Текст книги "Если сорвать маску..."
Автор книги: Федор Сергеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)
Судебный процесс в Москве
17—19 августа 1960 г. в Москве, в Колонном зале Дома союзов, состоялся открытый судебный процесс по уголовному делу гражданина США Гарри Френсиса Пауэрса, 1929 г. рождения, уроженца г. Бур дайна, штат Кентукки, преданного суду по статье 2 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» 11.
Судила Пауэрса Военная коллегия Верховного Суда СССР. На суде присутствовали многочисленные представители трудящихся столицы, видные государственные и общественные деятели, юристы Англии, Франции, Индии и других стран, члены дипломатического корпуса, военные атташе иностранных государств, 250 советских и зарубежных корреспондентов.
После оглашения обвинительного заключения подсудимый Пауэрс на вопрос председательствующего, признает ли он себя виновным в предъявленном ему обвинении, ответил: «Да, признаю».
В ходе судебного заседания Пауэрс дал подробные показания об обстоятельствах, связанных с заранее тщательно подготовленным вторжением в воздушное пространство CCCР 1 мая 1960 г. Виновность Пауэрса подтверждалась вещественными и письменными доказательствами, заключениями экспертов и показаниями свидетелей.
Неоднократные вторжения американской авиации в воздушное пространство СССР, и в частности организованный ЦРУ полет самолета «Локхид У-2» 1 мая 1960 г., могут расцениваться как акт агрессии, попирающий нормы международного права и высокие принципы Устава ООН.
На судебном процессе было убедительно показано, что при достигнутом к тому времени уровне развития военной техники, а также в условиях, когда США, как об этом неоднократно заявляли руководители Пентагона, постоянно держат в воздухе дежурные бомбардировщики с грузом атомных бомб, разведывательные полеты с фотографированием возможных объектов бомбардировки и выявлением радиолокационных установок являются составным элементом военно-воздушного нападения. При указанных условиях вторжение иностранного самолета в пределы СССР всегда может служить признаком начинающегося вооруженного нападения. Более того, нет никакой гарантии, что любой такой самолет, появляющийся над советской территорией, не несет на борту смертоносного груза.
Агрессивные, провокационные действия правящих кругов США, выразившиеся во вторжении американского военного самолета в воздушное пространство СССР, ставили под прямую угрозу всеобщий мир. В условиях наличия у некоторых государств ядерного оружия и средств почти молниеносной доставки его к цели агрессивный акт, предпринятый США 1 мая, мог бы привести к тягчайшим последствиям.
Хотя на сбитом самолете отсутствовали опознавательные знаки его государственной принадлежности, эксперты на основании изучения остатков самолета и находившейся на нем аппаратуры пришли к заключению, что этот самолет являлся дозвуковым разведчиком типа У-2 американской фирмы «Локхид» с одним турбореактивным двигателем. На аппаратуре и частях самолета были обнаружены знаки различных фирм США. Согласно этим знакам турбореактивный двигатель изготовлен, например, фирмой «Прат-Уитни», агрегаты запуска и электропитания – фирмами «Гамильтон стандард» и «Дженерал электрик». Кроме того, на аппаратуре имелись обозначения, указывающие на ее принадлежность военному ведомству США.
Материалы следствия документально подтвердили лживость первоначальных утверждений представителей американской администрации, будто сбитый под Свердловском «Локхид У-2» являлся гражданским самолетом, который занимался метеорологическими исследованиями. На изъятом у подсудимого удостоверении личности № 288068 на имя Гарри Френсиса Пауэрса имелась эмблема Пентагона с надписью: «Министерство обороны. Соединенные Штаты Америки». На вопрос: «Означает ли наличие такого удостоверения, что вы были летчиком американских ВВС?» – Пауэрс ответил: «Это означает, что я работал в военно-воздушных силах США в качестве гражданского летчика». Далее Пауэрс показал, что примерно в апреле 1960 г. авиабазу Инджирлик посетил начальник штаба американских ВВС генерал Томас Д. Уайт, который специально приезжал для инспектирования подразделения «10—10». Дважды на ней был командующий ВВС США в Европе генерал Эверест. Наведывались туда и другие американские генералы. Таким образом, сбитый 1 мая 1960 г. самолет-разведчик типа «Локхид У-2» принадлежал военному ведомству США.
