355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Фаня Шифман » Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт » Текст книги (страница 9)
Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 17:39

Текст книги "Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт"


Автор книги: Фаня Шифман



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

* * *

Собрались в большом зале заседаний. Миней постарался создать непринуждённую обстановку. Люди расселись в удобные кресла, закурили, с любопытством поглядывая на сидевшего глубоко в кресле рядом с боссом администратора по общим и конкретным вопросам. В самый неожиданный момент у Куби-Блинка внутри как будто рывком высвободилась невидимая пружинка – и он заговорил… И как заговорил!

Сверкая своим буйно зазеленевшим косым левым глазом, он с места в карьер начал… – нет, не вещать, а фанфарисцировать!.. – нечто о струе, сформированной согласно математически выверенному закону.

Что такое попасть в струю, каждый элитарий прекрасно знал с детства. Но вот что такое струя, сформированная согласно математически выверенному (кем и как?) закону, опытные и грамотные специалисты, изучавшие в университетах высшую математику, никак не могли постичь из потока слов, неизвестно каким образом упакованных в застывшие блоки, тем более этот поток слов извергался с доселе неведомыми фанфарическими интонациями. Лулианичи были попросту оглушены. Миней не без удовольствия наблюдал, как их недоумение сменяется страхом, потом на месте страха появилось мучительное желание хоть что-то ухватить. Под конец на лицах основной массы присутствующих застыла отрешённость, у кого блаженная, у кого безысходная. Истинного понимания фанфарических словоизвержений Арпадофеля не отразило ни одно лицо.

Назавтра Миней поведал Кобе о своих впечатлениях. К его изумлению, Коба расхохотался жутковатым кудахтающим смехом, его косящий глаз уставился на Минея, выпустив каскад ярко-зелёных очередей: «Так это же и хорошо! Такова обычно самая первая реакция на мои интонации! Если бы ты увидел выражение скепсиса или, что ещё хуже, иронии на лицах, а то и… никакой реакции, было бы гораздо хуже! От таковских я бы первый посоветовал тебе избавиться: они нам не нужны в фанфарисцирующем пространстве, которое надлежит в конечном итоге тут создать!» – «Ну… – нерешительно, с трепетом душевным начал Миней, потом заговорил более уверенным тоном: – а если это классный специалист, который лучше, чем кто-то другой сможет разработать программу, о которой мы с тобой говорили?» – «Ну, конечно, поначалу нам потребуются, прямо-таки будут необходимы талантливые скептики… на каком-то этапе…» – веско профанфарисцировал Коба. – «Ладно, я лично займусь сугубо техническими вопросами. А ты собирай свою команду, завтра приступишь к делу. Одного человечка я тебе завтра же прикомандирую. Уверен, ты, если и не знаешь его, то слышал о нём!» – «Интересно!» – выдал Арпадофель левым глазом целую очередь грозных желтоватых зарниц. – «Это Тим Пительман!» – «Если это сынок Шайке Пительмана, то, конечно же, присылай! – сверкнул Арпадофель на Минея своим глазом-пуговицей. – Правда, мне казалось, его как-то по-другому зовут…» – «Не бери в голову. Ныне он Тим Пительман, прошу любить и жаловать!»

* * *

Набрав номер Пительмана, Миней ласково прожурчал: «Тимми, ты сейчас не очень занят? Да-да, это я, Миней. Я сейчас в летнем кабинете. Нужно поговорить. Но постарайся как можно скорее, и чтобы никто не видел, куда ты идёшь. О!.. Знаешь? – есть маленький мужской туалет на первом этаже. Им почти никто не пользуется, он слишком мал и не очень благоустроен. Главное – постарайся удостовериться, что там никто рядом не прогуливается. Главное, чтобы случайно не оказался Блох. Что?

Блох задремал на рабочем месте? Ничего, сейчас вроде можно… Обед же! Как будешь идти сюда, постарайся убедиться, что Арпадофель прогуливается по коридору, мурлыча какой-нибудь свой фанфарический мотивчик. Тогда улыбнись ему понежнее, но при этом дай понять, что очень-очень спешишь в туалет. А оттуда вторая, маленькая, дверь ведёт прямо в наш внутренний сад. Понятно?» – и он закрыл та-фон.

