Текст книги "Псы, волки и кара небесная (СИ)"

Автор книги: Евгения Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

   – Послушай, в церковных приютах и закрытых школах насилие – не редкость, – Марисоль наклонилась к ней поближе и посмотрела прямо в глаза – для убедительности. – Знаешь, сколько я подобных дел расследовала? И знаешь, какой давности? И все так же утверждали, что обвиняемые – милейшие люди, чуть ли не святые. А внешность обманчива.

   – Это вы обманываете сами себя, – Оливия внезапно выдержала прямой взгляд. – Отрицаете очевидное. Он мухи не обидит. Мы его столько лет знаем.

   – Хорошо, хорошо. Я тебя услышала. Просто странно, что она решила вдруг сбежать, не находишь? И что у него совершенно случайно царапины на лице.

   – Он мог поцарапаться где угодно. Например, когда оборачивался. Это ничего не значит.

   – А на первый вопрос у тебя есть ответ?

   – Почему решила сбежать? Я-то почём знаю? У неё и спросите.

   – Это не ответ, Оливия, – Марисоль принялась укладывать папки в сейф.

   – Я уберу, – встрепенулась Оливия. – Это, в конце концов, моя работа.

   Ну вот, только, как нормальный человек, спорить начала...

   Что ж, придётся искать союзников на стороне. В замкнутых сообществах, вроде такого посёлка, люди часто сообща замалчивают общие же проблемы. И варятся в собственном соку. Придётся ей понырять в этот бульончик. Раз она тут одна, как Дон Кихот против ветряных мельниц, то придётся ей тоже положиться на слухи – как полагался персонаж Сервантеса в общении со своей прекрасной дамой.

   В кафе у Каролы всегда было людно. Стабильно пол-Календы собиралось там завтракать, обедать и ужинать. А если не хватало столика, забирали заказ с собой. И на следующее утро, в среду, Марисоль решила совместить приятное с полезным: затариться чем-нибудь на обед и на полдник – а может, и на ланч, пробежит пару лишних кэ-мэ, ничего не случится – и посплетничать.

   Утро тоже выдалось дождливым, и судья аккуратно встряхнула зонтик, чтоб не забрызгать светло-серый брючный костюм, и, с достоинством прицокивая каблуками, подошла к стойке.

   Карола приветливо поздоровалась. Это была фигуристая, статная брюнетка с чеканным профилем, носившая всегда или очень короткие юбки или очень длинные. Каждый раз, когда она проплывала по зальчику своего заведения с меню под мышкой, Марисоль удивлялась, почему не слышно кастаньет, и отказывалась верить, что у этой стройняшки трое детей от Рауля.

   – Доброе утро, – как можно приветливее улыбнулась Марисоль и назаказывала, как обычно, выпечки и две отбивных с овощами. – Послушай, Карола, ты ведь ходишь в церковь? Я хочу приучить Веру исповедоваться – ей давно пора задуматься над своим поведением...

   – Ну флаг тебе в руки, – рассмеялась хозяйка. – Я тоже пыталась приучить своих. Но самое последнее, что они посещали – это своё первое причастие. Ну, не считая похорон бабушки и дедушки.

   – Ты попала в точку, – Марисоль подождала, пока Карола разложит всё по бумажным пакетам, и протянула купюру. – Сдачи не надо, – там оставалось не так уж много. – Но я всё-таки хочу попробовать. Чувствую, что упустила что-то в воспитании. Падре Маурисьо ведь можно доверять?

   – Конечно. Как себе, – Карола убрала деньги и протёрла руки гелем. – Он такой внимательный, заботливый.

   – Он ведь опекает сирот – там при церкви целый приют.

   – Да, но, к счастью, там на моей памяти жило от силы три человека. Но всё равно – в одиночку всем заниматься – это просто подвиг. Ну мы все ему помогаем, чем можем.

   – Три – считая Кончиту?

   – Да.

   – И все они остались жить в Календе?

   – Да, две предыдущих девочки уже давно вышли замуж и воспитывают детишек.

   – Тоже девочки?

   – Ну да, Эва и Соледад.

   – Они, наверное, тепло вспоминают свою жизнь в приюте? Несмотря ни на что?

   – Несмотря на что? – переспросила Карола, чуть повернув голову и сверкнув карим глазом.

   – Что они были сиротами, – вывернулась Марисоль.

