Текст книги "Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне"
Автор книги: Федор Раззаков
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 83 страниц) [доступный отрывок для чтения: 30 страниц]
Думаю, не надо объяснять, на чьей стороне в этом конфликте был Владимир Высоцкий. Об этом говорят и строки, которые он написал в том же 67-м, пусть и не конкретно по поводу описанного выше события, но похожего по своей сути:
Подымайте руки,
В урны суйте
Бюллетени даже не читав, —
Помереть от скуки!
Голосуйте,
Только, чур, меня не приплюсуйте:
Я не разделяю ваш устав!
Итак, во многом именно этот скандал ускорил создание в структуре КГБ Идеологического управления. Приказ о его создании появился на свет 17 июля, а основой стал отдел, который давно функционировал в составе 2-го главка (контрразведывательного). Начальником управления стал бывший секретарь Ставропольского крайкома КПСС А. Кадашев (видимо, в качестве его протеже выступил Михаил Суслов – не только главный «ставрополец» в верхах, но и один из членов Политбюро, симпатизировавших «русской партии»). В состав управления вошли 7 отделов:
1-й – контрразведывательная работа на каналах культурного обмена, разработка иностранцев, работа по линии творческих союзов, научно-исследовательских институтов, учреждений культуры и медицинских учреждений;
2-й – планирование и осуществление контрразведывательных мероприятий совместно с ПГУ (Первое управление) против центров идеологических диверсий империалистических государств, пресечение деятельности НТС, националистических и шовинистических элементов;
3-й – контрразведывательная работа на канале студенческого обмена, пресечение враждебной деятельности студенческой молодежи и профессорско-преподавательского состава;
4-й – контрразведывательная работа в среде религиозных, сионистских и сектантских элементов и против зарубежных религиозных центров.
Отметим, что представители «русской партии» предлагали создать в «пятке» отдел по борьбе с сионизмом, который был бы весьма полезен в свете недавней шестидневной арабо-израильской войны и разрыва дипломатических отношений между СССР и Израилем, последовавшего 12 июня, однако к их мнению не прислушались. Сионистский отдел создадут только летом 73-го после очередной арабо-израильской войны, то есть упущено будет целых шесть лет.
5-й – практическая помощь местным органам КГБ по предотвращению массовых антиобщественных проявлений. Розыск авторов антисоветских анонимных документов, листовок. Проверка сигналов по террору.
6-й – обобщение и анализ данных о деятельности противника по осуществлению идеологической диверсии. Разработка мероприятий по перспективному планированию и информационной работе.
7-я группа (на правах отдела) – координация работы управления с органами безопасности социалистических стран.
На момент создания «пятки» в его центральном аппарате числился 201 сотрудник (в среднем – по 25 человек в каждом отделе). Если прибавить сюда около 800 человек в союзных республиках, то получится – 1 тысяча сотрудников. Скажем прямо, не слишком много для почти 300-миллионной страны.
В числе подопечных 5-го управления окажется и наш герой – Владимир Высоцкий, которого шеф КГБ Юрий Андропов (кстати, сам пишущий стихи) весьма уважал, ценил и всячески опекал, имея на него большие виды. Какие? Об этом речь еще пойдет впереди. А пока досье Высоцкого из Московского управления КГБ перекочевало в 5-е управление, в 1-й отдел, надзирающий за творческой интеллигенцией. Туда же, судя по всему, попало и досье на Марину Влади (иностранку), что было весьма удобно для чекистов – «пасти» звездную чету одновременно. Эта «пастьба» велась и на МКФ, в том числе и через окружение Макса Леона, которое давно находилось под колпаком Лубянки.
Отметим, что тогда же из руководства КГБ были удалены и все те, кто имел непосредственное отношение к появлению досье на Высоцкого: 18 октября был снят с должности начальник столичного КГБ Михаил Светличный (он не только расстался с должностью, но и был выведен из Коллегии КГБ), а 1 ноября дошла очередь и до С. Банникова: он был освобожден от обязанностей члена Коллегии и заместителя председателя КГБ (с поста начальника контрразведывательного главка его сняли еще раньше – в конце июля).
