Текст книги "Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг."

Автор книги: Федор Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Ф. М. Сергеев
Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг.

Посвящается светлой памяти М. И. Журавлева

ИСТОРИЯ ОДНОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ПОДЛОГА: «ДЕЛО»ТУХАЧЕВСКОГО

«Дело военных», так назвала мировая печать судебный процесс над военачальниками Красной Армии, проходивший в Москве летом 1937 года, имело далеко идущие и трагические последствия. Развязанные Сталиным и его ближайшим окружением массовые репрессии в армии накануне второй мировой войны нанесли, как известно, огромный ущерб Вооруженным Силам, всей обороноспособности Советского государства.

В послевоенные годы на Западе появилось немало книг, статей, мемуаров, в том числе принадлежащих перу таких видных деятелей нацистской службы безопасности, как бывший руководитель внешнеполитической разведки Вальтер Шелленберг и Вильгельм Хеттль (он же Вальтер Хаген), в прошлом адъютант одного из нацистских главарей – Эрнста Кальтенбруннера. В этих публикациях с разной степенью детализации говорится о том, как были сфабрикованы документы, призванные скомпрометировать представителей высшего советского военного командования[1]1
  По свидетельству Шелленберга, публикация в предвоенные годы материалов, связанных с этим политическим подлогом, была крайне осложнена. «И в Советской России, и в национал-социалистской Германии, – пишет он, – прилагалось немало усилий, чтобы опутать „дело“ Тухачевского тайной». И далее продолжал: «Я пытаюсь, опираясь на прошедшие через мои руки документы и на новые события, очевидцем и участником которых я был сам, внести свой вклад в выяснение этого дела» // Schellenberg W. Memoiren. Verlag fьr Politik und Wirtschaft. Kцln, 1956. S. 44.


[Закрыть]. О «деле» Тухачевского упоминают в своих мемуарах бывший президент Чехословакии Эдуард Бенеш, а также Уинстон Черчилль. Серьезные исследования в этой области были предприняты известным западногермайским историком Иваном Пфаффом, выдвинувшим наиболее убедительную версию о том, как и кем было сфабриковано «дело» Тухачевского. Эта тема освещалась в последние годы в ряде публикаций и в нашей стране[2]2
  Назовем основные из них: материалы Комиссии Политбюро ЦК КПСС по делу «антисоветской троцкистской военной организации в Красной Армии» // Известия ЦК КПСС. 1989. № 4; Викторов Б. А. Без грифа «секретно». М., 1990; Щетинов Ю. А., Старков Б. А. Красный маршал. М., 1990; Иванов В. М. Маршал Тухачевский. М.. 1990; Карпов В. В. Маршал Жуков, его сторонники и противники в годы войны и мира // Знамя. 1989. № 10.


[Закрыть].

Сопоставление исследований историков, публикаций журналистов, признаний лиц, непосредственно причастных к этой операции, наконец, свидетельств немецких, чехословацких и советских дипломатов, относящихся к 1936 и 1937 годам, позволяет воссоздать примерно следующую картину, дающую представление о тайных нитях этого грандиозного политического подлога.

Фабрикация документов, призванных скомпрометировать группу видных военачальников Красной Армии, была одной из крупных антисоветских акций, подготовленных и осуществленных нацистской разведкой в 1936—1937 годах.

Комиссия Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30—40-х годов и начала 50-х годов, сообщила в 1989 году, что в архивах И. В. Сталина обнаружены документы, подтверждающие стремление германских разведывательных кругов довести до сведения Кремля дезинформацию по поводу Маршала Советского Союза М. Н. Тухачевского. «Материалы зарубежных разведок, – говорится в сообщении Комиссии, – в значительной степени были рассчитаны на такие черты характера И. В. Сталина, как болезненная мнительность и крайняя подозрительность, и, по всей вероятности, в этом они свою роль сыграли»[3]3
  Известия ЦК КПСС. 1989. № 4. С. 61.


[Закрыть].

