Текст книги "Тень Киоши (ЛП)"

Автор книги: Ф Ц Йи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

22
Уборка дома

Она нашла Зорью в зале военного совета. Большой стол расположился среди драконов. На нем были две карты, одна – Огненных островов, а другая – участок земли, похожий на рыбью голову. Ма’инка. Остров выглядел как главное блюдо на банкете, готовое, чтобы его разрезали и подали.

Лорд Огня был один в пустом зале, советники не говорили с ним. Он склонился над столом, уперев ладони в поверхность, бремя правления давило на его плечи. Киоши не знала, почему он не реагировал на ее появление, пока не заметила еще человека в углу комнаты. Художница делала набросок на небольшом холсте.

Зорью хотел запечатлеть важный момент своего правления. Поза не подходила для его портрета в королевской галерее. Значит, этот шедевр был личным, чтобы показывать внукам и правнукам. Никакой радости от победы, ведь у мудрого Зорью были только боль и бремя правления.

– Выйди, – сказала Киоши художнице. Девушка убрала набросок под руку и пошла к двери, а потом вспомнила, что нужно было разрешение Лорда Огня. Зорью махнул ей уйти.

– До этого дня она вышла бы из комнаты, не оглянувшись, – сказал он Киоши, когда они остались одни. – Я делаю прогресс.

Так и было.

– Где вы нашли двойника?

– Тайны правящей семьи, – сказал он. – Господин Цзянжу и Юн сами посоветовали вернуть эту программу, еще до того, как я узнал о вас. Они сказали, что двойник Юна может пригодиться. Видимо, это на случай речей и обмана убийц.

Зорью рассмеялся от иронии.

– Люди не такие уникальные, как они думают, а страна Огня густо населена. Вам стоит проверить Царя Земли. Вы удивитесь, узнав, чьи копии у него есть для лжи.

Он окинул ее взглядом.

– Хотя вряд ли есть еще кто-то, как вы, так что не переживайте. Аватар Киоши будет только одна.

Этого уже могло быть слишком много.

– Что будет с кланом Саовон?

– Я арестую всех Саовон в столице. Другие кланы сделают так на своих островах, выполняя поручение Лорда Огня. А потом я прикажу их убить.

Не сделав паузы, чтобы обдумать вес своих слов, он указал на карту на столе.

– А в случае с Ма’инкой, думаю, Саовон отступят в горные крепости, начнется продолжительная осада. Это всегда неприятное дело, но осады не должны быть кровавыми. Остальные дома аристократов объединятся со мной, и я смогу подавить клан Саовон голодом. Или они просидят там до смерти.

Целый клан будет стерт с лица земли. Так просто. Он обошел стол, стукнул по нему костяшками.

– Это лучше, чем то, что произошло бы в ином случае. Думаю, три пятых кланов объединились бы с Саовон против меня, если бы все так продолжилось. И страну охватила бы война.

Зорью не стал мириться с конфликтом, а изолировал врагов, назвал их преступниками и поймал на острове. Он сыграл умело. Но в его плане был один опасный изъян.

– Если появится настоящий Юн, ваш обман раскроется, – сказала она. – Все развалится.

– О, я знаю. Страна Огня будет охвачена хаосом и смятением. Я просто дал вам больше времени на его поиски.

Когда Зорью только объяснил ей проблему страны Огня, это был крик о помощи. А теперь это звучало как ультиматум.

– Ты все еще помогаешь мне, Киоши, – мягко сказал он. – Ты не хочешь страданий моего народа, как не хочу и я. Мы с тобой в этом вместе.

Правитель держал свою страну в заложниках. Она переживала, что превратится в Цзянжу, словно мудрец Земли был особым чудовищем, которое могло переродиться в ней и только в ней. Теперь это было смешно. В мире таких, как Цзянжу, было много. Они прорастали из земли кустами, прибывали с морей. Люди пытались подражать Цзянжу всей душой.

Киоши забыла о своих клятвах даофэй. Став слугой короны, она заслужила наказание. За то, что она покорилась воле Зорью, ее должны были растерзать молнии.

И в своем поражении она могла лишь постараться спасти как можно больше жизней.