Приобщенными к делу вещественными доказательствами и показаниями подсудимого установлено, что Пауэрс выполнял порученное ему преступное задание. Результаты экспертизы остатков фотооборудования самолета У-2 и отснятых фотопленок подтвердили разведывательный характер этого оборудования и разведывательные цели самого полета. На негативах имелись изображения промышленных и военных объектов СССР – заводов, складов, нефтехранилищ, путей сообщения, железнодорожных мостов и станций, линий электропередач, аэродромов, мест расположения войск и военной техники. Эти снимки давали возможность определить характер промышленных предприятий, конструкцию железнодорожных мостов, число и типы самолетов на аэродромах, особенности и назначение военной техники.
Экспертиза радиотехнической аппаратуры и записей на магнитофонной ленте, найденных на месте падения самолета, установила, что все блоки радиоаппаратуры снабжены условными индексами MP с соответствующими условными номерами, указывавшими на то, что эта аппаратура была собственностью военного министерства США и считалась особо секретной. Приборы были предназначены для сбора сведений о построении системы радиотехнического обеспечения ПВО Советского Союза и отдельных городов, крупных промышленных и административных центров нашей страны.
Показания Пауэрса о том, что па его самолете имелось взрывное устройство, были подтверждены в ходе судебного процесса вещественными доказательствами и заключениями экспертов. Блок подрыва был изготовлен фирмой «Бекман-Уитлей» (модель 175-10А). Разрушительная сила примененного взрывного вещества должна была обеспечить при взрыве полное разрушение самолета и уничтожение приборов и оборудования.
Анализ полетной карты показал, что самолет от аэродрома Пешавар до района Свердловска следовал по заданному маршруту. На карте имелись отметки на включение и выключение определенных агрегатов и аппаратуры на самолете во время полета над территорией СССР, причем отмечены участки маршрута, где внимание летчика должно было быть повышено.
Таким образом, исследованные и изученные экспертной комиссией документальные данные дали основание сделать вывод, что сбитый американский самолет являлся специально подготовленным воздушным разведчиком, имевшим задачу пересечь всю территорию СССР от района Памира до Кольского полуострова в целях разведки военных и промышленных объектов, важных районов страны с помощью их фотографирования. По заключению экспертов, сведения, собранные Пауэрсом в советском воздушном пространстве, составляли государственную и военную тайну СССР, охраняемую законом.
Военная коллегия Верховного Суда СССР установила, что выполнение Пауэрсом полученных заданий было бы невозможным без использования военных баз и аэродромов США, расположенных на территории соседних с СССР государств – Турции, Ирана, Пакистана и Норвегии,– так как дальность полета У-2 не позволяла ему оперировать с собственной территории США. Полет Пауэрса доказал, что, связав Турцию, Иран, Пакистан, Норвегию и другие страны двусторонними военными соглашениями и создав на их территории военные базы для опасных провокационных действий, американское правительство тем самым превратило эти страны в соучастников агрессии.
Военная коллегия Верховного Суда Союза ССР признала установленным, что подсудимый Пауэрс в течение длительного времени являлся активным секретным агентом ЦРУ. Непосредственно выполняя его шпионские задания против СССР, Пауэрс пытался собрать сведения стратегического значения, составляющие государственную и военную тайну, чем совершил тяжкое преступление. Вместе с тем, оценивая все обстоятельства данного дела, учитывая признание Пауэрсом своей вины и его раскаяние в содеянном, исходя из принципов социалистического гуманизма, военная коллегия Верховного Суда Союза ССР приговорила Гарри Френсиса Пауэрса на основании статьи 2 Закона СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» к лишению свободы на 10 лет, с отбыванием первых трех лет в тюрьме.
Возвращение в США
10 февраля 1962 г. на мосту Глиникер-брюкке, что соединяет столицу ГДР с Западным Берлином, был произведен обмен арестованного в Нью-Йорке в 1957 г. советского разведчика Абеля на осужденного в СССР американского шпиона Пауэрса. Встречали Пауэрса работники службы безопасности ЦРУ, доставившие его затем в Эшфорд-Фармс, на восточном побережье Мэриленда. Это было большое частное имение в районе Оксфорда, окруженное высоким проволочным забором, охраняемое немецкими овчарками и немалым числом служащих ЦРУ. Первой была встреча с врачом-психиатром, в задачу которого входило определить, не отравили ли Пауэрса в СССР и в какой степени он подвергся там «промыванию мозгов».
