Текст книги "Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт"

Автор книги: Фаня Шифман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

3. Звёздный рок-н-ролл

Начало «окривевшего кольца»

Моти сидел возле экрана компьютера и, почти не моргая, напряжённо вглядывался в его загадочно мерцающую глубину. Если не глядеть на его руки и тем более на экран, можно подумать, что он спит с открытыми глазами, или пребывает в состоянии транса. Гибкие пальцы его левой руки стремительно носились по клавишам, отдалённо напоминая руки пианиста-виртуоза, кисть правой руки словно бы расслабленно охватывала мышку.

На экране разворачивались фантастические картины. На зеленоватом, бархатисто мерцающем и переливающемся поле экрана появилась светящаяся белая звёздочка, из бархатистых глубин раздался тихий мелодичный звук. Звёздочка росла, постепенно раскручиваясь в радужную спираль, и по мере раскручивания спирали становился мощнее и громче электронный звук то ли колокола, то ли органа. Как только этот звук достиг нестерпимой силы, его мощь тут же резко пошла на убыль.

Откуда-то издали зазвучала песня Виви Гуффи «Сидишь на облаке», в сопровождении нежных колокольчиков, в которых явно ощущался электронный призвук (вот когда Моти всем своим существом, чуть ли не печёнкой, ощутил, что это такое – космо-электронные звучания!). Спираль, составленная из радужной пыли или брызг, раскрутилась в огромную, на весь экран, сверкающую ракушку, распахнувшую манящее устье, на пороге которого сверкала, пульсировала, дышала надпись Enter, которая время от времени плавно перетекала в надпись Welcome и обратно. Моти резко нажал клавишу мышки и стремительно перебросил руку на клавиши со стрелками.

Начался стремительный полёт по манящим, запутанно-ветвящимся лабиринтам виртуальной «Цедефошрии» в сопровождении пробуждающей смесь светлой грусти с тревожностью мелодией. То была песня Виви Гуффи «Я в дом зашёл», исполняемая на неведомых инструментах, звучание которых напоминало то скрипки, то колокольчики, то верхний регистр органа, но скорее – и то, и другое, и третье. По стенкам ракушки в такт и ритм звучащей мелодии, мелькали радужные блики, а сверху резвились облачка, похожие на весёлых зверушек, разыгрывающих забавный мультик.

Моти рассеянно водил мышкой и автоматически перебирал клавиши, с улыбкой глядя на резвящиеся облачка. Он вспоминал, как, вплотную приступив к разработке сценария для Проекта Века, он вдруг подумал о детских рисунках дочки Ширли.

До чего же они были красивы, забавные серии дочкиных рисунков! На них она изображала небо во всех видах, и облака у неё были одновременно похожи и на облака, и на смешных пушистых зверушек! Его Бубале так любит небо, море, природу.

Она и сейчас, превратившись в задумчивую девушку-подростка, может часами рисовать свои смешные комиксы, придумывая всё новые всевозможные сюжеты. Её серии становятся всё интереснее и совершеннее, зато детская непосредственность и свежесть остались. Тогда Моти пришло в голову, что в этом проекте могут пригодиться весёлые облачата Ширли – так он убьёт сразу двух зайцев. А что, это, пожалуй, идея!.. Предложить интересное дизайнерское решение, да и Бубале привлечь к любимой работе, заинтересовать…

И вот сейчас Моти порадовался тому, что забавные рисунки Ширли (с помощью одного из анонимных компьютерных дизайнеров «Лулиании», приятеля Моти) нашли вторую жизнь в его программе. А ведь действительно отлично вышло! Справедливости ради надо признать: он просто попросил у дочки рисунки, даже не сказав, где собирается их использовать. Моти решил, что гораздо лучше сделать дочке (а заодно и мальчишкам) сюрприз: пусть Бубале увидит своих весёлых облачат уже на виртуальном небе готовой «Цедефошрии». Что-то тогда близнецы скажут?! Это уж точно: больше «маленькой дурочкой» не посмеют её называть!..

