Текст книги "Дин Рид: трагедия красного ковбоя"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 61 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

Когда путешественники вернулись в деревню, там их встретил Антонио. Он выглядел обеспокоенным, поскольку все сроки, отведенные путешественникам для возвращения, уже вышли. Поэтому в миссию Тапурагуара даже прибыли пятеро солдат с офицером с целью разыскать путешественников. Но они, к счастью, вернулись сами.

Спустя несколько дней путешественники достигли материка, где их пути разошлись: Джон, Билл и Дик остались в Бразилии, а Дин отправился в Буэнос-Айрес, где ему был уготован торжественный прием. По задумке боссов «Кэпитол» певец должен был вернуться триумфатором под вспышки фотоаппаратов и стрекот кинокамер. Поэтому, когда Дин спустился по трапу самолета на бетонную полосу столичного аэропорта Эссейса, там его встречала многотысячная толпа журналистов и поклонниц. Три десятка полицейских обступили Дина плотным кольцом, чтобы не дать толпе растерзать своего кумира. Вопросы сыпались на Дина со всех сторон: «Как вам жилось на Амазонке? Почему вы не подавали никаких признаков жизни? Вы не боялись дикарей-каннибалов?» Дин отвечал коротко, чтобы не рассказывать всего до пресс-конференции, которая должна была пройти в зале аэропорта. И когда она наконец началась, удовлетворил любопытство всех страждущих. Дин рассказал, что чувствовал себя в сельве Амазонки вполне комфортно, поскольку прием, который им уготовили индейцы, был по-настоящему теплый.

– Это очень дружелюбные люди, – сообщил Дин собравшимся. – Они живут в ладу с природой и, если вы не выказываете к ним враждебности, принимают вас как своих соплеменников. Я многое понял и переоценил в себе, находясь у них. Мы здесь постоянно находимся в погоне за чем-то: за деньгами, за славой, за положением в обществе. Там всего этого нет, поэтому жизнь в сельве мне показалась более разумной.

– Однако же вы предпочли вернуться из этого рая в наш безумный мир, – с нескрываемой насмешкой произнес один из журналистов с первого ряда.

– Увы, увы, увы, – развел руками Дин. – Я дитя этого мира и изменить себя столь радикально уже не смогу. Единственное, на что я способен: взглянуть на многие вещи другими глазами.

– Например? – раздался чей-то голос с заднего ряда.

– Например, только в девственных лесах Амазонки я не увидел плакатов с надписью: «Янки, убирайтесь домой!» Мы, американцы, в глазах тамошних индейцев обычные люди. Мы не навязывали им свой образ жизни и не стремились завлечь в лоно цивилизации.

Здесь Дин слукавил. Незадолго до конца путешествия он узнал истинную цель прихода в сельву своих компаньонов: они искали золото. К счастью индейцев, такового в их краях не оказалось. Иначе им было бы не избежать участи их североамериканских собратьев: их массовое истребление тоже началось с поисков «желтого дьявола». Однако рассказывать об этом на пресс-конференции Дин счел неуместным. Впрочем, его боссы и без того оказались недовольны его выступлением. Когда Дин очутился в гостинице, к нему в номер пришел один из менеджеров «Кэпитол», который чуть ли не с порога заявил:

– Дин, какого черта ты полез в политику? При чем здесь плакаты про американцев? Твоя цель – реклама будущих пластинок. А своими экскурсами в политику ты просто распугаешь часть публики.

– Зато останется другая часть – наиболее умная, – ответил Дин.

– Дин, так бизнес не делается, – голос менеджера становился все более раздраженным. – Мы работаем в одной упряжке, поэтому изволь выполнять те обязательства, которые ты обещал исполнять. Мы же свои обязательства перед тобой выполняем.

– Чего вы конкретно от меня хотите?

– Чтобы ты помогал нам в рекламной кампании. Блюдо должно подаваться горячим, а холодным оно никому не нравится. Тебе что, трудно было рассказать пару-тройку ужасных историй про этих чертовых аборигенов? Например, как тебя в сельве едва не съели людоеды или как в тебя влюбились все тамошние девки?

