Текст книги "Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг."

Автор книги: Федор Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

Точно в 12 часов миссия Шелленберга прибыла на условленный перекресток в Арнеме, однако партнеров на месте не оказалось. Ожидание их в течение часа было безрезультатным. Но вдруг невдалеке появились двое полицейских, прямо направляющихся к автомобилю Шелленберга. Приблизившись, они спросили, почему те здесь, и, недоверчиво выслушав их объяснения, предложили Шелленбергу и Кринису проследовать в полицейский участок.

Все выглядело так, вспоминает Шелленберг, точно за ними захлопнулась ловушка, в которую их заманили англичане. «Несмотря на наш решительный протест, в полицейском участке мы были подвергнуты личному досмотру, после чего наступила очередь нашего багажа. Любая, даже самая безобидная вещь обследовалась крайне придирчиво»[137]137
  В этот момент, окинув взглядом предъявленные для осмотра вещи, Шелленберг заметил в открытом дорожном несессере своего спутника пачку аспирина с надписью «Главное медицинское управление СС». Он быстро положил несколько вещей из своего чемодана рядом с «предательской коробочкой». Затем, воспользовавшись какой-то заминкой в действиях полицейских, схватил лекарство. При этом уронил щетку, наступил на нее, нагнулся и проглотил таблетки вместе с оберткой.


[Закрыть]. Затем начался допрос – откуда, куда направлялись, с кем должны встретиться? О чем хотели говорить с ними? Шелленберг отказался отвечать на вопросы без участия адвоката, намеренно вел себя вызывающе, что, судя по всему, произвело надлежащее впечатление. В разгар перепалки неожиданно отворилась дверь и вошел лейтенант Дирк Клоп. Он представился полицейским чинам, и все недоверие их моментально исчезло.

На улице их ждали капитан Бест и майор Стивене, которые в самых изысканных выражениях принесли свои извинения за случившееся. Причиной столь досадного инцидента, сокрушались джентльмены, явилось то, что они перепутали место встречи. Слушая их оправдания, Шелленберг лишь слегка кивал головой – было совершенно очевидно, что английская сторона прибегла к этой уловке, чтобы устроить проверку немецким эмиссарам.

Во второй половине дня стороны прибыли в Гаагу и, слегка перекусив в кабинете г майора Стивенса, сразу же приступили к переговорам. В итоге были выработаны и приняты следующие главные условия: устранение Гитлера и его ближайших сподвижников; немедленное заключение мира с западными державами; восстановление независимости Австрии, Чехословакии и Польши. В общих чертах оговаривалась и возможность возвращения немецких колоний, отторгнутых от Германии по Версальскому договору.

Содержание зафиксированного решения, к которому предварительно пришли стороны, было передано майором Стивенсом по телефону в Лондон. Информируя после возвращения о состоявшемся разговоре, он сообщил, что центральное управление разведки положительно реагировало на результаты переговоров; правда, предстояло еще ввести в курс дела министра иностранных дел лорда Галифакса, но так или иначе окончательно все выяснится сегодня же вечером. Как подчеркнул Стивене, главное теперь за тем, чтобы стороны проявили готовность действовать согласно договоренности.

В общей сложности совещание продолжалось около трех с половиной часов. По его завершении участники направились к капитану Бесту на ужин, заехав по дороге на квартиру его сотрудника, чтобы переодеться в выходные костюмы. Появившийся к ужину майор Стивенс сообщил, что только что получено из Лондона сообщение о положительном решении. Бест произнес небольшой тост, на который де Кринис в свою очередь ответил с истинно венской элегантностью.

На следующее утро в Гааге в помещении голландской фирмы «Ханделс Диинст феер континент», на Науве Уитлег, 15, которая использовалась Интеллидженс сервис в качестве «крыши», состоялась заключительная встреча Шелленберга и Криниса с англичанами, которые снабдили их кодом для выхода на радиостанцию британской секретной службы. После этого капитан Бест проводил немецких эмиссаров почти до самой границы. Дату следующей встречи условились согласовать уже по радио.

Радиосвязь с англичанами действовала безотказно. В течение недели уточнялись сроки предстоящей встречи. Однако Берлин молчал… Вернувшись в Дюссельдорф, Шелленберг каждую минуту ожидал новых инструкций от своего руководства, но напрасно. Тогда он, действуя на свой страх и риск, зо время очередного радиосеанса условился с англичанами провести короткую встречу 6 ноября в 2 часа дня в кафе, расположенном неподалеку от границы.