– Если вы хотите моей помощи, я прошу о помиловании клана Саовон.

– С чего мне это давать? Даже если они не были заодно с Юном, они подрывали мой авторитет. Думаешь, если бы они захватили трон, Чеджин просто отправил бы меня в изгнание?

Киоши подумала о фразе ее друга Вонга, которую он произнес, когда она была еще с Летающей оперой. «Битва окончена, когда так говорит победитель». Ей нужно было убедиться, что Зорью не совершит ужасное, празднуя победу.

– Накажите их за обман, но не за измену, которой они не совершали. Не нужно их всех убивать.

– Я буду выглядеть слабым.

– Хорошо, что вы – хитрый политик, который может изменить свой облик так, как ему необходимо.

Он прищурился, глядя на нее.

– Только если ты не просишь невозможного. Есть еще требования?

– Да. Двойник Юна. Я хочу, чтобы его отослали домой живым и с наградой за его страдания.

Зорью помрачнел. Это было серьезнее для него, чем судьба его противников.

– Нет. Я должен провести казнь. Мне нужно тело, иначе честь всей страны будет запятнана. Я слышал истории о тебе, Киоши, и я знаю, что ты видела. Какое тебе дело до жизни или смерти одного простолюдина?

Она прошла к нему и прижала закрытый веер под его подбородком, почти надавила на его горло.

– За его жизнь я переживаю сейчас больше, чем за вашу, – сказала она, глядя, как расширяются глаза Зорью. – Позвольте, прояснить мое мнение. Вы живете на том, чем я управляю. Ваши острова окружают мои волны. Вы дышите по моей воле. И если я услышу, что двойник Юна был казнен, вы узнаете, что такое, когда духи бросают на растерзание стихиям.

Зорью сжался перед ее речью. Так они делали всегда. На краткий миг Лорд Огня узнал, что такое быть поистине беспомощным.

Но, в отличие от многих бандитов до него, он нашел силу своего титула в спине. Он правил страной Огня, а Киоши была Аватаром. Ей нужно было думать о своей репутации, хоть та и была неважной. Зорью медленно, но уверенно улыбнулся от ее блефа.

Он не стал говорить, как она перегнула. Но решил изобразить жалость.

– Позволь дать тебе совет насчет следующей встречи с Юном, – сказал он. – Я много об этом думал с его первого появления, и теперь я понимаю, похоже, почему тебе так тяжело с ним. Ты не понимаешь его чувства.

Она прижала веер сильнее под челюстью Зорью, но он не дрогнул.

– Юн ненавидит нас, – сказал Зорью. – Все это он делал из-за ненависти к нам. В тебе, ко мне, к лейтенанту.

– Это не так, – прорычала Киоши. – Мы были друзьями. Он действовал из мести. Он так сказал.

Зорью покачал головой.

– Вряд ли он сам это понимает. Подумай о его поступках, Киоши, а не словах. Кому он причинял больше всего боли? Для начала – мне. Думаю, он злится на меня за то, что я посмел править своей страной без его помощи. Он злится и на лейтенанта за то, что у нее есть любовь матери. То, что Цзянжу давал ему, не было такой любовью. А потом появилась ты, Киоши.

Потом появилась она.

– Юн не смог смириться с тем, что он – не Аватар, – сказал Зорью. – По сей день он страдает из-за того, каким должен был стать. Он горюет по утраченной судьбе, и это горе стало обвинением, – он отодвинул веер, ожидая, что она вот-вот потеряет контроль над эмоциями. – Цзянжу и остальные врали ему, но только один человек лишил его статуса Аватара, Киоши. Ты.

Она не могла ответить, и он заметил это, отошел от нее и вернулся к столу с картами.

– Он наказывает нас, Киоши, за то, что мы живем дальше, за то, что у нас есть то, чего нет у него. И если ты не примешь правду, он накажет тебя так, что я не могу и представить.

Киоши сглотнула ком в горле. Она не могла возразить Зорью ничем, кроме упрямой веры, что знала Юна лучше.

– Думаю, все это вы поняли, потому что играли с ним в пай-шо, – хрипло сказала она.