– Но этого не было!

– Да плевать, что не было! Кто это проверит, в конце концов? Мы создали тебе все условия: послали в джунгли, специально все эти месяцы не давали никаких сведений о твоем пребывании там, надеясь, что после твоего возвращения вдоволь потопчемся на этой теме. А ты вздумал завести речи про то, как индейцы хранят свою самобытность. Ты кто: поп-звезда или представитель Географического общества? Поэтому давай договоримся наперед: в этих стенах ты можешь говорить все, что тебе заблагорассудится, но на людях изволь, пожалуйста, говорить то, что выгодно нам. Уяснил?

Дин взял секундную паузу, после чего сказал:

– Я подумаю.

– Что значит подумаю? – взвился менеджер.

– Это значит, что я хоть и поп-звезда, но не попугай. И заученно повторять те слова, которые вы мне начиркаете на бумажке, не собираюсь. Я и так долго позволял вам пренебрегать моим мнением и делать из меня такого же болванчика, каких в нашем шоу-бизнесе пруд пруди. Больше этого не будет.

Пораженный таким ответом менеджер еще какое-то время потоптался в номере, после чего резко повернулся и вышел прочь. И в тот же день об этом разговоре было доложено в головной офис компании. Как ни странно, но там это заявление Дина было встречено куда более спокойно. А директор даже заявил: «А что, это даже оригинально – умная поп-звезда. В конце концов на фоне остальных пустышек появление подобного экземпляра может принести гораздо большие дивиденды. Только дайте ему знать, чтобы не зарывался. Все эти игры в политику до добра не доводят». Директор даже не предполагал, какие потрясения, связанные с именем Дина Рида, ждут их уже в ближайшем будущем.

В мае 1962 годаДин совершал очередное турне по Чили. Именно там разразился скандал, который можно смело назвать поворотным в судьбе Рида. Однако, несмотря на то, что разразился он на территории Чили, истоки его следует искать в Северной Америке, где некоторое время назад новый президент Джон Кеннеди ясно дал понять, что его взгляды на внешнюю политику идентичны тому, что проповедовали его предшественники Трумэн и Эйзенхауэр. Получив от них в наследство холодную войну, Кеннеди и не собирался предпринимать каких-либо попыток вырваться из ее орбиты. Вот когда Дин вспомнил пророчества своего учителя Патона Прайса, который утверждал, что именно при демократах Америка всегда находилась в состоянии войны.

Демократ Кеннеди не стал исключением: в апреле 1961 годаон санкционировал вторжение контрреволюционных отрядов на Кубу, которое завершилось полным провалом агрессоров. Чуть раньше этого, в январе, в своем послании Конгрессу Кеннеди заявил, что для решения «конфликта между свободой и коммунизмом США следует первым делом наращивать вооружения». После чего призвал американцев строить убежища, способные защитить их от радиоактивного излучения, а также запасаться водой, продуктами питания, медикаментами. В результате в течение всего 1961 года американцы исступленно оборудовали убежища в многоэтажных домах и небольших коттеджах, в административных зданиях и школах. По свидетельству журнала «Тайм», порядка 12 миллионов американских семей были готовы к самому худшему. Сия чаша не миновала и родителей Дина, которые в одном из писем сообщили сыну, что они «к ядерной войне готовы».

Вся эта истерия заставила Дина по-новому взглянуть на 35-го президента США, за которого полтора года назад он отдал свой голос на выборах. Нет, в те дни Дин еще не был ярым поборником коммунистических идей, однако и в воинственные намерения кремлевских руководителей тоже уже не верил. «Они что, ненормальные, развязывать ядерную войну, где победителей точно не будет?» – рассуждал Дин.

