Текст книги "Сватовство майора"

Автор книги: Фаина Раевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Дверь нужной мне, квартиры тоже была металлическая, но только не зеленая, а темно-вишневая. И, похоже, даже замки на них были одинаковые. Установив такую щерь, хозяева почему-то уверены, что обезопасили свое жилище от вторжения непрошеных гостей, и совершенно не подозревают, что замочек легко открывается при помощи набора простейших отмычек. Мало кто ставит нетиповые замки. Впрочем, при большом желании можно проникнуть даже в Мавзолей. Вовка, помнится, рассказы вал, как у одного богатого бизнесмена вы несли из дома всю обстановку. Не помогли ни охранники внизу, ни видеофон, ни то, что квартира была на сигнализации. Когда хозяин вернулся, то из обстановки обнаружил только одинокую лампочку, освещавшую голые стены.

Я долго звонила и уже собралась уходить, когда на пороге возник высокий и, на мой взгляд, чересчур худой мужчина. На длинном лице, поросшем щетиной, инородным телом выделялся крупный нос, на котором сидели старомодные очки и толстой роговой оправе. Густая седая шевелюра давно не мыта и нечесана. Синие «треники» с вытянутыми коленками, казалось, чудом держались на узких бедрах. Дополняла наряд гражданина майка, когда-то белая, а сейчас неопределенно-грязного цвета.

– Тебе чего? – пробурчал мужчина, обдав меня запахом перегара.

Я совершенно не представляла себе, о чем говорить, и ляпнула первое, что пришло в голову.

– Здрасте, я из милиции…

– А-а-а… опять насчет Галины?.. Ну, проходи, – пригласил хозяин, отступая от порога.

Квартира – когда-то, очевидно, чистая и ухоженная – поражала своей запущенностью. В гостиной, куда провел меня хозяин, горела настольная лампа на журнальном столике. Плотные шторы были задернуты и не пропускали ни лучика света, отчего создавалось впечатление, что за окном темно, а на дворе поздний вечер. Рядом с лампой стояла тарелка с полной рюмкой водки, накрытой ломтем черного хлеба. Рядом стояла еще одна рюмка, но пустая. Все окна и форточки были закрыты, и в комнате пахло окурками и затхлостью.

– Что, опять будете допрашивать? Я ж уже говорил, нет у меня никакого алиби! Гулял я, понятно? – криво усмехнувшись, сказал мужчина.

– Понятно, – кивнула я. – Что ж тут непонятного?

Мой собеседник с некоторым удивлением посмотрел на меня и продолжал:

– Я ведь говорил вашему коллеге, Ульяну, кажется, что болтался до поздней ночи по улицам…

Вовка, оказывается, уже побывал у вдовца! Быстро, однако… Ладно, Вовку дома допрошу, сейчас важнее гражданин Журавлев. Я напустила на себя суровый вид и произнесла:

– Ваши показания мы проверяем! Мне хотелось бы узнать другое. Почему вы болтались, как вы говорите, до поздней ночи по улицам?

– Послушайте, неужели вам не надоело одно и то же слушать? – поморщился мужчина. – Я же рассказывал…

– Хотелось бы еще раз услышать. А если понадобится, то и еще… Поймите, наша задача разобраться, виновны вы или нет. Впрочем, если вы не хотите самому себе помочь…

Я развела руки в стороны, как бы сожалея о бестолковости подозреваемого, и приподнялась со стула.

– Ну, хорошо, раз вам так угодно…

Примерно месяца три назад Борис начал подозревать свою жену в измене. Детей у них с Галиной не было, поэтому все заработанные деньги они тратили на себя. Раньше глава семьи работал в одном закрытом НИИ, занимал должность главного конструктора. Потом НИИ захирел, пришел в упадок, и конструктор ушел в никуда. Жена его, преподаватель русского языка и литературы, всю жизнь трудилась в школе, получая жалкие копейки. Но Борис, когда работал в НИИ, зарабатывал достаточно, так что семья могла себе позволить поездку на курорт и черную икорку – причем не только к празднику. Кроме того, жена приобретала золотые украшения… В общем, жизнь удалась, казалось тогда конструктору. А потом все переменилось. Галине пришлось потихоньку распродавать свои украшения, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Но мужская гордость не позволяла Борису сидеть на шее у жены. Хотя Галина редко жаловалась на нужду, глава семьи твердо решил положить этому конец. Заняв денег у одного своего друга, он поехал челноком в Италию. Распродав же привезенные вещи, с ужасом обнаружил, что денег хватит только на то, чтобы рассчитаться с другом, и на шоколадку жене. Вот так и вышло, что инженер-конструктор с высшим образованием подался в грузчики. А там, как известно, народ все больше пьющий. Да и кто не запьет от такой жизни? У Галины от постоянного безденежья начал портиться характер. Борис все чаще приходил домой «под мухой», и дома начались скандалы.

