Текст книги "Школа в лесу"

Автор книги: Евгения Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава седьмая

После обеда Зоя, не одеваясь, проскользнула в живой уголок. Она сунула Мика под кофту и успела прибежать в школу, когда ребята укладывались на отдых. Они влезали в меховые комбинезоны, которые в школе назывались спальными мешками, и бежали на затянутую сеткой веранду.

В дверях на Зою налетело мохнатое чучело. Из меха забавно выглядывала курносенькая румяная рожица Мартышки. Она фыркнула на Зою и пробежала мимо.

Множество мохнатых медвежат боролись, толкались и смешно рычали.

– Скорей, скорей, – торопили педагоги, – был звонок.

Зоя влезла в мех, запрятала на груди Мика и улеглась на своей кровати.

Ребята угомонились. Они лежали, укрытые одеялами, и дышали морозным воздухом. Мик прижался к Зое, угрелся и засопел. «Миленький, – тревожно думала Зоя, лаская Мика. – Вдруг опять полезет в клетку и задушится? Завтра Печенька обещал достать проволоки и заплести клетки, а вот сегодня…» И она решила взять Мика на ночь в спальню.

В морозном небе проплывали пушистые облака. Легкий ветер взметывал за сеткой снежную пыль, сверкавшую на солнце. Покачивались высокие сосны. Где-то долбил дятел. Весело и звонко кричали поселковые ребята. Рядом сладко похрапывала Ида. В углу шептались Сорока и Эмма. Миша Санитар никак не мог удобно устроиться. Кровать под ним скрипела. Вдали читала Марья Павловна.

Не спится Зое. Вспомнила она про папу. Пора бы получить письмо. А письма все нет. Нет и тети Сони, которая обещала узнать его адрес. Вчера Зое показалось, что около забора бродила мачеха. Зоя спряталась за толстый ствол, увязнув по колено в снегу. Может быть, это была не она, а все-таки страшно. Потом Зоя вспомнила, как спасали Мика. Хороший Печенька! Он один разговаривал с ней и обещал достать проволоки. А все остальные дрянные. Девчонки кривляки, мальчишки драчуны, а Марья Павловна… «Спи-и-и, спи-и-и», скрипела толстая корявая сосна, и Зоя заснула.

До ужина никто не узнал про Мика, но прятать его стало трудно. Он уже подрос и не хотел лежать под кофтой. Зоя зашла в пустую спальню и пустила Мика на свою кровать. Он, забавно переваливаясь, ходил по одеялу, а она стала на колени и водила бумажку на нитке. Вдруг через ее плечо протянулась сухая рука и схватила котенка.

– Кто тебе позволил приносить его сюда? – строго спросила Клавдия Петровна и, поджав тонкие губы, выпрямилась, как палка, и вышла из спальни. А в ее жестких руках барахтался и пищал Мик.

Зоя опомнилась и бросилась вслед. Расталкивая ребят, она помчалась прямо в дежурку, но там только мальчик мерил температуру. «Куда она его?» в ужасе подумала Зоя, выскочила в коридор и с разбегу налетела на прямую Клавдию Петровну.

– Где, где Мик? – задыхаясь, пролепетала Зоя.

– Там, где ему полагается, – сказала Клавдия Петровна и прошла мимо.

Зоя осталась с раскрытым ртом.

«Противная Клавдия Петровна!» Зоя побежала в раздевалку и набросила шубку, но няня Феня закрыла дверь.

– Ты куда?

– На улицу.

– Нельзя, дочка, звонок на ужин.

За ужином Зоя сидела хмурая. Около столов суетились воспитатели.

Марью Павловну вызвала няня Феня, и к столу третьего «А» подошла Клавдия Петровна. Ребята побаивались ее, недолюбливали за строгость.

Зоя терпеть не могла гречневой каши, а тут ей передали полную тарелку. Зоя молча отодвинула. Ребята шушукались и уплетали кашу, запивая молоком.

– Почему ты не кушаешь? – услышала она скрипучий голос. И Клавдия Петровна уставилась на нее роговыми очками.

– Не хочу.

– Гречневая каша очень полезна, – сказала Клавдия Петровна и пододвинула тарелку.

«Противная! Мика отняла и кашу есть заставляет!» Зоя вспыхнула и резко оттолкнула тарелку. Тарелка опрокинулась, и каша высыпалась на колени Лерману, сидевшему напротив.