Под впечатлением этих мыслей Дин совершает поступок, от которого у его боссов в «Кэпитол» волосы встали дыбом. Во время турне по Латинской Америке он пишет сразу несколько писем в средства массовой информации двух государств – Чили и Перу, где призывает граждан этих стран направить послания президенту Кеннеди и заставить его прекратить испытания ядерного оружия, которые США возобновили в январе 62-го. Естественно, этот демарш не мог пройти мимо средств массовой информации.

22 маяв газете «Лос-Анджелес таймс» появилась заметка следующего содержания: «Голливудский певец выступает не на сцене рок-н-ролла, а на политической трибуне, вмешивается в государственные вопросы ядерной политики. Такие известия пришли из Сантьяго-де-Чили и столицы Перу Лимы. Они взбудоражили и Голливуд, и Вашингтон.

Певца зовут Дин Рид, ему 24 года, он имеет контракт с компанией грамзаписи «Кэпитол». Во время его выступлений молодежь в Латинской Америке от восторга падает в обморок.

Рид сообщил своим друзьям, что сотрудник посольства США в Чили пригрозил не выдать ему паспорт, если певец посмеет обратиться с официальным письмом в чилийскую газету. В нем Рид призвал латиноамериканцев направить послание президенту Кеннеди с требованием прекратить испытания ядерного оружия.

Кроме того, как сообщает Рид, посольство США в Чили передало соответствующую информацию посольству в Перу, с тем чтобы частные меценаты перестали оказывать поддержку Риду, вызвавшему неудовольствие правительственных кругов».

Поскольку скандал получился громкий (хотя и не затмил собой другого скандала тех дней – любовного романа двух звезд Голливуда – Элизабет Тэйлор и Ричарда Бартона, который они, семейные люди, закрутили на съемках фильма «Клеопатра»), резонанс получился соответствующий. Ряд перуанских меценатов, получив рекомендации правительственных чиновников, перестали покровительствовать Дину Риду. Однако сорвать гастроли певца не удалось, и в конце маяон отправился продолжать турне в Чили. И там скандал получил свое дальнейшее развитие, пойдя по сценарию, которого вообще никто не ожидал. Даже сам Дин Рид.

Аккурат в эти самые дни ( 30 мая – 17 июня) в Чили проходил 7-й чемпионат мира по футболу. И хотя Дин был, в общем-то, равнодушен к этому виду спорта, однако в силу того, что вся страна жила предстоящим футбольным событием, он невольно заразился этими чувствами. Правда, на матчи не ходил и даже не смотрел их по телевизору, но газеты с регулярными отчетами о турнире почитывал.

В том чемпионате участвовало 16 команд, в том числе и сборная Советского Союза. Накануне турнира наша команда провела турне по Южной Америке и выступила блестяще. До этого ни одна европейская сборная не сумела выиграть у латиноамериканцев на их поле, и только сборной Англии повезло – их встреча закончилась вничью. Сборной СССР большинство мировых специалистов прочили незавидную судьбу всех европейских сборных. Но советские ребята совершили чудо. В первом же матче со сборной Аргентины, которая носила титул чемпиона Южной Америки, сборная СССР выиграла со счетом 2:1. После этого советские футболисты нанесли поражения и двум другим латиноамериканским сборным – Чили и Уругвая. Это была настоящая сенсация! Местные журналисты отмечали отличную физическую подготовку нашей сборной, ее тактическую зрелость, наличие в ней высококлассных мастеров, выделяя, в частности, Льва Яшина, Валерия Воронина, Игоря Нетто, Славу Метревели и Михаила Месхи, прозванного журналистами «грузинским Гарринчей». Поэтому на чемпионат мира в Чили советская сборная приехала в ранге фаворита. Не случайно в популярном чилийском журнале «Го-о-ол!» будущие победители были названы в следующем порядке: 1-е место – Бразилия, 2-е – СССР, 3-е – Аргентина.

