Текст книги "Полет в Нифльхейм (СИ)"
Автор книги: Евгения Ливина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
– Как вы себя сегодня чувствуете? Есть усталость?
– Я бы хотела, наконец, сама получить какие-нибудь новости. Каковы результаты обследования?
– У вас опухоль мозга. Мы хотим предложить лучевую терапию, в качестве метода лечения, – женщина внимательно смотрела ей в лицо.
– А... а..., – Лада сначала не знала, что сказать и только удивленно смотрела на собравшихся врачей.
– Мы не можем провести операцию ввиду специфической локализации опухоли. Это очень редкое заболевание. У нас пока нет таких методов. Но терапия может принести положительные результаты. Только будет необходимо постоянное обследование.
– А если без лечения, что тогда? – прямо спросила Лада.
– Что вы имеете в виду?
– Сколько у меня времени?
– Это трудно прогнозируемо. Наука пока не знает всех причин как возникновения, так и регрессии. Но я бы посоветовала вам все-таки пройти курс лечения.
– Сколько времени у меня будет, если я не соглашусь на лечение?
– От полугода до двух лет.
– А я должна что-нибудь написать, что я отказываюсь от лечения?
Все это время находясь в кабинете, Лада чувствовала себя так, как будто она действующее лицо какого-то сна. Все было нереально, непредсказуемо, лица врачей расплывались, а их голоса как будто гулко доносились из старого преемника, вся обстановка комнаты дрожала перед глазами. Она очнулась лишь когда оказалась на улице и ей в лицо ударил порыв прохладного весеннего ветра. Ее ноги подкосились, но она успела схватиться за перила. Внезапно, она поняла, что все происходящее реальность и теперь надо что-то придумать и что-то делать. «Когда и где болезнь успела поймать меня? В какой момент во мне начало зарождаться это? Не было этого момента. Все складывалось долго в результате всех событий, которые происходили со мной. И крушение Рагнарека, и авария на полигоне, и мои картины, и тур в Тибет, и работа в психбольнице, и падение с мотоцикла – все есть следствие, так же как я – есть и следствие и причина всех этих событий. Но вместе с тем, у меня могла бы быть точно такая же судьба, даже если бы все в моей жизни шло совсем по-другому. Зачем теперь, по прошествии всего этого времени, думать о причинах? Я в своей жизни уже ничего не изменю. У битой машины пробег не обнулить, в этом и нет смысла. Начинают что-то заново, когда есть цели, ну или хотя бы энергия, которой можно воспользоваться и повернуть события по-своему. А что осталось мне? Видно, я не могу избежать одиночества, оно везде, на каждом шагу. И я должна его принять. Это все, что есть впереди в моей жизни. Пусть будет так», – но от последних мыслей ей не стало спокойней, она попыталась улыбнуться, а губы искривились и застыли в неподвижной гримасе, слезы стали обжигать глаза.
Сильный ветер почти сбивал ее с ног и подкашивал на каждом шагу. Лада ничего не ощущала; она настолько погрузилась в себя, что даже забыла, где находится. Она размышляла о Ване. Ей так не хотелось оставлять его, так хотелось самой создать ему этот аккуратный, укромный мир, где можно спрятаться от проблем и непонимания, но ей необходимо было сделать этот шаг. Она должна была расстаться с ребенком, и это был самый правильный и логичный выход. Лада чувствовала, что эти несколько месяцев проведенные с ним, опять наполнят копилку ее горькой памяти; и с его присутствием и отсутствием в ее жизни ничего не изменится и эта копилка уже никогда не опустеет.
– Ваня, тебе нравится бывать в гостях у Игоря?
Мальчик кивнул, удивленно глядя на нее и не понимая, куда она клонит.
– А тебе нравятся тетя Ника и дядя Олег?
– Да, они хорошие.
– Ванечка, тебе, наверно, придется жить с ними.
– Почему? Я хочу с тобой, – он сидел рядом с ней на диване, уткнувшись лицом в ее бок.
– Понимаешь, это... это... не получается. В жизни не все, как мы хотим. Но с ними тебе будет весело и легко, у них такая позитивная атмосфера, если ты меня понимаешь. У тебя будут сразу два брата.