   – Послушай, – облокотилась на стойку Карола. – Какие-то странные у тебя подозрения. Мы – с Раулем – ни на секунду не задумываясь доверили бы падре Маурисьо всех своих детей.

   Ещё Рауля приплела, зараза...

   – Ты уверена? – артистически моргнула Марисоль. – После того, что случилось с бедной девочкой, я как-то засомневалась...

   – А что с ней случилось? – вскинула тонкие изломанные брови хозяйка кафе. – Это же не он толкнул её в овраг.

   – Но что-то стало причиной побега. Неужели она просто испугалась волка – в вашем-то посёлке?

   – Ирландского волкодава, – поправила Карола.

   – Что? – Марисоль даже вздрогнула.

   – У падре Маурисьо мать была ирландкой. Поэтому он ирландский волкодав, – с терпеливой улыбкой объяснила Карола.

   – Вот мне уже страшно.

   – Брось. Вы у себя в столице привыкли подозревать невесть что. Всякие скелеты в шкафу. А у нас здесь всё прозрачно и на виду. Лучше приходи на воскресную мессу, у тебя же такая нервная работа. Рауль мне рассказал, как ты отважилась на поиски вместе с полицией. Тебе нужно хоть иногда отдыхать душой.

   Второе упоминание Рауля вывело судью из себя:

   – Тем не менее ваш замечательный падре довёл воспитанницу до того, что нам пришлось вытаскивать её из ямы, где она валялась рядом с дохлым псом! Порядочный человек этого не допустил бы!

   – Больше не могу слушать эти бредни, – встал из-за стола мужчина лет тридцати пяти и вручил хозяйке деньги. – Извини, Карола, ничего личного, но я пошёл.

   – Я тебя понимаю, Луис, – Карола отсчитала сдачу. – Всего доброго.

   Сидевшая чуть поодаль парочка туристов с фотоаппаратами растерянно переглянулась и потихоньку ускорилась с едой.

   Стайка пожилых сеньор принялась измерять блондинку в сером косыми взглядами.

   – Ты кто такая, что так говоришь? – не выдержал полный мужчина за столиком в углу.

   – Я судья, – ответила через зал Марисоль. – И знаю, что говорю.

   – Понаедут из своих столиц, – проворчала женщина у окна, – и добрых людей оскорбляют.

   – Мы нашего падре в обиду не дадим! – воинственно заявила одна из старушек.

   – Марисоль, лучше уйди сейчас, – окинула хозяйским взглядом свои владения Карола. – Я одна их не сдержу. Забирай покупки и иди.

   Марисоль приняла пакеты.

   Карола снова вытерла руки.

   Марисоль толкнула дверь плечом и спаслась бегством.

   Придётся теперь посылать за едой Оливию.

   Покорная секретарша, услышав, в чём дело, тоже устроила ей разгон.

   – Здорово – в первую же неделю настроить против себя полдеревни! Я думала, ты умнее!

   – Знаешь, это стоило сделать хотя бы ради того, чтобы ты оставила свои рабские замашки, – попыталась отшутиться Марисоль.

   Оливия сверкнула на начальницу чёрными очами и пошла убирать покупки в холодильник.

   Домой Марисоль приползла совершенно разбитая. Как нарочно, Вера встретила маму слепящим сиянием позитива.

   – Как день прошёл? – ненавязчиво начала беседу Марисоль.

   – Смотрели «Хрупкость».

   – Сегодня премьера?

   – Нет, уже повтор. Жаль, что только по одной серии.

   – Надо, пожалуй, тоже посмотреть...

   – Так что нам не хватило, и мы целый день гоняли «Чёрную лагуну».

   – Весь день просидела у Альваро?

   – Ну да. Два шага же.

   – Пригласи его в следующий раз к нам, что ли... – Марисоль смирилась с неизбежностью. – А то подумают, что мы совсем не гостеприимны...

   – Тяжёлый денёк выдался? – посочувствовала дочь.

   – Даже не представляешь, какой.

X. Кларет и мушкет

   – Слушай, давай куда-нибудь сходим? – предложил Альваро прямо с порога. Вера решила воспользоваться маминой добротой и пригласила его к себе.

   – Ну а куда? В кафе скучно. В кино – я вчера насмотрелась. А дискотеки с утра не устраивают.