Общий фон становился всё темнее, радужные блики и весёлые облачата, имеющие вид смешных зверушек, постепенно сгустились в мрачные тучи, а затем и вовсе исчезли, поглощённые чёрным беззвёздным небом, вселенской пустотой. Внезапно загрохотали то ли литавры, то ли фанфары Арпадофеля, незаметно вполз прямо в нервы круто скользящий вниз вкрадчивый, нестерпимо-скрежещущий звук, как будто легонько провели железным бруском по зубьям пилы. «Так и есть – это он, «самый потрясающий силонокулл-пассаж гениального Ад-Малека» – по словам моих мальчишек!» – подумал Моти, содрогаясь и морщась, как от острой зубной боли – и тут же испугавшись своей подсознательной реакции.

Одновременно вспыхнула ярко-зелёная, переходящая в молочно-белую, слепящая молния, напомнившая Моти левый косой глаз Куби-блинка. Из-за поворота (словно бы резко перевоплотившись из облачат-зверушек) вывалились оскаленные, кривляющиеся морды неведомых чудовищ. «Ну, это уже сработал дизайнер Пительмана, – подумал Моти, и его радость от вида смешных и задорных весёлых облачат Ширли померкла. – У этого парня эстетический принцип – в духе струи». В сердце впервые закралось сомнение – правильно ли он сделал, что подкинул дизайнерам Пительмана и Арпадофеля идею дочкиных рисунков?

В нижней части экрана, на внутренней поверхности ракушки, возник знакомый кубик с точками на каждой грани – от одной до шести; он на глазах превращался в нагловато вихляющий многогранник с множеством разноцветных пульсирующих граней, в основном тёмных оттенков. Число точек стремительно росло, многогранник закрутило в силонокулл-тарантелле – этакое быстро растущее нечто, того и гляди! – всосёт в себя весь экран. Послышалась песня «Из туманных спиралей», но её сопровождал уже не хор нежных колокольчиков, а рассыпающий трели бутылочного боя ботлофон, творение бутыле-вдохновлённого Куку Бакбукини. С каждой синкопой число граней этого таинственного нечто с пронзительным сверканием резко возрастало – и в такт гремел ботлофон: «Изваяно нечто!.. нечто!!.. нечто!!!..» И вдруг!.. Под визжаще-царапающий (как железом по стеклу) стремительный пассаж силонофона нечто превратилось в оскаленную, усеянную бесчисленными зубами морду с огромным количеством глазок, мерцающих всеми оттенками зелёного… Их цвет то плавно, то скачком переливался в темнеющий жёлтый, а под конец – в жутковатый молочно-белый.

Непонятно было, где глаза, а где зубы – одни словно бы перетекают в другие.

Моти снова представил на месте этой морды широкий блиноподобный лик куратора в стадии зловещего покраснения. В голову забрела шальная мысль: классно было бы изобразить таинственное нечто в образе Арпадофеля собственной персоной. А вдруг ему бы понравилось! Или совсем наоборот?.. От этой крамольной мысли учащённо забилось сердце, сбилось дыхание. Да только… кто на такое осмелится, какой художник-дизайнер в «Лулиании»?!.. Моти тряхнул головой, отгоняя нечаянную мысль, и удовлетворённо качнул головой: страшноватенько, зато – как должно привлекать юных элитариев!.. То, что боссы прописали!

Резким нажатием клавиши мышки он подбросил чудовищное нечто, и тут же пальцы принялись стремительно перебирать клавиши со стрелками. Нечто подскакивало – и падало, и снова подскакивало – и падало, казалось, одной и той же гранью вверх.

Моти не успел понять, как это получилось, но вдруг, на десятое-двенадцатое падение, эта грань начала разрастаться, и во весь экран высветилась, мерцая, многозначная цифра (на фоне которой подсознание нарисовало сладко ухмыляющийся лик… Тима Пительмана! – с чего бы это?).