Принято считать, что работу 5-го управления лично вел Ю. Андропов. Но это не совсем так: шеф КГБ, конечно же, был в курсе того, чем занималась «пятка», однако непосредственным куратором этого направления был его 1-й заместитель Семен Цвигун – большой специалист по контрразведывательной работе (им он стал еще в войну, когда занимался партизанской деятельностью), а также близкий друг Брежнева. Цвигун симпатизировал «русской партии», на почве чего очень скоро киношные державники начнут экранизацию его книг о войне (эти фильмы будут сниматься в Первом объединении «Мосфильма», которое возглавлял Сергей Бондарчук).
И вновь вернемся к хронике событий июля 67-го.
Вернувшись в Москву из Одессы, Высоцкий побывал в гостях у своих коллег – актерской четы в лице Владимира Ивашова и Светланы Светличной (с ней наш герой играл в «Стряпухе»), которые жили на 2-й Фрунзенской улице, в доме № 7. В присутствии хозяев, а также жены Высоцкого Людмилы Абрамовой и приятелей Всеволода Абдулова и Николая Губенко нашим героем был дан домашний концерт.
20 июля Высоцкий присутствовал на закрытии Международного кинофестиваля. В последний день его работы для всех участников был устроен прощальный банкет в пресс-баре. Вспоминает уже знакомый нам одноклассник нашего героя А. Свидерский:
«Когда заиграла музыка, Сергей Аполлинарьевич Герасимов пригласил Влади на танец. Я пошел с его женой Тамарой Федоровной Макаровой, и в это время появился Володя. Он взял Марину, и они начали танцевать, и он ее уже не отпускал… А Лева Кочарян, я и все наши ребята, которые там были, мы их взяли в кольцо, потому что все прорывались к Марине танцевать. Но Володя до самого конца никому этого не позволил. Мне запомнилась его фраза, которую он тогда нам сказал: „Я буду не Высоцкий, если я на ней не женюсь“. Так прямо и сказал…»
Трудно поверить в то, что привыкшая к многочисленным знакам внимания со стороны мужчин, куда более эффектных, чем Владимир Высоцкий, французская знаменитость с ходу примет всерьез ухаживания внешне невзрачного советского актера. Вполне вероятно, что тогда ее просто занимало это откровенное признание в любви, это почти по-детски наивное ухаживание. По воспоминаниям того же Игоря Гневашева, Влади упрашивала своих московских знакомых: «Ребята, вы его уведите подальше от гостиницы, а то он возвращается и это… ломится в номер».
Да, без сомнения, встреча с Высоцким летом 67-го казалась для Марины Влади всего лишь забавным эпизодом и не предвещала (во всяком случае, для нее) в дальнейшем ничего серьезного и многообещающего. Как уже отмечалось, в те дни у французской кинозвезды было более сильное увлечение, чем актер из Москвы. В 1966 году, снимаясь в Румынии во франко-румынском фильме «Мона, безымянная звезда» (режиссер Анри Кольни), Влади познакомилась и серьезно увлеклась молодым румынским актером Кристой Аврамом. Именно с ним она и собиралась связать свою дальнейшую судьбу, о чем в КГБ, кстати, были прекрасно осведомлены. Как и о том, что при таком раскладе Влади могла «уплыть» пусть и в союзные, но все же чужие руки – к румынской госбезопасности «Секуритате».
Дело в том, что одной из самых активных восточноевропейских стран, как легально, так и нелегально «окучивавших» Францию, была именно Румыния. Связано это было с тем, что первая всегда была близка последней: недаром столицу Румынии город Бухарест называли «маленьким Парижем», многие румыны говорили по-французски, а румынская община Парижа была весьма многочисленна и влиятельна. Поэтому культурные связи двух стран развивались наиболее активно, в отличие от связей Франции с другими восточноевропейскими странами. Достаточно сказать, что в области кинематографии французы кооперировались исключительно с румынами (в советском прокате эти фильмы пользовались большим успехом: например, дилогия про индейцев «Приключения на берегах Онтарио» и «Прерия»).
