Текст книги "Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг."

Автор книги: Федор Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

ЦЕЛЬ– БЛИЦКРИГ

К подготовке вооруженного нападения на Советский Союз германский империализм приступил задолго до того, как оно было совершено. Политический замысел агрессии давно созрел в умах фашистских главарей, неотступно и последовательно стремившихся к расширению «жизненного пространства» Германии и успевших к тому времени поработить многие государства Европы. И вот как это происходило.

РАЗВЕДКА И ПЛАНЫ СОЗДАНИЯ «ГЕРМАНСКОЙ ИМПЕРИИ НА ВОСТОКЕ»

Задачу насильственного захвата европейской части СССР в целях образования германской империи в континентальной Европе Гитлер выдвигал еще в 1927 году в своей книге «Майн кампф», открыто звавшей к походу на Восток, нападению на Советский Союз. «Если мы сегодня говорим о новых землях и территориях в Европе, – писал он, – мы обращаем свой взор в первую очередь к России»[171]171
  Цит. по: Советская Россия. 1988. 19 июня.


[Закрыть]. При этом давние претензии кайзеровской Германии на территории ее восточных соседей были сдобрены ярым антикоммунизмом и расистской идеологией вроде того, что «сама судьба указывает своим перстом на большевистскую Россию». «Новое жизненное пространство на Востоке, – вещал рейхсфюрер СС Гиммлер, – открывает сферу деятельности, обширнее и заманчивее которой еще не было в немецкой истории». Для претворения в жизнь давно вынашивавшихся Гитлером бредовых планов образования германской империи на Востоке путем военного разгрома СССР был создан «всесокрушающий» вермахт – самая сильная во всем капиталистическом мире армия, щедро оснащенная новейшей для того времени военной техникой.

Уже в середине 30-х годов, как можно судить по архивным материалам, а также служебным дневникам и мемуарам деятелей вермахта, политическое и военное руководство Германии в решении вопросов внутренней и внешней политики исходило из варианта «А», под которым подразумевалось вооруженное вторжение в СССР.

Те, кто планировал полигику агрессий и определял решение связанных с этим политических и экономических проблем, естественно, испытывали огромную потребность в разведывательной информации. Роль разведки в процессе стратегического планирования и принятия решений на государственном уровне чрезвычайно возросла. Всем службам «тотального шпионажа» было предписано всемерно форсировать сбор сведений о Красной Армии и советской оборонной промышленности, заняться проверкой данных, добытых ранее. Они были призваны приступить к созданию всех необходимых предпосылок для разведывательного обеспечения основных направлений будущей восточной кампании.

Доминирующая роль в этом принадлежала абверу, которого прежде всего интересовали стратегические военные возможности нашей страны. По каналам разведки тщательно выяснялись состояние обороны приграничных районов, а также дислокация военно-промышленных предприятий, аэродромов, электростанций, транспортных узлов, вокзалов, морских и речных портов, мостов, арсеналов и складов, которые с началом военных действий должны были стать объектами бомбардировок и диверсий.

Со второй половины 30-х годов Советский Союз объявляется главным противником секретных служб фашистской Германии. Даже нападение на Польшу, а затем военная кампания в Северной Европе не ослабили разведывательного интереса к нашей стране и нисколько не отразились на активности нацистских секретных служб, которая продолжала оставаться довольно высокой.

Невзирая на то что 23 августа 1939 года был подписан советско-германский договор о ненападении, а в конце сентября того же года заключен договор «О дружбе и границе» между СССР и Германией, самой важной своей задачей, как и прежде, Гитлер считал военный разгром социалистического государства, завоевание нового «жизненного пространства» для немцев вплоть до Урала.

