Текст книги "Fallout - Истории Севера (Земля Свободы) (СИ)"

Автор книги: Евгений Искатель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 42 страниц)

После заката Люси зашла в дом старосты, который, по мнению девушки был уже весьма не молод, и всё чаще принимал решения, ведущие к спокойствию и миру, во избежание всякого рода трудностей. Именно он был автором мирного договора с рейдерами. Девять мужчин в доме уже активно проводили заседание, и пили напитки из пустынной ягоды. Комната была очень грязна и набита разными довоенными изношенными вещами, но в Смоки подобное считается роскошью. Когда отец увидел дочь, то облегчённо выдохнул, он уже явно нервничал из-за её задержки. Люси, стараясь не привлекать к себе внимания тихонько села за стол. Она вся словно сияла, так ей не терпелось рассказать всё, что она узнала. Но когда она посмотрела на Арчера, тот грозно помахал ей пальцем, а потом приложил его к губам.

– Я не говорю, что этот человек опасен. – продолжал свою речь староста. – Просто подобные странники из Пустоши часто приносят с собой неприятности. Он явно далеко с востока или юга, что он тут забыл? И какая тварь ранила его? Я за все свои года таких не видел и про таких не слышал. Получается, он привёл её с собой? И не известно жива ли она? Я понимаю, что мы люди, но возможно мы поступили не разумно. Возможно… нам стоит избавиться от него?

– Речь идёт о безопасности нашей общины! – в сердцах выкрикнул толстый браменевод Бреди, которого Люси всегда считала боягузом и дерьмом. Он всегда её подозревал в чём-то, даже когда девочка ничего плохого не делала, и выгонял из самых интересных мест.

Раздалось много неодобрительных возгласов, старший фермер сказал:

– Спасая его жизнь, мы чуть не потеряли несколько человек, но если этот Незнакомец и вправду законник, мы же не можем с ним так поступить!

– Законник или жулик, какая нахрен разница! – выкрикнул высокий и худой Дойл, помощник Арчера. Его Люси считала ничтожным мудаком, и тем, кто подставляет свои задницы другим мужчинам. Она бы никогда не забыла, с какой радостью он выполнял все те наказания, что ей приписывали, с самого малого её возраста. – Все они одинаковые! Мы тут не это, стороны не занимаем и в чёрно белых не играем! Не наша это забота!

Староста покачал головой и сказал:

– Может он и законник, но это не гарантирует нам безопасности. К тому же док говорит, что он может никогда не проснуться! Разве мы можем позволить нашей скромной коммуне следить за полу живым пусть даже законником?

– Какое-то время мы бы могли, если продать часть его барахла. – сказал Арчер. – Правда его нужно будет выгодно обменять в городе. Быть может удастся даже что-то разузнать и о твари, что его ранила и о нём самом. В его рюкзаке мы нашли много патронов, есть еда, лекарства с какой-то химией. Пару непонятных нам вещей, которые правда могут быть довольно не дёшевы. Нужно только что бы кто-то сходил в Лилсити.

– Это слишком опасно, – продолжал волноваться староста, – и точно может привлечь внимание, нежелательных элементов… Ты считаешь, что мы должны его оставить? Думаешь, он может выздороветь?

– Быть может, мы должны дать ему шанс. – после паузы сказал Арчер, неожиданно для Люси заняв сторону Странника.

– В рюкзаке нет ничего такого, что открывает его цели?

– Нет, ничего необычного. Есть журнал, или дневник, или что-то такое. Но там какой-то бред написан. Но у него была эта хреновина… Как её… «Пайп-Бой». Эта та самая хрень, которую можно добыть, только хорошо напрягшись. Думаю, если у него есть такая, то он не простая персона. Я позволил дочери поиграться с этой железячкой, что бы она что-то узнала оттуда. По её настроению можно сказать, что она наверное достигла успеха. – сказал Арчер и пристально посмотрел на Люси.

– Ты готова говорить, Люси? – заботливо спросил староста.

– Да староста.

– Тогда приступай, тебе удалось что-то узнать?

– Вначале я долго не могла понять, как работать с этим «Пип-Боем», но потом, всё оказалось не так сложно. Я думаю, он очень давно странствует по Пустоши, и думаю, он точно рейнджер. В ней сохранены сообщения, и карты, а также есть записанные голоса. Есть одно сообщение, которое проливает свет на многое.