В итоге в одном из таких франко-румынских фильмов – той самой «Моне, безымянной звезде» – и выпала честь сниматься Марине Влади. И наверняка ее роман с Аврамом был «под колпаком» у «Секуритате». Так что если бы он закончился свадьбой, то надзор за французской звездой перешел бы в компетенцию румынской госбезопасности. Учитывая сложные отношения СССР и Румынии (а именно в этой стране КГБ не имел своих советников в недрах тамошних спецслужб), можно предположить, что такой расклад Лубянку не устраивал. Поэтому и была предпринята попытка не только ввести Влади в либеральную советскую тусовку, но и привязать ее к здешнему кинематографу. Причем руку к этому приложил еще один маяковсковед – Сергей Юткевич.
Он давно «болел» Маяковским и на почве этой «болезни» снял о нем несколько документально-публицистических картин (первая в начале 50-х, последняя – в конце 70-х). Юткевич также входил в число знакомых Лили Брик и периодически захаживал в ее салон на Кутузовском проспекте. В мае 67-го он запустился на «Мосфильме» с очередным фильмом – «Сюжет для небольшого рассказа» об А. Чехове – и главную женскую роль (возлюбленная писателя Лика Мизинова) хотел предложить кому-то из советских актрис. Но ни одна почему-то (!) не подошла. И тогда в июле того же года он предложил ее именно Марине Влади. И та согласилась, видимо, не догадываясь, какие планы строили в ее отношении советские спецслужбы.
А что же Высоцкий?
Он продолжает жить на два дома: то есть морочит головы двум женщинам – собственной жене и Татьяне Иваненко. Как вспоминает одна из них – Л. Абрамова: «Боялась ли я, что Володя ходит к женщинам? Нет, абсолютно. У меня и тени этой мысли не было. Боялась ли я, что он может уйти навсегда? Я этого начинала бояться, когда он возвращался. Вот тогда я боялась, что он сейчас скажет – „все“. А так – нет, страха не было…»
Сразу после кинофестиваля Высоцкий снова улетает в Одессу на съемки «Интервенции». Там с ним происходит неприятный инцидент, который, к счастью, не стал достоянием гласности, иначе Высоцкому это могло бы выйти боком. А случилось следующее.
Как-то после съемок Высоцкий в компании Левона Кочаряна, его жены Инны и Артура Макарова собрались на квартире подруги жены Кочаряна. Там же оказался и 24-летний болгарский актер Стефан Данаилов, снимавшийся в те дни в советско-болгарском фильме «Первый курьер». И вот на той вечеринке, будучи в подпитии, Данаилов приказал Высоцкому: «Пой!» Тот отказался. Тогда Данаилов вытащил из кармана пачку денег и швырнул ее в лицо Высоцкому. Сидевший ближе всех к Данаилову Кочарян немедленно взорвался и от всей души врезал по физиономии будущему заслуженному артисту Болгарии, будущему члену болгарской компартии и лауреату Димитровской премии. В результате вспыхнувшей в квартире потасовки серьезно пострадал сам Данаилов, а также двухспальная тахта хозяев квартиры.
Отдадим должное Данаилову, он не стал жаловаться «наверх», хотя наверняка мог бы. Но болгарский актер предпочел уладить это дело по-тихому, так сказать, по-мужски. И к этому конфликту его участники больше не возвращались. А ссадины на лице Данаилова быстро зажили, и через несколько лет советские кинозрители смогли убедиться в этом, лицезрея болгарского актера в многосерийном телевизионном сериале «На каждом километре».
