Текст книги "Полет в Нифльхейм (СИ)"

Автор книги: Евгения Ливина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

От родителей она еще весной узнала, что сестра беременна; не без иронии отметив про себя, что оказывается сестра выходила замуж, уже ожидая ребенка.

Теперь Лада почувствовала, что ей надоели эти бесконечные препирательства с сестрой и решила откровенно поговорить с ней и выяснить все моменты, которые вызывали помехи во взаимоотношениях. Она пока не знала, захочет ли Вероника выяснять эти моменты, но поняла, что подобное положение вещей надо менять.

– Ладно, как-нибудь съезжу. Ты поедешь со мной. Надо тебе познакомиться с моей сестрой, – сказала она, потягивая горячий кофе.

– Как хочешь, – без особого энтузиазма ответил Влад и продолжал намазывать тост вареньем.

Но вскоре Лада забыла о необходимости съездить к сестре и родителям в Тверь; у нее нашлись дела поважнее. Они с Владом, наконец, затеяли покупку своей собственной квартиры. Родители Лады и Влада помогли им своими сбережениями, а Влад взял ипотечный кредит в банке на три года (он рассчитывал погасить его раньше). Все это стало возможным благодаря тому, что Влад устроился работать на телевидение в один из научно-развлекательных каналов, где он вместе с двумя другими парнями делал репортажи про автомобили. Девушка решилась продать свой Vel Satis. Она отрывала его от сердца – настолько ей нравилась эта машина, но возможность получить свою собственную квартиру, убеждала ее в правильности этого шага.

Они купили двухкомнатную квартиру в новой высотке в районе Строгино и Лада тут же занялась дизайном нового жилья; для выполнения своих выдумок она пригласила бригаду рабочих из Украины. Для начала в помещении были сломаны все перегородки, а несущие стены превратились в столбы и использовались не столько для прочности, сколько служили элементами декора. Все пространство разделилось на две зоны: гостиную с кухней – где планировалось встречать гостей, и личную спальню с кабинетом. Для гостиной Лада выбрала обои темно-горчичного цвета, которые при определенном освещении переливались как бархат; с этим теплым оттенком удачно сочеталась кухня в стиле старой Тосканы из дерева цвета спелого меда и со столешницами инкрустированными под венецианскую штукатурку со слабыми бронзовыми прожилками; комод, тумбочки и шкаф тоже были в тон кухне, но особую изысканность им придавала тонкая золотая окантовка. Огромные окна с видом на Строгиновские пруды закрывала прозрачная желтая тюль. С потолка свисала помпезная люстра из мурановского стекла и светила прямо в центр коричневого кожаного дивана. Спальня была отделена складывающейся ширмой с веселыми рисунками смеси графики и анимэ. Для этой комнаты Лада предпочла неброские оливковые оттенки; здесь она расположила белый шкаф-купе, железную кровать под хром с изголовьем в виде крыльев бабочки и журнальный столик со стеклянными столешницами, под определенным углом располагающимися друг над другом, отчего за него вообще не получалось присесть, но Ладе он нравился, так как предметы можно было размещать на разных ярусах и отчетливо видеть где что лежит. На окнах висели темно-зеленые занавески в драпировках и создавали уютную атмосферу, когда свет лампочек встроенных в потолок падал на их роскошную ткань.

Вся работа была выполнена за четыре месяца, но для Лады это время пролетело, как два дня. Она неутомимо разъезжала по городу на машине Влада в поисках идей, материалов для их реализации и мебели, когда дело стало подходить к концу. В конце концов, финальный вариант ей понравился еще больше, чем она предполагала, когда составляла приблизительные наброски. Владу все эти дизайнерские причуды были совершенно безразличны и единственное, что он отметил, когда в первый раз попал в новую квартиру после ремонта – это то, что в ней было зелено как в лесу и выразил предположение, что при плохом настроении вся эта «болотная» масса будет давить на нервы.

– Ты что не видишь насколько здесь подходит к месту каждая вещь? Как все творчески выверено? И как расставлены акценты? – обиделась Лада.

– Да, вижу. Это уникальный ремонт. Но мне всегда больше нравился стиль хай-тэк.

