Текст книги "Викинг"
Автор книги: Фабио Ланзони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)
ТРИ
В наряде норманнского вождя и гриме Айвара Непобедимого, чувствуя как ветер овевает его высокое мускулистое тело, Марчелло стоял рядом с режиссером на берегу удаленного от городского шума пляжа в Малибу. Вокруг них суетились, налаживая оборудование, операторы и разные технические работники, а второй ассистент режиссера, готовясь к предстоящей съемке финальной сцены, пытался расставить на заднем плане массовку.
Минут через десять режиссер и съемочная группа начнут последнюю съемку. Вообще-то, эпизод с горящей погребальной ладьей необходимо было бы снимать вечером, когда стемнеет, но утреннее сумрачное небо с бегущими по нему хмурыми облаками и искусство операторов, приготовивших массу оптических эффектов, позволяли уже сейчас создать полную иллюзию темной северной ночи. Затянувшие небо облака были определенного рода удачей, хотя резкий ветер с Тихого океана угрожал сорвать все съемки, или, по крайней мере, безнадежно испортить световые эффекты.
Гарольд Шиндл только волосы рвал от досады, давая указания осветителям и звукооператорам, где размещать их приборы и стараясь спасти от ветра всякие ограждения, софиты и большие световые экраны, которые постоянно сминались ожесточенными порывами ветра.
На линии прибоя, у самой кромки воды, стоял длинный варяжский корабль, ожидающий той минуты, когда ему надо будет отвезти Айвара Непобедимого в Валгаллу. Темный и стройный, исполненный мощи, силуэт корабля с красиво закругленными бортами и высоким носом, мрачно возвышался на фоне хмурого неба. Хлопал ярко-голубой парус, и тусклым золотом мерцало на нем изображение головы валькирии. Рядом с длинным корпусом дракара стояла моторная шлюпка, на которой оператор устанавливал камеру, чтобы потом сопровождать с нею в море корабль викингов. Чуть-чуть поодаль, на берегу стояла еще одна камера, и возле нее уже заняли свои места оператор с ассистентом. Они деловито настраивали фокус и были заняты обычной предсъемочной суетой, а еще дальше уже кружился винт готового взлететь вертолета, с установленной там третьей кинокамерой.
Перед тем, как получить последние инструкции от Ирвинга, Марчелло уже провел утром несколько часов с гримером и костюмером. Однако резкий сырой ветер готов был свести на нет всю прекрасную работу статиста по прическам, уничтожить весь грим и безнадежно испортить весь наряд, над которыми долго трудились художники по гриму и модельеры. Густые волосы Марчелло уже выбились из-под шлема и рассыпались у него по плечам, легкая голубая туника волнами вздувалась вокруг мощного торса, а золотые броши, сделанные в форме животных и поддерживающие его одеяния, уже оставили кое-где в тонкой легкой ткани глубокие царапины.
Его бутафорский меч, лежавший в ножнах, постоянно бил его по бедру. И в довершение всех бед Ирвингу и Марчелло, переговариваясь, приходилось кричать во все горло, чтобы услышать друг друга за шумом волн.
Ирвинг ожесточенно жестикулировал, делая какие-то знаки специалистам по спецэффектам и пиротехникам, занятым последними приготовлениями к погребальному костру на дракаре. Режиссер выглядел обеспокоенным, если не сказать больше.
– Марчи, я бы все-таки хотел, чтобы ты бросил эту свою дурацкую затею, сниматься в сцене погребения на корабле самому. Еще не поздно привлечь каскадеров. Я все же с тревогой думаю об этих волнах. Да и пламя на таком ветру запросто может выйти из-под контроля.
– Ну, раз уж ты так беспокоишься о безопасности, то совсем не стоило связываться с погребальным кораблем, отплывающим в Валгаллу по океанским волнам. – Марчелло сделал пренебрежительный жест, – и вообще, викинги хоронили своих павших воинов в погребальных ладьях, которых сжигали в особых могильных ямах.
