Текст книги "Иосип Броз Тито"

Автор книги: Евгений Матонин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

Один из планов советского покушения на Тито (если таковой, разумеется, действительно имел место) известен со слов Павла Судоплатова, возглавлявшего после войны особую группу МГБ СССР, которая занималась, в частности, ликвидацией врагов Советского Союза за границей. В своих мемуарах Судоплатов описывает, как буквально за два дня до своей смерти Сталин вызвал к себе руководство МГБ (в том числе и его) и попросил ознакомиться с одним документом. Это, по словам Судоплатова, был написанный от руки план покушения на Тито. В нем говорилось:

«МГБ СССР просит разрешения на подготовку и организацию теракта против Тито с использованием агента-нелегала „Макса“ – тов. Григулевича И. Р., гражданина СССР, члена КПСС с 1950 года (справка прилагается)».

Далее, по утверждению Судоплатова, планировалось:

«1. Поручить „Максу“ добиться личной аудиенции у Тито, во время которой он должен будет из замаскированного в одежде бесшумно действующего механизма выпустить дозу бактерий легочной чумы, что гарантирует заражение и смерть Тито и присутствующих в помещении лиц. Сам „Макс“ не будет знать о существе применяемого препарата. В целях сохранения жизни „Максу“ будет предварительно привита противочумная сыворотка.

2. В связи с ожидаемой поездкой Тито в Лондон командировать туда „Макса“, используя свое официальное положение и хорошие личные отношения с югославским послом в Англии Велебитом, попасть на прием в югославском посольстве, который, как следует ожидать, Велебит даст в честь Тито. Теракт произвести путем бесшумного выстрела из замаскированного под предмет личного обихода механизма с одновременным выпуском слезоточивых газов для создания паники среди присутствующих, чтобы создать обстановку, благоприятную для отхода „Макса“ и скрытия следов.

3. Воспользоваться одним из официальных приемов в Белграде, на который приглашаются жены дипломатического корпуса… Теракт произвести таким же путем, как и во втором варианте, поручив его самому „Максу“, который как дипломат, аккредитованный при югославском правительстве, будет приглашен на такой прием. Кроме того, поручить „Максу“ разработать вариант и подготовить условия вручения через одного из коста-риканских представителей подарка Тито в виде каких-либо драгоценностей в шкатулке, раскрытие которой приведет в действие механизм, выбрасывающий моментально действующее отравляющее вещество. „Максу“ предложено было еще раз подумать и внести предложения, каким образом он мог бы осуществить наиболее действенные мероприятия против Тито».

Как вспоминал Судоплатов, ознакомившись с документом, он сказал Сталину, что считает предлагаемые методы покушения на Тито «наивными». Кроме того, по его мнению, агент «Макс» не подходил для подобного поручения, так как никогда не был боевиком-террористом. «Как бы мы о Тито ни думали, мы должны отнестись к нему как к серьезному противнику, который участвовал в боевых операциях в военные годы и, безусловно, сохранит присутствие духа и отразит нападение», – отметил он. Сталин прервал его и, обратившись к находившемуся здесь же главе МГБ Игнатьеву, сказал, что это дело надо еще раз обдумать, приняв во внимание внутренние «драчки» в руководстве Югославии.

Судоплатов начал «думать», однако через два дня умер Сталин и идея покушения на Тито была окончательно похоронена [401]401
  Судоплатов П.Разведка и Кремль. М., 1996. С. 390–394.


[Закрыть].

Мемуары Судоплатова – пока что единственный источник информации о попытке Сталина убрать Тито. Известный советский разведчик Иосиф Григулевич, известный также как член-корреспондент АН СССР и автор многих историко-политологических работ о странах Латинской Америки под псевдонимом «Лаврецкий», по понятным причинам, никогда до своей смерти в 1988 году не упоминал о том, что готовился выполнять подобную миссию, а может быть, и не знал, что его к ней готовили. Во всяком случае, ни в Советском Союзе, ни в постсоветской России наличие таких планов официально никогда не признавалось.

Тито «стучится в двери» Запада

В годы советско-югославского конфликта не было ни одной крупной газеты или журнала, которые не помешали бы карикатуры на Тито и его окружение. Толстый человек на кривых коротких ногах, в фуражке с высокой тульей, с топором в руках, с которого стекает кровь, в одном кармане – пачка долларов, в другом «Майн кампф», правая рука поднята в нацистском приветствии, и с нее тоже капает кровь – таким был самый распространенный карикатурный образ Тито. Правда, сюжеты часто менялись. Югославского руководителя, к примеру, рисовали у американской кассы с деньгами в руках и подписью:

 
Старается Тито
И вся его свита,
Чтоб были довольны
Тузы Уолл-стрита.
 

