Текст книги "Заветное желание Его Темнейшества (СИ)"

Автор книги: Евгения Рарог

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 29

После ухода Августа, Рия весь день беспокойно ходила по дому, не зная, чем себя занять. Выходила на берег, до боли в глазах вглядываясь в серую даль. Море бушевало, раздражённо било волнами о берег. Холодный, мокрый ветер трепал волосы и норовил стянуть платье. Августа нигде не было видно. Когда стемнело, она зажгла светильники и села ждать его перед дверью, нервно кусая ногти.

Рия ждала ответов на свои вопросы. Что это было утром? Почему он так рассердился на неё? И, наверное, самый главный вопрос. Что значил этот поцелуй?

Как они будут жить дальше, Рия не знала. Не знала, что думать. Неопределённость будущего тревожила. Даже тогда, когда она уходила из храма, когда ехала с ним, неизвестность не беспокоила её. Потому что рядом был Август. Сейчас же тревожно было потому, что он был рядом. Незнакомый, взрослый, неистовый.

Она долго ждала, не сводя глаз с двери и чутко прислуживаясь к звукам снаружи. После захода солнца море утихло и ветер перестал яростно стучать досками разбитой беседки. Рия ждала. Ей казалось, что она всего лишь моргнула, но солнечный свет врывавшийся в окна, подсказал, что наступило утро.

Перед креслом она увидела Августа. Его, мокрые со вчера, волосы высохли длинными слипшимися прядями. На лице застыли дорожки слёз. Или это Рия хотела так думать, принимая морскую воду за слёзы. Он не спал. Смотрел вниз, опустив голову, не замечая её пробуждения.

– Август… – тихо позвала она.

Он вздрогнул от неожиданности, выныривая из своих мыслей. Поднял на Рию покаянный взгляд чёрных глаз.

– Прости, – голос Августа хрипел от вчерашних криков и морской соли. Он безумно хотел пить, но боялся отойти от неё хоть на мгновение. Ярость прошла и к Августу постучался страх. Вчера он почти изнасиловал её. Вчера он оставил её совсем одну. Беззащитную. Слабую. Он не простил бы себе, если бы что-то с ней случилось. Если бы с ней что-то сотворил он сам. Он и сейчас не мог себя простить за то, что произошло.

Август даже не задумывался о своей странной двойственности. В прошлом, забрав Рию и уничтожив до основания храм, он насиловал её всю ночь. Снова и снова. Утверждая над ней своё право. Как дикий зверь он метил её собой, перекрывая запах, прикосновения и отметины предыдущего любовника. После каждого акта, он быстро возбуждался опять и удовлетворял своё животное возбуждение, совершенно не считаясь с её желаниями. Брал её жёстко, жадно, безжалостно. Грубо вбиваясь до её боли, до её полного уничтожения. Он тогда насытился ею лишь под утро, удовлетворённо разглядывая своё ночное безумство. Бордовыми укусами, разбросанными по её телу. Синими пятнами следов, оставшимися от жестких пальцев. Белыми потёками по внутренней стороне бёдер. Дорожками слёз на измученном лице.

Сегодняшний Август об этом даже не вспомнил, упрекая себя за вчерашнюю несдержанность, боясь поднять виноватый взгляд.

– Я люблю тебя… – произнёс Август в безнадёжной, странной попытке оправдаться. Словно эти три слова могли объяснить всё его безумие. Рия села прямо, напряженно выпрямив спину.

– Давно? – всё так же тихо спросила она.

– Да… всю свою жизнь, – ответил ей Август.

– Это не смешно, – Рия нахмурилась. – Мы вместе только пять лет.

– Десятки лет, Рия, – прошептал он, – Я люблю тебя десятки лет…

Она посмотрела в его глаза, ожидая увидеть в них насмешку, но на неё взглянул усталый мужчина, держащий на своих плечах половину мира. Старше его на пять лет, она вдруг почувствовала себя юной девчонкой, маленькой и ничтожной по сравнению с ним.

– Как?..

– Я не могу тебе всего рассказать сейчас, – ответил её Август, осторожно беря за руку. – Просто… не покидай меня.

Рия видела, как на лице Августа исчезает вечность и появляется отчаяние.