С захватом в 1939 году Польши фашистская Германия и Советский Союз становятся соседями. Наличие общей сухопутной границы и тот факт, что немецкая и наша армии оказались лицом к лицу, естественно, облегчали абверу и СД осуществление разведывательных операций против СССР, позволяли им вести работу «ближним методом». На стороне нацистских секретных служб было и то несомненное преимущество, что в ходе двух лет военных действий в Западной Европе, предшествовавших нападению на Советский Союз, они вполне вписались в военные авантюры главарей третьего рейха, накопили немалый опыт подрывных действий на чужих территориях, создали кадры профессиональных разведчиков «новой школы», наконец, приспособили свои организации и тактику действий к условиям военного времени. Расширению возможностей СД для работы против СССР в определенной степени способствовало и то обстоятельство, что с оккупацией Польши нацистам удалось прибрать к рукам часть архивов польской разведки. В распоряжении Шелленберга, который сопровождал Гиммлера, обеспечивавшего безопасность Гитлера во время его поездки в Варшаву, оказалась обширная картотека польской агентурной сети за рубежом, в том числе находившейся в западных областях Украины и Белоруссии[172]172
  В процессе изучения архивных материалов было, кроме того, установлено, что платными агентами польской разведки являлись более 400 немцев, проживавших в рейхе. Все они были немедленно арестованы и вскоре казнены.


[Закрыть]. Были приняты меры к установлению местонахождения агентов и переориентации их на действия в интересах фашистской Германии.

«С начала польской кампании, – пишет Г. Буххейт, – Советский Союз попал в орбиту пристального внимания абвера. До этого СССР представлял собой скорее политический фактор, и все, что было связано с ним или коммунистическим движением в целом, считалось компетенцией СД. После захвата Польши военная разведка, несмотря на строгий пограничный контроль со стороны русских и языковой барьер, сумела достичь определенных результатов».

Прежде разведывательные операции против Советского Союза, связанные с агентурным проникновением в страну, проводились, как утверждают бывшие руководящие деятели абвера, «нерегулярно, от случая к случаю, когда для этого открывалась реальная возможность», не связанная с большим риском и определенно сулящая успех. По признанию П. Леверкюна, засылать в то время из Германии в СССР своих доверенных лиц и тайных агентов немецкой военной разведке удавалось крайне редко. Преодолевать же польскую границу было гораздо легче.

К концу 30-х годов совершенно четко обозначились основные направления деятельности абвера, который становился важной составной частью военной машины фашистской Германии, исходным пунктом шпионскодиверсионных действий против СССР. Перед ним была поставлена задача в ускоренном порядке освежить имевшиеся сведения о ходе вооружения Красной Армии и мероприятиях командования по развертыванию войск на случай военной угрозы, о дислокации штабов и крупных соединений. Поскольку трудности сбора такого рода информации усугублялись, как утверждали в абвере, еще и сильными морозами, стоявшими в СССР зимой 1939/40 года, поначалу германская военная разведка оказалась практически не в состоянии выяснить, хотя бы приближенно, численность частей Красной Армии и их дислокацию прежде всего на территории Белоруссии, которая рассматривалась командованием вермахта в качестве главного театра будущих военных действий, где, как были уверены нацисты, им удастся разбить и уничтожить главные силы советских войск.

Но раскрученный механизм разведки набирал силу. По свидетельству бывших представителей оперативного руководства верховного главнокомандования вермахта, за сравнительно короткий срок – с конца польской кампании до июня 1940 года – абверу удалось, используя географическую близость к Советскому Союзу, обновить некоторые сведения о боеспособности Красной Армии. Часть добытой информации касалась военно-промышленных объектов и экономических центров СССР, повышенный интерес к которым был вызван необходимостью создания благоприятных условий для решения задачи второго этапа боевых действий, когда война должна была, как планировала нацистская верхушка, из фазы уничтожения Красной Армии перейти в фазу экономического подавления страны. Это предполагало еще до зимы 1941 года захват в ходе преследования остатков отступающей Красной Армии или по крайней мере уничтожение основных жизненно важных промышленно-экономических центров (Москвы, Ленинграда, Донбасса, нефтяных районов Северного Кавказа), необходимых для воссоздания разгромленных вооруженных сил. Однако, если верить свидетельствам очевидцев, адмирал Канарис смог представить лишь ограниченную, а иногда и неточную информацию, ибо «агентура абвера неизменно обезвреживалась в СССР». Согласно признаниям руководителей абвера, представительствам немецкой военной разведки в Кракове, Любляне и Кенигсберге при всем старании «не удалось проникнуть в глубь России».