– Нет. Просто меня не слепит прошлое, как вас двоих. Может, его все-таки захватил дух. Это не меняет того, кто нужно сделать.

Он махнул на дверь.

– Теперь, пожалуйста, оставь меня. У тебя есть работа, а мне нужно планировать будущее моей страны.

23
Второй шанс

Киоши нужно было в путешествие одной. У нее не было сил объяснять не до конца продуманный план Джинпе, и она не хотела, чтобы он был рядом, когда она будет его выполнить. И она отправилась к министру дворца с просьбой дать ей корабль и скрыть дело от ее секретаря.

Следующим утром, узнав, что корабль ждал ее в гавани, она покинула дворец одна. Стражи открыли много дверей и ворот, и ей даже не пришлось просить или замедлять шаги. От этого она ощущала себя как животное на ферме, которое выводили из стойла.

Она села в карету, и та повезла ее по городу Кальдере, вниз по склону вулкана и по Портовому городу. Новости о предательстве клана Саовон разнеслись за ночь по столице, и улицы были почти пустыми, о Фестивале Сцето забыли от такой измены. Платформы для парада остались в переулках, накрытые брезентом. Фонари покачивались на ветру, не горели. Киоши чуть не поразилась тому, как быстро разнеслись сплетни, но поняла, что Зорью мог сам распространить информацию на острове.

Как многие главные кланы, Саовон каждый день присутствовали в столице. По делам или просто жили там. Этого уже не было. Киоши всюду видела следы быстрой зачистки. Одинокий магазин на улице был закрытым и темным, хотя соседи были открытыми. Красивый дом, явно принадлежащий аристократу, был без знамени клана на шесте. Завитки черного дыма поднимались вдали, но слишком близко друг к другу, чтобы это было совпадением.

Ей приходилось подавлять тошноту. Ей не нравилось, что это было лучше открытой войны. Но людей это устраивало.

Она добралась до пристани и нашла свой корабль. Это был хорошо сделанный шлюп с низким килем, быстрый в океане, в отличие от приземистых кораблей Царства Земли. Но она скривилась от названия на боку.

«Улыбка Сулан». Покойный Лорд Черью точно заказал его для своей жены до их смерти. Казалось, его почти не использовали.

Киоши решила, что Хуазо была права. Мать Зорью не была виновна в недавних событиях, или ее вина была не больше, чем у всех, связанных с этим делом. Киоши поднялась на борт, старалась игнорировать соседний грузовой корабль, с которого команда матросов соскребала украшения в виде каменной камелии, красная краска сыпалась в воду, будто засохшая кровь.

Экипаж «Улыбки Сулан» не беспокоил ее, они плыли в сторону, которую она указала. Она стояла на палубе, ощущала, как вода хватает корабль пальцами, замедляет сильнее, чем разреженный воздух делал с Иньюном или Пеньпень. По сравнению с полетом, остальные способы передвижения были медленными. Она могла бы ускорить их магией воды, но слышала, что корабль мог пострадать или перевернуться, если маг воды не знал, что делал.

Они добрались до темного участка под волнами, который она искала. Киоши приказала бросить якорь. Капитан Джунхо, бакенбарды которого напоминали хвою ели, стоял во главе потрепанных погодой матросов и ждал следующего приказа.

– Оставайтесь тут до моего возвращения, – сказала ему Киоши. – Не идите за мной, что бы ни произошло.

– Не понимаю, Аватар, – сказал Джунхо. – Вернетесь откуда? Там ничего нет.

Киоши забралась на перила корабля.

– Было, – она прыгнула в воду.

Она слышала крики над поверхностью. Они могли захотеть прыгнуть и спасти ее, но она отдала четкий приказ.

Им было бы сложно поймать ее. Киоши была в полном доспехе, чтобы тонуть быстрее. Она поплыла к обломкам острова Янгчен. Как и раньше, она ужасно долго вспоминала, что была магом воды. От движения ее рук она поплыла быстрее слоновой кои.

Все стало черным. Она помнила, что плыла, только из-за жжения воды в легких, воздух заканчивался. Она терпела ножи в груди, плыла, но храбрости хватило еще на несколько толчков.