– Ага, снова мы имеем дело с мистером защитником исторической правды, да? – Ирвинг всплеснул руками. – Да какой интерес смотреть за костром в погребальной яме, спрашиваю я вас? Это зрелище не волнует даже амебу! – Внезапно режиссер прервал свою тираду и ухмыльнулся. – А впрочем, в этот раз, дружок, я тебя подловил! – и, приложив ладони ко рту, громко позвал, – эй! Ассистент сценариста!
К ним торопливо направился худой молодой человек со сценарием в руках. За время работы над фильмом Марчелло уже успел познакомиться с Крисом Стеннетом, выпускником факультета истории и антропологии, которого пригласили на съемки в качестве консультанта в помощь автору сценария и модельерам как раз для того, чтобы обеспечивать достоверность исторических событий и обычаев от эпизода к эпизоду.
– Да, сэр? – приблизившись, спросил Крис и поправил свои очки.
Ирвинг махнул большим пальцем в сторону Марчелло и сказал:
– Вот, сообщи-ка нашей суперзвезде, что ее отправка в Валгаллу абсолютно достоверна с точки зрения истории!
Пряча улыбку, Крис достал из заднего кармана джинсов записную книжку и начал торопливо ее перелистывать.
– Привет, Марчи! Давай посмотрим… У меня где-то тут записаны все эти детали… А! Да, вот… в Норвежской мифологии Бальдр – бог света, был убит стрелой прямо в сердце и был похоронен в корабле, горящем корабле, прямо посреди океана.
– А! Так Бальдр же уходил в Хель[7]7
Хель – в скандинавской мифологии – царство мертвых
[Закрыть], а не в Валгаллу! – возразил актер.
– Ну все, я сдаюсь – расстроенно заявил Ирвинг, однако, Крис улыбнулся вновь.
– Да, тут ты прав, Марчи. Однако, это далеко не все, что мне удалось обнаружить. Были такие – шведский король Сигурд и король Норвегии Хаки, которые как раз были похоронены в той же самой манере – в горящей ладье. Между прочим, был и еще один король, его имени история не сохранила, которого воины отправили в Валгаллу после того, как он был смертельно ранен в сражении… Король Анахейма, кажется…
Марчелло удовлетворенно кивнул.
– Очень хорошо. Выходит, прецедентов достаточно. Мне нравится, когда все делают свою работу хорошо. Так ты говоришь, неизвестно, как звали того скандинавского короля?
– Как-нибудь, вроде, Виктор Храбрый, скорее всего, – по аналогии с другими скандинавскими именами, – предположил Ирвинг, и трое мужчин рассмеялись.
Затем Крис повернулся к режиссеру и сказал:
– Между прочим, сэр, я должен обратить ваше внимание на соответствие бутафории и нарядов тому времени, о котором снимается фильм. Я перерыл горы литературы, но нигде не нашел доказательства того, что воины во время битвы одевали рогатые шлемы. Вы должны понять, эти шлемы служили только для ритуальных целей!
Услышав последнее замечание консультанта, Марчелло довольно ухмыльнулся, а Ирвинг, изменившись в лице, нацелил свой указательный палец на историка и яростно завопил:
– Все! С меня хватит! Ты уволен, парень! Марчелло перехватил растерянный взгляд побледневшего молодого человека и поспешил его успокоить.
– Не волнуйся, Крис. Ирвинг вовсе не собирается этого делать. Просто, он терпеть не может ошибаться! Режиссер мрачно кивнул.
– Ага. Марчи прав. Только ты, все равно, мотай отсюда, пока я не передумал. Господи, Боже мой! Меня окружают одни специалисты и эксперты! Нельзя работать!
Посмеиваясь, успокоившийся Крис вернулся на свое место возле автора сценария.
