Текст книги "Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Кумиры всех поколений"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 60 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

Не успела пройти горечь от этой потери, как уже новая не заставила себя долго ждать. Причем на этот раз актрису ограбили более грубым способом. 31 октября в десятом часу вечера она возвращалась домой, зашла в подъезд своего дома по улице Лизы Чайкиной, а следом за ней вошел незнакомый парень. Догнав, актрису на лестнице, он выхватил у нее из рук сумочку с деньга и документами и бросился наутек – только его и видели. После этого Васильевой не осталось ничего иного, как сесть прямо на ступени родного подъезда и горько заплакать.

Вообще в богатой событиями жизни Васильевой это было не самое страшное нападение. К примеру, за несколько лет до этого на нее напал маньяк. События развивались следующим образом.

Вечером того дня Васильева возвращалась домой из театра. Она села на стоянке в такси, однако по дороге водитель прихватил еще одного голосовавшего попутчика – невзрачного мужчину с дипломатом в руке. Всю дорогу актриса ловила на себе его взгляды и мечтала поскорее доехать до дома. Однако едва она вышла из машины, следом за ней выскочил и попутчик. Васильеву охватило смутное беспокойство, которое вскоре переросло в панику, когда она услышала шаги незнакомца за спиной в подъезде. Актриса бросилась бежать вверх по лестнице, добежала до своего этажа и позвонила в дверь собственной квартиры. Однако ответом ей была тишина. И тут она услышала на лестнице шаги незнакомца, который поднимался следом за ней. Еще чуть-чуть, и он бы догнал ее. Но Васильева в последнее мгновение нашла выход – спряталась в нишу в стене. Незнакомец не увидел ее и стал подниматься выше. И в это мгновение из-за двери, где жила актриса, послышался голос ее соседки: «Кто там?» Положение, в которое попала Васильева, оказалось патовым: боясь обнаружить себя, она не могла ответить соседке, но и стоять в нише становилось опасным. Что было делать? И все-таки Васильева выбрала первое – выскочила из ниши и что есть силы забарабанила в дверь кулаками. Буквально через мгновение дверь открылась, и актриса ввалилась в спасительное пространство своей квартиры.

В 1995 году неприятности постигли Васильеву сразу на нескольких фронтах. Сначала пропали почти все их с мужем сбережения, вложенные в банк «Чара». Затем прямо из-под окон дома неизвестные угнали их автомобиль «БМВ», купленный в долг. И наконец, в конце года Васильева и Мартиросян развелись. В интервью, которые актриса давала в те дни ряду изданий, она заявила, что больше никогда не свяжет свою жизнь с актером. Буквально она заявила следующее: «Больше в артистов не влюбляюсь! Все!!! Неинтересно. В них должны влюбляться обычные девушки для которых актеры – тайна. А я уже знаю все от и до: Какие трусы, какие носки, что он ел, что у него с желудком. Загадки тут нет! Ты перед ним раздеваешься, но не воспринимаешь его как мужчину – это все равно что сходить к врачу... Жизнь показала, что у меня не было ни одного нормального мужа. Не думаю, что актер – хороший муж...»

И действительно, на какое-то время из ближайшего окружения Васильевой исчезли мужчины-актеры и появились представители других профессий – например, художник Никас Сафронов, с которым Васильева провела несколько незабываемых недель на море и даже сфотографировалась с ним для одного печатного издания. Но затем все вернулось на круги своя и произошло воссоединение Васильевой с Мартиросяном.

