Текст книги "Иосип Броз Тито"
Автор книги: Евгений Матонин
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 38 страниц)
Когда я был школьником, то любил рассматривать толстенную книгу «День мира», которая была у родителей. Эта книга выходила один раз в 25 лет (кажется, их было всего три) и рассказывала о том, как в разных странах люди провели один день. В той, которая была у нас, рассказывалось, помнится, о событиях 27 сентября 1960 года. Еще в ней имелась большая разноцветная карта мира. Страны социализма обозначались красным цветом, а капитализма – желтым. Среди них выделялось какое-то серо-буро-малиновое государство на юго-востоке Европы. Это была Югославия. И действительно – ведь тогда, при Хрущеве, она не совсем подходила под определение «капиталистической», но и до социализма с советской точки зрения недотягивала.
Тито обещал стране передышку и сдержал свое слово. Он очень точно уловил, что она нужна была населению именно сейчас, а не когда-нибудь в далеком будущем. Измотанному войной, индустриализацией, борьбой со Сталиным населению хотелось улучшения обычной жизни, и игнорировать это желание было трудно. И Тито в отличие от многих других коммунистических руководителей очень хорошо понимал политическое значение этого желания.
В конце 1950-х годов происходит бурный рост уровня жизни югославских граждан. К октябрю 1959 года было куплено 40 тысяч холодильников, что на 25 тысяч больше, чем в предыдущем году. Выросло также число приобретенных стиральных машин (12 тысяч против 7700), швейных машин (42 тысячи против 23 тысяч), телевизоров (12 тысяч против 6 тысяч) и т. д. [564]564
Цит. по: Шахин Ю.Югославия на пути модернизации. 1947–1961. М., 2008. С. 243.
[Закрыть]Началось регулярное вещание первого канала телевидения Югославии – из Загреба. Сначала телепрограммы могли смотреть всего лишь 300 владельцев телевизоров. Для просмотра телевизора жители города по вечерам собирались в кафе, куда набивалось по 100 человек.
Невероятными для соцстран темпами шли покупки частных автомобилей: с 1955 по 1961 год они увеличились в шесть раз и достигли 78 тысяч штук [565]565
Цит. по: Шахин Ю.Югославия на пути модернизации. 1947–1961. М., 2008. С. 243.
[Закрыть]. Тогда же (впервые в Восточной Европе) было подписано соглашение с итальянским автоконцерном «Фиат» о производстве в Югославии, а точнее, на предприятии «Црвена застава» («Красное знамя») в Крагуевце автомобилей «Фиат-750» и «Фиат-1300». Вообще после урегулирования вопроса о Триесте связи с Италией развивались очень быстро: итальянская популярная музыка, к примеру, быстро завоевала Югославию, а по образу и подобию знаменитого фестиваля в Сан-Ремо югославы стали проводить свои собственные музыкальные фестивали в Опатии, Загребе или Сплите. Именно из Италии первые получившие заграничные паспорта югославы привозили в свою страну в конце 1950-х джинсы, пластинки и другие предметы, символизирующие «разлагающийся Запад». Кстати, чаще всего югославы посещали для этих целей рынок «Понте росо» в Триесте. Югославы теперь приезжали в Триест фуникулером и автобусами на уикэнд или шоп-тур [566]566
Уэст Р.Иосип Броз Тито. Власть силы. Смоленск, 1997. С. 358.
[Закрыть].
Когда-то молодой Иосип Броз пришел в Триест пешком из Любляны, надеясь устроиться здесь на работу, и в изумлении разглядывал огромные океанские лайнеры. Через 30 лет его войска с боями взяли этот город, а потом из-за него могла начаться и война между Италией и Югославией. Теперь же Триест стал символом «нового курса» Тито [567]567
Cumuħ П.Тито и НАТО. Успон и пад друге Југославије. Београд, 2008. С.103.
[Закрыть]. Граждане Югославии приезжали сюда за покупками или просто посидеть в ресторанах и барах.
Туризм становился все более выгодным и доходным делом, а обслуживание иностранцев – тем более. В Югославии, как в стране с ярко выраженными «мачистскими» традициями, все наиболее «престижные» места в этой отрасли стали занимать мужчины. Как-то на встрече с Тито делегация женщин пожаловалась ему, что в сугубо «женских» профессиях становится все больше и больше здоровенных мужчин. Тито согласился. «Иногда смотришь, как в ресторане здоровый мужик с широченными плечами несет маленькую тарелочку, и думаешь: а ведь он мог бы и бревно носить! – сказал он. – Когда я вижу таких мужчин… у меня возникает впечатление, что я на Ближнем Востоке, где тебе и постель готовит этакий „султан“ в красной шапке на голове» [568]568
Šlaubringer Z., Popović М.Tito u anekdotama. Beograd, 2006. S. 175.