– Ты! Сумафеччая! – картаво крикнул Лерман, сгреб кашу с колен и бросил Зое в лицо. Зоя – в него.

Рассерженная Клавдия Петровна прикрикнула на ребят. Подбежала Марья Павловна.

Ужин кончился. Столовая опустела. Зоя сидела, нервно дергая салфетку. Перед нею стоял нетронутый ужин.

– Назло им есть не буду и спать не пойду, – шептала Зоя.

Няня Маруся пришла убирать со стола.

– Что ж ты ничего не кушаешь?

– Не хочу, – захлебываясь слезами, сказала Зоя.

– Хочешь, я тебе сметаны дам?

– Нет.

– А почему ты сердитая?

Зоя молча разрывала на ленточки старую салфетку.

– Ну, иди, Зоя, спать. Я сейчас свет потушу.

Пускай потушат свет, пускай все уйдут, она не сдвинется с места.

Позвали Марью Павловну. Она ласково уговаривала Зою, но ничего не добилась.

– Хорошо, – сказала Марья Павловна, – посиди здесь, а когда успокоишься, приходи в спальню.

Свет погас, только в дальнем конце коридора горела одинокая лампочка. Слышен топот по лестнице. Это ребята бегут наверх умываться. Кто-то звонко смеется.

– Первое звено, – кричит Сорока, – идите скорей!

– Ой, ребята, я полотенце потерял! – донесся голос Занина.

– Да его Прокопец спрятал.

– А-а, Прокопец? Где ты, Прокопешка? Ага, бежать?

Постепенно голоса затихли, ребята легли спать.

За окном разгулялась вьюга. Ветер бросал в стекло мерзлый снег, жалобно загудели провода. Раскачивался фонарь на ветру.

Жутко стало Зое сидеть одной в темноте. Вдруг в ночной тишине зашлепали тапочки. Это Сорока, Ида и Эмма в халатиках подошли к двери.

– Зоечка, – умоляюще сказала Сорока, – не подводи звено, пойдем спать.

Зоя подняла голову.

– Нехорошо, Голубева, вечно из-за тебя будем на последнем месте! – вспылила Мартышка.

И сразу все испортила.

– И буду подводить! Буду, буду, назло тебе! – закричала Зоя. – Убирайся отсюда, Идка-улитка!

– А ты форсунья несчастная!

– Пойдемте, девочки, – заторопила Сорока, – все равно она не пойдет.

И они убежали.

Зое было очень обидно сидеть в темноте, надоело и хотелось есть. Она сердито выпила остывшее молоко и съела мягкую булочку.

Часы с шипеньем пробили одиннадцать раз. Глаза у Зои слипались. Она уронила тяжелую голову на стол и задремала.

Кто-то тихо прокрался в темноте, нащупал Зою и горячо зашептал над ухом:

– Пойдем, Зоечка, спать.

Зоя узнала Сорокин шопот, оттолкнула ее и заплакала злыми слезами.

– Никуда я не пойду!

Сорока обняла Зою крепко-крепко. Гладила по взъерошенным волосам и впотьмах поцеловала в мокрый нос.

– Давай дружить, Зоя. Я тебе дам зеркальце. Хочешь? Или балеринку.

Зоя тяжело всхлипывала, размазывая слезы. Они долго сидели в темной столовой, а потом, обнявшись, поднялись в спальню.

Глава восьмая

Утром прозвенел звонок. Тоненько запела Сорока:

– Тра-та-та, бум, бум! Эй вы, засони! Мартышка, Эмма, Зоя, вставайте! Не́чего, не́чего, Софрончик, под подушку лезть, все равно разбужу.

Она соскочила и напала на Софрончика.

Зоя подняла тяжелую голову. В висках ломило, перед глазами плавали зеленые круги. Она снова закрыла глаза.

Сорока уже разбудила Софрончика и теперь стаскивала одеяло с Мартышки.

– Да Катя! – кричала Мартышка. – Я только погреюсь.

– Вставай, вставай. Зоя, а ты чего ж? – подскочила Сорока к Зое и ухватилась за одеяло.

– У меня голова болит, – тихо сказала Зоя.

– Это ты вчера плакала весь вечер, вот оттого.

– Чего это Голубева не встает? – капризно закричала Эмма.

– У нее голова болит, – сказала Сорока. – Я побегу за Симочкой.

В одной рубашонке и трусах, босая, она помчалась в дежурку.