Т. Васильева рассказывает: «Вся эта история с разводом – для меня еще одно доказательство того, что раньше времени в старухи я записываться не стану: у меня по-прежнему все свежо, остро и молодо во взаимоотношениях с противоположным полом. Я никак не могу набраться мудрого житейского опыта, притерпеться к недостаткам мужчины, который рядом со мной. Я хочу видеть его таким, каким хочу, каким он должен быть в моем представлении. Казалось бы, мы с мужем расписаны уже пятнадцать лет, а до этого еще три года встречались, знаем друг друга насквозь со всеми нашими достоинствами и недостатками, но недостатки, слабые стороны Георгия я никак не научусь ему прощать. И время от времени «взбрыкиваю» – тогда мы разъезжаемся, каждый раз думая, что навсегда. Хотя, если быть до конца откровенной, в последние годы я стала относиться к нему намного терпимее. В доме подрастает дочь, и в этой ситуации я не могу думать только о своих настроениях. И я усмиряю себя. Тем более, что когда Георгий с нами, – в семье совсем другая атмосфера. Что бы там ни говорили иные вполне самостоятельные женщины, но мужчина в доме необходим. Видимо, нам с Георгием суждено быть вместе, хотя в пору нашего последнего разрыва у него случались другие женщины, а за мной, что скрывать, ухаживали другие мужчины. Но хватило одной маленькой искры, чтобы нас опять потянуло и развернуло друг к другу. Надолго ли? У нас все так запуталось, что я не ввожу себя в заблуждение, будто мы вместе навсегда. Но сходиться с другим мужчиной мне, как выяснилось, еще тяжелее...»

В 1997 году поклонники актрисы были изрядно поражены, увидев фотографии обнаженной Васильевой в журнале «Джентльмен». Решиться на этот поступок актрисе было трудно, и чашу весов перевесило тяжелое материальное положение, которое она в те дни испытывала.

Что касается творческих свершений Васильевой, то в 1995– 1997 годах она сыграла на сцене несколько интересных работ, в том числе: Клитемнестру в «Орестее» у Питера Штайна, пуэрториканку в «Антигоне из Нью-Йорка», Дульсинею в «С приветом, Дон Кихот» в «Школе современной пьесы» под руководством И. Райхельгауза и др. В 1996 году Васильева в содружестве с тремя коллегами поставила собственный спектакль – «Фанданго» по мотивам французской и итальянской пьес и сыграла в нем главную женскую роль – Нину.

За этот же период Васильева снялась в четырех фильмах: «Возвращение броненосца», «Волшебное кресло» – 1996, «Ночной визит», «Цирк сгорел, клоуны разбежались» – 1998.

Из интервью Т. Васильевой: «Государство всю жизнь любит и дотирует одни и те же театры. В Москве, к примеру, Ленинского комсомола – придворный театр Лужкова. Но я бы не хотела в нем работать, он мертвый для меня. Захаров как режиссер меня не интересует, да и никто из режиссеров, руководящих нынешними театрами, разве что Виктюк...

Я никому никогда не завидую. У меня свой путь, я никому не перехожу дорогу, надеюсь, что и мне тоже, но если это не так, я всегда пропущу, не люблю проявлять в этом бойцовские качества. Роли у меня все равно будут...

Две мои близкие подруги – актрисы Театра имени Маяковского. Они меня любят, между нами никогда не было зависти. Мы интересуемся работами друг друга, они всегда приходят на мои премьеры, болеют за меня, рады моим удачам, а с другими я и не дружу...

Я люблю все по дому делать сама. У нас нет никаких домработниц. Но я – сумасшедшая – так устроена, не могу, чтобы Мои домашние были не накормлены, не помыты. Готовить часто приходится ночью, встаю всегда в полвосьмого и отправляю всех Учиться. И все время веду войну с пылью. У меня дети если приходят утром на кухню, то там не должно быть грязной посуды, Даже если всю ночь были гости...

Мне кажется, что лучше, интереснее я становлюсь как раз с возрастом, с прожитыми годами. В молодости, если кто помнит, я даже чисто внешне была какая-то несформировавшаяся, пухловато-расплывчатая.

С годами же, наоборот, у меня появился, как мне кажется какой-то свой шарм. И если бы добрый волшебник предложил мне сейчас сбросить лет десять-пятнадцать, то я бы не согласилась...»

P. S. Сын Т. Васильевой Филипп в 18-летнем возрасте, вопреки желанию матери, женился на своей сверстнице. Однако этот брак продержался недолго. Одно время Филипп пошел по стопам своих родителей – учился в ГИТИСе, затем в Школе-студии МХАТ, но отовсюду ушел. Теперь готовится к поступлению в Московский университет землеустройства.