Тим тут же поспешил к шефу. Он осторожно вышел в вестибюль, прошёл длинным коридором и вышел к маленькому холлу с тыльной стороны здания. Так и есть: именно тут важно фланировал взад-вперёд Арпадофель, постреливал своим косящим глазом и что-то гундосил себе под нос. Он уже хотел было остановить Тима. Но тот скроил такую страдальческую мину, кивая в сторону своевременно замеченной обшарпанной узенькой дверцы маленького туалета, на котором чем-то угольно-чёрным было начертано коряво от руки «М», что Арпадофель понимающе закивал и продолжил свой путь взад-вперёд по коридору. Тим спешно потрусил и скрылся за обшарпанной, узенькой дверью. Впрочем, Коба, на его счастье, вскоре позабыл о нём.

* * *

Мезимотес сидел за низеньким, стилизованным под лесной пень, столиком, настолько широким, что он вместе с несколькими плетёными креслами и маленьким холодильничком за спиной Мезимотеса, едва помещался в изящной беседке. Эту беседку ему выполнили по его индивидуальному заказу; точно такую же беседку выполнили для его семьи в «Цедефошрии», а впоследствии и для ещё нескольких высокопоставленных зрителей.

Раздвигая густые заросли, возник Тим Пительман, своим мощным телом едва вписываясь во вход.

«О, Тимми! Садись, дорогой, располагайся!.. Да, я понимаю – моя беседка не очень рассчитана на твои солидные габариты. Ничего! Вот дорастёшь до моего ранга – и такой же обзаведёшься, под свои размеры. Кофе, сок, коньяк, ликёр?» – «Чего изволите, шеф!» – с предупредительной улыбкой ответил Тим, с трудом втискивая свои необъятные телеса в изящное плетёное кресло, которое издало жалобный писк.

На низком столике появились лёгкие закуски, всевозможная выпечка, судя по виду, из лучших кондитерских Эрании. Оба, и босс, и его ближайший сподвижник, принялись за закуски, обмениваясь лёгкими репликами из обязательного репертуара лулианичей-элитариев. Тим то и дело вскидывал вопрошающий взор на Минея, не слишком умело скрывая нетерпение и любопытство.

Миней приметил нетерпение гостя; он его отлично понимал и поэтому затаённо улыбался. Наконец, он веско произнёс: «Итак, Тимми, я принял решение и уже сделал все необходимые приготовления. Ты у меня, будучи руководителем электронно-акустического направления, отныне переходишь в непосредственное подчинение к Кобе Арпадофелю.

Но… ты ж понимаешь: он на деле, так сказать, мой тайный советник, официально же его должность… сам знаешь… это не столь важно. То есть, о ваших служебных отношениях никто, в том числе и твои сотрудники, знать не должны. До поры, до времени…» – «Я догадывался, что дело идёт к этому. Тем более, я и раньше успел немного поработать с ним, между прочим, полуофициально… Я случайно знаком со сверхсекретным направлением его работ. Надо думать, в его теме акустический аспект – один из ключевых. Тем более, сейчас, когда…» – веско проговорил Тим.

«Ну, вот, лапуль, ты всё понимаешь с полуслова! – радостно произнёс Миней. – Но я тебя собственно не для этого позвал. Дело в том, Тим, что я хочу поручить тебе одну задачку. В этом ты будешь тоже… э-э-э… до поры, до времени… замыкаться исключительно на меня. Учти: ни одна живая душа не должна знать об этой нашей работе, даже Коба – до поры, до времени. А главное – твой армейский приятель Моти Блох…» – «Но вы же хотели, чтобы мы работали вместе!» – «Нет-нет, не по этой теме!.. Всему своё время – и место!.. Блох мне нужен для другого…» – быстро и решительно отрубил Миней. Тим удивлённо поднял брови, потом понимающе закивал, тонко ухмыльнулся и ничего не сказал. А Мезимотес изысканным жестом поднёс кофейную чашечку ко рту, сделал маленький глоток и заговорил как бы о чём-то другом: «Да, несомненно, наш Моти Блох – настоящий гений компьютерной техники, и свои функции у нас он исполняет исправно. Даже, я бы сказал, с блеском, ну… иногда с чрезмерным… э-э-э… огоньком… Понимаешь… э-э-э… у таких вот умников, при всей их лезущей наружу наивности и доверчивости, особый, слишком острый, слишком критический склад ума. Я же его давно знаю. Когда он, молодой и талантливый парень, принёс мне на продажу свою компьютерную игру, я сразу смекнул, что из этого может получиться. И вот смотри! – престижная в Арцене «Лулиания»!