   – Пойдём по Календе погуляем. Спорим, ты и десятой части нашего посёлка не знаешь?

   – Я же тут меньше недели, – рассмеялась Вера.

   – Ты тут почти целую неделю, – возразил парень.

   – Это тебе надо везде порыскать и всё обнюхать. А я не такая.

   – А ты сидишь в своём склепике. Понятно.

   – Вообще-то я совсем не домоседка. Думаешь, почему меня сюда сослали?

   – И ты сразу заделалась праведницей.

   – Кто бы говорил. Я бы ни за что не позволила себя заковать.

   – Так идём?

   – Подожди пять минуток, я накрашусь!

   Когда Вера спустилась, через полчаса, Альваро пристроился на обувной полке, как на скамейке, и листал забытую кем-то в прихожей газету.

   – Тебя как за смертью посылать... Ой, извини.

   – Разве ты не знаешь, что «готова через пять минут» – это такая риторическая фигура? Не имеющая отношения к реальности?

   – Типа умная?

   Они заперли дверь и запрыгнули на мотоцикл.

   – А ты шлем не наденешь?

   – Да ладно, мне ничё не будет.

   – Ну как хочешь.

   – Лучше скажи, что ты мне хочешь показать? Ты ведь уже что-то задумал?

   – Музей. Исторический. Ты ведь любишь всякие легенды?

   – Обожаю.

   – Он, правда, уже два года как закрыт на реставрацию. Но разве нас это остановит?

   – Так даже интереснее, – согласилась Вера. Ветер трепал её чёрные волосы. В ушах звучала музыка дороги.

   – Ну что же ты не догадался – просто рюкзак обнюхать? – сокрушался Рауль.

   – Его же антисептиком набрызгали, – напомнил Альфонсо. – С него теперь никакого толка.

   – О чём спорим? – присоединился к разговору Диего. Он только что вернулся из Луна-Йены, где успешно расследовал кражу козлёнка, сдал отчёт и передал Соне привет от дядюшки Пако: её родная Луна-Нуэва была всего в трёх километрах от Луна-Йены, деревни-близнецы, как их прозвали. Новолуние и Полнолуние.

   – Совсем нет зацепок, – посетовал старший лейтенант Пандо. – Где нам теперь искать эти реликвии?

   – Вот-вот, – подхватил лейтенант Гарсиа. – Там и следов-то не осталось. Мы сами всё затоптали, пока шарахались туда-сюда.

   – Проблема, – посочувствовал капитан Коста. – А если нам попробовать с другого края? Кто мог украсть у Кончиты реликвии? Тот, кто знал, что они у неё.

   – Кто мог видеть, как она проникла в запертый музей? – продолжил логическую цепочку Альфонсо.

   – Смотритель, он же по совместительству сторож, – рационально предположил Рауль.

   – Ну погнали в музей, – развёл руками Диего.

   – Отдохнуть не хочешь?

   – Вот я как раз домой и заскочу, переоденусь. А то весь хлевом пропах.

   – Втроём в наш музейчик? Не слишком ли пафосно? – усмехнулся Рауль.

   – Экскурсионная группа, – нашёл объяснение Диего.

   – А ты слинять хотел? – заподозрил Альфонсо.

   – Нет-нет, я с вами, – Рауль полез в телефон. – Заодно проверим, как там с реставрацией. Больно уж долго он закрыт, там ремонтировать-то нечего... – и быстро набрал смс-ку: «Не смогу. Срочное дело».

   – Да там все потолки дружно рухнули, – вспомнил Гарсиа. – И балки на ладан дышат.

   – Ну полгода от силы. Но не два, – настаивал Рауль. – Вот, смотрите, мелкий вчера нарисовал, – и открыл фотографию, пока его манипуляции с мобильником не вызвали подозрений.

   – Мечтает о собачке?

   – Я то же самое спросил. А он говорит: «Пап, это же мы с тобой».

   – Какой-то ты тощенький тут, – пожалел товарища Диего. – Ну ладно, пойду Лорке доложу, чё мы тут замутили.

   – Рауль, у тя футболка в чём-то, – шепнул Альфонсо, когда они остались вдвоём.

   – Блин... – проверил пальцами Рауль. Это была помада. – С Каролой поцеловались утром.

   – И она не заставила тебя немедленно переодеться и не завела стиральную машинку? Она же у тебя помешана на чистоте.