– Но, дальше…

– Ничего не измениться. Мы будем жить как раньше. Как ты скажешь. Как ты захочешь. Только не покидай… Я… Я буду сдерживаться. Больше такого не повториться…

Рия молчала, разглядывая Августа. Вчера ей было страшно. Сегодня она перестала понимать происходящее совсем. Чаша весов в её сердце всё ещё перевешивала в пользу Августа. Она очень хотела выбрать его окончательно и безоговорочно. Но вопросы, на которые он так и не дал ей ответа мешали сказать ему это вслух.

– Поверь мне… – снова попросил он. И добавил: – даже если прогонишь, я всё равно буду рядом.

И Рия сдалась, сама, не успевая осознать свой ответ.

– Хорошо.

Август длинно и рвано выдохнул, плечи поникли, расслабившись. Он уткнулся горячим лбом в её руки, которые незаметно для самой Рии взял в свои ладони.

– Я рад… Я так рад… Прости меня, Рия… – шептал он куда-то вниз, сидя с закрытыми глазами. Он чувствовал себя так, словно давно и долго нёс на себе огромную гору, а сейчас эта гора исчезла, и подарила телу лёгкость.

– Ты горишь!

Тыльную сторону ладоней, к которой прижался лбом Август, жгло огнём. Она вытянула из его ладоней правую руку, прикасаясь к его пылающего жаром лицу.

– Август…

– Это пустяк, – он поднял на неё счастливый взгляд, поворачивая голову и целуя в ладонь, прижавшейся к щеке руки.

Краем глаза Август заметил темный знак на её запястье. Медленно, стараясь не напугать её резкими движениями, снял руку и перевернул ладонью вверх. На тонком, расчерченном синими венами запястье правой руки, красовался яркий, чёткий рисунок триединой луны.

– Богиня… – изумлённо прошептала Рия.

– Он всё же добрался до тебя… – эхом отозвался Август.

– Что? – удивлённая словами Августа, спросила Рия, поднимая голову. Меж бровей Августа пролегла глубокая складка, губы жестко сжались, желваки напряглись.

– Ничего… – сказал Август. – Ничего не бойся, я не позволю ему добраться до тебя.

– Кому?

Но Август оставил Рию без ответа, уйдя в свои мысли.

– Август! – нетерпеливо окликнула она его. Его недосказанность злила.

– Ты помнишь, я рассказывал про свой сон? – Август не смотрел на Рию, говорил медленно, тщательно обдумывая каждое слово. Ему сейчас нужно было объяснить всё так, чтобы она сразу поверила и не задавала больше вопросов.

Рия кивнула.

– Сон был вещим, я справлялся в храме у сейю… Если ты будешь жрицей, я умру… – Август замолчал, выдерживая паузу. – Тебе предначертано жречество… Тебя ждут…

– Нужно выбрать, Рия. И если, ты выберешь меня, я окуплю тебя у богов. Но… я готов умереть, если ты желаешь иного.

Август вскинул голову и поймал взгляд Рии. Он жестоко ставил её перед невозможным выбором. Когда собственно выбора у неё не было.

Рия вспомнила свои сны, в которых чужой, незнакомый Август смеясь безумным смехом растворялся в свете Луны. И тот сон, который приснился ей летом. Там тоже был Август, два Августа. И оба исчезали на её глазах. Вспомнились и давно позабытые слова, услышанные в этом странном сне.

– Он сказал, что нет выбора. Твоя судьба, лишь тьма и одиночество, – повторила она.

– Кто сказал? – в словах Августа снова прорезался холод, такой же, как и вчера. Но Август смог обуздать себя.

– Не знаю, – Рия даже не заметила изменений, погруженная в свои воспоминания о снах. – Не помню. Мне снилось…

– Ничего не бойся, Рия, – сказал Август, – боги тоже ошибаются.

«И умирают» – добавил он про себя.

** Нейросеть не знает символ триединой луны, оказывается(, поэтому у Рии будет абстракция

Символ такой

Глава 30

Август задумчиво сидел на террасе и вспоминал. Разрушенную беседку, пострадавшую от его слепой ревности, давно разобрали. Теперь ничего не загораживало захватывающие Тирамские закаты. Но Август не замечал пылающей над морем красоты. У Рии никогда не было знака Луны. В прошлой жизни её запястья были чисты и незапятнанны. Он точно это знал. Август целовал их бесчисленное количество раз. Ещё одно, очередное несовпадение с прошлым. Эта странность встала в один ряд с интересом Рыжего Бьёрна, смертью Рамона, домогательствами Рэма Брайса.