ПОДОПЛЕКА ПРОВОКАЦИИ

В один из декабрьских дней 1936 года шеф службы безопасности (СД) Рейнгард Гейдрих был вызван к Гитлеру для доклада очередной разведывательной сводки по Советскому Союзу. В ответ на раздраженные упреки фюрера, что германская разведка работает все еще вяло, недостаточно способствует ускорению развития политических событий в мире к выгоде третьего рейха, Гейдрих (по некоторым данным, этот разговор происходил в присутствии Гесса, Бормана и Гиммлера) выдвинул идею «обезглавить Красную Армию», дискредитировав группу ее высших офицеров, и прежде всего маршала Тухачевского. Гитлер тотчас же ухватился за идею Гейдриха. В прошлом тот уже не раз оправдывал доверие фюрера и стал для него практически незаменимым в ситуациях, когда требовалось «провернуть» какое-либо грязное дело. В преддверии нападения на Советский Союз нанесение удара по высшему руководству Красной Армии, заключил разговор Гитлер, было бы как нельзя более кстати. Трагическая судьба маршала Тухачевского и его товарищей по сфабрикованному судебному процессу остается одним из драматических эпизодов того времени, когда сталинская машина террора безжалостно перемалывала тысячи ни в чем не повинных советских людей.

То, что в качестве жертвы провокации был избран нацистами маршал М. Н. Тухачевский, не являлось случайным. В то время это был один из крупнейших советских военачальников и видных военных теоретиков. Еще по гражданской войне его знал и высоко ценил как талантливого и удачливого полководца В. И. Ленин. М. Н. Тухачевский и у нас и за рубежом был признан как выдающийся стратег, знаток оперативного искусства и тактики[4]4
  Г. К. Жуков писал о М. Н. Тухачевском: «При встречах с ним меня пленяла его разносторонняя осведомленность в вопросах военной науки. Умный, широкообразованный профессиональный военный, он великолепно разбирался как в области тактики, так и в стратегических вопросах. М. Н. Тухачевский хорошо понимал роль различных видов наших вооруженных сил в современных войнах и умел творчески подойти к любой проблеме… » // Советские полководцы и военачальники. М., 1988. С. 110.


[Закрыть]. Как никто другой он видел слабые стороны и уязвимые места организации и системы вооружения германской армии. Знал он и ее высший командный состав.

Был и еще один аспект, побудивший правителей фашистской Германии прибегнуть к провокации именно против Тухачевского, и ему Гитлер придавал важное значение: советский маршал, к мнению которого прислушивались в Европе, быстро распознал цель тщательно скрывавшихся агрессивных приготовлений нацистской военной машины. М. Н. Тухачевский предупреждал, что для СССР враг номер один – это Германия, что она усиленно готовится к большой войне и конечно же в первую очередь против Советского Союза. Он внимательно следил за развитием теории военного дела на Западе, изучал состояние и вооружение армий вероятных противников, особенно Германии и Японии, соотносил, сравнивал с нашими вооруженными силами и промышленным потенциалом. В статье «Военные планы нынешней Германии», опубликованной 31 марта 1935 года в «Правде», М. Н. Тухачевский с присущей ему обстоятельностью раскрыл преступные намерения нацистских главарей и тот факт, что Германия ускоренными темпами создает гигантские вооруженные силы, в первую очередь те, которые могут составить мощную армию вторжения. Он предупреждал мировую общественность, что «империалистические замыслы Гитлера имеют не только антисоветскую направленность. Последняя служит также удобной ширмой для прикрытия реваншистских планов на западе (Бельгия, Франция) и на юге (Польша, Чехословакия, аншлюс Австрии)». Более того, еще за несколько лет до начала второй мировой войны М. Н. Тухачевский пытался внушить французам и англичанам, что гитлеровским планам вооруженной агрессии необходимо противопоставить коллективные превентивные действия, чтобы помешать зарождению очагов агрессии, иначе будет поздно. Естественно, нацистскую верхушку страшили такие призывы и, в частности, начавшееся тогда франко-советское сближение.

Наконец, было известно, что по инициативе М. Н. Тухачевского в 1936 году Наркоматом обороны СССР была проведена стратегическая военная игра крупного масштаба, в ходе которой отрабатывались методы и способы активного отражения возможного вооруженного нападения фашистской Германии. При подведении итогов игры маршал выразил полное несогласие с заниженными оценками сил гитлеровской армии, утверждая, что в скором времени немцы в состоянии будут выставить до 200 дивизий. (Этот прогноз, как известно, оправдался: к маю 1941 года в немецких вооруженных силах, согласно данным вермахта, насчитывалось 214 дивизий, в том числе 37 танковых и моторизованных.) М. Н. Тухачевский был убежден и в другом: чтобы воспользоваться преимуществами внезапного удара, враг непременно нападет первым. О том, что Советскому Союзу надо быть готовым именно к внезапному нападению германской армии, он предупреждал в своем выступлении на 2-й сессии высшего органа государственной власти страны – ЦИК СССР в 1936 году.