Ее рот открылся, она сделала глоток. Облако пузырьков вылетело из ее горла, морская вода потекла в ее тело, занимая оставшееся место. Она тонула.

Она прибыла сюда с незнакомцами, потому что ее спутники не дали бы ей так рисковать. Киоши боролась, сколько могла, хотела довести сознание до грани. Из последних сил она послала сообщение мыслью:

«Курук. Иди сюда, пока я не умерла, иначе я отыщу тебя на другой стороне».

* * *

– Дитя. Можешь открывать глаза.

Киоши моргнула, придя в себя. Было тепло и ярко. Запах травы щекотал ее нос.

Она сидела на зеленом поле, трава мягко покачивалась вдали. С одной стороны горизонта был ряд деревьев, будто высаженных вручную, нанесенных на вершину холма, как подводка, которой Киоши проводила поверх бровей, нанося макияж. Напротив леса была высокая скала, поднимающаяся высоко в воздух после нескольких неудачных попыток. Линии облаков собрались за ней, словно гора источала лучи солнца.

Ее предшественник в цикле Аватара был наряжен проще, чем в прошлый раз, когда появился перед ней. Курук был без мехов, только в летней тунике Племени Воды светло-голубого цвета. Его руки и шея были все равно украшены острыми зубами и когтями зверей на кожаных шнурках.

Он криво улыбнулся, от этого одна сторона его лица стала выше.

– Я пытался долго связаться с тобой. Но мне нужна была твоя помощь для этого. Чтобы Аватар поговорил с прошлыми жизнями, нужно желание обеих сторон.

Его послание в Южном Храме Воздуха. «Нужна твоя помощь». Он не просил об услуге. Ему нужна была помощь, чтобы связаться с ней. Но он выразился глупо и неясно.

– О чем ты хотел поговорить?

– О том же, о чем и ты. Тот мальчик. Он и Отец Светлячок. Я могу отвести тебя к тому, что ты ищешь. Потому ведь ты тут?

Она не ошиблась, отправившись в Северный Чунг-Линг за помощью Курука. Какое счастье. Оправдание было не лучше, чем тонуть.

Ей нужно было держать рот на замке и принять помощь, которую предлагал Курук. Но их разговор был удивительно спокойным. Он происходил в полной тишине.

Что-то было не так.

– Это же мир Духов? – спросила она. – Где духи? – они лишь вдвоем сидели на огромном поле. Киоши почти ничего не ждала, но, если не считать растения и камни, это место было безжизненным, как пустыня Ши Вонг.

Курук скривился.

– Многие духи обходят меня.

– Почему?

Он не хотел говорить. Но он говорил с собой. Врать было бессмысленно.

– Потому что я охотился на них.

* * *

Киоши потерла лицо, ощущая пальцами морщины. Лао Гэ как-то раз упоминал это. «Курук, величайший охотник в мире». Трофеи украшали его тело, когда он впервые появился перед ней во всей красе. Если охота в физическом мире уже не была испытанием, то не удивительно, что беспечный авантюрист, как Курук, в поисках новых ощущений решил взяться за духов. Будучи Аватаром, он мог это сделать.

– Ты, – сказала она. Было сложно говорить из-за улыбки, растянувшей ее рот, и сложно видеть из-за слез, текущих по лицу. – Ты – нечто, – выпускать чувства на свободу, было как поджигать сваренные травы. Это было необходимо и больно, и она слишком долго оттягивала это.

Курук сглотнул, не мог смотреть ей в глаза.

– Это не то, что ты думаешь. Янгчен…

– Не смей! – Киоши хихикала. Слезы лились по горлу, она хватала ртом воздух. – Не смей втягивать ее в это. Ты не достоин ее наследия. Твоему имени место в сточной канаве с моим.

Она была тут, посреди священного действа, которое умел выполнять Аватар. Но она была Киоши, а Курук был Куруком. Разве мог быть дуэт еще хуже? Катастрофа после другой катастрофы?

Веселье ситуации погасло, как свеча под стеклом. Последовало мертвое ощущение, будто воздух закончился.