И наш Парк! Да, это правда – он её фактический создатель. Но без меня он – нуль при всём своём творческом складе ума. Короче, он мне был нужен вначале, он мне необходим сейчас. На данном этапе!..» – со значением произнёс Миней, Тим с удивлением воззрился на него и напрягся. Миней улыбнулся ему и подмигнул: «А ты, сынок Шайке Пительмана, нам необходим всегда. Запомни это!» У Тима отлегло от сердца: он, кажется, начал о чём-то догадываться. Он снова ухмыльнулся, а Миней продолжал, аристократически прихлёбывая кофе из изящной чашечки: «Над моей задачкой будешь думать сам, никого из лулианичей не привлекая… А, кстати, как поживает Офелия?» – «А в чём проблема? О чём вы хотите меня попросить?» – осведомился Тим, прихлёбывая кофе; от ответа на вопрос шефа об Офелии он постарался ускользнуть: как раз вчера они в очередной раз договорились немного отдохнуть друг от друга.

«Нам нужен очень маленький приборчик, который не вносил бы помехи, а просто гасил до полной немоты любую музыку, вообще, любые звуки. То есть, всё – кроме… силонокулла. – и Миней многозначительно поднял палец. – Это архиважно! Я предчувствую: настанет такой момент, что нам понадобится гасить, полностью, или частично, ненужные нам звучания, регулировать гашение звуков, усиливая их или ослабляя, или вовсе сводя на нет. Пространство, охватываемое излучением прибора, площадь и конфигурация, направление излучения, разумеется, его мощность должно быть регулируемым – в зависимости от наших надобностей. Для начала отработаешь принцип на малом пространстве. Ещё раз повторяю: это не обычный источник помех, а регулируемый гаситель, точнее – пожиратель звучаний, не имеющих отношения к силонокуллу, попавших в сферу действия прибора», – подчеркнул со значением Миней.

– «Я понял, Миней! Попробую! Не все знают, что силонокулл-поле обладает особой энергетической составляющей, отсутствующей у других звуковых полей. Тем оно и уникально. А что до устройства, то… – Тим склонил голову набок, прихлебнул из чашечки, засунул в рот последний кусочек угии, тщательно отряхнул крошки с колен, после чего снова заговорил: – Я думаю, такой приборчик конструктивно… э-э-э… лучше всего совместить с обычным та-фоном. Вы же знаете: это уникальный прибор, по сути – универсальный микрокомпьютер! В него постоянно встраивают всё новые и новые функции. Для молодёжи и детей в него засаживают всевозможные игры…

Видели, как они на ходу играют в тетрис? А интерактивные игры! В самых продвинутых та-фонах имеется Интернет, фотоаппарат, видео! Ну, не мне вам рассказывать… Короче, сделаю это в та-фоне… – отчеканил Тим. – И никто ничего не сможет заподозрить: парниша смотрит видеоклипы по та-фону… Но мне нужно время и особые условия!..» Миней ласково улыбнулся и поощрительно кивнул: «Времени у нас достаточно! И условия обеспечу. Пусть твои сотрудники покопаются в архиве фирмы, просмотрят отчёты старых разработок, особенно… э-э-э… прерванных… Вернее, которые я не дал закончить!.. Не спрашивай, почему. Там есть немало интересных и перспективных идей, которые я в своё время отклонил под теми или иными предлогами, справедливо полагая, что их время ещё не пришло. Мне уже тогда хотелось, чтобы эти идеи попали в хорошие руки. Только ни в коем случае не говори своим людям, какова твоя цель… то есть говори не больше, чем они должны знать, чтобы квалифицированно тебе посодействовать…» – «Миней, мне хотелось бы поточнее понять цель этого приборчика?» «Ты, как никто, понимаешь, Тимми, что значит наш силонокулл. У нас в Эрании, и вообще в Арцене, становится всё больше его поклонников, особенно молодёжь. Очень перспективны в этом отношении гимназисты из Галили, особенно юноши, посещающие секцию восточных единоборств. Но – этого ещё далеко недостаточно. Слишком много… больше, чем нам бы хотелось… тех, кто предпочитает, как они имеют наглость заявлять, нормальную, традиционную музыку!..» – «Но почему? – возразил Тим. – Офелия неплохо поработала! Сами же знаете!» – «Нельзя останавливаться на достигнутом!» – «А она и не останавливается…» – промямлил Тим еле слышно.