Был еще Тито-паук в виде нацистской свастики, Тито и его соратники в виде кривоногих бульдогов, тявкающих на поводке Дяди Сэма, или Тито в виде девицы на панели с подписью «Брозтитутка». Говорят, что изобретение очень популярного тогда эпитета принадлежало Самуилу Маршаку – он использовал его впервые в стихах к очередной карикатуре на Тито в исполнении знаменитых Кукрыниксов (художники Куприянов, Крылов и Соколов):

 
Теперь Тито совсем не то,
Он изменился не на шутку:
Он был Иосиф Тито Броз,
А стал Иосиф Брозтитутка.
 

Стихи и очерки Константина Симонова, Сергея Михалкова, Николая Тихонова и многих других авторов, в которых прославлялся «легендарный маршал Тито», были запрещены. Впрочем, те же Симонов, Михалков, Тихонов и многие другие мастера советской культуры тут же взялись за создание его нового образа. Скажем, Михалкову принадлежит такой «сатирический портрет» Тито:

 
Жаждой зла наполнен туго,
Патентованный бандюга.
Он всех подряд повесить рад,
Законченный дегенерат.
 

Малоизвестный в то время писатель Орест Мальцев вообще остался в истории как раз благодаря конфликту с Тито. Его роман «Югославская трагедия» стал, пожалуй, символом всей антититовской кампании. В нем Тито был выписан самыми черными красками: он и агент Англии и США, и изменник делу коммунизма, и просто неприятный, жуликоватый человек, пренебрегающий всеми нормами морали. По одним данным, Мальцев выполнял заказ ЦК, по другим – кандидатуру автора одобрил лично Сталин и он же сам правил рукопись. Как бы то ни было, но «Югославская трагедия» за два года выдержала более двадцати изданий тиражом в несколько миллионов экземпляров. Она принесла Оресту Мальцеву Сталинскую премию второй степени за 1951 год.

Читал ли Тито то, что пишут о нем в Советском Союзе? Конечно читал. Можно только догадываться, что именно творилось в его душе, когда он читал, что его сравнивают с Герингом, или рассматривал карикатуры на самого себя.

Все эти годы Тито находился в странной ситуации. Для бывших друзей – уже враг, а для бывших врагов – еще не друг. Он никуда не выезжал из Югославии – в течение пяти лет не покинул ее ни на один день, и никто из руководителей других стран не приезжал к нему.

«Этот год был для нас очень тяжелым, – записал он в дневнике 31 декабря 1950 года, – но кто знает, что несет нам следующий». Новый, 1951 год Тито встретил в своей резиденции, в компании своих товарищей – Ранковича, Гошняка, Карделя, Кочи Поповича и других. Потом всей компанией они пошли в клуб. «Там было слишком скучно, так как всю ночь смотрели какие-то фильмы», – записал Тито. На следующий день рано утром он отправился на охоту, которую считал чуть ли не самым лучшим отдыхом для себя.

4 февраля 1951 года он записал: «Сегодня я был в Банате (область на северо-востоке Сербии. – Е. М.)на охоте на диких гусей, однако сумел подстрелить только одного. Было довольно холодно, но снега не было. Я смотрел на поля и боялся даже подумать, что холода без снега могут снова уничтожить осенние посевы. Сейчас я жду снега так же сильно, как летом ждал дождя» [402]402
  Титов дневник. Београд, 2009. С. 28, 40,67,84.


[Закрыть]. Мысли о засухе, которая поражала Югославию несколько лет подряд, не оставляли Тито почти никогда.

Перед ним стояли две важнейшие задачи – срочно накормить население страны и укрепить ее обороноспособность. И то и другое он, в конце концов, решил сделать с помощью Запада. Осенью 1950 года правительство Югославии обратилось к США с просьбой об оказании продовольственной помощи.

31 октября 1950 года в Белграде Тито встретился с американским послом в Югославии Джорджем Алленом. Посол сообщил, что президент Трумэн не против оказания помощи Югославии, но для этого хотел бы заключить с Белградом двустороннее соглашение. Аллен принес с собой и проект этого соглашения. Оно гласило, что американская помощь предоставляется Югославии, чтобы последствия засухи не могли подорвать ее обороноспособность, и что Югославия обязуется вернуть ее путем продажи товаров, в которых США испытывают недостаток и которые необходимы им для оборонных целей [403]403
  Титов дневник. Београд, 2009. С. 115–116.