– Так не честно, – сказала она. – Все это несправедливо.

Земля вокруг нее задрожала. Она услышала шелест, словно переворачивались страницы толстой книги. Трещина в траве началась на горизонте и побежала зигзагом и паутиной к ним. Части земли проваливались в щель, и стало ясно, что они с Куруком стояли не на твердой земле, а на хрупкой тонкой поверхности.

Это была не магия. Это было отражение ее ран. В мире Духов ее боль имела сущность.

– Я ненавижу тебя! – закричала она на Курука. В трещине в земле стало видно цвет, который Киоши не могла описать языком четырех народов. Это был оттенок бездны, фон хаоса. Если она упадет туда, не сможет вернуться. – Тебе дали все! Янгчен отдала тебе свое наследие, и ты это растратил! Ты оставил мне мир, полный страданий!

Трещина ускорилась, тянулась к ней и ее прошлой жизни, угрожая сбросить их в новую сущность. Оползень поглощал деревья, траву, небо, менял реальность, подавлял ее разум. Волна вот-вот могла все стереть.

Курук смотрел на разрушение, несущееся к ним. И в ответ он посмотрел на нее так, будто сдался.

– У тебя есть право, – тихо сказал он.

В последний миг разрушение остановилось у их ног.

Разве?

«Нет», – подумала она. У нее не было права.

Она не имела права срываться в гневе, давать ему нести ее в забвение. Что бы она ни пережила. Она не позволила бы себе стать ходячим шрамом, сосредоточением личной потери. У нее были обязательства быть больше, чем скоплением горя из-за мира.

Поверхности мира Духа по кусочку стали восстанавливаться, подниматься из бреши, куда провалились, соединяться, как тарелка, которую склеивали позолоченным лаком. Она не знала, делала это она сама, или это работали силы вне ее контроля.

Процесс был медленным. Восстановление всегда длилось дольше разрушения, уборка – дольше, чем наведение беспорядка. Курук смотрел, как пейзаж восстанавливался, лицо все еще было без эмоций, хотя он чуть не погрузился в бездну с Киоши.

– Ты пришла за ответами, – сказал он, протягивая руку. – Мне нужно кое-что тебе показать.

– Не трогай меня, – она отбила его ладонь.

Когда их руки соприкоснулись, Киоши поняла, что в мире Духов на ней не было перчаток. Ее ладони были голыми, и красные шрамы от молнии не было видно, словно ее воспоминания не внедрили их в ее кожу. Никто не говорил ей, что будет, если она коснется Курука в мире Духов.

В голове вспыхнул свет. А когда он угас, Киоши снова оказалась в плену клетки воспоминаний.

24
Потерянные друзья

Курук открыл глаза. Он уже был не на лугу Янгчен возле Яопинь, не смотрел на Кельсанга под звездным небом. Он понял источник конфликта его друга-кочевника со старейшинами насчет облика мира Духов. Царство вне физического выглядело для каждого по-своему.

Аватар был один, его друга не было видно в сером болоте. Они потеряли друг друга в пути. Вода вокруг Курука была не с жизнью, но чем-то похожим, и от этого было не по себе. Он слышал только крики и бой барабана, не в такт, истерические, и только когда он прошел по грязной воде к берегу, он увидел источник.

Дух. Не одно из игривых существ Кельсанга, а чудовище размером с дом, сжимающее землю руками, похожими на лапы паука, бьющееся головой без черт об землю снова и снова, причиняя себе жуткую боль, но не прекращая, и крик вылетал изо рта, которого не было видно. Он не успел проглотить ужас и попытаться заговорить, как длинный хвост обвил его шею и поднял в воздух.

Их тела были прижаты. Отвращение пропитывало его кожу, он словно был привязан к трупу. Существо бросило его на землю, и он подпрыгнул как набитый мешок, потерял сознание от боли, которую тут его дух изображал как физическую. Он не успел потерять сознание, заметил, что дух атаковал с такой яростью черепом. Пруд изо льда. В отражении был вид на холмы города Яопинь.