Вспоминает А. Иванова: «Володя в Одессе, в „Интервенции“, снимался немного. Я помню его только в нескольких сценах: „Марш интервентов“ – это когда французы вступают в город, а вся Одесса стоит на берегу и по-разному реагирует на это дело – тут и большевики, и черносотенцы, и кадеты, и сионисты, и банкиры. И Володя с мадам Ксидиас – Оля Аросева ее здорово играла – и ее сыном, которого замечательно сыграл Золотухин. Помню, была страшная жара. Все мы работали в плавках, а бедные актеры маршировали или приветственно кричали, будучи одеты по полной парадной форме. Володя снимался в пиджаке и в галстуке. Рядом с местом съемки, в кустах, администрация организовала для актеров что-то типа душа. Володя прибегал и окатывался водой после каждого дубля. И еще прикатили для актеров бочку с квасом, многие просили пива, потому что-де квас жажду в жару не утоляет, но тут администрация нас не поддержала. Еще помню Володю на съемках в порту, он там был занят в сцене на корабле, где французы для своих солдат устроили публичный дом…»
25 июля Высоцкого утверждают на роль поручика Брусенцова. Причем его утверждение прошло с бо-о-ольшим скрипом. Особенно решительно против Высоцкого выступал его давний недоброжелатель – начальник актерского отдела «Мосфильма» Адольф Гуревич. Как мы помним, их конфликт имел «алкогольную почву» (со стороны Высоцкого) и уходил своими корнями еще в первую половину 60-х, когда Высоцкий снимался в двух мосфильмовских лентах: «На завтрашней улице» и «Стряпухе». В последней он вел себя особенно неподобающим образом – много пил и держал съемочную группу в сильном напряжении (особенно режиссера Эдмонда Кеосаяна). С тех пор мосфильмовское начальство зареклось приглашать актера в свои картины, и он снимался в основном на республиканских киностудиях. Однако в 67-м Евгений Карелов стал именно тем режиссером, кто решил вернуть Высоцкого на «Мосфильм». Естественно, Гуревич этому всячески противился. В итоге эту баталию он проиграл, поскольку в ней свое веское слово в пользу Высоцкого сказал не кто-нибудь, а классик советского кинематографа, а также духовный лидер советской еврейской интеллигенции Михаил Ромм. Вот как эту историю описывал сам Высоцкий в письме своей жене Л. Абрамовой 9 августа:
«Гуревич кричал, что он пойдет к Баскакову и Романову (руководители кинематографии Союза), а Карелов предложил ему ходить везде вместе. Это все по поводу моего старого питья и „Стряпухи“ и Кеосаяна. Все решилось просто. Карелов поехал на дачу к больному Михаилу Ильичу Ромму, привез его, и тот во всеуслышание заявил, что Высоцкий-де его убеждает, после чего Гуревич мог пойти только в ж…, куда он и отправился незамедлительно…»
31 июля Высоцкий дает концерт в столичном Центральном доме литераторов.
14 августа в Измаиле начались съемки фильма «Служили два товарища». Пока без Высоцкого, который снимается в «Интервенции», а в Измаил планирует приехать только во второй половине сентября.
26 августа В. Золотухин вывел в своем дневнике следующие строчки:
«Ночевал Высоцкий. Жаловался на судьбу:
– Куда деньги идут? Почему я должен вкалывать на дядю? Детей не вижу. Они меня не любят. Полчаса в неделю я на них смотрю, одного в угол поставлю, другому по затылку двину. Орут… Совершенно неправильное воспитание…»
Да, судя по всему, Высоцкий с традиционной точки зрения был плохой отец. Однако могло ли быть иначе? Конечно, нет, если учитывать, что главным для любого мужчины в первую очередь является дело – его профессия. А к Высоцкому это относится особенно – без творчества он вообще не мыслил своего существования. Причем не просто творчества, а творчества всепоглощающего. Как верно писал П. Леонидов: «Володя мне говорил: „Песни у меня в крови, в душе, в мозгу, в мускулах. У меня в костях ломит, когда я долго не пою“. Так что правильно: какие там дети?