Однако несколько месяцев назад в жизни супругов, уже стоявших на грани развода, что-то изменилось. Борис стал замечать, что на столе откуда-то появляются деликатесы, у Галины на шее поблескивала новая цепочка, да и характер ее заметно улучшился. На все расспросы жена смеялась и отвечала, что учителям повысили зарплату и, кроме того, она теперь занимается частными уроками. Борис пожимал плечами и верил. А весной Галина объявила, что увольняется из школы и идет работать в только что открывшуюся фирму «Феникс». С этого момента жизнь супругов потекла по-иному: Галина начала зарабатывать хорошие деньги, приоделась, посетила визажистов, массажистов и прочих «истов» и к зиме планировала купить машину. Бывший конструктор, и до этого чувствовавший себя виноватым в том, что не может обеспечить жене достойную жизнь, совсем сник и запил теперь уже по-настоящему.

Однажды Борис вернулся домой раньше обычного. Жены еще не было, и он решил потихоньку раздавить поллитровочку. Собрал на стол, присел, принял одну рюмочку, затем другую… А потом словно кто-то подтолкнул его: он встал и подошел к окну. В этот момент во двор въезжала большая красивая машина. У Бориса еще мелькнула мысль – мол, очередной «новый русский»… Дверца со стороны водителя открылась, и появился плешивый мужичок в легком летнем костюме и дорогих кожаных ботинках. Он рысцой добежал до пассажирского места, распахнул дверцу и протянул руку. За всеми действиями мужчины Борис наблюдал с ухмылочкой. Впрочем, ухмылка вскоре исчезла с его лица – он увидел вылезавшую из шикарной машины… Галину. Она, улыбаясь, что-то говорила своему спутнику. Потом поцеловала его в щеку и направилась к подъезду.

К чести Бориса надо заметить, что он ни слова не сказал жене. Во-первых, думал, что это мог быть просто коллега по работе, который из любезности согласился подвезти жену до дома. А во-вторых, даже если мужчина – ее любовник… Что ж, Галина имела на это право. Ведь семью содержала она. К тому же он, Борис, скорее всего, стал ей просто неинтересен… Как известно, женщины любят сильных. Она-то без него проживет, а вот он без нее… Как ни странно, но в сложившейся ситуации Борис внезапно понял, что любит свою жену. И не просто любит. По ночам, когда супруга засыпала, он до боли стискивал зубы, чтобы не завыть, как одинокий волк. А утром вставал и как ни в чем не бывало отправлялся на работу. «Все же, – решил Борис, – надо за Галиной немного понаблюдать. Может, это и впрямь просто коллега?..» Но в глубине души кто-то противный усмехался и зло нашептывал: «Рога у тебя уже давно задевают за притолоку, и в ближайшее время супруга объявит тебе о том, что уходит».

Борис некоторое время следил за женой и убедился в том, что она действительно ему изменяет. В тот злополучный день, когда погибла Галина, он решил не дожидаться, когда она объявит о разводе, и сказать об этом самому. Для храбрости выпил немного после работы и пошел домой. Но по дороге вся его решимость улетучилась вместе с хмелем.

– Так и ходил почти до самого утра. Выпью – иду домой. Как трезвею, так понимаю, что не смогу ничего ей сказать… – закончил свой рассказ Борис.

После непродолжительного молчания я спросила:

– Скажите, а у Галины было оружие?

Собеседник кивнул:

– Недавно появилось. Газовый пистолет. Она по работе дело с большими деньгами имела, вот и приобрела…

– Понятно. А где пистолет сейчас?

– Я его выбросил, – пробурчал хозяин. – Когда гулять уходил, забрал от греха подальше. Потом испугался, что выстрелю с пьяных глаз, и в озеро зашвырнул.