Миней вскинул голову и пояснил: «Вот поэтому мы решили перейти к более активным методам внедрения прогрессивных и популярных в цивилизованном мире культурных течений. Технические методы внедрения нового бьют наверняка! На поверхности – всевозможные конкурсы, назовём их турнирами. Так звучит… э-э-э… загадочно, романтично… – Миней элегантно повёл рукой, – элитарно!.. Мы предоставим возможность соревноваться самым разным музыкальным ансамблям, группам, оркестрам, даже солирующим артистам. Даже клейзмерам и исполнителям хасидского рока. Самую лучшую сцену, нашу «Цедефошрию» мы предоставим для самого первого Турнира! Но нам нужно, чтобы там победили самые лучшие, самые достойные!.. Те, кто того заслуживает!.. Это и вопрос финансов, если хочешь…» «Вашу мысль я понял! Серьёзно – понял! Мне даже ясно, зачем нам надо проводить турнир именно в «Цедефошрии»! – воскликнул Тим, радостно улыбаясь и потирая руки.

– В общем, я соображаю, что нам нужно. А назовём мы этот прибор… э-э-э… фелио! Вернее, фелиофон! Фелио – так я назову эффект, создаваемый прибором. Так будет звучать… э-э-э… научно. Словечко фон, оно… завсегда…» – «А почему фелио?» – прищурился с понимающей улыбочкой Миней. – «Это название мне только что явилось…» – «Только что – явилось?» – хитро улыбнулся старик. – «Какая-то мистика, наверно… – потупился Тим. – Вот так мне кажется, и всё… Объяснить не могу…» – «Ну, и не надо, Тимми! Я же понимаю, сам был молодым! Фелио – это звучит, это красиво! В перспективе твой… э-э-э… Ладно, уговорил: назовём его фелио-эффект! Он будет задействован в одном из основных блоков программы угишотрия. Там он ещё как пригодится! Есть ещё идейки… Например, автоматизированный голосователь… первый в мире! Но об этом – потом, в первую очередь – фелио!» – прихлопнул ладонью по столу Миней и весело подмигнул Пительману.

Тим искренне заинтересовался: «А что такое угишотрия? Уж очень название интересное и загадочное!» – «Оно тоже явилось мне… э-э-э… только что. Ты знаешь, Тимми: в Эрании есть целая группа людей, которых так просто к струе подобающей цветовой гаммы не приобщить. Ты знаешь, о ком я говорю. И я не уверен, что тривиальным путём убеждений удастся чего-то достичь. Уж очень много упорства не по делу! Поэтому придётся нам разработать такую программу… э-э-э… целый комплекс программ, так сказать, систему, которую не тут и не сейчас называли кнут и пряник. Вот эту систему мы и будем автоматизировать. Теперь понятно, откуда такое загадочное название? Кстати, самое серьёзное внимание обрати на незатейливую идейку Моти, где в качестве запускающей и управляющей команды используется та или иная мелодия, тот или иной мотивчик. Помнишь, я тебе дискетку давал?» «Ага… – замялся Тим. – М-м-да… Миней… Вы же знаете, что у меня с музыкальным слухом… э-э-э… того… про-блема…» – «Но ведь эта твоя, как ты называешь, проблема не мешает тебе успешно заниматься вопросами акустики.

Даже Ори Мусаки-сан предпочёл тебя всем прочим претендентам, обладателям абсолютного музыкального слуха и безукоризненного вкуса…» – «В традиционном понимании, не забудьте!» – «Вот-вот! То есть в соответствии с отживающими традициями! – подчеркнул многозначительно Миней. – Это неспроста! Не сомневайся, именно такие, как ты, нам и нужны! У тебя слух и вкус не испорчен отживающими традициями, а значит, ты более других открыт всему новому и прогрессивному!

