Текст книги "Псы, волки и кара небесная (СИ)"

Автор книги: Евгения Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

   – Не дошедшие до суда? Приют? – машинально повторил Базилио, со скрипом пытаясь вернуться из своих мыслей в реальность. – Ну ты, мать, задачки задаёшь.

   Тщательно накрашенное лицо Марисоль возмущённо вытянулось.

   – Ну ладно. Эрнандо, проводи её в архив, – повернулся Базилио к дежурному.

   – Я бы хотела заручиться помощью кого-нибудь из ваших сотрудников, – вскинулась Марисоль.

   Базилио скроил гримасу, встопорщив усы, и обречённо выудил из кармана мобильник.

   – Пандо, сдавай там своё сочинение и дуй в архив – одна нога здесь, другая там. Ты тут кому-то очень над.

   В эту секунду капитана перехватил господин мэр:

   – Лорка, у меня к тебе предложение. Пару минут удели...

   Пока Базилио по-стариковски сетовал мэру на жизнь, Марисоль повторно полюбовалась на себя в зеркальце и дождалась Рауля, который чуть ли не на лету поймал ключ от архива и чуть не под мышкой потащил Марисоль за собой.

   – Извини, жуткая запара, – проникновенно шептал он на бегу. – Тебе реально нужно что-то из старых дел – или так?..

   – Реально, – спешила за ним судья, стуча каблуками. – но можем совместить приятное с полезным...

   – Предлагаю в следующий раз снять номер в хостеле. После работы.

   – Тогда на ресепшене обязательно настучат. Если увидят нас вместе вне работы.

   – Детка, это деревня, – затормозил у нужной двери Рауль и с налёта вонзил ключ в замочную скважину. – Тут в любом случае настучат и кости перемоют... Предупреждаю: копать придётся много. Падре Маурисьо у нас двадцать лет как падре...

   – Тем лучше, – выдохнула ему в ухо спутница. – Лишний час-другой ни у кого не вызовет подозрений.

   Альфонсо остановился у кружевной чугунной ограды. Строгое серое здание, увенчанное шпилем, точно стояло навытяжку, по стойке смирно. На чугунных виньетках блестели капли: пока они сновали по участку в предотчётной суете, по Календе неслышно проскользнул новый дождь.

   В глубоком дверном проёме, укрытые от погоды самой стеной, стояли падре и Кончита и созерцали тучи.

   – Простите меня. Я была очень высокомерной, я плохо думала об оборотнях. Но эти оборотни – единственные, кто помог мне и кто обо мне заботился... И тот смешной огромный лохматый пёс, который прибегал ко мне поиграть – как раз когда мне становилось совсем грустно – это ведь были вы... Я только сейчас поняла...

   – Страх – это не высокомерие, дитя моё, – отвечал священник и целовал воспитанницу в лоб – для этого ей приходилось пригнуться.

   – Но это малодушие...

   – Все мы порой проявляем слабость, – утешал падре. – Никто не идеален. Но ты нашла в себе силы признать это, и это хорошо.

   Альфонсо вдохнул, выдохнул – и толкнул ворота.

XII. Налево и направо

   Альваро уже минут десять стоял, точно прилипнув к двери всем правым боком, и внимательно слушал, и на губах его играла улыбка.

   – Ну что? – шёпотом донимала Вера. – Чего там?

   – Он молится, – одними губами произнёс Альваро и, с сумасшедшей искоркой в глазах, на пару миллиметров приоткрыл дверь в комнату старшего брата:

   – Покайся, старый развратник! Сознайся в своих греховных помыслах! Ты посмел возжелать сестру Кончиту! – завывал он подобно призраку.

   – Сейчас полу-учишь! – провыли в ответ.

   – Наконец-то узнаю родного брата, – нормальным голосом сказал Альваро, на всякий случай сделав шаг назад.

   Дверь скрипнула, и выглянул Альфонсо:

   – А если серьёзно – со мной первый раз такое, когда один и тот же человек одновременно притягивает и отталкивает.

   – Это ты обо мне?

   – Нет. Ты меня просто бесишь. Я о Кончите.

   – У меня точно не было, – поспешила установить мир Вера.

   – У меня тоже, – пожал плечами Альваро. – Может, звериная сучность взыгрывает? Осенний гон, все дела?

