Текст книги "Сватовство майора"

Автор книги: Фаина Раевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Пока мы ехали, я размышляла. Этот Эдик нарушил весь тщательно разработанный план мероприятия! Я хотела, чтобы Дуська очаровала Макарова. А теперь, выходит, нас ему официально представят. Ну и ладно! Буду действовать экспромтом!

На двери «Глиссады» висела табличка: «Извините, у нас спецобслуживание!»

Эдик помог нам выйти из машины и услужливо распахнул дверь в заведение.

Внутри царило оживление и непринужденное веселье. Гости, уже изрядно подогретые спиртным, горланили популярный шлягер «Позови меня с собой…». Во главе стола сидел какой-то старикашка в умопомрачительно дорогом костюме и с улыбкой наблюдал за происходящим.

– О-о! Вот и Эдичка приехал! – раздался мощный голос, перекрывший нестройный хор голосов.

К нам подкатился на своих коротеньких ножках господин Макаров.

– А мы уж не ждали тебя, – верещал Андрей Павлович.

Его лицо, вероятно от выпитого, было красным и потным.

– Дела, Андрюша, сам знаешь, – ответил Эдик. – Познакомься: это Ева. Самая азартная женщина в нашем городе. А это – ее сестра, Евгения. Говорят, у нее вздорный характер, но, по правде говоря, в это с трудом верится.

Макаров, не церемонясь, облобызал нас с Дуськой в щеки, обдав запахом свежевыпитой водки.

– Прошу к столу! – Андрей Павлович подхватил нас с Евдокией под руки и, обернувшись к Эдику, бросил: – Поздравь Кота, порадуй дедушку. Он о тебе уже два раза спрашивал.

Эдуард Семенович подошел к тому самому старикашке, сел рядом и завел неспешную беседу. Макаров усадил нас с Дуськой за стол, налил в бокалы шампанского и куда-то исчез.

– Жень, а где хозяин-то? – опомнилась Дуся.

– По нужде пошел! – огрызнулась я. – Ты, Евдокия, к нему даже не приближайся!

– Почему это? – удивилась сестрица. – Ты же сама говорила…

– Забудь! Планы меняются, ясно?!

Дуська кивнула и, по-моему, обиделась.

Ясное дело: она-то готовилась сыграть первую скрипку, блеснуть талантом соблазнительницы, а тут такой облом! Ну, ничего, пусть на Эдике тренируется, а с Макаровым я и сама справлюсь.

Андрей Павлович появился в зале, и в этот момент заиграла медленная музыка. Ноги сами собой понесли меня ему навстречу, а рот скривился в любезной улыбке.

– Андрей Павлович, – томно проворковала я, – не могу бороться с желанием пригласить вас на танец!

– Зачем же бороться? – Макаров уверенно обнял меня за талию. – Я весь ваш!

Мы затоптались на месте, словно пара стреноженных лошадей. Я изо всех сил напрягала мозги, чтобы начать нужный мне разговор, поэтому на все вопросы партнера или не отвечала совсем, или что-то ляпала совершенно невпопад. Не придумав ничего интересного, я разозлилась и брякнула:

– У меня есть информация, которая касается вашей жены, Елены Викторовны.

Андрей Павлович замер на месте и несколько секунд, не мигая, смотрел на меня. При этом лицо его сменило окраску со свекольно-красного на землисто-серый.

– Та-ак! – протянул он осевшим голосом. – Значит, наша встреча случайна, не случаен финал?

– М-м… – утвердительно промычала я.

– И сколько ты хочешь?

– Насколько я помню, речь шла о тысяче долларов. Но мне деньги не нужны…

– Да-а? – удивленно вскинул брови Макаров. – А что же тебе нужно в таком случае?

– Услуги. – Я опустила глаза.

Андрей Павлович удивился еще больше и даже приоткрыл рот.

– Только не говори мне, что ты тайно в меня влюблена и мечтаешь переспать! – обрел он дар речи.

– Да вы что?! Я вас вижу второй раз в жизни. Ни о каком тайном чувстве не может быть и речи! Я замужем, да и вообще, вы не в моем вкусе!

В крайнем раздражении я так сильно топнула ногой, что каблук-шпилька у моих любимых итальянских туфель треснул пополам.

– Пойдем! – Макаров решительно направился к выходу.