   – Далеко пойдёшь, Гарсиа, – с досадой проворчал Рауль. – Не говори никому. Я сейчас.

   И убежал в санузел.

   Альфонсо вздохнул и остался ждать в одиночестве.

   – Вот в эту дырку мы обычно лазаем, – Альваро галантно отодвинул перед дамой лист профнастила, скрывавший недостаток досок в заборе.

   Они подошли к приземистой одноэтажной постройке с торца и отыскали приоткрытый служебный вход. Дверь была подпёрта тачкой с сильно початым мешком цемента – играл он роль балласта, или его забыли увезти на место, неизвестно. Вообще, невзирая на наличие смотрителя, здание выглядело совсем заброшенным.

   Парень и девушка, естественно, не заставили себя долго ждать и тут же оказались внутри. Кругом царила пыль, пустые стеклянные витрины были сдвинуты в один угол и накрыты полиэтиленом. Вера поозиралась ради самосохранения, но скоро поняла, что сверху на них ничего не свалится. Штукатурку с потолка сбили полностью, а деревянные панели выглядели вполне прилично.

   – Каркас тут на века, – шёпотом успокоил её Альваро. – Конюшню на совесть строили – это же бывшая конюшня. А вот в музей её переделывали второпях, потому-то всё на соплях держится.

   – Конюшня? Прикольно, – Вера провела пальцем по пыльному подоконнику и, оставив свой след, снова подняла глаза на тёмную древесину.

   – Ну да. Это было имение местного сеньора, – Альваро поймал восхищённый взгляд девушки.

   – А где сам дом?

   – Супермаркет. Который мы только что объехали, – Альваро заговорщицки улыбнулся. – Дом снесли, по кирпичику раскатали, а фундамент не смогли. На его месте склады построили, а совсем недавно сделали супермаркет.

   – Получается, дом и конюшня поменялись ролями, – хихикнула Вера.

   – Типа того.

   – Здорово.

   – Мне папа рассказывал. Они с Мигелем тут всё устраивали.

   – Мигель – это смотритель?

   – Ага.

   – Он нас не застукает?

   – Не, он в магазин вышел, я видел.

   – Круто! – Вера с нежностью посмотрела на своего экскурсовода. – А экспонаты увезли куда-то?

   – Не-ет, всё здесь, в запасниках. Вон та дверь.

   Осторожно перешагивая доски с торчащими гвоздями, они пересекли зал по диагонали. Склад для запасников, на который выделили, судя по площади, два или три денника, естественно, был нараспашку.

   Вера запрыгала от радости и тут же запустила руки в первый попавшийся ящик. На свет, скудно пробивавшийся сквозь мутные от штукатурной пыли окна, извлеклась старинная глиняная бутыль с коротким горлом и ручкой, как у кувшина.

   – «Когда я пью кларет, голова идёт кругом», – процитировала Вера песенку эпохи Возрождения и покружилась на безопасном участке пола со своей находкой.

   – Ты и по-французски поёшь! – восхитился Альваро.

   И тут же достал телефон и сфоткал Веру.

   – Ты слышал, Коста? – раздалось с порога служебного входа. – Кажется, здесь кто-то есть...

   – Тс-с-с, не спугни...

   – Только что кто-то пел, или мне чудится?

   Охотники за адреналином хотели запереться на складе, но было поздно.

   – Мелкий, а ты чё тут делаешь?.. Чёрт, опять она...

   – А ты что тут делаешь? – Альваро уставился на старшего брата, да ещё в компании сослуживцев.

   – По работе зашёл, прикинь.

   – Через заднюю дверь?

   – Где открыто, туда и зашли, – перебил Рауль. – Так ты чего, с ней встречаешься?

   – Ах, мы уже встречаемся? – подхватила Вера. – Во наглец!

   – Ну мне как бы показалось, что между нами чё-то промелькнуло. Типа. Или нет?

   – Ну ты экстремал, – оценил Диего.

   – Ну-ка брысь отсюда, – скомандовал Альфонсо.

   – Нет, не брысь, – остановил его Рауль. – Будут понятыми.

   – А вы что, обыскивать здесь будете?

   – Как ты догадалась! Бутылку где взяла?

   Вера молча указала себе за спину.

   Альфонсо полез было в кладовую, но Диего вовремя поймал его за шиворот и вручил резиновые перчатки.