В связи с возвращением Пауэрса в США накал общественного мнения, подогреваемого «большой прессой», достиг апогея. Как должна Америка относиться к человеку, который провалил задание? Почему, зная, что ни он, ни У-2 не должны попасть в недружественные руки, он не подорвал себя и самолет? «Он не герой, и его не следует считать таковым. Белый дом вполне прав, что не приглашает его для встречи с президентом»,– писала «Ньюсдей».
Вскоре «Нью-Йорк таймс» сообщила, что после опроса Пауэрса ЦРУ созывает специальную комиссию, «чтобы расследовать обстоятельства захвата Гарри Френсиса Пауэрса советскими властями и гибели разведывательного самолета У-2 в Уральских горах».
Руководил следственной комиссией отставной судья Федерального апелляционного суда Е. Барретт Преттимен. Слушание должно было проводиться «дома», в штаб-квартире ЦРУ в Вашингтоне, без участия прессы и публики.
ЦРУ, как сообщит потом Пауэрс, было больше всего озабочено тем, не сказал ли он во время следствия в Москве что-нибудь «относительно некоторых других секретных операций управления». По поведению сотрудников ЦРУ, по характеру интересовавших их вопросов у Пауэрса сложилось мнение, что их усилия были направлены также на То, чтобы вывести из-под удара собственное ведомство и переложить ответственность, свалить вину на кого-либо другого.
Несколькими днями раньше Пауэрс был доставлен по адресу 2430 Е-стрит для встречи с Алленом Даллесом. К тому времени Даллеса на посту директора ЦРУ заменил Джон Маккоун. Но он еще сдавал дела. По словам Пауэрса, это была довольно странная встреча. Даллес приветствовал его с некоторым смущением, они поздоровались за руку, и тот заметил с гримасой, что довольно много слышал о Пауэрсе. На заявление последнего, что он рад возвращению в США, Даллес ответил, что читал доклады по опросу, и заключил эту часть разговора фразой: «Мы гордимся тем, что вы сделали». Пауэрс считал, что бывший шеф центральной разведки просто «хотел встретиться со шпионом, который доставил ему столько хлопот и неприятностей». Но у Даллеса, конечно, были свои расчеты, и они были связаны не только с тем, чтобы защитить престиж ЦРУ, но и с желанием восстановить поколебленную веру в предложенную им и одобренную правительством США программу шпионских полетов У-2. Таким образом, руководители ЦРУ были заинтересованы в реабилитации Пауэрса.
Коллеги Пауэрса в доверительных беседах убеждали его, что слушание – чистая формальность и затеяно с целью дать что-нибудь прессе, чтобы «ослабить накал страстей».
Что касается самого ЦРУ, то для пего Пауэрс был уже полностью «проверен». Ему откровенно намекали, что он предстал бы в более благоприятном свете, если бы мог сообщить конкретно, что «утаил от русских». Вместе с тем он не мог обсуждать с несведущими людьми некоторые вопросы, например связанные со «специальными» заданиями. Публично на них никогда не делалось никаких намеков. И они все еще были «политическим динамитом». Любая утечка информации по этим вопросам даже по прошествии нескольких лет могла иметь нежелательные международные последствия.
«Что же я могу сказать Преттимену?» – спросил Пауэрс одного из представителей ЦРУ. Совет был таков: «Руководствуйтесь собственным благоразумием». Из этого Пауэрс сделал вывод: «специальные» операции не должны быть упомянуты.