   – Обычно у меня всё чётко разделяется. Даже не знаю...

   – Готовы, сучности? – выросли за спиной родители.

   – Две секунды, – Альфонсо поправил ремень кобуры и скрылся за дверью.

   – Ты сегодня едешь с нами – и не отнекивайся, – объявила мужу Хуана. – В такой туман шею свернёшь.

   Утро пятницы выдалось жутко туманным. Окна как будто заклеили снаружи белой бумагой, дверной проём – тоже. Только где-то высоко, если совсем уж сильно задрать голову, происходила плавная градация в серо-синий, и над размытой границей падшего облака невнятно темнели вершины деревьев. Сегодня дождь застыл в воздухе.

   – Да я бы обернулся... – по обыкновению засмущался Хулио. – Дошёл бы по запаху...

   – Пап, не выделывайся, – вышел Альфонсо. – Поехали.

   – Пап, дай на бензин, – внёс свою лепту Альваро.

   – Я надеюсь, ты не собираешься сегодня никуда ехать? – спросил Хулио – без привычной строгости.

   – Пока туман – нет, – неуверенно ответил младший сын.

   Учитель порылся по карманам.

   – У меня только пять евро. Давай я тебе на карту кину. Чуть позже – как до школы доберусь.

   – Интересно, сегодня хоть кто-то придёт? – задалась вопросом Хуана.

   – Кто рядом живёт – наверно придёт.

   – Ага, счас, – шепнул Альваро Вере на ухо. Девушка фыркнула.

   – Ты ему лучше на презервативы дай, – отозвался Альфонсо.

   – А я, может, мечтаю о внуках, – пожадничал Хулио. – С тебя ж не дождёшься. Всё, пойдёмте.

   С той стороны, где должен находиться коттедж судьи, сквозь белую гущу прорезался голос Марисоль:

   – Вера! Ве-ра! Ау!

   – Она у нас! – прокричала сквозь туман Хуана.

   – Хорошо! Скажи ей: я ушла!

   – Может, тебя на прицеп взять?

   – Не надо! У меня противотуманки хорошие!

   – Как знаешь!!!

   Соседи, разделённые десятком метров, кричали так, словно находились по разные стороны горной гряды. Туман спутывал время и расстояние.

   – Ну вот, а я хотела послать образцы волокон и ржавчины с курьером в Мадрид, – расстроено проговорила Хуана сквозь хлопок дверцы «Сеата». – Придётся отложить.

   – Это ж сто лет ждать, – недовольно говорил Альфонсо.

   – Но всё-таки лучше, чем ничего, – слова тонули в рычании двигателя.

   Следом за рёвом «Сеата» прожужжала в молочной взвеси «Мазда»: Марисоль выезжала на звук. Переулок они преодолели вместе, гуськом, а дальше она как-нибудь наобум доберётся сама, потому что ей поворачивать налево, а семейству Гарсиа – направо.

***

   Оливия уже дожидалась начальницу, безнадёжно всматриваясь в белое безмолвие. Будто иссохшая лапа чудища, стучала в окно хорошо замаскированная ветка юного каштана. Деревце росло под окнами здания суда, проявляя недюжинное любопытство и подглядывая прямо в кабинет Марисоль. Его не менее любопытные братцы были в курсе событий в переговорной и кабинете секретаря. Если бы только деревья могли говорить, они сболтнули бы не один секрет, который люди не вынесли бы из-за стен здания.

   Как жаль, что они не могли рассказать о судьбе предыдущего судьи, думала Марисоль. Что такого не поделил он с мэром? Люди навряд ли осмелятся...

   – Видимость нулевая, – встретила Марисоль секретарша.

   – О да. Я ехала на звук, – Марисоль заняла свой трон и разложила перед собой содержимое сумочки, чтоб укротить отбившиеся от рук волосы.

   – Причёска ни к чёрту, да? – посочувствовала Оливия. – У меня та же проблема. А такие планы на вечер... Если, конечно, туман рассеется.

   – Это ты так отпрашиваешься в парикмахерскую? – Марисоль смазала салфетку муссом для волос, протёрла ею расчёску и принялась наводить порядок на голове.

   – Это я прошу одолжить мне лак для волос.

   – А с удовольствием, – Марисоль выбрала из арсенала нужный флакончик. – Держи.