[Закрыть]. Справедливости ради надо заметить, что с того времени в бывшей Югославии мало что изменилось…
В Югославию зачастили западные звезды кино, эстрады и спорта: Ив Монтан с Симоной Синьоре, Вивьен Ли и Лоуренс Оливье, Диззи Гиллеспи со своим джаз-оркестром, известное джазовое трио «Питерс систерс», звезда Голливуда Элизабет Тейлор, американские баскетболисты, которых в югославских газетах восхищенно называли «циркачами с мячом», и, наконец, футбольная сборная Италии. Югославы буквально разгромили одну из будущих сильнейших команд мира со счетом 6:1. Позже югославы так же легко разгромили в Белграде англичан – 5:0. Это ли было не доказательство успехов страны, которой руководил Тито?
Поскольку с конца 1950-х годов практически все югославы имели право свободного выезда из страны, безработные ринулись искать счастья и удачи все на том же Западе. Югославские «гастарбайтеры» (в дословном переводе с немецкого «рабочие-гости») на многие годы наводнили Германию, Австрию, Швецию, Францию.
Официально югославские власти не поддерживали такую эмиграцию. Но эмигранты присылали своим родственникам в Югославии деньги и вещи. В 1959 году денежные переводы из-за границы превысили 25 миллионов долларов, а стоимость привезенных из-за границы товаров – 10 миллионов долларов [569]569
Цит. по: Шахин Ю.Югославия на пути модернизации. 1947–1961. М., 2008. С. 245.
[Закрыть]. «Гастарбайтеры» тоже способствовали снижению социальной напряженности в стране.
Социальные расходы в этот период тоже росли быстрыми темпами. На одном из совещаний шла речь о том, что они растут так быстро, что это уже становится опасно для экономики страны – она их не выдержит. «Конечно, – ехидно заметил Тито, – ведь еще не все бывшие жандармы получили пенсии» [570]570
Šlaubringer Z., Popović М.Tito u anekdotama. Beograd, 2006. S. 172.
[Закрыть].
Итак, «передышка» в Югославии действительно наступила. Но за счет чего? Ответ однозначен: в основном за счет иностранных кредитов. Но обратной стороной этой жизни стала растущая зависимость страны от финансовых вливаний Запада. Импорт рос неимоверно быстрыми темпами, а экспорт, наоборот, медленно. В этом смысле цель «нового экономического курса» – вывести Югославию на мировой рынок в качестве равноправного игрока с развитыми экспортными возможностями – оказалась полностью проваленной.
На одной из встреч Тито спросил у Хрущева, зачем он так ругает югославов. «Когда идет драка, палку не выбирают», – попробовал отшутиться советский руководитель. Но Тито, как ни странно, к его выпадам относился без злости и даже снисходительно. Однажды американский журналист поинтересовался, что он думает о Хрущеве. «Думаю, что этот человек хочет мира, – ответил Тито. – Сохранение мира и соревнование в области экономики – это, по-моему, главная идея Хрущева, и он считает ее своей миссией…» – «А как нам убедить Хрущева, что и мы хотим мира?» – спросил американец. «Нужно разговаривать и еще раз разговаривать, – сказал Тито, – и тем самым устранить взаимное недоверие» [571]571
Josip Broz Tito. Intervju. Zagreb, Beograd, 1980. S. 203, 204.
[Закрыть].
И действительно, казалось, что Советский Союз и Запад стремятся найти общий язык и наладить сотрудничество. В сентябре 1959 года Хрущев совершил визит в Америку, который произвел настоящую сенсацию. Однако все испортил тайный полет американского разведчика U-2 над Советским Союзом, сбитого под Свердловском. В мире снова резко «похолодало».
В начале сентября 1960 года Тито решил поехать в Нью-Йорк на XV сессию Генеральной Ассамблеи ООН. Он добирался до Нью-Йорка на британском трансатлантическом лайнере «Куин Элизабет», который отходил из французского порта Шербур, до которого Тито доехал на своем «голубом поезде». На судне рядом с британским был поднят и югославский государственный флаг.