Какое-то время мы молчали.

– Вы когда меня арестуете? – неожиданно спросил Борис.

– Зачем? – растерялась я.

– Ну… вроде у меня и повод был для убийства, и алиби нет… Да и пистолет я выбросил…

– А вам так хочется в камеру? – Каюсь, мне было очень жаль дядечку, и поэтому я решила его не арестовывать. Ведь и ежу понятно, что он не убивал.

– А чего тянуть? – сказал Борис. – Тошно мне, понимаете?! Вроде и уходить от нее собирался… А все равно тошно! Ведь если б даже ушел, все равно бы знал: она здесь, живая, счастливая… Можно позвонить, услышать ее голос, увидеть… А так… Забирайте! В тюрьме хоть какая-то жизнь!

Несчастный вдовец безнадежно махнул рукой. В носу у меня подозрительно защекотало, и я громко хлюпнула.

– У вас взяли подписку о невыезде? – поспешно спросила я, чтобы не расплакаться.

– Да…

– Вот и сидите дома, а не в СИЗО! Мы разберемся, виновны вы или нет! – Я поднялась и направилась к выходу. Уже в дверях, задержавшись, добавила: – Я вас попрошу вот о чем… Постарайтесь как можно подробнее вспомнить всех мужчин, с которыми ваша жена общалась в последнее время. Неважно, кто это – дворник, слесарь-сантехник или американский президент! Может, она что-то рассказывала, может, вы кого-то видели, когда… м-м… наблюдали за Галиной. А я вам позвоню через несколько дней.

«Да, – с грустью подумала я, оказавшись на улице, – следователя из меня не получится! Если стану сочувствовать каждому подозреваемому, некого будет в тюрьму сажать! Как там говорил товарищ Дзержинский? У чекиста должно быть что-то горячее, холодное и чистое… Нет, не вспомню…»

В расстроенных чувствах я купила себе еще две порции мороженого и, терзаясь угрызениями совести, быстренько слопала их, ожидая маршрутку. Уже сидя в такси, я принялась рассуждать:

«Интересное дело! Подозреваемые плодятся, как тараканы! То не было ни одного, а теперь целых трое! К Егору и Борису добавился еще и плешивый дядька, любовник Галины. Вот черт! Я даже не спросила, запомнил ли Борис номер машины и марку! Ладно, буду звонить – выясню! Мне почему-то кажется, что он непричастен к убийству. Уж слишком у него честные и несчастные глаза! Вот и пистолет он выбросил, чтобы не дай бог не пальнуть из него по неверной жене. Остаются Егор и любовник Галины. Впрочем, вполне может возникнуть кто-то еще. Возможно, кому-то стало известно, что фирма просто-напросто продает девочек за границу. Может, чей-то папочка осерчал или жених? Разборки с «крышей» тоже не стоит сбрасывать со счетов…»

Чувствуя, как у меня буквально разбухает голова, я запретила себе думать об убийствах, тем более что уже подходила к дому.

В дверях меня встретила мрачная Дуська.

– Жирик сбежал! – поделилась она новостью.

– Вот здорово! – «посочувствовала» я сестре.

– Он у тебя дома сбежал, – добавила Дуська.

– Тогда все, хана! Он сожрет все, что можно, а что нельзя – понадкусывает! – Я ринулась на поиски грызуна.

В большой комнате стоял на четвереньках Вовка и что-то бормотал, пытаясь засунуть палец за батарею. Я прислушалась.

– Жирик, Жирюшечка, вылезай, падла, я тебе что-то вкусненькое дам! – говорил следователь. – Ты пойми, я ведь и не таких козлов ловил! С тобой разобраться, как два пальца об асфальт…

Сообразив, что его увещевания не имеют смысла, Ульянов пригрозил:

– Ну, попадись только, скотина прожорливая!

– Ты ему еще права зачитай. – Я усмехнулась и вышла из комнаты.

На кухне включила чайник и собралась выпить кофе со сливками и что-нибудь съесть. Открыв дверцу шкафа, я замерла: на меня смотрела усатая мордочка Жирика с разбухшими до невероятных размеров щеками.

– Дуська, – заорала я во весь голос, – иди сюда! Тут твой грызун мои запасы уничтожает!

На зов явились Вовка и Евдокия.