Резкое повышение разведывательной активности против Советского Союза относится к моменту капитуляции Франции, когда, по мнению высшего нацистского руководства, был надежно обеспечен тыл будущей войны и в распоряжении Германии оказалось достаточно материальных и людских ресурсов для продолжения военных действий. Ведь, как известно, после окончания войны с Францией Германия в военно-экономическом отношении не была ослаблена. Ее вооруженные силы сохранили свою боеспособность, а военная промышленность, получившая возможность поставить себе на службу экономический потенциал 12 захваченных государств Европы, работала на полную мощность. Но дело не только и не столько в капитуляции Франции. В сущности все преступные акты агрессии гитлеровской Германии до 22 июня 1941 года, связанные с насильственным подчинением других стран ее господству, были не чем иным, как подготовительным этапом к вооруженному нападению на Советский Союз. Гитлер хотел обеспечить для своих войск наиболее выгодные стратегические позиции, которые позволили бы ему уверенно и без большого риска начать борьбу с Советской страной. Для этого-то он аннексировал Австрию, расчленил Чехословакию, напал на Польшу, затем постарался вывести из строя Францию, чтобы обеспечить себе надежный тыл. Словом, Гитлер решил воспользоваться благоприятным исходом войны на Западе и, не делая продолжительной паузы, внезапно двинуть уже заведенную военную машину, за два года привыкшую к легким победам, в сторону Советского Союза, чтобы, как рассчитывали нацисты, в кратковременной кампании добиться решающего успеха. Известно содержание беседы Гитлера с Кейтелем и Йодлем сразу после окончания французской кампании 1940 года, в которой он заявил: «Теперь мы показали, на что способны. Поверьте, поход против России будет в сравнении с этим простой детской игрой».

Гитлеровский генералитет, руководствуясь указанием фюрера, данным на секретном совещании 23 ноября 1939 года, приступил к разработке соответствующих стратегических планов.

Летом 1940 и в начале 1941 года подготовка к вооруженной агрессии против СССР приобрела особенно широкий размах, став в полном смысле слова комплексной. Она охватила экономическую, дипломатическую и идеологическую сферы и, особенно, военную и разведывательную.

Это и понятно: Советский Союз являлся для германского империализма главным препятствием на пути к распространению своего неограниченного господства на другие страны и народы. Гитлер понимал, что гарантия установления владычества над Европой, к чему он стремился, в решающей степени зависит от исхода германо-советской войны.

Полная картина планирования и подготовки агрессии против СССР открылась позднее, когда были опубликованы материалы Международного военного трибунала в Нюрнберге, мемуары политических и военных деятелей, руководителей разведывательных служб, а также документы секретных архивов.

ГОТОВЯСЬ К«МОЛНИЕНОСНОЙ ВОЙНЕ»

Как уже упоминалось, согласно установкам главаря нацистской партии Гитлера и его сообщников, вооруженная агрессия против СССР должна была стать особой «войной за жизненное пространство на Востоке», в ходе которой они и не думали считаться с гражданским населением. В этой захватнической войне открыто делалась ставка на физическое истребление большинства советских людей. Преступные намерения немецких империалистов но отношению к советскому народу были зафиксированы в так называемом «генеральном плане» «Ост», автором которого являлось главное имперское управление безопасности.

В мае 1940 года план, обраставший с каждым новым обсуждением дополнительными идеями и подробностями, был представлен Гитлеру «как фюреру и верховному главнокомандующему вермахтом» и утвержден им в качестве директивы, которая обязывала немецкое командование воспрепятствовать в ходе военных действий планомерному отходу советских войск и добиваться полного истощения военного и военно-промышленного потенциала СССР. Таким образом, вопрос о развязывании вооруженной агрессии против Советского Союза к этому времени был уже решен в высших сферах нацистской партии и генералитета вермахта и перешел в область практической подготовки вторжения, в которой важнейшую роль была призвана сыграть разведка.