– Ну, Ирвинг! Я же тебя предупреждал насчет этих рогатых шлемов! – продолжал Марчелло ворчливо. – Эти рога нам еще дадут жизни.
Сделав вид, что не расслышал последнюю фразу, Ирвинг поскреб подбородок и вновь нахмурился, посмотрев на корабль.
– Черт, я все-таки беспокоюсь за тебя. Как ты там будешь в пламени лежать?
– Нет проблем, – беззаботно махнул рукой актер. – Те, кто организует спецэффекты уверяли, что пламя не дойдет к моей драгоценной шкуре ближе, чем на два фута. Ты просто проследи, чтобы камеры были правильно расположены, и тогда будет полная иллюзия того, что я горю в пламени. Снимая с трех точек, я просто не представляю, как у нас что-то может не получиться!
Ирвинг скривился и выразительно посмотрел на хмурые небеса.
– Угу, если только раньше не пойдет дождь, и нам придется все отменять прежде, чем закончим съемку. Марчелло тоже взглянул вверх.
– По крайней мере, все эти темные тучи помогут нашим ребятам из группы спецэффектов. На фоне таких облаков наши ужасы будут похожи на настоящий базальт.
– Что еще, к черту, за базальт?
Марчелло ухмыльнулся.
– Базальт – это вулканическая порода. Очень прочная. Из базальтовых скал сложена вся Исландия. Разве ты не знаешь, что Исландия возникла из пепла и лавы, выброшенных вулканами со дна морского?
Ирвинг досадливо махнул рукой.
– Ладно, ладно, мне все равно.
А Марчелло, посмотрев на стаю пролетавших птиц, не удержался и пустил еще одну шпильку в режиссера:
– Между прочим, могут быть проблемы с птицами. Чайки этого вида не живут в Исландии. Может быть, тебе стоит их перекрасить?
– Ты давай, лучше береги свою задницу, когда будешь валяться на корабле. И не забывай, что в июне мы начинаем снимать «Форт Лареми».
Марчелло оставалось только покачать головой вслед Ирвингу, который побежал дать указания звукорежиссеру. Невдалеке от того места, где он стоял, гример и стилист по прическам суетились вокруг Моники, одетой в золотисто-желтое платье норманнской женщины и пытались уложить ее волосы, светлыми прядями которых играл ветер.
Марчелло направился к ним.
– Послушай, Гретхен, тебе не удастся сделать ее лучше, чем она есть, – пошутил он, подмигнув Монике.
– Может ты и прав, Марчи… Но я все-таки попытаюсь, – утомленным голосом ответила женщина и вдруг с криком отчаяния бросилась за картонным шлемом, слетевшим с головы одного из артистов массовки.
– Наконец-то мы с тобой одни, мой ангел, – тихо произнес Марчелло. – Ну как, ты готова оплакивать прощание с твоим гордым воином?
Он подошел ближе и провел ладонью по ее волосам, приглаживая их, и Моника взволнованно спросила:
– Ты ведь будешь сегодня осторожен, правда?
– Наверное, ты тоже наслушалась, как Ирвинг переживает по поводу предстоящей сцены. Она посмотрела вокруг.
– Мне совсем не было необходимости его слушать. Ветер, сильное волнение на море, огонь, – я и сама знаю, что это может быть опасно.
Марчелло пожал плечами, а потом улыбнулся.
– Знаешь, в награду павшему герою и в знак особого уважения викинги обычно приносили в жертву красивую рабыню и отправляли ее рядом с погибшим воином в Валгаллу на одной погребальной ладье. Я все еще приглашаю тебя отправиться со мной.
– Чувствую, что должна в этот момент протянуть тебе оливковую ветвь, да? – спросила Моника.
– Может быть.
Молодая женщина задумчиво посмотрела на него, а потом покачала головой.
– Ох, Марчи. Ты хочешь, чтобы я отправилась с тобой, но только на твоих условиях. Действительно, твои старомодные инстинкты лучше всего удовлетворила бы принесенная в жертву рабыня.