– Хомочка, сыночек мой! – засюсюкала сестра. – Иди к мамочке, негодяй маленький!

«Сыночек» не внял призыву и, как-то нехорошо пискнув, скрылся в недрах шкафа.

– Стой! Куда! – Дуська бросилась на поиски Жирика.

Думаю, Жирик обиделся. Мало того, что «мамочка» бросила его одного в пустой квартире и, если бы не я, вряд ли о нем вспомнила бы, так теперь еще и какой-то тип его «козлом» обзывает. Единственная радость – удалось поживиться кое-чем вкусненьким у меня на кухне. Так ведь его, беднягу, и этого хотели лишить! Я прекрасно понимала грызуна; на его месте я бы тоже скрылась и еще долго не являлась бы на свет божий! Поиски между тем продолжались. Евдокия извлекла из шкафа все кульки и пакетики, а также баночки, скляночки и жестяночки. Однако Жирика обнаружить не смогла.

– Ну, и где же он? – спросила у меня сестра.

– А я откуда знаю? Твой хомяк, у него и спрашивай! Не забудь только потом все на место поставить!

Один из пакетов, стоявших на столе, вдруг зашевелился и шмякнулся на пол. Из пакета выкатился хомяк и, потряхивая щеками, быстро-быстро засеменил в сторону комнаты. Но на пороге кухни скалой возвышался следователь. Вытянув руки и чуть согнув ноги в коленях, он приговаривал:

– Иди ко мне, родной, иди…

Жирик замер, оценивая обстановку.

И вдруг лихо рванул между ног Ульянова и скрылся в комнате. Вовка зарычал.

– Что ж, господа, – подвела я итог, – весь материальный ущерб, нанесенный мне этим вашим… сыночком, разумеется, за ваш счет. Вы пока его ловите, а я пойду приму ванну. Кстати, Вовочка, мне с тобой нужно очень серьезно поговорить! Готовься!

С этими словами я скрылась за дверью ванной комнаты.

Через полчаса, отмытая до скрипа, я вошла в комнату. Вовка с Дуськой мирно сидели на диване и смотрели по телевизору какой-то концерт.

– Где хомяк? – спросила я.

– Здесь, – кивнула Евдокия.

– Где именно?

– В квартире… бегает…

– А как насчет возмещения ущерба? – поинтересовалась я.

– И чего ты, Жень, волнуешься? – вмешался Вовка. – Ну бегает себе животина – и пусть бегает! Он уже столько съел, что ничего больше в него не влезет!

– Плохо ты Дуськиного Жирика знаешь! – возмутилась я. – Он и меня слопает, не подавится! И потом, ты когда-нибудь смотрел передачу «В мире животных»? Очень познавательно, доложу я тебе! Так нот в этой передаче товарищ Дроздов, профессор, между прочим, рассказывал, что грызуны откладывают запасы в специальные мешки за щеками, а потом в каком-нибудь укромном местечке их освобождают! А я не хочу, чтобы моя квартира напоминала склад стратегических запасов Жирика!

Ульянов пытался выглядеть серьезным, по это у него совсем не получалось. Наконец он от души расхохотался и заявил:

– Готов компенсировать моральный ущерб от набега Дусиного любимца. Если же у тебя есть какие-то вопросы по делу об убийстве…

– Есть! – воскликнула я.

– Валяй, – разрешил Вовка.

У меня, конечно, вопросов было столько, что я даже не знала, с какого следует начать. Вопросы толпились в голове и мешали сосредоточиться. От волнения я раскраснелась, на лбу выступила испарина, а на глазах слезы…

– Ты чего, Жень? – спросила Дуська, заметив мое состояние.

– Ничего! – чуть не плача, пропищала я. – Их так много, что я даже и не знаю…

Топнув от досады ногой, я повалилась в кресло. Раздался жалобный писк.

– Жирик! – закричала Дуська. Выдернув меня из кресла, она засюсюкала – Сыночек, вот ты где, гаденыш… Нагулялся? Всю нервную систему мне подорвал! Пошли домой!

Бережно зажав беглеца в ладонях, Евдокия понесла его в родной домик.

– Вот и Жирик нашелся! – Вовка с облегчением вздохнул. – Недолго на свободе погулял.