– Он мог снять эту штуковину с убитого законника, так что не будем спешить с выводами. – продолжал упорствовать старик. Обычно к этому слову Люси любила добавлять приставку «вонючий». По поводу старосты девушка часто удивлялась, так как не думала, что люди способны столько жить. – Но сообщение мы прослушаем, если ты считаешь его важным. Включи его Люси.

Люси встала, нажала пару кнопок, и положила «Пип-Бой» на середину стола. Через пару секунд раздался голос, по-видимому пожилого человека, временами искажающийся помехами.

«Билли, мне нужна твоя помощь! Ты наверное всегда считал меня немного сумасшедшим, и я не могу полностью отрицать этого, но я хочу что бы ты знал, что сейчас я говорю АБСОЛЮТНО серьёзно и осознанно. Билли…Я нашёл её…Я нашёл ПАНДОРУ Билли!! Я не шучу! Я видел её своими собственными глазами! Я готов поклясться любой клятвой, которую ты спросишь с меня! Но в одном ты был прав, мой молодой друг… Они все погибли… Все… Из-за меня и из-за тайны. Но теперь я знаю наверняка! Надеюсь, это сообщение найдёт тебя. Драу наступает мне на пятки. Ты же понимаешь, что будет, если он доберётся сюда первый. Если он найдёт меня, то найдёт и Пандору, и получит все мои данные, и ещё кое-что совершенно бесценное, а этого не должно случиться, мой мальчик, любой ценой нужно избежать этого! Я нашёл то, что искал, но ограничен в возможностях. Умоляю тебя, поторопись! Найди помощь! Это не шутка, клянусь! В назначенный срок прибудь в место, под названием Литлсити, что на землях северян у океана, я буду ждать. Ты моя последняя надежда… И возможно не только моя, ты же понимаешь, Билли? Прошу тебя поторопись. Твой профессор».

Когда записанная речь закончилась, первые секунд тридцать в комнате стояла тишина, каждый из присутствующих о чём-то размышлял, но никто не знал, что сказать. Первым тишину нарушил Арчер, иногда в нём просыпался талант говорить разную чепуху.

– Билли значит… Ну по крайней мере мы знаем, как зовут этого засранца!

– Как тебе не стыдно отец! Он тебе жизнь спас!

– Сейчас не время для этого! – перебил разрастающийся спор староста. Но на какое-то время вновь настала тишина, и староста, ощущая свою обязанность как-то действовать неуверенно сказал: – У кого-то есть какие-нибудь идеи по этому поводу?

Мужчины неуверенно переглядывались между собой, и всё больше взглядов останавливалось на Арче.

– Ну его наверняка зовут Биллом. – сказал Арч.

– Он назвал его Билли. – нарушила надвигающееся молчание Люси. – Тот, кто представился профессором. Он говорил как дедушка, и голос был не молод, соответственно он стар. Он что-то искал. Что-то, что назвал «Пандорой», и решил что нашёл. Он отправляет сообщение опытному рейнджеру, чтобы тот выручил его. Наверное он в беде.

Староста прокашлялся и сказал:

– Да Люси ты права, но это хоть и необычно всё, но понятно. Если это не розыгрыш какой-то. Если профессор это не бандитское прозвище, то возможно он хороший человек. Кто-то слышал когда-нибудь что такое «Пандора»?

Все присутствующие отрицательно помотали головами.

– Я не знаю, что такое эта «Пандора». – сказал Абрам. – Но я знаю, кто такой Драу.

Абрам темнокожий парень, пришедший с далёкого северо-востока в «Смоки» в поисках покоя. За свою жизнь он успел побывать и бандитом, и полицейским в каком-то городке, а теперь нашёл своё место в этой тихой общине.

