Текст книги "Полет в Нифльхейм (СИ)"
Автор книги: Евгения Ливина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Это Корякский вулкан. Поехали в город, там он ближе.
Влад сказал это таким обычным голосом, как будто говорил, что был бы не прочь съесть на завтрак яичницу. Для его жены, которая впервые узнала какие еще нюансы и формы их выражения может иметь природа, этот пейзаж оказался удивительным.
Петропавловск-Камчатский располагался в бухте почти у подножия Корякского вулкана, который будто открывал проход в страну вулканов, потому что за ним дальше до горизонта возвышались их верхушки, сливаясь с облаками. Город утопал в зелени и пестрил невзрачными домами и избами в пригороде. От этого расположенный позади вулкан выглядел неправдоподобной декорацией или странным миражом. Но он был неизмеримо старше и города, и даже самой бухты, чей узор постепенно менялся тихоокеанским приливом. Он возник, или точнее вырвался из недр земли, когда не было не то что человека, но и условий для его обитания. И, пожалуй, останется и после заката человеческой цивилизации. Этой непостижимой мощью и фантазией природы хотелось восторгаться. И Ладе по-настоящему понравилось на Камчатке; она поняла, за что можно любить эту огнедышащую землю, за что можно запомнить навсегда ее облик.
Они остановились в гостинице и решили сразу после отдыха немного погулять по городу. Завтра их ожидает Кроноцкий заповедник и, если удастся добраться, вулкан Ключевской, который недавно начал извергаться.
Виталий Николаевич был инспектором охраны заповедной территории Кроноцкого парка уже больше десяти лет. Он встретил их у наблюдательной вышки, попыхивая сигаркой. Лада заметила у него за спиной ружье.
– А что может пригодиться?
– Конечно. Чтобы отпугнуть. Вы понимаете, я ведь несу ответственность за туристов, а поведение медведя не предугадаешь.
На берегу небольшой речки стояло несуразное деревянное сооружение – наблюдательная вышка, выстроенное не столько для работников заповедника, сколько для туристов, которые с фотоаппаратами наготове теснились наверху. Их внимание привлекали несколько медвежьих семей, пришедших на кормежку к реке. Лада и Влад с трудом протиснулись к перилам и стали наблюдать за животными. Они заметили, что за медведицей, у которой было двое полуторагодовалых медвежат, ходит чужой маленький медвежонок. Всякий раз когда она останавливалась, чтобы почесать морду лапами, он садился рядом и прислонялся к ее спине, подставляя нос солнцу и жмуря глаза.
– Это любопытная история, – пояснил им Виталий Николаевич, – Медвежонок – сирота. Он умирал с голоду. Один из старших медвежат, играя, обмазал его материнским молоком и медведица приняла его за своего. Накормила и пустила в их семью. Это удивительный случай. Обычно, такого не бывает.
– Они спасли его?
– Да, он был обречен. Сироты почти всегда погибают.
– Неужели они тоже могут чувствовать и переживать?! – удивлялась Лада.
– Я бы сказал – этот случай скорее исключение, – ответил инспектор.
В это время медведица со старшими медвежатами отправились на мелководье ловить рыбу, а медвежонок-приемыш семенил на коротких лапах у кромки воды и жалобно поскуливал, боясь потеряться. Но семейная идиллия длилась недолго. Из воды в азарте охоты стала выходить другая медведица, она тоже иногда приводила сюда потомство на кормежку. Приемыш попался ей на пути и она, со свистом набрав воздуха, прорычала и ударила по воздуху лапой, собираясь схватить медвежонка зубами за загривок.
Лада вскрикнула и обернулась к Владу. Но его не было на прежнем месте позади нее. Она переглянулась с инспектором, когда они его увидели то, воскликнули уже вместе. Со всех сторон послышались крики других туристов. Влад за это время успел оказаться на берегу. Он спокойно и быстро подошел к месту стычки. Не обращая внимания на разъяренную медведицу, он схватил медвежонка за загривок и с силой резко выдернул перед ее мордой.
– Влад, Влад! – закричала Лада, с ужасом осознавая то, что он делает.