«Специальные» операции – это те особые задания, выполнение которых началось 27 сентября 1956 г. Тогдашний начальник авиабазы Инджирлик в Турции полковник Перри поручил Пауэрсу совершить в этот день полет над Средиземным морем, чтобы разведать действия союзников США по агрессивным блокам. Он должен был наблюдать и фотографировать скопления двух и более военных кораблей. Корабли, которые «искала» разведка США, были английскими, французскими и израильскими. Пауэрс летел по заданному маршруту, достиг острова Мальта и возвратился на базу. В полете ему удалось засечь несколько военных кораблей и сфотографировать их. С воздуха он не мог опознать их национальную принадлежность, но как только аэрофотопленку обработали, ему было сказано, что задание он выполнил успешно. «Хотя я и шпионил в прямом смысле слова за кораблями трех дружественных стран, – писал Пауэрс,– я не чувствовал никаких угрызений совести... Со временем «специальные» задания стали регулярными». Поскольку Пауэрс лучше других летчиков был подготовлен в области навигации, именно на него и возложили выполнение многих из этих заданий. Немало полетов совершалось над Израилем и Египтом, и они становились все интенсивнее.
Напомним, что это было время подготовки и осуществления тройственной вооруженной агрессии против Египта. Соединенные Штаты, руководимые своекорыстными расчетами, фактически подталкивали тогда Англию, Францию и Израиль на войну против Египта. Израильское правительство усиленно готовилось к агрессии и против других своих арабских соседей. После провала тройственной агрессии полеты
У-2 продолжались. При этом интересы ЦРУ далеко не ограничивались только Египтом и Израилем.
В январе 1957 г. президент Эйзенхауэр обратился к конгрессу со специальным посланием о политике США в странах Ближнего и Среднего Востока. Оно изобиловало выпадами против Советского Союза и «международного коммунизма». Оценивая положение в этом районе как критическое и упирая на то, что здесь находится две трети мировых запасов нефти и что Ближний Восток «связывает Европу с Азией и Африкой», президент потребовал разрешения использовать на Ближнем и Среднем Востоке американские вооруженные силы, когда он сочтет необходимым, не испрашивая, как это предусмотрено конституцией, санкции конгресса в каждом отдельном случае. Государственный секретарь Джон Фостер Даллес открыто признавал, что эта новая доктрина предварительно не согласовывалась с Англией и Францией. В основе «доктрины Эйзенхауэра» лежал тезис о том, что на Ближнем и Среднем Востоке в результате подрыва влияния Англии и Франции образовался некий «вакуум», который должны заполнить Соединенные Штаты. Участвовало в этом и ЦРУ. Если на Ближнем и Среднем Востоке возникал вдруг очаг, «угрожающий» американским интересам, У-2 не выпускали его из поля зрения. Когда очаг становился «горячим», над ним летали чаще. Но и после того как он «охлаждался», полеты продолжались. «Мы следили за Сирией,– свидетельствует Пауэрс,– независимо от того, происходят ли там военные действия или нет, чтобы держать под контролем нефтепроводы, находившиеся под угрозой. Ирак, другой очаг неприятностей, также периодически был объектом нашего наблюдения, как и Иордания. Саудовская Аравия представляла меньший интерес. Но мы пролетали и над ней... В течение 1959 года, когда вспыхнули волнения в Йемене, я летал и туда...»
В этом, в частности, и состояли «специальные» операции, начавшиеся осенью 1956 г. и продолжавшиеся по 1960 г.
6 марта Пауэрс должен был предстать на открытом заседании перед комиссией сената по вооруженным силам. Перед этим планировалось опубликовать доклад Преттимена. Наконец, в сенатской комиссии при закрытых дверях до Пауэрса должен был выступить сам директор ЦРУ Джон Маккоун, чтобы в целях реабилитации Пауэрса «ориентировать сенаторов в тех сторонах инцидента, которые все еще являлись секретными».
Накануне сенатских слушаний в прессу было передано «Заявление относительно Гарри Френсиса Пауэрса». В заявлении говорилось, что на основании всей имеющейся информации следственная комиссия, рассматривавшая дело Пауэрса, директор ЦРУ пришли к выводу, что Пауэрс вел себя согласно условиям контракта и данным ему инструкциям. При этом делалась ссылка на мнение специалистов по аэродинамике и аэронавтике, изучавших описание Пауэрсом случившегося с ним. Заканчивалось заявление сообщением, что в соответствии с изложенным «сумма, причитающаяся Пауэрсу по условиям его контракта, будет ему выплачена». Тон выступлений печати менялся. «Пауэрс реабилитирован ЦРУ» – гласили газетные заголовки.
