Текст книги "Псы, волки и кара небесная (СИ)"

Автор книги: Евгения Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

   – Давай завтра, – Марисоль подошла к чёрному квадрату окна, посмотрела на блеск дождя, выделяющий контуры соседнего дома, деревьев и ограды, и потянула шнурок жалюзи. Стояла блаженная тишина, разве что изредка выла собака. Марисоль зевнула – и напомнила себе, что по этой благословенной идиллии бродит маньяк и катается по трассам контрабанда. А значит, расслабляться рано. Нужно набираться сил.

   – Ну давай, – нехотя согласилась Вера. – Тогда нА ключи – от новых замков. Потом дубликаты сделаем.

   – Ага, спасибо.

   – Там квитанция, на тумбочке.

   – Ага. Давай, спокойной ночи, милая.

   – Я ещё посижу. Музыку послушаю, прикину.

   – Ну давай, только не засиживайся.

   Мама и дочка поцеловались и разошлись по своим комнатам.

   Утро было полно хлопот. Марисоль и Вера решали главную проблему – что надеть. Марисоль предпочла классику – маленькое чёрное платье с вырезом-"лодочкой". Вера поддержала фэмили-лук и из своих концертных нарядов выбрала струящееся коктейльное платье с глубоким треугольным вырезом. Почти как у Мэрилин Монро на той фотографии, где ей подол задувает, только чёрное. Обе сошлись на том, что невозможно подобрать более подходящего украшения к чёрному платью, чем жемчуг. Мама надела короткую нитку, а дочка – длинную, да ещё завязала узлом – в стиле Коко Шанель. В обуви каждая тоже осталась верна себе: замшевые чёрные «лодочки» для Марисоль и серебристые босоножки с паутинкой тонких ремешков для Веры. Вера уже представила, как они с мамой выйдут такие из «Мазды», и все такие попадают от восхищения и зависти.

   Но публика подобралась не менее тщеславная, и госпожа судья с дочерью просто растворились в толпе. Сельские жительницы, видевшие друг друга каждый день и надоевшие друг другу до оскомины, изощрялись кто во что горазд, чтоб удивить соседок. Мужчины выглядели попроще, но гордились ничуть не меньше. В маленьком – несправедливо маленьком – кафе собрались соседи и друзья мэра, само собой – вся семья мэра, друзья его семьи, а также – по долгу службы – добрая половина мэрии городского округа, суд, прокуратура и полиция. Тоже, естественно, с семьями.

   Судя по припаркованному грузовику, оптом подвезли мебель. Из школы, шепнул встретивший соседок Хулио. Местные власти негордые. Потом к Марисоль подбежала Оливия, во вчерашнем синем платье и с высокой причёской, и принялась расхваливать наряд начальницы. Потом подошла Хуана, в длинной тунике мокрого шёлка – и в брюках. Она, как обычно, не заморачивалась ни с одеждой, ни с волосами, но выглядела элегантно.

   Вера обнаружила в толпе Альваро – и почему-то Андреса – и обрадовалась их компании. Вместе они нашли Пилар, и Вера передала ей флэшку с фонограммой. Выступление имело успех. По крайней мере, аплодировали громко. С угощением Пилар не обманула, а виновник торжества – сын мэра – пригласил на танец. Симпатичный парень, кстати. Только слегка слащавый. Вера согласилась на жест вежливости, а потом опять пристроилась к Альваро.

   На Марисоль не так обращали внимание: всю славу стяжала дочь, и Марисоль не возражала. Только одна пара глаз пристально следила за судьёй – и принадлежала эта пара глаз хозяйке заведения. Карола щеголяла в шифоновом платье-макси. Ткань выглядела простовато – в мелкий цветочек, но оно настолько шло Кароле, особенно в сочетании с длинными, почти до плеч, серьгами, что придираться не хотелось.

   Марисоль ей назло станцевала с Раулем – и с вызовом посмотрела в сторону барной стойки. Карола лучезарно улыбалась, лишь только в глазах горел нехороший такой огонёк, совсем как у быка при виде плаща в руках тореадора. Но поединок сорвался: Каролу позвали на кухню.

   – Сейчас, Соледад! Иду!

   Марисоль мигом забыла о танцах и ревности, отпихнула партнёра и устремилась к сопернице:

   – Как ты сказала? Соледад? Это случайно не бывшая воспитанница падре Маурисьо?