Сестра Симочка, дежурившая вместо Клавдии Петровны, велела Зое лежать в постели. Девочки ушли. Сорока на прощанье заботливо подоткнула одеяло на Зоиной кровати.

Зоя задремала. Пришла няня Феня с подносом.

– Вставай, милок, завтракать. Ты не хворай смотри, скоро папа приедет.

– Няня Феня, сходи к нам домой.

– Зачем?

– Напиши на двери, что я в лесной школе, а то вдруг папа не знает.

Няня Феня засмеялась.

– Ладно, ладно уж. Как пойду домой, зайду и напишу мелом. Хоть я и не больно грамотна, ну, да уж нацарапаю как-нибудь. Кушай-ка!.. Котеночек-то твой жив? – спросила няня Феня.

У Зои выпала вилка. Все утро она и не вспомнила про Мика. Куда его вчера девала Клавдия Петровна?

– Что ты? – удивилась няня Феня.

– Где Мик? – спросила Зоя, отталкивая тарелку и хватая вещи, чтоб одеться.

– Да куда ты?

– К Мику.

– Нельзя тебе, лежи. Куда ему деться? В живом уголке.

– Его вчера сестра отняла, а я про него… забыла.

– Ты кушай, кушай, а я пойду, – сказала Феня, – погляжу, там ли он.

Она уложила Зою, придвинула завтрак и ушла.

Только к вечеру Зое разрешили пойти погулять. Кое-как застегнувшись, она побежала в живой уголок. Холодный ветер бросал ей в лицо колючие снежинки. Разыгралась метель. Она плясала снежными столбами на равнине и дико завывала где-то вдалеке. Порывом ветра захлопнуло за Зоей дверь в живой уголок.

Здесь было тепло. Мирно посвистывали птицы, укладываясь на ночь. Кролики возились в сене, пискнула в клетке потревоженная крыса. Корзиночка, как всегда, стояла на месте. Белело ватное гнездышко. А Мик?..

Дрожащими руками Зоя вытряхнула все из корзинки. Ей послышался писк у окна, она бросилась туда. Нет, это пищали крысята. Мика не было!

Может быть, он выполз за дверь и завяз в снегу? Она выбежала в расстегнутом пальто.

– Мик, Мик! – позвала Зоя дрожащим голосом.

У-у-у… – завыла метель.

Барахтается он где-нибудь, занесенный снегом, старается выбраться, фыркает. В глаза, в уши, в нос снег набивается. Ой-ой-ой! Что же делать?

– Мик, Мик! – в отчаянии закричала Зоя.

В ответ ветер донес ребячий визг и хохот. Зоя красными, застывшими пальцами разгребала снег вокруг домика.

«А вдруг Клавдия Петровна выбросила Мика? Велела Фене отнести куда-нибудь?»

Зоя, спотыкаясь, бросилась к школе прямиком по снежному полю. Она набрала полные валенки снегу. Руки и лицо горели. «Только бы найти Клавдию Петровну».

Стороной на лыжах пробирались ребята, борясь с метелью.

– За мной, за мной! – командовал Занька. – Стойте! Чешуйка увяз!

– Да у меня ремень лопнул.

– На́ тебе веревочку.

Это плыли по бурному океану на лодках (лыжах) смелые пираты.

«Мяу, мяу!» ветер принес Зое тихое мяуканье.

Опять! «Мяу, мяу!» – жалобно и неясно. Нельзя было понять, откуда несется звук. Зоя побежала к оранжерее. Прислушалась. Скрипели сосны от ветра. За чистыми стеклами оранжереи пышными кустами цвели хризантемы, примулы и еще какие-то незнакомые Зое цветы.

Совсем недалеко от Зои, за деревьями, прикрываясь от ветра, шли лыжники. Чешуйка плелся позади. Первым шел Занька, без палок, придерживая пальто.

– Ну ты, дурачок, говорил он кому-то, – сиди тихо. Быстрей поехали, ребята!

Пираты зашли в глубь парка и остановились под развесистыми елями. Одни, потные и красные, долго плясали, уминая рыхлый снег, другие таскали сосновые ветки для шалаша.

Потом Занька собрал всех в кружок и, хотя кругом никого не было, сказал таинственным шопотом.

– Это будет наш Остров Сокровищ, – и он показал на утоптанный снег, – а кругом – это океан.