– Там, откуда я пришёл, его наверное знают во всех поселениях. Он никогда не появлялся в нашем, скорее он был чем-то вроде легенды, что наделала шуму в своё время. Он предводитель Вампиров, наверное самой опасной банды рейдеров. Их немного, но это не просто бандиты, но профессиональные бойцы. Они покрывают тело необычными татуировками, и пьют кровь своих жертв. Их путь был слишком кровавым, даже для Пустошей, ходили слухи, что они захватили целый город, и взяли власть над выжившими. Но их беззаконие привлекло внимание какой-то тайной и сильной группировки, о ней так же рассказывают много легенд. В общем, с ними решили раз и навсегда покончить, с этими проклятыми упырями. Неизвестные вошли в их логово, и перебили, но видимо не всех. На какое-то время Драу и его Вампиры пропали, но ходили слухи, что потом они появились вновь. Это настолько опасная банда отморозков, что они напали на ту таинственную организацию, что чуть не уничтожила их, имея лишь остатки своих сил, и не безрезультатно. Чем это всё окончилось, я точно не знаю.

Староста вновь прокашлялся, и сказал:

– Больше похоже на пьяные барские легенды. Значит это сообщение возможно устаревшее? Люси можешь что-то сказать по этому поводу?

– Я не знаю как установить дату сообщения, но судя по картам и установленным маршрутам, Незнакомец, или Билли, направлялся с юга на север, сюда к нам. Если я конечно не ошиблась. К тому же это последнее звуковое сообщение в этом приборе. Я слушала остальные, они совсем не понятные, но по ним можно судить, что этот Билли и вправду законник. Там идёт речь о каких-то делах, охотах за кем-то, просьбы о помощи, и по-видимому разные древние записи.

– Да бывают и такие ребята, путешествую по Пустошам… – сказал Абрам. – Несут помощь с законом и справедливостью, и всё такое. Пока их не пришьют…

Староста вновь задумался, а когда пришёл в себя сказал:

– Если это всё правда, я не думаю, что это безопасно связываться с такими опасными людьми.

– Мы уже связались. – сказал старший фермер.

– К тому же это очень далеко. – сказал Абрам. – Не думаю, что Вампиры когда либо бывали поблизости или когда-нибудь будут. В этих краях кроме конкуренции они ничего не найдут.

– У нас опять тупиковая ситуация. – сказал Арчер, откинулся на стуле и закинул ноги на стол. – Я уже догадываюсь, чем всё закончится.

Староста покивал головой и сказал:

– Это не может быть ответственность одного человека. Мы будем голосовать!

Староста достал из старого комода маленький мешочек, и высыпал содержимое на стол. Там было много маленьких чёрных и белых шариков, сделанных из чего-то похожего на стекло. Он вручил каждому по одному белому и чёрному, всем кроме Люси.

– А я что не буду голосовать? – обиженно спросила она.

– Деточка. – сказал староста. – У тебя нет такого права, скорее ты заслуживаешь наказания.

– Я не согласен. – сказал Даккар. – Хотя Люси поступила очень не правильно, и подставила других своими действиями, я всё же думаю, что сегодня она заслужила это право.

Староста внимательно посмотрел на Даккара, а потом на Арчера, тот жуя что-то, сначала посмотрел на Даккара, потом на Люси, а потом на старосту, и через пару мгновений утвердительно кивнул.

– Ну хорошо. – сказал староста, и дал Люси два шарика. – Но только потому, что Рон ранен. Значит так! Белый – за то, что бы оставить Незнакомца. Чёрный… Мешочек справа от меня – для голосований.

Каждый из присутствующих кинул по шарику в каждый мешочек, но никто точно не знал, кто за что голосует. Люси кинула белый шарик, хотя наверное никто не сомневался какой шарик она бросит. Староста протянул мешочек для голосований Арчеру, и тот быстро сосчитал голоса.

– Ну что готово? – спросил староста, и Арчер посмотрев тяжело на дочь, кивнул головой.

Сердцебиение Люси участилось, на удивление самой себе она очень разволновалась. – Что там?

Все с нетерпением ждали, что скажет Арчер, а он словно специально выдержал драматическую паузу, после чего сказал:

– Поровну.