Хонс… Проклятый бог издалека пытался добраться до Рии. Здесь, в Тираме, почитали Агве, бога морей и водных дорог. И Хонс мог только или призвать к себе, или приходить в снах.

В снах… Август совсем забыл о том, что Хонс повелевал снами. И сейчас, когда у Рии проявился знак, Хонс мог сам приходить в её сны. Не только в символических образах, но и в своей мужской ипостаси. Однако, здесь, на территории другого бога, где его последователей много меньше, время Хонса было ограничено. Возможно, только полнолуниями.

Недавно Август погорячился, обещая Рии, что откупит её. Он усмехнулся своей глупости. Хонс не отпустит. Какие бы дары не приносил Август. Хонс ни за что не оставит Рию в покое. А значит у Августа был только один путь. В горы. Туда, где в глубоких пещерах, была обитель Падшего бога. Но что попросит Падший за свою помощь на этот раз?..

На следующий день Август наведался к весёлому Гоге. В его лавку, торгующую для прикрытия незаконной деятельности, серебряными украшениями.

– Что привело тебя, дорогой? – настороженно встретил его торговец запретным.

– Вис-айта, – сразу перешёл Август к делу.

– Ай-яй-яй, – притворно запричитал Гога, – я честный торговец, да простят меня боги… А откуда у честного Гоги запрещённые вещества? Почему бы уважаемому не сходить к лекарю? Если уважаемый плохо спит ночами...

Август молчал, пережидая поток словоблудия.

Из двери, ведущей во внутренние помещения, вышел амбал, зевая и почёсываясь. Смерил Августа ленивым взглядом. Встал в дверях, делая вид, что его совсем не интересует происходящее. Гога пожаловался ещё немного и затих.

– Сколько? – дождавшись тишины, спросил Август.

– Две, – Гога оттопырил два волосатых пальца. – И через неделю всё будет.

Август поморщился. Гога заломил цену вдвое выше, чем в дорогом Итиле.

– Сейчас, – бросил ему в ответ Август, молча соглашаясь с ценой. Он не хотел впустую ссориться из-за денег. Вис-айта, это не то, за что торгуются. Деньги были. Август – приезжий, незнакомый, поэтому и цена – выше. А порции вис-айты, при правильном использовании, ему хватит на год.

Гога кивнул амбалу. Тот лениво оторвался от стены и пройдя через всё помещение лавки, запер входную дверь, с равнодушным, скучным видом оставшись рядом с ней.

– Ва-а-ай, – протянул Гога, – уважаемый, нет у меня. Я же сказал…

– Передо мной у тебя был знахарь, – усмехнулся Август. – Неужели, такой уважаемый продавец как ты, не пополнил свои запасы?

– Я честный торговец, уважаемый, – снова запротестовал Гога.

– Честный, – согласился Август и достал кошель. Он сосредоточенно начал выставлять со своей стороны прилавка столбики золотых монет. Два одинаковый столбика неторопливо выросли перед Августом. Сверху, посередине, легла ещё одна монета и пустой кошель спрятался во внутреннем кармане.

Гога протянул руку к монетам. Мгновением позже, вместо двух золотистых столбиков, перед Августом стоял небольшой бутылёк с чёрным порошком внутри. Вскоре он занял свое место рядом с пустым кошелём. Гога кивнул амбалу и тот, потянувшись, побрёл обратно, во внутренние помещения.

Август хотел было уже уходить, когда его внимание привлекли серьги. Маленькие серьги, с красными камушками посередине крохотной раскрывшейся кувшинки. Точно такие же он купил Рии когда-то давно, когда ехал к ней в свой первый отпуск. На свои первые заработанные деньги. Август прикипел к ним взглядом, мысленно возвращаясь в те дни и вспоминая своё предвкушение от предстоящего подарка. Куда серьги потом делись он не помнил. Тогда ему уже стало не до подарков.

В глазах весёлого Гоги мелькнуло озорство, и маленькая коробочка с кувшинками полетела в руки Августа.

– Жена тоже любит серёжки, – улыбаясь, сказал он без всякого южного акцента. И добавил, провожая Августа до дверей лавки, – спасибо за покупку, дорогой.