Советская команда попала в группу, где помимо нее были еще три сборные: Колумбии, Югославии и Уругвая. Игры этих команд проходили в небольшом городе Арике, насчитывающем 65 тысяч жителей. Городок был мрачноватый, населенный в основном рыбаками и рабочими медных рудников, но наша сборная жила в отеле «Осперия Арика» (перевод – «Удобное место для отдыха»), который располагался на самом берегу Тихого океана. В шаге от него был расположен пляж Лисера, а чуть подальше – стадион имени Эгозо Карлоса Диттборна. Как будет вспоминать много позже Виктор Понедельник: «Вокруг города – выжженная солнцем бескрайняя пустыня. Жарища, пыль столбом… Говорили, что дождей там не бывает по пять лет. Помню, на второй день капитан нашей сборной Игорь Нетто спросил: „У тебя нет ощущения, что тут заканчивается Земля?“

Казино сразу облюбовали югославы. Они ходили туда чуть ли не каждый день. Мы же, получавшие 30 процентов от суточных, такой забавы позволить себе не могли. Поэтому вечера коротали в гостинице. Играли в карты, на бильярде, но главным увлечением, конечно, были шахматы…»

Большинство жителей городка относились к советским футболистам с уважением (например, их встречали в аэропорту с песнями), чего нельзя было сказать о некоторых журналистах. Ведомые своими проамериканскими хозяевами, они чуть ли не ежедневно упражнялись в разного рода колкостях по поводу «несвобод, царящих в Советском Союзе». Одна из ведущих газет города – «Ла Терцера», дабы разжечь страсти, написала, что руководители советской делегации Валуев и Гранаткин заявили, будто советским футболистам не нравится Арика и созданные здесь условия для отдыха. И хотя руководители поспешили опровергнуть это сообщение, однако слух уже пошел. Чуть позже журналист все той же газеты Освадо Мураи написал целую статью, посвященную царящим в Советском Союзе жутким условиям жизни. Заканчивалась статья характерным пассажем: «Мы думаем, что они (советские футболисты. – Ф. Р.) привезли с собой собственный «железный занавес»».

Вот в таких условиях приходилось выступать советским спортсменам. Впрочем, эти трудности только подзадоривали ребят, заставляя их относиться к каждому матчу как к последнему и решительному бою.

Первую игру мы играли с югославами. Несмотря на то что Югославия была дружественной нам социалистической страной, на игре это абсолютно не сказалось. Югославы играли грубо, иной раз просто по-хамски, за что даже удостоились освистывания трибунами. Уже в первом тайме у нас были серьезно травмированы сразу несколько игроков: Метревели (для него эта игра стала последней на чемпионате), Понедельник, Дубинский (ему сломали ногу, и для него этот матч тоже стал последним на чемпионате). А за югославов играл знаменитый игрок Шекуралац, которого называли европейским Пеле и которого бразильцы приглашали в свои детские школы давать мастер-классы. Однако наши все равно оказались сильнее и победили со счетом 2:0.

Следующим соперником советской сборной была команда Колумбии, которую все без исключения относили к аутсайдерам группы. Видимо, это мнение усыпило бдительность наших игроков. Хотя поначалу ситуация на поле складывалась для сборной СССР просто превосходно – уже на 11-й минуте мы вели 3:0. Казалось, что игра сделана. Но затем колумбийцев как будто подменили, и они бросились на штурм советских ворот. В конце первого тайма колумбийцы сократили разрыв в счете – 1:3. В начале второго тайма Понедельник сумел вновь увеличить счет в пользу сборной СССР – 4:1. О том, что происходило дальше, рассказывает участник того матча В. Иванов:

«Перелом произошел незаметно, когда мы вели 4:1. Собственно, это и не выглядело переломом, а цепью нелепых, противоестественных случайностей.

Угловой у наших ворот. Мяч подается низом. Защитник, занявший место у ближней штанги, готов его остановить, но пропускает. А Яшин, расположившийся у дальней штанги, не успевает добежать до мяча, и тот, никого не коснувшись, заворачивает в ворота между оторопевшими Яшиным и защитником. Мы в недоумении, вся команда застыла на своих местах и, вероятно, напоминает группу чиновников в финальной сцене «Ревизора». Что случилось? Оказывается, Яшин в тот роковой момент крикнул защитнику: «Играй!», а тому послышалось: «Играю», и он пропустил мяч, уверенный, что его подберет вратарь.