– У них хорошо, но я хочу с тобой.
– Ты быстро привыкнешь. Мы не можем с тобой оставаться вместе. Потом, когда вырастишь, тебе объяснят почему. А пока поверь мне просто так.
Лада не хотела смотреть мальчику в лицо и сидела, задумчиво глядя в окно.
– Нет, не хочу, – Ваня хмуро поджимал губы и пытался заглянуть ей в глаза.
– Я хочу, чтобы у тебя все было, понимаешь. Ванюша, не злись и не плачь. Я буду часто тебя навещать. Мы же с тобой не расстаемся. Просто ты переезжаешь. Нам придется так поступить. Иначе не получится.
У ребенка было красное, растерянное лицо и Лада подумала, что он немного чем-то похож на Влада. Он был слишком искренним и эмоциональным. И если про Влада можно было сказать, что он по-детски открыт, то у Вани в лице была взрослая тоска и какая-то тихая обреченность.
– Так лучше. Ты привыкнешь.
– А ты?
– Я буду приходить к тебе. Часто-часто.
Ребенок спал. Лада сидела в темной комнате у окна и думала, разглядывая розовое, в отсвете ночных огней, небо. Весь этот город со своими домами-высотками, магистралями, потоками машин, бурлящий где-то перед ней, казался незыблемым, вечным. Разве можно поверить в то, что после 2012года ничего этого не будет или что-то изменится настолько, что он уже не будет таким? Лада чувствовала, что всю прожитую жизнь, она только задавала вопросы и их частота и глубина тем все увеличивались по мере того, как она взрослела и дожила до своих 34; настало время давать ответы...
«Интересно, что наступит раньше конец света планетарного масштаба или мой личный, персональный конец света?» – думала Лада, – «А есть ли во всем этом вообще какой-то смысл? Все – суета».
Вероника открыла дверь и увидела на пороге Ладу с чемоданом в руке и Ваню, который держал Локки подмышкой. Она посторонилась и пропустила их в дом. Лада отослала мальчика в детскую, а сама поставила чемодан с его вещами возле двери и посмотрела на сестру – ей так не хотелось ничего объяснять, так хотелось, чтобы она поняла все сама, без лишних слов.
– Возьмете Ваню себе? Я не могу его оставить, но и не могу же я вернуть его в приют. Я хочу ему счастья и нормальной семьи. У вас он будет в порядке. Вы – то, что ему нужно. Семья.
– Конечно возьмем. Но почему ты так поступаешь?
– Я... дело в том...я уезжаю. Далеко и надолго.
Вероника с сомнением посмотрела на нее.
– Ты никуда не уезжаешь. В чем дело?
– Нет, уезжаю. Это правда.
– Куда?
– Далеко. Не волнуйся не в Японию. Хотя очень жалко японцев. Это жуткое землетрясение и еще угроза ядерной катастрофы.
– Так куда?
– В... Латинскую Америку.
Вероника усмехнулась и покачала головой. Лада растерялась и стояла немного отвернувшись от нее.
– Лада, ты просто так этого не сделаешь, не отдашь ребенка. Ты привыкла к нему. В чем дело?
– Это... не стоит объяснять. Ладно, я пойду.
– Ты не будешь прощаться с ним?
Лада застыла на пороге. Этот вопрос казалось вытянул последние силы, которые у нее еще оставались. Она не стала оборачиваться. Не хотела видеть лица Вероники.
– Я не могу. Скажешь ему что-нибудь.
Она рванулась к открытой двери и быстро ушла прочь. Вероника захлопнула дверь и побежала за ней. Она догнала сестру на улице возле подъезда.
– Лада, ты не можешь так уйти. Я придумаю, что сказать ребенку. Его психика и здоровье – теперь моя ответственность. Он ни в чем не будет нуждаться. Но скажи мне!
– У меня опухоль мозга. Теперь понимаешь, почему я не могу его оставить?
– Что ты будешь делать? – казалось, что Вероника еле шевелит губами, пока она смогла произнести свой вопрос.