Дома Август внимательно рассмотрел покупку. Вис-айта, сонная смерть. Порошок, заставляющий умереть во сне или спать без сновидений, в зависимости от дозировки, был хорошего качества. Свежий. Об этом говорил яркий цветочный запах, исчезающий только через два года после приготовления порошка. Скормленный бродячей собаке кусок мяса, слегка присыпанный порошком, подарил ей избавление от её нелёгкой собачьей жизни. Август остался доволен.

Сережки он подарить не решился, оставил коробочку лежать в кармане плаща.

А Рия перестала видеть сны. Каждый вечер Август сам готовил для неё чай. Раз в несколько дней добавляя несколько кристалликов чёрного порошка. Август перестраховывался. Он не знал, какие точно возможности дает Хонсу рисунок на запястье Рии. В ночь полнолуния он тщательно закрывал окна, не давая, ни единой возможности, лунному свету пробраться в комнаты. И сам оставался на ночь у постели Рии, сторожа её сон. Точно так же, как и по дороге в Тирам.

Август окружал её вниманием. Приносил цветы и мелкие подарки. В основном конфеты. Водил в уютные кофейни, где продавали воздушные пирожные и, диковинный для неё, горячий шоколад. Ещё по приезду в Тирам, он купил ей такое количество платьев, что она не успевала их носить. Они часто вечерами гуляли вдоль моря. И Август грел в своих больших ладонях её замерзшие пальцы. Невидимые границы, которые выстроила Рия, он больше не переходил. Она просто не знала, что он дал ей срок до середины лета самой полюбить его. Потом он заставит её это сделать. Любым способом.

Отсутствие снов Рия не заметила. Время, проводимое с Августом, было наполнено тихой гармонией. Она погрузилась в домашние хлопоты, женскую заботу об Августе. Её маленькая семья, состоящая из неё и Августа, обрела свой дом. Память о поцелуе Рия спрятала в глубине души и не доставала её, делая вид, что ничего не случилось. Она всё ещё не знала, как относиться к Августу. Поэтому предпочла просто закрыть глаза.

Дни становились длиннее. Солнце начинало пригревать. Цвет моря сменился с темно-серого на синий. Весна незаметно вступала в свои права. Август ждал, когда в горах стает снег. Он не собирался оставлять Рию ни здесь, в Тираме, ни где-либо ещё. Планировал взять её с собой. Поэтому, купив на рынке небольшую смирную лошадь, начал учить Рию ездить верхом. Времени было мало, но так она хотя бы сможет просто держаться в седле. Август боялся сорваться в дороге, если они снова поедут вместе.

Полнолуние, приходившееся на середину мая, Август решил провести в городе, и только потом выехать в горы. Он как обычно, приготовил ей вечерний чай, разведя в нём порошок. Дождавшись, когда Рия уснёт, плотно закрыл и зашторил окна. Всё было, как всегда. Как и четыре полнолуния подряд до этого. Август не учёл только не по весеннему летней погоды, духоты и своего долгого воздержания.

В нагретый дневным жарким солнцем дом, из-за закрытых окон, не проникал прохладный ночной ветерок. Рия спала беспокойно, постоянно стягивая одеяло. Тонкая сорочка начинала пропитываться потом и прилипать к коже, вырисовывая начавшие просвечивать тёмные ореолы сосков. В очередной раз укрывая Рию и пряча её от своего взгляда, Август случайно задел её грудь рукой. Рия застонала во сне.

Грудь была её самым чувствительным местом, и Август, в прошлом, не раз пользовался этим. Порой, напоив её афродизиаком, он долго играл с Рией, нежно оглаживая грудь самыми кончиками пальцев, лаская языком или лёгким пером. Рия стонала, выгибалась и просила большего. Август, с болезненным удовольствием, мог долго мучить её наслаждаясь просьбами, всхлипами, стонами. Ведь только тогда Рия становилась живой и жадно-отзывчивой на малейшие его прикосновения.

Сейчас вспомнив об этом Август замер. В висках, гулко стучась, бился пульс. Пах налился тяжестью, в штанах стало тесно. Август, медленно убирая одеяло, снова, уже намеренно, провёл по груди. Сосок затвердел, натягивая ткань сорочки. Рия снова застонала. Он полностью накрыл грудь ладонью, слегка сжал. Рия выгнулась, подставляясь под ласку. Втянула ртом воздух. Её пальцы смяли одеяло. Раньше Август мог только мечтать о таком. О такой её чувствительной и быстрой реакции на его касания.