Она хотела побежать за ним. Но ноги вдруг стали ватными, голова закружилась и она, схватившись за перила, чтобы не упасть, присела на ступеньки. Виталий Николаевич с ружьем спустился к берегу.
Влад не сразу осознал то, что по-настоящему с ним происходит. Он оглянулся, чтобы увидеть кричащую на весь полуостров Ладу, но не смог сконцентрироваться и ничего не увидел. Перед глазами все расплылось размытыми пятнами; единственное, что он увидел – это ощерившаяся пасть громадной медведицы, которая трясла головой и капли с ее мокрой шерсти падали ему на лицо вместе с каплями слизи, тянувшейся между желтыми клыками. Внезапно, что-то теплое живое прижалось к его руке и он понял, что это был медвежонок.
Вдруг он услышал еще один медвежий рев. Из воды на них неслась медведица, которая стала приемной матерью сироты. Двое ее сыновей мчались чуть позади, пытаясь рычать также громко, как она. Обе медведицы встали на задние лапы и несколько секунд старались запугать друг друга своими рыками и оскалом. Они оголяли крупные клыки, вытягивая переднюю губу, и трясли в воздухе мощными лапами, скорее показывая только намерение заломить противника, чем реально вступить в схватку. Прогремел выстрел, затем еще один. Виталий Николаевич стрелял в воздух. Агрессивная медведица резко опустилась на землю и, раздраженно оглянувшись на собравшуюся публику, демонстративно еще раз прорычала и скрылась в лесу. Когда она исчезла, медвежата, стоявшие позади матери, подошли к маленькому братцу. Медведица посмотрела Владу в глаза, громко выдохнула и медленно пошла с детьми в сторону леса.
Влад с трудом поднялся на ноги и стал счищать песок с джинсов. Туристы на вышке хлопали в ладоши и свистели. Инспектор подошел к нему, но ничего не сказал, он не мог. Зато Лада принялась кричать на весь лес, не скрывая своего шока.
– Ты что? Ты что? Я чуть не умерла... там на лестнице. Я чуть не упала с вышки!
Влад не стал реагировать на ее слова. Он нежно взял ее за руку, притянул к себе и обнял.
Вулкан Ключевской уже давно начал готовиться к извержению, он пыхтел и сотрясался и выпускал в небо облака пепла, которые застывали в форме гриба и затем расползались серой массой по голубому глянцу небосвода. Но когда Лада и Влад смогли увидеть это зрелище, оно оказалось поистине грандиозным, потому что вулкан освещало закатное солнце и столб дыма окрасился в яркий золотисто-персиковый цвет, резко контрастировавший с темнеющим ясным небом. Им казалось, что каким-то странным образом они перенеслись во времени, точнее к моменту рождения времен. Они увидели юность земли, ее волнения, ее умиротворяющую грусть. И в мире больше не было ничего, кроме этого застывшего рыжего облака, кроме бледно-сиреневых снегов в расщелинах и идеальной конической формы горы... огнедышащей горы. А вокруг буйствовала зелень, расцветали июньские цветы, у края горизонта блестела луна. В вечерней тишине казалось, что можно услышать даже прилив на тихоокеанском побережье.
– Как ты мог так поступить? – прервала молчание Лада.
Влад покачал головой, но не ответил. Он все смотрел на вулкан и старался в шепоте вечернего ветра услышать шум прибоя, когда-то отхлынувшего от недалекого берега Аляски.
– Нет, ты мне ответь! Ты знаешь, что я чувствовала?! Ты же мог умереть!
– Я не мог оставить медвежонка, ожидая, что медведица убьет его.
– А если бы ты умер? Ты вообще о чем-нибудь думал?!
– Послушай, я бы умирал каждый раз, когда бы вспоминал то, что могло произойти, случись все по-другому.
– Как пафосно. Напиши об этом. Это живая природа, в ней часто происходят такие случаи. Всем ты не поможешь. Это естественно: погибает слабый. Закон природы.
– Нет никаких законов кроме божественных.