   Лейтенант Гарсиа заглянул в тот самый ящик – наверно, потому что он стоял удобнее всего – и надолго завис.

   – Идите сюда! – позвал он. Остальные четверо дружно ринулись на зов, рискуя застрять в двери. – Теперь смотрите внимательно, – он достал какой-то серый прямоугольный свёрток и аккуратно отогнул края тряпочки. – Крест. И книга.

   – Бернардо Эспинозы? – уточнил Рауль.

   – Его-его.

   – Значит, их украли у Кончиты, чтобы вернуть на место?

   – Только не говорите, что это сделал бдительный Мигель, – усомнился Диего.

   – Экспертиза покажет. Изымаем.

   – А ордер у вас есть? – раздался хриплый голос.

   Полицейские и гражданские обернулись.

   В нескольких шагах от них стоял седой мужчина и направлял на всю компанию дуло не абы какого обреза, а самого настоящего мушкета.

   – Есть ордер, – полез за пазуху Диего. – Не дури, опусти мушкет.

   – Это незаконное проникновение! – грозно ответил смотритель. Кажется, он был не совсем трезв.

   – Да он не заряжен, – Альваро вспомнил, как ведут себя герои фильмов.

   – А заряжается двадцать минут, – подхватил Альфонсо. – Мы-то знаем, у нас отец историк.

   Рауль под шумок выудил из кобуры пистолет.

   – Хорош мне мозги компостировать! – не поддался Мигель. – Я самолично порох засыпал.

   Договорить он не успел, потому что глиняная бутыль, ровесница мушкета, с мелодичным звоном, какой может издавать только керамика, разбилась о его макушку.

   Вера, спрятавшаяся за спинами мужчин, тихонько пробралась к витринам, проползла на четвереньках и подкралась к потерявшему берега смотрителю музея сзади.

   Мигель рухнул на пол, успев из последних сил нажать на курок. В дымовой завесе прогремел выстрел. Пуля срикошетила от металлической ножки витрины в половицу, оставив маленький чёрный кратер.

   Вера посмотрела на оставшуюся в руке «розочку» и пожала плечами:

   – Ну упс.

   – Дура! – сорвался Альфонсо. – А если бы он не промахнулся?!

   – Он бы так и так выстрелил, – Диего полез в другой карман – за наручниками. – И всяко бы прицелился точнее.

   – Да. Я вообще-то вас спасла, – обиженно сказала Вера.

   Рауль вспомнил традиции своей набожной семьи и молча крестился, устремив взор куда-то в потолочные балки.

   – Вера! Ты в порядке?! – отмер наконец Альваро и кинулся к девушке, перепрыгнув через лежащего на полу Мигеля и чуть не сбив с ног склонившегося над ним с наручниками Диего. – Ты не порезалась осколками?!

   – Да ничего мне не будет, – обняла его Вера. – Мне однажды вообще руку оторвало – и ничего, пришили, – она закатала рукав джинсовки и продемонстрировала всем широкий и рельефный, как браслет, шрам чуть повыше запястья.

   Рауль снова перекрестился.

   Альфонсо, видимо, выработал иммунитет к выходкам Веры и направился помогать Диего грузить бесчувственного Мигеля в полицейскую машину.

   – Здесь всё надо опечатать и снять все пальчики и потожировые. У вас, кстати, тоже, – обратился он к брату и девушке.

   – А у тебя разве не сняли тогда, в участке? – спросил Альваро.

   – Не-а. Они побоялись, что я их поцарапаю.

   – А экспонат ты угробила, между прочим, – пришёл в себя Рауль и простёр руку к черепкам. – Придётся теперь искать инвентарные книги, искать эту бутыль и подписывать, что она утрачена по причине ветхости.

   – Ну ты же хотел провести ревизию, – отозвался Диего.

   – Черепки подмети, – напомнил Альфонсо.

   – А кто такой Бернардо Эспиноза? – спросила Вера.

   – Инквизитор, – мрачно ответил Рауль, оглядываясь в поисках веника или швабры.

   – Приехал сюда в шестнадцатом веке и давай на оборотней охотиться, – поведал подробности Альваро. – Пропал без вести в том же году.

   – И остались от него только рожки да ножки, – крикнул с улицы старший брат. – В смысле, крест и дневник – вот эта вот книга.