Моти послал грань с цифрой в пасть одному из чудовищ, туманно снующих по периметру экрана под вкрадчивый скрежет силонофона и громыхающие синкопы ботлофона. Покуда одно из чудовищ, извиваясь, ловило нечто, широко раззявив пасть, прочие оскаленные морды расплывались и исчезали, в в центре экрана распахивался новый поворот лабиринта. Ботлофон нервически погромыхивал что-то вроде аккомпанемента мелодии «Сидишь на облаке». Если высвеченная на экране цифра была слишком мала, или не удавалось с трёх попыток закинуть нечто в какую-нибудь пасть, врезался силонокулл-пассаж – завинчивание железного бесконечно-длинного болта в стеклянную или металлическую бесконечно-толстую стенку, – сопровождаемый дьявольским хохотом. (У Моти мелькнуло мимолётное воспоминание об этом: мальчишки дома какой-то диск прослушивали.) Ну, конечно: не так давно Миней намёком подал идейку подчинить этот колоритный хохот соответствующе организованному над-ритму и над-мелодической картине. «Хо-хо-пассаж» – так назвал это Мезимотес. Да уж! «Хо-хо-пассаж»! – это ново, свежо, необычно!

Арпадофелю с его фанфарическим вкусом непременно должно понравиться!.. И вот – результат!..

Хищная гримаса чудовища более всего впечатляла косящим, шныряющим туда-сюда левым глазом, испускающим белесовато-зеленовато-багровое зарево. «О! Вот вам и Куби-блинок, собственной персоной! Слегка подработать образ – и… полнейшее сходство!» – подумал Моти с бесшабашной язвительностью. Чудовище смачно выплёвывало нечто, и экран подёргивался лёгкой рябью, сопровождаемой пассажем стиральных досок ихних бабушек. Уже пройденный завиток лабиринта разворачивался в попятном движении. Снова замелькали, заплясали, закружились в весёлом танце радужные блики и облачата-зверушки. Сработал-таки Закон Окривевшего Кольца!..

Начинался как насмешка, а воплотился в такой страшненькой виртуальной форме!..

Значит, надо снова выбираться из этого завитка и по-новой проходить весь путь.

На пройденном, казалось бы, пути появляются новые крутые и резкие повороты, для преодоления которых необходима почти нечеловеческая скорость пальцев на клавишах со стрелками. Моти, не замедляя движения пальцев, ухитрился немного помассировать уставшую руку. Подобная ситуация повторялась несколько раз, снова и снова отбрасывая Моти назад, всё ближе и ближе к устью «Цедефошрии», от которого он, по его расчётам, уже должен был отойти на порядочное расстояние…

* * *

Ох уж, этот Закон Окривевшего Кольца! Этот термин пришёл Моти в голову во время одного из кофейно-рабочих совещаний в кабинете-беседке босса Мезимотеса, куда заглянул Арпадофель. По выражениям лиц руководства Моти сразу же понял, что это, придуманное им ради смеха, название: окривевшее кольцо – отлично вписалось в громоздкие и запутаные игры в терминоманию, захватившие «Лулианию» с появлением загадочного Кобы Арпадофеля.

И то правда! – чем это окривевшее кольцо хуже той же струи подобающей цветовой гаммы, о которой в последнее время, особенно после Дня Кайфа, слишком много и взахлёб начали вещать все источники информации Арцены?! Помнится, боссы с радостью подхватили его окривевшее кольцо, а теперь широко пользуются этим выражением в научных докладах. Правда, выплёскивать это словосочетание в массы они посчитали несвоевременным.

Наконец, Моти всё-таки преодолел половину намеченного маршрута и увидел на экране огромный спиральный завиток лабиринта, услышав заунывную, навевающую чувство безнадёжности композицию, исполняемую дуэтом ботлофона и силонофона: словно вой голодных волков раздавался из дальних глубин непроходимой чащи леса (а может, это, наконец-то, увязала в засасывающей, жуткой трясине собака Баскервилей?). На абсолютно чёрном фоне экрана ничего не просматривалось, кроме уныло мерцающего завитка мутноватого светло-грязного оттенка. В следующий миг новое многогранное нечто извернулось и вывинтилось из недр завитка и разрослось во весь экран. Вокруг в бешеном хороводе закружились ухмыляющиеся, причудливо искривлённые рожи гибридов змей, крокодилов, вурдалаков. Моти глядел на них и думал: «И кто это с такой изобретательностью придумал образы и манеры поведения этих чудовищ? Однако, богатое воображение у художника, приятеля Тимми!..» Тряхнув головой, Моти резко нажал клавишу мышки, и порядком уставшие пальцы снова лихо забегали по клавишам со стрелками. Всё повторилось… Моти отбросил многогранник в морду ближайшего… э-э-э… вурди-змея (так Моти про себя обозвал эту помесь змеи с вурдалаком), но тот с брезгливой гримасой отфутболил его обратно. Цифра, высвечиваемая на многограннике, разрасталась и вращалась сверкающим волчком под бешеную силонокулл-тарантеллу, напоминавшую вкрадчивый скрежет гигантской пилы, перепиливающей огромные куски железа, под аккомпанемент аккордов, напоминающих выстрелы и взрывы одновременно…