Глава 2 Консервированный человек или Гостеприимство аля Пустошь

Генрих наслаждался этой женщиной. Ему было уже за тридцать, тёмные волосы, острый нос и выразительный подбородок, а главное зелёные глаза, по словам других, а особенно женщин – проникающие в душу. И сильный взгляд с благородным выражением лица, словно орлиный. Она была ощутимо моложе его, но это не смущало его. Заприметил Генрих её давно, ещё юной девушкой. Последние года три он постоянно думал о том, как бы овладеть ею, и вот теперь этот день свершился. Она, красивая и интеллектуальная блондинка, с прекрасной и гармоничной фигурой без изъянов, лежала на левом боку в его комнате, в его кровати, в его объятьях. Постельные принадлежности были смяты и частично сброшены на пол, а рядом с ними лежали скомканные, наспех снятые комбинезоны, синего цвета. Генрих знаменитый любовник, его отточенные до мастерства движения, его баланс между напором и нежностью, порыв его энергетики растопил всю её волю и силу. Он владел ею, в каждом своём движении, в каждом поцелуе и пощипывании, в каждом её сладострастном стоне. Она словно девочка, немного свернувшись калачиком, выдавала на своём лице чувства унижения и безысходности, необратимости, а порой и искреннего удовольствия и даже быть может счастья. Всё это происходило в серой комнате, с выключенным светом и отдающей холодом своих стальных, крепких стен. Оба они были жителями убежища под номером 72.

Это убежище мало чем отличалось от среднестатистического, но особый упор в нём делался на сохранение научных и культурных знаний человечества, и самое главное – это юриспруденция. Это было «убежище адвокатов», законов, и правосудия, в том виде, в каком это было до начала Великой Войны. Да в нём было много других уважаемых обществом профессий, учёных различных сфер, или посвящённых культурной деятельности, но именно всё то, что связанно с судебными разбирательствами было в Убежище 72 самым культивируемым и почётным. Но были и изъяны, правда современные его жители, которые о бывшем мире знают только по учебным программам, не способны заметить тех абсурдных вещей, к которым привела их собственная деятельность. Даже не смотря на столь небольшое населения убежища, в нём каждый день происходят судебные разбирательства. Малейшая конфронтация, или случайный толчок, или неосторожно сказанное слово, в большинстве случаев приводило к судебному иску. Наверное, жителям Убежища 72 было просто очень скучно, но так вышло, что они и сами не заметили, как превратились в не совсем адекватных людей, в фанатиков. Но для них самих, подобный порядок вещей казался вполне природным.

Генрих ещё в детстве знал, кем хочет стать, и даже можно сказать разрывался между двух обожаемых им увлечений. Он очень любил технику, и в свободное от учёбы время перечитывал технические журналы, доступные его пониманию. Но чем старше он становился, тем сильнее росла в Генрихе другая страсть, которую он считал признаком элиты в их маленьком собственном мирке. И он стал адвокатом, и Бог свидетель у него все же был к подобному талант. Язык Генриха как говорится был весьма подвешен, он стал уверенным в себе харизматичным мужчиной, и с каждым его последующим успехом его незримая сила росла всё больше. Очень скоро он стал одной из знатных личностей Убежища, ему завидовали, кто-то даже уважал, многие ненавидели. Имея все эти качества Генрих конечно же имел большой успех среди женщин, и не будет преувеличением сказать, что каждая пятнадцатая жительница Убежища побывала в его постели и его объятьях.

Молодая особа рядом с ним в эту ночь, всего немногим больше двадцати лет, по имени Мередит, один из лучших и многообещающих обвинителей со стороны Смотрителя и соответственно власти Убежища. Уже более трёх лет она сражается в суде с «этим наглым эгоистом и мерзким бессердечным подхалимом», но не может похвастаться большим количеством побед, не говоря уже о их значимости, ведь Генрих как раз и прославился тем, что способен выиграть даже очень сложные дела. Да она ненавидела его, хотела унизить и растоптать, уничтожить его лживую репутацию и показать людям кем он является на самом деле. Последняя их судебная битва была очень жестокой, речь шла о настоящем убийстве. Он часто оказывал знаки внимания Мередит и открыто показывал, чего хочет. И то ли в шутку, то ли в всерьёз, однажды во время спора по этому делу, Генрих сказал ей: «Если я проиграю, ты растопчешь меня, детка. Но если выиграю, то будешь мне должна ночь». И Генрих выиграл, только при помощи своего языка и улыбки, спас от смерти убийцу, выставив его настоящей жертвой жены. Многие могли бы подумать, что Мередит пришла к Генриху, чтобы отдать долг спора, как бы ей это не было противно, но Генрих знал правду, и знал правду о себе, о ней, и о всех женщинах…