– Уеду. Я же сказала.
– Но тебе нельзя. Надо лечиться, Лада.
– Наоборот. Мне нельзя оставаться. Лучше пусть это случится где-нибудь... там, чем в палате. Не переживай за меня, я еще заеду. Береги мальчика.
Она быстро села в машину и, не дожидаясь пока Вероника придет в себя после ее ответа, повернула ключ в зажигании и резко надавила на газ так, что шины заскрипели и оставили полосы на асфальте. Альфа скрылась за углом дома. Вероника проводила ее глазами и села на бордюр перед подъездом, прижав к себе колени. Она закрыла лицо руками и заплакала.
7
7
Окунувшись в привычное одиночество, Лада начала задумываться над тем, а не съездить ли ей в самом деле куда-нибудь. Да и идея с Южной Америкой казалась заманчивой. В ее нынешней ситуации ее привлекала тема какой-то своеобразной Ойкумены. Конечно, многие страны Латинской Америки слишком развиты, чтобы считать их краем света, но вертя глобус в руке и видя эту большую, необъятную Россию – целый мир, так и кажется, что там на другом конце шара живут люди, которые ходят вверх ногами. Сначала она долго выбирала между Чили и Перу, хотелось повосторгаться природой и окунуться в тайны и все это одновременно. Но потом, раздумывая над темой 2012 года, она предпочла Мексику. Ей казалось, что она должна открыть там лично для себя что-то новое, непостижимое, ответ на назойливый вопрос о конце света. В общем, она отправилась в Мексику общаться с шаманами и постигать тайны заброшенных пирамид.
Русская группа собралась в аэропорту Мехико у стойки выдачи багажа. Как ни странно, но все восемь человек туристов из России узнали друг друга не по звуку родной речи, а сразу с одного взгляда, хотя с ними этим рейсом прилетело много европейцев. Лада стояла немного поодаль и оценивающе разглядывала собравшуюся публику. Постигать загадки мая приехали две молодые девчушки из Самары, супружеская пара лет шестидесяти из Питера, семья с десятилетней дочкой из Киева. В зале прилета у выхода их уже ожидала их гид Наталья. Лада рассчитывала увидеть какую-нибудь полную блондинку с косой и яркой розовой помадой, но встретила женщину совершенно утратившую всякое национальное определение. Это была высокая, худощавая сеньора, выглядящая чуть старше Лады, лет на тридцать семь (хотя может быть в реальности они была еще старше), с длинными черными волосами и смуглой кожей, но глаза ее все-таки выдавали – большие, миндалевидные, холодного серого цвета.
– Как полет? Устали? Ну ничего, отдохнете. Сейчас по гостиницам, а уж с завтрашнего дня набирайтесь терпения – тур насыщенный, – сказала она им и ее слова с неуловимым испанским акцентом немного резанули слух русских туристов.день оказался настолько насыщенным, что Лада, еле принеся себя в гостиницу ранним вечером, тут же легла спать. Они рассмотрели площади Мехико, главный собор, художественную галерею, президентский дворец с фресками Диего Риверы, во второй половине дня почти до вечера, лазая по руинам Теотиуакана и восхищаясь пирамидами Луны и Солнца, пытались ответить на вопрос поставленный перед всеми археологами – почему население покинуло процветающий город и куда девался этот креативный и способный народ? Ответов на ум приходило масса, но пролить немного света на эту загадку, по словам Натальи, обещался шаман, в гости к которому они собирались на следующий день.
Рано утром на небольшом туристическом автобусе они прибыли в мексиканскую деревеньку, застрявшую на склоне вулкана и поднявшуюся над шумной горной речкой на высушенном и заросшем кактусами плато. Все то, что видела Лада, оказалось в двадцать раз колоритнее и красочней, чем она предполагала, думая о Мексике в холодной Москве.