Понял, мальчик мой?» – «Понял, Миней! – просиял Тим Пительман. – Но я постараюсь найти кого-нибудь из верных и преданных нам людей, у которых и с восприятием всего нового и прогрессивного – в духе силонокулла! – всё в порядке, и музыкальный слух… э-э-э… как полагается! А скажите, Миней, Моти эту свою идейку случайно не запатентовал?» – «Нет! То, что он мне тогда принёс, была ещё очень сырая идейка… ну, когда мы об этом говорили… Он сам в ней, я думаю, ещё не видел чего-то такого патентоспособного. Я же тогда постарался ему внушить, что она ничего не стоит. Вскользь, ненавязчиво… Он мог подумать, что угодно, хотя я сделал вид, что меня удручает именно мелодия, которую он использовал, как запускающую. Не помню, чтобы за эти годы он мне что-то на эту тему приносил, или чтобы где-то эту идейку использовал. А ведь согласно уставу «Лулиании», разработчик не обладает авторским правом на свою разработку – без особого разрешения руководства. Это касается патентования и лицензий. Ты что, забыл?» Тим, конечно, не забыл, хотя уже не раз и не два нарушал этот пункт устава.

Мезимотес подозревал это, но смотрел на нарушения сына Шайке Пительмана сквозь пальцы: сынок старого приятеля был ему дороже всех правил и уставов.

«Отлично! – потирая руки, проговорил Тим. – Значит, договорились, шеф! Да, а что, Арпадофелю тоже не полагается об этом знать? Вы же сказали, что я буду под его началом!..» – «Он об этом узнает, но – не сейчас. Сначала сделай хоть что-нибудь, чтобы показать товар лицом! Это будет для него маленький сюрприз… Понял, Тимми? – пристально глянул на него Мезимотес. – Потом-то, конечно, всё-о ему скажем. Он же наш друг и соратник! Короче, иди, действуй!» Миней знал, что Пительмана за уши не оттащишь от задачи, пока не будет готов самый первый образец прибора, как его? – фелиофона. Уж этот-то готов всех своих подчинённых бросить на перелопачивание всех архивов, всех источников необходимой для решения задачи информации, чтобы они нашли ему то, что ему нужно, что можно к делу толково пристегнуть. Спуску он им не даст, на всю катушку использует свою единственную и неповторимую нежность-удавку, из которой до сих пор никому не удавалось выскользнуть. Только бы он смог так хитро поставить дело, чтобы никто из них ни о чём не догадался!

Тим попятился и бочком, бочком вывинтился из беседки. Отодвигая рукой ветви кустарника, раскланиваясь и продолжая сладчайше улыбаться боссу, он пятился, пока не врезался пухлой широкой спиной в ручку маленькой дверцы туалета, через которую и прошёл совсем недавно в сад, направляясь к беседке. На всякий случай, состроив страшно озабоченное лицо, Тим скрылся за маленькой белой дверцей, ведущей в туалет. А уже в холле, выйдя бочком из туалета с другой стороны, он прошмыгнул мимо Моти, рассеянно бредущего по коридору в беседку к боссу, естественно, по направлению к обычной двери, ведущей в тот же сад.

Проект Века – угишотрия

Обеденный перерыв близился к концу. Моти, сидя в неудобной позе, дремал подле включённого компьютера.

На столе мелодично пропел телефон. Моти вздрогнул и схватил трубку, уронил, снова схватил и прижал к уху: «Блох слушает», – хрипло со сна пробормотал он. – «Адон Блох?» – услышал он голос Минея. – «Да, адони», – уже более ясным голосом.

– «Через полчаса жду тебя в летнем кабинете…» – «Хорошо», – не совсем ещё придя в себя, пробормотал Моти.

Моти подумал и решил на всякий случай захватить ноут-бук, где он работал над маленькими эскизами, используя их, как кубики, для построения крупных блоков. Он думал, что речь пойдёт о новой компьютерной игре, начинающей очередную серию; вчера шеф обмолвился об этом.