– Что вы все помешались на хай-тэке?! Это эклектика! Это в сто раз моднее!

– Отлично. Главное, чтобы было настолько же удобно.

Лада и Влад переехали на новое место в конце ноября. Они подогрели привезенные с собой пиццы, Влад открыл бутылку сухого вина, а Лада быстро сделала десерт из мороженого и печенья. Это был приятный, интимный вечерок в новой обстановке.

Лада сначала не услышала, что звонит ее мобильный телефон, но звонок был настойчивым и она с трудом отыскала трубку в набитой сумке. Номер входящего вызова ей был незнаком.

– Добрый вечер. Лада Коченова? Это Борис Петрович – адвокат. Я бы хотел узнать, как вы собираетесь распорядиться своей собственностью.

– Какой собственностью?

– Квартира, машина. То, что по правам и по завещанию переходит к вам.

– О каком завещании вы говорите?

– О, вы еще не знаете, – голос на противоположном конце осекся и последовала тяжелая пауза, – Ваш бывший муж – Игорь Маренков погиб несколько дней назад.

Лада опустила руку с трубкой и пустым взглядом посмотрела вдаль в окно.

– Как это случилось? – спросила она, когда немного пришла в себя.

Адвокат Игоря все это время терпеливо ждал ее ответа.

– В море. Был шторм. Остальные ребята спаслись на шлюпках.

– Я приеду завтра. Мы сможем встретиться?

– Да, конечно.

Он назвал ей адрес адвокатской конторы и попросил перезвонить, когда она будет в городе. Влад смотрел на нее, с ужасом понимая смысл этого разговора. Лада убрала телефон и, не взглянув на него, стала складывать необходимые вещи в дорожную сумку.

– Я поеду с тобой, – сказал он.

– Нет, я еду одна, – у нее был такой тон, что он не решился оспаривать.

Она встретилась с адвокатом сразу же, как приехала в город. Борис Петрович сказал, что о происшедшем она сможет узнать от Алексея – моряка с Рагнарека, он уже позвонил ему и попросил встретить ее в порту. Девушка в свою очередь сообщила, что собирается все продавать – эта единственная формальность, которая от нее требовалась, все остальное за вознаграждение должен был сделать сам адвокат.

Алексей сидел на скамейке и курил. Лада сразу узнала его по большой, бритой голове и потрепанной кожаной куртке, которую он носил девять месяцев в году. Он рассеянным взглядом скользнул по ней и чуть слышно поздоровался. Сплетни о том, что она сбежала с журналистом только недавно начали стихать. Она не стыдилась, но ей было это неприятно. Особенно теперь. Лада попросила рассказать о катастрофе.

– Мы с уловом возвращались в порт. А тут этот туман. Такое уже было как-то. Но тогда все обошлось. Страшный туман, ничего не видно. Дрейфовали два дня. Потом налетел шторм. Нас бросало и мотало из стороны в сторону. Судно дало течь. Игорь приказал ссаживаться на шлюпки. Одна уже отчалила, а на второй были я и пару наших ребят. Мы ждали его. Он закопался в каюте. Ему не хотелось бросать Рагнарек – это было видно. Потом, он уже стоял на палубе, собирался слезать. Но тут накатила волна. Она отцепила шлюпку и понесла от судна. Последнее, что мы видели – Рагнарек накренился, упал на бок. Нас оглушил такой дикий гул, как стон. Судно камнем на дно. Мы всю ночь плавали вокруг да около, пытаясь отыскать Игоря на воде. Но ничего.

Лада долго молчала, закрыв лицо руками. Потом она посмотрела на парня и внезапно протянула ему ключи от машины.

– Возьми его машину себе. Я знаю – он был бы рад.

– Нет, не стоит.

– Стоит. Я знаю, что делаю. Возьми, пожалуйста. Адвокат все оформил.

Алексей взял протянутые ключи и крепко сжал их в кулаке.

– Спасибо. Вы его хорошо знали.

Он ушел, а девушка осталась сидеть. Она с отчаянной злобой смотрела на море, серым горизонтом расстилающееся перед ней.

– Я тебя всегда ненавидела, – сказала она этой непроницаемой зыбкой стихии, – Правильно ненавидела. Но он почему-то тебя любил... и теперь это странно.