Я, проклиная все на свете, понуро поковыляла за ним. Пройдя через кухню, мы вошли в небольшой полутемный коридорчик. Андрей Павлович открыл своим ключом массивную дверь с табличкой «Директор».

– Садись, – бросил он, указывая на широкое кожаное кресло.

Я уселась, немного поерзала, устраиваясь поудобнее. Макаров распахнул дверцы небольшого бара, достал два бокала и плеснул в них хорошую порцию коньяку.

– Рассказывай, – кивнул он мне.

Я набрала побольше воздуха и обстоятельно, не торопясь, рассказала, что знала. Андрей Павлович ни разу не перебил меня. Вообще, он оказался на удивление благодарным слушателем.

– А от меня-то ты что хочешь? – спросил Макаров, когда я закончила говорить. – Может, тебе все-таки денег дать?

Отрицательно покачав головой, я ответила вопросом на вопрос:

– Вы же все равно будете искать жену дальше?

Макаров кивнул.

– Я бы хотела, чтобы вы держали меня в курсе поисков и вообще всех событий, связанных с этим делом.

Мой собеседник примерно с минуту размышлял. Я уже приготовилась к отказу, мысленно обозвала его старым козлом, толстым гадом и многими другими нехорошими словами.

– Хорошо, – неожиданно согласился он, – но и ты тоже сообщай мне, как дело движется у тебя.

Мы обменялись телефонами.

– Ну что? Выпьем за сотрудничество, партнер? – слегка насмешливо предложил он.

Крепкие напитки, честно говоря, я не употребляю, но сейчас мне показалось неудобно отказаться, и я, мысленно попрощавшись с родными и близкими, ибо была уверена, что немедленно скончаюсь, залпом осушила бокал.

Коньяк обжег мне горло. Я замахала руками, как ворона крыльями. Слезы моментально брызнули из глаз, и я машинально вытерла их руками. Весь мой чудо-макияж размазался, окончательно довершая сходство с этой райской птичкой. Дело в том, что в мирной жизни декоративной косметикой я не пользуюсь, разве что губной помадой. Поэтому в моем арсенале нет таких новомодных штучек, как суперводостойкая тушь, удлиняющая и разделяющая каждую ресничку, или не смываемый даже керосином тональный крем. Вся моя косметика, за исключением средств по уходу за телом и лицом, куплена еще во времена царя Гороха. Она благополучно лежит в ящике, дожидаясь своего звездного часа или того момента, когда сама рассыплется в прах от старости. Однажды я использовала ее для нанесения боевой раскраски. Случилось это чуть больше полугода назад, когда я выходила замуж за Ромку. Сегодня состоялась вторая попытка. Но если на свадьбе все сошло более или менее удачно (не считая того, что Алексеев слопал всю помаду), то сейчас мое прекрасное лицо приобрело такой цвет, будто меня долго и со вкусом возили в придорожной луже, причем в самой грязной.

– Иди умойся! Туалет – следующая дверь, – сочувственно глядя на меня, сказал Макаров, когда я восстановила дыхание.

Я кивнула, довольно резво вскочив при этом на ноги и совсем забыв про сломанный каблук. Со всего размаху я шлепнулась прямо на Андрея Павловича, угодив лицом точнехонько между колен. В это время дверь в кабинет распахнулась и на пороге возникли Дуська с Эдиком.

– Женька! – бросилась ко мне сестра. – Не смей!

Я подняла чумазое лицо от колен Макарова и, заикаясь, принялась оправдываться:

– Дуся, эт-то с-совсем н-не т-то, о чем т-ты п-подумала…

Изумленный Эдуард Семенович стоял в дверях и тихонько поскуливал, потому что смеяться уже не мог.

– Я тебе покажу «совсем не то»! – Евдокия рывком поставила меня на ноги.

Не тут-то было! Покалеченное копытце снова подкосилось, и я повторно рухнула как подкошенная, уютно устроившись между ног Макарова.

– Женька! – завизжала Дуська. – Немедленно прекрати! Эдик, сделай же что-нибудь!

Эдуард Семенович медленно сползал по косяку на пол, открывая и закрывая рот. У бедняги, наверное, наступило кислородное голодание.

– Дуся, – пробормотала я глухим голосом, потому что голова по-прежнему покоилась на кресле вместе с коленями Макарова, – у меня каблук сломался, а еще я пила коньяк! Самостоятельно передвигаться категорически отказываюсь! Пожалуй что, и заночую здесь.