   Оливия отлучилась в дамскую, так и не признавшись, для кого сегодня сменила блузку цвета хаки и бежевую юбку на ярко-синее платье с завышенной линией талии.

   Когда она вернулась, её распущенные волосы лежали немного ровнее, но в целом ничего не изменилось.

   – Нашла что-нибудь в архиве?

   – Не-а. Пересмотрели дела за пятнадцать лет – ничего не нашли, так и плюнули.

   – А я говорила, что это дохлый номер. А ты мне не верила. И – да, возьми духи посильнее. Чтоб перебить туалетную воду Рауля.

   – Почему ты уверена, что это Рауля?

   – Потому что сама ему подарила. Через интернет заказывала. Ой, кажется, кто-то пришёл. Я в приёмную, – Оливия убежала в свой маленький кабинет, который так официально называла.

   И скоро так же торопливо вернулась, чтобы не менее официально доложить:

   – К вам господин мэр.

   И тут же спряталась за дверью, которой чуть по ней не стукнул ворвавшийся вихрем сеньор Гонсалес.

   – Ваша честь! – исступлённо вращал он глазами. – Я хочу подать заявление!

   – Доброе утро, – осторожно ответила Марисоль. – Мой секретарь сеньора Пандо и её приёмная – к вашим услугам.

   – Да бросьте этот цирк! – хлопнул по столу ладонью Педро. – Мои собственные односельчане обвиняют меня в расхищении культурного наследия! На основании бреда какого-то пьяницы!

   – Смотрителя музея, – робко прокомментировала из-за двери Оливия.

   – Именно! – тряхнул густой шевелюрой мэр. – И я подаю на них в суд – за оскорбление чести и достоинства!

   – Я вас очень понимаю, – встала из-за стола Марисоль и пошла навстречу мэру, чтоб оттеснить его от стола и защитить всё то, что на столе находится. – Тем более в ваших интересах сотрудничать со следствием и как можно быстрее доказать свою непричастность к делу. Но вы имеете полное право подать встречный иск, – она вытянула перед собой руки, чтоб заслониться от бурной жестикуляции оскорблённого сеньора.

   Педро расценил этот жест по-своему – и пожал её простёртые к нему руки:

   – Я знал, что могу на вас положиться, ваша честь. Вы здесь человек новый – но тем лучше, вы сможете судить беспристрастно. Простите, если напугал.

   Марисоль ответила на рукопожатие – иного выхода у неё не было – и усадила сеньора Гонсалеса напротив себя, и принялась диктовать заявление.

   Страстным росчерком ручки мэр поставил в конце короткого текста подпись, а когда Марисоль протянула руку за заявлением, взял её за кисть и поцеловал в костяшки.

   – Благодарю вас.

   И, свободной рукой положив заявление на стол прямо перед судьёй, принялся повествовать, как оскорблён и разочарован.

   – Но у меня сегодня радостное событие. Сын вернулся из Англии – защитил диплом. В воскресенье мы собираемся это отметить – и приглашаем вас в кафе. К Кароле. Будем очень рады вас видеть. И тебя, Оливия. И ваших детей, – Педро мгновенно остыл, выпустив пар и оставив в голосе растопленное масло. Оно умащало его слова и золотилось в глазах – ещё немного, и начнёт сочиться отовсюду. Поэтому Марисоль на всякий случай поспешила выразить согласие. – Чего уж там, я пригласил пол-Календы. И вот так мне платят... Эх, ладно... – он отмахнулся, звякнув часами на правой руке. – Надеюсь, не сильно испортил вам день. Всего доброго.

   И неспешно отчалил, поправляя на ходу галстук.

   Когда дверь за ним аккуратно закрылась – в противовес всей разыгравшейся сцене, из угла вывалилась Оливия.

   – Марисоль, можно ещё раз твой лак?

***

   Остатки оперативно-следственного отдела с экспертом во главе скучковались вокруг стола Рауля.

   – Оливия звонила, – объявил хозяин стола. – Сегодня у них весело. Примчал мэр и накатал на нас заяву. На весь отдел.

   – За что? – ахнула Хуана, вцепившись в подлокотники вертящегося кресла.

   – За то, что дело возбуждаем. Короче, звездец нам, ребята.

   – Ну так перезвони и попроси, чтоб потянули с заявой, – повысил голос Базилио. – Зря что ли кралю свою по казённым архивам таскаешь? Ходить налево, так уж с пользой.