   – Какие вы умные! С вами так интересно! – воскликнула Вера и, аккуратно положив уцелевшее горлышко и ручку в совок Раулю, вышла из музея под руку с Альваро. Она почему-то была уверена, что ещё сюда вернётся. Ведь эти низкие, пыльные своды хранили немало тайн.

XI. Рутина и форс-мажор

   Базилио примостился за столом Хуаны между стойкой с пробирками и ультрафиолетовой лампой и бегло пролистал результаты экспертизы.

   – Да, пыль, конечно, наш первый помощник, – подытожил он, – но отпечатков там – полпосёлка проверять придётся. Туда только ленивый не заходил.

   – Музей закрыт, но от посетителей отбоя нет, – согласилась эксперт. – Даже в лучшие времена столько не было.

   – Запретный плод слаще, – изрёк капитан Лорка и вернул Хуане бумаги. – Отчёт напишешь сегодня?

   – Если успею.

   – Ну постарайся, Хуанита. Я понимаю, что ты загружена по самое. С меня тоже требуют.

   – С тебя причитается.

   – Мам! – с порога крикнул Альфонсо. – Ты осколки куда дела?!

   – Отчёт о задержании? – сурово глянул Базилио.

   – Там Рауль строчит. Остросюжетную повесть, весь отдел уже перечитал. А вообще всё хреново.

   – Доклад по форме, нечего сказать, – придрался Лорка.

   – Так где осколки? – проигнорировал замечание лейтенант.

   – Где-где. У меня, конечно. Больно вы все быстрые, – проворчала Хуана.

   – А можно их... обратно?

   – С какой это стати?

   – Мигель очень просит. Склеить хочет. Мэр, говорит, убьёт.

   – Мэр?! – хором спросили Базилио и Хуана.

   – Да. Такую пургу несёт – тушите свет. Педро, говорит, просит попридержать бутылю эту, чтоб толкнуть какому-то коллекционеру. И Мигель из КПЗ ни на шаг не двинется, потому что без этой бутылки ему вообще страшно на свет божий показываться...

   – Да, для справки, – перебила сына Хуана. – Мигель у нас в драбадан. Освидетельствование провела, отчёт написала, к делу приложила.

   – Какому делу? – заморгал Базилио. – Вы тут с ума все посходили? Кончита на месте. Реликвии на месте. Нечего тут возбуждать!

   – Вооружённое нападение на сотрудников полиции при исполнении служебных обязанностей с целью воспрепятствовать обыску с целью ревизии сохранности музейных экспонатов, – пропела на одном дыхании Хуана. – Копирайт Рауль Пандо.

   – Ордер на обыск приложен к делу, – уточнил Альфонсо. – И подписан капитаном Базилио Лорка в здравом уме и твёрдой памяти.

   – Хочется верить, что твёрдой, – кивнула Хуана.

   – Ну вы борзые, – вздохнул Базилио. – Так погодите – они что, экспонаты распродают?!

   – Со слов задержанного, – развёл руками Альфонсо.

   – Тогда придётся шить... Без ножа меня режете.

   – Да, о ножах. Новые скальпели мне бы очень хотелось. Ты там подай заявочку куда надо. Заодно будет повод к мэру наведаться.

   – Вляпались так вляпались, – продолжал сокрушаться Базилио. – Вооружённое нападение, хищение антиквариата, контрабанда, коррупция. И всё из-за одной дуры, которой втемяшилось в голову сбежать из дома – да не просто сбежать, а окружив себя оберегами. А вторая такая же дура шарахает по голове честных контрабандистов предметами старины, и портит казённое имущество, и наносит ущерб национальному достоянию...

   – Кончита не дура, – остановил его Альфонсо, – и очень переживает из-за того, что случилось. Нужно сказать ей, что книга и крест нашлись.

   – А как же тайна следствия?

   – Вообще-то она непосредственная участница этого следствия.

   – Так. Ясно всё с тобой, – хмыкнул Базилио. – Иди на все четыре стороны.

   – Стоп, – скомандовала Хуана. – Осколки возьми. Аккуратно. А чем он клеить собирается?

   – Не знаю, он не сказал.

   – Спроси. Я ему достану.

   – А экспертизу осколков ты уже провела? – встрепенулся Базилио.