   – Она самая, – ответила Карола, эффектно обернувшись в дверях подсобки. Наверно, для мужа старается – чтоб сравнил.

   – Почему же ты мне не сказала, что она работает у тебя?!

   – Чтобы ты не доставала её своими гадкими дурацкими расспросами. Я и сейчас не позволю.

   – Они не дурацкие и не гадкие. Насколько я знаю, у тебя тоже есть дочь...

   – Давай не сегодня, ладно? Попробуй лучше вишнёвый пирог – Соледад испекла. Она прирождённый кондитер.

   За дверью раздался громоподобный звон.

   – Какая ты сегодня неуклюжая! – раздражённо крикнула Карола и решительно направилась на кухню.

   Через секунду визг перекрыл всю музыку.

   Все полицейские разом забыли о банкете и ломанулись в узенькую дверь. Здесь собралось всё отделение – кроме Альфонсо, у которого было дежурство.

   Остальные высокие гости, кто посмелее, заглядывали через плечо стражам порядка.

   На полу, в луже сливочного крема, лежала пухленькая блондинка. На уровне затылка с кремом смешивалось нечто очень похожее на кетчуп...

   Марисоль затошнило.

   Вера наблюдала за происходящим издали. Мама рассказывала ей о двух убийствах, но Вера восприняла их не ближе, чем ужастики с экрана, а теперь всё происходило буквально у неё на глазах...

   Она поспешила к окну, чтобы окучить какой-нибудь цветочек.

   Запустив накладные ногти в грунт для комнатных растений, девушка посмотрела на улицу. Ясный осенний день обещал приятные прогулки, букеты из листьев, весёлое шуршание под ногами... Почему всё так несправедливо?

   Водитель грузовика прохаживался туда-сюда под окнами и курил, занятый собственной философией.

   У него за спиной показался мэр.

   Педро фамильярно похлопал водителя по плечу и сунул ему в руки какой-то пакет. Бумажный пакет, перевязанный скотчем. Похожий на почтовую посылку...

   А вдруг это контрабанда?

   Мэр поозирался по сторонам и вернулся в зал.

   Улизнул под шумок, пока вся полиция занята убийством... Может, он его и заказал?

   Надо немедленно проследить, куда он поедет.

   Вера выбежала из кафе без куртки (она же не мёрзла), приоткрыла одну створку кузова и легко запрыгнула внутрь.

   Снаружи раздались шаги. Водитель повесил на кузов замок и пошёл заводиться.

   Ладно, как-нибудь выберется...

   Когда Альваро выбежал из кафе, грузовик уже скрывался за поворотом. Чёрт! Почему она не предупредила?!

   Логично рассудив, что преследователь на мотоцикле будет слишком хорошо заметен, он решил догонять пешком. Волк ни у кого не вызовет подозрений. К тому же можно срезать через лес...

   Вера оказалась в ловушке собственной находчивости. Кузов, естественно, открыли. Водитель и ещё два мужика. И вытащили её, и начали вытрясать признание. Конечно же, они не верили, что девушка предприняла путешествие по собственной инициативе.

   Её затолкали в какую-то хижинку – дорогу она не видела, но сейчас они были посреди леса – и продолжили допрос. Вера поняла, что правде они не поверят, а врать, что захотелось покататься на грузовике – вообще бред, поэтому начала просто царапаться и пинаться. Её связали противным коричневым скотчем и разули.

   – Сейчас успокоится, – сказал один из приятелей водителя, в камуфляже, как егерь, вышел на пару секунд и вернулся с коробкой, похожей на дорожную аптечку. И достал шприц и ампулу.

   Вера не почувствовала укол, только продолжала таращиться на мужика в камуфляже.

   – Крепкая девица. Счас ещё укольчик.

   – А она не откинется?

   – Не должна.

   Вера сообразила, что в её интересах подыграть, и после второго укола быстренько заморгала и свесила голову. Она слышала, как её мучители кому-то позвонили, и подсмотрела сквозь ресницы, как все трое вышли.

   Пора подумать, как освободиться.

   Кроме того, чтоб оторвать себе руку, на ум ничего не приходило.

   Ждать долго она не могла. Только до первых признаков голода...

   Пора впадать в панику...