Курук проснулся с воплем. Кельсанг еще сидел напротив него, закрыв глаза, шепча вежливые слова, словно был на чайной церемонии. Курук встал, игнорируя удивление на лицах Хей-Ран и Цзянжу, и забрал планер друга.

Он полетел на своем яростном потоке ветра в Яопинь. Не было времени объяснять остальным то, что он знал в сердце. Тот чудовищный дух нашел трещину между миром Духов и миром людей. Если он пробьется, он убьет всех, кого встретит.

Было лишь одно место, где можно было видеть город сверху, как увидел Курук, и это был вход в соляные шахты в соседней горе. Он опустился и встал перед дырой, зияющей пастью тьмы. Он призвал смелость и побежал внутрь. Лучше было пересечь грань и побежать в атаку в мир Духов. Он справится с магией. Кельсанг говорил ему это.

Он нашел разъяренного духа и стал с ним сражаться. Он не знал, как долго длился бой. Он знал лишь с мрачной уверенностью, что правильный Аватар был выбран для этого задания. Этот враг был зверем, а он был охотником. Охотник бил быстро и метко, и он был милосерден с добычей. Охотник подходил к работе с серьезным уважением.

Потребовались все четыре стихии, чтобы подавить обезумевшего духа, но он это сделал. Курук победил. Город был спасен. Все будет хорошо.

Следующим утром его друзья нашли Аватара, ползущего по улицам Яопинь, пена текла из его рта.

Он не мог говорить днями. Уничтожение духа лишило его части себя. Он истекал кровью изнутри, терял что-то важнее крови, жизненная сила ускользала так, что никакой целитель не мог это исправить. Ему было холодно. Ему, ребенку севера, который смеялся в бурю и плавал вокруг айсбергов, было холодно. Ничто не текло по венам.

Он пытался рассказать Кельсангу, Цзянжу и Хей-Ран о произошедшем, но не смог. Слова застревали в горле. Он сочинил историю о хитром духе, обманувшем его, лишившем сил на пару дней. Как бывало с детьми в зловещих сказках.

Его друзья оставили его отдыхать в кровати в гостинице. Они искали лекаря. Лекарь пришел, но с его телом все было в порядке, и он сказал ему отдыхать. Курук хотел умереть.

Однажды, когда все ушли, пришла дружелюбная служанка и дала ему немного вина, несмотря на запрет лекаря. Оно обжигало его горло, но это было первое ощущение, пробившее холод. Он выпил еще и еще, ощущал, как жидкость давила на рану внутри него, как раскаленное железо на обрубленную конечность.

Когда девушка улыбнулась и нежно коснулась его груди, Аватар сжал ее ладонь, будто тонул.

* * *

Он не помнил лицо женщины. Но он помнил своих друзей, когда они нашли груду одеял с торчащими из нее конечностями и битые бутылки на полу. Кельсанг не осуждал. Цзянжу было все равно, он считал, что если Аватар что-то хотел, он мог себе позволить. Курук только позже в жизни понял разницу их реакций.

И Хей-Ран, хоть она не признавалась, стала уважать его намного меньше в тот миг. Дверь в сердце мага огня хоть и не была заперта навеки, была плотно закрыта. Часть нее осталась навсегда закрыта от тех, кто не мог держать себя в руках.

Но они собрались и продолжили путь. Друзья Аватара были выдающимися. Он любил их. Он любил их ум, их идеи и благородство. Они были просто хорошими людьми. Они могли сделать много хорошего для мира.

Потому, когда атаковал второй дух, он снова пошел в бой с ним один. Его друзья настояли бы помочь, если бы знали. Но он никогда не заставил бы их страдать так, как страдал он. Их осквернила бы помощь в том, что он хотел сделать.

Плохой сон во время визита в страну Огня показал ему брешь в горе, где священная вода поступала в чашу горы острова Ма’инка. Он побежал к пещере ночью, нырнул в воду. Он не разбился об каменное дно, плыл и плыл по прямой, пока не нашел массу корчащихся клювов, щёлкающих и тянущихся к поверхности. Он ударил льдом и камнем. Его глаза были закрытыми, крики ужаса принадлежали ему. Его бывшие товарищи по охоте из его юности презирали бы его за то, что он не мог убить чисто. Он не мог смотреть на умирающее существо.