Довольно колоритным оказался и шаман, в маленькую хижину к которому вломилась вся группа, а Наталья тут же певуче представила ему туристов по-испански. Дон Себастьян пожал каждому руку, громыхая амулетами, висящими у него на шее и, улыбаясь, попытался поздороваться по-русски. Он был типичным потомком мая (а может быть даже и ольмеков... кто знает), небольшого роста, со смуглым и высушенным солнцем лицом, наряд обычного городского жителя – брюки и пестрая рубашка – дополняли разные магические аксессуары, начиная с перстней и браслетов, и кончая связками перьев, привязанных к одежде. Его шаманская изба тоже была слишком типичной, как раз в том духе, чтобы произвести впечатление на туристов: огромный каменный очаг, развешенные на стенах черепа разных животных, опять же перья, травы и настойки, которыми был заставлен каждый сантиметр небольшого деревянного стола, чуть поодаль распакованный ящик с подарочными фляжками с текилой – отличный сувенир друзьям – текила мексиканского нагваля; в общем – нельзя было выйти не впечатлившись. Он стал шепеляво поведывать свои пророчества, касающиеся каждого индивидуально и даже сказал пару слов о том, что ожидает Россию, в том случае если нефть все-таки очень сильно подешевеет.
Ладе он сказал примерно следующее:
– О вас думают, – перевела Наталья и сама удивленно посмотрела на дона Себастьяна и попросила повторить.
Лада разочаровано пожала плечами:
– Ну, да. Наверно, думают.
– Он говорит, что видит этот импульс. Вы у кого-то в мыслях.
– И что про меня думают? Плохо или хорошо?
– Понимаете, у нагваля нет понятия плохо и хорошо, они все расценивают, как положительную и отрицательную энергию. Он видит, что чьи-то мысли создают поле положительной энергии вокруг вас.
– А-а, ну с этим, наверно, не поспоришь. Что-то в этом есть, – сказала, зевнув, Лада и, кивком поблагодарив шамана, вышла наружу.
Она раскурила свою тонкую сигарку и осталась у автобуса поджидать остальных. Вскоре к ней подошла Наталья.
– Вы не верите шаманам?
– В целом, все что касается общества, планеты, 2012 года, в чем-то верю. А в то, что касается меня лично... ну как-то он абстрактно выразился. Я не могу его понять. Разумеется обо мне думают, но почему он сказал только это? Ведь другим он говорил гораздо больше: студенткам пообещал одной проблем на экзамене и удивительной встречи в кафе, а другой выгодной работы, наша пожилая чета, оказывается, купит в этом году домик на берегу Финского залива, ребята из Киева скоро переедут в Москву – в общем, так все конкретно. Кто такой на самом деле нагваль и что он все таки «видит»?
– Нагваль может проникать в тонкий мир, пронизанный энергетикой, прошедших событий и будущих, и черпать информацию оттуда. Он своего рода проводник. Он не старается сам что-то интерпретировать. Дон Себастьян очень четко, конечно, исполняет свою роль. Ну, понимаете, это же для туристов. Чтобы конкретно что-то увидеть ему нужно совершить ритуал.
– Значит, это скорее шоу?
– Но что-то правдивое, конечно, есть в его словах, – рассмеялась Наталья.
– Ясное дело. Ведь это и ослу понятно, у каждого есть человек, который о нем думает.
– Если вы хотите четких предсказаний, я могу вас познакомить с одним нагвалем...
– О нет, увольте. Что-то я шаманам не доверяю.
– Ну, я думаю, вас он убедит. Он, правда, больше учился у перуанских курандерос, потому что его семья родом с севера Чили. И он каждый год отправляется в трехмесячное путешествие по Перу и Чили, в надежде встретить дух умершего прадеда, который был сильным курандеро. Знаете, он отказывается от ритуалов, никому ничего не предсказывает, но люди толпой окружают его, когда он появляется в местах, где его знают. Ему приходится заниматься лечением, что-то растолковывать и помогать, но он постоянно мне говорит, что больше всего хочет одиночества. Хочет сначала сам все познать. Узнать свой путь. Нагвали бывают разными.
– Возможно. Так что Дон Себастьян сказал про тайну Теотиуакана?
– Он не сказал ничего нового. В их среде давно бытует версия, что население этого города встретило ангела света и растворилось в потоке божественной энергии.
