Текст книги "Ныряльщик за жемчугом (СИ)"
Автор книги: Фанни Фомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
14
Вслед за Кейном они прошли через металлическую дверь с табличкой «Только для персонала», и оказались в тёмном ремонтном цеху.
– Мимо завода, по кругу? – спросил Адам.
– Там ремонт дороги. Давай через набережную? – предложил Кейн, снимая с полки шлем.
– Замётано. Дашь нам фору? Я так понимаю, ты без двойки…
– Держи карман шире, – Кейн передал шлем Джеру, и приятельски подмигнул, кивая на Адама, – этот чёрт ездит лучше многих профи.
Джерфид наконец разобрался в ситуации.
– Вы что, устраиваете гонки?
– Так, для себя. Немножко покатаемся, и на место поставим – от машин не убудет, а боссу и клиентам знать не надо…
– А пробег куда ты денешь? – ухмыльнулся Джер, радуясь, что может наконец осмысленно включиться в беседу. – По головке не погладят, если будешь так кататься.
– Я же мастер, – осклабился Кейн, доставая шлемы для Адама и для себя. – Сам накатаю, сам и скручу…
Что удивляло больше всего – так это настроение Адама. Он прямо-таки лучился эдаким бесшабашным весельем. Даже движения его стали напряженными, быстрыми и чёткими, словно хищник готовился к смертоносному броску. Состояние это казалось заразным, Джер подхватил его мгновенно, исполнившись восторженного нетерпения.
Лязгнула тяжелая створка, открыв выход на задний двор, где никем не тронутый стоял себе спокойно «Cayen». И Джерфиду подумалось, не ревнует ли авто, когда хозяину вдруг приспичит покататься на двухколёсной технике.
– Садись давай, – поторопил Адам, приглашающее похлопывая по чёрному сидению у себя за спиной.
Надо сказать, опыт общения с двухколёсной моторной техникой ограничивался у Джерфида покатушками на старом мопеде, в возрасте несколько до полового созревания. Мопед был чужой, а желающих покататься на нём – целая очередь, поэтому не проявив особых талантов гонщика, и пару раз навернувшись, он благоразумно решил отложить это занятие до лучших времён (или лучшего мопеда).
– Держись крепче, – посоветовал Кейн, наблюдая, как парень неловко пытается умоститься за спиной у Адама. – Да не цепляйся за куртку, обхвати за талию.
Два мотора зарычали, один басовитей другого. Кейн и Адам переглянулись – и стартовали так неожиданно, что Джер едва не свалился. Попетляв грязными закоулками, они выехали на вполне приличную улицу, остановились на светофоре, и замерли в ожидании зелёного сигнала.
А дальше… это было как полёт над тёмными, пустынными улицами. Мимо проносились дома, скверы, автобусные остановки; в стороне, проходя мимо сознания, неслись длинные, как провисшие провода, гудки машин, которые они обгоняли. Ветер легко прошивал ткань джинсов и куртки, обжигая тело колючим холодом, но это было не важно, и даже почти не заметно. Движение, мощное, стремительное, всепобеждающее движение вперёд… Джер крепче вжался в спину Адама, когда мотоцикл, почти не сбавляя скорости, заложил умопомрачительный поворот и понёсся по набережной, прошивая оранжевый свет фонарей как раскалённый нож – масло. В голове не осталось ни одной связной мысли кроме одной: ещё!
Адам сдерживал дыхание. Ездить он умел и очень любил, но старался не гнать – осторожничал, чтобы не потерять по дороге ценного пассажира. Кататься вторым номером тоже надо уметь. Да и сам он, чего греха таить, то и дело слегка отвлекался, когда на поворотах сидящий сзади мальчик прижимался к нему крепче, ещё крепче, всем телом… ощутимо было всё: острые колени, гладкие бёдра, сбитое, восторженное дыхание… нет, ну здесь даже святой не останется равнодушным! Он постарался игнорировать жар, снизу-вверх поползший по телу, и ещё немного прибавил скорость.