– Она не проснётся, – снова услышал Август голос своего инкуба, – чего ты ждёшь?..

Да, она не проснётся. Порошок ценился и за это тоже, кроме своего смертоносного предназначения. Человек, опоенный им спал крепко, не просыпаясь. Именно для этого его использовали те, кто желал скрыть тёмную, развратную тягу к запретной любви. Особенно, если другая сторона была против. Опоить, удовлетворить свою похоть и остаться незаметным. Дочь, племянница, падчерица, сестра, просто отказавшая в близости женщина, которую хотелось наказать. Порошок не снижал чувствительности, как в обмороке или простом сне, и предотвращал нежелательную беременность. Можно было не сдерживаться. Порошком баловались и отпрыски богатых семейств со своими друзьями, найдя очередную жертву. Жертва ничего не помнила на утро, и все оставались довольны. За использование порошка полагалась смертная казнь. Если, конечно, преступника удавалось поймать.

Рия не проснётся и ничего не вспомнит на утро.

Инкуб соблазнительно мурлыкал в ухо, управляя руками Августа, которые развязали тесёмки сорочки и спустили её с плеч. Инкуб уже направлял его руки вниз, задирая подол и скользя по внутренней стороне бедра до самой промежности. Рия снова застонала и раздвинула ноги. Порошок хорошо делал своё чёрное дело. Август сглотнул, склонился над ней, припадая губами к возбуждённым соскам. Довольный инкуб отошёл и приготовился насладиться зрелищем. Руки Августа жили своей жизнью, лаская грудь, оглаживая промежность, надавливая и проникая внутрь. Как же долго он ждал этого. Август нетерпеливо двигал пальцем, подготавливая Рию к основному действу. В паху уже болело, Август расстегнул штаны и выпустил член.

Он добавил второй палец и Рия, жалобно хныкнув, отстранилась, сползая с его пальцев.

– Что я делаю… – прохрипел Август, заставляя себя остановиться. В этой жизни Рия ещё была девственницей.

– Продолжай же… – инкуб снова оказался за спиной Августа. Его шёпот затуманивал разум.

– Я хотел не этого, – сбрасывая морок ответил инкубу Август.

– Зря… – разочарованно вздохнул инкуб, оставляя Августа разбираться с последствиями. Август сполз с Рии, поправил платье. В груди копилось разочарование.

– Проклятье… – он откинулся в кресле и начал быстро двигать рукой, доводя себя до разрядки. Внутри, вместе с возбуждением, затихал издевательский смех инкуба.

Глава 31

Ночью Август не спал, сторожа Рию и себя. Он поправил ей ночное платье, заменил одеяло на тонкие простыни, скрывая соблазнительное тело. И остаток ночи прошёл относительно спокойно.

Утром Август был хмур. Его сжигало нетерпение. Срок, поставленный самому себе до середины лета, стал невероятно длинным. Начинало казаться, что, идя на поводу у совести, пробуждая у Рии любовь к себе, он теряет время. Ещё полтора месяца ночей в одиночестве стали огромным, непосильным числом.

Рия недоуменно смотрела на Августа, не зная о причинах его дурного настроения. Пыталась успокоить. Отчего Августу становилось только хуже.

– Завтра мы уезжаем в горы, – бросил он перед уходом, оставляя её в растерянности. Она бродила по дому, не понимая, стоит ли ей собирать вещи, или поездка будет на один день. Устав разгадывать слова Августа и рассудив, что он всё равно вернётся и всё пояснит, она вышла из дома, для того чтобы пройтись и успокоиться.

Май был по-летнему тёплым. В плотном платье Рии быстро стало жарко, и она побрела по кромке воды, сняв обувь и держа её в руках. Песок щекотал ступни. Море тихо вздыхало и целовало ей ноги. Рия подхватила подол платья, не желая намочить его в воде.

– Красавица! – услышала она восхищённый оклик позади.

Рия оглянулась. За ней, по пустынному пляжу, шёл молодой красивый мужчина. Он был высоким, с непривычными пепельными волосами, которые не убирал в косу или хвост, как делали остальные мужчины. Светло-серые глаза, улыбаясь, смотрели за Рию. В вырезе расстёгнутой рубашки виднелась белоснежная кожа. Такая же белая, как и у неё. Он был странным, абсолютно не похожим на мужчин, живших в Тираме. Шёл по её следам, совершенно не заботясь об обуви и брюках, уже намоченных морем.