   – Провела. Фотографии сфотографировала, описание описала, анализы проанализировала, к делу приобщила, – протараторила Хуана, вручила сыну пакет с черепками и выпроводила обоих полицейских из лаборатории.

   Но тропа народная не заросла – и не более чем через четверть часа за остеклённой дверью замаячили силуэты Мурильо и Кастро. Начо и Соня оказались вежливее и постучали. И выражение лица у обоих было, мягко говоря, серьёзное.

   – Нашлись родственники маламутихи, – сообщил Начо.

   – Это, на минуточку, японская туристка, – волновалась Соня.

   – Они готовы опознать тело, – Начо придержал дверь и впустил японца в яркой толстовке и японку с фиолетовыми волосами.

   – Эх, я даже подготовить её не успела. Предупредили бы.

   – Они приехали из Мадригаля, там, походу, вышка накрылась, со связью проблемы. Они не смогли позвонить.

   – Я могу переводить, – шагнула вперёд Соня.

   – Ты знаешь японский?

   – Нет, мы на английском общались.

   – Ну хорошо, – Хуана жестом пригласила иностранцев подойти поближе и выдвинула полку холодильника.

   – Вы готовы? – спросила по-английски Соня.

   Туристы сжались и кивнули.

   Полка подалась тяжелее, чем Хуана рассчитывала. Она и забыла: три дня прошли. Поэтому японец и японка увидели не самку алеутского маламута белой масти, а женщину лет сорока, вполне типичной азиатской внешности, с длинными иссиня-чёрными волосами. Она казалась спящей – если бы не зияющая на темени рана – работа убийцы – и не длинный шов на груди – работа патологоанатома.

   Девушка с фиолетовыми волосами не сдержала слёзы и сквозь плач заговорила что-то по-японски. Впрочем, не требовалось быть гением лингвистики, чтобы понять, что это и есть их пропавшая спутница.

   Более-менее взяв себя в руки, туристы рассказали, что приехали в Испанию со своей тётей, Юкико Мураками (её ещё все спрашивали, не родственница ли она известного писателя, но нет), и решили посмотреть заповедник округа Календа, и остановились в гостинице в посёлке Мадригаль. В воскресенье вечером Юкико пошла прогуляться – было полнолуние, ей захотелось вспомнить юность (она вообще последнее время ударилась в ностальгию, наверно кризис среднего возраста, наверно поэтому и не расставалась с племянниками-студентами, чтобы вновь почувствовать себя молодой), и она решила обернуться. И с тех пор не возвращалась. Хидео и Сумирэ подумали, что тётя загуляла – с ней это прежде уже бывало – и не стали бить тревогу, пока не увидели объявление с фотографией маламута. Хуана ещё раз показала фотографии покойной в облике собаки. Парень и девушка подтвердили: это точно она. Они обменялись контактами с Соней и Начо.

   – Если что-нибудь вспомните – например, какие-нибудь странные случайные встречи, – сказала Мурильо, – позвоните или напишите, мы сразу приедем. Сами лучше из гостиницы лишний раз не выходите. Мы ведь пока не знаем мотивов преступления, а вы – близкие родственники жертвы, теоретически вам тоже может угрожать опасность...

   Японец и японка окаменели.

   – Кажется, ты перестаралась, – толкнул коллегу локтем Начо. – Мы сделаем всё, чтобы найти убийцу. Всё, что только в наших силах.

   Соня перевела.

   Иностранцы вымученно поблагодарили и спросили, когда смогут забрать тело.

   Только по окончании следствия, извинилась Хуана. И, вспоминая ставшую предметом шуток любовь японских туристов к фотографированию, добавила:

   – Убийство было совершено очень быстро и почти без следов борьбы. Высока вероятность, что преступник его тщательно готовил. Может, и не так тщательно, но как минимум оно не было спонтанно. Это значит, он мог выслеживать жертву. Вы фотографировали свою тётю здесь, в Календе? Он мог быть рядом, среди прохожих, и попасть в кадр.

   Хидео показал фотографии в своём телефоне – их действительно было немало – и тут же переслал сержанту Кастро.

   Сержант Кастро вызвался сам отвезти свидетелей в гостиницу – потому что после такого потрясения за руль лучше не садиться. (Машину они взяли напрокат.)

   – Отлично, – сказала Соня, – а я пока начну обход посёлка и выясню, сколько жителей – не оборотни.