Через несколько минут мяч снова в наших воротах. И опять ничто не предвещало гола. Несогласованность вратаря с партнерами, колумбийский форвард проскакивает между ними, и счет уже 4:3.

В оставшееся время мы едва не проиграли. При счете 4:4 Яшин чудом спас наши ворота в совершенно безнадежном положении…»

Следующим соперником советской сборной была команда Уругвая. Ввиду того что мы не смогли выиграть у колумбийцев и обеспечить себе досрочный выход в четвертьфинал, на эту игру нам вновь пришлось выставлять свой сильнейший состав. Игру мы выиграли со счетом 2:1, однако ведущие игроки отдали этой победе слишком много сил. А впереди были встречи с более грозными соперниками. В частности, в четвертьфинале сборной СССР предстояло сразиться с хозяевами турнира – футболистами Чили. И хотя некоторое время назад, во время турне по Латинской Америке, советские ребята сумели обыграть чилийцев на их поле, однако это ничего не значило: тогда это была товарищеская игра, а теперь – чемпионат мира.

Находившегося в эти дни в Чили Дина Рида гастрольная судьба занесла в Арику, причем поселила в тот же самый отель, где обитали советские футболисты, – «Осперия Арика». И в первый же день его пребывания там у него произошла знаменательная встреча.

Случилось это днем, когда Дин возвращался из ресторана к себе в номер. В холле гостиницы он внезапно заметил высокого стройного мужчину, который раздавал автографы небольшой группе чилийцев. Проходя мимо них, Дин внезапно услышал фамилию, которую он уже хорошо знал – Яшин. Это имя запало ему в память год назад, когда советская сборная совершала турне по Латинской Америке аккурат в те самые дни, когда там же гастролировал и Дин. Газеты тогда писали, что Лев Яшин – один из лучших вратарей в мировом футболе и что превзойти его в этом искусстве мало кто способен. Дин запомнил эту фамилию и вот теперь, год спустя, воочию столкнулся с ее обладателем. Он подошел к Яшину, еще не зная, с чего начать разговор, как вдруг тот сам нашел нужную тему.

– Вам тоже нужен мой автограф? – спросил Яшин через переводчика, стоявшего здесь же.

– С удовольствием приму его от вас в обмен на свой, – ответил Дин.

Переводчик после этих слов напрягся и спросил:

– А вы кто?

– Я Дин Рид. Слышали про такого?

Услышав это имя, переводчик радостно заулыбался и представил Дина Яшину. Причем не преминул рассказать о недавнем скандале, связанном с заявлениями Дина о ядерной политике Кеннеди. Когда Яшин узнал об этом, он протянул Дину руку и сказал:

– Очень рад, что не все американцы видят в нас своих врагов.

Дин не стал разубеждать своего собеседника, а молча пожал его руку. После чего сказал:

– Я рад пригласить вас, мистер Яшин, на свой концерт, который состоится завтра вечером.

Когда переводчик перевел ему это прилашение, Яшин кивнул в знак согласия и, в свою очередь, пригласил Дина на четвертьфинальную игру сборной СССР против сборной Чили, которая должна была состояться через день. Новые знакомые уже хотели было расстаться, как вдруг к ним подбежал невысокого роста коренастый мужчина с массивным фотоаппаратом, висевшим на шее.

– Мистер Рид, я представляю газету «Эль Меркурио», – представился мужчина. – Вы не могли бы попозировать с господином Яшиным для завтрашнего номера?

Дин, в свою очередь, вопросительно посмотрел на Яшина, а тот, поняв все без перевода, широко улыбнулся, привлек к себе Дина и крепко обнял его за плечи. В таком виде их и запечатлел фотограф. И уже менее суток спустя, утром следующего дня, этот снимок стал достоянием самой широкой общественности. Это была настоящая сенсация: русский и американец братались на глазах у многочисленных свидетелей.