Четко оглаженный механизм планирования военных действий и отработки конкретных вариантов их ведения вновь был запущен в июле 1940 года. В соответствии с приказом Гитлера и с учетом выработанных РСХА руководящих принципов, а также разведывательных сведений, представленных абвером и СД, главнокомандующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал Браухич взялся за окончательную шлифовку детального стратегического и тактического плана нападения на Советский Союз, работа над которым протекала в обстановке строжайшей секретности. В последующем этот план, разработанный РСХА при активном участии центрального аппарата абвера и его групп при штабах видов вооруженных сил, подвергся скрупулезному изучению и уточнению в высших военных инстанциях. В конце июля 1940 года Гитлер собрал в Бергофе всех своих главных генералов. На этом совещании были четко обозначены цели войны и определены сроки выступления войск. Резюмируя итоги данного совещания, Гитлер заявил: «Россия должна быть уничтожена. Срок – весна 1941 года. Операция только тогда будет иметь смысл, если мы одним ударом разгромим страну». Итак, агрессия против Советского Союза планировалась и готовилась как молниеносная военная кампания, которая, как подчеркивал Гитлер, сможет быть победоносно завершена благодаря фактору внезапности.

Там же, в Бергофе, до руководителей абвера и СД была доведена директива фюрера: используя агентурные каналы, прозондировать возможность получения согласия Финляндии и Турции стать союзниками Германии. Чтобы поощрить вступление этих стран в войну, Гитлер готов был уступить им некоторые территории СССР «после победоносного завершения кампании» на Востоке.

Имеется множество документальных свидетельств того, насколько интенсивной была подготовка фашистской Германии к войне с Советским Союзом. «В конце сентября 1940 года, – заявил генерал Цукертор, занимавший важный пост в вермахте, – я лично имел случай убедиться в том, что приготовления к нападению на СССР шли полным ходом. Я побывал тогда у начальника штаба группы армий „Ц“, которой командовал генерал-фельдмаршал Риттер фон Лееб. При этом по чистой случайности в поле моего зрения попала огромная карта с нанесенным на нее планом развертывания немецких войск в районе советской границы и нападения их на Советский Союз. Там были указаны дислокация немецких частей и цели наступления каждой».

Не менее весомыми являются признания, сделанные на этот счет генералом Пикенброком: «Я должен сказать, что уже с августа – сентября 1940 года со стороны отдела иностранных армий генерального штаба стал заметно нарастать поток разведывательных заданий абверу по Советскому Союзу… Задания эти, безусловно, были связаны с подготовкой войны против России»[173]173
  ЦГАОР СССР, ф. 3853/7445, оп. 1, д. 1664, л. 7.


[Закрыть]. Управление разведки и контрразведки вермахта, утверждал Пикенброк, «уже с 6 сентября 1940 года изо всех сил готовило во всех областях шпионажа и подрывной деятельности нападение на СССР»[174]174
  Там же.


[Закрыть].

Доказательства активного участия абвера в планировании и подготовке вооруженной агрессии против Советского Союза приводились и в показаниях генерала Франца фон Бентивеньи, данных им на Нюрнбергском процессе. Согласно свидетельствам Бентивеньи, в августе 1940 года Канарис строго конфиденциально предупредил его о том, что Гитлер вплотную приступил к осуществлению плана похода на Восток, что соединения германских войск постепенно втайне перебрасываются с запада к восточным границам и размещаются на исходных позициях предстоящего вторжения в Россию. Информируя об этом, начальник абвера предложил немедленно приступить к созданию предпосылок для широкого развертывания разведывательной работы на территории СССР, обратив особое внимание на важность сбора информации, позволяющей прогнозировать возможные темпы количественного и качественного наращивания сил Красной Армии, а также реальные сроки осуществления переориентации и практического перевода советской промышленности на решение военных задач.