28 августа Высоцкий уже снова в Одессе, где снимается в «Интервенции». После съемок в тот же день заходит «на огонек» в Дом отдыха работников искусств, где режиссер Петр Тодоровский отмечает свое 42-летие. Послушаем последнего:
«Собрались Володя Высоцкий, очень знаменитые режиссеры Марлен Хуциев и Владимир Венгеров, который, в частности, на „Ленфильме“ снял картину „Рабочий поселок“, где в главной роли снялся Олег Борисов. По-моему, еще была Кира Муратова, мы тогда жили в одном доме. Вообще пришло очень много людей, причем разные, были и оперные, и театральные люди, киношники… Было весело, очень даже весело, потому что лето, окна распахнуты. Володя Высоцкий поет, я ему подыгрываю. И вообще мы себя вели очень шумно, дворничиха нас уже стала предупреждать, потому что был второй час ночи… Потом дворничиха все-таки привела участкового, потому что все уже начали жаловаться. Зашел молодой парень, младший лейтенант, такой строгий, приказал прекратить шум, хотел заставить нас замолчать, но увидел Володю, тут же „расплылся“ и говорит: „Разрешите мне тоже с вами посидеть, послушать Высоцкого?..“…»
31 августа состоялся сбор «Таганки» после летних каникул. Высоцкий явился в необычном виде – с усами. Из театра он уехал на такси в компании с Татьяной Иваненко.
1 сентября Высоцкий участвовал в репетиции «Пугачева». На следующий день «Таганка» открыла сезон – был показан спектакль «Десять дней, которые потрясли мир». Керенского играл Николай Губенко, а Высоцкий – матроса. Все с теми же усами.
3 сентября наш герой явился в театр… уже без усов. Это было странно, поскольку в «Интервенции» он играл роль человека именно усатого. Но, видимо, накладные усы ему подходили больше. Вечером того же дня он улетел в Одессу, именно на съемки «Интервенции».
4 сентября Высоцкий стал одним из инициаторов проведения дня рождения осветителя «Интервенции» Антонины Ивановой. Эту женщину все в группе любили за ее добрый нрав и поразительную работоспособность. Поэтому и было решено сделать ей подарок – накрыть для нее стол в ресторане гостиницы «Красная». Когда именинница туда пришла, она чуть не задохнулась от восторга. На торжестве, помимо Высоцкого, также присутствовали: режиссер Геннадий Полока, оператор Евгений Мезенцев, актер Ефим Копелян и др.
8 сентября Высоцкий приехал в Москву, чтобы попытать счастья еще в одном мосфильмовском кинопроекте – фильме Георгия Натансона «Наташа» (в прокате – «Еще раз про любовь»). Высоцкому предложили пройти пробы на главную мужскую роль – молодого ученого-физика, имевшего редкое имя Электрон и вполне распространенную фамилию Евдокимов. Эта проба состоялась в 19.00–24.00 в 12-м павильоне «Мосфильма». Высоцкому подыгрывала исполнительница главной женской роли Татьяна Доронина. Однако ничего путного из пробы Высоцкого не получится. По словам Натансона: «Нами было отснято несколько больших фрагментов, которые потом украли. Помню, Володя просил пошить ему башмаки на высоком каблуке, потому что был ниже Дорониной. Когда мы с Эдвардом Радзинским (автор сценария) и Татьяной просмотрели отснятый материал, стало ясно, что нужно искать другого актера. Высоцкий со своим бешеным темпераментом „рвался“ из кадра на волю…»
13 сентября Высоцкий снова был в Ленинграде. В тот же день худсовет «Мосфильма» утвердил исполнителей главных ролей в картину «Наташа» («Еще раз про любовь»). Наташу выпало играть Татьяне Дорониной, а Электрона – Александру Лазареву.
14 сентября Высоцкий вернулся в Москву и вечером (18.30) вышел на сцену театра в ролях Гитлера и Чаплина в «Павших и живых».