[Закрыть]. Посол заметил, что заключение соглашения наверняка приведет к новым резким нападкам со стороны Советского Союза – в том числе и лично в адрес Тито. Впрочем, Тито и сам это прекрасно понимал.

В его дневнике сохранились следы размышлений по этому вопросу. Тито оказался перед сложным выбором. В нем еще жила старая «коминтерновская» закалка, в соответствии с которой принимать помощь от классовых врагов, к тому же помощь на военные цели, было недопустимо. «Я знаю, что Информбюро снова получит повод для нападок на нас, ну да ладно», – в конце концов замечает он в дневнике [404]404
  Там же. С. 22–24.


[Закрыть].

Югославы согласились с американскими условиями, и уже в декабре 1950 года в США был принят Закон о чрезвычайной помощи Югославии. 6 января 1951 года состоялось его подписание [405]405
  Васильева Н., Гаврилов В.Балканский тупик. Историческая судьба Югославии в XX веке. М., 2000. С. 266.


[Закрыть]. В Югославию начало поступать американское, британское и французское продовольствие, прежде всего американская пшеница. Затем – продовольственные посылки различных международных организаций. Молодой американский конгрессмен Джон Фицджералд Кеннеди встретился с Тито в Белграде, чтобы лучше понять, какая еще помощь нужна Югославии. Благодаря западной помощи стране удалось пережить тяжелую зиму 1951 года. «Нас ругают за то, что мы приняли американскую пшеницу, – заметил как-то Тито. – А я утверждаю, что она лучше советской пшеницы, которую мы вообще не получили».

Итак, осенью 1950 года Тито решился «постучаться в двери Запада» [406]406
  Титов дневник. Београд, 2009. С. 12.


[Закрыть]. Он не мог не понимать, что созданная им система переживает жестокий кризис. К концу 1950 года становилось все более очевидным, что выбранная в качестве примера советская модель социализма в Югославии работает плохо. Блокада и практически полная международная изоляция страны сделали недостатки государственно-бюрократического социализма еще более очевидными.

Задания первой югославской пятилетки, начавшейся в 1947 году, оказались невыполненными. В стране по-прежнему существовала карточная система распределения. Очереди и дефицит товаров были обычным делом. То и дело возникали панические слухи, что заканчиваются то хлеб, то спички, то керосин. Поскольку официальная пропаганда твердила одно, а в реальной жизни граждане видели совсем другое, это не могло не подрывать среди них доверия к власти, за которую многие из югославов совсем недавно сражались с оружием в руках.

В начале 1949 года II Пленум ЦК КПЮ провозгласил курс на коллективизацию сельского хозяйства. В 1950 году в стране было уже создано около семи тысяч Крестьянских трудовых кооперативов (КТК), которым было передано 2 миллиона 226 тысяч гектаров земли [407]407
  См.: Шахин Ю.Югославия на пути модернизации. 1947–1961. М., 2008. С. 69.


[Закрыть]. Крестьяне не горели желанием вступать в КТК, и государство пыталось привлечь их туда то уговорами, то угрозами и прямым принуждением. В этом смысле югославская коллективизация ничем не отличалась от сталинской.

Уже в 1949 году в селах возникли первые подпольные группы, которые начали борьбу с коллективизацией. А весной 1950-го в нескольких районах страны вспыхнули настоящие восстания. Самым крупным из них было так называемое Цазинское восстание, охватившее 5–7 мая 1950 года несколько районов на западе Боснии и в соседней Хорватии. В нем участвовали 20 сел. Причем руководили им бывшие «титовские партизаны» – первоборцы (то есть те, кто воевал в партизанах с 1941 года), а участвовали в нем не только «середняки», но и бедные крестьяне, недовольные почти насильственной коллективизацией [408]408
  Krzisnik-Bukić V.Cazinska buna: 1950. Sarajevo, 1991.


[Закрыть]. В нескольких городах прошли забастовки и митинги протеста рабочих. В народе все чаще поговаривали, что до войны, при короле, жили, может быть, и тяжело, но такого, как при коммунистах, все равно не было.

По плану первой пятилетки строились и развивались прежде всего предприятия тяжелой промышленности. Производство предметов потребления сокращалось, достать их было сложно, что вызывало частые жалобы и недовольство граждан. Более 50 процентов доходов югославов уходило на продукты питания. В городах не хватало жилья – его строительство опять-таки уступало довоенным темпам. В 1954 году только 17 процентов квартир в Югославии имели ванну, 32 процента – туалет и 29 процентов – водопровод [409]409
  Шахин Ю.Югославия на пути модернизации. 1947–1961. М., 2008. С. 148–149.