Бест и Стивенс прибыли в точно назначенное время. Заметив, что они проявляют озабоченность, и пытаясь как-то успокоить их, Шелленберг стал уверять, что факту задержки ответа из Берлина не следует придавать большого значения, поскольку она скорее всего вызвана тем, что руководители оппозиции пока еще не определили окончательно своего отношения к сформулированным сторонами условиям. Могло иметь значение также и то обстоятельство, заметил Шелленберг, что к этому времени к сторонникам подпольной группы примкнул с немецкой стороны «влиятельный генерал», у которого «решительность в действиях при проведении операции всегда сопряжена с проявлением огромной осторожности в процессе ее подготовки».

И наконец, чтобы окончательно рассеять сомнения англичан, Шелленберг высказал с подкупающими оговорками предположение, что «высокопоставленный немецкий генерал», похоже, рассматривает в настоящий момент возможность визита вместе с ним в Лондон.

Заметно было, что Бест и Стивенс с облегчением восприняли это объяснение, заверив Шелленберга, что с этого дня на голландском аэродроме Шицноль специально для них будет постоянно дежурить самолет.

В Дюссельдорфе Шелленбергу дали знать из Берлина, что фюрер пока еще не сказал своего мнения относительно того, как быть с оперативной игрой дальше, хотя в большей степени склоняется к тому, чтобы разорвать связь с английской разведкой. Шелленберг понимал, чем вызваны колебания Гитлера – 14 ноября 1939 года должно было начаться наступление на Западном фронте (затем сроки его были отодвинуты, что объясняли неблагоприятными погодными условиями). Тем не менее пока действия Шелленберга не сковывались никакими ограничениями.

Готовясь к очередной встрече в Венло, Шелленберг ломал голову над тем, каким образом отговориться на этот раз, дабы избежать возможных подозрений со стороны англичан, которые все с большим и большим упорством настаивали на переходе к активным действиям. В конце концов Шелленберг решил объяснить причину проволочек изменением общей ситуации в стране, в связи с чем руководители оппозиции склонны повременить, чтобы можно было видеть, какой в ближайшее время будет реакция Гитлера на эти изменения.

Решив, что подобное объяснение может звучать вполне правдоподобно, Шелленберг в условленный день пересек границу. Вскоре он переступил порог знакомого кафе и, приветливо кивнув хозяину в ответ на его любезную улыбку, уселся у широкого окна с видом на площадь. Сделав несколько глотков крепкого кофе, он бросил взгляд на находящихся в зале, которых на этот раз, как ему показалось, было больше обычного, и заметил, что многие из них пристально и неотрывно смотрят в его сторону. Шелленберг с деланным безразличием развернул газету и скользнул взглядом по броским заголовкам и крупным фотографиям первой полосы. Сейчас ему стало совершенно ясно, что бесконечные отсрочки и затягивания Берлина с ответом не могли не возбудить вновь недоверие и настороженность англичан. С равнодушным видом он взглянул на часы. Прошло уже 50 минут, а партнеров все еще не было. Шелленбергу становилось не по себе. Когда он, отложив газету, собрался уже подняться из-за стола и покинуть кафе, в дверях появились Бест и Стивенс. И хотя беседа с ними длилась всего несколько минут, Шелленберг вынес впечатление, что его аргументация возымела действие и ему удалюсь поколебать их сомнения. Расстались партнеры, как всегда, крайне любезно, условившись о встрече на следующий день.

Вечером того же дня в Дюссельдорф явился один из видных чинов СС, командовавший специальным отрядом в приграничном районе, и сообщил Шелленбсргу, что прибыл по указанию, полученному из Берлина, с тем чтобы обеспечить его безопасность при переходе границы. Как выяснилось, участок границы, где предполагалось совершить переход, полностью блокирован нидерландской полицией и агентами разведки. Это означает, пояснил тот. что если Шелленберг будет выкраден, то вызволить его будет крайне сложно и отряду вряд ли удастся избежать вооруженного столкновения. Но как бы то ни было, он имеет строжайший приказ ни при каких обстоятельствах не допустить захвата Шелленберга.