– А Мик кто будет? – спросил Чешуйка.

– Мик… это обезьяна из Африки. У атаманов всегда бывает какое-нибудь животное.

«Обезьяна» жалобно мяукала за пазухой у Заньки.

– Ему холодно, Занька! – сказал Тройка.

– Да он у меня под рубахой. Ой, как царапается! Тихо, ты!

– Ну, кто будет атаманом?

– Занька!

– Занька!

– Конечно, ты, Занька.

– Ладно, – сказал Занька, – только вы меня зовите Орлиное Перо.

– А я кем? – спросил Тройка.

– Ты «Охотник за скальпами».

– Нет, я «Охотник за скальпами», – сказал Чешуйка.

– Ну да! Ты будешь Чешуй.

– Не хочу я «Чешуй»!

– Чудак! – с сожалением сказал Занька. – Да ведь это все равно что Змей. Ведь у змеи чешуя? Да?

– Это у рыбы чешуя.

– Ну, и у змеи шероховатая кожа. Тебя все будут бояться.

– Ну, ладно уж, – согласился Чешуйка, которого так прозвали за его шероховатую кожу.

Придумали имена и остальным.

– Завтра шалаш построим, а теперь слушайте.

Ребята сели на корточки. С сосен сыпался снег. Лохматые елки бились на ветру. На поляне завивалась в столбы снежная пыль.

– Ну, ребята, это наша тайна, чтоб ни один человек не знал, – сказал Занька.

– Только бы Рябчик не узнал! Уж это справочное бюро всем расскажет.

Занька вынул карманный электрический фонарик. Свет заплясал на румяных лицах.

– Каждый должен дать слово, – сказал атаман.

Первым давал слово Чешуй. Занька заставил его несколько секунд смотреть себе в глаза. Если моргнет, значит не сдержит. Чешуйка вытаращил маленькие глазки, зашмыгал носом и не моргнул ни разу, хотя ветер дул ему прямо в лицо.

Потом Лерман поднял густые, запушенные снегом ресницы и тоже, не сморгнув, выдержал взгляд атамана. И так все.

Потом Занька придумал второе испытание: как только загудит сирена на ужин, все должны стать немыми до утра. Отвечать можно только своему педагогу и то лишь на вопрос, а самому спрашивать нельзя. Между собой объясняйся, как хочешь.

– Кто заговорит, тот вылетает из пиратов. Поняли? – сказал он.

«Мяу, мяу!» запищал Мик.

– А обезьяны, по-моему, не надо, а то очень царапается.

И все согласились, что можно без обезьяны. Загудела сирена. Пираты онемели, замычали, замахали руками и поехали в живой уголок отвозить «обезьяну».

А в это время плачущая, занесенная снегом Зоя металась по парку. Один раз она совсем ясно услыхала мяуканье. Но ветер отнес звук, и Зоя бросилась к лыжной станции.

В раздевалку ввалилась запорошенная снегом толпа. Пираты глупо улыбались и молчали среди общего шума и смеха.

Ребята, потные, румяные, подавали пальто и шапки. Гардеробщица Маруся, которую прозвали Персиком за ее румяные с пушком щеки, металась от одного к другому. Сегодня она была одна, а кругом нетерпеливо кричали:

– Персик, да Персик же!

– Бери у меня пальто!

– Персик, миленький, возьми скорей!

Подошел Тройка, еле удерживаясь от смеха. Персик взяла у него пальто и шапку.

– Стой, а варежки? Куда варежки задевал?

Тройка поперхнулся и фыркнул, пираты захихикали. Вот потеха!

Персик рассердилась.

– Да что ж это такое? Тебе смехи, а мне отвечать за варежки. Говори, куда дел?

Ну как сказать ей, что варежки он не брал и они остались в ящике?

Тройка замычал, как немой, и неопределенно ткнул рукой. Ребята, надув щеки, давились от смеха.

– Ай, – взвизгнула Мартышка, – у них вода во рту – обрызнут!

Тут пираты не выдержали, бросились хохотать в умывалку.

Глава девятая

Ребята давно ужинали, когда Зоя, запорошенная снегом, вбежала в пустую раздевалку. Не останавливаясь, она вихрем пролетела в дежурку. Никого не было. На стене висел пуховый берет. Значит, все еще дежурила Симочка.

«Выбросила Мика на снег, в метель».