   – Зачем ты вот так при всех? – раздосадовано стукнул стопкой бумаг по столу Рауль.

   – Затем, что личными вещами по госучреждениям не разбрасываются, – двумя пальцами, как вор, Базилио извлёк из кармана бордовые кружевные трусики и помахал как приманкой.

   – Дай сюда! – выхватил предмет белья Рауль.

   – Ты свои-то не потерял? – Альфонсо присел на край стола, чтоб просмеяться.

   Хуана прокашлялась:

   – Мальчики, может, мы всё-таки о деле?

   – Да чё тут скажешь? Следствие в тупике, – ответил за всех Лорка.

   – Вот и я о том же.

   – Отпускать Мигеля и ставить за ним слежку? – предложил Рауль.

   – Мы его сорок раз уже отпускали, – возразил Альфонсо. – А он не отпускается. Вцепился в прутья и не выходит.

   – Бутылку-то склеили? – участливо поинтересовался Базилио.

   – Склеили. Но покупателя уже кинули. Сделка вовремя не состоялась. Вот он и боится.

   – Ну ведь через кого-то он отправляет свои заказы, – не собирался сдаваться Рауль. – И как-то связывается с заказчиками.

   – Телефон на прослушку. Почту взломать. Наружку поставить, – распорядился Базилио.

   – Любой каприз за ваш запрос в прокуратуру, – сказала Хуана. – Или в суд.

   – Да, пусть твоя краля и выпишет постановление, – обратился Базилио к Раулю. – В обмен на улику.

   – Прекрати, – вспылил Рауль.

   – Его жена может что-то знать, – ухватился за последний шанс Альфонсо. – Может, поговорить с ней?

   – Диего уже разговаривал. Исабель в полной несознанке. «Ничего не знаю, муж мне не рассказывает, я не я, и вообще, вы о ком?»

   – Плохо дело...

   – Вообще, контрабанду передавать можно в заповеднике. Или через дальнобойщиков. В любом случае, путь через лес очень удобен, – рассуждала Хуана, покачиваясь в кресле и закинув ногу на ногу.

   – Ну он не такой дурак, чтобы делать в лесу схроны, – продолжил мысль сын. – Любой оборотень раскопает, и плакала вся конспирация. Только из рук в руки.

   – Верно говоришь, – одобрил Базилио. – Пойду выбивать санкции из Кортасара. Что-то мне подсказывает, с ним будет проще, чем с нашей блондиночкой.

   За дверью заскреблись и затопали, и в кабинет вошли Начо и Соня в шахтёрских касках с фонарями.

   – Хорошо смотритесь.

   – А ты попробуй попатрулируй в такой туманище, – огрызнулся на начальника сержант Кастро. – Хоть глаз выколи.

   – Мы три раза на столб налетали, – подхватила младший сержант Мурильо.

   – Просто кто-то клевал носом, – подколол напарницу Начо.

   – Конечно, я всю ночь на японские фотки любовалась.

   – И как? Нашла что-нибудь подозрительное? – оживилась Хуана.

   – Там засветился весь Мадригаль до последнего сарайчика – и пол-Календы. Церковь. Наш любимый закрытый музей. Все исторические здания, в том числе мэрия и суд, а ещё лес и лесопилка и, конечно же, наше любимое кафе, – жалобно зевнула девушка. – Можно путеводитель составлять.

   – Вот теперь точно звездец, – восхитился Рауль.

   – Эх, везёт Диего, – бухнулся на стул Начо, снял каску и потянулся, – у него сегодня отсыпной.

   Дверь снова скрипнула – и к оперативникам заглянула удивлённо вытянутая физиономия. Но тут же сориентировалась:

   – Начо! Пс-с!

   – Медина! – обрадовался Начо. – Готов список?

   – Ага, – заулыбался младший лейтенант Медина из отдела паспортного контроля. – Даже два: тех, кто не оборотни и кто оборотни, но от полнолуния не зависит.

   – Спасибо! – кинулся обниматься Начо. – Я твой должник!

   Худенький и на вид неуклюжий Медина ловко отпрянул и подсунул сослуживцу два скреплённых степлером документа.

   – Кстати, там туман рассеялся! – сообщил он вторую радостную новость и вернулся к своим делам. Все кинулись к жалюзи: белые змеи расползлись по мостовой, открыв взглядам простор и многоцветье окружающего мира.