15
Когда полёт сквозь густое море ночного города закончился, Джерфид был опустошён так, словно только что провёл фантастическую ночь с безумно страстной женщиной. Даже ещё круче. Беспрестанно бившееся пульсом в висках «ещё!» сменилось полнотелым, всеобъемлющим «достаточно».
– Я выиграл, – самодовольно заявил Кейн, спрыгивая на землю, чтобы открыть дверь гаража.
– Вот ты и уберёшься, – с мстительным ехидством ответил Адам, и щёлкнул брелоком приветливо замигавшего «Cayen» а. – А у меня тут человек в коме, надо спасать.
– Удачи, – помахал рукой Кейн, заводя первый из мотоциклов в гараж.
Не говоря ни слова, Джер позволил усадить себя в машину, и только когда они стали выбираться из трущобного лабиринта, и его окутало облако тёплого воздуха от климат-контроля, он сообразил, как катастрофически замёрз.
– Погоди, это сейчас пройдёт, – с улыбкой пообещал Адам, когда Джер стал лихорадочно растирать руки. – Я так понимаю, можно не спрашивать, понравилось тебе или нет.
По лицу Джерфида помимо воли расползлась улыбка.
– Правильно понимаешь.
– Подожди, это ещё не всё…
Они остановились на узкой, но вполне респектабельной улочке, и Адам смеялся, когда Джер начал ожесточённо материться, снова окунувшись в промозглый холод улицы.
Бар был небольшой и размещался в полуподвале. Плоские окошки под потолком были раскрашены имитациями витражей и подсвечены изнутри.
– Два виски, чистого, без льда, – сказал Адам бармену, который кивнул ему как постоянному клиенту, и приземлился на высокий мягкий табурет у стойки.
– Мне лучше глинтвейн по такой погоде, – сказал Джерфид, моментально прикинув, что ел он последний раз часов 12 назад, и от виски его рискует унести сразу и надолго.
– Потом можно и глинтвейн, – согласился Адам. – А сейчас послушай спеца.
Официант поставил перед ними два восьмигранных бокала.
– Адам, я не хочу виски.
– Надо! Ты замёрз, так быстрее согреешься.
– От глинтвейна не хуже согреешься.
– От глинтвейна только голова болеть потом будет. Пей давай, что я тебя уговариваю.
– Не буду! – спорил Джер уже из чистого упрямства, но того, что произойдёт, он никак не ожидал.
Адам равнодушно пожал плечами, словно говоря «Как хочешь». Взял бокал, и сделал хороший глоток… то есть почти сделал: набрал виски в рот, а потом быстро и решительно прижался губами к его губам. Алкоголь обжёг нёбо и язык, от неожиданности Джер немедленно проглотил виски, и почувствовал, как восхитительное тепло покатилось по гортани… а поцелуй всё длился. Не останавливаясь на достигнутом, Адам ласкал его губы, достаточно агрессивно, если пытаться описать это словами. Но Джерфиду было не до слов. Когда Адам наконец отпустил его, на прощанье осторожно прихватив зубами нижнюю губу, он понял, что не сразу может сфокусировать взгляд. Пожалуй, такого с ним ещё не бывало – от одного поцелуя уже голова пошла кругом. И всё же – он наконец сориентировался в пространстве и огляделся – надо ж было додуматься вот так откровенно, в баре, где полно народу. Одно дело на улице… и слегка. Другое дело вот так, и… Он ещё раз обвёл взглядом полутёмный зал. Никто не скалился, никто на них даже не смотрел. Видимо особенность заведения позволяла ещё и не такое.
– Ваш глинтвейн, – высокий стакан, источающий запах корицы и цедры деликатно звякнул ножкой о полированную стойку.
Джер встрепенулся, и наконец-то упёрся взглядом в Адама, на лице которого играла понимающая полуулыбка.
– Ну как, хочешь ещё глинтвейна?
Вместо ответа, Джер схватил второй бокал с виски, отпил, и решительно потянулся к мужчине.