Поздно ночью Шелленберга разбудил телефонный звонок из Берлина. В трубке послышался возбужденный голос рейхсфюрера СС Гиммлера, звонившего из поезда Гитлера: «Вы. собственно, в курсе того, что произошло?» И, не дожидаясь ответа, продолжал: «Вечером, после выступления фюрера в мюнхенском пивном баре „Бюргерброй“, на него было совершено покушение!.. К счастью, фюрер покинул помещение за несколько минут до взрыва адской машины. Убито несколько старых членов партии… Я абсолютно убежден в том, что покушение было подготовлено английской разведкой»[138]138
  Scheflenberg W. The Labyrinth. Memoirs. P. 76.


[Закрыть].

Как выяснилось далее из разговора, Гитлер срочно отдал приказ Гиммлеру прекратить игру с англичанами, а вместо этого выкрасть Стивенса и Беста во время очередной встречи и доставить их в Берлин. «Для выполнения данного приказа можете использовать приставленную для вашей охраны специальную команду. То, что при этом произойдет нарушение границ, – заметил Гиммлер, фюреру безразлично. Вы все поняли?»[139]139
  Ibidem.


[Закрыть].

Быстро оценив ситуацию, Шелленберг решил, что не только возражать, но и вносить какие-либо коррективы или оговорки в тот момент было абсолютно бессмысленно. Ему оставалось лишь коротко ответить: «Да».

После разговора с Гиммлером Шелленберг сразу же связался с начальником специального отряда СС и. введя его в курс дела, попросил высказать свое мнение. «Учитывая меры предосторожности, принятые нидерландской пограничной охраной, шансы на успех не велики, – после секундной паузы заметил тот. – Рассчитывать мы можем только на внезапность нападения. Но в любом случае схватка предстоит ожесточенная»[140]140
  Schellenberg W. The Labyrinth. Memoirs. P. 77.


[Закрыть]. Было условлено, что нападение начнется тут же, как только «бьюик» англичан подъедет к месту встречи. Специальная команда прорвет пограничный заслон и схватит их на улице. Начальник отряда заверил Шелленберга, что машину «друзей» он не перепутает – накануне он внимательно разглядел их «бьюик». После захвата англичан участники операции немедленно отходят к германской границе. Шелленберг должен был, как обычно, ждать партнеров в кафе, но расположиться ему следовало так, чтобы просматривалась вся проезжая часть. Как только «бьюик» приблизится к кафе, ему необходимо было быстро выйти на улицу и, приветливо махнув англичанам рукой, сесть в машину и поехать, давая тем самым понять, что хочет провести встречу в другом месте.

Заканчивая этот ночной разговор с начальником спецотряда, Шелленберг попросил представить его каждому из двенадцати бойцов отряда, с тем чтобы при перестрелке они не спутали его с капитаном Бестом. Дело в том, что фигурой англичанин очень напоминал Шелленберга, а кроме того, носил пальто того же цвета и покроя и монокль. На следующий день, 8 ноября 1939 года между 13 и 14 часами Шелленберг со своим спутником беспрепятственно пересек границу, как всегда, близ Венло. На улицах было достаточно оживленно, но что особенно бросалось в глаза, так это скопление каких-то людей в штатском со служебно-розыскными собаками. Шелленберг, находившийся в кафе, заметно нервничал и в ожидании англичан заказал себе и своему спутнику по аперитиву. Бест и Стивенс явно заставляли себя ждать – часы уже показывали 15.00, а они все еще не появлялись.

Внезапно на полной скорости ко входу в кафе подкатил серый автомобиль. Шелленберг резко поднялся из-за стола, но его остановил за руку спутник: «Ошибка! Не тот!» Шелленберг похолодел – ведь так же могли обознаться и бойцы специального отряда СС, притаившиеся около здания немецкой таможни. Замерев, он был готов уже услышать первые выстрелы, но обстановка оставалась спокойной. Бойцы спецотряда лучше Шелленберга разглядели автомобиль и никак на него не среагировали. Шелленберг опустился на стул и, встретившись глазами с хозяином кафе, стоящим за стойкой, заказал два кофе. Едва успев сделать первый глоток, Шелленберг почувствовал легкий толчок в бок. Его спутник тихо проговорил: «Они».