Я покрутила немного головой, пытаясь придать ей наиболее удобное положение.

– О господи! – простонал Макаров. – Эдик, возьми это… девушку на руки и доставь домой. До самой кроватки, слышишь? Не дай бог еще куда-нибудь головкой угодит! Партнер, блин!

Появление Эдуарда Семеновича с бесценной ношей на руках вызвало в зале одобрительные крики, и даже раздались робкие хлопки. Мужчина пунцово покраснел, но упрямо продолжил свой путь.

В машине я немного вздремнула, поэтому, когда Эдуард Семенович бережно положил меня на кровать и собрался уходить, я открыла глаза и произнесла:

– А поговорить?

Эдик, на цыпочках пробиравшийся к двери, замер на месте с поднятой ногой.

– О чем? – не оборачиваясь, спросил он.

Я по-турецки уселась на кровати и включила ночник. Комната осветилась мягким светом. На Ромкиной подушке мирно спал Рудольф. Думаю, он притворялся, потому что время от времени открывал один глаз и удивленно оглядывал нового мужчину, внезапно появившегося у нас в доме.

– О Макарове, – вздохнула я. – Мы теперь с ним партнеры. Вот я и хочу узнать побольше о человеке, с которым придется работать бок о бок. Он что, правда такой крутой или дурака валяет?

Эдик усмехнулся. Заметив это, я добавила:

– Слушай, я знаю гораздо больше, чем ты думаешь! Поэтому советую говорить правду, только правду и ничего кроме правды.

Уловив в моем голосе нотки недовольства, Рудольф оторвал голову от подушки и робко тявкнул.

– Интересно, – протянул Эдуард Семенович, – и что же ты знаешь?

– Все! – решительно тряхнула я головой. – И про торговлю оружием, и про то, как Макаров босса своего кинул, и про то, что вроде и не он виноват, а его Ленка, и про то…

– Хватит, – нахмурился Эдик. – А Макар знает, что ты такая информированная?

Я замялась. Говорить правду или нет?

– Частично, – ушла я от прямого ответа. – Мы ведь теперь партнеры, не забывай… Думаю, что Андрею Павловичу не понравится, что ты не хочешь мне помогать!

Вошла Евдокия.

– Дуся, – обратилась я к ней, – ты дверь входную на все замки закрыла?

– Да, а что? – удивилась сестра.

– Ты прибери ключики-то, а то, по-моему, этот тип раздумывает, как бы смыться отсюда!

Дуська моментально посерьезнела, сурово кивнула и отправилась за ключами. Эдик недоуменно хлопал глазами.

– Бред какой-то! – пожал он плечами. – Выходит, ты меня арестовала, что ли?

– Задержала, – поправила я Эдуарда, – задержала до выяснения обстоятельств интересующего меня дела! А будешь молчать, придется применить иные меры воздействия!

Внезапно Эдик расхохотался. От неожиданности я вздрогнула, а такса Рудольф залился отрывистым лаем. На шум прибежала Евдокия.

– Ева, – вытирая проступившие слезы, обратился к ней Эдик, – похоже, ты была права насчет характера твоей сестрички! Если бы кто из моих ребят узнал, что меня какая-то пигалица посадила под домашний арест, со смеху лопнул бы, ей-богу!

Мне не понравилось, что Эдик слишком легкомысленно воспринимает сложившуюся ситуацию. Впрочем, сейчас не до личных амбиций.

– Ну что? Будем говорить? – К своему величайшему изумлению, я услышала в собственном голосе интонации Вовки-следователя.

– Сдаюсь! – Эдик поднял вверх обе руки. – Что вы хотите знать, гражданин начальник?

– Все, – не растерялась я, – но больше всего про Макарову Елену Викторовну. Розовое детство можешь опустить. Я хочу знать, действительно ли она виновата в ссоре Макара с Чертом.

– Ха, а ты сомневалась?! – усмехнулся Эдуард Семенович. – Ленка – еще та стерва! Ради «бабок» мать родную не пожалеет!