Ещё полчаса назад он готов был поклясться, что сыт эмоциями, восторгом и близостью. «Лучше чем секс» – вот что он подумал, переводя дух после сумасшедшего мотопробега. Сейчас же внутри него расходящейся спиралью новорождённой вселенной раскручивался голод, тянущий, пульсирующий, настырный. Мысль о том, что что-то может быть лучше чем секс показалась не только наивной, но и крамольной. Наоборот – стоит только представить, как по такому драйву, когда адреналина в крови столько, что того гляди, заискрит, а алкоголя ещё не достаточно, чтоб ощущения притупились – оказаться с кем-нибудь в постели… А лучше конечно, не с кем-нибудь, а вот именно с этим странным типом. У которого, кажется, всё всегда спланировано, все схемы отработаны до мелочей, до деталей, хотя это как раз сейчас не важно, совершенно не важно…
Они прервали поцелуй, чтобы немного отдышаться.
– Ну, теперь пей свой глинтвейн, – улыбнулся Адам, и кивнул официанту, чтобы повторил заказ.
Джер сделал глоток ароматного напитка, но не ощутил вкуса. Адам, как ни в чём не бывало, принялся неторопливо цедить свежую порцию виски. Интересно, как ему намекнуть? Не понимает он что ли? Или это у него такой милый пунктик, очаровательная изюминка развлекательной программы сегодняшнего вечера: довести несчастного парня до той стадии, когда очень хочется чтобы джинсы были на размер больше, а потом как ни в чём ни бывало, сесть и потягивать огненную воду?
Трель телефонного звонка поставила жирную кляксу на и без того пёстрых размышлениях Джерфида.
16
Трель телефонного звонка поставила жирную кляксу на и без того пёстрых размышлениях Джерфида. Адам вытащил мобильник, посмотрел, кто звонит и, кажется, помрачнел. Поднял на собеседника извиняющийся взгляд и ответил на звонок.
Джер бездумно покручивал в пальцах остывающий стакан глинтвейна, пропуская ответы Адама невидимому собеседнику мимо ушей. Если слышишь только одного из говорящих – всё равно получается совершеннейшая бессмыслица.
– Да? Да. Как я и говорил. Сроки? На следующей неделе – когда? Будет готов. Нет, не будет. Пока. – Он отключил телефон и спрятал его в карман.
Джер развернулся на табурете так, чтобы оказаться к нему спиной. Рискованно отклонился назад, и в конце концов прислонился лопатками к груди мужчины, а голову запрокинул ему на плечо. Стало очень уютно. Но ещё лучше было бы конечно, если бы Адам обнял его за талию – вот как сейчас. Джер смотрел на плоские витражные окошки под потолком и они слегка покачивались в такт дыханию.
Адам осторожно развернул парня и удостоверился, что тот готов самостоятельно усидеть на табурете.
– М-мм, – недовольно протянул тот, явно надеясь продолжить ласку.
– На сегодня тебе хватит, – тихо и твёрдо сказал Адам, и жестом подозвав бармена, попросил, – машину и счёт.
– Почему это? – вознегодовал Джер, стряхивая пелену опьянения. Всё было так здорово, прямо «карты в масть»… нет, определённо этот вечер должен был закончиться совсем не так!
– Во-первых, я не хочу чтобы ты сделал что-нибудь о чём потом пожалеешь, – весомо сказал Адам. Джер презрительно фыркнул. – А во-вторых, у меня тут нарисовалось одно срочное дело по работе.
Джер снова фыркнул, ещё громче:
– Время заполночь. Какая работа? Ты что, мальчик по вызову? – он хихикнул; шутка была вполне на уровне театральной тусовки.
Адам встал. Не глядя вложил в книжечку счёта пару купюр, и внимательно уставился на собеседника.
– А что, ты категорически это осуждаешь?
– Ну отчего же. В каждом деле должны быть профессионалы! – остроумно выкрутился Джер, не давая себе труда вдуматься в смысл беседы.
– И то верно, пойдём.