В то же утро номер газеты с этой фотографией оказался в руках американского посла в Чили Коула. Из коротенькой заметки под этим фото тот узнал, что американский певец Дин Рид не только вступил в контакт с советским спортсменом, но и пригласил того на свой концерт и принял его ответное предложение прийти на ближайшую игру советской сборной. Когда Коул прочитал об этом, его гневу не было предела.

– Что о себе возомнил этот эстрадник? – бушевал посол. – Ему что, не дают покоя лавры Поля Робсона? Это же надо: прилюдно братается с красным, в то время как Советы расстреливают своих мирных граждан! Нет, надо определенно вправить мозги этому певуну.

Коул имел в виду события в Новочеркасске 2 июня, о которых в Америке уже были сведения, хотя и весьма смутные. Осведомленные источники сообщали, что сразу после постановления Совета министров СССР о повышении цен на хлеб и мясо ( 1 июня) в южном городе Новочеркасске произошли волнения людей, которые были подавлены с помощью войск. Источники сообщали о многочисленных жертвах среди населения.

Вправлять мозги Дину Риду был отряжен второй посол США в Сантьяго. Правда, он не стал сломя голову мчаться в Арику, а просто поднял трубку телефона и набрал на своем аппарате гостиничный номер Дина. И когда на другом конце провода раздался голос певца, посол сказал:

– Мистер Рид? С вами говорят из посольства США в Сантьяго. До нас дошла информация, что вы имели контакты с одним из советских спортсменов и даже приняли его предложение посетить ближайший матч. Это верно?

– Абсолютно, господин посол.

– Вы отдаете себе отчет в своих действиях, мистер Рид? – голос посла звенел как струна. – Вы что, думаете, вам сойдет это с рук?

– Я не понимаю, господин посол, в чем моя вина? – стараясь сохранять спокойствие, произнес Дин. – У нас что, не демократическая страна? Почему я не имею права общаться с тем, с кем мне заблагорассудится? Насколько я знаю, войну Советский Союз нам еще не объявлял.

– Перестаньте валять дурака! Да, у нас демократическая страна, но холодную войну еще никто не отменял. А вы являетесь не просто гражданином Америки, а весьма известной личностью. Неужели вы не понимаете, что они могут использовать вас в своих пропагандистских целях!

– Господин посол, я не боюсь никаких пропагандистских акций. За четыре года своей артистической деятельности я в них уже столько раз участвовал, что они мне не страшны.

– Это ваш окончательный ответ? – после небольшой паузы спросил посол.

– Да, бесповоротный. Я терпеть не могу, когда мне угрожают.

Здесь Дин не лукавил: любое давление на себя он воспринимал как посягательство на самое дорогое, что у него было – на свободу.

– В таком случае готовьтесь к худшему, господин Рид, – вновь раздался в трубке голос посла, после чего послышались короткие гудки.

Дин прекрасно понимал, чем он рискует. Еще не успел утихнуть скандал с его заявлением относительно испытаний США ядерного оружия, как его угораздило вляпаться в новую историю. В сложившейся ситуации он легко мог лишиться своего южноамериканского паспорта, да и организаторы его гастролей могли не простить ему таких демаршей. Однако отступить Дин уже не мог: такой поступок полностью противоречил бы его характеру. А скандал тем временем разгорался с новой силой.

Вскоре после звонка посла Дину позвонили из концертной компании, которая отвечала за его гастроли в Чили, и попросили немедленно приехать. Дин подчинился.

В своем просторном кабинете его принял седовласый директор компании и без всяких предисловий заявил:

– По вашей милости, мистер Рид, мы попали в сложную ситуацию. Час назад мне звонили из посольства вашей страны и заявили, что они собираются аннулировать ваш паспорт. Если это случится, вас вышлют из страны, а это означает, что все ваши концерты должны быть отменены. Вам об этом известно?

– Известно, – честно ответил Дин.