   Доски, которыми было заколочено окно, с треском подались, и через подоконник перелез Альваро, весь в листочках и сухих травинках.

   – Они тебя не били? – спросил он, отклеивая от Вериного рта скотч.

   – Нет. Вкололи какую-то дрянь. Ерунда.

   – Значит, сможешь идти. Ой, ты босиком...

   Он принялся отрывать от Веры остальной скотч. Это оказалось не так-то просто.

   – Там нет нигде моих босоножек?

   – Не-а. Не вижу.

   – Наплевать. Пойдём скорее... А где же твой мотоцикл? – спросила Вера, очутившись по ту сторону подоконника.

   – А я так. Прикинь? – Альваро упал на землю – и тут же вскочил на четыре лапы рыжий то ли пёс, то ли волк и запрыгал вокруг девушки, виляя хвостом.

   – Вау... У тебя получилось... – в восторге прошептала Вера. – наконец-то...

   Полуволк повалился лапами кверху – и встал, отряхиваясь, уже Альваро. Шум мотора заставил его снова подпрыгнуть.

   – Садитесь скорее, – слез с мотоцикла друга Андрес. – Конспираторы фиговы.

   – Я всё видела! Мэр передал водителю контрабанду! Надо всем рассказать!

   Альваро вскочил на родной мотоцикл. Вера села сзади и обняла Альваро за талию. Ей стало так хорошо и спокойно, и она крепко прижалась к его спине...

   Пока Андрес не прижал её сзади и не скомандовал:

   – Трогай!

   Марисоль наконец присела за столик и вспомнила о вишнёвом пироге.

   Полицейские изучали подсобку. Базилио, прихрамывая после встречи с капканом, гордо прохаживался по залу и отдавал команды. Хуана невооружённым глазом искала следы. По её звонку приехал Альфонсо, прихватив по пути труповозку. Свидетели в один голос твердили, что ничего не видели, потому что все были в зале. Вера куда-то делась...

   Марисоль откусила пирог – и увидела торчащую в тесте бумажку. От нечего делать развернула. На ней было кривенько выведено: «Отвали от моего мужа».

   Судья позлорадствовала, что соперница пишет как курица лапой, и с аппетитом доела кусок. Даже не обратила внимания, как бесится Карола, наблюдая её равнодушие.

   Но когда два парня втащили под руки Веру – с размазанной косметикой, в разодранном платье и босую...

   – Мам, это не то, что ты подумала! Они меня спасли! Я такое видела! Такое!.. Только дай поесть.

   Марисоль отрезала от пирога побольше, наполнила из кофейника чашку и напомнила всем присутствующим, чтобы не расходились. Впрочем, в силу профессиональной деятельности, они и сами это знали.

XV. Толпа и КПЗ

   Базилио расположился поудобней за рабочим столом. Новая рабочая неделя начиналась в воскресенье вечером.

   – Ну здравствуй, кара небесная. Обвиняемой была, свидетелем была, а теперь ты у нас кто – потерпевшая?

   – Я же всё рассказала! – возмутилась Вера, прижимая к предплечью вату: Хуана взяла у неё кровь на анализ, чтобы установить, что ей вкололи. Кровь не шла, но нужно было куда-то направить агрессию.

   – Пока по твоему рассказу получается только, что ты незаконно проникла в муниципальную собственность: в грузовик и в сторожку.

   – Но я вам помогала!

   – Но ты же это делала по собственному почину, мы тебе санкций не давали.

   – Так дайте!

   – А мы не имеем права подвергать такой опасности неподготовленного человека. Тогда мы все по статье пойдём. А ты пойдёшь по хулиганке.

   – Но что-то надо делать!

   – На данный момент нам надо замять это дело, а то Педро на нас вторую заяву накатает. Многовато... На, угощайся, – он подвинул к Вере одноразовую тарелку с орешками.

   – Я не хочу.

   – Ну тебе же надо как следует есть.

   – Всё в порядке? – заглянула Марисоль.

   – Нет, мамаша. Не в порядке, – отрезал Базилио. – Или вы уймёте вашу девушку, или... или...

   – Что – или? – встала в позу Марисоль.

   – Или я не знаю, что я сделаю, – стукнул кулаком по столу капитан Лорка.

   – Когда не знаешь, что делать – займись работой. Есть такая прописная истина, сеньор капитан.