И снова всё вернулось к исходной точке. На экране, на том самом месте, где в начале игры пульсировала надпись Enter, зазмеилась выполненная буквами знакомых начертаний коричневато-зеленоватая надпись на незнакомом языке (уж сахиб Ад-Малек, наверняка, знал бы, как её прочесть). И кто это подсунул ему в программу такое?..

Неужели Арпадофель постарался?.. Или Тим, верней, его люди? Но как они влезли в его, Моти, программу?.. Как бы там ни было, это означало, что игра описала полное окривевшее кольцо. Надо было всё начинать сначала. Уф-ф-ф!!!..

Не надо было вникать в тонкости программы финансового блока, чтобы понять, что многократные возвращения к устью «Цедефошрии» обойдутся клиенту-игроку в кругленькую сумму – а тот в пылу азарта даже подумать об этом не успеет. Зато потом, изучив распечатку из банка, что за незабываемо-острые ощущения он переживёт!.. – куда там азарту игры! Однако, назад пути нет: техзадание для Бенци и его группы разрабатывали Миней и Арпадофель, а он всего лишь передал его Бенци, заверив его, что это всего лишь договорные работы для таинственного заказчика-хуль.

* * *

Моти устало откинулся на спинку кресла. И тут увидел, что к нему тихой поступью приближается Тим Пительман. Задумчиво глядя на него снизу вверх, Моти подумал: «А ведь когда-то, в молодости, это был обаятельный увалень…» Моти вспоминал времена, когда с круглого лица молодого Туми не сходила мягкая, тёплая, временами казавшаяся слегка дурашливой, улыбка, притягивающая к нему людей.

Правда, и тогда портила впечатление его нескладная фигура, отдалённо напоминавшая бесформенный мешок. «Красавцем он никогда не был, но!.. Что за выкрутасы времени! Или новое имя – новое лицо?..» – вздохнул затаённо Моти, разглядывая нависшее над ним крупное расплывшееся лицо Пительмана. В самом деле:

Туми, превратившись в Тима, сильно располнел, а за последние пару лет ещё и почти полностью облысел. Зато взамен мягкой обаятельной улыбки он приобрёл загадочную значительность во взоре, то угодливом, то высокомерном – в зависимости от направления взора. Это свойство, побуждавшее не только незнакомых, но и давних знакомых внутренне трепетать перед ним, принимая его за очень влиятельную личность, он приобрёл в процессе упрятанной в глубокую тень деятельности.

Тим улыбнулся старому приятелю, и в этой улыбке следы былой угодливости причудливо смешались с едва мелькнувшей искоркой превосходства. Без лишних вопросов он пододвинул стул и уселся рядом, с важным видом уставившись на экран компьютера Моти. «Ну, Моти, покажи старому другу, что тут у тебя?» – «Да ничего особенного… текучка», – буркнул Моти, поспешно закрывая файл. – «А-а-а! – протянул Тим, и лицо его неожиданно засияло нестерпимой приторностью. Моти озадаченно нахмурился: не успел ли увидеть Тим того, чего ему видеть не положено?

Босс с самого начала предупредил его: ни один из членов рабочей группы не должен знать, и тем более совать свой нос в то, чем занимается коллега в рамках темы. А ведь Пительман даже не член группы! Он, как видно, смекнул, что озаботило Моти:

«Не переживай, – Тим похлопал его по плечу. – Мы же с тобой друзья и делаем общее дело! А твои мальчики, Галь и Гай, мне доверя-а-ают! Как родно-о-ому!» – «При чём тут…» – махнул Моти рукой, не желая вдумываться в смысл слов Пительмана.