В Нью-Йорке Тито остановился в здании югославского представительства в ООН на Пятой авеню. Ситуация для службы безопасности маршала была очень сложной. Представители сербской и хорватской эмиграции проводили почти круглосуточные акции протеста. У здания представительства ФНРЮ в ООН дежурили эмигранты, которые кричали: «Палачи!», «Бандиты!», «Убийцы!» Были избиты двое сотрудников представительства. Дело осложнялось еще и тем, что губернатор штата Нью-Йорк Нельсон Рокфеллер заявил, что понимает чувства демонстрантов.
Возможность покушения на Тито рассматривалась всерьез. Для его охраны привлекли даже моряков югославских торговых судов, которые в эти дни пришли в Нью-Йорк. И не зря. 23 сентября перед зданием югославского представительства произошло настоящее побоище. В представительство постучались два человека с металлическими чемоданчиками, которые представились электриками. Охране они показались подозрительными, и она их не пустила. Однако их попытались втолкнуть внутрь демонстранты. Завязалась потасовка, к ней присоединились югославские моряки. Во время драки был убит один из эмигрантов. Демонстрации стали прекращаться, только когда югославы предприняли контрмеры – начали арестовывать родственников эмигрантов [572]572
Adamović М.Brozovi strahovi. Kako je čuvan Tito I pokušaji atentata. Beograd, 2001. S. 311–318.
[Закрыть].
Тито выступил на Генеральной Ассамблее ООН 21 сентября – сразу после президента США Эйзенхауэра. Его речь, в которой он говорил о важности мирного сосуществования, сотрудничества и – особенно – роли в этом процессе «внеблоковых» стран, встретили тепло. Но не он стал «героем» этой сессии. К восторгу журналистов, на ней устроил настоящий спектакль Хрущев.
Хрущев выступил с двухчасовой речью, в которой громил США, империализм, колониализм и «поджигателей войны». Он прерывался только для того, чтобы отхлебнуть глоток «боржоми», который тут же рекомендовал попробовать всем присутствующим. Ораторы, которые полемизировали с Хрущевым, раздражали советского руководителя. «Чья бы корова мычала, а ваша бы молчала!» – выкрикнул он во время выступления американского представителя при обсуждении проблем деколонизации.
Когда же представитель Филиппин начал говорить о советской аннексии Прибалтики и подавлении восстания в Венгрии, советский премьер вдруг забарабанил кулаками по столу и затопал ногами. Вместе с ним барабанил и министр иностранных дел Громыко. Так продолжалось до тех пор, пока Хрущеву не предоставили слово.
На следующий день все повторилось. Хрущев вдруг снял с ноги башмак и начал колотить им по столу. Потом он объяснял свое поведение тем, что его возмутила речь главы МИДа франкистской Испании. Председатель-ирландец призывал его к порядку, но тут досталось и ему: Хрущев заявил, что народ Ирландии вскоре тоже «свергнет прислужников империализма» – таких как председатель. Позже Хрущев рассказывал, что когда барабанил кулаками по столу, то сломал свои часы. «Вот, думаю, черт, еще и часы из-за этого капиталистического холуя сломал, – говорил он. – И так мне обидно стало, что я снял ботинок и стал им стучать» [573]573
Суходрев В.Язык мой – друг мой: От Хрущева до Горбачева. М., 1999. С. 122–124.
[Закрыть]. В общем, скандал получился большой.
Тито сидел в зале как раз за Хрущевым, так что имел возможность видеть всю эту сцену вблизи. Он оставался невозмутим. Югославские журналисты предупредили Тито, чтобы он вел себя осторожнее, поскольку их американские коллеги держали под прицелом своих фото– и кинокамер всех, кто сидел рядом с Хрущевым, намереваясь зафиксировать их реакцию на «представление» советского премьера. «Ну, я-то уж точно не буду махать ботинком», – смеясь, ответил им Тито [574]574
ŠlaubringerZ.Titovo istorijsko «пе» staljinizmu. Beograd, 1976. S. 212.
[Закрыть].
Однако фотографы его все-таки «поймали» – в тот момент, когда во время выступления одного из делегатов он о чем-то шептался с Хрущевым. Советский лидер то и дело оборачивался к Тито и делился с ним своими впечатлениями от происходящего в зале заседаний.
«Не могу видеть, как он ведет себя в ООН, – говорил потом Тито. – Он просто какой-то чудак. Как будто он не представляет великую державу. И ведь его непристойное поведение нравится на Западе. Хрущев просто не понимает, что его провоцируют. Грустно все это!» [575]575
Adamović M.Brozovi strahovi. Kako je čuvan Tito I pokušaji atentata. Beograd, 2001. S. 324.