Я снова опустилась в кресло. Правда, предварительно проверила его на предмет стратегических запасов Жирика. Кроме гречневой крупы, вермишели и сушеного гороха, в кресле ничего не оказалось. Как ни странно, это небольшое происшествие благотворно повлияло на мою голову. Пользуясь тем, что у Вовчика хорошее настроение, я сосредоточилась и задала первый вопрос:

– Из какого пистолета стреляли – из газового или боевого?

– У Журавлева была? – осведомился Вовка.

Я кивнула.

– Молодец! Журавлев не убивал. Выстрелы произведены из «Макарова». Три гильзы нашли, так что…

– Все ясно. Я предполагала, что убийце не хватило патронов, поэтому остальных он ножичком прирезал… Значит, Журавлева не будут арестовывать? Это хорошо, а то жалко мужика. Стало быть, и про любовника Галины тебе известно? Ты его знаешь?

– Конечно, – ответил Ульянов. – И ты, кстати, тоже!

– Как это? – удивилась я.

– Да вот так. Макаров это! Тебе фамилия о чем-нибудь говорит?

Значит, опять Макаров! Что-то слишком часто он мелькает в этом деле!

– Вовка, – простонала я, озаренная внезапной догадкой, – а кто «крыша» у «Феникса»?

– Ты правильно поняла. «Крыша» – макаровские ребята.

– Неужели это Макар всех…

– Нет. – Вовка отрицательно покачал головой. – Во-первых, у него алиби, а во-вторых – какой смысл? Дело-то только начало прибыль приносить… А вот жену, Ленку, и Эдика по его приказу убрали.

– За что?! – воскликнула Дуська; она уже уложила Жирика спать и вернулась к нам.

– Оказывается, именно Эдик с Ленкой придумали, как оставить Черта с носом и без денег. Все время, что Макар разыскивал свою супругу, она неплохо проводила время в Сочи, на даче Эдуарда Семеновича… Ну а что там с Мурильосом? – Ильич вопросительно посмотрел на нас. – Вы ведь были сегодня на кладбище?

– Испанец гад, конечно, но он не убивал, – ответила Евдокия, затаившая кровную обиду на Антонио.

– Я так и думал, – кивнул следователь.

– Слушай-ка, Вов, а не могло произойти так, что, допустим, папочка или жених какой-нибудь из клиенток узнал, чем на самом деле занимается фирма? Воспылал благородным гневом, ну и… – Я многозначительно замолчала.

Вовка задумался.

– Теоретически, конечно, возможно, – согласился он, – а вот практически… Посуди сама. Фирме всего полгода. Девчонки-клиентки подписывали контракт на год. Пока еще ни одна из них не вернулась. Впрочем, и через год вряд ли кто вернется. Сами знаете, что там за работа и какие условия! Наверняка у девочек по прибытии на место назначения отбирают все документы. Вы же газеты читаете, а там все подробно написано про такие вещи. Родители спокойны – дочь на год уехала, чего ж раньше времени волноваться? А то ведь еще смотря какие родители! Некоторым и дела до детей нет.

– А женихи? – не отставала я.

– Жень, подумай, какой нормальный жених отпустит свою невесту одну за рубеж на целый год? Я бы, например, Дусю не отпустил ни за какие деньги!

Благодарная Евдокия чмокнула Вовку в нос, а я продолжала:

– А вдруг ненормальный? Не все же такие собственники, как ты?!

– Все! – Ульянов хлопнул себя ладонью по колену. – Вечер вопросов и ответов считаю закрытым!

– Ну Вовочка, миленький… – заканючила я. – Хорошенький! Еще один вопросик! Малюсенький такой! Последний!

– Хватит, гражданка Зайцева! Тем более и Жирик нашелся. Так что моральный ущерб я частично компенсировал. Пойдем, Евдокия!

Дуська бросила на меня виноватый взгляд и поспешила за женихом.

– У-у, вражина… – проворчала я вслед уходящим.

Остаток вечера прошел бестолково. Дуська с Вовкой уединились на половине Веника, а я пыталась чем-нибудь себя занять – принималась читать, смотрела телевизор, играла с компьютером, погуляла с собакой… Однако ничего не помогало. Мои мысли были заняты расследованием. Поздно вечером, когда я уже укладывалась спать, раздался телефонный звонок.

– Женька, привет! – услышала я любимый Ромкин голос.