«Германия превращена сейчас фактически в военный лагерь, – подчеркивал М. Н. Тухачевский. – Эта грандиозная подготовка германского милитаризма к войне на суше, в воздухе и на море не может не заставить нас по-серьезному взглянуть на положение наших западных границ и создать ту степень обороны, которую от нас требует обстановка»[5]5
  Цит. по: Щетинов Ю. А, Старков Б. А. Красный маршал. С. 238.


[Закрыть].

Внимательно следя за развитием военного дела в Германии, маршал Тухачевский как первый заместитель наркома обороны и начальник вновь созданного управления боевой подготовки войск, член Военного совета при наркоме обороны СССР решительно настаивал на модернизации оснащения Красной Армии. В те годы при его активной поддержке налаживалось серийное производство современных самолетов-истребителей, бомбардировщиков, новых видов зенитной артиллерии, танков, пулеметов, которые сразу же поступали на вооружение Красной Армии. Вопреки позиции, занятой при поддержке К. Е. Ворошилова рядом тогдашних «военных авторитетов», он решительно добивался ускоренного формирования и развертывания танковых корпусов за счет сокращения численности и затрат на кавалерию, упорно отстаивал идею ракетной огневой поддержки.

Линию на перевооружение Красной Армии и развитие современной авиации и бронетанковых войск М. Н. Тухачевский начал проводить еще в конце 20-х годов. В декабре 1927 года К. Е. Ворошилов в своем докладе на XV съезде ВКИ(б) остановился на недостатках в развитии оборонных отраслей промышленности, особенно танкостроении, на нехватке в стране металла. Однако в целом его выступление было выдержано в радужном свете. Военная промышленность, заявил он, с осени 1926 года «быстрыми шагами идет вперед», в настоящем ее виде уже представляет собой «достаточно мощную базу», и «в случае нападения на нас империалистов мы можем построить оборону государства на своей собственной отечественной промышленной базе» и т. д.

Резкой противоположностью докладу наркома К. Е. Ворошилова стала записка М. Н. Тухачевского, отправленная тогда же – в декабре 1927 года – непосредственно на имя И. В. Сталина. В ней он прямо указывал: наша армия в техническом отношении отстает от европейских армий. Настоятельно необходимо приступить к ее полному перевооружению, создать мощную авиацию с большим радиусом действия и бронетанковые силы из быстроходных танков, оснащенных пушкой; обеспечить пехоту и артиллерию современной техникой и дать армии новые средства связи (главным образом радиосредства). Для этого, подчеркивал М. Н. Тухачевский, нужно развивать оборонную промышленность, построить ряд новых заводов. Далее с соответствующими обоснованиями приводился детальный расчет требуемого количества вооружений всех видов. Записка эта вызвала резкую реакцию не только со стороны К. Е. Ворошилова, но и И. В. Сталина, который назвал изложенные в ней предложения нереальными, «прожектерскими».

5 мая 1928 года М. Н. Тухачевский освобожден от должности начальника штаба РККА и назначен командующим войсками Ленинградского военного округа.

Три года пребывания М. Н. Тухачевского в Ленинграде были насыщены неустанным трудом, поиском и внедрением всего нового, что могло повысить боеспособность войск и укрепить оборону города, находившегося практически на границе[6]6
  «Его творческая мысль, – пишет об этом периоде деятельности М. Н. Тухачевского бывший в то время начальник оперативного штаба округа генерал-майор Д. Н. Никишев, – работала без устали, фантазия была поистине безграничной. На зимних учениях 1930 года по инициативе Михаила Николаевича целые дивизии были поставлены на лыжи, а крупнокалиберные пушки и гаубицы – на полозья. На морских учениях того же года в качестве высадочных средств для пехоты с танками использовались понтоны… » // Красная звезда. 1988. 4 июня.


[Закрыть].