Лада удивленно посмотрела на него. В его черных, растрепанных ветром, волосах переливались то ли лучи взошедшей луны то ли седина. Она раньше не знала, что он верующий. А теперь глядя на это спокойное лицо, понимала, что он не мог им не быть.
Она сама давно не задумывалась о вопросах веры, почти с тех пор, когда на третьем курсе родители с большим трудом вытащили ее из секты, где ей, хотя, так до конца и не смогли промыть мозги религиозными догмами, но почти приобщили приходить каждый день в общину и передавать деньги. Потом она избрала для себя путем познания мироустройства агностический атеизм и больше не задумывалась о христианстве с какой-нибудь прикладной точки зрения. До нынешнего момента, когда Влад вдруг напомнил то, чему ее учила еще прабабушка в раннем детстве. Лада хорошо помнила их разговоры, помнила как ее саму крестили лет в пять. Тот маленький крестик, наверно, до сих пор хранится где-то у родителей. Странно, но ей захотелось сейчас же увидеть его, сжать в руках и прошептать что-то... давно забытое...то чему учила бабушка. Внезапно, она сформулировала то, что хотела бы сказать – поблагодарить за Влада, за то, что он есть, за его поступок, за то, что он остался живым и не пострадал, за его душу.
часть 2. глава 6
6
По потолку ползали рваные тени, гул неспящего города наполнял комнату и вибрировал в ушах. Было уже слишком поздно для вечера и еще рано для утра. Лада лежала на кровати и рассматривала блики, разбросанные на стенах светом из окна. Она чувствовала себя больной, ей было жарко, душно, голова кружилась и пространство вокруг вертелось перед глазами как на карусели. Влад был в Карелии, где проходил ежегодный трофи-рейд вокруг Онежского озера, и она в первый раз осознанно пожалела, что его нет поблизости. Наступающее утро не приносило облегчения: она уткнулась лицом в подушку и провела рукой по мокрым, слипшимся волосам. Когда окончательно рассвело, она неспешно встала и, пройдясь по комнате, снова села на кровать. Колени подкашивались от слабости и дрожи. Она сделала несколько глубоких вдохов и почувствовала как сухой воздух обжигает легкие, но ей стало легче. Она добрела до кухни и достала пару лимонов и льда из холодильника. Девушка предчувствовала очередной душный, невыносимо жаркий день, от которых она мучилась последнюю неделю, но сегодня ей было особенно плохо. Она уже знала, что беременна; и знала, что это ребенок не Влада. Интересно, что ее муж может сделать, если узнает, что вместо сына воспитывает племянника? Но ей было настолько дурно, что даже не хотелось думать о подобных вещах. Весь день она провела дома. От жары не спасал ни кондиционер, ни лимонный сок со льдом.
Вечером, когда на улице и дома стало прохладней, а ей было по-прежнему жарко, она поняла, что придется обращаться за помощью. С удивлением она обнаружила, что не знает, кого попросить отвезти ее в больницу: семья – далеко в Твери, близких друзей нет, муж вне зоны досягаемости телефонного звонка. У нее не было другого выбора.
Олег сначала позвонил в дверь, но потом догадался, что она открыта. Лада его не встретила и, услышав шум в прихожей, позвала его в комнату.
– Что случилось? – выпалил он, появляясь на пороге. По его голосу было понятно, что он торопился.
– Что-то мне хреново совсем. Отвези меня в больницу, – ее глаза болезненно блестели в этой вечерне-матовой обстановке.
– Поехали. Давай помогу.
Она ухватилась одной рукой за его плечо и он медленно повел ее к двери.
– Ты знаешь – я беременна. Думаю, я потеряю этого ребенка, – объяснила она, пока Олег помог ей накинуть плащ.
– Может быть все обойдется.
– Вряд ли. Но думаю, это даже к лучшему. Ты бы хотел, чтобы Влад воспитывал твоего ребенка?
Олег хотел что-то сказать, но слова замерли на его губах, он стоял и молча смотрел на нее.
– Разве я не права? Я же тебе тогда сказала, что это был мой грех. Вот видишь, теперь я его искуплю.
– Не говори так. Так нельзя...
– Это почему же?