Тот же откровенно веселился, глядя на выражение лица Моти.

Моти поднял голову, сделал усилие, скроил на лице широкую улыбку в ответ на улыбку когдатошнего приятеля и проговорил: «Ну, а ты-то как?..» – «Как всегда!

Нормалёк! А ведь меня к тебе Миней послал: приглашает нас на традиционную кофейно-рабочую паузу… Посиделки, так сказать…» – «Ты что, у него уже телефоном работаешь?» – невинным тоном осведомился Моти. Тим коротко хохотнул, но бледно-голубые глаза его на мгновенье сделались колючими. «Я, знаешь ли, просто сам попросился: давно с тобой по душам не беседовал. Не по телефону же!

Заодно хочется узнать, как у тебя дела движутся, не нужна ли помощь…» – как бы невзначай, обронил Пительман. – «Не понял!» – насторожился Моти, стараясь сохранить насколько возможно безразличный тон. – «А чего тут понимать! Ты, это само собой, главный специалист темы, у тебя своя группа. А меня вчера назначили замом главного куратора, – похвастался Тим. – Главный куратор, сам понимаешь, не светится перед подчинёнными, он человек очень высокого полёта. На людях… того-этого… речь профанфарисцировать, продемонстрировать в натуре новый цвето-музыкальный эффект, который потом вы, спецы, сможете в какую-либо игру завинтить. А для связи с людьми и координации работы в части человеческого фактора – это Миней меня назначил. И, разумеется, полностью ввёл в курс дела. Кроме того, у меня своя особая миссия, связанная с ядром… э-э-э… ладно… неважно… – Моти вскинул на него удивлённый взгляд, но промолчал. – И систему защиты моя группа будет разрабатывать».

«Да…» – только и смог промямлить ошеломлённый Моти. Ему показалось, что если бы его стукнули по голове диванным валиком, это его до такой степени не ошеломило бы. «Беседер… Присаживайся рядышком. Вон тот стул возьми – он покрепче… Я так понял – ты о защите хотел потолковать?» – «Угу!» – нежно промурлыкал Тим. – «Ну, смотри… В первую очередь, защита необходима основному блоку, музыкальному…» – «Да, Миней говорил, что мы разрабатываем программу новой музыкальной игры… – Тим уточнил: – Уж если основной блок музыкальный…» – «Ты же говорил, что всё знаешь! Беседер, не суть… Короче!.. Программе нужна такая защита, чтобы самый гениальный хакер не смог её взломать». – «А то я без тебя не знаю!» – саркастически протянул Тим.

Моти решил его реплики пропускать мимо ушей: поработав с Пительманом, он обнаружил, что по натуре Тим – классический тип босса, разбирающегося в вопросах, которыми ему поручено заниматься, ровно настолько, чтобы показать себя крупным спецом. Зато от него нельзя было отнять потрясающего умения находить и на всю катушку использовать серьёзных и грамотных специалистов, работающих под его началом. Впрочем, то же самое можно сказать и о нужной ему информации, на которую у него был потрясающий нюх. Не это ли создало ему поначалу устойчивый имидж талантливого специалиста по электронике и акустике, а теперь, в «Лулиании», лучшего разработчика программ защиты? Эти мысли пронеслись в голове Моти, и он, как ни в чём не бывало, продолжил: «Во-первых, защита главного принципа действия: он должен быть герметически закрыт от посторонних! Чтобы никто и никогда не смог его разгадать. То есть, нужен герметичный колпак». – «А принцип действия? Ты ж понимаешь – разработчику защиты необходимо знать, что именно он защищает!» – с наигранной обидой заметил Тим. Моти, не слушая его, продолжал: «Во-вторых, защищаем саму программу от выведения из строя. Первое сложнее, тогда как второе, как ты знаешь, давно отработано. Предпочтительно и второе сделать на каком-нибудь нетрадиционном принципе, что не вскроешь никакими отмычками ни на каком уровне.