…Ко времени знакомства Макара и Ленки в городе уже утихли криминальные разборки, сферы влияния были поделены, Черт занял место «папы» и стал местным авторитетом. Андрюха Макаров, его правая рука, тоже поднялся и заправлял многими делами. В его ведении были сутенеры с проститутками, пара ночных клубов, несколько коммерческих палаток и городской рынок. Ленка работала девочкой по вызову у известного в определенных кругах сутенера по кличке Зяма. Этот самый Зяма поставлял клиентам только элитный товар, с гарантией, если можно так сказать. Денег, правда, брал много, но оно того стоило. Однажды зимой на юбилей «папы» Андрюха пригласил девочек Зямы в полном составе. Там-то он и познакомился с молоденькой проституткой Ленкой.

Нужно сказать, что Макаров любил долгие разговоры по душам, а девчонка быстренько смекнула, какую выгоду можно извлечь из этого дядьки, и рассказала ему душещипательную историю своей жизни. Разумеется, про обеспеченную тетушку упоминать не стала. Макар проникся и предложил бедной сиротке, вынужденной зарабатывать себе на жизнь собственным телом, переехать к нему. Ленка согласилась без каких бы то ни было колебаний и в этот же вечер в чем была переехала к новому другу. Жил Андрюха в двухэтажном доме, перестроенном из барака. Девушка быстро освоилась и превратилась в настоящую хозяйку. Она с удовольствием принимала подарки своего гражданского мужа, готовила ему вкусные обеды и ужины, покупала рубашки и носки, короче, делала все то, что делают обычные жены. Было только одно но… Она по-прежнему не являлась законной женой Макара. А замуж очень хотелось, но Андрей Павлович обременять себя узами супружества не хотел. В его памяти еще не стерлись воспоминания о последнем браке и скандальном разводе. Ленка смекнула, что уговорами действовать бесполезно, и банально «залетела». Правда это или умело разыгранный спектакль с тошнотой по утрам и токсикозом, сейчас сказать трудно. Однако она добилась своего и вскоре стала носить фамилию мужа, Андрюха же Макаров по-насто-ящему влюбился в свою молодую жену. На правах законной супруги госпожа Макарова стала интересоваться делами своего мужа и даже несколько раз дала мудрые советы. Макар проникся и теперь уже полностью стал посвящать Ленку в свои бандитские проблемы. Однажды на презентации нового банка она выпила лишнего и свалилась с лестницы в ресторане. Ее отвезли в больницу, и вскоре молодой доктор со скорбным лицом констатировал, что жизнь молодой женщины вне опасности, а вот ребеночка спасти не удалось. Почти никто не знал, что за эту ложь Ленка Макарова заплатила врачу пятьсот долларов.