Наступил черед слушаний в сенате. За несколько часов до их начала Пауэрса известили о том, что «произошло изменение в планах» – он был приглашен в Белый дом для встречи с президентом. Когда уже ожидали машину, чтобы ехать на Пенсильвания-авеню, 1600, пришло другое сообщение: звонили из Белого дома, прием отменен. Несмотря на просьбу руководителей ЦРУ, сменивший Эйзенхауэра в Белом доме Джон Ф. Кеннеди, не будучи уверен в том, как пройдет слушание в сенате, очевидно, не захотел рисковать и оказаться в числе тех, кто мог и проиграть.
Председатель комиссии по вооруженным силам Ричард Б. Рассел заблаговременно снабдил ЦРУ, не без настояния последнего, перечнем вопросов, которые он намерен задать Пауэрсу вначале, чтобы ослабить напряженность. После этого Пауэрс должен был быть готов к тому, чтобы точно описать, что случилось с ним во время полета 1 мая. Все остальное – это уже было его дело. Члены комиссии могли задавать любые вопросы, какие пожелают.
В то же утро давал свои показания на закрытом заседании комиссии директор ЦРУ Маккоун. Никакой информации об этом в печать не просочилось. Но, судя по общей атмосфере, царившей в сенате, Маккоуну в ходе изложения сути дела удалось убедить членов комиссии в «исключительной полезности» для США программ разведывательных полетов У-2. Сразу же после показаний директора ЦРУ председатели комиссий по вооруженным силам сената и палаты представителей опубликовали заявление о реабилитации Пауэрса, подготовив тем самым благоприятную почву для его выступления перед сенатской комиссией, где после опроса Пауэрса также было заявлено, что он действительно вел себя согласно обязательствам его контракта с ЦРУ.
Пауэрса известили, что пока он не примет окончательного решения о своем будущем – возвратиться ли к обычной службе в ВВС или принять предложение Келли Джонсона о работе летчиком-испытателем в фирме «Локхид»,– он может оставаться в штабе ЦРУ в Лэнгли. Его обязанности не были уточнены, за исключением того, что часть времени он, вероятно, будет проводить в учебном секторе за инструктажем летчиков самолета У-2, особенно на случай, если кому-либо из них придется оказаться в плену. Работая в ЦРУ, Пауэрс был в курсе разработки программ полетов У-2 и знал, что летчики ВВС, подчиненные стратегическому авиационному командованию США, совершают полеты над Кубой. В октябре 1962 г. Пауэрс переходит на работу в компанию «Локхид» в качестве летчика-испытателя.
ЦРУ, находившееся в то время под огнем критики в связи с предпринятой им новой опасной авантюрой – вооруженным вторжением на Кубу, чтобы несколько отвести от себя гнев общественного мнения, вносит коррективы в свои отношения с Пауэрсом. Оно молчаливо согласилось с решением командования ВВС, которое, вопреки хранившемуся в архивах ЦРУ документу, утвержденному в свое время министром военно-воздушных сил Дональдом Куорлсом, не засчитало Пауэрсу в выслугу лет время службы в ЦРУ. По этой же причине ему не был вручен крест «За летные боевые заслуги», которым он был награжден в 1957 г. 20 апреля 1963 г. на секретной церемонии в районе Лос-Анджелеса ряд летчиков, участвовавших в программе У-2, были награждены «Звездой разведки», одной из самых высоких наград ЦРУ. На этой церемонии присутствовали Келли Джонсон и некоторые другие лица, работавшие с Пауэрсом. Сам Пауэрс на эту церемонию приглашен не был [«Звезду разведки» Пауэрсу вручили лишь два года спустя, хотя приложенный к медали документ датирован 20 апреля 1963 г. В представлении было сказано, что его награждают за «храбрые действия» и «доблесть», проявленные до 1960 г]. В октябре 1969 г. Келли Джонсон уведомил Пауэрса о том, что работы по испытанию У-2 стало меньше и что с начала 1970 г. его услуги «Локхиду» больше не понадобятся.
2 августа 1977 г. в американской печати появилось сообщение о том, что Гарри Френсис Пауэрс, бывший пилот ЦРУ, который в 1960 г. совершил шпионский полет над территорией Советского Союза, погиб в вертолетной катастрофе близ Лос-Анджелеса.
