Текст книги "Полет в Нифльхейм (СИ)"
Автор книги: Евгения Ливина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Когда она зашла в прихожую и увидела, что Влад не снимая куртки и ботинок, лежит на диване в гостиной, то сразу поняла, что очередного скандала не избежать. А она слишком устала от их перепалок и так хотела спокойствия.
– Ты бросаешь мне вызов, что ли? – спросил он, услышав ее шаги у холодильника.
– Нет, я хочу все расставить по местам, я хочу порядка в своей жизни.
– Со мной у тебя не жизнь, а бардак?!
– Ну, не так амбициозно. Нет, просто рутина. Череда, вереница похожестей и понятностей. Постарайся меня понять. Пойми то, что я тебе скажу. Я больше не буду приезжать на выходные и вернусь в Москву через пару месяцев без предупреждений. Я хотела немного облегчить тебе этот процесс... процесс расставания, но вижу, что из этого ничего не вышло. Все стало только хуже. Мне надо побыть одной, подумать о себе.
От этих слов Влад поднялся на диване и уставился на нее не моргающим взглядом. Он понимал, что рано или поздно этим кончится.
– В общем, я возвращаюсь в Питер. Не пытайся что-то выяснить у родителей. Они так же как и ты не знают моего адреса. Прими все, как есть.
– Я тебя ненавижу, – бросил он ей.
Лада поставила чашку с недопитым кофе на стол, взяла свою дорожную сумку и пошла к выходу.
– Ты поймешь меня через какое-то время. Поймешь, что я права.
Влад подскочил и захлопнул перед девушкой входную дверь, упираясь в нее рукой.
– Ты никуда не поедешь.
– Хочешь запереть меня в этой квартире? Что ты от меня хочешь?! Ну, не могу я так. Не могу дольше оставаться в этой обстановке. Хочу что-то изменить.
Лицо Влада покраснело от напряжения и Лада криво усмехнулась, глядя на эту гримасу.
– Перестань, Влад. Будь в конце концов мужчиной. Ты – не мальчик. Тебе не двенадцать. Ты уже вырос. Рассуждай с умом. Я во всем права – мы просто немного отдохнем друг от друга, а потом я вернусь и мы будем жить как прежде. Мне не нужен никто кроме тебя. Я вернусь к тебе.
Она приоткрыла дверь и выскользнула в щель. Влад уперся лбом в стену и стоял так некоторое время, потом схватил с тумбочки ключи от машины и выскочил за ней. Он не смог догнать ее такси в дороге. Было плотное движение и он, пытаясь вырваться из дорожных заторов, постоянно резко обгонял, тормозил и упирался в стоячий у обочин транспорт. Он бросил машину у вокзала и забежал внутрь. Лада уже купила билет и шла по перрону.
– Ты не можешь так оставить меня! – крикнул он, хватая ее за локоть.
– Сделай мне одолжение: передай Олегу, что я права по поводу тебя, а он сам тебя не до конца знает.
– При чем тут Олег? И какого хрена вы там меня обсуждали?! Ладно, об этом потом. Ты так не уедешь.
– Отпусти меня. Вспомнишь, что я тебе говорила: через пару дней тебе будет стыдно. Я ведь сказала, что вернусь.
Это были ее последние слова. Она развернулась и пошла вперед. Влад остался. Дверь в квартиру Олега была не заперта и Влад зашел, не стучась. Брат встал с дивана и пошел ему на встречу, но Влад на ходу схватил его за ворот рубашки и резко встряхнул.
– Лада просила тебе передать, что ты сильно ошибаешься на мой счет, а она знает меня лучше. Что между вами было?!
В его глазах застыл ужас, он ждал ответа, но в то же время не хотел его услышать. Олег, наконец, догадался в чем дело и задумчиво посмотрел на брата.
Это был первый день, когда за прошедшую зиму солнце пригрело по-настоящему. Еще было холодно, кругом лежал не спешивший таять снег, но приближение весны ощущалось, в воздухе появилась новая свежесть.