Море безмолвствовало. Оно пенилось, билось прибоем и раскачивало пришвартованные в доках суда. Чайки кружили над пристанью и пронзительно кричали. Их голоса терзали ее, звенели в голове, сливаясь с шумом волн, и вызывали дрожь, своей отчаянной грустью. Лада внезапно подумала, что Рагнарек больше никогда не вернется в порт, не будет ожидать капитана и моряков под дождем и под палящим солнцем, в бурю и штиль. Море ничего не возвращает; то что принадлежит ему – принадлежит навсегда.

На следующий день она вместе с Локки уже была дома. Влад встретил ее в аэропорту. Она молчала, а он боялся ее о чем-то спросить, боялся нарушить эту мрачную задумчивость. Он только сообщил, что решил взять отпуск и собирается пару недель поработать над статьями для журналов. Лада проигнорировала эту информацию и он так и не понял, она скорее хочет этого или нет.

Лада придерживалась своего привычного распорядка: ходила на свои уроки три раза в неделю, заезжала в магазин за продуктами, дома готовила, читала или смотрела телевизор. Но все это делалось так, как будто это была вовсе не она, а ее клон или вообще посторонний человек. Она ни в чем не участвовала, она не о чем не задумывалась, жила по инерции и мыслила рефлексами: сон, отдых, работа, еда. Она мало разговаривала с мужем, предпочитая смотреть телевизор, но он замечал, что ее ничто не интересует и она смотрит не на экран, а в пустоту. Она не проронила ни одной слезы, ее лицо было ужасающе спокойно. Влад чувствовал ледяной холод внутри, когда смотрел на нее и эта внутренняя дрожь усугублялась, когда он начинал думать о том, что произошло. Он, конечно, ничего не мог написать. И он просто не хотел никуда выходить. Он ходил целый день по квартире, таская с собой кота и не забывая периодически зайти на кухню, чтобы подкормить его. Ему самому есть не хотелось и то, что готовила Лада часто приходилось выбрасывать нетронутым. Влад, хоть и любил собак, очень привязался к Локки, а кот, по-видимому, полюбил и нового хозяина и вскоре они стали создавать впечатление неразлучного тандема потому, что кот везде медленно следовал за Владом, когда тот его отпускал.

Вскоре Влад заметил, что Лада часто в течение дня прикладывается к бренди, которое хранила в серванте на кухне. Он стал приглядываться к ней. Ее привязанность к алкоголю постепенно возрастала. Она выпивала две рюмки с утра, в таком виде посещала занятия, добавляла за обедом, а вечером позволяла себе расслабиться по полной, выпивая пару стаканов. Через несколько дней, за которые он понял, что ничего не меняется, Влад начал с ней проводить беседу, пытаясь ее заставить отказаться от привычки. Но она каждый раз, когда он подходил к ней с таким разговором, резко обрывала его и отправляла погулять. Она не хотела, чтобы он не маячил у нее перед глазами. Влад начал переживать, что у него не хватает мужества резко прекратить все это. Он не мог убедить ее, она его просто не слушала. Она была душевно сильней. Он пытался прятать бутылки, которые она приносила из супермаркета. Не находя их, Лада заказывала коньяк или виски через Интернет и через пару часов курьеры привозили ей новый заказ. Ее сервант не пустовал, там всегда было пару бутылок с крепким содержимым.

Через неделю наступил кризис. Влад знал, что это неизбежно, но уже ничего не мог предпринять. Он понял, что это должно произойти. Лада сидела с утра на кухне и пила свой коньяк. Сначала она пыталась закусывать салатами, печеньем и лимонами, но когда в холодильнике ничего не осталось, она продолжила пить его просто так. Влад метался по квартире, постоянно забегая к ней и не находил никакой реакции на свои слова. К полудню пустая бутылка уже стояла под столом, а Лада, с трудом моргая потяжелевшими веками, пыталась открыть новую. Влад услышал это, когда стоял в комнате и обдумывал, что делать. Он остановился перед ней, наблюдая, как она дрожащими руками наполняет свой стакан, потом резко выхватил бутылку и в упор посмотрел на нее. Лада ответила ему пристальным взглядом. Прошло несколько секунд, потом в ее лице что-то дрогнуло, мышцы свело, губы искривились, а глаза резко покраснели. Она начала рыдать. Она плакала громко, истерично, в диком реве обнажая белые зубы.