Оставив свои пальто на вешалке и предупредив хозяина, что направляются встретить друзей, Шелленберг и его спутник не спеша пошли к выходу. Выйдя на улицу, он заметил, что «бьюик», резко затормозив на углу, где стоял его автомобиль, свернул в сторону парка позади кафе и там остановился. Шелленберг, как и было условлено, быстро направился к своей машине. Когда до нее оставалось не более десяти шагов, он услышал рев мотора крытого грузовика, доставившего бойцов спецотряда. Тут же загремели выстрелы и раздались разъяренные голоса нидерландских пограничников. Лейтенант Клоп, поняв, что им устроили западню, выпрыгнул из «бьюика» и бросился в сторону Шелленберга, наставив на него крупнокалиберный кольт. Едва тот успел пригнуться за багажником своего автомобиля, как из-за угла вылетел грузовик с эсэсовцами. Клоп прицелился и несколько раз выстрелил в их сторону – ветровое стекло разлетелось вдребезги. Шелленбергу показалось, что одна из пуль угодила в сидевшего рядом с шофером командира отряда, но тут он увидел, как его телохранитель в гигантском прыжке будто катапультировался из кабины грузовика, успев уже в воздухе выстрелить в Клопа. Между ними началась отчаянная перестрелка. Внезапно лейтенант выронил свой пистолет и медленно опустился на колени. В тот же момент до Шелленберга донесся грубый окрик командира отряда: «А теперь сматывайтесь!»

Заведя машину, Шелленберг обернулся назад и увидел, как Беста и Стивенса, будто «два снопа сена», вытащили из их автомобиля. Резко рванув с места, машина Шелленберга помчалась в сторону границы.

Наглый налет, предпринятый спецотрядом СС, не вызвал сколько-нибудь заметного противодействия со стороны полицейских и пограничников. Все участники налета так же стремительно, как и ворвались на территорию Нидерландов, покинули ее, взяв курс на Дюссельдорф. Эсэсовский отряд с захваченными пленными прибыл туда спустя полчаса после Шелленберга, который к этому времени уже успел связаться с Гейдрихом и доложить ему о выполнении задания.

Доставленные в Берлин капитан Бест и майор Стивенс подверглись предварительному допросу. О ходе допроса и полученных показаниях Гейдрих ежедневно докладывал лично Гитлеру и получал непосредственно от него инструкции относительно того, в каком направлении вести расследование и как «Операция Венло» должна обыгрываться большой прессой.

Все было подчинено одной цели – представить покушение в мюнхенской пивной как дело рук Интеллидженс сервис, которая отвела якобы главную роль в осуществлении террористической акции Бесту и Стивенсу. Из общего отчета, слагавшегося из сведений, полученных в процессе следствия, явствовало, что английская разведка располагала в Нидерландах разветвленной агентурной сетью, нацеленной против Германии, и опиралась в своей деятельности на содействие местной военной разведки[141]141
  Тот факт, что вскоре после инцидента в Венло шеф военной разведки Нидерландов был смещен со своей должности, свидетельствовал, по мнению Шелленберга, о том, что нидерландское правительство само рассматривало сотрудничество разведывательных служб как противоречащее принципам нейтралитета.


[Закрыть].

Атмосфера вокруг кампании по «разоблачению англичан» нагнеталась. Все шло к проведению «большого показательного процесса». Дабы придать особую значимость операции по выкрадыванию английских разведчиков, которые представлялись теперь не иначе, как руководители филиала Интеллидженс сервис в Нидерландах, Гитлер с большой помпой производит награждение Шелленберга и членов эсэсовского спецотряда. Все они неожиданно были приглашены в имперскую канцелярию, во дворе которой по этому случаю был выставлен почетный караул в составе роты СС.

Шелленберг и двенадцать человек из отряда по-военному выстроились в шеренгу в зале приемов, где вскоре появился Гитлер. Он не спеша обошел строй, внимательно вглядываясь в лица замерших по стойке «смирно» эсэсовцев, а затем произнес небольшую речь. В ней он выразил свою признательность за успешно проведенную операцию и удовлетворение по поводу их беспрекословной готовности к решительным действиям в интересах рейха. В борьбе с таким опытным, имеющим вековые традиции противником, каким является Интеллидженс сервис, сказал Гитлер, мы обязаны держать порох сухим. В заключение фюрер подчеркнул, что боевые армейские ордена сотрудникам политической разведки он вручает впервые и делает это в знак признания того, что борьба на тайном фронте так же важна, как и открытые военные действия. Шелленберг и два других участника операции в Венло были удостоены «Железного креста» первой степени, а остальные – «Железного креста» второй степени.