Олег не знал, что ответить. Эта женщина простой быть не может. Но ему было жалко ее. И снова стыдно за тот случай. Но вместе с удушающим стыдом, он испытывал странное чувство восторга и легкости, когда вспоминал ту ночь, хотя это показалось бы ему диким, если бы он дал себе отчет в этих чувствах.
Звонок мобильного телефона застал Влада в самолете. Пассажиры толпились в проходе и он никак не мог достать свой рюкзак с верхней полки.
– Влад, ты в Москве? – у Олега был усталый голос.
– Да, только приземлились.
– Лада в больнице. Я ее привез сюда сегодня вечером.
– Что случилось? – Влад почти заорал в трубку.
– У нее выкидыш.
Влад выбежал из здания аэропорта и тут же поймал такси. Когда машина подъехала, он подошел к водительской двери и торопливо сказал:
– Заплачу тройную цену, но я поведу, – а когда таксист пересел на пассажирское место, добавил, – Советую пристегнуться.
Лада лежала в полутемной палате. Над ее головой светил маленький ночник и отбрасывал луч на белое одеяло. Ее немного лихорадило, но она была рада уже хотя бы тому, что не было душно и голова перестала кружиться. Она опять потеряла ребенка, ему было не больше полутора месяцев. Но в этот раз, в отличие от прошлого, она не переживала из-за этой несостоявшейся беременности. Изначально все было неправильно. Неправильно то, что отцом ребенка был бы брат того, кто на самом деле должен быть отцом. Единственное, что ее заботило – сомнения о том, что Влад не догадается об истинности своего отцовства. Но она боялась больше не за себя, а за Олега – она не хотела служить разделительной полосой между братьями. А как может повести себя Влад не знает никто, даже он сам. Она знала это по себе.
За дверью слышались неспешные шаги Олега. Он ходил по коридору возле ее палаты, ожидая Влада. Лада позвала его и он вошел, но остановился на пороге и не стал подходить к ее кровати.
– Как ты? – спросил он.
– Намного лучше, чем весь этот день. Спасибо, что приехал за мной.
– Я всегда тебе помогу, чтобы не случилось.
В коридоре послышалось какое-то движение. Быстрые шаги, резкий голос Влада и испуганные ответы медсестер. Влад зашел в палату и, не заметив брата, подскочил к кровати жены и нагнулся к ней. Он ничего не говорил, только смотрел на нее.
– Ты быстро. Я тогда поеду, – сказал Олег.
Влад только теперь увидел его.
– Да... да... Олег...я, – он запинался, не зная, как поблагодарить брата.
– Не стоит, – Олег его понял, – Поправляйся, Лада.
Они обменялись быстрым взглядом, но эта резкость сильнее привлекла внимание, и Влад странно посмотрел сначала на жену, а потом медленно перевел взгляд на Олега. Вспышка какой-то нелепой, омерзительной догадки осенила его. Он не верил этой мысли, не понимал откуда она взялась, но она назойливо отравляла мозг, выстраивая догадки и визуализируя предполагаемые события. Влад закрыл глаза и встряхнул головой. «Этого не может быть. Этого не может быть», – твердил он, пытаясь убедить в этом самого себя, но интуиция упрямо воспроизводила неприятную мысль. У него на лице застыла гримаса отчаяния и, казалось, он с трудом выговаривает слова сквозь плотно сжатые зубы.
Лада видела, что он о чем-то догадывается и с замиранием сердца наблюдала за ним. Олег тоже не мог оторвать взгляда от брата, в его глазах отразились отголоски того ужаса, который в них был перед той ночью и после, утром.
– Мне... мне как-то плохо. Перенервничал что ли. Пойду подышу воздухом, – сказал Влад и стремительно вышел.
Лада и Олег переглянулись. Молчание тянулось недолго. Влад также быстро вернулся – похоже он так и не дошел до выхода на улицу. Он опять резко подбежал к кровати жены и сжал руками ее лицо. Его глаза покраснели.
– Как я перепугался! Ты не представляешь, как я боялся за тебя, – твердил он жене.