– Ты не смеешь! Отдай мне сюда!

– Я не могу! Ты не должна это делать!

– Кто ты, чтобы указывать мне? Ты понимаешь, что это моя вина? Я погубила Игоря. Из-за меня все это произошло, – слезы бешеным потоком струились по ее лицу, она утирала их кухонным полотенцем и пыталась дотянуться до бутылки, – И из-за тебя тоже. Ты же увез меня! Ты ворвался в мою жизнь. Лучше бы мне тебя никогда не видеть. Откуда ты взялся? Зачем ты испортил мою жизнь? Это ты виноват.

Ее черные глаза лихорадочно блестели в ореоле глубоких красных кругов. Влад слушал ее с замиранием сердца, он знал, что ей надо выговориться.

– Да, это ты виноват. Игоря не вернешь. Я его так любила! Какая же я подлая! Зачем я связалась с тобой? Вся эта связь – грех. На нас с тобой грех. Игорь был хорошим, умным. Он не стоил этой дрянной жизни. А я не стоила его. Я – подлая сучка.

Она снова потянулась за коньяком, но Влад отпустил бутылку. Стекло рассыпалось перед ее ногами, а коричневая жидкость вязкой лужей растеклась под столом.

– Как мне теперь жить? Скажи мне: как мне жить с этим? Скажи! – крикнула она ему.

Влад странно поглядел на нее и упал на колени прямо в эти осколки и разлитый коньяк.

– Я тоже буду жить с этим. Я тоже буду нести это с собой. Это моя вина. Мы нашей любовью сделали больно многим людям – Игорь, моя дочь, жена. Они не были достойны такой участи. Ты и представить себе не можешь, как мне жалко Игоря. Я ведь понимаю, что даже не буду пытать сравняться с ним. Все, что произошло тяжело и неправильно!

Бутылочные осколки хрустели под его коленями, но он не менял положения и, казалось, вообще забыл где и в какой позе находится.

– Мы не сможем ничего исправить, Лада. Игоря не вернешь. Моя дочь вырастит без отца. Но мы же не могли иначе. Я слишком люблю тебя и я не мог тогда остановиться, хоть и знал, что поступаю неправильно. И я бы принес и другие жертвы, чтобы быть с тобой. Меня бы ничто не остановило.

Она, внезапно, поняла насколько он серьезен. Он любил ее до потери рассудка и скорее готов был потерять, что угодно в этой жизни, но не ее.

– Как же мы будем жить? Я виновата перед ним, ты понимаешь?

– Он тебя простил.

– Нет! За такое нельзя простить.

– Я бы тебя простил. Значит, он тоже простил. А он был хорошим парнем, настоящим мужчиной.

Лада обняла его. Когда он поднялся, она увидела что его джинсы порвались и из ран на коленях потекла кровь, но Влад этого даже не заметил. Он пристально смотрел на нее и в первый раз смог выдержать ее взгляд.

После этого тяжелого дня Лада, наконец, смирилась с тем, что произошло. Ей было по-прежнему больно думать о том, что Игоря нет, но она заставляла себя осознать это и не возвращаться к забытью, в которое она хотела впасть. Она не вернулась к беззаботности, теперь она обдумывала все то, что раньше казалось пустяками, а грустный отпечаток на ее лице вскоре сменился философской задумчивостью. Влад тоже не был весел и безразличен. После случившегося он постоянно выглядел утомленно и болезненно и Лада поняла, что все происшедшее оставило свой след и на нем.

На следующий день после объяснений на кухне, они отправились в Тверь к родителям Лады. Они уже так давно и настойчиво звали их к себе, что больше нельзя было откладывать.