– Значит, я по-прежнему остаюсь в твоих глазах троглодитом, с которым ты отказываешься иметь дело? – спросил он и мрачно взглянул на нее.
Моника тяжело вздохнула.
– Троглодит, но, несмотря на это, чертовски притягательный… а может, как раз, благодаря этому я только знаю, что тебя все равно не изменить.
Марчелло подошел к ней поближе и звенящим шепотом прошептал:
– Одним словом, ты не отваживаешься отправиться со мной в путешествие?
– Я не могу, Марчелло, – спустя мгновение печально ответила она.
Они посмотрели друг другу в глаза, словно безмолвно прощаясь, затем мужчина большим пальцем вытер слезу, покатившуюся по щеке женщины, и сказал:
– Ну, что ж, малышка, тогда постарайся не очень плакать об Айваре. А то вся твоя косметика поплывет. Моника сжала губы.
– Марчелло…
– Да?
– После съемок я хочу вернуться домой, чтобы собрать свои вещи.
Он нахмурился.
– Это действительно необходимо, Моника?
На ее лице отразилась печаль и решимость довести до конца начатое.
– Да, необходимо. Иначе, мы только будем оттягивать неизбежную развязку. Мне надо что-то решать с моей жизнью, а тебе нужно искать себе ту девушку, которая сможет дать то, что ты от нее хочешь… – Моника помолчала, а потом сделала попытку улыбнуться, – и которая сможет отправиться с тобой в путешествие.
Марчелло слегка погладил ее по щеке и сказал:
– Я уже нашел эту девушку, но… она, похоже, еще не готова отплыть со мной.
Они вновь посмотрели друг другу в глаза, и, вдруг, услышали крик ассистента режиссера:
– Так, ребята! Все по местам! Живо! Живо!
Увидев как Марчелло нахмурился и собрался отойти, Моника тронула его за руку.
– Давай, по крайней мере, расстанемся друзьями.
Он попытался придать лицу любезное выражение.
– Ну конечно. Никакой трагедии. Наверное, я должен пожать тебе руку на прощанье, да?
– … Поцелуй меня, пожалуйста, – просто попросила она.
И тогда, пробормотав что-то невнятное, он прижал к себе ее гибкое, податливое тело и с огромной нежностью и страстностью прильнул к губам Моники. С того места, где стояли члены съемочной группы, раздались одобрительные насмешливые крики.
– Эй, Марчи, подожди! Скоро будешь целовать валькирий в Валгалле, – ухмыляясь до ушей, пошутил Крис.
Марчелло и Моника разомкнули объятия, и, понимая, что на них смотрят десятки глаз, улыбнулись друг другу спокойно и беззаботно.
– Удачи тебе, красавчик, не сломай себе шею, – сказала Моника, и голос ее дрогнул от волнения.
А Марчелло легонько коснулся кончика ее носа своим указательным пальцем и ответил:
– И тебе удачи, малышка. Пусть все сходят с ума рядом с тобой. В конце концов, тебе это всегда удавалось. Особенно, когда речь идет о моей персоне.
Он повернулся и стремительно пошел прочь. А она, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не позвать его, просто стояла и смотрела ему в спину.
Ветер, казалось, стал еще яростнее, когда Марчелло, держа свой шлем за рог, поднялся на палубу корабля. Там суетились пиротехники и другие специалисты по спецэффектам. Артист подошел к ассистенту по эффектам и легкомысленно поинтересовался:
– Ну что, твои люди, кажется, собираются сегодня приготовить из меня барбекю?
– Не шути так, Марчи. Это совсем не смешно, – покачал головой, не принимая его шутки, Стэн – ассистент режиссера по спецэффектам.