Между прочим, у меня одна игривая, но очень стоящая идейка: ввести команды вежливости в приятном, расслабляющем оформлении. Подбери такое приятное оформление в нашей фонотеке. Рассчитываю на твой музыкальный вкус», – широко улыбнулся Моти; он прекрасно понимал, что у Тима имеется проблема с музыкальным вкусом, а главное – с музыкальным слухом. – Чтобы желание несанкционированного вторжения в музыкальную программу наталкивалось на ответ «hi!» – вот в такой форме: – и Моти промурлыкал какой-то весёлый мотивчик. – Дизайн сам продумай, никого не привлекай. Возьми из уже имеющегося. Если же наглец-хакер попытается продолжать, следующая команда будет «bye!»… – промурлыкал Моти мотивчик с налётом лёгкой печали. – Дальнейшее вторжение сопряжено со сменяющими друг друга «hi! – bye!», с возрастающей скоростью. Это на поверхности. Остальное – твоё дело. Главное – герметичный колпак! – чётко и раздельно повторил Моти. – Ты в этом деле дока, иди, трудись. – Моти не мог сдержать лёгкой усмешки. – А как только сделаешь, сразу же приноси, вместе состыкуем с соответствующим блоком». – «Ладно, это в первом приближении ясно… Стало быть, с герметичным колпаком!

Используя, так сказать, принцип колпакования, – с туманной многозначительностью проговорил Тим, – разберёмся по ходу дела. М-м-да-а… Колпакование! Отличный термин! Спасибо! Интересная идея, думаю, и воплощение будет не менее интересным…

Но у меня, в общем-то, к тебе важное дельце…» – «Так что же ты мне голову морочишь? С него бы и начинал!» – «Но-но-но, адон Блох, не забывайтесь! – в голосе Тима неожиданно зазвучал металл. – Меня назначили замом куратора. А это значит, что ты некоторым образом… конечно, не напрямую… – Тим плавно повёл своей огромной ручищей, – мне подчиняешься». – «Что-о? Я – тебе???» – «Ты – мне!!! – с улыбочкой мягко проворковал Тим. – Но, учитывая, что мы с тобой давние приятели, а главное – что твои сыновья – мои юные друзья, очень близкие и хорошие друзья… В общем, не бери в голову!» – «Ага… Наплевал в душу – а теперь всё к шутке сводишь», – мрачно пробормотал Моти.

* * *

Он встал и вытащил из стола пачку сигарет: «Я пошёл покурить», – и направился к двери, почти не глядя на Пительмана. Тим тоже встал, с трудом выбираясь из стула, подтянул брюки, ласково прищурился и тихо отвечал: «Ладно, не будем об этом. Я же, по правде, о другом, – тихо приговаривал он, идя следом за Моти до курилки.

– Это ты предложил для работы над финансовым блоком своего старого дружбана Бенци? Так сказать, друг приводит друга? Я об этом только сегодня узнал! Миней согласился – от широты натуры, а я вот не знаю, можно ли такому человеку доверить работу по нашей теме…» – «Поздно спохватился, – холодно отвечал Моти, не глядя на Тима, который небрежно облокотился о стену, с ласковой ухмылочкой искоса поглядывая на Моти. – Он уже целиком в деле. Мне было поручено выбрать самого лучшего – я и выбрал. Поверь: лучше Бенци эту работу никто не сделает! – он посмотрел Тиму прямо в глаза и добавил: – Он уже большую часть спроектировал – за какую-то неделю. Талантливый и трудолюбивый парень!» – «И как он всё успевает: и работы выполнять, и молиться, и детей пачками рожать? – вскинул руки Тим. – Правда, воспитать их, как полагается, всё равно не смог: его старший – бандит, если помнишь… – обронил он вскользь. – Что-то плохо верится, что его и вправду на всё хватает?.. Ладно, смотри – под твою ответственность!» – «Успокойся!

Я ему не говорил, что это для нашей темы…» – «А что ты ему сказал? Какую легенду придумал?» – «Я ни словом, ни намёком не сказал ему, что это… э-э-э…

Я ему просто сказал: это для заказчика-хуль, очень важный и ответственный заказ.

