Текст книги "Ныряльщик за жемчугом (СИ)"
Автор книги: Фанни Фомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
42
***
В кабинете царил полумрак, но это было привычно настолько, что можно не обращать внимания. Хозяйка смотрела на вошедшего равнодушно, скупо поджав губы, но это было совершенно не важно.
– Клиент доволен?
– Несказанно.
– Как я и обещал, – лучезарно улыбнулся Адам, принимая из рук менеджера распечатку, свидетельствующую о состоявшемся переводе денег на его счёт.
– И будь любезен, на будущее: поаккуратнее в работе.
Адам непонимающе нахмурился.
– А что вас не устраивает? – он небрежно опёрся ладонью о край тёмной полированной столешницы. – Кадр вовремя предоставлен? Договор он подписал. Я так понимаю, и о постоянном контракте серьёзно подумает? А что клиент будет в восторге, так это я вам сразу сказал. Ему так и надо, чтобы сплошная боль и искренность, без фиглярства. Да что вдаваться в детали: вам это не интересно, а мне и так понятно. Я всё-таки… специалист, а не сутенёр с улицы.
– Слушай ты, специалист, – Барбара уставилась на него в упор, и уголок губ откровенно пополз вниз. Она была так похожа на завуча старшей школы для трудных подростков, что Адаму стало смешно. – Объясни-ка мне лучше, как так вышло, что девушка пострадала?
– Какая девушка? – не понял Адам, но ощущение по хребту побежало премерзкое – ещё не осознание, но предвкушение.
– А ты не знал? – менеджер откинулась в безразмерном мягком кожаном кресле. – У этого, как ты выражаешься, «кадра», сестра в больнице. То ли психоз какой-то там, то ли самоубилась неудачно… Работника ты и правда нашёл в перспективе неплохого, только будь любезен, в следующий раз избегай ребят с такой сомнительной компаний.
– Да, – Адам убрал руку, на столешнице остался медленно тающий след. – Я не знал. У нас эта тема как-то не всплывала.
– Вот и учти на будущее, и окружение шерсти внимательно. А то быстро отправишься нанимать девочек в подтанцовку.
– Учту, – с трудом проговорил Адам. Ох, подвёл голос – слишком напряженный, неестественный…
– Тогда я вас не задерживаю.
Он усилием воли заставил себя выключить мышление, пока шёл по коридору. Уши словно забило ватой, перед глазами мутилось. Площадка, лифт, холл, плевок воздуха в лицо, отчего-то показавшегося противно-тепловатым. Рука автоматически нашарила брелок. Спасительный жизнерадостный писк сигнальной системы, мягкий хлопок двери, всё! Он в безопасности, можно думать. Он завёл машину, но с места двигаться не стал, только умостился поудобнее, пристроил локти на руль и ткнулся лбом в сцепленные ладони.
Итак, как это было? Всё шло как своим чередом, с мальчишкой он отработал по схеме, хотя можно было бы и поменьше его веселить, ведь так не долго и увлечься. Потом – обязательная пауза. Приятель получил конфетку, теперь надо, чтобы он заскучал. Заканчивается пауза, парень ждёт вторую конфетку и – на тебе – добрый дяденька превращается в дяденьку плохого, да ещё и предлагает нецензурное. Что дальше? По идее он должен вылететь, как ошпаренный (что он и сделал), злиться, беситься, обзывать меня сволочью и всякими подходящими именами. Времени оставалось как раз достаточно, чтобы он успел полностью, до глубины души меня возненавидеть. А ненависть прекрасный стимул к тому чтобы немедленно, сию же секунду начать доказывать недостижимому противнику свою крутость. Для этого нужны деньги, а где взять деньги он уже понял. Может, стал бы искать выходы на меня через контору, чтобы начистить таки лицо, но тоже уже после: деньги и цель в жизни, вот его основные проблемы! Я дал ему цель, и внятно объяснил, где лежат деньги. Что упущено? Как же всё было на самом деле?.. Давайте ещё раз, подробно. Что сделал мальчишка, когда осознал, во что встрял?
И тут он понял.