Как только он закончил с делом, Курук выбрался на выступ горы, с него стекала вода. Холодная пустота в нем вернулась с силой. Он полз, как ребенок, пока не добрался до ног мужчины, который смотрел на него в растерянности и с отвращением.

Мужчина был из Народа Огня, но Курук не узнал клан или племя. Его звали Ньяхита, и старейшины банти, получив предчувствие, отправили его сюда помочь Аватару. Было ясно, что ему было сложно поверить, что этот мокрый и слабый мужчина был потомком Великой Янгчен.

Ньяхита дотащил Курука до лагеря в джунглях, исполнил ритуал осмотра, направляя жар по путям энергии в теле, как делали и лекари на севере с помощью воды. Он подтвердил то, о чем уже догадывался Курук: контакт с теми темными существами и их уничтожение вредили его духу. Ньяхита восстановил, что мог, но сообщил, что Курук будет страдать так каждый раз после таких сражений. Курук точно не занял бы много места в книгах по истории Аватаров.

Курук отметил шутливо, что он не умел приободрить пациента. Разве нельзя было озвучить новости мягче? А потом его стошнило кровью на одежду мудреца Огня.

Предупреждения Ньяхиты укрепили решение Курука не говорить товарищам о сражениях с духами. Они пошли бы за ним в опасность и погибли бы, защищая его. Было бы ужасной трагедией испортить яркие духи Хей-Ран, Кельсанга и Цзянжу. Он не допустит этого, даже если это означало его забвение.

Он стал реже бывать с ними, исследовал с Ньяхитой. Они посетили скрытую лабораторию банти, где было много знаний о духах в физическом мире. Они вместе под крышами каменных пагод читали свитки и тома, что были старее четырех народов.

Они решили, что духи пытались пробиться в недавно созданные трещины в границе между миром Духов и миром людей. Они не знали, как или почему вдруг появились эти трещины. Обычно места, где духи могли пересечь черту, были древними, священными и редкими. И требовались особые обстоятельства: сумерки в особые дни. Но это уже не было правдой.

Они искали лучшую технику одолеть врагов, но ничего не нашли. Может, это еще не изобрели. Курук поежился, закрыв последнюю книгу в библиотеке банти, не отыскав ответа.

Атак было больше, и он понял, что мог выслеживать темных существ в мире Духов. Порой он следовал за беспокойством и бурями в меняющемся пейзаже, порой полагался на свой навык поиска, умение заметить следы на льду или камне, в примятых едва заметных травинках. Для такой охоты ему всегда нужно было перейти черту из физического мира в духовный, оставаясь в физическом теле. Без магии у него не было бы ни шанса, и было логичнее биться со стороны мира Духов, чтобы меньше вредить людям.

И он охотился. Он ходил в царство вне физического, искал духов с желанием убивать, пытающихся проникнуть к людям. Каждый раз, когда он находил такого, Курук старался успокоить гнев существа ценой своих крови, пота и костей. Ничего не работало. Чтобы спасать жизни, ему нужно было сражаться. Нужно было убивать.

Он и Ньяхита никому не рассказывали о том, что они делали. Они были как воры, которые из мелких преступлений перешли к организованному, и они уже были слишком глубоко, чтобы выбраться. Когда они побывали на достаточном количестве охот, обычные люди стали держаться от них подальше из-за духов, которых они уничтожили, как избегали их банти и воздушные кочевники.

Мир жил дальше. За ним приглядывали умелые люди. Курук не подходил для встреч, где быстрым умам приходилось подстраиваться под темп медленных, он спал на таких встречах, уставший от боли и вина, которое он пил, чтобы притупить ее. Цзянжу успевал разобраться с дипломатами и министрами ко времени, когда он просыпался.

Ночами он бывал на ужинах, в тавернах, на состязаниях магии, пытался ощутить себя человеком среди разных людей. Он в тайне надеялся, что Ньяхита найдет священный текст, где говорилось бы, что его симптомы можно было излечить, находясь рядом с радостью, жизнью, теплыми телами, но нет. Наслаждение «процессом исцеления», который он сам себе прописал, было его слабостью. Ньяхита тоже участвовал в лечении, удивив этим Киоши. Строгий мудрец любил все в избытке, а не скромничал.