Влад не видел Ладу с тех пор, как она уехала тогда в начале октября. Он не мог до нее дозвониться, родители были не в курсе ее местонахождения, а пробные вылазки в Питер не принесли никаких результатов. Прошло почти пять месяцев. Влад от безысходности впрягся в работу и смог разобраться со всеми проектами только к концу февраля. Это был первый день, когда он наконец захотел отдохнуть и вечером приехал на Воробьевы горы.
Он вспомнил, как два года назад они с Ладой здесь соревновались на скорость и опять отчетливо и остро ощутил боль от ее отсутствия, тоску и глухое, звериное отчаяние. Он покатался по дорогам вокруг Университета и выехал на Мосфильмовскую улицу. На встречной полосе машины медленно двигались в вялой пробке, но Влад сразу заметил красную Субару Импреза, выделявшуюся в общем потоке. Окно водителя было опущено и оттуда высовывалась маленькая женская рука с сигаретой. Этот жеманный жест настолько рассмешил Влада, что он решил немного похулиганить. Он сбросил скорость до сорока километров и, поехав вплотную к встречным машинам, поравнялся с Субару и выхватил сигарету из рук девушки, сидевшей за рулем. Прибавив газу, он выкинул чужой окурок и рассмеялся. В зеркале заднего вида он с удивлением заметил, что машина развернулась на сплошной полосе и поехала за ним. Импреза догнала БМВ и даже попыталась обогнать, но загоревшийся светофор остановил обе машины перед переходом. За рулем Субару сидела девушка лет тридцати в темной бейсболке. Она улыбнулась ему и эта улыбка будто замерла на ее лице. Нельзя было сказать, что девушка была особенно привлекательной, но что-то цепляющее в ней было. Румяное, широкое с крупными скулами лицо, круглый нос и короткие, надутые губы. Ее яркие, светло-голубые глаза тоже излучали весенний позитив и жажду жизни. Влад подумал, что за последние полгода давно не встречал таких улыбчивых людей.
часть 2, глава 7
7
Пошел дождь. За окном шум ударов капель сливался с монотонным стуком колес по рельсам. В Петербурге было облачно и сыро, по сердитому небу носились рваные клочки туч, ветер смешивал запах болотистой сырости и морской бриз с залива. Лада сидела на своей полке и последние полтора часа смотрела в окно: снаружи яркий оранжевый лист прилип к намокшему стеклу и дрожал, загибая оборванные концы. До остановки оставалось не больше пятнадцати минут и с этих пор этот город должен стать ей родным, как минимум, на ближайшие пару месяцев. У нее перед глазами все еще стояло лицо Влада. Она жалела, что напомнила ему про Олега. Олег совершенно ни при чем, надо, чтобы Влад это понял. Но он поймет, не сразу... Влад слишком хорошо знает ее, знает чего она хочет, просто ему трудно смириться с этим. Трудно быть в отчуждении хоть какое-то время. Хотя они оба понимают, что все равно будут вместе. Их отношения не изменятся, но, может быть, изменятся они сами.
Выйдя из вокзала, Лада поймала такси и направилась к себе на съемную квартиру. Ее жилище находилось в одном из старинных и ныне ухоженных домов в Петроградском районе, в пешей доступности от Невы. Она уже успела купить необходимые для занятия живописью предметы и теперь это все занимало тесную и полупустую квартиру. Но Ладе нравился этот аскетизм. Он заставлял больше работать и больше созерцать. Она любила по вечерам разглядывать город из окна; ее вдохновляли фонарные столбы, одинокие пешеходы, лепнина дома напротив.
Она взяла несколько уроков академического рисунка, больше для того, чтобы вспомнить то, что уже проходила в институте, и сконцентрировалась на живописи, но здесь ей пришлось выбирать технику исполнения работ и она долгое время металась между акварелью, темпорой и маслом, под конец, предпочтя последнее. После занятий у нее оставалось много свободного времени и она с удовольствием тратила его на фитнес. Увлечение спортом перебороло ее первоначальное желание походить по питерским барам. Она не стала изменять здоровому образу жизни и к концу долгих, темных месяцев зимы похудела и стала выглядеть свежей и моложе. Она теперь почти не пользовалась косметикой, не отказываясь только от румян и светлых теней. Присущая ей женственность стала сексуальностью юной девушки, а худощавость и бледность добавили ее облику романтичности и очарования не уверенной в себе женщины, а созерцающего и увлеченного миром художника, скрывающего под светлым обликом темные стороны души. Лада стала выглядеть как студентка старших курсов, хотя сама окончила институт чуть меньше десяти лет назад. Она принимала все перемены и чувствовала, что они перекликаются с ее душой.
Окончив художественные курсы, она не ринулась обратно в Москву. Ей хотелось еще немного пожить в этом городе, напитаться атмосферой, запомнить изящные формы архитектуры. Она бродила по улицам, рисовала с натуры и все запоминала. Под конец у нее скопилась небольшая коллекция работ, часть из них она подарила знакомым по школе, несколько продала художникам торгующим на бульваре, некоторые просто оставила, когда съезжала с квартиры. Из оставшихся она забрала свой зимний пейзаж Исаакиевского собора и осенний закат на Финском заливе.
Возвращалась домой она с легким сердцем и сознанием наполненным всем прекрасным и удивительным. Ей доставила особое удовольствие эта аскетичная жизнь без распорядка и одинаковости, открывшая ей глаза на мир и добавившая в них новое сияние.
Лада открыла дверь ключом, включила свет и спустила Локки с рук. В квартире было пусто. Она прошлась по комнатам и заглянула в холодильник, надеясь отыскать что-нибудь, чтобы перекусить с дороги. Отсутствие хоть каких-нибудь продуктов ее удивило. Она заварила чай и вытащила оставшиеся бутерброды, которые брала с собой в поезд.
Свежий майский ветер прогнал последние остатки пыли и развеял удушливый воздух в квартире. Она стояла у окна и любовалась расцветающими вокруг пруда деревьями.
«Да, я немного задержалась. Рассчитывала вернуться к Новому году, а приехала к празднованию дня Победы. Влад, наверное, настолько зол на меня, что придется долго уговаривать его помириться. Но зато я так по нему соскучилась, так хочу его увидеть! Как жалко, что он сегодня не дома. Надо бы, кстати, узнать где он».
Она позвонила Олегу.
– Я уже в Москве. Пару часов назад приехала.
– Рад за тебя. Все нормально? Хорошо добралась?
– Да, отлично. А где, кстати, Влад? В командировке? Где он сейчас: в Германии или в Китае? Или его еще куда-нибудь подальше послали? – она смеялась, по голосу было понятно, что у нее хорошее настроение.
Олег несколько секунд молчал. Лада насторожилась.
– Так где он?
– Боюсь, он в Москве.
– В Москве?!
– Лада, зачем ты его бросила?
– Я его не бросала! Мы с ним поняли друг друга. К чему это ребячество?! Где он?
– Он уже около полутора месяцев живет с другой женщиной. Лада, подожди, не клади трубку! Давай встретимся, поговорим. Он не виноват. Ты все поймешь.
– Я всегда все понимала, Олег.
Девушку звали Кира. Ей было двадцать шесть и последние три года она работала бухгалтером в крупной иностранной компании, слушала рок музыку, читала новеллы японских авторов и радовалась обладанию ярко-красной спортивной машиной; в общем, вела стильную, позитивную жизнь обычной современной женщины. Она естественно была одинока и Влад это сразу же понял, как только опустилось окно водительской двери и девушка предложила сходить в кафе. Это спонтанное приглашение застало его врасплох и ему пришлось согласиться.
Сидя напротив нее и уже достаточно изучив ее лицо, Влад смотрел в окно и вспоминал тот день, когда он пил здесь кофе со своей женой. Кира не была красива, но у нее определенно было запоминающееся лицо с подвижными, яркими глазами. У нее была короткая стрижка на прямых темно-русых волосах и ее было трудно представить в другом образе, она выглядела органично с этими темными, короткими волосами и ярким макияжем. Она много говорила и, казалось, ее совсем не беспокоило то, что собеседник ее не слушает.
– А ты живешь один? – спросила она, резко прервав свой предыдущий монолог и переключившись на другую тему.
– Нет, я женат.
– Но живешь-то ты один. Это по глазам видно.
Влад смутился и отвернулся: что еще она может узнать по его глазам?
– Можешь не отвечать. Все понятно, – невозмутимо продолжала Кира.
Он пожал плечами, не собираясь никак реагировать на ее слова.
– У тебя хорошая машинка – Субару версии WRX.
– Презент моего бывшего. Угодил. И с цветом угадал. Я не сильно разбираюсь в марках, но про эту машину мне постоянно все говорят. Все: друзья, знакомые. Ее нельзя не заметить. Она всем нравится.
– Да, но ее надо уметь водить. В руках любителя она не реализуется.
– И что на ней надо как-то по-особенному ездить?
– Она может делать то, что не умеют некоторые другие машины.
– Ну, покажи.
В подтверждении своих слов Владу пришлось проехать боком в управляемом заносе вокруг газона перед главным зданием университета, недалеко от того места, где они встретились около часа назад. Девушку этот маневр впечатлил и она долго хвалила его, восхищаясь тем, что его не пугает полуобледенелая дорога и проезжающие мимо машины. Глядя на эту веселую девушку, Влад почувствовал тихое спокойствие, у него на душе уже давно не было так легко и приятно. Находиться рядом с ней было позитивно, жизнь начинала казаться забавной и легкой и, главное, отрицала появление каких-либо претензий. Кира предложила встретиться еще и всю долгую паузу пока Влад думал над ответом, крепко держала свою приветливую улыбку. «Согласиться на зло Ладе? Или себе? Или отказаться и ждать? Черт, я даже не знаю и не представляю, что Лада делает в этот момент!» – думал Влад, а Кира улыбалась и ждала.
– В общем, он приехал ко мне домой поздно вечером и стал рассказывать про свои отношения с этой девушкой, – говорил Олег, сидя с Ладой у себя на кухне в тот же вечер, когда она вернулась. Она не могла ждать и решила тут же сама приехать и все выяснить. И теперь сидела напротив него с неподвижным лицом, стеклянным взглядом и слушала, – Они познакомились на Воробьевых горах. Он же любит там кататься. А у нее оказалась спортивная машина. На этой почве и возник интерес. Они встречались неделю, а потом он переехал к ней. Накануне он приехал ко мне за поддержкой... или за критикой.
– Ты поддержал?
– Нет, но мои доводы были бездоказательны. Ты уехала, ты оставила его.
– Но он мой муж!
– Ну, он твой муж, а зачем ты уехала?! Хотя можешь не говорить. Он сказал мне, что понял тебя. Сам я понять не могу, но он говорил убежденно. Тебе хотелось перемен и душевной свежести? Но зачем надо было оставлять его? Это я спрашиваю от себя. Ты же знаешь: он неуравновешен, он вспыльчив, он поступает опрометчиво.
– Связь с любовницей ты объясняешь его опрометчивостью?
– В какой-то степени. И душевным кризисом. Он сломался. Когда он был здесь у меня, он был в каком-то странном состоянии, как будто решал не лично его касающиеся вопросы, а какого-то постороннего человека. Он не влюбился в нее, это очевидно. Но она чем-то задела его, тронула. Из его слов я понял, что она живет вечно вся на позитиве. Мир прекрасен, все люди братья, не стоит грузить лишние проблемы, жизнь хороша именно сейчас. Я понял, что ему с ней легко. Может быть, конечно, у них возникло и... какое-то физическое притяжение. Не знаю, не уверен. Он не был в особо восторженном состоянии. Скорее всего она нравится ему больше как человек, чем как женщина.
– Не успокаивай меня.
– Не был бы он твоим мужем, я мог бы поверить, что она вызывает у него какие-то эмоции. Влад очень придирчив. Стал...
– Я знаю. Наверно, на этом резком контрасте между мной и ей, он и полюбил ее.
– Полюбил? Полюбил, но только не ее, а себя. Захотел вернуть себе уверенности. Он тут же вернется, когда узнает, что ты приехала.
– Нет, не вернется. Я не приму.
Она встала, чтобы уходить. Олег заметил, что она сдерживается из последних сил.
– Лада, тебе надо успокоиться и все обдумать. Не говори сгоряча.
– Я уже все обдумала. Он больше не будет жить со мной, даже если вернется.
– Ты сама сначала подвела его к этой черте. Подвела за руку к краю пропасти и сказала: «прыгай, а я посмотрю, что с тобой будет», – Олег расстроился и почти кричал на нее.
– Не утрируй. Многим парам приходиться расставаться на какое-то время. Это не повод пускаться в загул.
– А то, что... что...мы... что было между нами! Это по-твоему не измена?!
– Это был пьяный бред. Любой здравомыслящий человек не посчитает это за измену.
– Да, но это сделает ему больно.
– Больно?! А то, что испытываю сейчас я простым словом «больно» не назовешь!
Она резко развернулась и пошла к двери. Олег молча проводил ее. На пороге она обернулась и, посмотрев на него другим, более мягким взглядом, сказала:
– Спасибо тебе, что ты сдержался и не сказал ему правды.
– Никогда не смогу этого сделать. Он был в таком отчаянии, после твоего отъезда, не помню, чтобы я его таким видел.
– Ну, сейчас все наладилось.
В песочнице играли дети, кидались друг в друга пластмассовыми лопатками и ведерками и пытались перекричать самих себя. Запах сирени обволакивал и насыщал воздух терпким ароматом. Лада сидела на скамейке под деревом во дворе незнакомого дома и пристально наблюдала за подъездом. Она не стала звонить Владу и радовалась своей предусмотрительности, тому, что не сделала этого сразу как приехала, а узнала обо всем от Олега. Желание увидеть Влада сохранилось, оно теплилось в ней все последние месяцы. Она скучала по нему. Но теперь, она знала наверняка, она не хочет ничего кроме этого. Только увидеть. Ни слова, ни взгляда. Она не будет подходить, не будет разговаривать с ним, не потребует объяснений, только посмотрит на него издалека и уедет. Что будет потом, она не загадывала. Наверно, надо будет как-нибудь устроить развод. Она найдет адвоката и он сделает так, чтобы ей не пришлось встречаться с бывшим мужем, не пришлось смотреть этой женщине в глаза и ругать за то, что она отняла у нее. Лада не хотела никаких оправданий от него, она боялась представить себе его с жалостливой гримасой, услышать его голос, уловить в нем прежние мягкие и тонкие нотки. Она боялась увидеть его карие глаза, с их вызовом и преданностью. Она любила его и будет любить. Но времена изменились. Они сами изменились. И Лада отчетливо это поняла, когда увидела Влада и сначала не узнала его.
Из подъезда вышла парочка: низенькая, коренастая девушка в больших солнцезащитных очках и сутулый, немного обрюзглый мужчина. Влад был в непривычном для него деловом костюме, который скрывал последние остатки его формы и накаченных мышц. Солнечные лучи переливались в его посветлевших волосах, выделялись поседевшие виски. Лицо осунулось и посерело, а во взгляде не осталось ничего. Его глаза ничего не выражали; выражение лица тоже было безразличным, а движения и походка стали медлительней и выдавали крайнюю усталость и утомленность жизнью. Ему было тридцать семь и он уже выглядел на свой возраст. Лада ужаснулась его внешнему виду и даже привстала со своего места, чтобы его получше разглядеть. Она не видела его какие-то семь месяцев и никак не могла поверить в то, что он мог так измениться, постареть за это время. Но теперь, как раз, он выглядел вполне нормально, он не выделялся в толпе, не привлекал внимания и казался обычным мужчиной своего возраста.
Влад не мог не почувствовать ее взгляда. Он бы почувствовал ее в темной комнате с закрытыми глазами. Он остановился перед машиной и посмотрел на детскую площадку. Кира продолжала что-то щебетать, не обратив внимания на его задумчивость, а он, ничего ей не объясняя, развернулся и пошел через двор к скамейке, где сидела жена. Лада встала и ждала пока он подойдет. Сначала она испугалась, когда поняла, что он заметил ее, но потом ей стало спокойней и она перестала волноваться. Она увидела этот присущий ему откровенный, восторженный взгляд и сразу же успокоилась. Он по-прежнему любит ее. Когда он смотрел на нее, в его облике проявлялось что-то от прежнего Влада, в глазах блестел тот же огонек, в выражении лица и неповторимости его черт присутствовала та же утонченность, но седина в волосах не исчезала, а резкость движений похоже навсегда сменилась скорбной медлительностью. Лада с болью осознала, что он действительно постарел и никогда уже не станет таким, как был раньше. Что-то ушло из его души, а что-то изменилось в его психологии и, наверно, эти изменения были вполне естественны, но тем болезненней было их осознавать. Влад тоже заметил в ней определенные перемены: он раньше не видел ее такой юной и теперь мог представить, как она выглядела на выпускном балу в школе. И эта новая Лада нравилась ему не меньше той опытной и разумной женщины, с которой он привык жить. Но отлично ее зная, он понимал, что не все так просто: за ангельской оболочкой скрываются те же бесы, просто они теперь стали хитрее и интеллигентней.
– Как живешь? Вижу, что-то ты постарел, – сказала Лада, не здороваясь, – Наверно, это тебе на пользу.
– Да, твой отъезд особенно пошел мне на пользу, – сказал он с усмешкой.
– Разве нет. Вон, появилось очаровательное существо, которое ждет тебя возле машины и от удивления никак не может закрыть рот... или ей брекеты мешают.
– У нее нет брекетов.
– А-а, это значит свои зубы такие? Бедняжка... Я, собственно, не хотела с тобой встречаться. Приехала так... взглянуть на тебя издалека.
– Лада прости меня. Это все так глупо.
– Не смей, Влад, так говорить. Никогда больше не произноси этих слов. Наше будущее – суд и раздел имущества, – она с трудом сдерживала гнев.
– Лада, прости. Я был так слаб и мне так было не по себе в связи с твоим отъездом.
– Это, значит, моя вина, что ты мне изменяешь?!
Она ударила его по щеке. Влад немного отпрянул, но продолжал стоять на месте, она ударила его еще раз, а затем снова и снова. У него покраснела и распухла щека, а у нее уже горела ладонь, но она не чувствовала облегчения, наоборот его вид, эта бабенка у подъезда, собравшиеся во дворе зеваки – все бесило ее и доводило до бешенства. Она толкнула его в плечо, Влад хотел поймать ее за руку, но она увернулась и, собравшись с новыми силами в азарте борьбы и всплеска всех своих негативных эмоций, стала пинать его ногами. Вполне возможно, что со стороны все это выглядело довольно комично, но ситуация была такой острой, что почему-то никого не потянуло засмеяться или хотя бы хихикнуть. Вскоре у него все брюки были в песке и следах от ее обуви, он не пытался увернуться и о том, что на самом деле ему больно, говорила его красноречивая гримаса. Наконец, Лада немного остыла. Разгоревшийся в ее глазах огонь потух, она плюнула ему под ноги, развернулась и ушла.
Влад простоял некоторое время на одном месте, затем вернулся к Кире.
– Хорошо она тебя отмочалила! Это кто, жена что ли? – спросила девушка, дотрагиваясь рукой до его щеки. Она была, как обычно, в веселом настроении и этот эпизод никак его не испортил.
Он, не церемонясь, убрал ее руку и сказал:
– Открой квартиру, я хочу собрать свои вещи.
– Уходишь от меня? После вот этого?! После того, что она тебе устроила?!
– Ладно, потом заберу, – он вытащил ее сумочку из машины и отдал ей.
Кира смотрела на него удивленными, полными непонимания глазами и даже не смогла ничего сказать, когда он захлопнул дверцу машины и уехал. Она осталась стоять у подъезда и, наконец, смущаясь заметила жалостливые взгляды, обращенные к ней всеми участниками этой сцены, а ведь почти все ей знакомы и теперь во дворе будут гулять сплетни про нее, а ей самой каждая встречная старушка будет с жалостью смотреть в глаза и спрашивать, как ее здоровье. Она медленно развернулась и нерешительно пошла домой.
Влад приехал домой и, не пытаясь остановиться и все обдумать, зашел в квартиру. Лада делала вид, что не ожидала его появления, хотя знала, наверняка, что он скоро появится, поэтому и торопила таксиста, рассчитывая приехать раньше мужа. Злость заиграла в ней с новой силой и, как только Влад переступил порог квартиры, в него полетела разная кухонная утварь. Она нарочно брала самые тяжелые и небьющиеся предметы. Ей под руку попалась склянка с перцем, она разбилась об стену и Влад стал чихать. Но вместе с чиханием, она услышала, что он смеется и это взбесило ее еще больше.
– Ты, наглый урод! Зачем ты приперся сюда за мной?! Ты уже устроил свою жизнь, оставь меня в покое! Ты, подлое дерьмо, скотина! Опустившийся имбецил! Примитивный ублюдок! – она выкрикивала самые изощренные ругательства приходившие ей в голову и, под конец, когда она уже больше ничего не могла придумать, Влад рассмеялся еще сильней и сказал:
– Сразу видно – творческий человек! Такая изобретательность!
Лада уже никак не могла стерпеть такой наглости. Она набросилась на него со стулом в руках, замахиваясь им с такой легкостью, как будто это была шариковая ручка. Стул разлетелся на несколько отдельных частей, его резные ножки отлетели к окну, а мягкая спинка ударилась о холодильник. По видимому, это сбило спесь с Влада, он перестал смеяться и сощурился от боли. Девушка глубоко выдохнула и вернулась на кухню.
– Вон из квартиры!
– Я никуда не уйду, – сквозь зубы процедил Влад и ушел в ванную.
Лада успокоилась только когда его фигура исчезла за дверью. Она чувствовала себя так, как будто только что хорошо позанималась в фитнес-клубе, но перед глазами всплывало лицо этой веселой и, как ни странно, уверенной в себе девчушки и она снова чувствовала в себе прилив ярости и снова была готова ломать и портить все вокруг. Ситуация принимала вид замкнутого круга. Чем сильнее Лада понимала, что по-прежнему любит своего мужа, тем больше злости чувствовала к нему и тем острее осознавала, что не сможет его простить.
Когда через полчаса Влад услышал, что она успокоилась, то постарался как можно бесшумнее выйти из ванной и зайти на кухню, чтобы поесть. В комнате Лады не было, а так как он не слышал как открывалась входная дверь, то предположил, что она в спальне. Лада провела в комнате остаток вечера и около полуночи зашла в гостиную. Влад сидел на диване, скорчившись, перед ним на столе стоял стакан с анальгетиком.
– Ты еще здесь? – громко спросила Лада, – Вон! Убирайся, я не собираюсь ночевать с тобой в одной квартире.
– Я... я сейчас уеду. Поеду в травмпункт. Но потом вернусь.
Он обернулся и она увидела, что у него сильно опухло лицо и на висках и щеках горят бардовые ссадины. Его болезненность внезапно успокоила ее и она решила не накалять обстановку.
– Это из-за оплеухи? Поезжай к своей девке, она тебе обработает йодом.
– Я к ней больше не поеду.
– Отчего же? Так мило пожил у нее целый месяц.
– Она мне никто.
– А когда ты с ней спал, она тоже была никто?
– В целом, да.
Он встал и, прихрамывая, пошел к двери, на ходу придерживаясь за бок, где у него, по видимому, болело, потому что он морщился от каждого движения.
– Стоп. Вернись, – приказала Лада, поглядывая ему в след. Она не хотела быть сострадательной, но она не могла видеть его таким. – Давай я тебе помогу. Что у тебя болит?
Он сел на свое место и снял рубашку, а Лада принесла все необходимые средства вроде мазей, йода и бинтов. У него болели несколько ребер слева и она подозревала, что они треснули и ему придется делать снимок. Влад мужественно сжал зубы, когда она, сев ему на колени, пыталась нащупать переломы и дотрагивалась до гематомы, расплывшейся ниже. Она так ничего не определила, но плотно перебинтовала, чтобы он, двигаясь, меньше тревожил больное место. На припухлый висок уже было бесполезно прикладывать лед и Лада сделала повязку с рассасывающей мазью.