   – Покажите пример, ваша честь, – Базилио перегнулся через стол и встретился почти нос к носу с оппоненткой.

   – Вот я – например – постановила задержать подозреваемого по делу маньяка.

   – И кого же? – оставил риторику Лорка.

   – Падре Маурисьо и Диего Коста.

   – Как?! – вскочила со стула Вера и заставила полицейского и судью одновременно отпрянуть назад. – За что падре?! Он здесь ни при чём! Кончита – кошка, поэтому так реагирует на собак и волков!

   – Соледад была его воспитанницей, – на грани потери терпения объяснила Марисоль и потянула Веру за руку из кабинета подальше. – она могла рассказать о чём-то...

   – Да о чём?!

   – О том, как с ними обращались в приюте, например.

   – Да это неправда! Все вокруг твердят, а ты как будто оглохла!

   – А где он был во время всех убийств? У него есть алиби? То-то.

   – Вообще-то алиби есть, – спокойным, но несколько скорбным голосом ответил падре Маурисьо из-за решётки – мать и дочь как раз шли мимо КПЗ. – Кончита может всё подтвердить.

   – Вот именно! – Базилио совсем запыхался, догоняя женщин. – Я ей только что позвонил, она сейчас подойдёт. Скоро вы можете быть свободны.

   – Но я не двинусь с места, пока вы не освободите Диего! – самоотверженно заявил священник. В глубине камеры на койке апатично лежал Коста. – Своего же сотрудника! Как не стыдно!

   – У него был выходной в тот день, когда обнаружили вторую жертву, – защищалась Марисоль. – И никто не может подтвердить, что он находился дома.

   – Неудивительно, если учесть, что я живу один, – откликнулся Диего. – А с остальными трупами неувязочка: я всё время с вами был. Чё делать будем, ваша честь?

   – Я! Я могу всё подтвердить! – все присутствующие обернулись. Оливия, с растрёпанной вечерней причёской, семенила на праздничных каблуках. Её догоняла Кончита. – Диего в свой выходной был со мной! Помнишь, Марисоль, я попросила у тебя лак для волос?

   – Ты пошла к нему вечером, – не сдавалась судья. – А днём?

   – А днём он готовился к свиданию. И несколько раз звонил мне из магазина. Он выбирал вино. И покупал цветы. Потому что подарил мне букет. Вы можете всё выяснить в магазинах! И наверняка поздно проснулся! Он всегда долго спит по выходным!

   – Стоп-стоп-стоп. Не тараторь, – вздохнула Марисоль, чувствуя, как версия рушится.

   – Мы всё можем подтвердить! – подала голос Кончита, чтобы не молчать.

   – Свободные места есть? – раздвинул свидетельниц в разные стороны Рауль. На щеке у него горел след от пятерни. – Мне бы ночку перекантоваться. Домой не пускают.

   – Заходи. Третьим будешь, – всё так же апатично отозвался Диего.

   – Ну вы их отпустите? – взмолилась Кончита, согнувшись в три погибели и сделавшись в несколько раз меньше.

   – А у меня идея, – облокотился на перекладину решётки падре Маурисьо. – Раз уж нам суждено пострадать – пострадаем за правое дело. Пусть маньяк будет уверен, что подозреваемые уже есть, и он сможет гулять безнаказанно. А мы будем считать наше задержание участием в операции и помощью следствию.

   – Дело говорите, падре, – расцвёл Базилио, поняв, что решение проблемы нашлось. – А ты чё стоишь? Заходи уже, – он впустил Рауля в камеру.

   – Что ж, дети мои, предлагаю скоротать время игрой в покер, – падре Маурисьо вынул из кармана колоду карт.

   – Азартные игры! – нахмурился Лорка.

   – Исключительно в рамках следственного эксперимента, – заверил Диего.

   Все трое уселись на нарах, и падре Маурисьо начал сдавать.

   – Святой отец, – решилась наконец Кончита. – Я должна вам признаться. Я поняла, что со мной творилось. Я тоже оборотень! Я кошка! Только я не знала об этом – ну, или забыла.

   – Вот, я же говорила, – торжествовала Вера.

   – Да. Альфонсо может подтвердить. Он видел, – выпалила Кончита и зарделась.

   – Могу, – объявился перед толпой Альфонсо. – А что подтвердить?