Волга еще не покрылась льдом и торопливо несла свои темные, серые воды, пробегая под городскими мостами и заливая пологие берега. Деревья уже облетели, но снег еще не выпал. Это было идеальное время для изучения древней архитектуры по сохранившимся домам девятнадцатого-двадцатого веков. Они выстраивались в ряд и медленно старились под праздными взглядами, привыкших к ним горожан. Низкие трех-четырех этажные строения, за неприглядностью потрескавшейся штукатурки, скрывали красивые барельефы, выступы и узоры, обрамляющие окна или миниатюрные балконы. В одном из таких домов жили родители Лады. У них была трехкомнатная на втором этаже, по соседству на этой же площадке жила Вероника с мужем и недавно родившимся ребенком.

После того, как Лада с мужем перекусили и немного отдохнули, Вера Васильевна отправилась за младшей дочерью. Она должна была познакомиться с Владом, а Лада с племянником. Лада с утра была не в настроении. Она сидела за столом, уныло ковыряя вилкой сырник и запивая черным чаем. У нее было опухшее от слез и выпивки лицо; и эта опухлость делала ее старше и угрюмее. Но она была по-своему хороша даже при всех этих признаках нездоровой жизни. Осознавая ее болезненную непривлекательность, Влад все равно любовался ей. Он сам выглядел так, что сердце сжималось, глядя на эту трагическую гримасу на привлекательном лице. Темные круги почти скрыли его глаза, а светлая кожа стала бледно-желтой, такой же, как у его жены и от этого, казалось, что эта семейная пара подхватила какой-то вирус. Но было что-то особенное в тех взглядах, которыми они обменивались; в них читалась любовь. Любовь, в которую они верили и которую ценили.

Вероника зашла в комнату и поздоровалась с гостями. Она слегка кивнула сестре и пристально посмотрела на ее мужа. Ее взгляд задержался на нем дольше, чем следовало бы при первом знакомстве. «Сравнивает», – подумала Лада, с улыбкой глядя на сестру.

Влад с изумлением посмотрел на эту девушку: она будто была другой ипостасью Лады, той Ладой, которой нет, но которая могла бы быть при другом характере или мировоззрении. Вероника была такого же высокого роста, как сестра, но она была стройней и от этого казалась воздушной. У нее были такие же пепельно-золотистые, волнистые волосы, так что издалека двух сестер трудно было отличить. Она была похожа на старшую сестру внешне, но черты ее лица были мягче, элегантнее и не такие яркие, как у Лады. У нее были такие же темные брови и густые черные ресницы, тот же разрез глаз – миндалевидный и раскосый, тот же прямой нос и полные губы. Цвет кожи – молочно-белый – больше подходил ее светлому образу, особенно выразительному благодаря серым глазам с прозрачным голубым оттенком. Но при всей внешней схожести сразу становилось понятно – они разные. И это различие проявлялось не в выражении лица, а в каком-то неуловимом тонком отпечатке, выделяющем каждую по-своему.

Вероника смотрела на Влада с нескрываемым пренебрежением и это было видно всем, кроме самого Влада, который не знал всей предыстории и не предполагал, что станет камнем преткновения. «Ребячество еще не кончилось», – подумала Лада, – «А ведь уже повзрослела. Ребенком обзавелась».

– Как назвали малыша? – спросила она, разглядывая кулек на руках у матери, недавно ставшей бабушкой. Он ее не умилил и она стыдилась показать это.

– Это Игорь, – ответила Вероника, в упор глядя на Ладу.

Влад поджал губу и с испугом посмотрел на жену. Ее губы дрогнули, но лицо осталось непроницаемым, она ответила сестре спокойным ровным взглядом. Этот молчаливый поединок между сестрами прервал Андрей Павлович, сообщивший, что из университета вернулся муж Вероники – Константин и они скоро сядут за праздничный ужин.

За столом разговор крутился вокруг всех насущных проблем; Лада рассказывала о ремонте в новой квартире, ее родители об изменениях в связи с появлением внука, Костик о будущем дипломе, а Вероника о том, как пытается выкрутиться, не выходя в академический отпуск. Влад молчал. Он выпил, чтобы поддержать компанию две рюмки водки и теперь у него кружилась голова и он никак не мог сконцентрироваться на разговоре.