Олег облегченно вздохнул и незаметно вышел. Влад всегда прежде всего верил доброму началу в любом человеке. Он был удивительным странным человеком. И даже Лада иногда удивлялась ему, хотя сама была удивительной для многих.
Внезапно, Влад выпрямился и громко крикнул:
– Олег, подожди. Вернись на минуту.
Олег зашел и встал на пороге, всем видом показывая, что не собирается задерживаться. Влад исподлобья взглянул на него и как будто сам постыдился своих мыслей или этого взгляда, он покраснел и добавил:
– Спасибо за помощь.
– Не стоит, брат.
Дверь захлопнулась, а Влад перевел взгляд на Ладу. У нее похолодело все внутри, но она заставила себя ответить ему спокойным взглядом. Влад отвернулся.
– Все... как-то... как-то... непонятно. Почему Олег? Почему ты попросила его отвезти тебя?
– К чему вопрос?
– Почему он? Почему не тот твой бывший парень, ты, кажется, с ним в друзьях?
– На Рому нельзя положиться. Он скажет, что будет через полчаса, а приедет через полдня. Олег ответственный.
Лада поняла скрытый подтекст в его словах, но теперь была готова хоть целую ночь отвечать на его вопросы и лгать под самыми зверскими пытками. Лгать, лгать до тех пор, пока сама не поверит в свои слова, а если поверит она, то сможет убедить в этом кого угодно.
– Влад, говори прямо: подозреваешь, что я изменила тебе с Олегом?
Влад так сильно вздрогнул, услышав эти слова, что чуть не упал с края кровати, где сидел. Он промолчал и не стал смотреть на нее, зная, что ее черные глаза прожигают на нем дыры в эту минуту.
– Да? Тебе самому не гнусно от этих нелепых подозрений? Тебе не стыдно, что такое вообще могло родиться в твоей голове?!
– Я... не... не... я еще ничего не говорил.
– А я по-твоему дура и не догадываюсь, что ты там крутишь у себя в мозгу?!
– Послушай, я не знаю, что мне показалось. Но мне почему-то стало дурно, как будто зашел в темную комнату с кучей мышей.
– Тебе почудилась какая-то дурь, так зачем сваливать на других?! Ты знаешь, что я перенесла в этот день?!
– Лада, хватит. Это действительно нелепость. Прости. Я переночую где-нибудь тут поблизости, в коридоре на кушетке. Позови, если что.
Он вышел из палаты, а Лада громко выдохнула, она так дрожала, что у нее даже стучали зубы.
Утром ее выписали с длинным списком предписаний и они поехали домой. Влад всю дорогу был неразговорчив. Видимо, он совсем не выспался и был помятый, как будто сошел с поезда Владивосток – Москва. У Лады, напротив, было отличное настроение. Она чувствовала небывалую легкость от того, что вся ситуация с чужим отцовством решилась таким естественным способом.
Прошло несколько дней за которые они не возвращались к предмету прошлой ссоры. Но как-то вечером, Лада почувствовала, что Влад, сидевший позади нее на диване, пристально смотрит ей на затылок, как будто хочет вынуть мысли у нее из мозга. Она резко обернулась.
– Что-то вспомнил?
– Да. Олег здесь спал на диване, когда оставался после передачи?
– Нет, со мной в спальне! – Лада вспылила и с шумом поставила кружку с чаем на журнальный столик, – Все было, Влад. Вот как раз все то, что ты думаешь – оно и было. Да-да. Ты прав.
– Перестань кричать.
– Как тут не кричать? Ты же меня не слышишь!
Влад ходил и угрюмо молчал еще неделю, но потом, видимо доказав себе, что у него нет достаточно оснований, немного успокоился; и в то же время постарался убедить себя принять эту ситуацию, если она была в действительности. Несмотря на эти события, он не переставал также сильно любить жену, возможно даже случившееся заставило его дорожить ей с удвоенной силой. Но сама Лада чувствовала опустошенность. Она тоже любила Влада, но ее чувство как будто опреснилось. То, за что раньше ей хотелось жалеть Влада и относиться к нему с нежностью, теперь ее раздражало и чуть ли не бесило. Его постоянные причуды и фантазии теперь выводили ее из себя и она с удивлением думала о том, что с ней происходит, не понимая этих изменений. Она устала от него, устала от этой любви. Впервые в жизни Лада поняла, что и от любви, и даже от самых приятных отношений надо иногда отдыхать. Она решила взять тайм-аут, на время, на неопределенный срок. Как действовать дальше, она решит потом, по обстоятельствам. А пока она хотела одного – передышки.