Дочь Лиза учится в специальной школе с хореографическим уклоном, мечтает быть танцовщицей.

Вячеслав ДОБРЫНИН

В. Добрынин родился 25 января 1946 года в Москве. Его мама прошла всю войну, работая при штабе маршала Рокоссовского портнихой (была удостоена 14 боевых наград). На фронте вышла замуж, а после победы приехала в Москву, где вскоре и родила мальчика – будущего композитора.

Вячеслава крестили в церкви Ризоположения на Донской улице, и, поскольку с отцом его мать не жила, он с пеленок оказался предметом неусыпного женского внимания – мамы и трех ее сестер.

В. Добрынин вспоминает: «Рос я ребенком себе на уме, плакал редко, любил играть в конструктор и машинки, но, хотя разрывы снарядов были у всех на слуху, в войну не играл никогда. В три года было замечено, что, услышав по радио какую-нибудь мелодию, я пытался подбирать ее на губной гармошке. Когда домашние убедились, что получается похоже, ко мне начали ходить учителя музыки, а в 7 лет отдали сразу в две школы – простую и музыкальную (Добрынин попал в школу при Академии наук и учился в одном классе с детьми академиков Топчиева, Несмеянова, Панкратова. Сидел же он за одной партой с сыном академика Ландау. – Ф. Р.). Началась эпопея поисков инструмента, на котором я должен играть. Я «прошел через» скрипку, пианино, виолончель, которая внушила мне уважение, но маме было слишком тяжело носить ее до школы. Наконец вспомнили, что еще младенческим сердцем я прикипел к гармошке, и постановили, что больше всего мне подходит баян. Баян тогда был очень уважаемым инструментом. В этом я убедился, когда однажды поехал в пионерлагерь горнистом. Ребята из старшего отряда устраивали по вечерам танцульки, и играл им какой-то дед, который, кроме как «На сопках Маньчжурии», почти ничего не умел. А я к тому времени уже мог «изобразить» что-то модное даже джазовое. Когда выяснилось, что я неплохо играю, ребята специально бегали договариваться с начальником лагеря, чтобы меня отпускали к ним после отбоя. Я ходил жутко гордый, потому что в благодарность мне пообещали защиту от всех лагерных забияк (отмечу, что в школе Добрынин всерьез увлекался спортом и, будучи капитаном баскетбольной команды, стал чемпионом Октябрьского района. – Ф. Р.).

Однажды меня с друзьями забрали в милицию. Дело в том, что по дороге в школу мы упражнялись в меткости, стреляя снежками в мемориальную доску на станкостроительном заводе «Красный пролетарий». На доске было написано что-то о боях 1917 года. Родители переполошились, но, слава Богу, нам простили «диверсию», посчитав несмышленышами. Это так и было в наши 9-10 лет, но все равно было страшно.

В 14 лет в моей жизни произошло важное событие. Я впервые поцеловался с девочкой, ее звали Тамара Герасимова. Три года мы встречались, гуляли в парке им. Горького, зимой ходили на каток. Тамара стала моей первой женщиной. Примерно в этом же возрасте я первый раз попробовал спиртное. Это было сухое вино, распитое где-то в подъезде после занятий. А вообще мы с ребятами любили выпить перед школьным вечером для куража, чтобы не страшно было приглашать девчонок танцевать. Помню, часто это случалось в школьном туалете.

А вот курить я начал в 15 лет и прокурил до 26 лет...»

В 1963 году Добрынин закончил школу и поступил в Московский университет на исторический факультет, отделение теории и истории искусств. В те годы начали свое легендарное шествие по планете «Битлз», и к середине 60-х слава о них докатилась и до Советского Союза. Добрынин, как и тысячи советских парней, стал ярым битломаном. Он носил «битловскую» прическу («грибок»), одежду соответствующего покроя, пел их песни и даже пытался сочинить нечто похожее на них, только на русском языке. Свой вокальный и композиторский талант он развивал в разных молодежных коллективах, из-за чего порой страдала учеба. После первого курса его едва не отчислили из университета, но он сумел вовремя перевестись на вечернее отделение и худо-бедно тянул лямку студента.