Зоя задрожала от обиды, руки сжались в кулаки. На столе лежали забытые очки Клавдии Петровны. Зоя швырнула их на пол и со злостью растоптала. Жалобно зазвенели осколки.

Рыдая, она еще раз яростно наподдала ногой, покачнулась и нечаянно толкнула горное солнце. Аппарат рухнул на пол. Зоя вздрогнула… и бросилась бежать. Вдруг за окном загудели провода и везде погас свет.

– Ай, ай! – запищали ребята в столовой.

– Тихо, тихо! – успокаивали педагоги.

– Феня, – крикнула Марья Павловна, – давайте свечи!

В темноте забегали няни. В конце коридора показался мерцающий огонек.

Зоя опомнилась. Что же она наделала? Стало страшно в темноте.

– Ну, теперь пропали, – сказал кто-то в темном коридоре.

– Беда! – отозвался другой голос.

Зое стало еще страшнее. Она сделала что-то ужасное. Все узнают, и… что тогда?

Глотая слезы и держась за стены, она пробралась в раздевалку. «Уйти скорей, пока не узнали». На улице ветер освежил ее пылающее заплаканное лицо. В распахнутом пальто она побежала к воротам. У ворот взбирался на столб Леша, механик, рядом стоял сторож Кузьма, кутаясь в тулуп. Они не заметили, как Зоя проскользнула в ворота. Ее обступил темный, страшный лес. Лохматые елки на опушке гнулись и махали ветками, как живые. Заскрипела сосна. Высоко в ветвях пискнула птичка.

Страшно!..

Куда же бежать?

Дорога на станцию шла через лес. Оступаясь и падая в сугробы, испуганно озираясь по сторонам, Зоя побрела вдоль забора школы в темноту.

Блеснуло два зеленых огонька.

Сердце у Зои дрогнуло, и что-то будто оторвалось внутри. Она облизнула пересохшие губы. Огоньки двигались прямо к ней. Зоя, всхлипнув, присела и уцепилась за забор. Расширенными зрачками она всматривалась в темноту. «Фр-р!» Кто-то фыркнул и перелетел через нее. Мелькнул хвост.

«Мя-а-у-у!» басом замяукал страшный зверь.

Кот! Дрожащая Зоя нерешительно пошла вдоль забора.

Где-то совсем близко завыла собака, а может… волк? Стуча зубами, Зоя бросилась обратно, пролезла в лазейку и прямиком по снежному полю – в живой уголок.

– Зо-оя! Зо-оя! – донесся встревоженный голос Марьи Павловны.

– Зо-о-оя! – с другой стороны кричала, кажется, Феня.

Ищут! Зоя вбежала в живой уголок и забилась под стол. Рядом стояла корзиночка Мика. В темноте кто-то царапался по прутьям. Зоя сунула руку – Мик, живой и невредимый, выбирался из корзины. Она схватила котенка. Вдруг в глаза ей ударил свет от фонаря. На пороге стояла занесенная снегом Марья Павловна.

– Зоя, Зоя! – укоризненно сказала Марья Павловна. – Почему ты убежала? Феня видела, как ты бежала к воротам. Ты испугалась чего-нибудь?

– Да-а, – сказала смущенная Зоя.

– Чего же?

– Когда свет погас.

Марья Павловна повела ее в школу. Леша все еще возился на столбе.

– Скоро ли исправите, Леша? – спросила Марья Павловна.

– Нет, Марья Павловна, – ответил сверху механик. – Провод оборван. Снег-то подтаял вчера на крыше, а сегодня метель. Такая глыба рухнула на провода!

Зоя обрадовалась. Значит, совсем не оттого погас свет, что упало горное солнце. Виноват снег. Она веселее зашагала к школе…

…Но ведь в дежурке валяются растоптанные очки, и все узнают, что это она… Снова Марье Павловне пришлось тащить ее за руку.

В раздевалке горели свечи.

– Где это ты была? – удивилась Персик. – Марью Павловну как напугала!

Зоя неохотно разделась и вошла в темный коридор. Навстречу Феня несла зажженную свечу.

– Феня, – крикнули из столовой, – иди скорей!

– Сейчас, в дежурку свечу отнесу.

– Дай мне, – подскочила Зоя.

– На́, не урони.

Феня побежала к столовой, а Зоя с бьющимся сердцем вошла в дежурку. Аппарат лежал на боку, рядом – изуродованные очки. Она подняла тяжелое горное солнце, схватила очки и быстро замела платьем осколки под шкаф. Совсем близко зашаркали тапочки. Зоя метнулась к окну.