– А, это в духе их культуры. Самое простое объяснение, – прокомментировала Лада и обе женщины улыбнулись.
Неделя пронеслась незаметно за разглядыванием колодцев Чичен-Ицы, фольклорными шоу, на которые богато Акапулько, и периодической дегустацией коктейлей с текилой. Лада осталась довольна, но, все же, чего-то как будто не хватало, и постепенно у нее возникло желание задержаться здесь или съездить в какую-нибудь соседнюю страну. Казалось бы все было рассмотрено и осмыслено; сакральное значение 2012 года и трансформация сознания, которую обещали древние майя, каждый мог бы постичь на своем индивидуальном уровне, хотя посещение древних руин всех только больше запутало – смысл предсказаний майя оставался такой же странностью, как и раньше. Лада постоянно задумывалась о том, что в свое время Кирилл был в чем-то прав: русским понятна лишь Россия с ее особенностями и ее крайностями. И Ладу это в чем-то огорчало... не потому, что она рассчитывала увидеть больше и Мексика ее разочаровала, а потому, что именно здесь она начала ощущать узость своего мироощущения.
В последний вечер она осталась сидеть с Натальей на веранде ресторана, когда остальные пошли смотреть шоу – ритуальную игру в горящий мяч, символизирующую зарождение мира по версии индейцев. Лада захотела остаться выпить мексиканского кофе и послушать мариачи. Проводив туристов на площадь, Наталья вернулась к ней.
– В чем же все-таки суть? Почему конец нашего мира, по их понятиям, взаимосвязан с какой-то солнечной активностью? – поинтересовалась Лада.
– Дело не в активности солнца. Оно бывает активно с определенной периодичностью. Дело в том, что в конце декабря солнце будет проходить через центр нашей галактики Млечного пути. Если наблюдать с земли покажется, что солнце, как мяч, попадет в корзину.
– Для нас. Но если наблюдать с Юпитера или с какой-нибудь другой звезды, то и перспектива изменится. Может быть, даже и совпадений не будет.
– Но мы-то живем в этом мире. Это будет касаться только нас. А вы не верите, что произойдет что-нибудь?
– Иногда верю на сто процентов, а иногда сомневаюсь и начинаю думать, что все это бред.
– Тогда по-другому: вы хотите, чтобы это случилось?
– Сейчас мне уже без разницы. Не берусь рассуждать о планете и людях, но перспектив в своей жизни я не вижу.
– Ну и настроения у вас. Зачем так падать духом? – Наталья изумленно посмотрела на нее, ее лицо выдавало настороженность.
– Я не падаю. Все нормально. Глубже падать некуда. Мое положение теперь стабильно как никогда. Не хочется уезжать. Вроде бы ничего не понятно, но чувствуешь, что понять можешь, много здесь мистики.
– Я бы вам посоветовала... встретиться с Кристобалем. Он вам многое поможет прояснить для себя. Расскажет то, что именно вам интересно узнать про 2012. Что-то посоветует, от чего-то предостережет.
– Это кто?
– Нагваль, про которого я рассказывала. Может быть, с его помощью вы что-то узнаете, найдете для себя.
Лада представила шепелявого старичка с пучком перьев в высушенных пальцах и ухмыльнулась. Но рассказать про любопытные места самой загадочной страны Мезоамерики, он, пожалуй, сможет.
– Он через несколько дней уезжает в Перу. Его потом долго здесь не будет. Но у вас есть пару дней, чтобы пообщаться с ним. Решайте сами. Если вы хотите остаться, значит – эта земля вас не отпускает.
– Боюсь, пообщаться у нас не получится: философию древних индейцев на пальцах не объяснишь.
– Он хорошо говорит по-русски. Дело в том, что его семья и семья моего мужа очень давно дружат и я уже давно его знаю. Он успел понахвататься у меня русского. Что-то объяснить может.
– Ну, если вы говорите, что он настоящий нагваль, не поддельный – туристический, то всегда любопытно пообщаться с настоящим мексиканским шаманом.