В 1968 году на ансамбль, в котором играл Добрынин, случайно наткнулся музыкальный руководитель молодого тогда коллектива «Веселые ребята» Павел Слободкин.

В. Добрынин вспоминает: «Паша пришел к нам на репетицию и сказал: «Я сейчас делаю ансамбль, мне государство дало денег на аппаратуру. Я хочу пригласить вас всех записать песни». Мы записали пластинку – «Алешкина любовь». Потом они ездили на гастроли, а я с ними ездить не мог. Моя мама говорила: «Только через мой труп! В начале закончи институт». И я играл по московским кафе. Я уже был известный человек, Саша Градский мне говорил: «Ты самый лучший Джон Леннон в Москве».

Закончив университет в конце 60-х годов, Добрынин получил на руки диплом искусствоведа. Однако работать по специальности не захотел (несмотря на то, что закончил аспирантуру), предпочтя целиком посвятить себя музыке.

В. Добрынин вспоминает: «Я должен был стать каким-нибудь музееведом или краеведом. Я уже успел поработать и в Третьяковской галерее, написать несколько статей по искусству. Потом понял, что хорошо бы и денег зарабатывать – на писанине и посещении выставок не прокормишься. И потом, какой же я искусствовед, если никогда не видел Лувра и Рима? Короче, любовь к «Битлз» все-таки пересилила. В 60-х годах я впервые взял гитару в руки, подошел к зеркалу и сказал: «Как я похож на Маккартни!» Хотя я ведь больше леннонист – у Леннона больше взял в музыкальном плане...»

Добрынину тогда удалось устроиться музыкантом в знаменитый оркестр Олега Лундстрема, в составе которого в те же годы Делала свои первые шаги на эстраде Алла Пугачева. Кроме игры на гитаре Добрынин руководил квартетом «Лада» при оркестре.

В. Добрынин вспоминает: «С Пугачевой мы подружились. Ходили друг к другу домой, я познакомился с ее родителями, она – с моей невестой Ириной. Конечно, мы подбадривали друг Друга. Я говорил ей: «Ты просто супер! Ты будешь номер один!», а она мне: «Ты должен работать, писать, показывать то, что ты Делаешь, Магомаеву, Пьехе, Кобзону!»

Мы тогда работали во всяких кафе – «Молодежное», «Синяя птица», «Арбат». Мы все – этакий московский андеграунд из многих модных ансамблей («Орфей», «Рубиновая атака», «Аргонавты», «Гулливеры»), Слава Малежик, Александр Градский. Мы были неофициальные, нас тогда поддерживали организации типа горкома комсомола...

Я тогда много гулял, бывал в ресторанах, пил, не ночевал дома. У меня было много знакомых девушек, которые менялись с периодической частотой...»

Крестным отцом Добрынина-композитора стал поэт-песенник Леонид Дербенев. Добрынин дал ему кассету со своими музыкальными мотивами, и Дербеневу они понравились. И в 1972 году состоялся официальный дебют Добрынина как композитора – тогда вышла пластинка «Веселых ребят», на которой звучала его песня «На земле живет любовь».

В. Добрынин вспоминает: «Помню один случай... Денег у меня тогда не было, и я ездил не на такси, а на автобусе. Стою как-то на остановке, какая-то бабушка рядом, люди. И вдруг открылось окно в доме напротив, и из него грохнула музыка с моей песней. Один раз звучит, второй раз звучит, потом колонки поставили на подоконник (тогда было модно выставлять колонки на улицу – чтобы все слышали), и бабка говорит: «Ну, запилил – ду-ду-ду, ду-ду-ду!». И я был в восторге: ну, если бабка ворчит, значит, вот оно, признание народное! Я сел в автобус и хотел сказать: люди, это ж моя песня! И этот путь в автобусе стал моей звездной дорогой, дорогой к известности...»

В 1973 году Добрынин женился на девушке, с которой встречался уже несколько лет, – Ирине. Молодые поселились на улице Горького. В 1977 году на свет появилась девочка, которую счастливые родители назвали Катей. Однако тот брак продержался недолго.