[Закрыть]. Понятно, какое настроение было у обитателей этих квартир, когда они видели особняки и виллы тех, кто призывал их «еще теснее сплотиться вокруг партии и товарища Тито для строительства и защиты нашего социализма».

Весной и летом 1952 года Тито несколько раз публично обещал народу, что пройдет еще год-другой и в стране все изменится к лучшему [410]410
  Броз-Тито J.Говори и чланци. Загреб, 1959. Кн. 7. С. 41, 55.


[Закрыть]. Однако летом 1952 года страну поразила еще одна, гораздо более тяжелая, засуха.

4 января 1951 года Тито принял посла Греции. Они говорили о том, как улучшить отношения между двумя странами. В дневнике Тито сделал такое замечание: «Я заметил, что ему с трудом удается скрывать, что он нас ненавидит – как реакционер, который ненавидит все прогрессивные страны и всех прогрессивных людей» [411]411
  Титов дневник. Београд, 2009. С. 79.


[Закрыть]. Однако Тито теперь приходилось иметь дело именно с такими людьми. Они становились его стратегическими партнерами.

Запад сначала довольно сдержанно реагировал на советско-югославский конфликт. До конца 1949 года режим Тито поддерживал советскую политику на международной арене, поэтому на Западе выжидали. Но со временем победила точка зрения, согласно которой общественный строй в Югославии являлся не самой главной проблемой для западных стран. Главное – чтобы Тито занимал независимую от Москвы позицию.

Вслед за экономической и продовольственной помощью в Югославию пошла и помощь военная. 14 ноября 1951 года в Белграде было подписано соглашение о военной помощи США Югославии. Любопытно, что с югославской стороны его подписал сам Тито, а с американской – «всего лишь» посол США в Белграде Джордж Аллен. Вскоре в Югославию начали поступать американские самолеты, вертолеты, танки, артиллерийские орудия, различное военное снаряжение и материалы. Другие западные страны тоже начали оказывать ей военную помощь.

По соглашению американцы должны были оказать Тито военную помощь на сумму в 765,5 миллиона долларов, однако некоторые исследователи считают, что ее размеры значительно превысили эту цифру [412]412
  Dimittijević В.JNA ot Staljina do NATO pakta. Beograd, 2005. S. 239.


[Закрыть]. В 1955 году американская военная миссия в Белграде официально состояла из 124 сотрудников.

Экономические условия, на которых оказывалась вся эта помощь, были для Югославии тяжелыми. Югославия, например, должна была продавать США по заниженным ценам стратегическое сырье – медь, хром, цинк, свинец, бокситы и др. Югославия признала и долги королевского правительства в сумме 238 миллионов долларов и согласилась выплатить иностранцам компенсацию за национализированную собственность – на это ушло еще 100 миллионов долларов. Когда же дело дошло до соглашений о кредитах, то югославам пришлось пойти на такие же тяжелые условия – срок их погашения составлял 4–5 лет, а ставки – до 11 процентов годовых.

Но и результаты западной помощи стали видны довольно быстро. Уже к середине 1950-х годов югославские заводы могли полностью обеспечивать армию стрелковым оружием, минометами, артиллерией и боеприпасами. За счет американской помощи было построено 37 военных заводов, и к 1956 году оборонная промышленность страны насчитывала уже 95 предприятий, на которых работало 95 тысяч человек [413]413
  Васильева Н., Гаврилов В.Балканский тупик: Историческая судьба Югославии в XX веке. М., 2000. С. 268.


[Закрыть]. За 10 лет (до 1961 года) Югославия получила от западных стран в виде займов и безвозмездной помощи 3,7 миллиарда долларов [414]414
  Шахин Ю.Югославия на пути модернизации. 1947–1961. М., 2008.


[Закрыть].

Однажды на встрече со студентами Тито спросили: зачем нам столько военных заводов? Тито начал объяснять, что над Югославией собираются тучи, что ее независимость под угрозой и т. д. Потом, подумав немного, добавил: «Когда все это будет позади, мы будем продавать оружие. А за оружие можно получить хорошие деньги. Ну а на этих заводах когда-нибудь будем производить товары для народа». Тито спросили, дорого ли стоят реактивные самолеты. Дорого, сказал Тито, но они нам нужны. «Если у тебя нет острых зубов, то в сегодняшнем волчьем мире не выживешь», – добавил он.