Миновав длинный коридор и выйдя в маленький холл, Моти боковым зрением заметил нечто огромное, промелькнувшее мимо него и на большой скорости пронёсшееся через холл. Выйдя во двор и подходя к увитой виноградом беседке босса, он сообразил, что это был Тим Пительман. Моти поразило мимолётно схваченное взором странное выражение лица Тима – как будто его поймали на чём-то не совсем дозволенном. Но он решил, что это аберрация зрения, или странные игры подсознания – из-за того, что огромный Тим слишком стремительно пронёсся мимо него.

Моти пожал плечами, мелькнула забавная мысль об инертности больших масс. Он вошёл в беседку, где тотчас забыл о странном видении в образе Тимми Пительмана, выхваченном боковым зрением. То, что он увидел – умело сервированный низенький столик, изысканные закуски и бутылки дорогого коньяка, – поразило его. Изумлению Моти не было границ: с чего бы такое в разгар обыкновенного рабочего дня?

* * *

Шеф Миней важно восседал напротив входа и улыбался знакомой загадочной улыбкой.

«Присаживайся, дорогой, присаживайся! Кофе, чай, коньяк?» – по обыкновению ласково повторил он стандартную фразу. Моти присел в плетёное кресло и заботливо пристроил на коленях ноут-бук.

Мезимотес продолжал ласково и загадочно улыбаться, тихо приговаривая: «Да ты бери, бери сласти – они из фирменной кондитерской!» – «Жена и дочь любят «Шоко-мамтоко».

Знаете? – в Парке, возле «Рикудей-Ам»… Мои девочки такие сладкоежки!.. Но на Ширли это никак не влияет: худющая-а…» – с тёплой улыбкой произнёс Моти.

Миней продолжал загадочно улыбаться, и Моти неожиданно показалось, что в его улыбке проглядывает насмешка.

В середине обычного, совсем не служебного разговора между боссом и подчинённым, в беседку вкатился таинственный администратор по общим и конкретным вопросам и уселся в уголке справа от босса, сняв очочки и аккуратно запихнув их во внутренний карман. От удивления Моти чуть не поперхнулся. «А этот-то тут зачем?» – подумал Моти. По спине пробежал неприятный холодок, когда он случайно наткнулся на белесо-зеленоватый пронзительный луч, испускаемый левым косящим глазом неожиданного визитёра. «Надо же, такое привиделось!» – подумал Моти. Ему не могло придти в голову задаться вопросом, почему этот странный коллега снял свои очочки с туманными стёклами, без которых его никогда не видели в коридорах фирмы.

Новый администратор недавно превратился чуть ли не в главный объект бесед и шуточек в коридорах, туалетах и курилках «Лулиании» – особенно после его лекции, организованной боссом для ведущих сотрудников фирмы. Моти почему-то на эту лекцию не пригласили, зато он много странного и непонятного слышал о ней от тех, кого специально предупредили особо об этом не распространяться. И вот Моти довелось увидеть чуть ли не на расстоянии протянутой руки сдобного коротышку с косящим и постреливающим во все стороны левым глазом, испускающим желтовато-зелёное сияние, плавно переливающееся в белёсовато-багровое. В этот момент Моти почти физически ощутил не просто излучение зловещих оттенков, а – некое поле, которое испускал этот таинственный человечек. Это поле вызывало у нечаянно попавшего в его сферу жутковато-давящее ощущение.

Внезапно он вспомнил этого типчика на концерте в «Цедефошрии»: тогда оказалось, что его знает Тимми, старый армейский приятель (которого очень любят его, Моти, сыновья). От так неожиданно выстроившейся череды мыслей Моти ощутил смутную тревогу, но не мог уяснить её источник.

Усевшись поглубже в плетёный стул, Моти прихлёбывал кофе и искоса наблюдал за загадочным типчиком, по-хозяйски развалившимся в кресле подле низенького столика.

С затаённым интересом, смешанным с непонятным страхом, Моти поглядывал на него, стараясь понять, куда нацелен в каждый данный момент его косящий глаз. А главное – что означают выстреливаемые им каскады лучей то одного, то другого оттенка, а главное – почему второй его глаз, явно зрячий, пугающе неподвижен и наводит на мысль об алмазном сверле?..