Курук едва замечал, что его друзья разделились. Сокровища его жизни разошлись по странам, по своим путям. Они пришли к одному выводу. Они не достигли ничего достойного в обществе Аватара. Казалось, в один день он играл в пай-шо с Цзянжу, а в другой уже читал письмо Цзянжу с упреком за то, что он не посетил свадьбу Хей-Ран.

Хей-Ран. Курук был вне себя от горя, когда показался у Кельсанга со стихотворением. Дух пытался пробиться за день до этого, и его ярость на себя за ложь Хей-Ран, когда он умалчивал о многом все эти годы, взорвалась. Он уничтожил существо полной силой в состоянии Аватара, этот поступок был недостойным. Стихотворение было жалкой попыткой вернуть время, когда он не злоупотреблял дарами Янгчен, когда он еще мог заслужить любовь Хей-Ран.

Он направил печаль в исследования с Ньяхитой, долгие походы в мир Духов. Он обнаружил, как создавались туннели в мир людей, его знания о зверях снова пригодились. Звери часто захватывали строения других животных, как жуки-ягуары жили в сложных муравейниках термитов-рыболовов, когда изначальные жители отправлялись в другие колонии.

Трещины в реальности создавал один дух. Курук стал искать создателя туннелей, а не нападать на духов, которые пытались использовать их. Он подбирался все ближе, пока не встретился с Отцом Светлячком. Сверлом Мира. Существом в Дыре.

Наконец, он нашел духа, который говорил с Аватаром. Он узнал, что Отец Светлячок обладал силой пробираться через барьер между мирами, пропускать капли своей сущности в трещины, которые создавал, чтобы питаться теплом и хаосом царства смертных.

Он забирал порой людей? Да, но какой охотник не хватал добычу, когда выпадал шанс? Отец Светлячок был мудрым и хитрым хищником. Он мог создать туннели в любом месте в физическом мире, но выбирал темные глубокие места, где люди не заметили бы, и не задерживался у одних поселений долгое время. Если меньшие духи хотели пройти в мир людей через его заброшенные проходы, это было не его тревогой.

Курук ошибся, обменявшись с ним именами. Духи с именами были очень сильными и опасными. Ньяхита говорил ему об этом, и в знакомстве была сила. Узнав имя Отца Светлячка, он завершил проклятие, которое годами росло в Аватаре. Он высушил чернила на контракте.

Отец Светлячок тоже знал это. Он заявил, что их сражение затянется надолго. Может, им даже будет весело.

Курук устал, показал духу-людоеду свое понимание веселья.

Их бой чуть не создал дыру в границе между мирами. Отец Светлячок был сильнее других духов, а Курук был слишком упрям, чтобы умирать. Их энергия впивалась друг в друга, как клинки, оставляя следы навсегда.

Ударом, который чуть не разбил камень вокруг них, Курук сильно ранил Отца Светлячка, дух стал меньше и слабее в несколько раз. Но он смог сбежать в бесконечный лабиринт тьмы.

Такой исход устроил Аватара. Разочаровывающей тайной пай-шо, которую не узнавали новички, было то, что на самых высоких уровнях половина игр между мастерами заканчивалась неприятно. Он нанес серьезный ущерб врагу, достаточно, чтобы убедиться, что дух не будет трогать мир людей пару поколений.

И это оставило на нем след. Они не могли полностью исцелиться от встречи. Они будут помнить друг о друге вечно, ощущая след, как старые друзья…

* * *

Киоши мягко отстранилась от воспоминаний предшественника, словно это был хрупкий хрусталь. В отличие от медитации в Северном Чунг-Линг, где она смотрела на его юность, Курук стоял рядом с ней, пока они смотрели на ужасы его жизни. Не стоило теперь говорить с ним.

Но она была благодарна за его присутствие. Она не справилась бы, глядя на эти воспоминания сама. Отец Светлячок ужасно напугал ее, когда она встретила его лично.