Идут! Куда же, куда?

Она выхватила хризантемы из вазы и бросила туда очки. Вода булькнула. Зоя выглянула – это прошла Феня. Из столовой бежали ребята.

– Где ты была Зоя? – удивилась Сорока. – Тебя Марь-Пална искала.

– В живом уголке.

– А у нас свет погас. Как страшно было! Ребята кричали.

– Иди, Зоя, ужинать, – позвала Марья Павловна и пошла наверх к ребятам, захватив Сороку.

– Пора, пора спать.

Клавдия Петровна вошла в спальню, поправляя седую прическу, когда девочки уже лежали в постелях. У. Зои дрогнули ресницы.

– Спите, – сказала Клавдия Петровна, потушила свечи и вышла.

Девочки затихли.

«Знает про очки или нет?» думала Зоя, прислушиваясь к ровному дыханию спальни. Вот рядом свистит носом Ида Мартышка. Она всегда так. Как будто у нее свистулька в носу. Зое не спалось. Захотелось пить. Она слезла с кровати. В коридоре горела свечка. В умывалке кто-то тихо разговаривал. Зоя пила воду и прислушивалась.

– Не знаю, что мне с нею делать!

«Это Клавдия Петровна», узнала Зоя.

– Жаль девочку. Понимаете, вся спина в синяках. Ну, и стесняется в душ ходить. Я сказала девочкам, что она освобождена от душа.

– А как же завтра с баней устроитесь? – спросила Марья Павловна.

– Я ее после всех велю вымыть.

Сконфуженная Зоя юркнула под одеяло. Вот почему никто не пристает к ней с душем! И Мика Клавдия Петровна не трогала. Просто он заполз куда-нибудь. А она растоптала очки. Зое стало стыдно. Она укрылась с головой одеялом и вспомнила, как Феня говорила другой няне про Клавдию Петровну: «Не злая она, только строгая и порядок любит. Говорит мало, дак горе у нее большое – трех сынов на войне убили, а так она добрая старуха, только сразу не узнаешь».

Глава десятая

Тетя Соня приехала неожиданно.

В перемену Зоя услыхала смех, крик. Тетя Соня, румяная, полная, грузно шла по коридору, обнимая ребят пухлыми короткими руками. Она смеялась их радости. Жирные подбородки колыхались, а родинка на носу вздрагивала.

– Рады, уж вижу, что рады. Ну, Зойка, иди сюда, – сказала тетя Соня, увидев ее у окна. – Поправилась-то как! А у меня тебе подарок есть. – Тетя Соня протянула голубой конверт, покрытый марками и печатями.

«От папы!»

Зоя ахнула, схватила письмо и побежала на диван. Но тут болтали девочки.

Пристроилась около столовой – помешал изобретатель. Он пришел с чашкой за молоком для крыс. Тогда она вспомнила уголок под лестницей. Здесь было темновато, но зато никто не мешал.

Скоро Зоя писала ответ. Кривые каракули торопились, падая во все стороны.

«…Пожалуйста, папа, привези большие роговые очки, мне ужасно нужно. Я тебе расскажу, когда приедешь. Папа, не забудь про очки. Но взрослые, на большой рост и обязательно роговые.

Зоя».

Феня бегала все перемены по классам:

– Ребята, очки Клавдии Петровны не видали? Куда пропали?

Зоя ёрзала на парте. Очков не нашли, и расстроенная Клавдия Петровна послала Феню попросить очки у сторожа Кузьмы. Очки были старые, с трещинами, в железной оправе, связанной нитками. В этих очках Клавдия Петровна выглядела доброй и старенькой. Зое стало жаль ее.

«Папа ей еще лучшие купит», утешала себя Зоя.

Около дежурки Зоя столкнулась с Феней.

– Гуляешь? – ласково спросила она Зою. – Ну гуляй, гуляй, а я сейчас дежурку уберу. Вон и цветы совсем завяли… – сказала Феня, заглядывая в дверь.

– О-они… еще хорошие, – запинаясь, пробормотала Зоя. – Не надо новых.

Выльет Феня воду и увидит очки. Зоя сунулась было в дежурку, но за столом сидела нахмурившаяся Клавдия Петровна, и Зоя, смущенно попятившись, прикрыла дверь.