Техзадание он получил на бланке, от Минея – на английском…» – «А он справится-то с английским? Дос этот! Может, чего-то не понял, а нам потом придётся время тратить на доведение его работы до ума…» «Слушай, Тимми, может, угомонишься, наконец? – жёстко проговорил Моти. – Оставь Дорона в покое, понятно? Он с английским отлично справился! И не касайся его работы, вообще его не касайся!» – «Жаль, что ты так вопрос ставишь… А я как раз хотел с тобой о нём поговорить… Жаль, опоздал… Ладно, раз уж ты ввёл его в курс, ничего не поделать, но…» – «Да не вводил я его в курс!» – в отчаянии Моти повысил голос. Но Тим не обратил внимания на его реплику и задумчиво продолжал излагать свою мысль: «Я вот всё думаю, как бы так сделать, чтобы твой Бенци над своим блоком и работал, и думал только на фирме. Это тоже имеет отношение к колпакованию, которое ты предложил… – в голосе Тима прозвучала многозначительная туманность. – Не показалось ли тебе, что он примеривался домой работу брать?» – в глазах Тима сверкнул незнакомый огонёк. – «Нет, точно – нет!

Зачем оно ему?.. – отрицательно покачал головой Моти, делая очередную затяжку. – Я знаю, что у него дома масса своих дел, ему не до работы. Он же у нас многодетный папаша!» Моти благоразумно промолчал о том, что Бенци ещё ходит заниматься в меирийский колель, йешиву для семейных мужчин; он с ужасом представил себе, как на это прореагировал бы Пительман, скажи он ему об этом. «Ну, и что?!!» – Тим вскинул домиком свои короткие, густые, рыженькие бровки. Моти подумал, что раньше как-то не обращал внимания, как забавно выглядят у Тима бровки. Он пояснил: «Дома ему не до работы, понимаешь? Ну, и… Короче, он не будет дома этим заниматься! Не будет! Не до того ему!» – «Да ты что! – никаких дома! Ты что, устав «Лулиании» забыл?» – замахал руками Пительман и уставился на Моти, грозно сверкнув глазами, впрочем, тут же постарался смягчить впечатление самой сладчайшей своей улыбкой.

У Моти мелькнула мысль: «Как будто сам строго следуешь уставу… когда приторговываешь нашими разработками направо, а чаще налево…» – но сказал он совсем другое: «Я же тебе 3 раза повторил: не будет он этим дома заниматься! Не будет!! Не будет!!!». Моти уже начинал терять терпение, но Тим снова обнял его за плечи, ласково и с силой прижимая к себе. «Отпусти меня, что ты делаешь!

Сломать хочешь?» – «Да ну что ты! Ты же у нас почти самый ценный работник по теме! Как я могу тебе, а стало быть – делу, вред нанести!» – ещё мягче ухмыльнулся Тим и зажмурился по-кошачьи.

«Надо осторожно намекнуть ему, что мы готовы оплачивать ему и ночные часы работы… – продолжил Тим, и у него сделалось серьёзное лицо, – Только бы он ни пылинки, ни мыслишки, ни файлика отсюда не вынес, даже между извилинами своих гениальных мозгов!» – «Он мне давно и прямо сказал, что дома он рабочими делами не может и не будет заниматься, у него есть другие дела», – стараясь не сорваться, снова повторил Моти. – «Ага… И ты ему, конечно же, поверил! Ладно! Я, на правах заместителя куратора, предлагаю предоставить ему отдельный кабинет со всеми удобствами и со специальным замком, который открывать и закрывать буду я, или босс, в крайнем случае – Коба». – «Ну, а если вы все вместе должны будете уйти раньше, как это нередко бывает?» – «Тогда он проведёт в кабинете время до возвращения кого-нибудь из нас в «Лулианию»! Пусть и через пару-другую дней.

Ведь в кабинете будет всё оборудовано на аварийный случай: полный холодильник, вода, туалет, душ… Всё, кроме телефона: чтобы не передавал секретных данных ни одной живой душе!» – «Да ты что! Ты что, хочешь его как бы заключённым сделать?

За что! Что он тебе сделал, что ты так… по отношению к одному из лучших работников фирмы и прекрасному человеку?» – «Ну, если он действительно сознательный работник, он поймёт, что это не против него лично, а для пользы нашего общего дела! Проявит ответственность!..» – с важностью, ханжеским тоном заявил Тим, чем вызвал у Моти чуть не отвращение.