– Но это же катастрофа! – в сердцах воскликнул директор. – Билеты на ваши концерты уже давно распроданы, весь город обклеен афишами. Вы просто не имеете права ставить на кон репутацию нашей компании, да и свою тоже. Неужели нельзя что-нибудь придумать?

– Я думаю, что нет, – после короткой паузы ответил Дин.

– Умоляю вас, мистер Рид, не торопитесь с ответом, – директор встал со своего кресла и нервно заходил по кабинету. – Давайте обдумаем все спокойно. Насколько я знаю, в деле замешана политика. Честно вам признаюсь, я тоже не в восторге от многих инициатив вашего президента. Да, да, не удивляйтесь! Например, когда в январе наш министр иностранных дел в Пунта-дель-Эсте отказался проголосовать за исключение Кубы из ОАГ, я был горд за свою родину, которая не испугалась такой великой державы, как ваши Соединенные Штаты. Я такой же патриот своей страны, как и вы. Но я еще и бизнесмен. И если я буду смешивать оба этих понятия, завтра же, да что там завтра – сегодня же вот в этом самом кресле будет сидеть другой человек. Поэтому я очень прошу вас, мистер Рид, давайте отделим политику от бизнеса. Отыграйте ситуацию назад и сделайте так, чтобы на время ваших гастролей у нас ваши проблемы с посольством были урегулированы. А потом шпарьте свою правду как хотите и кому хотите. Договорились?

– Нет, не договорились, – покачал головой Дин. – Не знаю, как вы, но я так не умею: дома говорить правду, а на работе лгать. Подобная мимикрия мне противна. Поэтому ничего предпринимать я не буду и пусть будет как будет.

Дин поднялся со своего кресла, давая тем самым понять, что его пребывание в этом кабинете закончено. Но едва он успел сделать пару шагов по направлению к двери, как директор его остановил:

– Подождите, мистер Рид. Я же не враг вам, поверьте. И пригласил я вас исключительно для того, чтобы совместными усилиями найти выход из создавшейся ситуации. Вы человек молодой, горячий, а я все-таки вам в отцы гожусь. Поэтому хочу дать вам один совет: никогда не спешите рубить сплеча. Это проще всего. Гораздо труднее, но зато во много раз эффективнее, когда человек находит компромиссный вариант.

– И какой же компромисс вы мне предлагаете?

– А вы сядьте и послушайте, – предложил гостю хозяин кабинета и, когда тот вновь опустился в кресло, продолжил: – Насколько я знаю, вся эта бодяга началась из-за того, что вы подружились с этим русским… как его…

– Яшиным, – подсказал Дин.

– Да, с Яшиным, будь он неладен. Вы даже пригласили его на свой ближайший концерт, что, собственно, и не понравилось вашим соотечественникам из посольства. Так вот, я предлагаю следующий вариант развития событий. Наша компания вышлет Яшину и его коллегам официальное приглашение на концерт, о чем завтра же напишут все газеты. Тем самым вы будете выведены из-под удара, поскольку получается, что на концерт этого красного пригласили не вы, а мы. А вы в свою очередь обещайте мне, что не будете комментировать эту ситуацию в прессе. По рукам?

Дин думал всего лишь секунду, после чего сказал:

– Хорошо, я согласен. Только имейте в виду, что свой поход на футбольный матч я не отменяю.

– Понимаю, не дурак, – развел руками директор. – Но комментировать свой поход, я надеюсь, вы не будете? Иначе наша затея с приглашением ничего не даст: ваш посол будет в ярости и тогда уж точно лишит вас паспорта. Впрочем, он может это сделать сразу после концерта.

– Если вы не верите в благополучный исход дела, зачем же бьетесь над этим битый час? – удивился Дин.

– Потому что я рискую потерять свои деньги. Заметьте, большие деньги, – ответил директор, возвращаясь к столу. – Кстати, если вас вышлют из страны, вы ведь тоже останетесь на бобах. Вас это не пугает?

– Не знаю, поверите ли вы мне, но не пугает. На свете есть вещи поважнее, чем деньги.