[Закрыть]Советская делегация была оштрафована за нарушение порядка на 10 тысяч долларов. Но, с другой стороны, Хрущев понравился американцам. Миллионы телезрителей видели, как он стучал ботинком и кулаками, и в этом поведении американцы чувствовали искреннее проявление человеческих чувств. Это американцы могли понять и оценить [576]576
Медведев Р.Хрущев. Политическая биография // http://www.ModernLib.ru/books/medvedev_roy_aleksandrovich/ns_hruschev_politicheskaya_biografiya/read_l)
[Закрыть].
Тито встречался с Хрущевым в Нью-Йорке дважды: 28 и 30 сентября. Журналистам он кратко сказал, что эти переговоры были «полезны и откровенны». На Генеральной Ассамблее Тито, Неру, Насер, Сукарно и президент Ганы Нкрума предложили проект резолюции, в которой требовали возобновления контактов между главами США и СССР в целях «снижения международной напряженности». Тито был доволен этой акцией – это было очень полезно «для имиджа» «третьей силы» в мире, которую к тому времени старался создавать президент Югославии и которая вскоре появится в облике Движения неприсоединившихся стран. За время пребывания в Нью-Йорке он провел встречи с главами государств и правительств более сорока стран.
Однако эта инициатива ни к чему не привела. Встречаться с Хрущевым отказался Эйзенхауэр, заявив, что сделает это только тогда, когда Советский Союз «вернется на путь мирных переговоров». Хрущев 3 октября, во время своего очередного выступления в ООН заявил: «Некоторые считают, что Хрущева и Эйзенхауэра нужно было бы запереть в комнате и держать их там запертыми, пока они не достигнут соглашения о разоружении. Но это наивно. Мы можем сидеть бесконечно, но если нет желания заключить соглашение, что вытекает из позиции Эйзенхауэра и тех кругов, которые его поддерживают, тогда из трубы не появится дым, как это бывает в Ватикане, когда выбирают папу» [577]577
Цит. по: Šlaubringer Z.Titovo istorijsko «пе» staljinizmu. Beograd, 1976. S. 213
[Закрыть].
Тито был разочарован тем, что его инициативам достигла цели. Он решил раньше времени уехать из Нью-Йорка. 5 октября югославская делегация погрузилась на итальянский лайнер «Леонардо да Винчи» и отбыла домой. Обратный путь Тито провел за чтением записок командира американской атомной подводной лодки, которая совершила поход подо льдами на Северный полюс [578]578
Adamović M.Brozovi strahovi. Kako je čuvan Tito I pokušaji atentata. Beograd, 2001. S. 333.
[Закрыть].
В это время начали обостряться разногласия между Москвой и Пекином. Дискуссии между СССР и КНР по многим проблемам – от осуждения культа личности Сталина до международных проблем – отразились и на межгосударственных отношениях обеих стран. Китай сократил объем своих закупок в СССР и странах – членах СЭВ. Среди советских специалистов в Китае начали распространять различные материалы с критикой КПСС. В ответ СССР в июле 1960 года отозвал из КНР всех советских специалистов. Вскоре дело дошло и до открытого конфликта – гораздо более опасного для всего мира, чем конфликт с Югославией.
Тито наблюдал за начинающимся конфликтом между двумя крупнейшими компартиями со стороны. В Пекине критиковали Москву за «ревизионизм», а Москва обвиняла в «ревизионизме» югославов, но когда речь шла о критике Тито, тут они выступали единым фронтом.
26 декабря в своем выступлении в Скупщине Тито ответил Хрущеву и Мао: «Они утверждают, что мы объявили устаревшим марксизм-ленинизм, что мы отбросили его. Где они, интересно, прочитали, что мы отбрасываем марксизм-ленинизм, и почему они тогда не цитируют нас? Да потому, что не могут цитировать – ведь их утверждение есть всего лишь грубая ложь… А кто разорвал экономические соглашения, которые у нас были с социалистическими странами? Это были не мы! Кто, таким образом, нанес нам огромный ущерб, из-за которого мы оказались в чрезвычайно тяжелых условиях и вынуждены были искать замену этим соглашениям на другой стороне, на Западе?.. Разве кто-то имеет право обвинять нас в том, что мы обратились за помощью и сотрудничеством туда, где мы могли бы без всяких условий их получить, не подвергая опасности завоевания нашей революции? Никто не имеет права нас обвинять!» [579]579
Цит. по: ŠlaubringerZTitovo istorijsko «пе» staljinizmu. Beograd, 1976. S. 216.