   – Ура!!! – запрыгала на месте Соня. – Не сорвётся!!!

   – Что не сорвётся? – с любопытством подались вперёд коллеги.

   – Ну-у... – замялась девушка, – у меня сегодня планы на вечер. Встреча...

   – С кем? – допытывался Начо. – С Сальвой, что ли?

   Соня скрестила руки на груди и отвернулась.

   – С Сальвой? – переспросил Альфонсо. – Ты серьёзно? Да он же полный фрик. Эксгибиционист.

   – Вот и я твержу, – закивал Начо. – А она не верит.

   – Уж нам-то поверь, – сказал Гарсиа. – Мы в одном классе учились. Я, Медина, Начо – и этот. По сравнению с ним Медина – сама адекватность.

   Соня наморщила носик и отобрала у Начо один из списков.

   – Пойду сидеть с бумажками. Раз вы такие злые.

   – А я пойду раздобуду чего-нибудь перекусить! – заявил Кастро. – Кому что купить?

   – Пиццу! – хором отозвалось семейство Гарсиа, шаря по карманам.

   – Сигареты прихвати, – попросил Базилио.

   – И хот-дог, – заказал Рауль.

   – А тебе, Соня?

   – Идите на фиг, – Соня отгородилась монитором и изобразила трудоголизм.

   Игнасио весело выскочил за дверь, позвякивая собранной мелочью – и через секунду вернулся. Улыбку как ластиком стёрло:

   – Ребят. Там нам сюрприз...

   У самого крыльца лежала белая болонка в луже крови.

XIII. Маньяк и медвежатник

   Полиция встала перед дилеммой: затеял убийца игру со следователем или просто не разобрал в тумане, на чью стенку наскочил. И вообще: считать ли два трупа серией? Начо предложил дождаться третьего, но его не поняли.

   Не было бы счастья, да несчастье помогло, подтвердила народную мудрость Хуана, обнаружив на зубах убитой кровь, не совпадающую по характеристикам с её собственной кровью. То есть имелся генетический материал нападавшего. Микрочастицы синтетических волокон на шерсти, когтях и в ротовой полости были идентичны обнаруженным на теле Юкико. Маленькая болонка оказалась более отважной, чем крупная, сильная самка маламута? Или ей просто больше повезло?

   В любом случае, благодаря ей повезло им.

   Теперь Хуана могла начать искать по полицейской базе мужчину лет тридцати пяти – сорока со второй группой крови, резус положительный. На случай, если кандидат в маньяки ещё не светился в полиции, она попросила подругу Марселу, хирурга из центральной окружной больницы, пошерстить карты в регистратуре. Пока неофициально – пока Базилио оформляет все соответствующие запросы.

   Каких-либо видимых следов рядом с трупом не обнаружили. Анализ проб с мостовой показал привычный состав почвы, относительно однородный для всех окрестностей посёлка. Микрочастицы органических останков древесины и зелёной массы растений – Хуана даже с этим заморочилась – тоже ничего не показывали. Живи в посёлке обычные люди, иной бы задумался, почему этот некто шлялся по зарослям бузины, дубовым лесам и сосновому бору. Но в Календе два жителя из трёх шлялись там регулярно – угадайте по какой причине.

   Тем не менее, бескрайний прежде, круг подозреваемых сузился. Мужчина. Тридцать пять – сорок лет. Группа крови. Правша. (Хоть двоих человек да спасёт от подозрения леворукость.)

   И да – если перевести с собачьего возраста на человеческий, жертвы были примерно его ровесницы. Ещё их роднила белая масть.

   Ровесница-блондинка. Жена? Сестра? Одноклассница? Первая школьная любовь, которая когда-то посмеялась над чувствами?

   Но почему именно в собачьем облике? Вооружённые звериными инстинктами и острыми клыками, жертвы были способны сопротивляться ничуть не меньше, чем женщина, отбивающаяся всеми подручными средствами...

   Так. Пляшем от семейного скандала. Хуана перебирала в уме всех знакомых, кто недавно разводился или крепко повздорил с родственниками. Под первый критерий подпадали Диего и начальник почтового отделения. Но их жёны были живы-здоровы, она через день встречала их на рынке. Под второй – каждый второй односельчанин.