В 1929 году в Красной Армии был сформирован первый механизированный полк, а М. Н. Тухачевский говорил уже о механизированных корпусах. По его заданию начальник бронетанковых курсов округа разработал план примерной организации механизированного корпуса. На штабных учениях прорабатывались операции по введению его в прорыв. М. Н. Тухачевский пришел к выводу, что крупные бронетанковые соединения должны стать основной ударной силой Красной Армии. Свою идею он обосновал в 1931 году в письме к К. Е. Ворошилову. С 1932 года эти корпуса стали создаваться.

Занимаясь совершенствованием войск Ленинградского военного округа, М. Н. Тухачевский не оставлял мысли о техническом перевооружении всех Вооруженных Сил страны. Зная позицию И. В. Сталина и К. Е. Ворошилова на этот счет, он тем не менее настойчиво отправлял в Москву одну за другой докладные записки с обоснованиями выдвигаемых им конкретных предложений по реконструкции боевой технической базы армии. Лишь в мае 1932 года И. В. Сталин прислал письмо М. Н. Тухачевскому, в котором, очевидно, под влиянием обострившейся международной обстановки, приносил извинения за то, что он без сколько-нибудь достаточных оснований отклонил его предложения о реконструкции Красной Армии и с большим опозданием исправляет свою ошибку. В июне 1934 года М. Н. Тухачевского назначают заместителем наркома обороны.

Словом, еще до того как гитлеровцы стали на путь осуществления своих агрессивных планов молниеносных войн в Европе, Маршал Советского Союза М. Н. Тухачевский предвидел и характер действий в будущей войне, и то, как им следовало бы противодействовать. Прозорливо готовивший Красную Армию к будущим испытаниям, он представлял серьезную опасность для фашистской Германии.

НАЧАЛО РЕАЛИЗАЦИИ ПРЕСТУПНОГО ЗАМЫСЛА

Вернувшись после разговора с Гитлером в штаб-квартиру СД на Принц-Альбрехтштрассе, 8, Гейдрих сразу же принялся за дело. Прежде всего, по словам Шелленберга, он вызвал к себе Альфреда Науйокса, руководителя подразделения, занимавшегося выполнением специальных заданий и, в частности, фабрикацией различного рода фальшивых документов. Как и обычно, в особо ответственных ситуациях разговор протекал в присутствии ближайшего помощника Гейдриха штандартенфюрера СС Германа Беренса, слывшего в СД крупным экспертом по русским делам. «Науйокс, сказал Гейдрих, – вверяю вам тайну чрезвычайной важности: есть поручение фюрера, которое надо выполнить безотлагательно. Искусство подделки документов, о которых пойдет речь, должно быть как никогда безукоризненным. Надо привлечь для этого лучшего гравера Германии»[7]7
  PeisС Naujocks, L'homme, qui declencha la guerre. Paris, 1961. P. 92.


[Закрыть]. Отвечая на немой вопрос Науйокса, Гейдрих вымолвил лишь одно слово: «Тухачевский».

Затем он в общих чертах раскрыл суть своего зловещего замысла. Письмо, текст которого, как заявил Гейдрих, будет предложен позже, а гравер выведет под ним подпись Тухачевского, должно со всей очевидностью указывать на то, что сам маршал и кое-кто из его коллег в Красной Армии состоят в тайной связи с попавшей в поле зрения гестапо некоей группой немецких генералов – противников нацистского режима– и что те и другие стремились к захвату власти в своих странах. Досье с фотокопиями документов, похищенное якобы из архивов службы безопасности, будет передано русским, у которых должно сложиться впечатление, что в отношении замешанных в этом деле немецких генералов ведется расследование.

Так началась работа по подготовке политического подлога, цель которого состояла в том, чтобы «доказать», будто группа видных советских полководцев во главе с маршалом М. Н. Тухачевским замышляет военный переворот и ради этого вступила в преступный сговор с генералами рейха, рассчитывая на их поддержку.

Все держалось в строжайшей тайне. О готовящейся акции не знали даже высшие чины Германии, поскольку Гитлер опасался провала затеваемой авантюры из-за случайной утечки информации. Поэтому Гейдрих привлек к участию в операции лишь самых надежных своих подчиненных, сообщив каждому только то, что он должен был знать для выполнения своей конкретной задачи. В службе безопасности образовали специальную оперативную группу, которая и должна была заняться «делом» Тухачевского. Возглавить ее Гейдрих, полностью державший в своих руках все приготовления к операции, поручил Беренсу[8]8
  В 1946 году Беренс был казнен за чудовищные зверства, совершенные им во время войны в Белграде, где он занимал пост начальника СС и полиции безопасности. Там Беренс рассказал одному из руководящих сотрудников СД, Вильгельму Хеттлю (он же Вальтер Хаген), что по поручению Гейдриха он обеспечивал техническую сторону этой операции и играл в ней важную роль // Hagen W. Le Front Secret. Paris, 1950. Р. 51.