   – Что я... превращаюсь. От этого зависит судьба падре! Пожалуйста!

   – Да. Да. Конечно. И не только я. У Альваро даже видео есть.

   – А вы не верили, – тряхнула головой Вера.

   – Ты уже всем рассказала? – Кончита приготовилась плакать.

   – Тут совершенно нечего стыдиться, – обнял её за плечи Альфонсо. – Пойдём, я возьму у тебя показания. Если царапаться не будешь.

   – Прости меня, прости, – запричитала Кончита. – Я себя не контролировала.

   – Стойте! – выбежала из другого конца коридора Хуана. Глаза у неё горели сумасшедшим азартом, в руке она держала щипцы, а в щипцах трепыхался какой-то клочок. – За косяк зацепился вот этот лоскут! Я сравнила состав волокна с образцами, найденными на предыдущих жертвах! Всё совпало! Это оставил убийца!

   – Тёмно-зелёная куртка – или что? – присмотрелась Марисоль. – А у кого из местных такая?

   Все по очереди смотрели на лоскут и разочарованно качали головой: никто не помнил.

   – Жаль. Жаль. Я на вас надеялась.

   Карман белого халата мистически засиял изнутри. Хуана жестом установила тишину и извлекла телефон:

   – Алло... Марсела? Как раз о тебе вспоминала... Хорошо, а ты?.. Ага... ага... Нашла?.. Давай, давай. Пишу, – она сунула щипцы сыну, вытащила из другого кармана блокнот с карандашом, прижала его к стене, прижала телефон щекой к плечу и застрочила. – Ага... ага... Спасибо тебе, дорогая. Что бы я без тебя делала!.. То же самое в письменном виде и с печатью оформишь?.. Ты ведь уже получила запрос от Базилио?.. Да-да, можно завтра. Давай. Давай. Отдыхай... Целую, моя... Пока, – Хуана повесила трубку. – Есть! Есть! Четверо подозреваемых, по всем параметрам! – она торжественно держала перед собой блокнот. Публика замерла. – Номер раз. Гильермо Хименес. Егерь. Номер два. Пако Сальвадорес...

   – Пако? Да он года три как уехал, – оторвался от карт Рауль. – В Мадрид. Счастья искать.

   – Значит вылетает. Номер три. Алекс Герильо. Но он сейчас в больнице. После аварии. Выходить оттуда он пока физически не может. Марсела зуб даёт.

   – Ну раз зуб... – усмехнулся Базилио.

   – И номер четыре, – проигнорировала комментарий Хуана. – Луис Эрреро. Завпочтой.

   – Точно. Луис, – хлопнул себя по лбу Альфонсо. – Я же столкнулся с ним в кафе вчера. И на нём была зелёная ветровка... Точно.

   – Значит, у нас есть главный подозреваемый.

   – А есть фотка этот егеря? – оживилась Вера. Ей не давала покоя мысль, что убийство и тёмные делишки мэра могут быть взаимосвязаны.

   – В базе есть, – удивилась интересу Хуана. – Пойдём покажу. Вдруг узнаешь.

   Вера узнала. Гильермо Хименес оказался одним из трёх похитителей. А значит, у него, скорее всего, алиби на момент третьего убийства. Навряд ли он так быстро добрался от кафе до сторожки, чтобы встречать там грузовик.

   Вера вышла из кабинета эксперта расстроенной.

   – Не переживай, – легла ей на плечо чья-то рука.

   Это была рука Сони.

   – Хотела следствию помочь?

   – Ага. Только сама огребла.

   – Не переживай. Мне вот тоже за активность всегда прилетало. Родители вообще были против, чтобы я становилась полицейским. Они меня даже в хлеву запирали. Но я вылезла в маленькое окошечко, а чтобы успеть на поезд – оседлала нашу лошадку, ехала верхом. В самый последний день документы подала. Но успела же!

   – А почему ты не воспользовалась своей звериной сущностью? – развеселилась Вера.

   – Лиса не дотащила бы мой чемодан. А когда в академии узнали эту историю, меня стали называть «Конная полиция».

   – И ты не обижалась?

   – Да не. А чё? Ведь правда. И вообще, конная полиция – это прикольно.

   Вера представила Соню в седле и не могла не согласиться.