   Соня и Начо вдохновенно собирали сплетни. Марсела хозяйничала в регистратуре. Базилио договаривался с прокуратурой и судом...

   Что-то она ещё забыла?

   Предупредить мужа.

   Хуана позвонила Хулио прямо во время урока. Пришлось сеньору Гарсии срочно бросать на полуслове Реконкисту и делать объявление. Он мобилизовал все свои ораторские способности на то, чтобы внушить подросткам, как важно быть осторожными, и объяснить, что делать, если они вдруг увидят, как кто-нибудь подвергает насилию собачку или волчицу, и куда бежать, если, не дай бог, увидят мёртвую собачку или волчицу. Потом успокоить двух самых впечатлительных девочек и повторить хором со школьниками номера полиции и местного филиала «Гринпис». Потом отвечать на вопросы самого любознательного мальчика, могли ли оборотни защитить свои права в средневековье. После хоррорной лекции вновь успокаивать впечатлительных девочек и в перемену пить в учительской чай с мёдом, потому что голос рисковал сесть.

   Так провели утро субботы супруги Гарсиа.

   Их соседке выпало не меньше хлопот. Пришлось забыть о выходном и утрясать с капитаном Лоркой вопросы о слежке и обыске. Потом ехать вместе с ним, Костой и Пандо в заповедник – потому что обеспечивала легитимность нахождения во всех секторах заповедника, даже полностью закрытых от людей – попросту говоря, взяла разрешение, а ещё всю документацию изучала совсем недавно, и среди этой документации был подробный топографический план местности. По дороге ей рассказали о потрошителе белых собачек, и она на всякий случай, прямо из машины, буксующей на склоне оврага, вызвала мастера, чтоб поменять замки дома. У них собачек не было, но она всё равно боялась. Да и вообще, давно пора было это сделать. Сразу при переезде.

   Поэтому у Веры в самый неподходящий момент зазвонил телефон. Они с Альваро как раз сидели на диване, обложившись старыми видеокассетами, и выбирали, на чём проверить не менее старый видак.

   – Откуда она у тебя? – удивилась девушка.

   – Андрес надыбал. Приятель. И мне толкнул.

   – И где ты взял денег на такой винтаж?

   – А это не за деньги. За услугу.

   – Какую?

   – Любопытному на днях... знаешь? Ну, он попросил его покусать.

   – Покусать?!

   – Чтобы вылечиться. Помнишь, мама рассказывала?

   – А... да. И сработало?

   – Конечно. Он всё рассчитал.

   Как раз в эту секунду Марисоль и позвонила.

   Пока Вера получала инструкции, у Альваро тоже зазвонило в кармане.

   – Это как раз Андрес! Его зачем-то вызвали в наш переулок. И дом, походу, рядом с нами... Это вы, что ли?

   – Э-э... Мама вызвала слесаря. Замок менять. Если это по его части – то, походу, да.

   Пришлось отложить сеанс и отправиться вместе встречать Андреса.

   Андрес, бывший одноклассник Альваро (впрочем, выбор учебных заведений здесь невелик), играючи принялся за дело и, пока снимал замок и ставил новый, успел познакомиться с Верой и поболтать о всякой ерунде. После светской беседы Вера не выдержала и решила проверить факты:

   – А правда, что Альваро тебя покусал?

   – Да. Вот даже шрам остался на ключице.

   – И ты правда вылечился?

   – А что, не видно?

   – А чем ты болел?

   – Рассеянный склероз. И ещё какая-то шняга по неврологии. Я уже точно не помню, – как бы между делом отвечал парень, ковыряясь уже в новом замке. – У тебя есть заколки, там, шпильки?

   – Конечно. Счас, – Вера принесла шпильки, которые на этой неделе уже послужили ключами.

   Андрес запер входную дверь и сам же принялся её взламывать:

   – Если легко откроется, можешь мне не платить.

   Замок не поддался.

   – А теперь – тяжёлая артиллерия, – Андрес достал из чемоданчика с инструментами набор отмычек.

   Замок сдался на пятой попытке.

   – Ну, всё в порядке. Мне ещё подвал заказывали.

   – Ну пошли в подвал.