Довольно ухмыляясь, Марчелло осмотрелся на корабле. Рабочие уже расставили на палубе кучи всякой всячины, которую викинги должны были дать своему «погибшему вождю», чтобы он взял ее с собой в Валгаллу – еда, эль, драгоценные украшения, оружие и прочие вещи. Он прошел на середину палубы и лег на узкое погребальное ложе, накрытое шкурами животных. Служители привязали его, тщательно запрятав ремни под складки одежды.
Стэн захлопнул свой ящик с инструментом и принялся инструктировать Марчелло.
– Главное, запомни, – состав, который мы используем для пламени находится в специальной емкости, расположенной вдоль всего фальшборта. Смесь загорится, когда Моника и остальные поднесут к бортам свои факелы…
– И тогда я стану начинкой для гамбургера?
Стэн и бровью не повел.
– … Ты будешь далеко от огня. Кроме того, ты прекрасно знаешь, что эта горючая смесь дает совсем мало жара или дыма…
– Другими словами, судьба бифштекса мне не грозит?
– Прекрати, Марчи. Я уже сказал – это не смешно. Ты, возможно, почувствуешь тепло или запах дыма, но, в принципе, тебе ничего не грозит. Можешь мне поверить, наши парни как следует поработали, чтобы сделать этот погребальный костер абсолютно безопасным. Учитывая все средства пожаротушения, я просто убежден, что ни корабль, ни парус не загорятся… по крайней мере, до конца съемок.
– Ну, спасибо, утешил, – ехидно обронил Марчелло.
– Мы будем в лодке с оператором, поблизости от тебя. Так что если ветер станет совсем уж сильным, мы немедленно все потушим так чтобы ты даже ничего не заметил.
Марчелло спокойно кивнул.
– Отлично, ребята. Несмотря на все мое зубоскальство, должен все-таки похвалить вас за то, что вы сделали такую классную работу.
– Конечно, Марчи. Удачи тебе!
Техники покинули корабль. Вскоре Марчелло услышал, как ассистент режиссера отдает команды, предшествующие дублю, и сам сосредоточился на том, чтобы расслабиться. Он и Ирвинг уже решили перед началом съемок, что сегодня утром ему нет нужды проникать в душу Айвара и перевоплощаться в него. Вместо этого Марчелло сегодня следовало постараться изобразить, как можно правдоподобнее, печать смерти на лице своего героя. Он глубоко вздохнул, прочищая легкие, и стал думать о проплывающих по небу облаках, стремительно и неудержимо летящих куда-то за утесы. Они летели вот так же и сто и тысячу лет назад… холодные и безразличные к тому, что происходит внизу, на земле… Марчелло задержал дыхание, стараясь погрузиться в состояние мертвенного забвения… покоя. Издалека до него донеслись крики режиссера и других киношников, низкий рокот мотора моторной лодки, над головой послышался свистящий гул пропеллеров вертолета.
На берегу раздался пронзительный крик ассистента.
– Мотор.
Затем Марчелло услышал, как зарыдали участники массовки; по опыту предыдущих репетиций он знал, что в эту минуту Моника и другие артисты двигаются чередой к погребальной ладье. У некоторых в руках горят факелы, другие несут дары богам, чтобы спустя несколько минут бросить их на корму дракара, уносящего в Валгаллу погибшего вождя. Тихие слова молитв сказали лежащему на корабле Марчелло, что наступает самый торжественный момент погребальной церемонии.
Он услышал наполненный слезами голос Моники:
– Прощай, гордый витязь!
И в следующее мгновение борта дракара лизнули яркие языки пламени, на палубу полетели факелы, и Марчелло почувствовал, как статисты сталкивают корабль в море.
Марчелло плотно закрыл глаза, вслушиваясь в скорбные вопли Моники, рыдания массовки и все усиливающийся гул пламени. Он чувствовал тепло от огня, пылавшего вокруг кормы, морские волны, раскачивая корабль, убаюкивали его своим мерным колебанием. «Техники были правы», – подумал Марчи. Ощущения, которые он испытывал, были ему даже приятны. Было немного жарко, но запах дыма практически не чувствовался, а качка действовала умиротворяюще, словно колыхание детской зыбки. Марчелло расслабился, пожалуй, даже сильнее, чем следовало и почувствовал, что засыпает… И уже сквозь забытье подумал о том, что случится через несколько минут. Скоро… скоро его разбудят.