Он на несколько секунд остановился, что бы впиться своим сладостным поцелуем в её нежную шейку, но она, разгоряченная огнём страсти, перевернула его на спину, и овладела им сверху. Он чувствовал, что у Мередит было очень мало мужчин, и знал наверняка, что никто не заставлял её так себя чувствовать, как он. Через каждые несколько мгновений она двигалась всё быстрее и быстрее. Пламя бушевало в её теле. Ей было противно то, что происходит, ей был противен Генрих и его наглый шёпот и улыбка власти и превосходства, ей была противна она сама и грязь, исходящая от этого соития. Но она не могла остановиться, не смогла полчаса назад, а теперь не сможет тем более. Она хотела этот «мерзкий кусок дерьма». Она хотела, чтобы он владел ею, и проникал всё сильнее и глубже. Генрих был счастлив, он уже давно не чувствовал себя так хорошо с женщиной. Мередит насыщала в нём нечто, что-то, что он не мог объяснить, но оно было подобно сладкому нектару на душу.

Он не мог долго выдержать такого страстного порыва этой молодой девушки, что ещё пол часа назад была его врагом, но пришла к нему за этим сама. Да, она сказала, что пришла высказать ему, какой он негодяй, и что он спас убийцу среди них, но Генрих знал, зачем она пришла на самом деле. Вскоре он извергнулся фонтаном, и не только в теле, он чувствовал, как счастье извергается из глубины него и заполняет его самого и всё ближайшее пространство. Но Мередит не останавливалась, и пока Генрих был ещё крепок, продолжала наращивать темп, доведя его до состояния полу обморока от удовольствия и сильной чувствительности. А потом извергнулась и она, и он чувствовал её потоки удовольствия и счастья в вибрациях тела, но и в воздухе, словно и она извергала нечто незримое в пространство, подобное электричеству. Уставшая, она лежала на нём и обнимала его, своего «мерзкого врага», а он нежно целовал её. Теперь Генрих понял наверняка, что она была чем-то особенным для него. Он понял, что такие две яркие, сияющие точки этого мира, обязательно должны были прийти к этому, дабы воодушевить и впечатлить остальных вокруг, теперь не по отдельности, но вместе.

Генрих молча лежал и поглаживал волосы Мередит, наслаждаясь её запахом. Он знал, что вскоре она встанет и скажет, что ей пора уходить, и что всё это была ошибка. Но он раздобудет что-то необычное для неё, вручит в дар, и потом она вновь придет к нему. В его голове даже промелькнула мысль, что она похожа на ту единственную женщину, которую ищет в своей жизни каждый мужчина. Но на следующий день, когда он шёл на работу сквозь обширные тоннели убежища, он улыбался чуть ли не каждой встречной красавице, и заглядывался на их прелести. Генрих понял одну странную вещь, точнее он не понимал, как мужчина может избрать одну женщину и всё время быть с ней? Ведь они все такие разные, словно блюда на столе. Если постоянно есть одно и тоже, можно ли быть счастливым? Но нечто тянуло его к Мередит, и эта дилемма создавала тревогу в сердце, которая не покидала Генриха, а тревога в этом месте не сулила для него ничего хорошего. Она мешала ему, и могла привести к ошибке.

Пройдя километр тоннелей, и воспользовавшись несколькими лифтами, он добрался до Академии Юридического Искусства, храма его профессии, где обучались и практиковались, где собирались все его «собратья». Если всех этих юристов и адвокатов можно было бы назвать воинами судебного поля боя, то Генрих в их рядах считался чемпионом, и каждый старался стать его другом, хотя бы перекинуться несколькими словечками, пожать руку, словно это поможет возвыситься им самим. Генриху подобная слава и внимание были не в новинку, и теперь скорее раздражали. Но нужно заметить, что славы своей он добился не сразу, но прошёл через множество испытаний и трудностей, не лишённых насмешек и борьбы.