К этому времени гестапо схватило конструктора адской машины, разорвавшейся в пивном зале «Бюргсрброй». Им оказался столяр Георг Эльсер, задержанный в районе Базеля при попытке перейти швейцарскую границу. Под тяжестью улик он признался, что вмонтировал взрывное устройство с часовым механизмом в одну из колонн пивного зала[142]142
  Ряд западных и советских исследователей склонны рассматривать покушение на Гитлера 8 ноября 1939 года как очередную крупную политическую провокацию, специально подстроенную нацистами с целью разжигания ненависти к иностранцам, шпиономании и национализма. Свой вывод они основывают, во– первых, на том, что от взрыва не пострадал никто из главных фашистских бонз, присутствовавших на этом ставшем традиционном нацистском празднике по случаю годовщины «пивного путча» 1923 года. Все они, как по команде, покинули помещение в разгар праздника временно с фюрером за 10 или 12 минут до того, как произойти взрыву. Что касается Гитлера, то объяснялось это тем, что он якобы торопился на поезд (хотя поезд был специальный и, следовательно, moг отправиться позже) Во-вторых, выходило, что Эльсер вмонтировал бомбу в колонну пивного зала зa 10 дней до появления фюрера, поставив взрывное устройство с часовым механизмом на определенное время. Но ведь известно, что подобных взрывных устройств в ту пору не существовало в природе и, следовательно, чтобы установить адскую машину накануне событий, Эльсер должен был действовать (подпилить деревянную колонну, извлечь оттуда куски дерева, обшить дубом отверстие после вмонтирования взрывного устройства) в условиях практически постоянного нахождения в помещении сотрудников позиции безопасности и гестапо, готовивших зал для торжественной церемонии. Наконец, вызывала сомнение и противоречивость того факта, что в кармане Эльсера при его задержании на границе была будто бы обнаружена открытка, изображавшая пивной зал и колонну, в которую была заделана адская машина, и что колонна на открытке была помечена крестом, сделанным якобы рукою Эльсера. Спрашивается, зачем покушавшемуся нужно было оставлять при себе эту опасную для него улику? Подробнее см.: Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. М., 1987. С. 202 207.


[Закрыть]. При этом он показал, что взрывчатку ему вручили два незнакомца. Собственно, это и укрепило Гитлера в мысли, что «те двое» есть не кто иные, как Бест и Стивенс. Для гестапо, оставалось лишь получить подтверждение этой «бесспорной версии» фюрера, однако именно здесь и произошел сбой.

Эльсер напрочь отрицал обвинение в своей принадлежности к организованному заговору. Ни «допросы с пристрастием», ни лошадиные дозы вводимых психотропных средств не заставили его изменить свои первоначальные показания, из которых следовало, что он не более чем террорист-одиночка, не имевший ни малейшего отношения к Интеллидженс сервис и даже не знающий, что это такое. Категорически отрицал он и свою причастность к «Черному фронту», организации Отто Штрассера, что ему также пыталось инкриминировать гестапо[143]143
  Отто Штрассер, брат Грегора Штрассера. известного нацистского политика, являвшегося в свое время ближайшим сподвижником и другом фюрера, а потом ставшего его жертвой. Отто Штрассер бежал на Запад, организовал там фашистский «Черный фронт», выступавший против Гитлера, разоблачавший гитлеровский нацизм в печати и по радио. За О. Штрассером много лет гонялась СД, но безуспешно. И поскольку Эльсер был захвачен на немецко-швейцарской границе, а О. Штрассер обосновался в Швейцарии, гестапо истолковало этот факт как подтверждение связи, существовавшей между ними, и причастности их обоих к британской разведке.


[Закрыть].

На следующий день после награждения «Железным крестом» Шелленберг был вызван к Гитлеру с письменным отчетом об операции в Венло, Гейдрих посоветовал ему предварительно ознакомиться у шефа гестапо Мюллера с результатами допроса Эльсера, так как фюрер мог проявить интерес к этому, и постараться выработать с Мюллером общую линию. Шелленберг, будучи убежденным в непричастности Стивенса и Беста к покушению на Гитлера, стремился, по его словам, убедить в этом и шефа гестапо. Но Мюллер, с каменным лицом выслушав Шелленберга, сухо ответил: «Может быть, Вы и правы, но фюрер настолько уверен в своей версии, что никто, даже люди вроде Гиммлера или Гейдриха, не смогли бы его переубедить, да и вряд ли они будут пытаться делать это»[144]144
  ScheUenberg W. The Labyrinth. Memoirs. P. 84.


[Закрыть].