Очнулся он сразу, будто его кто-то толкнул, хотя уже в следующую секунду ему стало ясно, что рядом с ним никого нет, и разбудил его запах дыма. Чувствуя нестерпимый жар, опаляющий все тело, мужчина рванулся на своем узком ложе. Каким-то образом он сумел быстро освободиться от державших его ремней и вскочил, задыхаясь от удушья, проклиная все на свете. Со всех сторон его окутывала непроницаемая темнота, и только сам корабль сиял в ночи, превратившись в кроваво-красный, полыхающий ад.
Где, во имя всего святого, он оказался? Почему, черт побери, «пожаростойкий» корабль вспыхнул, словно его охватило пламя преисподней, и куда провалились все пиротехники, обещавшие затушить огонь, если случится что-то непредвиденное?
Совершенно не понимая что происходит, Марчелло попытался осмотреться по сторонам. Вокруг была настоящая ночь. Осатаневший ветер, завывая, закручивал пламя в спирали, и мужчина испытывал совершенно нереальные ощущения жары и леденящего холода. Но самое ужасное было в том, что все вокруг стало иным, чем раньше – пугающе другим! Дракар оказался окутан густым облаком черного дыма, удушающего и плотного, чудовищные языки пламени лизали уже палубу возле самой кормы и подбирались к тому месту, где стоял Марчелло. Вдруг раздался громкий хлопок, и он, взглянув наверх, с ужасом увидел, как в одно мгновение парус корабля превратился в один пылающий экран.
Для дальнейших наблюдений у Марчелло больше не оставалось времени. Понимая, что следующей жертвой огня станет он сам, Марчелло хрипло пробормотал какую-то молитву о помощи к богам и, одним прыжком, преодолев расстояние, отделявшее его от борта дракара, бросился сквозь языки пламени вниз, в красные от огненных сполохов волны. Он упал в воду с громким плеском, и если бы сразу не ушел под воду, то, наверняка, заорал от неожиданности, потому что вода, в которой он оказался, была холоднее, чем лед в январе. Отчаянно сопротивляясь неизвестно откуда взявшемуся тут подводному течению и стараясь преодолеть судороги, мужчина вынырнул, наконец, на поверхность, дрожа от холода и судорожно хватая ртом воздух. В следующее мгновение ему показалось, что его легкие наполнились кусочками льда, но он, преодолевая боль в груди, все-таки поплыл туда, где, по его мнению, должен был находиться берег. Понимая, что не выдержит долго в такой холодной воде, пловец сосредоточился только на том, чтобы добраться до цели, и все-таки не переставал задавать себе одни и те же вопросы.
– Господи, всемогущий, где он оказался? Что же такое с ним случилось?
Вдруг, словно Бог и вправду услышал его вопросы, дымную завесу впереди отнесло в сторону, и Марчелло совсем недалеко увидел береговую линию с темными силуэтами высоких скал. Внизу, у их подножья суетились смутные фигурки людей; горевшие у них в руках факелы с трудом разгоняли ночную тьму. Ну, конечно – это должно быть Моника и статисты! Пловец направился к ним, чувствуя, как в борьбе с холодными огромными волнами его оставляют последние силы. Казалось, что его тело совершенно одеревенело от этого сражения с разбушевавшейся стихией, но еще целая вечность прошла прежде, чем он все же смог, трясясь от холода, ступить на твердое дно и выбраться из воды…
Наконец-то Марчелло мог теперь поближе рассмотреть тех, кто находился на берегу. Это еще что такое? Все эти люди были ему абсолютно незнакомы, и одеты они все в какие-то странные одежды из шерсти, кожи, льна. И воздух оставался по-прежнему таким же холодным, как и морская вода.