– Ромочка! – взвизгнула я. И тут же перешла в наступление: – Ты когда домой собираешься возвращаться? Или у тебя другие планы? Тут, понимаешь, кругом любовь, а я все одна и одна…

– Какая любовь? – пробормотал Алексеев.

– Вовка женится! – огорошила я мужа.

– Наш Вовка? Женится? – изумился Ромка. По-моему, он мне не поверил. – Ты в какой газете такой анекдот прочитала?

– Только сегодня по телевизору сообщили, – съязвила я. – Но это еще не все…

Я набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:

– Дуська выходит замуж…

На том конце провода молчали.

– Она за Вовку выходит, – добавила я.

Казалось, Ромка лишился дара речи – трубка издавала какие-то нечленораздельные звуки.

– Ромка, ты только не волнуйся! Они еще не скоро… Может, еще передумают. Хотя вряд ли. Вовка настроен очень решительно, а Дуське ремонт пора делать… Ульянов вон каждое утро отжимается, скоро бегать начнет, чтобы, значит, в форме быть!

А Дуся опять на диету села… Верный признак, Ром. Ежели Евдокия разгружается – быть ремонту, то есть, я хотела сказать, свадьбе!

– Господи, каких людей теряем… Твоя работа? – проговорил наконец Алексеев.

– А я здесь при чем? – искренне удивилась я. – Спасибо скажи Венику, дружку твоему! Не дал бы он Вовке ключи от своей квартиры – глядишь, и обошлось бы… А потом, Рома, ты же сам говорил, что Дуське замуж опять пора!

– Да, но не за Вовку же! – простонал супруг.

– Чем же это следователь плох? Нормальный мужик, правильный! Проверенный временем! Зато я спокойна, не на сторону сестру отдаю!

– Ага! Ты-то спокойна, а я? – В голосе Ромашки послышались трагические нотки. – Ты же знаешь, Вовкина работа предполагает частые отлучки из дома! Сестрица твоя не угомонится и все равно будет тебя с толку сбивать! Эх, ну да ладно, придумаем что-нибудь! А вообще как дела?

– Нормально! Жирик тут сбежал. Мы его весь вечер искали, а я на него села. Он, кстати, неплохо подкрепился нашими запасами. Завтра с Дуськой к доктору идем.

– А что с ней случилось? – встревожился Алексеев.

– С кем?

– С Дуськой! Или ты еще с кем-то к доктору идешь?

– Нет! Иду с Дуськой, а на самом деле с Жириком. У него ожирение. А у Рудольфа я на днях перхоть нашла! Понимаешь? – Я уже начала злиться на Ромкину бестолковость.

– Жень, – торопливо заговорил Ромка, – ты только не возбуждайся! Я все понимаю – чего ж тут не понять? Какой-то Жирик слопал наши продукты и теперь у него ожирение. А у Рульки перхоть. Я все понял, Жень! Вы завтра идете к доктору! Ты попроси его, чтобы он тебе что-нибудь успокоительное выписал.

– Кто? – поинтересовалась я.

– Доктор…

– Какой?

– Ну… к которому вы идете с Дуськой…

– Рома, ты там случайно головой не ударялся? Я тебе русским языком объяняю: у Жирика – ожирение. Жирик – Дусин хомяк. А у Рудольфа – перхоть. Рудольф – наша такса. Мы с сестрой завтра ведем животных к ветеринару! Теперь ясно?

– Ясно. Мне ясно, что вы там от безделья с ума посходили! Это ж надо! С какой-то там перхотью собаку к ветеринару тащить!

Примерно с минуту Ромка бушевал. Рассказывал мне о том, что собака – всего лишь животное, а не человек! А вот некоторые этого не понимают и уделяют собакам чересчур много внимания, оставляя неохваченными отдельные человеческие особи. А эти самые особи тем временем хиреют и чахнут! Из монолога супруга я сделала вывод: Ромка захирел и зачах, хотя перхоти у него и нет, дела его идут нормально и он меня по-прежнему любит.

– Ты домой когда возвращаешься? – перебила я Алексеева.

Муж умолк на полуслове и ответил:

– Через три дня. А что?

– Вот тогда и поговорим!

Я заверила мужа в своей вечной любви, сказала, что невыносимо страдаю в разлуке, и быстро попрощалась. По-моему, Ромка остался доволен беседой.