Как раз в это время в городе появился чеченец по имени то ли по прозвищу Мулла. Хитрый, как лис. Он сразу же пошел на поклон к Черту и заплатил ему определенную мзду за право обосноваться в городе. «Папа» быстренько смекнул, какую выгоду можно извлечь из сотрудничества с Муллой. Черт напрямую спросил, чем тот думает заниматься и как будут распределяться доходы. Мулла был не менее умным и так же прямо ответил, что его бизнес – это торговля оружием и, если уважаемый хозяин города сможет чем-нибудь помочь, он с удовольствием примет его помощь. А о доходах, мол, пусть не беспокоится, чеченцы народ щедрый! Обговорив долю в случае своего участия, а также – неучастия в торговле оружием, «папа» крепко задумался. С одной стороны – большие деньги, но с другой – крупный риск! К тому же Черт был патриотом и связываться с чеченами не очень хотел. Он вызвал своего верного Санчо Пансу, Макара, и принялся держать совет. Макар внимательно выслушал босса и попросил несколько дней на размышления. А дома, как обычно, поделился с женой. Ленка, точно хорошая гончая, учуявшая запах добычи, ответила однозначно: «Это как раз то, что нам нужно!» И, не жалея красок, принялась расписывать, как будет здорово, если Черт согласится работать с Муллой. «Конечно, – заметила она, – определенный риск есть. – Но если все поставить по-умному, то даже в случае неудачи крайним окажется чеченец. Да и потом, его же можно «кинуть». Мулла не станет устраивать разборки в чужом городе. Ну, поматерится немного на своем языке, может, положит парочку чертовских ребят, да и уберется восвояси!» Макаров с удивлением обнаружил в своей жене новые качества, однако приписал это недавней трагедии. Но в общем слова жены были во многом созвучны его собственным мыслям, и процесс пошел… О таких деньгах Ленка даже и мечтать не могла! Она не отказывала себе ни в чем: если шуба, то норковая, до пят, да и не одна, если колечко, то с огромным бриллиантом. Разумеется, что при таких деньгах Макаров стал ей надоедать. Захотелось чего-нибудь помоложе да пострастнее. Ленка вдруг затосковала по сильному мужскому телу, ей до смерти надоел дряблый живот мужа! По правде говоря, и Андрей Павлович к тому времени понял, что для его супруги в жизни важны только деньги, и пылкая страсть в его душе уступила место глухому раздражению. Как-то в ночном клубе, принадлежавшем мужу, Ленка познакомилась с красавцем-стриптизером. И влюбилась в него как кошка. Она с удовольствием тратила на него мужнины деньги, дарила шикарные подарки, в общем, окунулась с головой в пучину порочной страсти. Разумеется, Макару тут же донесли о связи его жены со стриптизером. Однако он смотрел на это сквозь пальцы до тех пор, пока не застукал сладкую парочку во дворе собственного дома, прямо на капоте Ленкиной машины. Быстренько сообразив, чем грозит разоблачение, Ленка повернула дело так, будто парень ее изнасиловал, а сладострастные стоны, которые супруг только что слышал, – не что иное, как крики о помощи. Муж презрительно выслушал Ленкино вранье, потом молча кивнул и хладнокровно выстрелил парню в голову. Ленка уставилась на него в изумлении, а затем разразилась такой бранью, что даже видавший виды Макаров был поражен. Итогом разборок стал огромный фингал под глазом у госпожи Макаровой. Ленка пообещала припомнить мужу нанесенное ей оскорбление и примерно неделю не выходила из своей спальни. Она куда-то звонила, кто-то без конца звонил ей, но Андрей Павлович был ко всему равнодушен. В нем не осталось к жене абсолютно никаких чувств, кроме презрения. Иногда он даже подумывал о том, как бы убрать опостылевшую подругу жизни. Но, вспомнив о ее несчастной судьбе, махнул на все рукой. И вот однажды супруга исчезла… Макар облегченно вздохнул и решил начать жизнь с чистого листа – словно в его жизни никогда и не было никакой Ленки. Тем более что наметились кое-какие проблемы с чеченцами. Они все уменьшали и уменьшали долю «папы» от торговли оружием. Андрей Павлович лично отправился к Мулле. Чеченец округлил глаза и поведал совершенно невероятную историю. По его словам, к нему пришел человек «папы», тот, который всегда приходил за деньгами, и попросил часть денег переводить на счет в банке. Мулла немного удивился, но ответил согласием, мол, хозяин – барин! Потом этот же человек велел большую часть переводить в банк, а в последний раз позвонил и заявил, что впредь все деньги полностью должны поступать на банковский счет. Черт пришел в ярость и велел из-под земли достать человека, на чье имя переводят его деньги.

Ребята рыли носом землю, но никого не нашли. Макаров, конечно, догадывался, чьих это рук дело, но сообщать об этом Черту не спешил по личным соображениям. Затем грянул судебный процесс над чеченцами, мэра, который тоже был в этом замешан, отправили в отставку, а потом и вовсе убили. Андрея же Павловича… посадили. На суде он взял на себя львиную долю вины и отправился топтать зону. Уже там до него дошла весть, что Черта убили в каких-то разборках, и теперь ему после отсидки светило место «папы» города. Когда срок кончился, Макаров явился пред светлые очи братвы, и его посадили на «трон». И тут в душе у новоявленного «папы» появилось желание встретиться с супругой. Он по сей день занимается ее поисками.

Эдуард уехал, когда за окном уже начало светать. Совершенно измученные, мы с Дуськой отправились спать. Не знаю, как она, а я ворочалась с боку на бок, но сон все никак не шел.

«Ну и что? Все, что рассказал Эдуард Семенович, интересно, конечно. Но что это нам дает? – спросила я себя и сама же ответила: – Ничего! Макаров явно непричастен к убийству. Завтра надо будет еще по одному адресочку прогуляться. Интересно, а как у Вовки дела продвигаются? Удалось им установить личности убитых? Естественно, Вовка мне ничего не расскажет, а то и Ромке нажалуется. Как там мой Ромашка?»

Это была последняя промелькнувшая у меня мысль. Через секунду я уже спала.

Утро, как всегда, наступило неожиданно. Из кухни доносились умопомрачительные запахи, что, признаюсь, меня несколько удивило: Ромка в отъезде, а Дуська любит поспать до обеда. Глянув на часы, я убедилась, что уже и есть обед.