– Интересно, какие? – вскинул брови директор. – Впрочем, не отвечайте. Утром, читая газету со статьей о вас, я, право дело, подумал, что с вашей стороны это всего лишь эпатаж. Знаете, этакая блажь от поп-звезды. Но, поговорив с вами, я понял, что вы не лукавите. Если мои выводы верны, то вы далеко пойдете. В том случае, конечно, если вам не проломят голову…

Вечерний концерт Дина привлек к себе повышенный интерес журналистов, которые примчались к концертному залу, чтобы лично удостовериться в том, придет или нет советский вратарь Лев Яшин на это представление. Удивлению пишущей братии не было предела, когда они увидели, что Яшин пришел не один, а в сопровождении еще нескольких своих товарищей по команде. Журналисты не знали, что сделано это было неспроста: когда в советском посольстве узнали о панике, охватившей их коллег-американцев, было решено выжать из этой ситуации максимум пользы. Поэтому Яшину рекомендовали не только идти на концерт, но и взять с собой товарищей, благо приглашений пришло не одно, а несколько.

Во время концерта Дин повел себя как истинный джентльмен: в паузе между песнями он сообщил собравшимся, что в зале присутствуют советские спортсмены, назвал их своими друзьями и пообещал, что не обманет их с ответным визитом – обязательно придет на их игру со сборной Чили. Он понимал, что тем самым подставляет своих партнеров – устроителей гастролей, однако и особой вины за собой не чувствовал: он давал слово не давать интервью журналистам, а со сцены был волен говорить все, что ему заблагорассудится.

Игра состоялась 11 июня. Чилийская сборная прилетела в Арику из Сантьяго за три дня до игры и, естественно, угодила в эпицентр народной любви. Весь город носил своих футболистов на руках, желая только одного – победы. Поэтому в день, когда должен был состояться матч (а это было воскресенье), все подходы к стадиону имени Карлоса Диттборна были запружены жителями города, которые пришли сюда с одной целью – присутствовать на триумфе собственной сборной.

Несмотря на то что стадион вмещал в себя 25 тысяч зрителей, людей набилось значительно больше – многие стояли в межтрибунных проходах, видимо, проникнув на стадион без билета. Дин приехал к месту действа примерно за полчаса до начала и… был дружно освистан публикой. Поэтому, когда он под свист зашел на стадион, в голове у него мелькнула мысль о том, что сегодня ему придется туго – болеть за советскую сборную в такой атмосфере было сродни подвигу. Однако Дина это не испугало, а даже, наоборот, подзадорило. Он занял свое место на одной из трибун, рядом с целой группой чилийцев, которые размахивали национальными флагами своей страны и хором пели заздравные песни. А когда из репродукторов донесся национальный гимн Чили, вся многотысячная толпа болельщиков поднялась со своих мест и в едином порыве запела его вместе с певцом. После гимна во многих местах стадиона стали взрываться петарды. Одна из них даже громыхнула прямо над головой у Дина, отчего он содрогнулся и вжал голову в плечи.

– Что, не нравится? – на сносном английском спросил молодой чилиец, сидевший рядом с Дином. – То ли еще будет! Вот увидите, вашему другу Яшину наши ребята сегодня забьют столько, сколько захотят.

Дин не стал спорить с парнем, поскольку в душе был с ним солидарен: ему казалось, что выиграть у чилийцев в такой атмосфере просто невозможно. Чтобы не отвечать парню, Дин уткнулся в программку матча, которую он купил у входа на стадион. Он читал составы команд, однако из длинного перечня фамилий знал только одного игрока – Льва Яшина. А участвовали в матче следующие игроки. Сборная СССР: Яшин, Чохели, Масленкин, Островский, Воронин, Нетто (капитан команды), Численко, Иванов, Понедельник, Мамыкин, Месхи. Сборная Чили: Эскутти, Эйсагуирре, Рауль Санчес, Леонель Санчес, Наварро, Контрерас, Рохас, Рамирес, Торо, Ланда, Тобар.