Лада пряталась под высокой пальмой от солнца и иногда нервно поправляла свои солнечные очки. Она почему-то пугалась этой встречи и олицетворяла мексиканского шамана с каким-нибудь гипнотизером вроде Кашпировского. Поэтому, когда Наталья сказала, что увидела его и указала на него в толпе людей переходящих дорогу, Лада вначале остолбенела, а потом долго не могла вспомнить, что стоит с приоткрытым ртом. Это был худощавый парень лет тридцати в довольно стильной спортивной одежде. У него была не настолько смуглая кожа, как у всех мексиканцев, но такие же черные густые волосы и белые зубы. Его лицо было запоминающимся, с крупными европейскими чертами – большие карие глаза и прямой нос, и кожа не была настолько иссушена ветром и солнцем – сказывался социальный статус. Как впоследствии узнала Лада, его родители, как и муж Натальи занимались политикой и были известными людьми в своем кругу. Его старший брат преподавал в университете, а сестра работала на телевидении. Примерно такую же участь готовили и младшему сыну, и в семье произошло разочарование, когда выяснилось, что он пошел по стопам прадеда и нашел себя в целительстве, собираясь вернуться на родину и стать курандеро.
– Кристобаль Анилу Веларде де Сурирэ. Мы с мужем зовем его Тоби. Я его помню еще маленьким, когда он бегал в школу с рюкзачком, – представила его Наталья.
Парень немного смущенно пожал руку Лады и продолжал улыбаться, кивая головой.
– Моя подруга – Лада. Вот мы с ней хотели у тебя выяснить, что же все-таки произойдет в этом году? Сможешь объяснить нам, простым непосвященным людям, – Наталья пыталась говорить медленно, но по его лицу было видно, что он неплохо ее понимает.
– Я сам до конца этого не понимаю. Хочу сам больше узнать. Поэтому еду искать следы моего прадеда. Но, вообще, изменения будут. Для того, чтобы их понять нужно перестроить разум.
– Пусть он что-нибудь скажет обо мне. А мы узнаем насколько он способный шаман, – с улыбочкой попросила Лада.
Наталья заговорила с ним по-испански.
Кристобаль медленно поднял свои глаза и какое-то мгновение смотрел на Ладу, потом опустил голову и задумался. В эту секунду Лада подумала, что у него взгляд как у собаки; большой, умной собаки, овчарки или хаски, или как у волка. В этом взгляде читается желание понять, помочь и остаться верным до последнего часа. Шаманы всегда учатся у животных. Лада почему-то не сомневалась, что если у него есть животное-тотем, то им окажется волк.
– Он говорит, у тебя паук в голове, – удивленно перевела Наталья и, обратившись к нему, стала уточнять, – Que dices? Que esto significa?
– Я поняла его, – остановила ее Лада, – Он прав. Можно и так выразиться.
Кристобаль снова быстро взглянул на нее и опять опустил голову. Было заметно, что его настроение испортилось – он перестал улыбаться и хоть какую-то внутреннюю жизнь в нем выдавали лишь его глаза. В них горел огонь... тайной силы и нестандартного знания. Лада почувствовала, как дрожь пробежала по спине.
– Тебе нужно не смотреть назад, а смотреть вперед. Нужно отпустить прошлое. Хочешь я помогу тебе встретиться с прошлым? – сказал он ей, все также нерешительно глядя в ее сторону. Сквозь его певучий испанский акцент, улавливалась странная забота. Натура настоящего целителя в том, что он всегда может отдать больше, чем способен принять другой человек.
Лада почувствовала, что несмотря на всю свою власть над тонким миром, он стесняется ее в реальности и сейчас чувствует себя как мальчишка-школьник. Только она не та учительница у доски с указкой, а та высокая и стройная фотомодель с серебристыми волосами, глядящая на него с рекламного плаката. И он многое о ней знает. Может быть даже больше, чем она сама. Но она не боялась этого. Ей захотелось, чтобы он научил ее также глядеть вглубь себя. Он может этому научить, а ей не остается ничего другого, как постигать эти знания. Целенаправленно вся цепочка последних событий привела ее сюда. И, как-то сразу, она перестала жалеть, что пришлось отдать Ваню и Локки, что в последнее время не удавалось ничего написать, и что прошли все эти дни, с тех пор, как она видела в последний раз Влада. Она чувствовала, что это путешествие поставит точку и подведет черту под всей чередой этих дней, с их эмоциями, силой и слабостью, радостью и болью, отчаянием и смирением.