[Закрыть]. Для обеспечения секретности работы оперативной группе была предоставлена специальная лаборатория, оснащенная всем необходимым оборудованием и помещавшаяся в подвале здания там же, на Принц-Альбрехтштрассе. Отрезанная от основного здания и строго изолированная, она круглосуточно охранялась двумя эсэсовцами. Допускались в нее лишь непосредственные участники операции.

ОХОТА ЗА ПОДЛИННИКАМИ

Для изготовления фальшивки необходимо было заполучить хранившиеся в Берлине в секретных архивах верховного командования вермахта подлинные документы, связанные с пребыванием М. Н. Тухачевского и некоторых других советских военачальников в веймарской Германии в 20-х и начале 30-х годов. Интерес представляли бумаги, касавшиеся их официальных и личных контактов в то время с представителями командования германских вооруженных сил, и прежде всего написанные рукой самого маршала и им подписанные. Дело в том, что, как известно, в 20-е годы между рейхсвером и Красной Армией существовало довольно тесное сотрудничество. В СССР проходили обучение немецкие летчики, артиллеристы и танкисты, а в Германии, в свою очередь, – офицеры Генерального штаба РККА. Видные военные деятели СССР систематически посещали Германию, по приглашению рейхсвера участвовали в учениях и маневрах, а представители немецкого генералитета нередко наведывались в нашу страну. Позднее сотрудничество распространилось и на сферу вооружений, в результате чего немцы в обмен на патенты, которые они предоставляли Красной Армии, получили разрешение на строительство авиационных и прочих оборонных заводов на территории СССР. Взаимные хозяйственные дела включали в себя среди прочего и заказы на военную технику со стороны Германии советским предприятиям, ибо по Версальскому договору она не имела права как на формирование армии сверх установленной ей численности, так и на собственное производство вооружения. Советский Союз, в свою очередь, заказывал немецкой промышленности нужные ему стратегические материалы и оборудование. Руководство работой, касающейся военных заказов, осуществлял М. Н. Тухачевский. Как начальник штаба РККА, он в 20-е годы встречался с немецкими офицерами и генералами, подписывал соответствующие бумаги, обменивался деловыми письмами (в частности, с фирмой «Юнкерс», которая в соответствии с секретным соглашением 1926 года между германским и советским командованием оказывала СССР техническую помощь в создании авиации). Сотрудничество с рейхсвером в тот период являлось, как подчеркивалось в зарубежной прессе, официальной политикой руководства Красной Армии и страны в целом.

Однако для подготовки фальшивки необходимы были в первую очередь документы так называемого Спецотдела R – закамуфлированной организации рейхсвера, которая существовала в 1923—1933 годах под названием «Ассоциация содействия торговому предпринимательству» и имела деловые отношения с Советским Союзом. Она входила в состав управления вооружений и в нарушение положений Версальского договора занималась вопросами производства оружия, военных материалов и подготовкой военных кадров (летчиков, танкистов) на территории СССР.

В январе 1937 года, вскоре после встречи с Гитлером, Гейдрих, воспользовавшись незначительным поводом, пригласил на завтрак главу военной разведки Канариса. Когда трапеза подходила к концу, как-то незаметно разговор соскользнул на тему о Советском Союзе. Подчеркнув свою якобы полную неосведомленность в вопросах советской военной структуры, Гейдрих заявил, что хотел бы ознакомиться с имеющимися в абвере материалами на эту тему, чтобы ликвидировать пробелы в своих познаниях. Особенно его интересовала информация о высшем командном составе Красной Армии. И поскольку Канарис имел свободный доступ к секретным архивам вермахта, Гейдрих обратился к нему с просьбой предоставить в его распоряжение на несколько дней досье на советских военачальников, посещавших Германию до прихода к власти Гитлера. Больше всего, подчеркивал он, его внимание привлекал самый молодой из них – маршал Тухачевский, который не однажды бывал в Берлине между 1925 и 1932 годами.