Внутреннее сияние Генриха вновь пробудило это место, рукопожатия, поздравления с последней победой, восхищения его талантом, а в ответ его скромные благодарность и улыбка. Генрих всегда говорил спокойно и сдержанно, в купе с его хрипловатым голосом создавалась особая манера речи. Да, ещё он очень любил острить, даже когда это бывало неуместно. Генрих торопился, хотя не опаздывал, такова была его привычка всё время спешить, и быстро пробивался к залу совещаний. В комнате перед этим залом стояли четверо мужчин, и что-то обсуждали, периодически поглядывая на развешанные вокруг плакаты довоенного производства, изображающие мужчин в дорогих костюмах и различного рода адвокатские лозунги. Это были такие же чемпионы как и Генрих, его друзья, единственные, кто хоть как-то понимал его. Негласно, но словно повинуясь какому-то животному закону, он считался среди этой элиты лидером. Эти четверо мужчин могли показаться похожими между собой как и внешне, так и в душе. Их положение роднило их, но при необходимости они бы не сомневаясь подставили друг друга. Мужчины радостно встретили Генриха, поздравляя с последней блестящей победой, он же благодарил их в ответ более тактично и щедрее, это были не те люди, которых можно было бы случайно оскорбить. В зале совещаний их ожидал Магистр, один из самых влиятельных людей в Убежище.

В Убежище 72 сложилась довольно не простая ситуация. Из-за нездорового увлечения судом и законами тотальная власть, которая обычно принадлежит Смотрителю, разделилась на несколько влиятельных фракций. Академия Юридического Искусства была одной из таких фракций, также как и Суд. Смотритель также обладал властью, он управлял вооружённой охраной в Убежище, которая следила за порядком и служила исполнительным органом наказаний. Эти фракции конечно же конкурировали между собой, и со стороны могло показаться что это создаёт множество неприятностей и ненужной борьбы для жителей Убежища. Но правда в том, что именно эта борьба и привносила какой-то смысл в их жизнь.

Бенжамин был особо близок к Генриху, можно сказать, что он был его настоящим другом, вот только общение это, как и общение большинства других в Убежище, показалось бы пришлому человеку каким-то искусственным, лишённым полного комплекта искренности и чувств. Он был выше Генриха и заметно крупнее, светловолос и светлоглаз, и обладал звонким голосом. Эти двое сдружились ещё будучи молодыми во время обучения в Академии. У них было много общего, хотя внешне и по характеру они разнились. Оба слыли женскими угодниками, но в отличии от Генриха, его друг остепенился намного раньше. Бен положил руку на плечё Генриха, тому стало немного не по себе от этого, ведь Генрих не любил подобные проявления дружбы, но сейчас он чувствовал, что нужно было удержаться.

– Что бы ты не думал Генрих, но я искренне восхищаюсь тобой! Выиграть это дело… Это просто… Невероятно. Даже я перестал верить, что у тебя получится.

Генрих улыбнулся, излучая благодарность, и сказал:

– Я рад, что ты поддерживал меня Бен. Если бы не проявил свои эмоции сам мистер Фишрод, всё могло закончиться по-другому.

– Но ведь именно ты своими вопросами заставил его. Если надумаешь однажды преподавать, я твой первый ученик, договорились?

– Перестань Бен, ты меня смущаешь. – говорил Генрих, а сам самодовольно улыбался. Он любил, когда его хвалят. – Ты был почти на всех моих делах, жаль не могу похвастаться тем же, ведь у тебя тоже есть немало таланта. Я уже много раз говорил, никакого секрета нет. Попробуй просто меньше задумываться, ты должен победить, и это главное друг мой!

– Не всё так просто. – ответил Бен тщательно всматриваясь в Генриха. – В тебе есть секрет, пусть даже ты сам этого не понимаешь. Ну да ладно, однажды может и я смогу обрести этот же секрет. Скажи, а что там насчёт Мередит, в Убежище уже начинают поговаривать… – сказал Бен и ехидно заулыбался.

– Мередит?! Я её предупреждал, теперь она проиграла. Хотя признаю, она знает своё дело, и была интересным соперником, с учётом того, что она женщина.

– Нееет дружище, я не об этом. – заговорил Бен совсем тихо. – У меня есть свои каналы в твоём отсеке, говорят, она была ночью у тебя. Что, неужели она пришла выполнить условия спора? Мне даже не верится. – говорил Бен посмеиваясь.

– Ты плохо разбираешься в женщинах дружище. На самом деле они простые как…документы. Их нужно уметь читать и манипулировать ими.