XVI. Преемственность и гуманизм

   Вера искренне думала, что утро понедельника станет таким лёгким только для неё. Но ошиблась, когда на пороге дома Гарсиа её буквально обдало волной шума, веселья и алкоголя.

   Альваро с троими приятелями на хвосте вышел встречать подругу – пока ещё твёрдым шагом.

   Андреса Вера уже знала, а вот двух других видела в первый раз. Хотя, кажется, вот этого, с татуировкой на шее, она однажды видела на улице. Он тоже подошёл к ней так, как будто они уже раньше встречались:

   – Привет, конфетка. Сигаретку хочешь?

   – Спасибо, не курю.

   – Лукас, – подтолкнул его Альваро, – не наглей. Она со мной.

   – Ты Вера, да? – спросил другой незнакомец и тут же протянул руку для рукопожатия. – Я Тьяго.

   – А, это у тебя недавно был день рождения?

   – Ага. Весело было.

   – Жаль, без тебя, – подсказал Луис.

   – Хорош борзеть, – вступился Андрес. – А то девушка уйдёт, и будет на нашем мальчишнике скучно.

   – А в честь чего мальчишник? – поинтересовалась Вера, мимоходом заглядывая в зеркало над тумбочкой, на которой лежала поленница из четырёх зонтиков. День обещали ясный, зонтики лежали мёртвым грузом.

   – А у Пилар сегодня тоже выходной? – переключил внимание Лукас. – Может, и её позовём?

   – В честь моего первого самостоятельного обращения, – ответил на вопрос Веры Альваро. – Я, типа, последний в нашей компании. Хочешь пива?

   – Давай, – и Вера тут же получила в руки бутылку прямо из холодильника.

   – А давайте, – ответил Лукасу Тьяго. – Если остальные не против.

   – Я только за! – высказался Андрес. – Она реально обрадуется.

   Альваро вопросительно посмотрел на Веру.

   – Ну позвоните.

   Лукас взялся за телефон.

   – Он не может без поклонниц, не обращай внимания, – объяснил Альваро. – Приставать не будет, я обещаю.

   – Ну чё, друг, теперь тебе больше ничего не мешает жить, – обнял его за плечо Тьяго. – Можешь наконец найти работу...

   – Опять ты о работе. Весь праздник портишь, – сбросил его руку Альваро.

   – А чё, в мэрию водители нужны, я слышал, – подлез с другой стороны Андрес. – Платят неплохо. Уметь особенно ничего не надо.

   – Я этого мэра, – огрызнулся Альваро, – завезу куда-нибудь на пустырь и там грохну.

   – О! А махнём на пустырь! – включился в беседу Лукас. – Погодка чудная, потусим как следует.

   – Точно! – обрадовались остальные. – А Пилар по дороге подберём!

   Утрамбовывая пиво в сумку-холодильник, парни рассказали Вере, что пустырь за церковью и кладбищем – их любимое местечко. Там веселилось не одно поколение сельчан: там знакомились их родители, оттуда огородами прибегали под утро их старшие братья и сёстры, зажёвывая винно-табачный аромат жвачкой и кофейными зёрнами, там постоянно бывают они и, несомненно, завещают эту традицию своим детям.

   Вера прониклась их бережным отношением к вечным ценностям и изъявила желание приобщиться к местной культуре.

   Итак, хозяин и гости заперли дом и оседлали мотоциклы. Альваро бережно вёз на багажнике Веру, Тьяго – пиво, Андрес – закуску, а Лукас берёг свободное место для Пилар.

   Официантку они подобрали на перекрёстке у центральной окружной больницы (она жила там неподалёку) и заколесили по булыжным переулкам, нисколько не боясь, что стукаются друг о друга бутылки, рискуя разбиться, а сами они рискуют вылететь из седла.

   Их встречал резкий ветер с гор. Трамонтана. Вера знала, что так называются гоночные автомобили, но значение прочувствовала на себе только сейчас. Ветер свистел в ушах (от шлема она, конечно же, отказалась), забирался под одежду – и, наверное, пробирал до костей, только ей уже не дано этого чувствовать. Но она видела, как покраснели пальцы Альваро на руле, и слышала, как рядом захватывает дыхание у Пилар.