Босс и таинственный субъект меж тем углубились в поразительно невнятный разговор, не обращая на Моти ни малейшего внимания. Он продолжал прихлёбывать кофе, заедая необыкновенно вкусной выпечкой. Он пытался прислушаться к разговору босса с его странным гостем и неожиданно понял, что всё, о чём они говорили между собой, даже издаваемые звуки, непостижимым образом обтекали его голову, сквозили мимо…

Отставив в сторону пустую чашку, Моти недовольно подумал: «А чего я, собственно, тут сижу? Зачем вообще меня сюда пригласили?.. Времени жалко! Если шеф решил одарить меня обычной кофейной паузой, то я уже достаточно налился кофе, окончательно отошёл от нечаянной дрёмы и, наверно, могу вернуться к работе. У них, как я вижу свои дела и беседы… Я-то тут при чём!..» Будто прочитав его мысли, Мезимотес с улыбкой посмотрел на него и торжественным тоном объявил: «Моти, извини… У Кобы оказалось ко мне срочное дельце… А теперь, хаверим, раз уж вы встретились у меня, я хочу представить вас друг другу.

Это – мой хороший друг и новый сотрудник, который исполняет должность администратора по общим и конкретным вопросам. (»А то я не знаю!» – с досадой подумал Моти) Адон Коба Арпадофель, – и широким, плавным жестом он указал на развалившегося в кресле справа от него типчика, зловеще постреливающего во все стороны косым левым глазом. – А это, Коба, наш главный специалист по вопросам общей концепции, идеологии и программной технологии компьютерных игр адон Мордехай Блох», – и он указал на Моти, плавным жестом переведя в его сторону указующий перст.

Таинственный Коба стрельнул в Моти чем-то гнойно-белёсым из косящего левого глаза и тут же отвёл его в сторону, тогда как второй глаз продолжал бесцеремонно сверлить Моти. Моти снова ощутил, что зловещее поле Арпадофеля уже повлияло на него весьма угнетающе. Добродушный, весёлый и уверенный в себе, он ощущал, будто администратор по общим и конкретным вопросам с разными глазами высасывают из него лучшие свойства, медленно, с наслаждением выжимая его душу, как губку.

Мезимотес, увидев лучи, испускаемые левым глазом Кобы, озабоченно поглядел на одного, потом на другого.

«Жаль!.. – подумал Мезимотес. – Первая встреча – и сразу ясно, что меж ними химии не получится. А может, оно и ни к чему… Может, и к лучшему, если он хотя бы поначалу будет работать независимо от руководящей группы. Моти, прекрасный специалист, сам справится с поставленной задачей, о ней я лучше скажу ему один на один. Пусть и группу он себе сам подбирает, как посчитает нужным. И он, и вся его группа не будут знать больше, чем им положено. Так даже лучше для дела!» Из кармана Арпадофеля раздался тонкий пронзительный звук – это был силонокулл-пассаж в визгливом регистре. Моти почувствовал, как ухнуло сердце.

Коба ухмыльнулся и стрельнул в Моти розоватым лучиком из сильно закосившего левого глаза: «Это мой та-фон, ничего страшного, мои музыкальные советники…» – важно прогудел Арпадофель. – «А кто у тебя сейчас музыкальные советники?» – полюбопытствовал Миней. Арпадофель свёл брови, его лицо начало непроизвольно расширяться и краснеть. Он поднёс аппарат цвета разбавленного в воде молока к уху, его лицо сделалось необычайно сосредоточенным, в ответ невидимому собеседнику он только фанфарировал какие-то невнятные междометия, и щёки его надувались, как воздушный шарик.

Миней тут же сделал успокаивающий жест: «Нет, друг мой, если не хочешь, не говори!» – «Я должен вас покинуть! – прогундосил Коба, закрыв та-фон и засунув его за пазуху. – Миней, ты уж сам разберись с этим работником, сам объясни ему нашу техническую политику. Введи его в курс дела. Но… сам понимаешь! – и он еле слышно промычал: – ничего лишнего…» С этими словами Арпадофель покинул беседку и словно бы растворился среди кустарника. Моти моментально почувствовал облегчение и вздохнул, подумав про себя: «Хорошо, что он наконец-то ушёл…»