Лада знала историю отношений сестры и ее мужа и теперь с интересом присматривалась к молодой паре. Они были ровесниками, полюбили друг друга еще на первом курсе и вот, в какой-то момент, из-за всей этой дружбы возникла необходимость брака. Они были слишком молоды, чтобы правильно понимать само слово «брак» и не производили впечатление людей желающих узнать все его преимущества и недостатки. «И как мама с папой рискнули на это мероприятие», – думала Лада, – «Неужели все было слишком запущено? Неужели нельзя было выкрутиться?»

– Влад, а вы почему молчите? Поделитесь чем-нибудь интересным, – сказала Вероника, несколько нагловато поглядывая на мужа сестры, – Вы же, вроде как, журналист, а не молчаливый дорожный рабочий. Болтливость должна быть, так сказать, вашим профессиональным талантом.

Это обращение создало неловкую паузу за столом, во время которой все переглядывались друг с другом, не понимая намерений Вероники. Влад понял ее вызов, но улыбнулся своей естественной улыбкой и, пожав плечами, сказал:

– Знаете, мне удалось повидать столько интересного благодаря профессии, что вечера не хватит рассказывать. Если хотите...

– Сделайте одолжение. Что самое красивое, что вы встречали?

– Мне очень понравилось на Камчатке, Байкал зимой – захватывающее зрелище.

– Как-то неинтересно. Что самое красивое? – не унималась Вероника.

– Моя жена. Природа – это на любителя, – кратко ответил Влад.

Сестры переглянулись. Лада медленно перевела взгляд на Костика и почти незаметно подмигнула ему. Молодой парень покраснел и стал бросать на нее отрывистые, полуоткровенные взгляды через весь стол. Заметив это, Вероника прикусила губу.

– А вам каждая встречная женщина кажется красивой? Первая жена, например, тоже была красивой? – продолжала она.

– Она была молодой, веселой девушкой. Ее, почему-то, всегда хотелось жалеть.

– Хорошо вы ее пожалели – бросив с ребенком.

– Да, я согласен – это было нехорошо. Но я не мог ничего сделать, я люблю Ладу и готов согрешить еще, чтобы оставаться с ней.

Вероника посмотрела на него и покраснела, она не подозревала, что человек мог быть настолько откровенным, чтобы не пытаться дипломатично уйти от скользкой темы.

– Давайте выпьем за эти две прекрасные молодые семьи, – поднял тост Андрей Павлович и прервал младшую дочь.

Вечером Ладу с мужем решили оставить ночевать в соседней квартире, а сама Вероника с Константином и ребенком должны были спать в квартире родителей, чтобы Вера Васильевна могла помогать утомленной ночными дежурствами дочери.

Лада сидела за письменным столом сестры и, положив голову на руки, думала о прошедшем вечере. Влад спал так крепко, что она даже не боялась разбудить его шумом или ярким светом. Она выдвинула ящик стола и заглянула внутрь: здесь были по-видимому самые «дорогие» вещи сестры – какие-то блокнотики с интимными записями, открытки и вырезки из журналов. Она поворошила рукой в кипе этой макулатуры и, внезапно, увидела знакомую фотографию. Этот снимок был сделан в ее медовый месяц в Швеции; Лада с Игорем стояли на фоне гор, у нее была голубая вязаная шапочка из-под которой выбивались взъерошенные ветром волосы, а Игорь улыбался, придерживая рукой горнолыжные очки.

«Это уже перебор», – подумала Лада, – «Хорошо, что она меня не обрезала. А ведь это единственная фотография с Игорем, которую я им давала. Да, сестренка не повзрослела. К чему такая зацикленность, ведь он всегда общался с ней, как с ребенком и представить себе не мог, что она влюблена в него, как женщина. Почему эта подростковая болезнь никак не пройдет? Мне надо поговорить с ней».

Открывая входную дверь, она увидела сестру, выходящую из соседней квартиры.

– Еще не спишь? Я хотела поговорить, – сказала Вероника.

Они остановились у лестничного пролета и обе долго смотрели друг на друга.

– У тебя красивый муж, – произнесла Вероника, опираясь на лестничные перила.

– Да. А у тебя еще совсем молодой.

– Знаю: нам будет трудно.

Лада некоторое время молчала, собираясь с духом – было непросто сказать то, что она должна была.