Генерал Пикенброк показал на том же процессе в Нюрнберге, что в конце декабря 1940 года он вместе с адмиралом Канарисом был на очередном докладе у фельдмаршала Кейтеля в Брехсгадене. По окончании доклада начальник штаба оперативного руководства верховного главнокомандования вермахта генерал-полковник Йодль пригласил их в свой кабинет и объявил, что летом 1941 года Германия начнет войну с Россией. Несколько дней спустя Канарис предупредил Пикенброка, что нападение на СССР назначено на 15 мая. В январе 1941 года Канарис на совещании начальников отделов абвера уточнил дату выступления немецких войск[175]175
  Изменения в сроках вторжения произошли под влиянием того, что партнеру Гитлера по агрессии Муссолини никак не удавалось овладеть Грецией, где итальянские войска натолкнулись на серьезное сопротивление. Фюрер решил оказать ему помощь и отвлек для этого часть своих войск, предназначавшихся поначалу для нападения на СССР. Другую часть сил Гитлер бросил для захвата Югославии. В приказе, отданном Кейтелем 3 апреля 1941 года, указывалось, что «время начала операции „Барбаросса“ вследствие участия в операции на Балканах отодвигается по меньшей мере на четыре недели».


[Закрыть].

В архивах, где хранятся трофейные материалы гитлеровской Германии, обнаружены отчеты начальника отдела абвер II генерала Лахузена, адресованные лично Канарису, из которых следует, что этот отдел, как и другие подразделения абвера, был неразрывно связан с подготовкой фашистской агрессии против нашей страны.

СЛУЖБЫ «ТОТАЛЬНОГО ШПИОНАЖА» В ПЛАНЕ «БАРБАРОССА»

После того как была выработана единая точка зрения по всем основным вопросам ведения войны против СССР и приняты важнейшие решения на этот счет, 18 декабря 1940 года Гитлер подписал знаменитую директиву № 21 о нападении на Советский Союз (план «Барбаросса»). Приготовления к агрессии приказано было закончить к 15 мая 1941 года. Директива являлась настолько секретной, что была отпечатана всего в девяти экземплярах. В тайные стратегические планы войны была посвящена лишь сравнительно небольшая группа генералов и офицеров верховного командования и руководители органов разведки. В директиве содержалось предписание германским вооруженным силам быть готовыми «еще до окончания войны с Англией быстрым ударом разгромить Россию». Гитлер был твердо убежден, что сможет сокрушить Советский Союз в результате одной быстротечной операции[176]176
  «Нужно признать, – пишет западногерманский историк Г. —А. Якобсон. – что в этом мнении он был не одинок. В то время подобное убеждение разделяли в высших военных кругах не только в Германии, но также в США и Англии» / / JacobsonН. Л. 1935– 1945. Der zweite Weltkriegin Chronik und Documenten. Dannstadt, 1959. S. 471.


[Закрыть].

Цель кампании формулировалась так: «На севере быстрый выход к Москве – захват столицы в политическом и экономическом отношении имеет решающее значение». «Овладение этим городом, – подчеркивалось в плане „Барбаросса“, – означает как с политической, так и с экономической точки зрения решающий успех, не говоря уже о том, что русские в этом случае лишатся важнейшего железнодорожного узла». Гитлеровцы рассчитывали, что с падением Москвы им удастся парализовать функционирование аппарата государственной власти, лишить его возможности восстановления разгромленных вооруженных сил и, таким образом, судьба кровопролитной схватки будет решена – Советский Союз капитулирует перед Германией, и война быстро закончится.