Тогда с нескрываемым интересом Шелленберг спросил его, кто же в таком случае стоит за Эльсером. Бросив быстрый взгляд на Шелленберга снизу вверх, Мюллер процедил сквозь зубы: «Этот парень очень упорен и не отступает от своих показаний. Уже на первом допросе он сказал, что ненавидит Гитлера за то, что тот упек в тюрьму его брата, коммуниста. И еще… он постоянно твердит, что сама работа по изготовлению адской машины доставляла ему огромное наслаждение – он видел перед собой разорванное в клочья тело фюрера. Что касается взрывчатки, то он получил ее в каком-то кафе от двух незнакомцев. Похоже, что действительно здесь не пахнет заговором. Единственное, что я не могу полностью исключить, так это его связь с „Черным фронтом“. А так… » – Мюллер замолчал, уставившись немигающим взглядом в одну точку. Тут Шелленберг заметил, что Мюллер выглядит невыспавшимся, резко обозначилась синева под глазами, а суставы его широкой правой кисти покраснели и опухли. Он перехватил взгляд Шелленберга, и его глаза загорелись злым блеском. «До сих пор мне удавалось справляться с любым, кто попадался в мои руки», – сказал он. У Шелленберга, которому были хорошо известны повадки шефа гестапо, при этих словах мороз пробежал по коже. «Если бы этот Эльсер получил от меня пару оплеух раньше, – Мюллер ударил кулаком по столу, – он бы сейчас не нес весь этот бред». Шелленберг, глядя на него, понимал, что в этих словах не было рисовки. Действительно, этот «заплечных дел мастер» обладал богатым арсеналом приемов ведения допросов, с тем чтобы заставить свою жертву заговорить. Беседа с Мюллером, как сообщит потом Шелленберг, будто бы окончательно убедила его в необходимости довести до Гитлера свою точку зрения относительно непричастности Беста и Стивенса к покушению в мюнхенской пивной.

«Ваш отчет об операции интересен», – сказал Гитлер, обращаясь к Шелленбергу во время обеда, на котором присутствовали также Борман, Гесс, Гиммлер, Гейдрих и Кейтель. После этого замечания образовалась минутная пауза, которую нарушил сам Гитлер, пожаловавшись Гессу на низкое атмосферное давление и спросив его о показаниях барометра в Берлине. Не прерывая Гесса, который повел обстоятельный разговор о метеопрогнозе, Гитлер неожиданно обратился к Гиммлеру: «Шелленберг не убежден, что эти двое английских агентов были связаны с Эльсером». – «Да, мой фюрер, – ответил Гиммлер. – Связь между Эльсером, Бестом и Стивенсом действительно исключена. Я не отрицаю, что английская разведка могла поддерживать контакт с Эльсером, используя другие каналы. Например, они могли прибегнуть к помощи немцев – членов „Черного фронта“ Штрассера… »[145]145
  Schellenberg W. The Labyrinth. Memoirs. P. 86.


[Закрыть]

Повернувшись к Гейдриху, Гитлер сказал: «Что за тип этот Эльсер? Ведь надо же его как-то классифицировать. Гипнотизируйте его, шпигуйте инъекциями, употребите все, чем вы располагаете, но узнайте, кто подстрекатели. Я хочу знать, кто скрывается за всем этим»[146]146
  Ibid. Р. 87.


[Закрыть]. После этого он торопливо принялся за свои диетические блюда. Его трапеза в этот день состояла из вареных кукурузных початков, которые он брал обеими руками и обгладывал. На второе ему подали тарелку стручков гороха.

Некоторое время за столом царило молчание, которое нарушил Шелленберг, ухватившись за одно из замечаний Гитлера, сделанное им в самом начале обеда: «Как оцениваете Вы, мой фюрер, боеспособность Англии? Я убежден, что она будет сражаться». Присутствовавшие, силясь понять, как мог самый молодой среди них решиться на такое, обратили на Шелленберга полные негодования взоры. С изумлением глядел на него какую-то секунду и сам Гитлер. Затем решил ответить на вопрос. Он сказал, что его интересует прежде всего боеспособность английских экспедиционных сил, поскольку на промышленные предприятия острова будет обрушена вся мощь немецкой авиации. Шелленберг, по его словам, нерешительно возразил Гитлеру, заметив, что в борьбе с немецкими самолетами наверняка примет участие британский флот, располагающий крупными силами и средствами, «Флот, – выпалил Гитлер, – будет занят другими операциями. У наших военно-воздушных сил хватит времени, чтобы заминировать прибрежные воды Англии. И не забывайте, мы будем строить подводные лодки, подводные лодки и еще раз подводные лодки. На этот раз Англии не удастся взять нас измором и поставить на колени». На мгновение воцарилось молчание, а затем фюрер спросил: «Что вообще удалось вам узнать во время переговоров с англичанами в Гааге о позиции Великобритании»?[147]147
  Schellenberg W. The Labyrinth. Mеmoirs. P. 88.