Я босиком прошлепала до пищеблока – и замерла… Евдокия пекла блины, Рудольф преданными глазами смотрел на сестрицу, а за столом чинно-благородно восседал Вовка, неторопливо, зато с отменным аппетитом уминавший блинчики со сметаной.

– Здорово, Евгения! – с добродушной улыбкой приветствовал меня следователь. – Долго спать изволите! Оно и понятно, по ночам в кафе разные шастать – дело нелегкое!

Я метнула злобный взгляд в сторону сестрицы. «Пора, – решила я, – ей обрезание языка делать, а то что-то он слишком длинным стал!»

– С чего это ты решил, что мы в кафе каком-то были? – Я присела за стол и ухватила свежеиспеченный блин.

– А где ж еще? – удивился Вовка. – Я вчера после работы прямиком к Веньке домой пошел. Хорошо, он мне второй комплект ключей отдал. Глянул, а вас-то и нету. Ну, я и задремал малость, все вас поджидал. Вы изволили явиться глубокой ночью, да еще в сопровождении кавалера! Я уж было подумал… А тут провожатый ваш начал интересные вещи рассказывать. Я не удержался и дослушал все до конца.

Тут необходимо пояснить, что до моего замужества мы с Ромкой были соседями. Когда историческое событие свершилось, мы прорубили дверь между нашими квартирами. Так и получилось, что квартира вроде бы одна, а входные двери разные.

Веник, наш добрый друг, был раньше химиком, потом бомжем, а теперь стал компаньоном. Мы ему торжественно вручили ключи от одной из квартир, и теперь он еще является и нашим соседом. Я так поняла, что второй комплект ключей он отдал вредному Вовке и житья теперь спокойного ждать не приходится, будет за каждым шагом следить и Ромке докладывать!

– И что же ты теперь, так и будешь подслушивать и подглядывать? – спросила я.

– А почему нет? – пожал плечами следователь. – Тем более что вчера вечером, когда вы изволили в кафе прохлаждаться, супруг ваш звонил, интересовался, стало быть, как дела у его половины и чем она изволит заниматься…

– Настучал? – прошипела я. – Так и знала! И что тебя, Вов, начальство так любит, а? Вот бы в командировку какую заслали, к пингвинам, например, или к крокодилам! Ты бы там опытом с ними делился. Так нет же – на самую что ни на есть передовую бросают! А так глядишь, какой-нибудь крокодильчик тебя бы и слопал потихоньку…

– Довольно обидно, Евгения Андреевна, слова такие от вас слышать. – Следователь сокрушенно вздохнул. – Тем более обидно, что супругу вашему я сообщил, что вы уже ко сну отойти изволили по причине легкого недомогания.

Если бы моя такса вдруг заговорила человеческим голосом, честное слово, я бы меньше удивилась. Дорогой Владимир Ильич первый раз в жизни не нажаловался моему мужу на мое безответственное поведение! Надо в календаре отметить этот день красным карандашом.

– Ты, Дуся, блин-то переверни, – усмехнулся следователь, – а то сгорел поди…

Удивленная не меньше моего, Евдокия совершенно забыла про свои блины, и теперь по кухне распространялся легкий смрад.

– А чем, позволь узнать, вызвано такое необычное для тебя поведение? – Я решила выяснить причину, побудившую Вовку пойти на обман своего лучшего друга.

– Что ж тут непонятного? – Следователь пожал плечами. – Я же знаю тебя как облупленную! Неужели ты думаешь, что я всерьез поверил твоим заверениям? «Ой, Вовочка, да я никогда! Честное слово! Я уже исправилась! Век воли не видать!»

Ульянов так похоже изобразил меня, что Дуська громко фыркнула и уткнулась в сковородку, чтобы я не заметила ее смеха. Я нахмурилась.

– И что?

– Жень, – широко улыбнулся следователь, – давай дружить?

Вот ведь Иуда, прости господи! То мечтает упрятать меня за решетку, чтобы я не мешала ему работать, а то «давай дружить»!

– Просто так? – прищурилась я.

– Ну!

Нет, что хотите со мной делайте, не могу я поверить в такое бескорыстие. Не иначе Вовке от меня что-то понадобилось.