Ночной воздух должен был бы окатить волной зябкой трезвости, на деле же только заставил съёжиться, сжаться в комок в стремлении сохранить тепло.
Адам открыл дверцу машины, Джерфид без разговоров забрался внутрь, только потом сообразив, что машина другая, и на водительском месте уже кто-то сидит. Перегнувшись через него, Адам назвал адрес, и прежде чем Джер успел что-то сказать или спросить захлопнул жёлтую дверцу с шашечками на боку. Машина мягко снялась с места и поплыла в сторону шоссе.
Оставшись в одиночестве, Адам не стал мешкать. Встряхнулся, прикинул количество выпитого, и решительно пошёл к замершему в ожидании «Cayen» у.
17
***
Клуб «Паутина» справедливо считался одним из тех злачных мест, приближаться к которым без крайней необходимости не рекомендуется категорически. Ясмин с облегчением выдохнула, преодолев узкий, воняющий всем чем только можно проход между оградой котельной и забором ремонтно-гаражного комплекса (судя по состоянию видневшихся из-за сетки машин, местные мастера на все руки собирали новёхонькие иномарочки из разбитых и обгоревших остовов). Традиционно подвальное помещение было мрачным, сигаретный дым не просто пропитал всё вокруг, он плавал в воздухе клоками, и правда здорово напоминая обрывки полотнищ паутины. Музыка, пока ещё просто ритмичный фон, больно била по ушам. Ясмин никогда не было комфортно в таких местах.
Она невесело усмехнулась. Насколько же легче выплывать в непривычных обстоятельствах, когда есть хороший, уверенный проводник… впрочем, здесь он бы вряд ли оказался полезен, да и вряд ли бы он оказался здесь вообще. Не то место, не тот человек. С другой стороны, манера Адама обращаться с окружающей реальностью оставляла в душе определенный след, заставляя задуматься, а так ли всё сложно на самом деле, как кажется?
Протолкавшись к стойке, она заказала пиво. Отхлебнула, поморщилось (пиво было преотвратное) и пошла по залу, сжимая неудобный пластиковый стакан, в поисках местечка потише, откуда хоть как-нибудь видно было бы выступающих.
Тут кругом началось ощутимое оживление, на сцене закопошились, перебирая провода, музыка на фоне утихла, оставив звон в ушах и неравномерный гул голосов собравшихся. Ясмин стало весело: патлатые, разряженные кто как артисты суетились, стараясь переругиваться так, чтоб этого не услышали в зале. Выразительнее всех рычал сквозь зубы Кот, успевая обласкать всех, и при этом настраивая микрофон.
– Раз-раз… раз-два-три-четыре-пять, я говорю-говорю, эхо убирай, потому что мне иначе нифи–чего не слышно, что я говорю-говорю-говорю…
Дз-вуэмм! – резанула гитара. Гитарист, лишенный права голоса из-за отсутствия микрофона, наклонился к Коту и что-то сказал (точнее проорал) ему в ухо.
– Басы подтяни… раз-раз…
Дз-вэууум!
Прежде Ясмин никогда не обращала внимания на то, как занятно смотрится эта предконцертная суета. Как правило была занята размышлениями о том, зачем она вообще пришла, и куда бы деться, чтоб никто к ней не пристал. Но сейчас ей стало весело. Оставив недопитое пиво возле большой урны, она уверенно протолкалась вперёд, к самому ограждению у сцены, и принялась ждать, когда Кот её заметит. Но он смотрел вперёд, поверх толпы, туда, где у задней стенки лепилась над шаткой лесенкой будка звукооператора. Экзальтированная девица с волосами электрического голубого оттенка влезла на ограждение и докричалась-таки до меланхоличного обладателя бас-гитары. Тот неспешно подошёл к краю сцены, нагнулся вперёд и поцеловал её – причём создавалось ощущение что по большей части просто чтобы отвязаться. Посчитав свой долг выполненным, он развернулся и пошёл вглубь сцены. Ясмин захлебнулась истерическим хохотом: чёрные кожаные штаны артиста имели на заднице здоровенную полукруглую прорезь, сквозь которую некую часть этой самой задницы было отлично видно. Впрочем, публика кругом была иного мнения, многие девушки завопили «ва-ау!».