[Закрыть]
Пока Тито отбивался от советских обвинений в «ревизионизме», югославский «ревизионист» Милован Джилас сидел в югославской тюрьме Сремской Митровицы. Осенью 1959 года его начали мучить нервные припадки и кошмары во сне, и вообще его здоровье ухудшилось. По словам Джиласа, комендант тюремного блока уговорил его написать письма о пересмотре его дела руководству страны. И Джилас написал: сначала Карделю, а потом Ранковичу [580]580
Husić D.Princ Politbiroa. Beograd, 1988. S. 197.
[Закрыть].
Через некоторое время ему принесли отпечатанное на машинке прошение о помиловании, и Джилас его подписал. Он обязался не предпринимать политических действий, идущих вразрез с законами ФНРЮ, а также «не пытаться нанести стране ущерб и не позволять никому в будущем переиздавать книгу „Новый класс“». Его освободили «условно-досрочно» 20 января 1961 года, поскольку он отбыл половину своего девятилетнего срока [581]581
Ibid. S. 198.
[Закрыть]. Вскоре он вернулся домой в Белград.
Сам Джилас, впрочем, говорил автору, что его освободили в связи с изменившейся международной обстановкой. Прежде всего из-за того, что отношения Тито с Хрущевым ухудшились и Тито надо было сделать благородный жест по отношению к Западу, для которого Джилас оставался политическим заключенным. Джилас оказался на свободе, но снова принялся за старое. Вскоре он опять окажется за решеткой.
17–28 октября 1961 года в Москве проходил XXII съезд КПСС. В своих выступлениях на съезде Хрущев несколько раз упоминал о «югославском ревизионизме». Новая программа КПСС, принятая на съезде, недвусмысленно полемизировала с «ревизионистской» программой СКЮ и в каком-то смысле стала ответом ей [582]582
Романенко С.«Перестройка» и/или «самоуправленческий социализм»? М. С. Горбачев и судьба Югославии // Славянский альманах. 2006. http://slav-almanakh.narod.ru/2006/Ronianenko.htni
[Закрыть].
Но в Югославии доклад Хрущева на съезде оценили – он открыто заговорил о преступлениях Сталина и его приближенных. Подводя итоги прений, Хрущев предложил соорудить в Москве памятник, чтобы «увековечить память товарищей, ставших жертвами произвола». Было принято и такое решение: «Признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в Мавзолее саркофага с гробом И. В. Сталина, так как серьезные нарушения Сталиным ленинских заветов, злоупотребления властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа личности делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В. И. Ленина» [583]583
XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза: Стенографический отчет. М., 1961. Т. 3. С. 362.
[Закрыть]. 30 октября это решение было выполнено: тело Сталина вынесли из Мавзолея и похоронили в выкопанной рядом с ним могиле. Когда Хрущев 31 октября закрывал XXII съезд КПСС, в Мавзолее уже не было тела Сталина.
Через год после съезда, в ноябре 1962 года, в журнале «Новый мир» по прямому указанию Хрущева была опубликована прогремевшая на весь мир повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича» – о жизни в сталинском концлагере. Хрущевская оттепель набирала обороты, а Солженицын с его повестью стали ее символом. Однако еще раньше «Ивана Денисовича» появилась другая книга, которая произвела в мире не менее громкую сенсацию. В ней шла речь не просто о сталинской эпохе, а о самом Сталине. Это были воспоминания Джиласа «Беседы со Сталиным».
Еще в тюрьме, а потом и после выхода на свободу Джилас писал свои мемуары о встречах с «вождем народов», с которым он дважды виделся лично и дважды – в составе югославских делегаций. Он сумел переправить свою рукопись в США, и в конце февраля 1962 года «Нью-Йорк таймс» начала печатать отрывки из его новой книги. Фактически повторялась история с «Новым классом».
7 апреля Джиласа арестовали, обвинив в том, что в «Беседах со Сталиным» он разгласил секретные сведения об отношениях между Югославией и СССР, а также между Югославией и Албанией с Грецией. «Книгу расценили как неприятельскую пропаганду, разглашающую государственные тайны, – вспоминал Джилас, – хотя она не содержала ничего, что могло хоть как-то угрожать правительству и что перед тем не было опубликовано». Но за «Беседы со Сталиным» Джилас получил девять лет заключения. Его вернули в ту же самую тюрьму в Сремской Митровице.