– Ты научишь меня чувствовать энергию и управлять ею? Видеть вещие сны и знать об исходе любого события?
– Не я. Вселенная научит. Надо уметь ее слышать. Я только могу помочь расслышать ее голос.
– Ну ладно, он еще успеет нагрузить подобными темами, – прервала их Наталья, – Кстати, если навести его на разговор он расскажет много интересных легенд про своего прадеда. Боюсь, только в их семье никто кроме него в них не верит.
– Верят, но не признаются, – улыбнулся Кристобаль.
И так с подачи мексиканки русского происхождения Натальи началось обучение Лады тонкой мистике. Сама Лада не предчувствовала каких-то интересных открытий для себя и согласилась уехать с шаманом на пару дней в мексиканскую глушь только из-за желания побольше узнать о надвигающемся конце света. Но они с Тоби сразу неплохо поладили и девушку иногда поражало то, что человек другой национальности и из такой далекой страны, мог все настолько адекватно понимать и был способен поддержать любую тему, даже если обсуждалась «монопартийная» система в правительстве России. Но не прошло и пары часов, как они выехали из Мехико на взятой в аренду машине с трейлером, как ему удалось ее удивить.
– Тебе где больше нравится в Мексике или Перу? – спросила Лада, разглядывая бескрайние поля красного перца.
– Я учился в Мексике. Здесь много тайн, я знаю много интересных мест. Природа красивая и там и здесь.
– Да, природа цепляет.
– Лучше, чем Тибет?
– Причем здесь Тибет? Эй, откуда ты вообще знаешь, что я там была? – воскликнула девушка, уставившись на него.
– Я видел картину. Ты, везде снег и гора. Правильная, как пирамида. Кайлас. Ты не должна была подниматься на нее, – ответил мексиканец, улыбнувшись.
– Это я уже потом поняла. Может я и не должна была туда ехать? А-то, на самом деле, ничего там со мной особенного, мистического не случилось.
– Я объясню... – Кристобаль задумчиво нагнул голову, подбирая слова.
– Ну. Говори, я пойму.
– То место имеет сильную энергию. Очень особенную. Она может иметь совпадение с энергией человека, а может наоборот противостоять его энергии. Тогда оно больше отнимет, чем даст.
– Что же теперь, в Тибет мне вход закрыт? В смысле туда мне нельзя ездить?
– Если твоя энергия изменится, то это место тебя примет.
– Разве энергия может поменяться?
– Конечно. У нас много разной энергии. Но мы можем видеть только какой-то... ее... нюанс, интерпретацию... Чтобы расширить сознание надо владеть ею полностью.
– Расширить сознание, ты сказал. Именно это словосочетание мне пришло на ум, когда я думала, что не совсем нашла в Мексике то, что мне интересно. Я подумала, что не все понимаю из-за узости миропонимания. От слов понять мир. Ты понимаешь, о чем я?
– Да. Мы все должны расширять свое сознание.
– Как ты там, Лада? – у Вероники был встревоженный, но уверенный голос, – Так хорошо слышно, как будто ты в соседней комнате.
– Это потому что я на высокогорье. Помех меньше. Как дети?
– Неплохо. Пришлось отдать Ване то детское кресло, в котором ездил Игорек, а он теперь, как взрослый, пристегивается ремнем. Ты знаешь, им хорошо вместе. Они очень дружные. Мелкий за ними все повторяет.
– Вот тебе веселья... с ними.
– К чему ирония? С ними и правда весело.
– Ну, ладно. Скоро закукарекаешь.
– Тут появились новости. Мне позвонили из галереи и сообщили, что объявился покупатель. Он хочет купить сразу три картины, твой триптих. Просят получить твое согласие, раз уж я как агент у тебя. Что скажешь?
Лада задумалась. Этот человек – покупатель – он понимает, что вся ценность именно в трех работах и они вместе составляют одно целое.