   Дикие травы приветствовали дружным танцем. Шпиль церкви темнел далеко за спиной, надгробия последнего приюта жителей Календы и подавно скрылись за высоким ковылём. Среди ковыля выделялось более-менее утоптанное пространство, там-то ребята и остановились. Пилар включила музыку на телефоне, и они продолжили веселиться. Альваро пожалел, что не взял гитару – которую в своё время отжал у Альфонсо, так же, как и мотоцикл. Преемственность поколений была налицо.

   Всё было безоблачно, как небо над головой, но, как это обычно случается, посреди ясного неба грянул гром, и на горизонте возникла туча.

   Сначала ребята услышали гул моторов, потом из буйной растительности выросла такая же компания молодёжи.

   – Инахосцы, – скрипнул зубами Альваро. – Вот ещё не хватало.

   – Из соседнего посёлка, – скороговоркой пояснила Вере Пилар. – Считают, что это их территория. Но мы не сдаёмся.

   – Молодцы, – одобрила Вера.

   Соседи оставили транспорт чуть поодаль и приблизились к компании из Календы. Цыганистого вида парень выступил вперёд и, как и предупреждала Пилар, произнёс:

   – Это наш пустырь. Валите.

   – Сами валите, – шагнул к нему Альваро.

   – А то что? Территорию пометите?

   – Ты хочешь поговорить об этом? Энрике? – Альваро поравнялся с предводителем вражеской шайки и подтолкнул его плечом.

   – Пацаны, харэ сопли жевать, – Андрес достал из кармана кастет. – Зря ехали, что ли?

   Бой был честным – четверо на четверо. Девчонок никто не тронул, и Вера с Пилар подобрали тихонько еду и питьё и отошли за мотоциклы.

   Вера, конечно же, видела драки сто раз. И даже иногда участвовала. Но если на задворках столичных клубов всё было как будто бы невсерьёз, ради понтов и экстремальных фоток в «Инстаграме», то в провинции дрались непосредственно ради драки. Вдохновенно и с полной самоотдачей.

   – Кошмар, – прошептала Пилар, как будто сквозь удары кто-то мог их слышать. – Нужно вызывать полицию!

   – Ты что! Не смей! – возмутилась Вера. – Чтоб нашим ещё и от копов досталось?!

   – Ты не понимаешь! – девушки начали борьбу за телефон. – Они сейчас наших сделают! Нам нужна помощь!

   Озадаченная Вера ослабила хватку, и Пилар позвонила в полицию

   Разнимать драку на пустыре примчались две машины: одна с Альфонсо и Начо, другая с Диего и Раулем. Они подняли, отряхнули, заковали и утрамбовали по задним сиденьям всех участников, и собрались было возвращаться, как тревожный ковыль возвестил о прибытии новых гостей.

   Полиция из Инахосы окинула хозяйским взглядом место происшествия и потребовала передать виновников торжества им, потому что правонарушение произошло на их территории.

   – Минуточку, – вскинулся Альфонсо. – Это наш участок.

   – Пустырь наш, – рыкнул на него капитан из Инахосы – и наткнулся на плечо лейтенанта Гарсии:

   – Обсудим?

   Вера поняла: то, что она видела десять минут назад – детский лепет по сравненью с тем, что началось сейчас. Потому что тогда дрались любители, а теперь – профессионалы...

   Она вцепилась было в Пилар, но та закричала, что нужно звать на помощь, и, не полагаясь больше на телефон, побежала в сторону церкви.

   От посёлка на пустырь бежала целая толпа, за ними ехали две «Скорых помощи», и среди этого шума Вере казалось, что она слышит колокол.

   Дальше всё происходило как во сне. Вера очнулась на переднем сиденье одной из полицейских машин. За рулём был Хулио. Сзади кто-то стонал на каждой кочке. Впереди указывали путь «скорые». На прицепе тянулись авто инахосцев и мотоциклы.

   После очередного перерыва в биографии девушка обнаружила себя в полицейском участке – в компании матерей, сестёр, жён и боевых подруг.

   – А кто-то говорил: чем ближе к новолунию, тем оборотни миролюбивее, – вздыхала Марисоль.

   – Это касается животных. А тут-то люди... – сожалела Хуана.

   – Гуманизм, мать его, – ворчала Карола.

   – Бедняжки. У Диего осколок ребра вошёл в желудок. Слава богу вовремя прооперировали, – сообщала свежие новости Хуана. – Рауль, походу, до конца года не встанет...