Однако Канариса насторожило обращение Гейдриха и его повышенный интерес к секретным архивам вермахта. Усмотрев в этом обращении шефа службы безопасности намерение скомпрометировать кого-то из немецких генералов, не разделявших взгляды нацистов и настроенных оппозиционно к фашистскому режиму, Канарис ответил довольно уклончиво[9]9
  Канарису было хорошо известно, что Гейдрих после своего позорного изгнания из военно-морских сил питал буквально патологическую ненависть к представителям высшего военного командования и никогда не упускал возможности в отместку нанести удар по кому-либо из них.


[Закрыть]. Гейдрих продолжал настаивать, утверждая, что его просьба имеет крайне важное значение, но Канарис, не терпевший какого-либо давления, явно не хотел идти ему навстречу. «Я знаю, – заявил на это Гейдрих, – что военная разведка и контрразведка – это дело исключительно вашей компетенции. Но ведь речь не идет о военной сфере. Для успешного претворения в жизнь своего внешнеполитического курса фюрер нуждается в точных сведениях о советских военачальниках, и он поручил мне срочно представить ему такую информацию»[10]10
  BressaudА. Canaris. Le «petit amiral», prince de l'espionagc allemand (1887—1945). Paris, 1970. P. 128.


[Закрыть].

«Очень сожалею, – ответил Канарис, – но без надлежащего письменного подтверждения фюрера никто не имеет права допуска к секретным архивам генерального штаба». – «Что ж, – отрезал Гейдрих, – я так и доложу фюреру»[11]11
  Ibid. P. 129.


[Закрыть]. Однако, поскольку Гитлер приказал действовать в обход военных, к Канарису больше не обращались.

Тогда же, в начале 1937 года, Гейдрих, по утверждению Шелленберга, поручил ему подготовить справку об истории отношений между рейхсвером и Красной Армией в 20-е, начале 30-х годов. Такая справка была составлена, и на основе ее и других материалов, которые к тому времени удалось собрать Гейдриху, началась лихорадочная работа по подготовке к решающему этапу операции. Перебрав все возможные способы, к которым можно было бы прибегнуть, чтобы завладеть необходимыми оригиналами, пришли к выводу, что лучше всего похитить их, что и было санкционировано лично Гитлером.

Заручившись санкцией фюрера, Гейдрих срочно созвал совещание для обсуждения вопроса об операции, которую надлежало провести незамедлительно: той же ночью совершить налет на военное министерство. Созданный для этой цели отряд разбили на три «группы захвата», куда были включены опытные специалисты по взлому сейфов – «медвежатники». При содействии службы безопасности «группы захвата» проникли в секретные архивы вермахта и извлекли оттуда большое количество материалов, в том числе с грифом «совершенно секретно, особой важности». Помимо прочих документов, удалось заполучить записи бесед между немецкими офицерами и представителями советского командования, оригиналы писем Тухачевского с его подписью.

Любопытен финал истории охоты за архивными документами. Ночью сразу же после того, как нужные материалы были обнаружены и извлечены, в здании архива вспыхнул пожар – так организаторы операции пытались замести следы. Прибыв на следующий день на место происшествия, Канарис обнаружил, что сгорели именно те шкафы архива, в которых хранились материалы о Советском Союзе, так интересовавшие Гейдриха. Но устроители ночного вторжения перестарались: пожар, рассказывали очевидцы, быстро распространившись, перекинулся на другие помещения и причинил значительный ущерб.

И. Пфафф, вопреки утверждениям В. Хеттля и В. Шелленберга, считает версию о ночном налете на архивы «фантастической», «в ковбойском духе» историей. Однако многие западные исследователи признают ее вполне реальной. Сведения об этом пожаре дошли тогда и до Советского Союза. Недавно Д. Волкогонов, автор книги «Триумф и трагедия», в ходе работы с архивными документами обнаружил и предал огласке докладную записку наркома внутренних дел СССР Н. И. Ежова на имя И. В. Сталина и К. Е. Ворошилова, в которой говорилось: «В дополнение к нашему сообщению о пожаре в германском военном министерстве направляю подробный материал о происшедшем пожаре и копию рапорта начальника комиссии по диверсиям при гестапо… »[12]12
  Октябрь. 1988. № 12. С. 139.


[Закрыть]