Моти пришлось сделать усилие, чтобы ответить спокойно и твёрдо: «Нет, Тимми! Так не годится! У него большая семья, есть и маленький ребёнок!» – «А у нас важная тема!» – «С моими людьми я привык обращаться по-человечески! Они к этому привыкли – и отвечают мне хорошей работой. Я и дальше собираюсь относиться к ним так же. Тем более к таким отличным работникам, как Бенци», – вступился за старого приятеля Моти. – «Беседер, ты тоже будешь владельцем ключа», – согласился Тим. – «Зачем такие сложности! Ключ вообще не нужен: можно вполне обойтись магнитным замком-карточкой!» – «Это что, вроде банковских?» – важно вопросил Тим. – «Ну да! Самое простое решение!» – «О том, какой пакет данных содержит его карточка, ему знать необязательно, так ведь? Между прочим, отличная идея: личная карточка индивидуя, про пакет данных в которой он не имеет понятия!

Возьму на вооружение! А что до твоего Бенци, то… Хорошо было бы так на его память повлиять, чтобы всё наработанное оставлял в компьютере, а, уходя, напрочь забывал. А потом пришёл, только посмотрел в компьютер – и снова вспомнил!» – «Ну, Тимми! Из тебя прямо так и хлещут идеи определённого свойства! Где только ты их поднабрался?.. Слава Б-гу! – это на данном этапе невозможно! Да и кто тебе позволит манипулировать с живой человеческой памятью! И вообще, я тебя не понимаю! Я ему уже сказал, что это обычная договорная работа для заказчика-хуль, которую надо выполнить как можно скорее и лучше! Так зачем ещё какие-то дурацкие меры предосторожности? Хочешь навести его на лишние мысли и вопросы?» – «Опять же ты прав! – прищёлкнул Тим языком. – Даже обидно!.. Ну, ладно, я пошёл в туалет, посижу, подумаю над твоей мыслишкой… и над тем, что мне сейчас в голову пришло… С Минеем надо обсудить… Ах, да, чуть не забыл: он же нас приглашает на совещание!» Моти коротко кивнул.

Тим, игриво, как бы виновато, стрельнул льдинками глазок в сторону Моти: «Значит, опоясывающие команды «hi! – buy!» для маскировки? Чтобы самого хладнокровного хакера вывести из себя? Забавная идея… в рамках колпакования… и остроумная!» Тим, посмеиваясь, понес свои мощные телеса по коридору.

Моти, естественно не знал, что для программ защиты Тим собирается использовать некоторые элементы неведомого ему фелио-эффекта, при разработке которого специалисты группы Пительмана успешно применили некоторые незапатентованные идейки самого Моти. Кроме того, творчески использовали хитрую систему виртуальных звуковых зеркал и линз, которую несколько лет назад предложил специалист фирмы Гидон Левин, друг Бенци. Эту идею Миней в своё время тоже постарался схоронить в закрытых архивах «Лулиании», куда Тим получил свободный доступ, приступая к работе над фелио-эффектом.

Метко прицелившись, Моти бросил окурок в урну и вернулся на рабочее место. «Чёрт побери, припёрся, когда я решил чуток расслабиться», – подумал Моти, забираясь в кресло у компьютера и, махнув на всё рукой, устало прикрыл глаза. В комнате никого не было, стояла сонная послеобеденная тишина.

* * *

…Моти распахнул глаза, помотал головой и оглянулся. Неужели кто-то видел его задремавшим на работе?.. Нехорошо… Встал, снова вытащил из ящика стола сигареты, вышел в коридор и закурил. Глянул на часы и вспомнил, что скоро идти на деловые посиделки к Минею, заскочил и прихватил со стола ноут-бук. И снова жадно закурил… Мимо деловито сновали коллеги.

Кто-то сзади положил ему руки на плечи. Моти вздрогнул и обернулся. Это был Миней Мезимотес. «Ну, как дела, Моти? Движутся?» – «Всё нормально!» – с облегчением проговорил Моти. – «А где Тимми, куда он делся?» – «Когда я его видел с полчаса назад, он в туалет пошёл. У него, видите ли, какая-то идея прорезалась! А где же ещё наш Тим может родить очередную сногсшибательную идею?