В. Добрынин вспоминает: «Когда родилась Катька, стало невозможно работать в квартире. Я подался в более тихую гавань – к маме. У мамы с моей первой женой не сложились отношения – наверное, потому, что мама меня ревновала ко всем женщинам, я у нее был единственным, она посвятила мне всю свою жизнь. Ну, в общем, мама сказала: оставайся! Она меня кормила-поила, баловала, ухаживала – у нас с ней были необыкновенные, нежные отношения. Я опять попал под ее опеку, заботу, которую не сравнить с заботой жены. Я понял, что после гулянки, а потом семейной жизни все, что мне нужно, – вот эта материнская любовь. Я снова запил, загулял...»

Расставшись с первой женой, Добрынин не долго жил один и вскоре влюбился в певицу из ансамбля «Красные маки» Ольгу По его словам, «она была такая красивая, сильная, сексуальная».

После успешного дебюта Добрынина-композитора его карьеpa стала стремительно набирать обороты. На него обратил внимание руководитель ансамбля «Самоцветы» Юрий Маликов и пригласил в свой коллектив. Первой песней, которую Добрынин исполнил в составе этого популярного ансамбля, была песня В. Ивасюка «Червона рута».

А первым шлягером Добрынина, который он написал для «Самоцветов», стала песня на стихи В. Харитонова «У нас, молодых...» (в народе была известна как «Наши руки не для скуки»).

В. Добрынин вспоминает: «Это была эпохальная песня, такая комсомольско-подъемная. Ее потом по радиостанции «Юность» крутили. Я ходил и думал: ну как же так, я такой попсовый и рок-н-ролльный, и вдруг «Наши руки не для скуки»! А меня успокаивали: ты должен быть объемным композитором, как Богословский, как Соловьев-Седой! И однажды я увидел огромную фотографию в газете: вокзал, молодые ребята, уезжающие на БАМ, и транспарант со строчкой из моей песни – «Наши руки не для скуки!». И тогда я успокоился. Тем более, что все стали петь мои песни: и Магомаев, и Зыкина, и Краснознаменный ансамбль. Хотя я ведь все равно не был официальным композитором. Тогда официальными были все на «кий»: Богословский, Флярковский, Аедоницкий. И вот все они на худсоветах сидели и всех молодых, кто приходит – Добрынин или Антонов, – слушали и говорили: а, это пошло! Все боялись, что кусок хлеба отнимем. Тогда же ведь как было: приходишь в ресторан – кого там музыканты поют? Добрынина, Морозова, Антонова. А их не поют. И вот они сидят на худсоветах: зарубить! отказать! забраковать!»

С середины 70-х годов Добрынин становится одним из самых популярных композиторов в Советском Союзе. Ситуация была такой, что он не знал, кому из исполнителей отдать свою новую песню – очередь из желающих была огромной. Песни Добрынина они буквально вырывали друг у друга из рук. Но в то же время никто из них не стеснялся повторять другого. Поэтому многие песни Добрынина известны с разными исполнителями. Самыми известными хитами Добрынина в 70-е годы были: «Прощай», «Песенка о сапожнике», «Все, что в жизни есть у меня», «Кто тебе сказал», «Где же ты была» и др.

В 1983 году к Добрынину вновь пришла любовь. Дело было так.

Будучи с семи лет страстным поклонником команды «Динамо», Добрынин однажды пришел на футбольный матч с участием своей любимой команды. И внезапно увидел рядом с собой симпатичную девушку, которая оказалась приятельницей жены одного известного динамовского футболиста. По иронии судьбы, звали девушку, как и первую жену композитора, Ириной. Однако в тот день она была настолько увлечена футболом, что внимания на Добрынина практически не обратила. Но судьба не позволила им расстаться. Через некоторое время Добрынин вместе со своим старым приятелем Львом Лещенко пришел на вечеринку в клуб «Динамо» и встретил там ту самую Ирину. На этот раз девушка первой обратила внимание на композитора и сама пригласила его на танец. Так состоялось их знакомство. А вскоре после этого они поженились.