43
И тут он понял. Словно включился вмонтированный в приборную панель жидкокристаллический экран. И Адам увидел, как мальчишка в слепой ярости и полной растерянности, трясущимися руками достаёт телефон. Срабатывает условный рефлекс, или наоборот, некстати приходит озарение, как нередко бывает, когда человек на грани… как бы то ни было, этот дурак, этот… придурок хватает телефон и звонит сестре. Что он ей говорит – не известно, да это и не важно. Картинка сменилась, Адам ясно увидел Ясмин. Девочка-девочка, доверчивая лань, ни разу не видевшая хищника. Сидит себе, смешно поджав одну ногу, пишет что-то в тетрадке, или нет – рисует в альбоме, кругом карандаши. Она ждёт его. Ждёт его звонка, или что он просто объявится, окажется в зоне видимости, как всегда внезапно. Телефон! А оттуда поток истерики и отборной брани, может быть даже ложь, но в таком случае и приврать не грех; а хуже того – правда, как всё было на самом деле. И с какого-то момента она уже не слышит ничего. Ждать больше никого не надо, люди мерзавцы и скоты, и это больно, противно, грязно и, чёрт побери, как же больно… Что она сделала? Вряд ли таблетки, да и нет у неё таких таблеток, а к приятелям, у которых есть, она не пойдёт. Что под рукой? Правильно, нож, или чем там художники вострят карандаши – уж никак не точилкой. Вот это пролёт…
– Вот это пролёт! – сказал он вслух, восхищённый собственной промашкой.
Не предположил. Не продумал, не учёл. Делец, торгаш, сутенёр… продажная шкура, нельзя же было так! А спроси-ка себя, почему тебе так надо было заводить девчонку по игре так далеко? Почему ты не отпустил её, не разочаровал, не стал скучен, не прогнал в конце концов, когда она стала не нужна? Стала функционально бесполезна. Вся информация снята, нужный контакт налажен, парень уже и так заинтересовался дальше некуда, да он и не использовал её чтоб пробудить его интерес. Нет, он тащил её балластом – хватит врать, ты и так всё время врёшь! Хотя бы сейчас, хоть самому себе, не ври – сам за ней тащился. Догонял и выпускал, как кот мышку. И снова догонял, трогал мягкой лапой, а она и не убегала. Не знала просто, что надо было убегать. И скажи-ка, о чём же ты думал, когда вёз её за город в особняк, где так тихо и уютно, и так похоже на любовный роман. И знаешь, что? Ей там совершенно не понравилось. Раскусила она тебя, приятель, тонким чутьём уловила-таки фальшь. Но всё равно потянулась навстречу. А почему, ты не в курсе?
Скотина.
– Какая же я скотина, – потрясённо сказал Адам. Машина безмолвствовала, по-прежнему успокаивающе уверенно урча.
Глупо. Сидит взрослый мужик тут, убивается из-за того, что сам же и напортачил. А всё потому, что он, видишь ли, понравился девушке. Ну вот, опять завираешься. И во вранье своём смешон. Наоборот всё было: не ты ей, а она тебе понравилась. Понравилась очень: с её рисунками, серьёзными и умными глазами, разговорами не о том, когда это нужно, с ответами невпопад, когда это удобно. С непередаваемой грацией неприрученной горделивой антилопы, с умением детскую непосредственность сочетать с житейской решительностью. Так и в чём проблема? Если начали настолько сильно нравится девушки, ты сгорел! Захлебнулся ты, ныряльщик за жемчугом, в следующий раз вообще не выплывешь, так что лучше даже и к воде не подходи. Знаешь, что надо было сделать? Быстренько взять деньги, которые, хвала древнейшей профессии в мире, лежат на счету, пойти и тихо прикупить себе какой-нибудь маленький бизнес. Скажем, кофейню в центре, или хорошее ателье. Забыть про авантюры, аккуратно познакомиться с родителями, и жениться. Или не жениться. Пусть даже не бросает институт, пусть занимается своими делами, рисует, участвует в выставках… зато вечерами на тебя смотрели бы чуть усталые, но всё равно любопытные глаза, в которых вся мудрость Вселенной…