[Закрыть]

«Судя по их словам, – ответил Шелленберг, – англичане в случае, если немецким войскам удастся захватить остров, продолжат борьбу с территории Канады. Это будет братоубийственная война не на жизнь, а на смерть, а Сталин при этом… » – Шелленберг хотел сказать, что «Сталин при этом будет радостно следить за их схваткой», но не успел. Гиммлер с такой силой толкнул его иод столом ногой, а Гейдрих бросил на него такой испепеляющий взгляд, что Шелленберг попросту проглотил конец фразы. И все же чувствуя, будто в него вселился какой-то бес, Шелленберг добавил: «Я не уверен, действительно ли необходимо было изменение нашей полигики по отношению к Англии после совещаний в Годесберге и Мюнхене»[148]148
  Ibid. Р. 88—89.


[Закрыть].

Шелленберг не мог не заметить, что все присутствующие пришли в ужас от его дерзости. Гейдрих побелел до кончика носа, Гиммлер смотрел на скатерть, играя крошками хлеба. Гитлер неподвижно уставился на Шелленберга, а потом сказал: «Сначала я хотел идти вместе с Англией, но Англия постоянно отталкивала меня от себя… Верно говорят, что нет ничего хуже, чем ссора в одной семье. Я сожалею, что мы вынуждены вести борьбу не на жизнь, а на смерть с людьми одной с нами расы… При этом Восток только и ждет, когда Европа истечет кровью. Поэтому я не хочу уничтожать Англию. Но в один прекрасный день, – голос Гитлера стал настойчивым и резким, – Англия сойдет со своего величественного коня и господин Черчилль должен будет признать, что Германия тоже имеет право на жизнь, а до тех пор я буду бороться против Англии. Большего я не желаю. И тогда наступит время, когда Англия должна будет пойти на компромисс с нами. Она останется морской и колониальной державой, но на континенте сольется с нами и образует единое целое. Тогда мы станем повелителями Европы, и Восток не будет представлять для нас никакой опасности. Вот моя цель»[149]149
  Ibid. Р. 89.


[Закрыть].

Тут Гитлер переменил тему и спросил, обращаясь к Гейдриху: «Вы уже говорили с Риббентропом о ноте, которую направила нам Голландия в связи со смертью офицера генерального штаба Клопа? – Гитлер рассмеялся. Голландцы глупы. Тем самым они дают нам в руки козырь, который я выложу в свое время; сами того не желая, они подтверждают, что не мы, а они первыми нарушили нейтралитет».

В один из следующих дней Шелленберг присутствовал при беседе Гейдриха с Мюллером. Последний сообщил, что Эльсером целые сутки занимались трое врачей-специалистов, но получить нужные признания так и не удалось. По мнению приглашенных «экспертов», Эльсер был фанатиком-одиночкой, одержимым навязчивой идеей мести за своего брата-коммуниста. Ее дополнял комплекс неполноценности, выраженный в желании прослыть великим изобретателем. Этот комплекс усугублялся стремлением «войти в историю» в результате устранения Гитлера.

В силу явной недостаточности «обличительных» материалов от идеи организации «большого процесса» над Интеллидженс сервис, как замышлялось, в конце концов отказались, а срыв самой идеи стал рассматриваться как «неудача гестапо». Разумеется, о такой «приватной оценке» фюрера знал предельно ограниченный круг лиц из высшего руководства. Но, как единодушно считают западные специалисты, в результате умелого легендирования мнимой подпольной группы антифашистов Интеллидженс сервис был нанесен серьезный удар, позволивший заманить в ловушку и похитить двух ее руководящих работников.

Катастрофический провал не ограничивался лишь потерей двух старших оперативных сотрудников Интеллидженс сервис и лейтенанта голландской военной разведки Дирка Клопа, которого местные власти поставили наблюдать за ходом операции. Этот провал имел гораздо более серьезный характер. В перестрелке на границе Клоп был смертельно ранен, а Бест и Стивенс попали в руки нацистской службы безопасности и подверглись допросу. Положение усугублялось еще тем, что так называемая подпольная немецкая группа, с представителями которой велись секретные переговоры, продолжала поддерживать радиосвязь с резидентурой в Гааге с помощью рации, переданной ей Стивенсом. Естественно, «Операция Венло» вызвала смятение и в самом центре британской разведки.