Между тем популярность Добрынина в 80-е годы продолжала оставаться такой же высокой, как и в предыдущее десятилетие. Им были написаны песни: «Прости, Земля» (исполнитель – ансамбль «Земляне»), «Ягода малина», «Капля в море» (Валентина Легкоступова), «Ты приехал» (Ольга Зарубина), «Не волнуйтесь, тетя», «Бологое», «Хочу все знать», «Пришла пора» (все – «Веселые ребята»), «Настроение» (Анне Вески), «Желтые кораблики» (Светлана Лазарева), «Мухомор» («На-На»), «Прошла зима» (Екатерина Семенова), «Робинзон», «Рыжий конь», «Вот и расстались», «Большая Медведица» (Михаил Боярский). Кстати, именно Боярский способствовал тому, чтобы в 1988 году Добрынин вышел на сцену и как певец.

В. Добрынин вспоминает: «Однажды Боярский должен был приехать в очередной раз писать песню – «Спасатель» на слова Симона Осиашвили. И вот случился такой казус. Миша не смог приехать на запись – застрял в аэропорту. А у нас уже студия оплачена, и простой нельзя допустить. И через три дня – съемка «Шире круг», куда включена была эта песня. Все, конечно, в панике: Боярский не успеет записаться! Что делать? И в один голос: «Хочешь ты этого или не хочешь, Слава, но тебе придется петь вместо Боярского». Уговорили. Выпил я рюмку, надел наушники, попросил гитару – ну так, чтобы руки было куда деть, – и спел песню с первого дубля. Чтобы не слишком это мое «р» звучало, наложили на него несколько дублей. Потом мне говорят: «Ну а теперь, может быть, снимем тебя?» Надели матроску, фуражку с «крабами» – и на лодочную станцию в парк Горького. Показали по ТВ. И все – наутро я проснулся знаменитым.

После этого эфира мне постоянно звонили с ТВ и умоляли забрать письма: каждый день по 10 мешков приходило на имя «Добрынин». Потом была песня «Бабушки-старушки». Потом – «Синий туман». Звонит однажды Дубовицкий – муж Тани Овсиенко – и говорит: «Слав, ты не представляешь! Услышали твой «Туман» по ТВ, вечером пошли в ресторан. А там выходит чувак – единственно, что без бороды! – и уже поет «Синий туман». И поет под тебя». – «И что, – спрашиваю, – тоже картавит?» – «Нет, но очень пытается хрипеть». А потом появилась «Не сыпь мне соль на рану». И я стал бить рекорды по заполняемости стадионов...»

Сегодня имя Вячеслава Добрынина известно так же широко, как и двадцать лет назад. И хотя количество всенародных шлягеров, написанных им, заметно убавилось, он по-прежнему в прекрасной форме и всегда готов к установлению новых песенных рекордов. За последние пять лет вышли пять аудиокассет с записями его песен: «Лучшее» (1993), «Никто тебя не любит» (1994), «Вы любите эти песни» (1995), «Избранное» (1996), «Браво, маэстро!» (1997).

В 90-е годы В. Добрынину было присвоено звание народного артиста России.

Из интервью В. Добрынина: «Я спать ложусь в пять утра. В этом отношении я удивительный человек – адреналин, что ли, иначе вырабатывается? Я ложусь так рано уже в течение 25 лет. Еще с тех времен, когда в начале 70-х работал музыкантом в ресторане «Арбат». И вел богемный образ жизни...

Честно говоря, я никогда не был порочным. Ни-ко-гда. Никогда не попадал ни в какие сенсационные хроники, всегда был в стороне и проповедую умеренный, нормальный образ жизни. Как у меня это получается? С трудом...

Я много выступаю на Западе, эмигранты часто говорят: «Бросай все и приезжай насовсем». Никуда я не поеду. Я мечтаю дожить здесь до лучших времен и уверен в том, что они придут...»

Р. S. Дочь В. Добрынина Катя в свое время окончила школу манекенщиц, изучала английский язык и мечтала стать адвокатом. Однако поступила на актерский факультет ВГИКа (курс А. Баталова).