– Послушай, я должна сказать тебе одну очень важную, горькую новость – Игорь погиб. Был шторм, судно затонуло...

Сестра не посмотрела на нее, но громко сглотнула комок, подступивший к горлу. Лада ожидала, что она набросится на нее с причитаниями и упреками, но та молчала. Внезапно, Вероника обернулась к ней и обняла ее.

– Тебе не стоит переживать – он, наверно, простил тебя.

– Я бы не хотела говорить об этом, – Лада немного отстранилась.

– Ты всегда не хотела говорить со мной о нем, – внезапно, воскликнула сестра.

– А зачем? Прости, но какое ты имеешь к нему отношение?

– Ух, как я ненавижу эту эгоистичность в тебе, – выпалила Вероника.

– Зачем ты дразнила Влада? Он тебе дорогу перешел?

– Он... он – твоя шавка. Вы подходите друг другу, это видно. Сам по себе, он не дурен, но рядом с тобой становится умалишенным. Как ты это делаешь, а? Почему все мужики у тебя как марионетки? И снова ты лакомый кусок отхватила, только гляди чтобы он совсем не свихнулся рядом с тобой.

Лада молча взглянула на нее, взяла ее руку и вложила ключи от квартиры.

– Скажешь родителям, что мы уехали рано утром и извинишься.

Вероника стояла на лестничной площадке, когда Лада и Влад вышли из квартиры со своими вещами. Влад попрощался и спустился вниз, а Лада задержалась.

– Мне жаль тебя. Ты задерживаешься в своем развитии. Мой совет: следи за мужем – он у тебя не марионетка и свободно смотрит в разные стороны. А у тебя теперь нет выбора, – сказала она сестре и, не дожидаясь ответа, последовала за мужем.

«Видно не дано мне быть с ней в хороших отношениях», – вздохнула Лада, садясь за руль, – «Ну, не дано и не надо».

Она улыбнулась и посмотрела на Влада, который уперся головой в стекло и заспано смотрел на дорогу. Девушка интуитивно чувствовала, что он все понял без объяснений и не собирается обсуждать ее сестру и спрашивать у нее какие-то подробности. Он догадался, что в свое время так кардинально оттолкнуло сестер друг от друга и осознавал, что у этой проблемы нет простых решений.

глава 4-5

4

Но оказалось, что не только среди родственников Лады нашелся человек, чувствующий такое резкое раздражение от их брака. Влад с тупым упрямством хотел познакомить свою дочь с женой. Ей самой эта идея не нравилась, но она не могла обидеть его отцовских чувств и согласилась пригласить девочку к ним, тем более, что наконец, появилась возможность: они уже не жили на съемной квартире и теперь имели достаточно средств. Влад решил взять девочку к себе на несколько дней на новогодние праздники; он хотел поводить ее по разным развлекательным шоу для детей, типа цирка и какого-нибудь представления на льду. К их приезду Лада приготовила праздничный ужин из котлет с пюре, домашних пирожных, конфет и лимонада. Она чувствовала себя неловко, совершенно не представляя как общаться с ребенком

Маша оказалась непохожей на отца. Она была коренастой, с широким лицом и длинными, курчавыми рыжими волосами. Глаза напоминали глаза ее матери: голубые, с тенью постоянной обиды; а короткий веснушчатый носик был далек от ровного носа ее отца. Конечно, с возрастом в ней могли проявиться его черты, но пока не было ни намека на их близкое родство. Девочка начала игнорировать Ладу с самого начала; она не отвечала на ее вопросы, ничего не брала из ее рук и вела себя на грани между наглостью и вызовом. Ребенку было всего семь лет и от нее, конечно, не приходилось ждать взрослой сдержанности и ясного понимания происходящего. Она понукала отцом, просила сделать его то одно то другое, постоянно меняя пожелания, и нервно требовала внимания. Лада просидела весь этот вечер, скрипя зубами и стараясь абстрагироваться от ребенка и отца, но у нее это не получалось, так как Влад ежеминутно вовлекал ее в это общение. Когда он оставил их наедине на несколько минут, Маша воспользовалась своей возможностью высказать Ладе все, что она о ней думает. Вернувшись, он нашел дочь в истерике топающую ногами, а жену еле сдерживающуюся от приступа хохота.