Арест Джиласа вызвал волну возмущения в мире. Тито почти сразу же получил письма протеста и телеграммы, которые направили ему 16 депутатов-лейбористов из палаты общин британского парламента, 29 английских писателей, а также писатели и общественные организации других стран Западной Европы, США, Индии. Однако он их попросту проигнорировал [584]584
Ridli D.Tito: Biografija. Novi Sad, 1998. S. 332.
[Закрыть].
Если бы автором книги был не Джилас, а кто-то другой, то, возможно, «Беседы со Сталиным» напечатали бы в Югославии большим тиражом. Сам Джилас, однако, считал, что снова стал жертвой внешнеполитических замыслов Тито. По его мнению, Тито как раз в то время старательно налаживал отношения с Хрущевым, и «Беседы со Сталиным» появились совсем некстати. В книге содержались такие подробности, которые при всей «десталинизации» в Советском Союзе «очерняли образ» не только Сталина, но и других известных советских и коммунистических деятелей. Да и напечатали ее в США – на деньги «классовых врагов» [585]585
Из интервью М. Джиласа автору.
[Закрыть].
Тито хорошо помнил, как после принятия новой программы СКЮ Москва заморозила свою экономическую помощь Югославии. Он не собирался жертвовать наметившимся улучшением отношений с Советским Союзом из-за Джиласа. К тому же обсуждалась возможность очередного обмена визитами на самом высоком уровне (первым из них должен был стать визит в Белград советского министра иностранных дел Андрея Громыко).
Улучшение отношений было в интересах и Белграда, и Москвы: у Тито возникли трудности в отношениях с Западом, а у Хрущева – с Китаем и Албанией.
После «замирения» Хрущева и Тито в албанской верхушке возник ропот недовольства – во многом вся политика Энвера Ходжи строилась на критике «югославских изменников делу социализма». С конца 1950-х годов Ходжа переориентировался на более «левого» Мао. Фактически албанцы бросили вызов Кремлю.
Хрущев отреагировал эмоционально: были аннулированы предоставленные албанцам советские кредиты, заморожены новые, из Албании начали отзывать специалистов и фактически высылать из СССР албанских студентов и военных. На XXII съезде КПСС Хрущев резко критиковал албанцев, причем наиболее грубые его высказывания пришлось даже исключить из стенограммы. Ходжа ответил: он осудил Хрущева за создание культа собственной личности, за примирение с «югославским ревизионизмом» и за антимарксистские взгляды вообще [586]586
Смирнова Н.История Албании в XX веке. М., 2003. С. 321–325.
[Закрыть]. 25 ноября 1961 года Москва заявила, что отзывает своего посла из Тираны, и потребовала, чтобы албанский посол покинул Москву. Дипломатические отношения с Албанией оказались разорванными. «Главным другом» Албании вместо Советского Союза стал Китай.
Тем временем ухудшение отношений между СССР и Китаем продолжалось. После подписания в Москве в августе 1963 года Договора о частичном запрещении испытаний ядерного оружия Китай оценил его как «величайший обман, который одурманивает народы всего мира». Китайское правительство заявляло, что «проводимая Советским правительством политика есть политика объединения с силами войны для борьбы против сил мира… объединение с США для борьбы против Китая…» [587]587
Медведев Р.Хрущев. Политическая биография // http://www.ModernL.ib.ru/books/medvedev_roy_aleksandrovich/ns_hruschev_politicheskaya_biografiya/read_l
[Закрыть].
Эти заявления означали фактически разрыв между КНР и СССР Когда Хрущев и Тито начали улучшать отношения, китайская пропаганда злорадно констатировала, что два «ревизиониста спелись» и окончательно «сбросили свои маски». Югославским дипломатам в Пекине пришлось ежедневно выслушивать усиленные громкоговорителями ругательства и проклятия и «любоваться» на плакаты с карикатурами на Тито и «югославских ревизионистов» [588]588
Cumuħ П.Тито и НАТО. Успон и пад друге Југославије. Београд, 2008. С.94.
[Закрыть].
В сентябре 1962 года процесс улучшения советско-югославских отношений шел уже полным ходом. В Белград прибыл Председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Брежнев. Тито и Брежнев говорили друг другу длинные тосты, и Брежнев оказался неплохим специалистом по этой части. На торжественном обеде, устроенном в его честь, он сидел рядом с Йованкой и бросал на нее по-мужски оценивающие взгляды. Брежнев не мог не заметить привлекательность супруги Тито.