Наконец все настроились, встали «в строй», и без того тусклый свет начал окончательно меркнуть. В сгущающейся тьме Кот обвёл взглядом подтянувшуюся толпу, заметил наконец, улыбающуюся Ясмин, и моргнул ей, не имея уже возможности сказать что-то более вразумительное.
Первый аккорд даже не ударил по ушам – он взорвался в голове, как сочный арбуз, сброшенный с большой высоты на кирпичи. Электрогитара пилой чиркнула по рёбрам, ударные и вторящий им бас отдались в грудном отсеке физически ощутимой вибрацией. Один всплеск звука, другой, ещё громче… в первый миг по хребту пробежала холодом судорога: опасно! Беги отсюда! Спасайся!
И поддавшись странному, инстинктивному, животному порыву, Ясмин закричала… и стало легче. Крик её смешался, слился с воплями толпы, которых всё равно было не слышно за рёвом музыки, которая заполнила пространство. В какофонию вплелся голос певца, иррационально, нелогично слышимый сквозь толщу звуков. Ясмин завизжала снова, уже задорнее, восторженно, вместе со всеми вскидывая вверх руки и тряся головой, словно в припадке…
Жизнь, распятая на раскалённом поле,
Твоим правом,
Твоей волей,
Как крестик на исписанной странице.
Ты будешь
Мне сниться.
И кровь вскипает в жилах – берегись,
Ценю
Назначив жизнь!
Но плавится душа…
18
Когда всё наконец закончилось, она побрела по залу – полумёртвая от усталости, не в силах даже ускорить шаги по направлению к двери, как вдруг кто-то хватил её за руку. Обернувшись, она увидела ту самую девицу с волосами феерического цвета, целовавшую басиста. Раскрасневшаяся и потная, с размазанным по всему лицу боевым макияжем, девушка производила ещё более неизгладимое впечатление.
– Эй, ты чего? – Ясмин сама не услышала своего голоса.
– Пойдём! – потянула её незнакомка.
– Куда? Никуда я с вами не пойду!! – вяло уповая на то что официальный тон хоть чем-то поможет, попробовала возражать Ясмин.
Не слушая больше, субтильная синеволосая особа потащила её обратно к сцене и в сторону, в закуток, где стоял охранник, а на двери красовалась табличка «Служебное помещение».
К немалому удивлению Ясмин, охранник кивнул, воровато огляделся и подвинулся, пропуская их внутрь.
Тусклый свет комнаты резанул по глазам после полной темноты зала. Ясмин с трудом разглядела вроде бы какие-то низкие диваны, на которых кажется, сидели люди.
– О, вот она! – возрадовался кто-то незнакомый напряженным, неестественным голосом. И немедленно заключил её в крепкие, совершенно мокрые объятья.
Едва понимая, что происходит, Ясмин сфокусировала взгляд и узнала Кота. М-да. Если они с синеволосой барышней просто вспотели и размазали грим, то на артистов жалко было смотреть. Блестящую концертную рубашку Кот снял, а плотную бежевую майку его можно было выжимать. По лицу капли катились градом, Кот смахнул их, но они тут же стали собираться снова. Остальные выглядели не лучше. На диване, вытянув длинные ноги через полкомнаты, откинулся гитарист – под правой рукой неизменный гитарный гриф, под левой – анорексичного вида блондинка, умилённо обтиравшая полотенчиком его плечи. Глаза он закатил и на внешние раздражители не реагировал. В углу незнакомый угрюмый парень, очевидно, командир ударной установки, курил, подёргивая плечом и левой ногой отстукивая довольно сложный ритм.
– А где Бертран? – спросила синеволосая.
– В душе, – не открывая глаз отозвался гитарист.