   – А может и оборотни, – возразила Хуана, – только уже не зависящие от полнолуния.

   – Всё равно идея неплохая, – заступился Начо. – По крайней мере, мы сможем сличать этот список с подозрительными личностями на фотках... Вот только не нужен никакой обход, просто возьмём данные в отделе паспортного контроля. Вот я вернусь, и ошкурим Медину – с него должок.

   И ушёл доставить до гостиницы родственников убитой.

   – Ой, а ничего, что мы всё так при них? – занервничала Соня. – А вдруг они сами её убили? Из-за какого-нибудь наследства? Теоретически – возможно?

   – Да нет. Они искренне испугались и искренне горюют, – задумалась Хуана. – Это кто-то из местных...

   – А почему она белая, когда по-человечески она брюнетка? – задалась ещё одним вопросом Соня.

   – У каждого народа свои особенности, – вполголоса ответила Хуана. – Они по жизни все черноволосые, вот масть и не совпадает... Вот если бы ты была японкой, у тебя было бы девять хвостов.

   Соня улыбнулась.

   Педро Гонсалес проводил взглядом молодых азиатов, покидающих отделение полиции под конвоем Начо. Сержант Кастро его не заметил, но вид у него был настолько озабоченный, что мэр не рассердился.

   Другой посетитель выбил его из колеи гораздо сильнее, чем невнимательная полиция, снующая по своим делам: госпожа судья посторонилась в дверях, чтобы пропустить японцев и Начо, и энергичным шагом вошла в вестибюль. И тоже облокотилась на стойку дежурного. Дежурный нисколько не тяготился присутствием столь значимых лиц и невозмутимо занимался журналом посещений.

   – Преследуете меня, ваша честь? Или я забыл какие-то документы по заповеднику?

   – Я по другому вопросу, господин мэр, – улыбнулась Марисоль. – А вас что сюда привело?

   – Хочу узнать, как продвигается дело об убийстве, – мэр размотал шарф и сунул руки в карманы.

   – Что же вы не выразили соболезнования родственникам убитой? Они только что прошли мимо вас, – Марисоль слазала в сумочку за зеркальцем и подкрасила губы.

   – Думаю, они будут больше благодарны за реальную помощь, чем за высокие слова.

   – Да вы человек дела, – скептически посмотрела на него Марисоль. Свысока – потому что роста мэр был весьма среднего. Мэр послал ей встречный взгляд – снизу-вверх. Глаза у него были с поволокой, по-восточному яркие и надменные. Был ли он брюнетом или шатеном – непонятно из-за обильной седины. Наверно, в молодости был очень смазливым, подумала Марисоль.

   – Вас это неприятно удивляет? Хочу организовать патруль из добровольцев. По посёлку убийца разгуливает – не сидеть же сложа руки.

   Марисоль кивнула: дело действительно серьёзное.

   – А вы, ваша честь? Что-то зачастили в отделение, каждый день порог обиваете...

   – Принимаю дела и нахожу разные нестыковки в материалах. Проверяю, уточняю.

   – Один звонок – и вам всё привезут, и подадут на блюдечке с голубой каёмочкой, зачем же так перетруждаться?

   – А я тоже люблю проявить инициативу.

   – Как вы – обустроились в новом доме? Наверно, переделаете всё?

   – Пока некогда – займусь в выходные. Но мне кажется, сильно переделывать не понадобится. Обстановка совсем новая.

   – Это же прекрасно. Если что-нибудь понадобится – можете на меня рассчитывать, – и посмотрел на неё так, как будто сделал непристойное предложение и ждёт утвердительного ответа.

   Марисоль поблагодарила и спросила дежурного, где там бродит капитан Лорка.

   – Отчёт в департамент, – философски произнёс дежурный. – Все на ушах стоят. Никак квартал не закроют.

   Марисоль вздохнула, вложив в голос всё сочувствие и понимание, на которое только была способна.

   Мэр торжественно, почти траурно, покивал.

   Скоро на горизонте появился суровый Базилио. Оба посетителя взяли низкий старт. Педро уступил-таки даме.

   – Здравствуйте, капитан, – включила деловой режим сеньора Трастамара де Варгас. – Извините, если отрываю, но мне нужны все не дошедшие до суда дела, где фигурировал бы церковный приют, его воспитанники и падре Маурисьо.