Тито вместе с Брежневым проехались по стране. Побывали они и в резиденции Тито на Бриони, где югославский президент катал Брежнева на катере. К ужасу охраны, он встал за штурвал и они вдвоем унеслись в море. В конце десятидневной поездки по Югославии Брежнев передал Тито приглашение Хрущева прибыть на отдых в Советский Союз, и Тито его принял. Тито с Йованкой долго махали Брежневу руками, пока самолет не вырулил на взлетную полосу.
Вместо привычных для него путешествий в теплые края зимой 1962 года Тито отправился в морозную Россию. 4 декабря 1962 года поезд прибыл на Киевский вокзал Москвы. Как и шесть лет назад, на перроне его ждал Хрущев со свитой. Правда, она за прошедшие шесть лет сильно изменилась – вместо Молотова, Маленкова, Ворошилова, Булганина рядом с ним были Брежнев, Косыгин и другие новые «официальные лица». Лишь Суслов и Микоян умудрились «вписаться» в новые времена.
Хрущев в очередной раз продемонстрировал Тито высокий уровень русского гостеприимства. Уже на следующий день после приезда он устроил для него охоту, а вечером пригласил в недавно построенный Кремлевский дворец съездов на оперу Верди «Бал-маскарад».
12 декабря, после нескольких дней переговоров и поездки в бывший Сталинград (теперь уже Волгоград), Тито присутствовал на заседании Верховного Совета СССР.
Это был редчайший, если не единственный, случай в советской истории, когда заседание высшего органа власти СССР было фактически посвящено президенту иностранного государства. Хрущев выступил на заседании с обширной речью о международной ситуации и большую ее часть уделил отношениям с Югославией. «Иногда утверждают, что Югославия – не социалистическая страна, – сказал он. – Но позвольте спросить: какая это страна?.. Известно, что в Югославии уже давно нет помещиков и капиталистов. Нет ни частного капитала, ни частных предприятий, ни помещичьих владений, ни частных банков. Мы видим, что югославские коммунисты и их руководители направляют свои усилия на развитие экономики, на упрочение завоеваний социализма. Таким образом, если исходить из объективных законов, из учения марксизма-ленинизма, невозможно отрицать, что Югославия – это социалистическая страна».
Тито, слушая это выступление, возможно, усмехался про себя. Создавалось впечатление, что Хрущев уговаривал себя: да, Югославия – социалистическая страна; да, Тито – настоящий коммунист! Фактически Хрущев был вынужден еще раз признать свое поражение в поединке с Тито.
Но, будучи опытным политиком, Тито не дал воли своим чувствам. На следующий день он выступил в Верховном Совете. Согласившись с оценками Хрущева, Тито заявил, что «поскольку между нами еще существуют некоторые разногласия, мы будем ликвидировать их вместе, с помощью конструктивного сотрудничества» [589]589
Štaubringer Z.Titovo istorijsko «пе» staljinizmu. Beograd, 1976. S. 237.
[Закрыть].
«Отдых» Тито в СССР шел своим чередом. 18 декабря Тито и Хрущев вместе уехали в Киев. Частные разговоры между ними были куда более откровенными. Однажды Тито прямо спросил Хрущева: «Ну на кой черт вам нужен этот лагерь?» – «Лагеря не надо!» – ответил Хрущев. «Зачем на наши отношения наклеивать этикетку „лагеря“? – продолжал Тито – Мы коммунисты, и вы коммунисты. Мы считаем, что нам нужно быть вместе, – ведь наши интересы совпадают: строительство социализма и мир во всем мире. Для этого не нужен никакой лагерь – это только наносит вред и вам, и нам». Хрущев, как рассказывал Тито, согласился [590]590
Štaubringer Z.Titovo istorijsko «пе» staljinizmu. Beograd, 1976. S. 237.
[Закрыть].
27 декабря Тито выступил на заседании Исполкома ЦК СКЮ, рассказав о своих переговорах с Хрущевым, а через два дня посетил завод имени Иво Лола Рибара в городе Железник. Рабочие интересовались: о чем они говорили с Хрущевым наедине? Тито ответил: они договорились, что ссоры между ними повторяться больше не будут и что Хрущев наконец-то признал Югославию социалистической страной [591]591
Борба. 30.12.1962.
[Закрыть].
Это признание подкреплялось и материально, что для Югославии было чрезвычайно важно. Если в 1963 году ее экспорт в страны Восточной Европы составлял 27 процентов, а импорт 23 процента, то через год эти показатели выросли, соответственно, до 35 и 39 процентов [592]592
Васильева Н., Гаврилов В.Балканский тупик? Историческая судьба Югославии в XX веке. М., 2000. С. 278.