* * *

«Хорошо, что он наконец-то ушёл! – словно прочёл его затаённые мысли Мезимотес и, расслабившись, развалился в кресле. – Давай, ещё по чашечке крепкого кофе и займёмся делом. Как мы с тобой привыкли работать! Уж ты извини, у него было действительно важное дело ко мне, не могу же я ему сказать, чтобы зашёл позже…» Моти с удивлением воззрился на босса, который на секунду отвернулся, чтобы передать ему кофейник. Когда Миней повернулся, Моти натянул на лицо привычно деловое выражение, освещаемое добродушной улыбкой. «Вкусный у вас кофе, шеф! А можно чуть коньячка?» – неожиданно для самого себя осмелел Моти. – «Ну, конечно, не стесняйся!» – и Миней наполнил обе крохотные рюмочки изящной формы. Казалось, и его уход Арпадофеля взбодрил.

Он согревал в руке содержимое рюмки, потом, пригубив, поставил её на просторный низенький столик, стилизованный под замшелый пень (правда, чересчур гладко для обычного пня отполированный), и проговорил: «Итак, во-первых, хочу тебя конкретно и официально поставить в известность, что, по согласованному решению руководителей трёх Министерств, на «Лулианию» возложена почётная задача. Мы приступаем к разработке важнейшей новой темы, с чем нас всех хочу поздравить.

Это, скажу без преувеличения – ПРОЕКТ ВЕКА! Сразу предупреждаю тебя, дорогой Моти, что это не только весьма важный проект, но и… э-э-э… архисекретный.

Степень секретности работ такова, что я даже не вправе на данном этапе всего рассказать…» – «Мы, в общем-то, привыкли к коммерческим секретам. Наверно, и здесь то же самое?» – спросил Моти. – «Да, – коротко ответствовал Мезимотес, – несомненно, и это тоже». – «Какие же секреты, превыше коммерческих, могут быть в «Лулиании»?" – удивился Моти.

Мезимотес словно не расслышал и продолжал: «Ты, Мотеле, будешь главным специалистом по этому ПРОЕКТУ – отныне это ключевая тема в деятельности «Лулиании».

От успеха её завершения для лулианичей, для Эрании, более того – для Арцены! – очень многое зависит. Впрочем, на другие задачи у тебя просто не останется ни сил, ни времени».

Моти взволнованно и с интересом глянул на Мезимотеса. А тот, снова пригубив из рюмочки, продолжил: «Основных целей нашего нового проекта – несколько. Мы создаём комплекс взаимозависимых саморазвивающихся программ, которые запускаются и действуют, при необходимости, самостоятельно…» – «Не проблема!..» – прошелестел еле слышно Моти, удивляясь столь общему и тривиальному началу обсуждения новой темы. Миней важно кивнул и продолжал: «Один из главных моментов в этом комплексе – саморазвитие и саморазрастание. Это и есть твоя задача, которой ты будешь заниматься, не отвлекаясь ни на что другое. А в общем наш комплекс формируется на основе сочетания компьютерных игр различной степени популярности в основном, твоей, Моти, новейшей разработки».

Моти слушал босса с растущим интересом, смешанным с удивлением. Миней продолжал важно вещать: «Мы создаём гигантскую компьютерную супер-игру, построенную на принципе многовитковой сложно-закрученной ракушки с элементами цветомузыки. Это будет новый и необычный музыкальный аттракцион мирового уровня!.. Поэтому, кстати, на определённом этапе мы подключим к проекту и выдающихся музыкантов, к примеру, силоноидов Ори Мусаки-сан. Но это в своё время – ни мгновеньем раньше».

Моти всё ещё не понимал, куда клонит Миней. «Главное – формирование из себя и в себе струи подобающей цветовой гаммы. Участник игры должен совершить точное попадание в упомянутую струю, а она по ходу дела формирует из себя то, что мы с самого начала называем «Ракушкой счастья», она же «ЦЕДЕФОШРИЯ». – «Но у нас же есть в Парке «Цедефошрия»! – воскликнул Моти. Он внимательно слушал, пытаясь схватить главную мысль и одновременно представить, как изобразить превращение струи в многовитковую ракушку и обратно программными методами. Он подумал, что если это удастся, может получиться очень даже увлекательная игра.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю