Текст книги "Полет в Нифльхейм (СИ)"

Автор книги: Евгения Ливина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Роман вошел в кураж и его понесло в профессиональные дебри, он начал рассказывать о том, что даже его возможным поклонникам было бы неинтересно слышать, но Лада не перебивала его, обдумывая что-то свое. Она смотрела на него и в этой улыбке, в мимике и жестах, видела того самого Ромку – своего первого парня, покоряющего девушек одной улыбкой. Она подумала, что ему обязана тем, что возможно никогда не сможет иметь детей... Он все говорил, а ее мысли возвращались в то время, когда им было по семнадцать. Ведь они помнят друг друга с самого раннего детства. Родители дружили еще до рождения детей. До десяти лет Рома проживал в Твери, но переехав в Москву, он не перестал общаться с ней: дети играли вместе, когда родителям удавалось встречаться на даче или у кого-нибудь в гостях. Им всегда было весело и они были лучшими друзьями. Когда Лада приехала в Москву поступать в институт, Роман был единственным кого она близко знала в этом городе, и он со всей серьезностью начал обучать ее взрослой жизни. Он звал ее на вечеринки, они ночами просиживали в клубах и еле приволакивали ноги под утро домой, но это было тоже весело...У него были девушки до нее и он имел опыт отношений, поэтому ему удалось привязать ее к себе. Родители снимали для Лады квартиру в центре Москвы и, когда их отношения уже не получалось скрывать, он несколько раз пытался переехать к ней и жил у нее по две недели, каждый раз убегая домой от ее жуткого характера и постоянных ссор. На третьем курсе все зашло слишком далеко, но Лада ни секунды не сомневалась, что будет делать аборт. С этого момента веселье кончилось и наступила взрослая жизнь. Роман предлагал все рассказать родителям, обвинял ее в неосторожности и постоянно плакался. Лада категорически запретила ему что-либо говорить родным. Она нашла денег и сама, одна пошла делать операцию. Ей до сих пор становилось жутко холодно от воспоминаний о том дне. С утра кружила метель, сыпал густой снег. Девушка отчетливо запомнила те ощущения: боль, подкашивающиеся ноги, слабость, тяжелая голова и рябь перед глазами. Она сидела на автобусной остановке, не в силах встать и поймать такси или сесть в троллейбус. Ее заметал снег и она не чувствовала своего тела; она дрожала от холода, а ноги будто горели в огне. Лада просидела так больше двух часов, потом собралась с силами и доехала домой (она уже жила в своей квартире). Отогревшись и перекусив, она стала обдумывать случившееся и поняла, что что-то пошло не так. Но у нее изначально не было выбора и она не винила себя в глупости или слабости. Она отлежалась и выздоровела, но в отношениях с Романом произошел надлом. Лада и раньше знала, что он изменяет ей, но не могла его поймать на этом или докопаться правды от него самого. Он все скрывал и отвечал, что по-прежнему любит ее. Вполне возможно, что это действительно была правда, потому что Лада всегда сильно влекла его. Отношения кончились бы сами по себе, если бы Игорь не ускорил этот процесс, а Лада, наконец, вздохнула свободно – к тому моменту бывший самый лучший друг был ей уже неприятен и она до отвращения устала от него.

Припомнив все это теперь, Лада вспомнила и свое неприятие и оскомину. Сейчас она не чувствовала к этому человеку ничего. Он был для нее чужой и был более чем скучен и неинтересен. Девушка начала сожалеть, что согласилась на эту встречу. Что она хотела узнать, кого найти, зачем ей это нужно теперь? Она сама удивлялась. Но Роман продолжал что-то болтать и она из вежливости к детской памяти не могла прервать его.

Олег и его новая девушка уже смаковали десерт, когда Лада и Рома поднялись со своих мест. Проходя мимо их столика, Лада взглянула на Олега и подмигнула ему. Он удивленно посмотрел ей вслед, застыв в одной позе с поднятой чашкой чая. Лада подумала, что у них не самое веселое общение – выражение лица Олега выдавало крайнюю скуку.

Роман подвез ее домой и попрощался, выразив надежду снова как-нибудь встретиться. Лада ответила уклончиво, но натянутой улыбкой дала понять, что не в восторге от подобной перспективы. Вечером она уже забыла про Романа и даже с трудом вспоминала, о чем они проболтали целых два часа. Но сам Рома, по-видимому, был совершенно серьезен в своем желание увидеть ее снова. Через пару дней, он оказался у дверей ее квартиры с бутылкой дорогого коньяка, тортиком и самой сладкой улыбкой. Влада дома не было. Лада скучала за телевизором с тарелкой овощного салата. Она сначала раздумывала стоит ли приглашать Рому домой или сразу развернуть его на сто восемьдесят градусов, но когда заметила торт и коньяк передумала и, проводив его на кухню, побежала за бокалами к серванту.

– Неплохо живешь, – отметил Рома, разглядывая квартиру.

– Весь проект дизайна мой.

– Отлично. Со вкусом. И не банально. Но...

– Но ты любишь больше хай-тэк, – закончила его фразу Лада.

– Да нет. Почему ты так подумала?

– Все мужчины любят хай-тэк.

– Нет, я от этого стиля не в восторге. Слишком просто. Мне нравится ампир. Ты здесь слегка до него не дотянула. А хай-тэк мне никогда не нравился.

Лада хотела ответить колкостью тут же пришедшей на ум, но сдержалась и только усмехнулась. Всем мужчинам нравится хай-тек, а ему нет. Одно из двух: или он врет, или он не мужчина.

Они сели за стол и Роман, открыв бутылку, разлил коньяк по бокалам.

– А помнишь, как нас поймали менты, когда мы пили водку в полночь в сквере и как мы просидели всю ночь в вытрезвителе?

Он вспомнил случай, про который Лада хотела бы забыть; ей и теперь было до ужаса стыдно, но Роман расценивал случившееся, как приключение.

– Да, уж. Ты меня научил жизни тогда.

– А ты и сама была не промах. Помнишь, как опохмелившись пошла на защиту диплома?

– Слушай, хватит выискивать этот бред из прошлого. Сейчас я бы так не поступила.

– Да, ладно. Я же вижу – ты все та же. Любительница ездить сзади без шлема на «взятом прокатиться» мотоцикле, когда у меня даже не было водительских прав. Я сам тогда боялся, а ты нет. Или когда мы с моими друзьями-придурками устроили соревнование: кто сможет перебежать Ленинградское шоссе туда и обратно, поздно вечером, когда была куча несущихся машин. Помню, туда ты перебежала, а обратно не получилось – у тебя сдали нервы. И мы перлись до пешеходного перехода: ты с одной стороны дороги, а мы с другой.

«Зато после того, как мы расстались ты от детских шалостей перешел к шалостям по-взрослому», – подумала Лада, припоминая последние сплетни про своего бывшего парня.

– Ты лучше расскажи, как попался под милицейскую облаву с пакетиком конопли в баре, – сказала она.

– А, да это скучно. Я доказал, что наркотик для личного использования и я не собирался им торговать.

– И после этого случая ты завязал?

– Да, торговать, – Рома засмеялся.

Через час бутылка опустела и Лада вытащила бренди из своих запасов. Разговор оживился и Роман уже не был ей настолько неприятен. Теперь он был ей близок почти как... какая-нибудь подружка, которую она знала с первого класса. С ним можно было говорить о чем угодно: он воспринимал ее истории, как новости из информационной передачи, а не душещипательные сетования друга, которому нужно выговориться. Хотя, чем больше он выпивал, тем с большим пристрастием начинал смотреть на свою бывшую подругу, временами в его словах проскальзывала наглость. Поняв куда его клонит, Лада стала обдумывать как бы его выпроводить. Раздавшийся у входной двери шум, ее успокоил: ей самой не придется выталкивать его из квартиры.

– А, твой муж, наверно, идет, – пробормотал Рома, цепляясь рукой за горлышко бутылки, чтобы не упала голова, – Последняя наша встреча была ой как не дружелюбной... Он мне открыл глаза – оказывается, я тебе надоел и ты бы раньше рассталась со мной. Это так?

– Какая теперь разница?

– Нет, скажи мне. Я тогда нагло повел себя с ним, сейчас начинаю бояться. Он, что был прав? Ох, не встречаться бы мне с ним здесь и сейчас.

Влад зашел к ним в гостиную и удивленно посмотрел на обоих, остановившись перед столом заставленным бутылками и стаканами.

– А это кто? – изумленно протянул Рома.

– Аналогично, хотел бы узнать.

– Роман – мой первый парень, а Влад – мой муж.

– Муж? – удивлению Ромы не было предела: он вытаращил глаза и изумленным взглядом посмотрел на Ладу, – Да, за пять лет многое изменилось. А ты, оказывается, шлюха.

– Ты следи, что говоришь, – сказал ему Влад, – Проводить до двери?

– Не, я как-нибудь сам, – Роман попытался встать, хватаясь за края стола, но не удержался и упал на свой стул, – Ну, чуваки... Лада, а почему бы нам с тобой снова, а...?

Казалось появление Влада не то, что испугало, а совсем наоборот раззадорило его и, больше не сдерживаясь в своих выражениях, Роман стал высказывать все, что приходило на ум.

– Да, тот твой муж, конечно, меня зашугал и я думал: вот сейчас опять с ним встречусь. Не довелось, а у тебя уже новый муж. Моя бывшая подружка – веселенькая шлюшка.

Лада усмехнулась и посмотрела на Влада – сколько еще он будет ждать перед тем, как выкинуть этого парня на улицу? Но она с удивлением заметила, что поведение Ромы совершенно не злит ее мужа, скорее наоборот – он смотрел на подвыпившего парня сочувствующим взглядом и даже не собирался реагировать на его провоцирующие слова и пьяные выходки.

– Да, парень, ты знаешь – у тебя такая жена. Вот так. Каково быть ее мужем? Знают все – моей жене нужна...

Он срифмовал последнее слово с матерным ругательством и сам засмеялся от своей выдумки.

– Влад, да выгонишь ты его, в конце концов? – воскликнула Лада, удивленно глядя на него.

– Он свалится где-нибудь на улице. Я, пожалуй, отвезу его домой. Нельзя же его так отпускать.

От этого предложения Лада осталась еще больше ошарашенной, чем сам Роман, который уже начал ползком пробираться к двери. Влад помог ему подняться и, придерживая его за руку, повел к выходу.

– Где живешь?

– На Крылатской.

За ними захлопнулась дверь, а Лада продолжала сидеть на своем месте, раздумывая над поведением Влада. Ей было стыдно за него; она настойчиво хотела, чтобы он помог Роману посчитать ступеньки у них в подъезде или хотя бы просто пару раз дал ему по роже. Но, Влад решил поступить по-своему и она понимала, что такой поступок больше в его стиле, чем обыкновенное мужское желание разобраться до подбитого глаза или выбитых зубов. Лада догадывалась, какое чувство Ромы настойчиво требовало напроситься на веселенькую драку – он хотел отомстить за тот случай, когда Игорь припугнул его, чтобы он расстался с ней; конечно, он поспешил бы уйти, если бы в комнату зашел ее первый муж, но, так как это оказался Влад, со свойственным ему чересчур интеллигентным выражением лица человека привыкшего не давать сдачи, то Роман решил не сдерживаться. Тем более, что надо было каким-то образом реабилитироваться перед бывшей девушкой, которая когда-то давно думала, что он никому не уступает.

Когда Влад вернулся через полчаса, Лада с гневом накинулась на него:

– Что за... за... за гуманизм! Ты почему не врезал ему?

– Во-первых, потому что он был настолько пьян, что не стоял на ногах.

– А во-вторых, потому что он, даже в пьяном угаре, мог бы тебя уложить в два приема, а ты продолжал бы что-то невнятно мямлить и позорить меня!

Влад прикусил губу и отвернулся, чтобы не смотреть на нее. Он не хотел рассмеяться при ней.

– Почему ты не выволок его на улицу и не отправил домой пинком?!

– Слушай, с ним могло что-нибудь произойти. Нельзя было просто так отпускать его.

– Ты не знаешь, в каком состоянии мы таскались по городу и с нами ничего не происходило?!

– Так вот откуда все тянется...

– Что?

– Твое пьянство.

– Речь сейчас не об этом, – Лада в азарте даже с силой топнула ногой, – Он тебя провоцировал. Игорь сразу вышвырнул бы его из квартиры.

– Я – не Игорь. Я тебе объяснил уже: он был настолько пьян, что с ним было бесполезно разговаривать и еще более бесполезно что-то доказывать кулаками.

– Ты – жалкая, трусливая свинья. Мне... мне обидно и за себя и за тебя.

Спор закончился и они разошлись по разным комнатам. Лада ушла в спальню, а Влад остался на кухне, чтобы поужинать.

Лада вернулась с работы немного раздраженной: в школе отмечали великое мероприятие – последний звонок, с утра по коридорам бегали перекрашенные старшеклассницы, а учителя не скрывали своего ажиотажа в предвкушении праздничного стола. Лада никогда не любила эту предпраздничную шумиху, пафосные пожелания и напутствия в актовом зале и совместный фуршет с физруком и учителем ОБЖ, которые напившись непременно захотят поближе познакомить ее со спецификой своего предмета.

Она заметила, что Влад даже не обратил на нее внимания, когда она зашла. Он сидел за столом, погрузившись в какие-то документы, и периодически прибегал к помощи калькулятора, который держал под рукой.

– С каких это пор ты считать научился? – спросила она.

– Да вот, как деньги появились возникла такая надобность.

– В чем дело?

– Помнишь, я скопил небольшую сумму? Так вот, я думаю положить их в банк под процент. Я подсчитал, что если оплачу ими ипотечный кредит, то ставку по нему мне все равно не снизят, а если я буду снимать с них проценты в банке, то смогу ими частично рассчитываться за квартиру.

Лада некоторое время удивленно смотрела на него, не веря своим ушам. Чтобы Влад занялся планированием бюджета и даже пытался высчитать выгоду – этого она не могла представить даже во сне! Между тем, он настолько погрузился в свои вычисления, что даже не заметил, как удивил ее.

– Кстати, едешь со мной в Германию?

– Вообще-то, не собиралась. А что там будет интересного?

– Мне нужно сделать репортаж про то, как наши гонщики-любители выступят в заезде на Северной петле Нюрбургринга. Со мной едут еще один наш журналист – мой товарищ Сережа и оператор. Будет жарко. Мы делаем большие ставки на нашу команду.

– В качестве гонщика я бы поехала, а в качестве приложения к тебе – не очень хочется.

– Жаль. Я хотел, чтобы ты тоже поехала. Будешь хотя бы смотреть прямую трансляцию на нашем канале?

– А ты будешь во время комментариев громко и нецензурно выражаться?

– Конечно.

– Тогда буду смотреть.

Влад рассмеялся и, резко отшвырнув кипу документов, подошел к ней. Она улыбнулась и обняла его.

5

Лада с утра начала готовиться к передаче о гонках в Германии, заранее ожидая от Влада его обычных двусмысленных шуток в запале спортивного азарта. Она прикупила на рынке фруктов и мороженого, поставила охлаждаться бутылку шампанского и заказала домой пиццу. Ближе к вечеру она внезапно вспомнила то о чем просил ее Влад: пригласить Олега и вместе с ним смотреть трансляцию. Лада уныло выдохнула: конечно, ей тоже очень жаль, что Олег расстался с этой своей новой девушкой, но это не значит, что Влад должен вешать брата ей на шею; ей не хочется быть чьей-то жилеткой и специально проводить с этим человеком время, чтобы он не вспоминал свои утомительно-печальные истории расставаний. Хотя Влад и предлагал ему тоже поехать в Германию, Олег отказался. Он оказался более расстроенным из-за последних событий, чем можно было ожидать, он ни с кем не общался и почти две недели никуда не ходил, специально выпросив отпуск на работе. Лада и рада была отказаться и не приглашать Олега, но в последний момент вспомнила про свое шампанское и закуски, которые пойдут лучше в компании, и решила проявить участие.

– Олег, не хотела нарушать идиллию твоего одиночества, но, в общем, приходи сегодня ко мне смотреть передачу, – прощебетала она в трубку.

– Спасибо, Лада. Не стоит меня вытаскивать. Вы за меня не переживайте. Сделай для меня запись, я потом посмотрю.

Воспоминания о бутылке, уже покрывшейся морозной испариной, бередили ее мозг и девушка, стиснув зубы, продолжала:

– Ты меня подводишь. Я ведь обещала Владу. Как ты можешь пропустить его репортаж? Ты же знаешь, он тебе потом полгода это будет припоминать. Давай, чтобы я тебя не уговаривала, хорошо?

– Ладно.

Она почувствовала, что он в этот момент улыбается.

Он пришел под вечер, притащив с собой большую коробку восточных сладостей купленных по дороге в ресторане. Уже на пороге он услышал шум телевизора, гремящего на всю квартиру. Лада провела его в гостиную, где был накрыт праздничный стол. Олег сел на диван, а она устроилась в кресле с другой стороны стола.

– Ну, что там у тебя произошло с твоей девушкой, делись, – без лишних вступлений спросила она.

Лада с самого начала заметила, что Олег выглядит болезненно, и удивлялась, почему он так долго не может оправиться. Он немного похудел и стал казаться выше, нестриженные волосы густой копной спускались по вискам, а небритость, придавшая его лицу изысканность, подчеркнула его сходство с братом, хотя с первого взгляда они не были похожи ни в чем.

– Да, все как обычно бывает в таких случаях, – Олег не удивился ее вопросу, он знал, что сам того не желая, перепугал всю семью своим занудным отношением к произошедшему, – Встречались, ходили в клубы и кино, в общем – нормально, а потом, ни с того ни с сего, переметнулась к моему сотруднику.

– Эта та самая девушка, которую я видела с тобой в кафе?

Олег, внезапно, покраснел, вспомнив тот случай. Он по-прежнему придерживался своей привычки и не смотрел Ладе в глаза, глядя куда-то в сторону или поверх ее головы, а после ее вопроса, вообще, сник и стал смотреть на обивку дивана.

– Да. Это Люба.

– Тебе она видно сильно нравилась? Так вот: ничего в ней нет такого, чтобы из-за расставания с ней так усиленно переживать. А то, что она выбрала другого, тебе на пользу, а ему во вред. Найдешь себе девушку покруче.

– Просто все странно – почему она сначала выбрала меня, а потом ушла к этому парню?

– Не морочь себе голову этими вопросами. Она ушла, предчувствуя, что ты ее собираешься бросить.

– Но я не собирался!

– А ей так показалось. Женщины чувствительнее.

– Так может быть, сказать ей, что она ошибается. Я не собирался рвать с ней отношения!

– Допустим, ты это скажешь, а она вернется к тебе. А она тебе нужна после этого парня, твоего сотрудника?!

Олег задумался, а Лада закусила губу, чтобы невзначай не улыбнуться и не выдать себя. Она давно знала – мужчины податливы и им можно внушить все, что угодно.

– Да, все запутанно.

– Ты самого себя спроси: а встречал ли я девушку, с которой был бы готов прожить всю жизнь на необитаемом острове? Сомневаюсь, что ответишь утвердительно. Такую ты пока не встретил. Не трави себе душу и не растрачивай себя попусту. Просто будь внимателен и не упусти нужного момента.

– Все это правильно, но как я пойму: вот он – момент?

Лада сама не знала, как это должно было произойти потому, что жила совершенно по другим правилам, полагаясь на случай и плывя по течению. Но в данной ситуации ей надо было утешить парня и она старалась говорить доходчиво и разумно, не имея понятия о том, как все это происходит в действительности.

– Ты это поймешь сразу, как прекратишь задавать себе вопросы. Тебе уже будут не нужны никакие ответы. Слушай за это нужно выпить. Пойду за солидным напитком.

Отставив полупустую бутылку шампанского, они переключились на водку, которая хорошо заиграла в сочетании с салатом из фруктов.

На экране мелькали низкие спортивные машины и серпантины глянцевой дороги Нордшляйфе, визг колес заглушался голосом журналиста, который шутил и по ходу репортажа бросался смешными эпитетами, но Лада и Олег разговорились и уже не смотрели передачу и не восхищались остротами Влада.

Олег заметно оживился; он уже не казался расстроенным, и немного раскрепостился в присутствии жены брата. Чувствуя, что в ней погибает замечательный психолог, Лада продолжала сыпать своими умозаключениями по поводу отношений Олега с его бывшей девушкой, ее поведения и мужского соперничества, а также коснулась щекотливых вопросов о разнице восприятия у мужчин и женщин.

– Ни в коем случае нельзя говорить, что все женщины похожи. Мы разные. Я терпеть не могу, когда мудреные «якобы» психологи говорят, что женщины с Венеры, а мужчины с Марса. Все люди разные и у каждого своя планета. Ну, вот скажи хотя бы: я похожа на твоих бывших девушек?

– Ты – нет. Но некоторые из них между собой в чем-то похожи.

– А, ну так мы все имеем что-то общее. В тебе, например, я вижу кое-какие качества от моего бывшего мужа, но в тоже время у тебя есть какие-то черты Влада.

– Интересно и что бы они делали на моем месте?

– Мой первый муж – ломал мебель и катался на машине спьяну. А Влад... не знаю... тебе виднее. Наверно, таскался бы за этой девушкой и хватал ее за край юбки, ломая руки и бормоча что-то слезливое. Я права? Как ты думаешь. Или он ушел бы в себя и поехал к монахам в Тибет?

– Не знаю, – Олег рассмеялся, представив картину, как Влад пытается схватить свою девушку за край юбки и задержать, но она вырывается, – Когда от него ушла Ирина, оставив с ним дочь, он ничего такого не пытался сделать. Он ее уже тогда не любил. Потому что если бы любил, постарался бы удержать. Но если это будешь ты... Вряд ли тибетские монахи с их философией смогут ему помочь в таком случае. Думаю, все кончится крайне плохо: выпивать и дебоширить он точно не будет. Скорее всего убьет всех троих разом. Или хотя нет. Убьет конкурента и себя. Тебя он пожалеет.

– Почему?

– В тебе есть цельное зерно, какой-то здравый смысл. А у него не жизнь – а сплошные метания.

– Странно, я думала это у меня жизнь – череда нелепостей.

Лада почувствовала на себе его удивленный взгляд. Когда она посмотрела на него, он смущенно отвернулся. Ей слишком хорошо был знаком этот взгляд – такой же она часто видела у Влада; взгляд, который что-то таит и скрывает, но и одновременно слишком понятный, чтобы быть двусмысленным или неоткровенным. Олег долго не поднимал головы, боясь еще чем-нибудь себя выдать. Заметив его неловкое положение, Лада наполнила свой и его бокал остатками шампанского, подложила ему еще мороженого и печенья и сделала вид, что переключила внимание на экран телевизора, продолжая краем глаза наблюдать за ним. Олег залпом выпил свою порцию и сунул в рот печенье целиком, так что крошки посыпались на пол и на диван.

– О, ну что ты со мной делаешь!? – воскликнула Лада, – Я так люблю этот диван, здесь на замшевой обивке теперь останутся жирные следы.

Она наклонилась к нему и стала стряхивать кусочки печенья. Олег вытянулся в струну, прижавшись к спинке дивана; он широко раздвинул ноги, боясь, что она дотронется до его бедра, но она была аккуратна. Ее руки плавно скользили по обивке, не касаясь его джинсов, а растрепавшиеся из прически локоны упали ему на лицо и он почувствовал их запах. Её природный, женский запах – аромат спелого шиповника. Лада медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза. На лице Олега застыл ужас; он сидел, не шевелясь, и испуганно глядел на нее. Лада улыбнулась, полураскрыв в улыбке губы, и тоже застыла в своей позе. Она не чувствовала себя пьяной, но голова немного кружилась и мысли слегка путались в мозгу, хотя она могла бы в эту же минуту четко и грамотно набросать какой-нибудь эскиз. Олег не мог оторвать взгляда от ее глаз, они будто гипнотизировали его, заставляли терять рассудок. Тепло ее близости и тонкий аромат искушали его, требовали прикоснуться к ее упругому бедру или изгибу талии, прижаться губами к изящной шее, почувствовать во рту влажность ее белых зубов. Олег замер и слышал только бешеную пульсацию крови в висках и хрип своего дыхания где-то под диафрагмой. Осознание реальности происходящего плавилось в горящем от лихорадочных мыслей мозгу. Теряя последние способности контролировать себя, Лада внезапно пододвинулась к нему. Она видела его испуг, но ничего не могла сделать, какая-то безумная сила будто понесла ее и она чувствовала только жажду желания и азарт, как если бы прыгнула с парашютом, но, в одно мгновение решив поиграть с собой, помедлила бы его раскрыть.

– Выбор твой – да или нет... – медленно прошептала она.

Какую-то долю секунды рассудок еще боролся с его инстинктом, но лицо брата, которое последние трезвые мысли пытались вызвать перед его глазами, постепенно начало терять контуры и стало расплываться. Он поймал себя на мысли, что уже не помнит, как выглядит Влад. Между тем его моложавый голос хоть и раздавался на всю квартиру, но был так далек, как будто звучал за сотни световых лет и они не слышали его. Он резко наклонился к ней и поцеловал.

Лада проснулась и почувствовала на своем затылке чье-то сонное дыхание. Она привстала, потирая лоб и расправляя спутанные волосы, и обернулась назад. Вид Олега, который сном беззаботного младенца спал уткнувшись лицом в ее рубашку вместо подушки, привел ее в состояние эмоционального паралича.

– Твою-то мать! – воскликнула она, наконец осознав все, что произошло.

От этого крика Олег поднялся на локте и с недоумением огляделся вокруг. Он увидел ее рядом, в нижнем белье, прижимающую к себе его футболку как одеяло, резко побледнел и с выражением праведного ужаса вскочил, пытаясь в куче одежды на полу найти свои джинсы. Лада накинула свою рубашку и помогла ему собрать его одежду.

– Я...я... не знаю... почему... как. Я, наверно, моральный урод... Что я наделал?! – запинаясь, пробормотал он.

– Нет, это я, – сказала Лада, устало присаживаясь на диван.

Она просидела несколько секунд, уставившись в одну точку, затем вдруг рассмеялась самым веселым, заразительным смехом. Олег удивленно смотрел на нее.

– Лада, что же мы будем делать?

– Ты, наверно, теперь должен жениться на мне, как честный человек, – ответила она, продолжая смеяться.

В его лице промелькнуло удивление, он был подавлен и растерян. Но эта женщина с ее странными реакциями сводила его с ума в хорошую и плохую сторону одновременно. Лада перестала смеяться и догадалась о его настроении по этому стеклянному взгляду.

– Надо рассказать Владу. Я не могу солгать ему.

– Олег, о чем ты говоришь? Влад не достоин такой жалкой участи. Сбережем его здоровье и свою репутацию. Мы не скажем ему об этом никогда. Пусть это останется между нами.

– Как же я виноват! Я не знаю, что мне теперь делать?! – он с раздражением натянул футболку. У него было спортивное телосложение, но мышцы уже начинали заплывать жирком и выдавать его леность и любовь вкусно поесть и выпить. Лада улыбнулась и с теплотой взглянула на него.

– Олег, ты ни грамма не виноват. Виновата одна я. Это только моя вина. Ты слаб, как и все мужчины. Признай это. А я могла поступить как мне вздумается, но поступила именно так. Это мой грех.

– Как я буду смотреть ему в глаза?

– Как и я, с любовью.

В этот момент он почувствовал, что эта женщина, чужая жена, ближе ему, чем брат и чем кто-нибудь из родных. Она была права во всем и она смогла убедить его в этом и вернуть ему здравый смысл. Конечно, он никогда не сможет сказать Владу о том, что произошло между ними, но эта ночь со всей ее пошлой остротой останется в его памяти и долго (может быть всю жизнь) будет жечь мозг этим воспоминанием.

Олег ушел, а Лада осталась сидеть в той же позе на диване. Она до сих пор ощущала всей кожей чужое тепло; ей хотелось стряхнуть с себя это ощущение, но оно ей было приятно. Ей, разумеется, было стыдно не меньше чем Олегу, но о произошедшем она не сожалела, по крайней мере, не до такой степени чтобы рвать на себе волосы или вопить на всю квартиру. Более того, то, что случилось, ей казалось как минимум забавным и она отчетливо понимала, что сама спровоцировала эту ситуацию. Но почему ей захотелось чтобы события облеклись такой формой? Не только из-за дикой смеси шипучего вина и водки? Она осознавала, что нет. Конечно, алкоголь в крови добавил ей дозы куража, но почему она не пыталась притормозить свой разгоряченный темперамент? Ведь Олег не нравился ей, он воспринимался ею только как брат мужа и симпатичный, разумный парень. Тогда зачем надо было заводить эту и без того неловкую ситуацию в тупик? Отныне они с Олегом всегда будут неизбежно бледнеть в присутствии Влада, боясь неосторожным взглядом выдать себя, хотя сами ни за что не согласились бы разрушить устоявшиеся взаимоотношения. Она слишком хорошо знала, что нравится Олегу и от этого он еще больше боится ее; но ни он ни она никогда не желали бы носить с собой груз этого нелепого грешка, который становился для них не просто интрижкой, а несмываемым пятном на совести, потому что они понимали, что предать такого человек, как Влад – это все равно что предать ребенка, все равно что прокутить в баре деньги на благотворительность или подрезать на дороге автобус с ветеранами. В общем, это было в моральном отношении слишком дурное дело, чтобы можно было себя легко простить. Но Лада, продумав все это, не стала нагружать себя такими мыслями. Казалось к свежему воздуху примешалась слабая струя запаха марихуаны и это не вызывало у нее внутреннего протеста потому, что она не любила простой жизни, не любила планов и ответственности, всегда стремилась пройти по тонкой грани между правильным положением вещей и бредом.

Влад приехал вечером. Лада открыла дверь и метнулась обратно к зеркалу, у которого делала какую-то непонятную прическу. С кухни доносился запах жареного мяса и он почувствовал, что сильно проголодался.

– Ну, как гонка? Помнишь кто выиграл? – спросил он у жены, присаживаясь за стол.

– Там же было несколько заездов. Победили разные пилоты. А что? К чему вопрос? Хочешь проверить насколько я в теме? – она прищурившись смотрела на него.

– Нет, просто хотел обсудить.

Лада поняла, что Влад почувствовал какой-то подвох, но не мог определить к чему он относится. Любые выводы приходили к нему интуитивно, в виде вспышки и он никогда не раздумывал над логикой происходящего. Но этого интуитивного чутья, она боялась больше долгого мыслительного процесса, который в случае Влада ни к чему не приводил.

– А я думала, что ты меня подозреваешь в чем-то. Интересно, как, по-твоему, я могла бы здесь осуществить что-нибудь... недопустимое, если ты повесил мне на шею своего братца?! Даже если бы я и хотела кого-нибудь пригласить, куда бы я его дела?!

– Слушай, не возмущайся. Мне было жаль его. Я думал, ты поговоришь с ним, скажешь, чтобы он не расстраивался из-за бывшей, ну и все такое, в общем, подбодришь его. Тем более, у него дома нет этого канала, а он хотел посмотреть. Он мне, кстати, звонил сегодня, когда я был уже в нашем аэропорту.

– И что сказал? Ему понравилось?

– Он, наверно, и сам тебе это сказал. Да, понравилось. Жалел, что не поехал со мной.

– А я не пожалела... дома лучше.

– Ну, а у меня просто не было выбора. Зато теперь я собираюсь в отпуск на пару недель. Придумала куда едем?

Самолет приземлился на окутанную ясным, желтым светом взошедшего солнца полосу и пассажиры стали медленно спускаться по трапу. Когда Лада просунулась в овальное отверстие выхода, она тут же замерла и шедший следом Влад врезался в ее спину. Хвост, стоящего рядом на полосе самолета, своей обшивкой свинцово-серого цвета сливался с подножием вулкана, озаренного розовыми лучами рассвета. Вдаль устремлялась покрытая снегами горная цепь и терялась в голубой дымке.