– Ага, ясно! Тебе нужна информация! – догадалась я. – Так вот, мой дорогой…

– Какая информация, Жень? То, что тебе вчера Эдуард Семенович Осокин рассказал, я уже давно знал. Могла бы у меня спросить, честное слово! Макаров – личность известная у нас в городе, да и Эдик тоже. Короче, так… – Следователь поднялся. – Я сейчас ухожу на работу, а ты пока подумай насчет дружбы и сотрудничества, лады?

Вы не поверите, но он в самом деле ушел, оставив нас с Дуськой гадать о причинах такого поведения моего заклятого друга.

– Дела… – покачала головой Евдокия, едва за следователем захлопнулась дверь. – Мало того, что ночью меня напугал, так теперь еще и днем! Так никакой нервной системы не хватит!

– Дусь, – жалобно протянула я, – ты ему веришь?..

– Не знаю. – Она уставилась на меня. – Подозрительный он какой-то, покладистый, что твой Ромка. Но Ромку-то ты вон сколько воспитывала! А этот… Представляешь, Жень, он сегодня ночью…

После разговора с Эдиком утомленная Евдокия отправилась на покой в квартиру Веника. В спальне, быстренько скинув с себя царские одежды, Дуська повалилась на кровать и моментально уснула. Через какое-то время ее организм начал подавать недвусмысленные сигналы. Каково же было ее удивление, когда она, включив ночник, обнаружила рядом с собой крепко спящего мужчину, да не просто мужчину, а Вовку-следователя. Причем одна рука его покоилась на Дуськиной груди. Первым желанием Евдокии было, разумеется, разбудить следователя. Однако дело это непростое и весьма шумное. К тому же Вовка спросонья может запросто послать куда подальше. Скинув тяжелую руку Ульянова со своего шикарного бюста, она удалилась в туалет и там задумалась – пойти спать ко мне или остаться у Веника? Меня будить Дуська не решилась, предположив, что я могу послать еще дальше. У Веника же спальных мест больше не было, так что сестра вернулась под крылышко к Вовчику. И вот ведь примечательно: едва Дуська заняла место в кровати, Вовкина рука вернулась в исходное положение. Открыв глаза, Евдокия обнаружила, что сосед по койке внимательно рассматривает ее. Какое-то время они изучали друг друга, а потом… Потом произошло то, что и должно было произойти. Видать, с перепугу сестрица помчалась стряпать завтрак для любимого. А что? Вовка мужчина видный, неженатый, Дуська тоже девушка свободная, глядишь, что-нибудь и склеится у них!

Закончив рассказ, Дуська вопросительно посмотрела на меня. Я сконфуженно хрюкнула и заметила:

– Дуся, теперь как честный человек он обязан на тебе жениться.

– Я тоже так думаю, – сказала сестра и принялась допекать блины.

Теперь мне стало понятно, откуда такое благодушное настроение у Вовки. Давно пора было его женить, а то человек одичал совсем. Борется и борется с преступностью, словно у него других дел нет, честное слово!

– Ладно, Дуська, благословляю тебя как младшая сестра. А теперь нам пора идти!

– Куда это? – удивилась невеста.

– Ну… у меня же еще два адреса клиентов этой несчастной фирмы. Вот и навестим девушек. А вечером, когда придет Вовка, используем его хорошее расположение духа в корыстных целях!

Ксерокопия второго паспорта принадлежала девушке с красивым именем Олеся.

Жила Олеся на улице Вокзальной, в старом доме гостиничного типа. В подъезде без признаков домофона или, на худой конец, кодового замка невыносимо пахло кошками, а у самого входа лежало какое-то существо в лохмотьях, издававшее нечленораздельные звуки. Мы с Дуськой, поморщившись, брезгливо переступили через него, поднялись на третий этаж, и я решительно позвонила. Дверь долго не открывали. Наконец, после третьего звонка, на пороге появилась заспанная девушка лет двадцати – двадцати двух.

– Здравствуйте, – поздоровалась я. – Меня зовут Зайцева Евгения. Я частный детектив. А это – моя помощница, стажер, можно сказать. А вы, простите, Олеся Кравченко?

Девушка молча кивнула.

– Очень хорошо! – обрадовалась я. – Нам необходимо с вами поговорить. Разрешите войти?