– Спасибо, – улыбнулся девушке Кот, и обратился уже к Ясмин, – ну и куда ты собралась? А как же чествовать героев сегодняшнего дня?! Пришлось Джессике за тобой бегать. Ты бы хоть… оделась как-то поярче, а то пока я объяснил, кого вести, ты чуть было не ушла…
– Так подошёл бы сам! – фыркнула девушка, с трудом начиная осваиваться. Гул в ушах отступал, подсыхала влага на лбу (видимо тут работал неплохой кондиционер).
– Нет, ты слышала? – Кот заговорщицки кивнул Джессике, и снова перевёл взгляд на подругу, – если я сейчас туда выйду, то домой вернусь только по частям. Знаем, проверяли.
– А-а, – протянула девушка, подумав, что действительно совершенно не учла этого обстоятельства.
– Так, милые дамы, кто идёт за пивом?
– Схожу, – кисло протянула Джессика, оценив растерянность Ясмин по достоинству, – толку с неё. Давай деньги.
– В бумажнике возьми, – Кот протянул ей цветастый рюкзак, и Ясмин заметила, что руки у него ощутимо подрагивают. – Ну, как тебе? – спросил он, плюхаясь на свободный диван, когда синеволосая снова ускользнула в дверь, ведущую в зал.
Ясмин невольно расплылась в улыбке.
– Понравилось. Нет, правда здорово!
Собственно говоря, ей было так хорошо, словно она содрала наконец плотную, давно намозолившую шкуру. Та облетела лохмотьями, оставив ощущение усталости и небывалой лёгкости.
– Я видел, – самодовольно ухмыльнулся Кот, тщетно пытаясь вытереть лицо насквозь мокрой майкой.
– Ври больше, «видел он», – беззлобно огрызнулась Ясмин по привычке.
– Ничего подобного – первые ряды со сцены видно очень хорошо!
Джессика вернулась, таща по три стакана пива в каждой руке – кончиками пальцев подцепив их, как подъемный кран цепляет на крюк бетонный блок. Плюхнула на стол их порцию, и пошла отпаивать гитариста (блондинка зыркнула на неё так «приветливо», что Ясмин бы после такого вылила пиво ревнивице на юбку – всё равно ничего толком не прикрывает).
– Твоё здоровье, – улыбнулась Ясмин. Кстати, пиво перестало казаться таким уж противным. А Кот, так и вовсе отхлебнул половину стакана одним глотком. Потом покосился по сторонам, словно в поисках других кандидатов на общение; не нашел, и некоторое время сверлил её задумчивым взглядом.
– Ну, как у тебя дела?
– Я же говорю, мне понравилось, – удивлённо вскинула брови девушка.
– Ясмин, – Кот снова отёр со лба пот и решительно продолжил, – окажись ты месяц назад на нашем концерте, тебя было бы не вытащить из угла. Чувство гражданского долга, и всё такое: ты приходила, пряталась в угол, и потом по два дня дулась за испорченный и бестолковый вечер. А теперь сидишь, и с невозмутимым видом рассказываешь, как тебе понравилось прыгать в толкучке в первом ряду? Ты сама-то можешь объяснить, что происходит?
– Брось, – отмахнулась Ясмин, но тут же почувствовала непреодолимое желание защититься, – сначала ты зовёшь меня на концерт, а потом не доволен, что мне было весело?!
– Нет, просто удивляюсь такой быстрой перемене.
– Отлично, – завелась девушка, – больше не приду, так и знай!
Кот помолчал. Из неприметной двери в задней части комнаты вылез свежевымытый басист, и Джессика бросилась с ним обниматься. Они ушли, не прощаясь, Кот вяло махнул рукой им вслед. Гитарист по одной медленно поднял с дивана сначала блондинку, потом и свои части тела, гитару аккуратно уложил на освободившееся место и нога за ногу поплёлся в душ – блондинка преданной болонкой засеменила следом. Угрюмый барабанщик остался наедине с двумя стаканами пива и пачкой сигарет – и ушёл в астрал.
– А кто тот парень, что привёз тебя домой позавчера? – совершенно без перехода спросил Кот.