В начале сентября она уволилась с работы и, подгадав то время, когда Влада не будет дома, собрала необходимые вещи, взяла кота и уехала к родителям, оставив мужу записку с довольно пространными объяснениями. Но не успела она пробыть и двух дней дома, как Влад, вместо простого телефонного звонка, приехал за ней в Тверь. Он наотрез отказался подниматься в квартиру и попросил ее спуститься вниз, поговорить в машине.
Его покрытая дорожной пылью машина стояла у обочины, недалеко от подъезда, но Лада не сразу ее узнала и он посигналил, чтобы привлечь ее внимание.
– Что это за отписки: нам нужно пожить раздельно?– спросил Влад, не здороваясь, сразу как только она села рядом.
– По-моему все ясно. Нам надо пожить отдельно друг от друга. Я хочу одиночества. Понимаешь? Наши отношения топчутся где-то у тупика. Нам нужна какая-то новая струя что ли... И я решила, что для нас обоих будет лучше пожить немного отдельно.
– Я это уже понял из твоего письма. Можешь не пересказывать мне эту галиматью! Что случилось, Лада? Это из-за моих подозрений?
– Нет, твои подозрения и твое поведение тут не причем.
– В чем дело? У тебя кто-то появился? Скажи мне сразу!
– Нет, клянусь. Ты не хочешь меня понять! Я устала от наших отношений. Хочу пожить одна, собраться с мыслями. Может быть заняться чем-то новым, а-то мне кажется меня засасывает рутина. В общем, хочу что-то изменить.
– И сколько времени ты собираешься так жить, одна?
– Не знаю. Пойму в процессе.
– То есть любовь прошла, готовь паспорт для нового штампа?!
– Нет, я не имею это в виду. Я тебя все еще люблю.
– «Все еще»! Звучит как-то угрожающе. Как будто любовь – это остатки бензина в баке. Сколько еще до Москвы? Доехать хватит или придется заправиться? В общем, поехали домой, там разберемся.
Лада не успела кивнуть, а он уже включил зажигание и машина направилась к выезду на улицу.
– Мои вещи, наш кот, – воскликнула Лада.
– Я завтра за ними съежу.
На следующий день Влад пришел домой рано. Он заметил, что Лада сидит в гостиной за компьютером и сразу подошел к ней.
– Ну, что, я поеду за твоими вещами и Локки ?
– Не нужно, я сама все заберу.
Влад почувствовал подвох и, заметив это по его лицу, она поспешила все объяснить, понимая, что это не та ситуация, когда загадочность воспринимается хорошо.
– У меня серьезная новость. Я переезжаю в Петербург. Поживу там несколько месяцев.
– А, новый бой-френд из северной столицы?!
– Перестань! У меня никого нет! Я нашла там художественную школу. Понимаешь, все школы принимают детей, мне уже поздно учиться. А эта школа специально для взрослых людей, которые хотят научиться рисовать, писать акварелью. В институте у меня было несколько курсов академического рисунка. Помню, я тогда увлекалась этим. Но теперь мне хочется узнать больше. Ты знаешь, я чувствую – это мое. Я должна попасть туда, я должна окончить курс.
– Хорошо, я перееду туда с тобой.
– Ну, уж это лишнее. У тебя здесь слишком хорошая работа, чтобы ей так разбрасываться. Проживу там без тебя. Может быть буду приезжать на выходные.
– Нет, я тоже поеду туда.
– Ты – больной что ли? Я же говорю: это как раз то, что нам нужно на этом этапе наших отношений. И то, что нужно лично мне. Влад, ты же прекрасно все понимаешь. Ты же знаешь меня. Знаешь это чувство, когда хочется что-то изменить, куда-то стремиться.