   – Вообще, я давно мечтал стать оборотнем. Мне ж по наследству не досталось, достались только болячки разные. Даже лазал в церковную кладовую, чтобы достать дневник Бернардо Эспинозы. Его после этого в музей и передали. Взломал замок – и понял, что это моё призвание, типа.

   – Сложно было?

   – Да не. Замочек навесной. Монтировочкой садануть – и привет. Но у меня тогда плохо было насчёт садануть, пришлось измудряться...

   Слово за слово, разобрались и с подвалом.

   – Счас квитанцию выпишу... – Андрес снял чёрные от смазки перчатки. – Вот здесь расписывайся.

   И на честно заработанные деньги пригласил друга и новую знакомую в кафе.

   Вера уже напробовалась вкусностей от Каролы, но в самом кафе была впервые. В не очень большом зале свободно расставлены деревянные столики, стены обклеены обоями под камень. На вкус Веры, стоило бы использовать естественную каменную кладку – но замучаешься с уборкой, а в провинциальном кафе всё-таки меньше персонала, чем в городском навороченном.

   Самой Каролы на месте не наблюдалось – посетителей встретила улыбчивая девушка в джинсовой мини-юбке. Она поздоровалась с парнями как со старыми знакомыми.

   Конечно же, она оказалась их одноклассницей. Её звали Пилар. Она варила неплохой кофе и присоединилась к троим друзьям со своей чашкой.

   – Городскую отхватил, ничё так, – оценила Веру официантка.

   – Тебе-то что? – спросил Альваро.

   – Я чисто по-дружески.

   – Моя школьная любовь, – повернулся он к Вере. – Из чувства симпатии проявляет бдительность.

   – Чисто по-дружески, – кивнула Вера, любуясь пышной пенкой капуччино.

   – Да ладно. Мне про тебя много хорошего рассказывали.

   – Это что же? – постучала пальцами по столу Вера.

   – Как ты помогла Мигеля обезвредить. И что поёшь классно, – Пилар на всякий случай отодвинулась подальше.

   – Ну есть чуток, – смягчилась Вера.

   – Слушай, – заёрзала от азарта официантка – даже джинса зашуршала по дереву, – а ты можешь завтра спеть? У нас? Пожалуйста! У нас тут банкет намечается, – объяснила она захлопавшей ресницами Вере. – К мэру сынок приезжает. Из Лондона. Типа диплом защитил. Будет гулянка. И мы хотим... ну вроде как поздравление – от нашего заведения. Всё-таки сын мэра...

   – Мне нужно будет только петь? Или что-то ещё? – гордо выпрямилась Вера.

   – Обижаешь, – хором напряглись все трое. – Ты за кого нас принимаешь?

   – Просто спеть на сцене, – повторила Пилар. – Одну-две песни. Только не сильно неформат – что-нибудь известное, что всем нравится... Ну если не хочешь – как хочешь.

   – Ну почему. Можно и выступить. Просто мне ещё не делали таких предложений, – Вера откинулась на плетёную спинку стула.

   – То есть ты согласна? – снова подскочила на месте Пилар.

   – Да. Да.

   – Ура! С нас угощение за счёт заведения! – Пилар полезла обниматься через чашки. – Слушай, ты такая холодная. Замёрзла что ли? Давай ещё кофейку?

   – То есть главный секрет ты ей не выдал? – ухмыльнулась Вера.

   – Какой секрет?

   Альваро и Андрес переглянулись.

   – Ты знаешь? – Вера направила указательный палец на Андреса.

   – Ага. Пойду покурю.

   Пока Пилар переваривала новость, а Вера и Альваро предлагали ей валерьянки, Андрес успел вернуться:

   – Не поленитесь, в окошко выгляньте.

   Отпихивая друг друга локтями и вызывая бурную реакцию расположившихся у окна посетителей, друзья прильнули к стеклу. Под одним зонтиком, рука об руку, по тротуару прогуливались Альфонсо и Кончита. Меланхолично моросил дождик, печально опадали листья, парочка этого не замечала, словом, атмосфера царила романтическая.

   – Ни фига себе, – присвистнул Альваро. – А она умеет любовь крутить.

   – Ага... – многозначительно прокомментировала Пилар.

   Влюблённые остановились и начали целоваться. Вера ждала, когда они заслонятся зонтиком, как в кино – но они и не думали.

   Вдруг девушка вздрогнула – и полоснула кавалера ногтями по лицу.

   – Чё за фигня?