[Закрыть]. В частности, в Югославию поступили пять новейших советских сверхзвуковых истребителей МиГ-21. И если товарооборот между ФНРЮ и США в 1961–1963 годах держался приблизительно на одном уровне (225 миллионов долларов), то советско-югославский товарооборот быстро рос и по соглашению от 4 октября 1962 года в следующем году должен был достичь уже 180 миллионов долларов [593]593
Борба. 5.10.1962.
[Закрыть].
Сближение Белграда и Москвы вызвало тревожную реакцию на Западе. Американский посол в Югославии Кенан посетил Тито. «Мы ничего не имеем против того, что вы улучшаете отношения с СССР, – сказал он, – но опасаемся, чтобы вы не потеряли свою независимость». – «Да не бойтесь вы за нашу независимость! – сердито ответил Тито. – Зачем нам улучшать отношения с одной страной и портить их с другой! Вы думаете, что мы настолько наивны, что не понимаем, как это глупо?» [594]594
Štaubringer Z.Titovo istorijsko «пе» staljinizmu. Beograd, 1976. S. 237.
[Закрыть]
В начале 1960-х на Югославию продолжал литься «дождь» американских кредитов. За январь – май 1961 года ФНРЮ получила шесть кредитов на сумму 210,85 миллиона долларов, 28 апреля было заключено очередное соглашение о поставках в Югославию двухсот тысяч тонн пшеницы (30,4 миллиона долларов), а 1 июля – о покупке излишков сельскохозяйственной продукции США на сумму 33,6 миллиона долларов.
С другой стороны, на администрацию нового президента Джона Кеннеди оказывалось все большее давление. Консервативные конгрессмены, политики, журналисты и избиратели все чаще задавали вопрос: ради чего США помогает коммунисту Тито? Кеннеди нелегко было объяснять, почему он воюет с коммунистом Кастро, а коммунисту Тито – помогает.
В ноябре 1962 года конгресс лишил Югославию режима наибольшего благоприятствования в торговых отношениях с США. Кеннеди было над чем поломать голову. Но боязнь «упустить» Тито окончательно все-таки взяла верх: 2 апреля 1963 года в послании конгрессу он предложил вернуть Югославии такой режим, принимая в расчет интересы национальной безопасности США.
Иностранные журналисты в это время часто спрашивали Тито: правда ли, что Югославия все сильнее склоняется к Востоку? Тито ответил, что это не так. «Вот, например, у президента Кеннеди есть прямая телефонная линия с Хрущевым, а у меня нет» [595]595
Josip Broz Tito. Intervju. Zagreb, Beograd, 1980.S. 236.
[Закрыть], – иронически заметил он.
26 июля 1963 года сильное землетрясение превратило столицу Македонии Скопье в груду развалин. Погибли 1070 человек, около трех тысяч были ранены. Разрушенными оказались 75 процентов жилых домов, почти все школы и больницы, здания вокзала и почтамта.
Уже на следующий день Тито был в разрушенном Скопье. То, что он там увидел, потрясло его до глубины души – как будто на него из прошлого дохнула война. Тито было понятно, что сама Югославия с последствиями землетрясения не справится. 2 августа было принято решение – обратиться за помощью ко всему миру.
Через месяц после землетрясения в Скопье приехал Хрущев. Он прибыл в Югославию на отдых вместе с женой Ниной Петровной и детьми. На белградском аэродроме Хрущев и встречавший его Тито смотрелись забавно. Хрущев – в черном костюме, а Тито – в ослепительно белом. Эта деталь не осталась незамеченной журналистами, и они всячески обыгрывали ее в своих материалах, намекая на сохранявшиеся между ними контрасты. Впрочем, свои шляпы оба руководителя держали в руках, а солнце припекало достаточно сильно. Они подошли к микрофону, чтобы обменяться приветственными речами, но со стороны было видно, как они о чем-то тихо переговариваются. Между ними в это время происходил следующий диалог. «Может быть, шляпы наденем?» – спросил Хрущев. «Давайте», – согласился Тито. «Тогда вы, товарищ Тито, надевайте первым, а потом уж и я!» Тито надел шляпу, а Хрущев последовал его примеру [596]596
Цит. по: Štaubringer Z.Titovo istorijsko «пе» staljinizmu. Beograd, 1976. S. 243.
[Закрыть].