Влад устало опустился на диван. Он понимал ее. Он сразу ее понял, понял все из неказистой отписки на листе бумаги, оставленной для него в прихожей, понял из выражения ее глаз в машине, понял из необычайной легкости, которую она ощущала после травмы и выкидыша. Он чувствовал, что переубедить ее не удастся – его самого можно было переубедить с большим трудом. Влад скрепя сердце согласился ее отпустить, но взамен потребовал точный адрес квартиры, которую она будет снимать и новый номер телефона. Итак Лада этим же вечером уехала на поезде в Тверь, еще через сутки она должна была быть в Петербурге.
Влад провожал ее на Ярославском вокзале. Он что-то пытался ей внушить, привлечь внимание, но она не слушала его. Она только кивала, а в ее глазах блестел разгоревшийся огонь, как будто кто-то зажег костер от одной спички.
– Я понимаю, это действительно твоя область деятельности, тебе надо совершенствоваться. Ты можешь многое упустить, если не займешься живописью, – твердил он, но казалось больше убеждал в этом самого себя, – В общем, за три дня ты устройся, а в субботу я буду встречать тебя в Шереметьево.
– Конечно, как договаривались. Я уже забронировала билет.
На перроне не было суеты и было удивительно пусто. Яркие, желтые фонари освещали вечернее небо и отражались в окнах вагонов.
– Слушай, плюнь на эту железную дорогу. Давай, я тебя отвезу туда. Будешь в два раза быстрей.
– Нет, я так решила. Родители встретят меня, а завтра посадят уже на поезд до Питера.
Поезд начал издавать гудки и люди стали спешить проститься. Лада первая обняла Влада и прижалась ему. Он почувствовал, что это было дружеское объятие и ему стало не по себе от ощущения безысходности. Ведь она любит его, он знал это наверняка; ведь у нее и в самом деле никого нет и она не уезжает от мужа к кому-то. Просто так случилось, все изменилось. Она готова к переменам, она хочет их, а он остался где-то посреди пути и не знает куда двигаться. Не знает, что сделать, чтобы снова идти с ней рядом.
В субботу Лада вернулась, как и обещала. Она сразу рассказала про квартиру, которую нашла для себя почти в центре, и поделилась первыми восторгами от художественной школы. Влад постоянно перебивал ее вопросами и сам начал радоваться этим положительным новостям. В воскресенье он проводил ее в аэропорт и уточнил взяла ли она билет на следующие выходные. Лада успокоила его тем, что купить билет можно перед вылетом и попросила встретить в следующую субботу.
Влад кое-как прожил понедельник, вторник показался ему невыносимым, а в среду вечером он, не заезжая домой, поехал на машине в Петербург. Выехав из Москвы около пяти, он оказался в городе у Невы чуть позже полуночи и сразу направился по адресу, который оставила Лада. Дверь открыла пожилая женщина и с испугом посмотрела на него.
– Лада Коченова у вас живет.
– А Лада? Она хотела снимать у нас комнату, но потом нашла что-то ближе к центру.
– А вы не знаете адрес?
– Нет, к сожалению, не могу помочь. А вы, наверное, Влад. Да? Она оставила вам письмо. Хорошо, что вы приехали. Не люблю когда что-то оставляют, приходится ждать когда заберут.
Влад остановился перед машиной и, дрожащими от нервов пальцами, вытащил письмо из конверта. Лада была как всегда непроницаема.
«Я предполагала, что ты будешь разыскивать меня, поэтому специально пошла на небольшую хитрость. Уж извини. Влад, прими новое положение вещей как данность. Я приеду домой, когда посчитаю нужным. Прошу не переживай! Ты такой чувствительный. Чересчур. Живи своей жизнью. Занимайся работой, она ведь тебя увлекает. Отдыхай. И кстати не гоняй на машине, как сорвиголова. Это тебе уже не по возрасту. Увидимся, как я тебя и предупреждала. Не знаю когда, потому что не знаю, когда ты прочтешь это письмо».
Ее мобильный телефон оказался отключен, как и все последние дни. Влад немного погулял по набережной, успокоился и поехал домой.