– Эти картины я не продаю. Пусть выбирает другие.
Ей почему-то казалось, что эти работы – единственное, что еще держит ее здесь, что они ее связь с миром. А теперь, как будто кто-то хочет отнять это последнее. Она почти с ненавистью подумала про этого человека. Пусть покупает все, что угодно, но не это. И Ника еще спрашивает. Конечно она их не отдаст...
Лада попрощалась с ней и посмотрела на Тоби, который был уже больше пяти часов за рулем. За все время им попались только два туристических автобуса и Лада в предвкушении чего-то необычного представляла насколько они далеко от цивилизации.
– Расскажи про прадеда. Почему он – легенда?
– Мне было года четыре, когда я жил с ним в горах. Потом он отправил меня к родителям, а сам пошел на поиски. Он, наверно, почувствовал, что пришло время.
– На поиски чего он отправился?
– Конечной точки. Легенда потому, что (нам рассказывали люди, которые были с ним) он на рассвете сел перед обрывом в ущелье и долго смотрел. Он сидел так сутки, а на следующий день увидели, как он бросился в каньон. Но через какое-то время, из ущелья вылетел кондор, он долго парил над тем местом, где сидел старик и потом растворился в свете солнца.
– Он стал кондором?
– Он стал божественным светом.
– Значит, он был необыкновенным человеком.
– Обыкновенным, но видел больше других. Мы все здесь, чтобы стать божественным светом.
Внезапно, по одному ему ведомым ориентирам, мексиканец понял, что они подъехали к нужному месту, он свернул с основной дороги и они еще минут пятнадцать ехали вглубь плато. Вдалеке выросла деревня, но они не собирались подъезжать. Кристобаль остановил машину перед небольшим обрывом, с которого открывался вид на озеро. Лада еще никогда в жизни не видела таких озер: оно казалось гигантским зеркалом, отражающим небо, на его поверхности не было зыби, оно будто кристаллизовалось и замерло в этом состоянии.
Солнце садилось и начинало холодать. Лада одела куртку и шапку из шерсти лам, которую ей подарил Кристобаль. Единственная мысль, которая ее грела – надежда на то, что в гостинице, где они остановятся будет горячая вода и она сможет выпить кофе.
– Здесь остаемся на ночь, – проинформировал Кристобаль, – Ты будешь спать в фургоне, а я в палатке.
– Что?! Какой фургон? Хватит с меня таких походных условий. Поехали в отель.
– В ближайший отель мы приедем в три ночи. Могу предложить ночевать у кого-нибудь в доме, – он указал на деревню, – Но там условия... В общем, в машине лучше.
Лада устало махнула рукой и пошла к трейлеру, у нее к вечеру разболелась голова и она уже не хотела сопротивляться. Они перекусили сухим пайком, выпили чая из листьев коки и разошлись по своим местам.
Среди ночи мексиканец ее разбудил тем, что светил фонарем ей в лицо. Лада вскочила и уставилась на него.
– Что ты делаешь? Я так испугалась, что теперь уже не усну.
– У нас мало времени. Пойдем со мной.
Крупные звезды мерцали в глубине ночного неба и усыпали гладь озера. Было очень холодно, но исключительная, пронзительная красота природы отвлекала от всех мыслей...
– Так красиво! Хорошо, что разбудил, – сказала Лада, стоя с запрокинутой головой и разглядывая млечный путь, – А до чего у нас мало времени?
– Ты хотела объяснений?
Он добавил досок в тлеющий возле палатки костер и вскоре темноту ночи озарили огненные блики, как будто вырос и распустился гигантский алый цветок. Лада села рядом с ним у костра и с удовольствием стала греть руки о пламя.
– В мире многое возможно. Возможно то, что нам не представляется возможным. И ненужно пытаться это объяснить. Мир устроен не так, как мы думаем, – неспешно начал свою речь Кристобаль, предваряя вступлением, ту основную суть, которую хотела знать Лада, – Я видел цветущее зимой дерево и летящий в космосе самолет – это твои картины? В них много смысла. Они о многом говорят без слов, создавая эмоции.