Наутро, наспех позавтракав, я помчалась будить Евдокию и Жирика. Дуся сладко спала на плече у следователя. Умилившись, я тихонько вздохнула и приблизилась к кровати.

– Не смей, – приоткрыв один глаз, прошептал Вовка, когда я протянула руку к сестре.

– Почему? – также шепотом спросила я и замерла с протянутой рукой.

– Дай выспаться человеку.

– Вова, нам же к доктору зверей вести надо!

– Вот и веди, – сказал Ульянов. – А Дуську не трожь! Она вчера поздно заснула…

Я с пониманием кивнула:

– Оно и понятно, дело молодое! Однако животные из-за вашей любви страдать не должны.

Вова открыл второй глаз:

– А я из-за твоей любви к расследованиям страдать должен? Короче, так, мисс Марпл… Или ты идешь к ветеринару одна, или я отстраняю тебя от дела!

Я была немного недовольна тем, что Вовка сравнил меня со старухой, пусть и гениальной сыщицей. Однако пожелание следователя, высказанное в ультимативной форме, на меня подействовало, и я исчезла.

Перед тем как отправиться в клинику, я как следует накормила Рудольфа, прочитала ему лекцию о правилах поведения в общественных местах и намекнула, что иду к доктору не просто так, а выполняю важное задание. Рулька меня внимательно выслушал и утвердительно кивнул – мол, я все понимаю, хозяйка, не в первый раз! Я была удовлетворена результатами собеседования с собачкой, и вскоре мы уже входили в просторный вестибюль частной ветеринарной лечебницы. Обстановка вполне соответствовала моим ожиданиям. Посередине холла был расстелен мягкий ковер. На нем стоял стеклянный журнальный столик, окруженный кожаными креслами. На столике стопкой были сложены печатные издания, целиком и полностью посвященные животным. По углам холла стояли огромные фикусы и пальмы в кадках. У меня возникло желание просмотреть перечень предлагаемых услуг. Почему-то я ничуть не сомневалась: в списке должны оказаться такие процедуры, как массаж передних и задних конечностей, услуги косметолога, электроэпиляция хвоста, солярий и услуги по борьбе с целлюлитом. В графу «стоимость услуг» мне заглядывать не хотелось. Нацепив на лицо улыбку, я подошла к миловидной девушке, сидевшей за стеклянной перегородкой.

– Добрый день! – приветливо улыбнувшись, поздоровалась она. – Меня зовут Татьяна. А как ваше имя?

– Евгения… – растерялась я.

– Простите, я спрашиваю, как вашу собачку зовут, – пояснила администраторша.

– А!.. Его зовут Рудольф. Он такса.

Рулька подтвердил мои слова, негромко тявкнув.

– Я вижу, – снова улыбнулась девушка. – Вы на прививку, или у вас какие-то проблемы со здоровьем?

– У меня – нет. Правда, муж посоветовал пить успокоительное, но, я думаю, это он сгоряча!

– Я про собачку спрашиваю! – Татьяна по-прежнему улыбалась, но в глазах ее появился какой-то странный блеск.

– А… Ну да!.. – закивала я. – У него перхоть! А мне срочно нужен Егор!

– Егор? – удивилась Таня. – Какой Егор?

– А у вас их много? – ответила я вопросом на вопрос.

– Нет, – нахмурилась девушка. – Егоров у нас нет вообще!

– Как же нет, когда есть! – возразила я.

– Девушка, говорю вам русским языком: никаких Егоров у нас нет! А если у вас перхоть – поднимайтесь на второй этаж, кабинет 23! Там быстренько вас от нее избавят!

Я в растерянности заморгала:

– Простите, мы сейчас о чем говорим?

– О перхоти…

– Понятно. – Я вышла на второй круг. – Мне нужен Егор! Он у вас вроде как помощником врача работает! А еще он учится в ветеринарной академии. Это ведь ветеринарная клиника? – на всякий случай спросила я.

Татьяна кивнула. Наверное, со стороны наша беседа напоминала разговор двух сумасшедших. Немного подумав, девушка сказала:

– Пройдите в кабинет номер 17. Там вам помогут!

– Там Егор?! – радостно воскликнула я. Рудольф же громко залаял.

– И Егор тоже! Идите!