Не дожидаясь приглашения, я, чуть отстранив девушку, прошла в квартиру. Что такое квартира гостиничного типа? Это минимальная квадратура жилой площади, пригодная разве что для кролика. Крохотная кухонька и минимум санитарных удобств в виде душа. «Хрущовка» в сравнении с таким жильем кажется президентскими апартаментами.

В миниатюрной комнатке, больше похожей на кукольный домик, на разобранной постели мощно храпел здоровенный детина. Я не стала смущать и без того смущенную хозяйку и прошла на кухню. По столу, занимавшему почти все кухонное пространство, нагло разгуливали тараканы, подъедавшие остатки обеда. К тараканам у меня особое отношение, поэтому я, завидев усатых тварей, приготовилась падать в обморок. К счастью, на помощь мне пришла Дуська.

– Это что? – Она нахмурилась и указала на живность.

Олеся смахнула прусаков какой-то тряпкой. Прибрав на столе, сказала:

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Мы уселись за стол и взглянули на хозяйку. Ее темные, почти черные глаза смотрели доверчиво и испуганно.

– Олеся, – задушевно начала я, – скажи, а что тебя связывает с фирмой «Феникс»?

– Работа… – Девушка потупилась.

– Что? – переспросила Евдокия.

– Работа, – повторила девушка. И вдруг расплакалась.

Олеся Кравченко приехала в наш городок с Украины. Там она жила в небольшом селе вместе с матерью и двумя младшими братьями. Мать всю жизнь работала на ферме дояркой, а отца, сколько девушка себя помнила, у них не было. Вернее, по словам матери, он был, но спился и отдал богу душу, когда Олесе было два года, а братишки-близнецы только родились. С самого раннего возраста девчушка взвалила на свои плечи ответственность за братьев и за себя. Мать с раннего утра до позднего вечера пропадала на ферме. Кухня, стирка, уборка – все было на Олесе. Даже в школу дети пошли вместе. Олесе тогда было девять, а братьям, Мише и Грише, по семь. Дети уже учились в девятом классе, когда в доме появился отчим, механизатор с областной МТС. Мужчина видный, здоровый и пьющий. Он с первых дней принялся воспитывать детей, учить их уму-разуму. Олеся старалась избегать сурового отчима, однако матери, которая тоже стала прикладываться к бутылке, это не нравилось. Как-то на Новый год, когда мать Олеси приняла солидную дозу самогона, а дети уже отправились спать, в комнату к Олесе вошел отчим и, ни слова не говоря, накинулся на нее. Девушка кричать не решилась, боялась испугать братьев и вызвать гнев матери, но отбивалась как могла. Отчим, разумеется, был сильнее. Справив свои дела, он залепил Олесе звонкую оплеуху и заявил, что теперь два раза в неделю будет к ней приходить, а если она вздумает пожаловаться матери, то он просто-напросто убьет ее. Утром Петро – так звали негодяя – потребовал у жены денег на опохмелку, а у Олеси «приличной закуси», ибо к нему должны были явиться товарищи. Мать побежала к соседке, варившей самогон, а отчим подошел к девушке и, гадко ухмыляясь, заявил, что и его товарищей она должна ублажить по полной программе. Олеся убежала в лес, что был за околицей, и просидела там до темноты. Оставаться в лесу дольше она не решилась: холодно, да и есть хотелось. Вернувшись домой, она обнаружила совершенно пьяную мать, уже спавшую на кухне (братьев же отправили ночевать к соседке), и двух приятелей отчима. Увидев Олесю, отчим пьяно ухмыльнулся и приказал девушке посидеть с ними. Она безропотно подчинилась. Понимая, что ее ждет, Олеся выпила целый стакан самогонки. Вскоре мозг ее затуманился, и она перестала что-либо соображать. С утра болела голова и ныло все тело. Отчим погладил девушку по волосам и выразил устную благодарность. Друзья его остались довольны. Время шло. Близились экзамены. Олеся, понимая, что дальше так продолжаться не может, решила сразу после сдачи выпускных экзаменов за девятый класс бежать из дому. Она слышала, что где-то в Москве у них есть родственница, не то тетка, не то еще кто-то… Когда никого дома не было, Олеся залезла в шифоньер к матери и отыскала там письма двухлетней давности. Они были действительно из Москвы. Но только не от тетки, а от отца. Вместе с письмами там лежали и квитанции о переводе денег. Письма девушка спрятала у себя в комнате, под подушку. По ночам, когда все засыпали, она читала их, и слезы не давали ей уснуть.