Когда он приехал в Москву было еще раннее утро, но он сразу же отправился на работу в редакцию. Мысли о том, как он вечером вернется в пустую квартиру весь день жгли его мозг, но когда он пришел домой, то сразу лег спать от усталости и почти не вспоминал отчего он целый день боялся здесь оказаться.
Лада сдержала обещание. Он увидел ее одной из первых в группе прибывших пассажиров. У нее постоянно в кармане гудел телефон: приходили смс о том, что он звонил, и Лада, стирая каждый новый message, криво усмехалась и расстроено смотрела на него. Он догадался, что за целую неделю она в первый раз включила мобильный.
– Ты был в Питере? Твое сообщение с угрозами – шедевр, – сказала она.
– А ты представь: четырнадцать часов в дороге, без цели и результата.
– Почему ты меня не хочешь слушать?
– Почему ты не оставила мне свой адрес?!
– Я не хочу чтобы ты разыскивал меня. Дай мне пожить спокойно пару месяцев, позаниматься живописью, а потом я вернусь в Москву. Все вполне пристойно! Что тебе кажется ненормальным?
– То, что мы не вместе.
– Иногда быть «не вместе» полезней. Надо отдохнуть друг от друга. Влад, это же не финал, это, так сказать, перезагрузка...
Влад не стал с ней спорить, зная, что начнет попусту раздражаться. Он спросил про художественную школу и сразу увидел, что настроение Лады изменилось, в ней появился азарт. Уже подъезжая к дому, Влад вспомнил, что надо ее подготовить к небольшому сюрпризу.
– Я купил тебе машину. Помнишь, ты говорила, что хочешь настоящий внедорожник, но не громоздкий, а компактный? Думаю, Джип Cherokee – то, что как раз тебе подходит. Он рамный, жесткий и конкретно внедорожный, как ты хотела. Правда, в следующем году появится уже новая модель, но мне она как-то не понравилась: упрощенные формы. Но если захочешь, мы сможем поменять. Эта машина лучше – она выглядит поджаристей, мускулистей.
Он заметил, что Лада обрадовалась этой новости, а ее восторг увеличился, когда она увидела эту машину. У джипа был отлично подходящий этой модели цвет – перламутровый хаки: смесь золотистого с болотно-зеленым. Лада обошла машину кругом и нежно провела рукой по округлому краю крышки капота. Она не могла сдержать девчачьей радости: Влад ее понял, именно такую машину она хотела – харизматичный американский внедорожник, способный справиться с капризами любителя офф-роуда, удобный и маневренный в городе, позитивный и стильный.
– Садись за руль, проедемся, – предложил он ей.
Лада уже потянулась к ручке двери водителя, но, вдруг, нерешительно остановилась и отошла от машины.
– Ты знаешь, нравится. Но я уже не хочу ее. Не стоило этого делать, Влад.
– Ты что?! Я же вижу – он тебе нравится!
– Да, но это опять рутина. Куда я буду ездить? За покупками, в школу и иногда в ресторан?
– На нем можно рискнуть и поехать куда-нибудь подальше, по настроению.
– Я понимаю, но мне уже не хочется.
– Ты не хочешь что-то брать у меня?! – Влад удивился жестокости этой внезапной мысли.
– Нет, – Лада сжала его руку и отрицательно покачала головой, – Дело не в этом.
– А в чем?
– Я не знаю, как объяснить, но лучше пока не делать подобных поступков. Сдай его обратно или обменяй на что-нибудь. Сколько ты будешь еще на своем старье ездить?
Влад молча отвернулся и пошел к подъезду. Лада долго смотрела на джип, потом глубоко вздохнула и направилась домой. Она понимала насколько жестоким выглядит ее поведение в глазах мужа, но чувствовала, что это правильный шаг. Не потому что она собиралась в перспективе расставаться с Владом, а скорее из-за того что она не хотела иметь в Петербурге что-то напоминающее о ее жизни в Москве, она хотела с корнями «вырвать» себя из привычной среды и ощутить что-то совсем новое, неосознанно желая ощутить изменения и в себе самой.