– Красавица, – сказал он, подходя ближе, – я заблудился. В какую сторону город?

Рия махнула рукой туда, откуда они пришли.

– Там.

– А ты куда? Если город там… – он наклонил на бок голову, и волосы волной скользнули со спины. В глазах плясали смешинки и Рия невольно улыбнулась ему в ответ.

– Гуляю, – ответила она. С ним было легко разговаривать. Незнакомый мужчина быстро завоевал доверие Рии одной своей улыбкой. Он был похож на кого-то давно знакомого. Но Рия почему-то не смогла вспомнить на кого.

– Одна? Я могу составить компанию? – он протянул ей руку.

Рия хотела дать свою, но руки оказались заняты. Они рассмеялись одновременно. У него был красивый смех. Такой же лёгкий, каким казался он сам. Весь словно сотканный из серебряного света.

Море вдруг плеснуло волной, оставляя на лице мужчины солёные брызги.

– Мне здесь не рады, – улыбка стала грустной. – Проводи меня до города, красавица.

Рия кивнула и повернула обратно. Они шли рядом, не разговаривая. С ним Рии было легко, как и с Августом. Как будто, они были знакомы давно-давно. Она всё так же шла по кромке воды, мужчина шёл рядом, засунув руки в карманы. Он смотрел на неё своими светло-серыми глазами и улыбался. Несколько раз, когда Рия не замечала, протягивал руку к её правому запястью, но не спешил дотрагивался. Довольно щурил глаза.

Ветер, играя его волосами, бросил их в лицо Рии. Она почувствовала тонкий, прохладный шёлк, прежде чем он, извиняясь, перекинул волосы на другое плечо. Они водопадом скользнули по его щеке, словно отгораживая его и Рию от остального мира, оставляя их наедине.

– Рия! – вдали показался Август. Он быстро шёл ей навстречу и махал рукой.

– Август, – Рия обрадованно побежала к нему, но остановилась, вспомнив про мужчину. Оглянулась, чтобы сказать, что до города осталось совсем немного. Но позади никого не было. Берег был совершенно пустынным. Одну цепочку следов от ног Рии замывало лёгкими волнами море.

– Рия, – снова окликнул её Август. – Ты что-то ищешь?

Настроение его снова изменилось. Теперь он был доволен. Рия повернулась к Августу, чтобы рассказать про странного незнакомца, но запнулась.

– Нет, – ответила она, воспоминание о мужчине напрочь вылетело из её головы. Она внезапно позабыла о нём и больше не вспоминала.

– Я принёс дары Агве. Он принял их. Дорога в горы будет лёгкой, – улыбаясь, сообщил Август. – Пойдем обедать и собираться. Тебе понравятся горы.

Он забрал из её рук обувь и, взяв за руку, повёл за собой в сторону дома. Странное чувство, что за ним наблюдают смазало удовольствие от удачного дня. Август оглянулся несколько раз, прищурившись внимательно оглядел берег, но пляж каждый раз был пустым, насколько хватало глаз.

День Августа выдался на редкость удачным. На рынке удалось найти хорошую лошадь. Нанять повозку до самых предгорий. В храме Моря Агве сразу принял его подношения и передал через мальчишку-жреца, что дорога будет удачной.

Агве предпочитал видеть в жрецах мальчиков. Юный неофит, проходя посвящение, навсегда оставался ребёнком. Древнему морскому божеству нравилась их живость и жизненная сила. Они были такие же как море. Яркие, необузданные, вечно юные. И по этой же причине он оставлял детям их эмоции, в отличии от своей возлюбленной Айне. Холодной, отстранённой Луны, одиноко сияющей в ночном небе.

– Зачем пришёл? – недовольно шепнуло море в пустоту, когда Август и Рия ушли, оставляя берег совсем безлюдным.

– Ты всё ещё меня не любишь… – ответил серебряный смех, ветром дразня поверхность волны.

– Ты ещё спрашиваешь? – прошелестела волна, шурша песком. – Мне не за что любить тебя …

– Действительно… – звеня колокольчиками, раскололся смех. – Приходил проверить своё. Я уже ухожу.

Море снова плеснуло волной, окатывая пустынный берег. Серебряный смех затих вдали. Ветер и море успокоились, улеглись в покое. Осталось только солнце, яркими бликами, отражающееся в лёгком покачивании волн.