Во домечтался! Совсем видно, крыша в разнос пошла. Ведь вроде всё верно, всё правильно сделал. Клиент доволен, ты свою работу выполнил. Вот именно – работу! Работа у тебя такая, парень. Специалист по кадрам, а вовсе не специалист по парикмахерским, кафе и качественным ателье. И уж конечно не специалист по девушкам с газельими глазами. Так вот пять раз она согласилась на твои сомнительные предложения… хотя согласилась бы, ты же не дилетант, и не сопливый юнец в прыщах, очках и позавчерашних трусах. Согласилась бы на всё, на что надо. Только теперь вот лежит она, и врачи ставят ей капельницы, и диагноз. «Несостоявшаяся самоубийца» – ты после такого диагноза попробуй ещё в жизни состояться хоть как-то… Вот же, чёрт. Да чтоб я ещё раз…
– Больше никогда, – проговорил Адам, пустым взглядом уставившись в ветровое стекло. На улице стремительно темнело. – Никогда, никогда…
Он нашарил ногой педаль газа и рванул с места с такой скоростью, что взвизгнули шины. Он прокатился по улочке, обогнул здание конторы, вырулил на шоссе. Перестроился влево, ускорился. Поток был плотный, но ещё довольно быстрый – до конца рабочего дня у нормальных людей оставалось около часа. Легко объехал зазевавшийся «Рено», посигналил фарами еле ползущей впереди дорогой и бестолковой «Тойоте», прибавил ещё немного. Справа мелькали несуразные коробочки других машин, в сумерках – все одинакового цвета. Слева густо-серой полосой мельтешил отбойник.
«А вот сейчас за поворотом врежешься, скажем, в грузовик, и никаких проблем больше не будет» – некстати скользнуло в сознании.
– Не надо бы так, – пробормотал Адам, скосив глаза на спидометр, где стрелка замерла на отметке «200».
Сначала был звук. Он возник из ниоткуда, из подсознания, будто пробиваясь из-под воды. Ему даже показалось, что можно оторваться от него, если дожать ещё хоть капельку, чуть-чуть… На такой скорости не то что грузовик, ты и Святого Петра не заметишь! Потом звук стал громче, ярче. Разделился на отдельные сегменты и стал понятен и дешифруем.
Это была полицейская сирена. Его собирались штрафовать за превышение скорости.
44
Шесть месяцев спустя.
Весна выдалась солнечная и удивительно ранняя. Апрель согнал облака с неба, яркое солнце вызолотило лужайки, где салатной россыпью проклюнулась свежая трава. Городские птахи и прочая мелкая живность блаженствовали, отогреваясь, отчищаясь и отъедаясь после недоброго времени.
– Ну, вот и всё, – Джерфид вытащил из багажника чемодан, не глядя сунул таксисту купюру и выволок чемодан на высокий бордюр.
– Всё-таки уезжаешь? – с улыбкой спросил неслышно подошедший с другой стороны Кот, по-весеннему наглый, довольный и с плохо сошедшим засосом на шее.
На лужайке против входа в здание аэропорта азартно копошились кролики, растаскивая из пакета остатки чьей-то картошки-фри.
– Брось, всего на полгода, – Ясмин ободряюще похлопала Кота по плечу. Поправила лямку небольшого этюдника и посмотрела на брата.
– Спасибо.
Джерфид тщательно изучал ручку чемодана, проверяя, не собирается ли она отвалиться. Но чемодан был хороший и новый, ручка надежды не давала, пришлось отвечать.
– Береги себя, – он всё ещё смотрел на ручку. Потом всё-таки вспомнил про совесть и поднял взгляд. – Звони почаще!
– Сам звони! – засмеялась Ясмин, и голос был как капель, беззаботный и молодой. – А то тебе теперь как ни наберёшь, ты занят, то на встрече, то в институте…
– Ладно, позвоню, – буркнул брат, отдавая ей чемодан.
– Мне звони, – нахально заявил Кот, – у меня на международку денег нет!