– Она назвала меня ведьмой и еще кем-то кого я не разобрала, – пояснила Лада.

Маша начала настойчиво повторять все эти прозвища, занудно подвизгивая детским голоском. Влад успокоил обеих и предложил дочери пойти спать.

Под конец пребывания девочки у них дома, перед отъездом, Лада тихо сказала мужу:

– Я радуюсь твоему общению с дочерью, но в следующий раз, когда будешь брать ее сюда, заранее предупреди меня – я поживу на даче.

Влад молча кивнул. Он сам понимал, что из его плана ничего не вышло и не стоило даже пытаться склеить воедино фрагменты своей запутанной жизни.

Весной в жизни Лады объявился Роман – ее первый парень, сын друзей родителей и жених с первого класса. Она на протяжении долгого времени не меняла номер мобильного телефона и он нашел ее, просто позвонив по знакомому телефону. Лада предложила встретиться и выпить по чашке кофе в кафе, она не видела его больше пяти лет и знала о нем, только по обрывочным слухам от родителей. В последний раз, когда она встречалась с ним, весь его вид вызывал зубную боль и она мечтала поскорее завершить эти отношения. Но теперь, как ни странно, ей захотелось взглянуть на него и узнать, чем он живет. Он, по видимому, почувствовал тоже самое раз удивил ее этим внезапным звонком и желанием увидеться.

Роман опоздал, так что к моменту его появления Лада уже выпила две чашки крепкого эспрессо. Она сразу узнала его, хотя с удивлением обнаружила, что он возмужал и стал выглядеть серьезней. Роман был немного выше самой Лады, он поддерживал хорошую форму постоянными занятиями в фитнес клубе. Ладу не поразила эта мышечная масса, она знала, что он делает это ради ролей и имиджа, и в этом было так мало от здорового спорта и настоящей мужской силы. У него было симпатичное скуластое лицо, нос с небольшой горбинкой и выразительные голубые глаза; весь этот образ дополнялся вьющимися светло-русыми волосами средней длины. Роман со своей стороны не без зависти отметил, что она не изменилась внешне и выглядела той же молодой эффектной девушкой, хотя теперь у нее появилось что-то другое во взгляде.

– Ну, как ты, рассказывай, – начал он, – Слышал, недавно вернулась из Калининграда. Не понравилось там что ли?

– Мне нравится везде. Но потом, я быстро остываю и намечаю для себя что-то новое. А ты сейчас все больше в сериалах снимаешься, из театра ушел?

– Там надо сильно выкладываться. Сниматься в сериалах выгодно хотя бы потому, что популярность приходит быстрей. Ну, и в рекламе тоже. Больше платят и напряга меньше.

Лада постаралась сдержать ухмылку: она видела его в нескольких проходных фильмах. У него были незначительные роли каких-то туповатых придурков, постоянно греющих задницу в солярии и растягивающих слова.

– Да, театр искусство другого рода.

– Театр еще впереди. А пока, кино дает больше преимуществ.

Лада засмотрелась куда-то поверх его плеча и Роман обернулся, но не найдя того, что могло бы ее заинтересовать, отвернулся и продолжал рассказывать об исполненных ролях. Девушка слушала его, с интересом разглядывая только что вошедших посетителей – в них она узнала Олега и его новую девушку. Они сели за столик в противоположном конце зала и начали изучать меню. Олег заметил ее, как она догадалась, и теперь ее мучил вопрос – скажет ли он брату, что видел ее с каким-то парнем. Она не боялась этого, но ей была настолько интересна психология поведения мужчин, а в данном случае Олега и Влада, после того как он это узнает, что она даже была готова спросить об этом у Олега напрямую. Но, поразмыслив, она никуда не пошла, а осталась на месте и просто разглядывала новую подружку брата мужа. Это была миниатюрная темная девушка в очках. Она выглядела, как типичный сотрудник того предприятия, где работал Олег – НИИ при Минобороны, отдел Олега занимался компьютерными разработками. Они мило беседовали, а Олег исподтишка поглядывал на Ладу и ее спутника.