Вдруг Марчелло растерянно заморгал, разглядев в отдалении ледяные шапки на горах. О, Господи! Ледники?! Базальтовые скалы?! Это еще откуда? Он что, высадился где-то в Скандинавии? Но это же чушь! Ерунда! Невозможно!
Его стала бить дрожь такая, что зуб на зуб не попадал, и он бы не смог сказать, чем она была вызвана, волнением или леденящим холодом. Впрочем, скорее всего, и тем и другим вместе.
– Князь Виктор! – раздался крик одного из незнакомцев на берегу. – Ты все-таки жив, наш храбрый ярл!
«Князь Виктор»? Какого черта этот мужик называет его таким именем? Марчелло растерянно смотрел на причудливо разодетую толпу людей, бросившихся к нему. Их было человек пятьдесят, многие из них повалились на колени, рыдая от счастья и что-то радостно восклицая. Причем, похоже, радовались эти незнакомцы именно ему!
– Князь Виктор! Благодарение Одину – он вернул тебя к нам!
– Наш вождь вернулся из Валгаллы. Он возродился! – кричали люди.
– Посмотрите, посмотрите! Боги одарили нашего ярла одним из яблоков Идунн[8]8
Идунн – в скандинавской мифологии богиня, владевшая «молодильными» золотыми яблоками, благодаря которым Боги сохраняли вечную молодость.
[Закрыть]!
Марчелло никак не мог совладать со своими зубами, отбивавшими дрожь, и дрожью во всем теле. Но мучительнее холода было все более усиливавшееся ощущение того, что его дурачат. Где он оказался, и вообще, кто такие эти непонятные персонажи, что-то там болтающие про Одина и молодильные яблочки Идунн. Они что, эти идиоты, серьезно верят, что он – Виктор Храбрый, вернулся из Валгаллы? Да нет, что за ерунда! Это, скорее всего, статисты и массовка решили над ним пошутить. Ничего себе забавы!
– Какого черта? Что тут происходит? – сердито спросил, наконец, он.
Как только он заговорил, незнакомцы испуганно шарахнулись от него и остановились в отдалении, со страхом глядя на Марчелло, или куда-то ему за спину, – он не смог разобрать.
– Вольфгард! – закричал кто-то.
– Берсеркеры[9]9
Берсеркер – у скандинавов – рыцарь, витязь, у которого во время единоборства возникало состояние, близкое к экстазу, исступлению, бешенству.
[Закрыть] вернулись! – раздался еще чей-то панический вопль.
– Быстро отправляйте женщин и детей назад в деревню! – послышалась чья-то команда.
И в следующее мгновение начался сущий ад. Женщины и дети, отчаянно визжа, бросились куда-то в ночную тьму, а мужчины, потрясая своими мечами, копьями и боевыми топорами стремительно побежали прямо на Марчелло.
– О, Боже, Святая дева Мария, спаси меня! – прошептал он, чувствуя, что сейчас может случиться нечто непонятное и страшное, а затем стал медленно отступать, собираясь бежать от этих сумасшедших.
Мужчины, направлявшиеся к нему, казалось, были поражены тем, что он отступает назад, они закричали:
– Ярл! Куда же ты? Ты не туда идешь! Сражайся с нами!
– Ярл! Там – смерть, иди в наши ряды! – позвал кто-то из воинов.
Внезапно Марчелло услышал у себя за спиной воинственные крики. Он резко обернулся и в ту же секунду понял, куда показывали мечами и руками воины, называвшие его своим князем. В сотне ярдов от него, прямо у самого берега колыхался огромный дракар. Вдруг из него на берег стали выскакивать толпы каких-то дикарей с топорами, луками и сверкающими мечами. Но самое ужасное было в том, что все они бросились к нему!