Она уже шла вперёд. Воодушевлённая, жизнерадостная, и такая родная, что отпустить было абсолютно немыслимо. И при этом совершенно необходимо. Шагала ко входу в аэропорт, с этюдником на плече, таща за собой цветастый лоснящийся чемодан.
Возле вертушки она обернулась и помахала им рукой.
Они стояли и смотрели, пока Ясмин не скрылась из виду. Кот, как всегда лохматый, в извечной клетчатой куртке, татуировках и кедах, с синяком на голой шее. И Джерфид в аккуратном костюме из светлой замши, элегантно стриженый, догадавшийся с учётом коварного весеннего ветра закрыть шею шёлковым платком.
45
Кофе был неплохой. Хороший кофе, как раз в меру остыл, пока расторопная (но не слишком) девушка принесла его заказ. Адам сидел, распахнув водительскую дверь и фамильярно свесив одну ногу из машины, и наслаждался солнечным теплом. Свет падал на лицо, яркий, полуденный, лимонно-жёлтый. Ничего, если не долго, то не повредит…
«Надо почаще сюда наведываться» – сделал он мысленную отметку. Всё было в порядке. Спокойно, весенне.
В тени позади придорожного кафе вдруг наметилось какое-то движение. Из служебной двери вышел бледный парень, слабо улыбнулся хорошему дню, и пошёл через двор. Навстречу с наваленных деревянных поддонов поднялись трое.
– Ребята, вы что?
– Да никак это Фредди?!
– Дайте пройти!
– Погоди, мы только хотим поболтать!
– Пустите меня!!
Мальчишку толкнули в грудь, на пару секунд он вывалился на солнце, затем его грубо схватили за лацканы и рванули обратно в тень.
А мальчишка-то неплох! Интересное лицо, фактурное, под курткой не разглядеть, но вроде бы ладно сложен. Худоват, но для его типажа это скорее плюс. Волосы светлые – сейчас так модно. Интересно, он их красит, или сам уродился такой белобрысый? Хотя какое там, на салон-парикмахерскую у него и денег-то нет. Джинсы явно из сэконд-хэнда, на куртке, кажется, вообще заплатка. Вот, пожалуйста.
– Отдайте!
Из кармана у парня вытащили конверт. Маленький такой конвертик, не слишком пухлый.
– Это что, всё, что ты заработал?
– Плохо, значит, работаешь, без огонька!
– Да катись ты со своими дружками!..
Ещё и темперамент? Интересно, интересно… что там говорила Барбара про хороший заказ? Она всё ещё звонит по старой памяти…
«Адам, дружище, ты это брось! – сказал он себе строго, делая глоток. Кофе был отменный. – Ты постарел, брат, ты обмяк. Твоё дело кордебалет. Иди, подбирай девочек на подтанцовку! Тоже, как оказалось, кусок хлеба…»
– Парни, вы слышали? Он назвал нас ублюдками!
– Ты, крыса!
– Выблядок!
– Куда руки тянешь, это наши деньги.
– Да какие там деньги?.. Гроши…
– Не смейте!!!
А ведь можно помочь малышу. Просто рыкнуть сейчас на них машиной – разбегутся же, как тараканы. А его пристроим. Были бы у парнишки и деньги, и защитник если надо, нашёлся бы… Стоп! Пей свой кофе, не лезь не в своё дело. Мальчишка хочет зарабатывать честно и благородно. Посудомойкой в третьесортной забегаловке. Его право.
Фредди начали бить – без лишний злобы, но умело. Ногами. Парень упал после первого же удара в челюсть. А вот это плохо. Заживать будет недели три. Хотя и на обработку потребуется не меньше… Э, нет! Никакой обработки, никакого Фредди. И вообще, я больше не работаю. Талант там у него или не талант к позам, лицо у него колоритное или задница подходящая – меня это не колышет.
Самый здоровый и быковидный из обидчиков, видимо главарь, занёс ногу для решительного удара – в пах. Потом кто-нибудь добавит в лицо, сминая губы и нос – и разбегутся. Крысята!
Пластиковый стаканчик полетел в сторону. Божественный ароматный кофе неопрятно растёкся по парковке. Адам захлопнул дверь, и рванул с места.
Конец