   – Кто их поймёт, этих женщин. Вечно им крышу сносит, – сказали сзади. – Пилар, принеси счёт.

   – Сейчас. Извини, Луис, – ответила официантка приятному молодому мужчине в тёмно-зелёной ветровке.

   Тем временем Кончита с изменившимся лицом мчалась прочь, орошаемая нудным дождиком, Альфонсо бежал за ней – а потом Кончита куда-то исчезла. И откуда-то взялась пушистая полосатая кошка. Она ядовито зашипела, выгнула дугой спину и на негнущихся лапах боком поскакала по булыжникам.

   Альфонсо с досадой ударил по кнопке зонта и скрылся из вида.

   – Вот оно что, – затаив дыхание, прошептала Вера. – Она кошка!..

   – Поэтому такая реакция, – убрал телефон Альваро. Он успел-таки заснять метаморфозу. – Она чувствует инстинктивно и бесится. И поэтому сбежала от священника...

   – Но она же ни разу не превращалась? – усомнился Андрес.

   – Может, превращалась? Только пряталась ото всех? – возразила Вера.

   – Надо у мамы спросить, – рассудил Альваро. – Вдруг она от стресса разучилась?

   – Я что-то пропустила? – вернулась Пилар.

   – Не что-то, а ого-го что! Но я всё заснял. Смотри.

   Столкнувшись в дверях с Луисом, Альфонсо вошёл в кафе.

   – Вы это видели? – обратился он к брату и компании.

   – Ага. У тебя вся щека расцарапана.

   – Ерунда... Блин, почему мне так не везёт? Одна истеричка, другая вообще кошка...

   – Давай-ка я тебе принесу что-нибудь выпить, – быстро сообразила Пилар. – За счёт заведения.

XIV. Таланты и заложники

   Марисоль ввалилась в прихожую еле живая. Она просто рухнула как подкошенная, и если бы не стена, с размаху приняла бы горизонтальное положение. Но впечаталась спиной в рельефно-пупырчатые обои, задела рукой вешалку и пришла в чувства.

   На грохот прибежала Вера, и мама, присев на табурет и стягивая загубленные нафиг кроссовки, поведала, как целый день таскалась по пересечённой местности, как полицейские отбирали у егеря двустволку, как сымитировали аварию и голосовали на трассе, а когда остановилась фура из Календы и водитель принялся возиться с перегревшейся «Маздой» (чистая правда, кстати), Рауль и Диего залезли в кузов и принялись обнюхивать груз. Как их чуть не увезли на фуре. Как шарахались по оврагам. Как нашли заброшенную сторожку, которая смогла бы сойти за передаточный пункт контрабанды. Как разбирались с охраной запретной зоны. Как поняли, что охрана была права, повстречались с медведем. Как залезли с Раулем в кусты (зачем, она умолчала) и чуть не попали в старый ржавый капкан. Как Базилио полез их искать – и попал в капкан. Как вернулись в участок и застали там Соню, колотившую кроссовком водолаза-Начо. Как Соня жаловалась, что Начо за ней подглядывает, а Начо оправдывался, что беспокоился за безопасность напарницы. Как в этот момент сиганул из окна полуголый Сальва. Как Базилио, уже на больничных носилках, устраивал выговор Соне за то, что во время дежурства приводит на работу мужиков. Как все завидовали Альфонсо, у которого выходной...

   – И ещё завтра нужно хорошо выглядеть, потому что мэр пригласил в кафе. Ты в курсе?..

   – Да. Меня тоже пригласили, – радостно закивала Вера. – И я буду петь!

   – Здорово, – улыбнулась Марисоль. – Ты уже давно не выступала. Что хочешь исполнять?

   – Я хотела с тобой посоветоваться. Что бы ты хотела послушать?

   – «Scorpions». Но я сегодня хочу странного. Ладно, я в душ. Сейчас придумаем.

   Насладившись благами цивилизации, Марисоль похвалила Веру за бутерброды и за омлет и выдала идею:

   – А спой «Салеросу». Она лиричная, и все её знают.

   – Это которая «У тебя такие красивые глаза»?

   – Она самая. А вторую какую-нибудь современную.

   – Слушай... а может эту, с Евровидения?.. «Эйфорию»? Точно! – захлопала в ладоши Вера. – Теперь надо придумать, что надеть!