Советская разведка в это время внимательно отслеживала попытки Запада окончательно перетащить Тито на свою сторону. В феврале 1952 года разведка доложила Сталину, что США стараются превратить Югославию в «военный плацдарм для нападения на СССР и страны народной демократии» и что в этих целях ведут переговоры о вступлении Белграда в региональный военный союз с Грецией и Турцией, с помощью которого американцы собираются косвенно присоединить Югославию к НАТО [415]415
  Очерки истории российской внешней разведки. М.,2003. Т.5. С. 316–317


[Закрыть]. Правда, еще через год Сталин получил донесение о том, что «титовцы по внутриполитическим соображениям» считают нежелательным для себя присоединяться к военному союзу в составе Греции, Турции и Югославии (так называемый «Балканский пакт»), а хотят ограничиться «секретными военными конвенциями».

Американцы действительно пытались отвести «Балканскому пакту» роль «правого фланга НАТО». Однако в этом вопросе они натолкнулись на сопротивление Тито. Он не раз заявлял, что процесс сближения с Западом имеет свои границы и что, несмотря на всю оказанную Западом помощь, Югославия не перейдет в «лагерь империализма и реакции» и останется социалистической страной.

27 ноября 1952 года, выступая на заседании Исполкома ЦК партии, Тито в довольно резком тоне высказался о западных партнерах. Излагая, в частности, ход переговоров с делегацией НАТО во главе с командующим войсками США в Европе генералом Хенди, он сказал, что «они вели себя по отношению к нам как к зависимой стране, но наши эту позицию отклонили и держались с достоинством» [416]416
  Цит. по: Едемский А.От конфликта к нормализации: Советско-югославские отношения в 1953–1956 гт. М., 2008. С. 53.


[Закрыть]. Тито не скрывал своих опасений – западные страны хотят получать от Югославии как можно больше важной военной информации, постепенно превращая ее в зависимое от них государство. «Мы не должны вступать в Атлантический пакт, – подытожил он. – Следует вести переговоры с греками и турками». Причем, по словам Тито, переговоры «следует поднять на политический уровень, а не ограничиваться исключительно военной стороной дела» [417]417
  Там же.


[Закрыть].

28 февраля 1953 года в Анкаре был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве между Югославией, Турцией и Грецией. Его подписание давало Югославии возможность установить хорошие отношения с Грецией и Турцией (членами НАТО) и главное – рассчитывать на поддержку этого военного блока в случае советского нападения.

Где бы остановился Тито в своем военном и политическом сотрудничестве с Западом, если бы не смерть Сталина в марте 1953-го? Скорее всего, рано или поздно Югославия не только формально, но и фактически оказалась бы на стороне западных стран. К этому ее неумолимо толкала логика острейшего противостояния с советским блоком. Находиться в гордом одиночестве Югославия долго не могла, и скорее всего только нормализация отношений с Москвой приостановила процесс ее перехода в западный лагерь.

Вероятно, тогда Тито и понял одну весьма важную вещь – для его Югославии гораздо выгоднее не присоединяться ни к одному из военно-политических союзов, а балансировать между ними. «Мы можем… использовать, с одной стороны, противоречия между капиталистическими странами, а с другой стороны, противоречия между великими державами», – говорил Тито на встрече со студентами Института общественных наук в Белграде 20 января 1951 года [418]418
  Цит. по: Титов дневник. Београд, 2009. С. 167.


[Закрыть].

Тогда, в начале 1950-х, Югославия оторвалась от советского берега, начала свой дрейф к западным берегам. Тито как будто в воду глядел, когда чуть раньше записал в своем дневнике, что «Информбюро… по своему старому обычаю, опять будет орать, что мы в конце концов сбросили маску и перешли к империалистам. Я глубоко уверен, что наши успехи за границей стали сильным ударом по их позициям, и именно поэтому они так и беснуются» [419]419
  Там же. С.94.


[Закрыть].

Этот «дрейф», конечно, не остался незамеченным в Москве. В отчетном докладе ЦК партии, который по поручению Сталина прочитал в октябре 1952 года на XIX съезде КПСС Маленков, Югославия, Греция и Турция были названы странами, которые «успели уже превратиться в американские колонии, а правители Югославии, все эти тито, кардели, ранковичи, джиласы, пьяде и прочие, – давно уже определились в американские агенты, выполняющие шпионские задания своих американских „шефов“ против СССР и народно-демократических стран» [420]420
  Правда. 6.10.1952.


[Закрыть]. Никто тогда не мог подумать, что очень скоро эти оценки в Москве постараются поскорее забыть…