Альфред Розенберг, главный идеолог нацистской партии и вновь назначенный «рейхсминистр по делам оккупированных восточных территорий», так писал по поводу финала войны: «Мы развернули „крестовый поход“ против большевизма не ради того, чтобы навеки избавить от него русских, а для того, чтобы обеспечить себе возможность беспрепятственно вершить германскую мировую политику и гарантировать опасность рейха… Поэтому война с целью создания неделимой России исключается». Задача Германии, утверждал глава нацистского карательного аппарата рейхсфюрер СС Гиммлер, «не только раздел России на малые государства, но и распространение немецкой сферы влияния далеко за Урал».

Вслед за директивой № 21 и во исполнение ее были изданы подробнейшие наставления службам «тотального шпионажа», которым вменялось в обязанность прежде всего максимально расширить масштабы сбора разведывательных данных об СССР. Главный их интерес сосредоточивался вокруг выяснения производственных мощностей оборонной промышленности для развертывания военного производства и разработки новых, совершенных образцов боевой техники и сроков принятия их на вооружение. Перед ними также ставилась задача к моменту нападения на Советский Союз обеспечить насаждение на советской территории по пути предстоящего продвижения немецких войск «опорных пунктов» путем заброски в страну своей агентуры.

Зимой и весной 1941 года подготовка к вторжению достигла кульминационной точки. В нее к этому времени были вовлечены все основные звенья военного и разведывательного ведомств фашистской Германии. У Браухича и Гальдера непрерывно проводились совещания. Сюда то и дело приглашались главнокомандующие групп армий, начальники их штабов, руководители абвера. Один за другим наведывались представители финской, румынской и венгерской армий. В штабах согласовывались и уточнялись планы проведения военных операций. 20 февраля 1941 года в генеральном штабе сухопутных войск состоялось обсуждение оперативных планов групп армий, которые были признаны вполне приемлемыми. Генерал Гальдер записал в этот день в своем служебном дневнике: «Наше совместное обсуждение увенчалось самыми лучшими результатами».

В штабах групп армий в феврале – марте 1941 года состоялись многочисленные учения и военные маневры, на которых поэтапно проигрывались возможные варианты действий войск и порядок организации их снабжения. Большая военная игра с участием начальника генерального штаба сухопутных войск генерала Гальдера, командующих и начальников штабов армий была проведена в штабе группы армий «А» («Юг») в Сен-Жермене близ Парижа; отдельно проигрывались действия танковой группы Гудериана. После доработки планы групп армий и отдельных армий были доложены 17 марта 1941 года Гитлеру. «Нападение на Россию», – заявил фюрер, рассматривая эти планы, – начнется сразу же, как только закончатся наши сосредоточение и развертывание. Это займет примерно неделю… Это будет массированное наступление высочайшего класса. Пожалуй, самое мощное из всех, какие когда-либо знала история. Случай с Наполеоном не повторится… »[177]177
  См.: За рубежом. 1989. № 26. С. 17.


[Закрыть]

Осуществляя неослабный контроль за ходом планирования наступательных операций армейских групп и армий, генеральный штаб постоянно требовал от абвера предоставления сведений о количественных и качественных показателях, характеризующих Вооруженные Силы СССР, о состоянии советской экономики, транспортной системы, капиталовложениях в оборонные отрасли, составе и оснащенности военной техникой группировки Красной Армии на западных границах, характере укреплений в приграничных округах. Отдел аэрофоторазведки штаба ВВС планомерно производил съемку пограничных районов СССР. Однако несмотря на усилия, предпринятые адмиралом Канарисом и начальником отдела Иностранных армий Востока полковником Кинцелем по активизации немецкой разведывательной сети за границей, им не удалось обеспечить поступление точной и достоверной информации в том объеме, который устраивал бы генеральный штаб. В дневнике генерала Гальдера часто встречаются заметки, указывающие на отсутствие ясности в общей картине дислокации группировок советских войск, на недостаток достоверной информации об укреплениях и т. д. Генерал Блюментритт, близко стоявший тогда к верховному командованию вермахта, сетовал на то, что при подготовке к войне было очень трудно составить сколько-нибудь точное представление о Советской России и ее вооруженных силах.