– У тебя теперь нескоро будут съемки, – она нагло рассмеялась.
Влад молчал. Ее близость демобилизировала его, он ничего не слышал и ни о чем не думал; он так скучал по ней, он так хотел увидеть ее и почувствовать. И теперь после всего этого скандала, после истерики и криков, она рядом, у него на коленях и сидит прижавшись к нему. Он уже забыл как выглядит Кира, забыл месяц проведенный с ней как короткий сон. Он не может жить без Лады. Почувствовав его настроение, Лада пересела и сказала:
– Ты не очень-то распаляйся. Сегодня переночуешь, а завтра катись на все четыре стороны. Спи вот тут, на диване.
Она ушла к себе в спальню, а Влад остался в комнате.
глава 8
Смеркалось. Ни одной вибрации ветра в занавесках. Лада лежала, разглядывая рисунок на ширме, и прислушивалась к звукам в квартире. Телевизор не работал, свет был выключен – по всей видимости, Влад уже уснул. Она встала и, стараясь издавать как можно меньше шума, стала пробираться на кухню. Девушка уже практически дошла до середины комнаты, когда, наконец, заметила, что Влад сидит в кресле перед окном, подперев голову рукой, и о чем-то думает. Он почувствовал ее присутствие и обернулся.
– Раз уж ты сидишь тут и, вероятно, что-то обдумываешь, придется мне к тебе присоединиться. Нам давно надо все обсудить, – она налила себе воды и села на диван, ее голос доносился из глубины комнаты.
Влад развернул свое кресло, он не видел ее в темноте, но по голосу понимал, что она настроена серьезно.
– В общем, Влад, несмотря на все твои поступки, буду с тобой откровенна. Ситуация этого требует. Старайся понять все, что я скажу.
– Я уже заранее тебя понимаю и даже догадываюсь, что ты хочешь сказать.
– Тогда может мне и не стоит говорить вовсе?
– Нет, скажи. Облеки мысли в форму.
Лада ухмыльнулась: Влад всегда ведет себя нетипично и нельзя знать наверняка в каком он настроении в определенный момент.
– Скажу честно: за твою измену я тебя никогда не смогу простить. Я много думала об этом и поняла, что не хватает во мне тех чувств, которые мне помогли бы это сделать. Мой тебе дружеский совет, совет близкого человека – возвращайся к Кире. Она, судя по выражению ее лица, когда я ее видела, влюблена в тебя. Она хочет быть с тобой. Ты сам видишь: она позитивна, понятлива. Что тебе еще нужно? Ты можешь весело пожить с ней. Не со мной. Со мной по-другому. Сам знаешь, со мной все сложней и трудней. Кира – то, что нужно тебе на этом этапе твоей жизни. У нас с тобой не будет прежних отношений. Я тебя не прощу. А Киру мне просто по-человечески жаль. Ты теперь поступаешь с ней нехорошо.
– Не люблю повторяться: мое отношение к Кире ты уже знаешь. Я вообще не понимаю, почему я должен к ней возвращаться? Лада, я с самого начала говорил ей, что будет. Она была согласна иметь со мной отношения на этих условиях. Она мне чужой человек. С тобой я не расстанусь ни при каких обстоятельствах. Я предупреждал ее, что мы не будем вместе и я люблю жену. Ей было все равно. Не вижу причин почему ей стоит обижаться. Ты – другое дело. Перед тобой я виноват. Но ты ведь знаешь, что мы не можем друг без друга. Прости меня, Лада. Постарайся, я хоть и виноват, но мне самому тошно из-за этой измены. Вообще-то, мне же это не свойственно. Так все вышло. Ты должна понять меня. Пойми насколько мне было тогда плохо и прости.
– Не получится, Влад. Поэтому и говорю сразу, чтобы ты возвращался к ней.
– Я уже сказал все по этому поводу и решения не изменю.
– Ладно, тогда давай жить вместе, но как... как друзья, как соседи, не претендуя ни на что большее. При таких условиях мы сможем сосуществовать, если это дружеское равновесие нарушится – мы расстанемся. Это единственный выход для нас.