16 сентября он играл Галилея в «Жизни Галилея».
19 сентября Высоцкий вышел на сцену «Таганки» в ночных «Антимирах». А утром следующего дня улетел на съемки фильма «Служили два товарища». Причем отправился туда не один, а вместе со своим коллегой по театру Вениамином Смеховым, для которого это была первая роль в кино (уговорил его сниматься именно Высоцкий). Вспоминает В. Смехов:
«Полет в Одессу – и мы обсуждаем общие дела в театре, пересадка, переезд в Измаил, и я сетую на то, что не знаю совсем Одессы. По дороге к съемочному городку – советы, подсказки, уговоры не теряться, хотя я вроде и так не теряюсь. Но он (Высоцкий) что-то чувствовал такое, в чем я и себе не признавался. В театре – опыт, роли, все знакомо, а тут – явный риск проявиться щенком, зеленым юнцом, осрамиться, и перед кем – перед „киношниками“… Гм… Доехали. Володя стремительно вводит в чужой мир, на ходу рассыпая подарки „положительных эмоций“… Знакомит с группой, и о каждом – коротко, с юмором и с нежностью. Оператор – чудо, ассистенты – милые ребята, звуковики – мастера и люди что надо и т. д.
Гостиница-«поплавок» на Дунае – блеск, закачаешься. Входим в номер, я ахаю и качаюсь. За окном – леса, Дунай, румынские рыбаки на дальнем берегу. Быстро ужинать. Погляди, ты такую ряженку ел в жизни? Ложку ставит в центре чашки, ложка стоит, не дышит. Я в восторге. Володя кивает, подтверждая глазами: я, мол, предупреждал тебя, какая это прелесть – кино. Бежим дальше. Вечер. Воздух. Воля. Спуск к реке. Гигантские марши массовки. Войска на берегу. Ракеты, всполохи света, лошадиные всхлипы, плеск волны. Разворот неведомых событий, Гражданская война, белые у Сиваша. На взгорье у камеры белеет кепка главного человека, Евгения Карелова. Они перекинутся двумя словами с оператором, со вторым режиссером, и вот результат: на все побережье, на весь мир, как мне кажется, громыхает усиленный мегафоном голос ассистента Славы Березко. По его команде – тысячи людей, движений, звуков – все меняется, послушно готовится к новой задаче. Когда Высоцкий успел подговорить Карелова? Я только-только начал остывать, уходить в тоскливую думу о напрасной поездке, о чужих заботах – и вдруг… Слава передает, я вижу, мегафон главному, и на весь мир, на страх врагам и очень звонко-весело раздалось: «В честь прибытия на съемки фильма „Служили два товарища“ знаменитых артистов московского Театра на Таганке такого-то и такого-то – салют!»
Грянули залпы, грянуло «ура!», и пребольно ущипнул меня знаменитый артист с «Таганки»: мол, радуйся, дурачок, здесь хорошо, весело и все свои.
Дальше – вечер у Карелова, разбор завтрашней съемки, ночь бесед о кино и о поэзии…
Володя встает в 5 утра. Спускается вниз. Помощник режиссера отговаривает, вчера отговаривали всей группой… На месте съемок уже не говорит, а кричит раздраженно Карелов: зачем рано встал, зачем приехал, это же такой дальний план, зритель тебя и в телескоп не разглядит… Володя переодевается, не гримируется, естественно, и – на коня. Три часа скачек, съемок, пересъемок того крохотного кадра, где его и мой герои появляются верхом – очень далеко, на горизонте…» (Снимали эпизод, где Брусенцов и Краузе, после выстрела в красноармейца Некрасова, пытаются ускакать на лошадях. – Ф. Р.)
На следующий день, 21 сентября, был снят эпизод «в овраге»: Брусенцов отнимает у Краузе винтовку и посылает последний патрон в спину красноармейцу Некрасову. Вечером того же дня Высоцкий и Смехов покинули съемочную группу.