Кабинет номер 17 находился в самом конце коридора. Возле дверей сидела дородная женщина, державшая на коленях огромного персидского кота. Не обращая на даму внимания, я взялась за дверную ручку.

– Девушка, – пробасила хозяйка перса, – мы тоже сюда! Вы за нами будете!

– Не буду! – решительно заявила я, совершенно измотанная разговором с бестолковой администраторшей. – У моей собаки припадок, разве вы не видите? – Я распахнула дверь и вошла.

В кабинете, прямо посередине, стоял высокий металлический стол, накрытый белой простыней. Над ним угрожающе нависала бестеневая лампа, какие обычно вешают в человеческих операционных. Возле окна, за письменным столом, сидел молодой врач в белом халате и что-то быстро писал.

– Здравствуйте, у нас перхоть! – с порога объявила я и посадила Рудольфа на смотровой стол.

Моя собака, с детства боявшаяся врачей, негромко заскулила, озираясь по сторонам в поисках подходящего укрытия.

– Я же просил подождать! – в раздражении проговорил доктор, не отрываясь от писанины.

– Да вы что?! У него же сейчас припадок начнется! – возмутилась я и топнула ногой. – Немедленно окажите помощь песику! Вы же давали клятву Гиппократа!

– Припадок начнется у меня. – Лекарь повернулся ко мне лицом. – От перхоти, девушка, еще никто не умирал! А насчет клятвы…

– Да-да, поняла! – перебила я. – Мне нужен Егор, только и всего. С вами я не хочу связывать судьбу своей собачки, потому что вы черствый, невнимательный и еще… Впрочем, этого уже хватит. Ну, так где Егор?

– Дома!

– Адрес!

Парень быстро написал на бумажке адрес Егора и протянул мне.

– Только предупреждаю, – сказал он, – Егор еще не получил диплом ветврача и практикой на дому не занимается. И если что-нибудь случится с вашей собачкой, то Егор никакой ответственности нести не будет.

– Все, что могло случиться, уже случилось! Вы нанесли животному серьезную моральную травму своим равнодушием! – Я направилась к выходу, бережно прижимая к груди Рудольфа. Уже в дверях спросила: – Хоть на простой вопрос вы можете ответить?

– Могу, если недолго.

– Что делать с хомяком, у которого ожирение?

– Посадить на диету, – моментально ответил врач.

– Отлично! – просияла я. – Уж в чем-в чем, а в диетах Дуська разбирается! Всего доброго!

Я широко улыбнулась и вышла из кабинета. Когда же проходила мимо администраторши в холле, гордо вскинула подбородок, всем своим видом демонстрируя полное презрение к людям, работающим в такой лечебнице.

Егор жил возле кинотеатра, который перестраивали под торговый центр в соответствии с веяниями времени и моды. Раньше, когда кинотеатр выполнял свои прямые обязанности, то есть показывал народу фильмы, моя бабушка работала в нем билетершей. Это поднимало меня на недосягаемую высоту среди сверстников. Еще бы! Я смотрела все фильмы подряд, без возрастных ограничений, и надпись на афишах «Детям до шестнадцати вход воспрещен» вызывала у меня лишь усмешку. Обычно я прихватывала с собой какую-нибудь подружку, самую задушевную на тот момент, и гордо проходила в кинотеатр. Дополнительный авторитет в глазах подруг я приобретала, если угощала их чем-нибудь вкусненьким в буфете бесплатно. Вернее, это я думала, что бесплатно, а бабушка, едва получив зарплату, почти половину отдавала буфетчице. Зато какой шик подойти к прилавку без очереди и бросить: «Теть Зой, нам два мороженых, два пирожных и два стакана газировки!» Старые добрые времена канули в Лету, и мне оставалось только тяжко вздыхать, проходя мимо кинотеатра.

Мы с Рудольфом без труда отыскали нужный дом. Дверь нам открыла пожилая женщина в домашнем платье.

– Вам кого, девушка? – спросила она, оглядев меня с ног до головы.

– Здравствуйте, – поздоровалась я. – Мне нужен Егор. С собачкой вот проблемы, хочу с ним проконсультироваться.

– Вообще-то он дома не принимает животных… У меня аллергия на шерсть… Но ладно, раз пришли. Егор! – крикнула женщина в глубину квартиры.