   – Ужас, – прокомментировала Марисоль.

   – Но тем тоже досталось. Одному челюсть по кусочкам собирали, другому нос. Переломов полно. Я уж не говорю о гематомах, ушибах внутренних органов...

   – Прям заключение какое-то, – поёжилась Карола.

   – Ну извини. Профдеформация.

   – Я думала, ты сбежишь, – доверительно шептала Вере Пилар. – Но ты оказалась не из таких.

   – А я испугалась, когда ты звонила в полицию. Думала, настучишь. Но оказалось, всё совсем не так.

   Девушки обнялись.

   Сквозь стекло открывалась панорама допросной. Базилио, уцелевший только потому, что не захотел лишний раз беспокоить ещё не зажившую ногу, лично допрашивал младшее поколение дебоширов.

   – Да ладно, все всегда на пустыре тусуются, – массировал пальцы на сломанной руке Лукас.

   – И про наши тёрки с Инахосой все знают. Подрались и разбежались, и так каждый раз, – шепелявил Тьяго. Ему выбили два зуба.

   – Ты нам мокруху не шей, – говорил Альваро, слегка гнусавя из-за сломанного носа.

   – Зачем дело? Я вообще не в претензии. Мне главное – пальцы целы, – нагло смотрел на Базилио Андрес из-под пластыря. Ему зашили разбитую бровь.

   Тут в смотровую вихрем ворвалась Оливия, припала к стеклу – и начала причитать:

   – Бедный мой мальчик! Зачем его сюда притащили! У него же стресс! У него же травмы!

   – Вообще-то всех притащили – кто ходить в состоянии, – недобро глянула на неё Карола. – Вы одни что ль такие особенные?

   – Подожди, так Андрес – твой сын?! – совершила открытие Марисоль.

   – Да, – с вызовом ответила Оливия, продолжая налегать на стекло. Видимо, специально для таких особ оно и делалось бронированным.

   – А ты в курсе, что у него изъяли кастет и заточку? – Марисоль решила тоже удивить подругу.

   – В курсе. Кастет вообще мой. Мне Рауль подарил – на четырнадцатилетие. Бедный мой брат! – возопила Оливия и аки профессиональная плакальщица устремилась разыгрывать действо в допросную.

   – По какому такому праву?! Вы не видите, что он – пострадавший?! Отпустите немедленно моего мальчика! Андрес, пойдём домой!

   Андрес пригнулся на всякий случай к столу:

   – Слышь, начальник, давай я тебе в морду дам.

   – Чего?

   – Запрёшь меня в обезьянник денька на три, пока мать сырость разводит.

   – Занято, – сурово объявил Базилио, смекнув, что воспитательные беседы в полиции не так подействуют на парня, как мамашины причитания. – У нас тут не гостиница, на всех места не напасёшься. Оливия, забирай своего. От тебя в ушах звенит.

   Оливия взяла за руку упирающегося Андреса и потащила на выход.

   – Да хватит над ним трястись, – напутствовала её Хуана. – Со своей гиперопекой ты его сильней упустишь.

   – Я, может, и упустила – одного. А вот ты – двоих, – пыхтела от натуги секретарша. – Так что помалкивай.

   – Постой! – снова позвала Хуана. – У вас ведь осталось кресло?

   – Осталось, а что? – ответил за мать Андрес, из последних сил цепляясь за косяк.

   – Мне бы одолжить – завтра Альфонсо из больницы забираем.

   – Извини, уже Рауль забил. Возьмите в больнице напрокат.

   На улице мать и сына встречали Лукас, Альваро и Тьяго, успокаивавшие нервы после допроса остатками пива.

   – Не парься, приходи к нам в общежитие переночевать, – предложил Лукас.

   – В общежитие? – переспросила Вера. – А где здесь общежитие?

   – При пожарной части, – ответила Соня, неся целый поднос с пластиковыми стаканчиками из кофейного автомата. – Они в пожарной бригаде работают – с Тьяго. Угощайтесь, успокойтесь немножко.

   – Н-да, лишний повод быть осторожными с огнём, – сказала Марисоль. – Чтобы не вызывать вот этих раздолбаев... Но чтобы этот уголовный элемент нам замки ставил... Лоханулись мы с тобой, дочка.