Поскольку в ходе «Операции Венло» были получены свидетельства, что местная разведка тесно сотрудничала с англичанами, правительство Голландии всячески старалось отмежеваться от случившегося, доказать свою непричастность к шпионской деятельности против Германии. Гитлер же, получив повод для обвинения голландского правительства в нарушении нейтралитета, использовал данное обстоятельство в политических целях: 10 мая 1940 года фашистская Германия вероломно напала на Голландию, которая 14 мая 1940 года вынуждена была капитулировать.

Результатом «Операции Венло» явилось закрытие гаагской резидентуры. Всем ее сотрудникам предложено в категорической форме временно воздержаться от проведения каких-либо разведывательных операций.

Данный провал явился причиной серьезного потрясения всей разведывательной системы англичан и привел к переоценке опыта и результатов деятельности Интеллидженс сервис в довоенный период. Резко сократился объем добываемой разведывательной информации.

Стивенс и Бест содержались в концентрационном лагере Заксенхаузен и были освобождены лишь в 1945 году после капитуляции гитлеровской Германии. От смерти их спасло то, что после начала войны нацистская верхушка делала ставку на возможность сепаратного мира с Западом. По расчетам Гитлера, в случае готовности Англии к переговорам они могли бы стать посредниками для налаживания отношений с британским правительством. Именно поэтому он отвергал предложения об обмене Стивенса и Беста на нацистских шпионов, разоблаченных в Англии. В отличие от английских разведчиков, большинство немецких свидетелей «Операции Венло» «были по приказу Гейдриха ликвидированы»[150]150
  Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. С. 206.


[Закрыть].

Факты, установленные после окончания войны голландской парламентской комиссией и специальным расследованием, предпринятым руководством Интеллидженс сервис, позволили составить ясное представление об «Операции Венло». Бест и Стивенс после их захвата были доставлены в Берлин для предварительного допроса. Затем их отправили в концлагерь Заксенхаузен, где подвергли допросу «с пристрастием», которые вели опытные спецы[151]151
  После покушения Стивенса на самоубийство обоих пленников по ночам приковывали на длинную цепь, чтобы при малейшем шорохе быть начеку и помешать новой попытке самоубийства. В течение пяти лет, проведенных в гестапо, Стивенс, по словам Шелленберга, тесно контактировал с Гиммлером, Гейдрихом, Мюллером и другими сотрудниками СД.


[Закрыть]. По свидетельству участвовавшего в допросах в качестве переводчика Карла Дитчеса, Бест в ходе следствия впервые упомянул о существовании сверхсекретной разведывательной сети британской разведки в ряде стран.

Бест и Стивенс выдали СД массу сведений об организации, кадрах и методах Интеллидженс сервис. Сотрудники гестапо проявили большую изворотливость в работе с ними, лишив их возможности согласовать тактику поведения на следствии, в какой-то мере сопоставить свои показания, чтобы даваемые ими ответы причинили наименьший ущерб интересам Англии. Их содержали в отдельных камерах, и каждый считал, что другой выдал на допросах основную часть обширных сведений.

После войны Бест и Стивенс были репатриированы в Англию и там подробно опрошены сотрудниками английской разведки и контрразведки. Оба признали, что в нарушение существующих в Интеллидженс сервис правил откровенно отвечали на все поставленные им в СД вопросы. Тем не менее было решено не предпринимать против них каких-либо мер. Стивенс работал переводчиком в аппарате НАТО. Выйдя в отставку, он поселился в Брайтоне. Умер в 1965 году. Бест смог добиться компенсации от послевоенного западногерманского правительства за содержание его в тюрьме во время войны. Правительство Англии возражало против включения Беста в список лиц, пострадавших от нацистов, но ему в конце концов удалось получить в 1968 гаду денежную компенсацию. Умер он в 1978 году в возрасте 93 лет.

Прошло более 20 лет, прежде чем были раскрыты все перипетии дела Стивенса – Беста. Разведчики союзных стран, изучая нацистские архивы СД, обнаружили обзор, подготовленный в начале 1940 года гитлеровской службой безопасности в связи с подготовкой фашистской Германии к вторжению в Англию. Как выяснилось, этот документ был составлен на основе информации, полученной от Беста и Стивенса.