В уголке за доской, обняв Эмму, Сорока что-то шептала, взвизгивая и оглядываясь, не подслушивает ли Миша Рябов, «несчастное справочное бюро».

Зоя грустно походила невдалеке. Может, Эмка отойдет?

Ей очень хотелось рассказать Сороке про очки. Но Эмма взглянула на Зою, фыркнула и утащила Сороку в читальню.

До самого обеда Зоя вертелась около дежурки. Клавдия Петровна то и дело раздраженно поправляла спадавшие на нос чужие очки, а Зоя со страхом заглядывала в приоткрытую дверь, там ли ваза. Ваза стояла две перемены. Пообедав и дожевывая на ходу яблоко, Зоя опять подбежала к дежурке: Феня уже вытащила увядший букет.

Зоя поперхнулась яблоком. Стало жарко, а потом по спине побежали колючие мурашки. Вот стыд! Феня найдет изломанные очки. Потом понесут их по классам и всех будут спрашивать. И Зоя заранее знала, что она сознается, непременно сознается. А Эмма, конечно, зафыркает и поднимет нос. И все… все…

Зоя бросилась в коридор, потом обратно, заметалась, как пойманная мышь.

Распахнулась дверь. Клубы морозного пара окутали Зою. Два человека тащили огромный, сколоченный из выстроганных досок щит.

– Эй, девочка! – Чуть не задели они ее. Она опомнилась.

– Где тут дежурка?

Зоя повела их по коридору.

– Мы подождем, позови сестру, – сказали рабочие.

Зоя робко вошла в дежурку. Никого нет! Увядшие цветы торчали из грязного ведра. Она на цыпочках подкралась к вазе и заглянула. От воды пахло гнилью. Значит, Феня не успела еще вылить воду и очки здесь!

Зоя торопливо засунула руку, но рука не пролезала. Зоя старалась добраться до дна.

– Сюда, сюда, – вдруг закричал Миша Рябов, – сюда тащите!

Затопали сапоги, и в дежурку пополз щит. Зоя выдернула руку и отскочила. Ваза закачалась, как живая. С пальцев капала вонючая вода. Не успела!

Рабочие внесли щит и стали ждать сестру. Опять прибежал Рябов и сообщил:

– Клавдия Петровна ушла обедать.

Рабочие озабоченно почесали затылки.

– Ведь некогда ждать-то, – сказал один.

– Давай сюда, – предложил другой, показывая на вазу. – Заведующая сказала, направо в угол, значит сюда, а там шкафы везде.

Они приладили щит, скрыв столик с вазой. Пожилой набрал полон рот гвоздей, молодой подал ему молоток. Зоя глядела во все глаза, как вазу сажали в тюрьму и прочно заколачивали гвоздями. В дежурке запахло сосной.

А уж Рябов мчался по коридорам и кричал:

– Выставка, ребята, выставка!

– Да какая? – спрашивали ребята.

– Санитарная – про зубы и про всё!

Целая толпа прибежала в дежурку. Все нюхали морозный пахучий щит и гладили блестящие доски.

– Готово, гражданочка, – сказал пожилой рабочий вошедшей Фене. – Так приколотили – не оторвешь. – И он постучал по щиту.

– А вазу-то? Куда девали? – встревожилась Феня.

Рабочие переглянулись и замялись.

– Да мы ее не трогали.

– Она там, за щитом, – объяснил молодой.

– За щитом? – всплеснув руками, ахнула Феня. – Я и воду не вылила!

– Это они ее в тюрьму посадили, – сострил Рябчик, и все захохотали.

Радостнее всех смеялась Зоя. С легким сердцем она побежала на урок, все так же сжимая в руке огрызок яблока. И ваза и очки сидели теперь в тюрьме.

Уроки летели быстро и незаметно. Вечером Клавдия Петровна пришла в новых роговых очках, таких же больших и хороших. Она выглядела попрежнему строгой и важной.

Зое показалось, что ничего не было. На прогулке она весело подбежала к Сороке.

– Пойдем, Катя, на лыжах.

Но тут подлетела Эмма.

– Ой, что я тебе покажу! – закричала она и утащила Сороку.

– Пойдем, Зоя, – позвала Сорока на ходу.

– Нет, нет, – крикнула Эмма. – Мартышка только тебя велела, это секрет! – И они скрылись за углом.

Зоя вздохнула и пошла к Мику.