– Оооо, ну манипулировать ты умеешь, мы все умеем. Иначе мы не были бы в совете. – сказал Бен и оба мужчины дружно засмеялись шутке, которая в принципе была очень правдивой.

– У тебя есть шпионы в моём отсеке?

– Ха. А что ты так заволновался?

– Да нет, это естественно для тебя. Но я бы не хотел, что бы в Убежище начали трепаться о нас с Мередит.

– Уже многие говорят, и поверь это не моих рук дело. Она знаешь ли яркий персонаж в нашей истории. Ты должен гордиться этим. Или боишься потерять несколько любовниц? Или погоди… Неужели ты переживаешь за неё? – спросил Бен хитро улыбаясь.

– Ну, я бы так не сказал конечно…

– О Боже не могу поверить! Она всё-таки поставит тебя на колени. – говорил Бен сквозь смех. Генрих улыбался ему в ответ, словно тоже радуясь шуткам, но на самом деле он был бы не против стукнуть Бена чем-то тяжёлым. – Я видел, как ты на неё смотришь. Неужели пришёл и твой час? Никогда не мог бы подумать.

– Ты прав, она не просто нравится мне. Но я свободный мужчина, и не позволю какой-то девке управлять собой, особенно такой предприимчивой как Мередит.

Бен снова рассмеялся и сказал:

– Вот теперь я узнаю тебя дружище! Но поверь, избрать свою спутницу это не так уж плохо. Конечно, желательно что бы она не была членом «Женской Силы», но ты же умеешь влиять. К тому же Мередит… Ты же знаешь, на твоём месте многие хотели бы оказаться. – закончил он шёпотом.

– Да ты прав дружище, и не только в вопросе Мередит. – сказал Генрих и они вместе с Беном опять рассмеялись. – Мы так и не отметили, может зайдём сегодня в бар? Возьмём совет и кого-то из карапузов, что бы нас не осудили за то, что мы от них отгораживаемся.

– Ты знаешь, я не против. – согласился Бен, изображая на лице довольное предвкушение. – Кстати, в эти выходные мы устраиваем приём с женой, в честь дня рождения младшего. Будут разные влиятельные люди. Приходи и ты, пригласи Мередит. Я знаю, ты не любишь подобные собрания, а они порой не любят тебя… Но теперь всё может измениться.

– Ты знаешь, я подумаю. Нет, я действительно подумаю, но обещать не стану.

Генрих хотел рассказать Бену, о своих непонятных переживаниях, ведь раньше он подобного не испытывал. И только с Беном он и мог поговорить о подобном, ведь больше в списке друзей у него никого не было. Но зашипел внутренний коммутатор и пожилой голос сказал:

– Уважаемые члены совета, говорит Магистр. Вы можете пройти в зал совещаний.

И дверь перед ними открылась. В комнате стоял длинный стол с комплектом вращающихся кресел, изысканной работы. На стене слева от них была прикреплена огромная объемная картина, изображающая древние великие здания, которые достигали ста этажей в высоту. Эта картина всегда восхищала Генриха, он словно переносился в тот мир, которого он не знал, и которого уже давно нет. «Когда я уберу этого старого дурака и займу его место Магистра, я выкину всё его барахло, но эту картину оставлю», – каждый раз думал про себя Генрих, когда входил в зал совещаний. Обычно на этих совещаниях присутствовали только члены совета и Магистр, иногда приглашали и других важных людей, но это была редкость. Сегодня же в зале уже присутствовали двое чужих, девушка и какой-то темнокожий мужчина, а также робот-прислужник. Девушку Генрих раньше видел, а вот мужчина был ему малознаком. Члены совета сели за стол, Бен как обычно сел рядом с Генрихом. Магистр дождавшись, пока все комфортно расположились, сказал:

– Начнём с хорошего. Вчера славу нашей академии поддержал и укрепил, наш не побоюсь этого слова, герой – Генрих. Поздравляю тебя, это была блестящая победа. Ты превзошёл себя. Ты не только прославил себя, но поистине оказал услугу всем нам. Мы придумаем, чем вознаградить тебя. Но есть и плохая новость, эта сука решила нам отомстить, в общем мы проиграли дело по членам совета. – в зале послышался лёгкий ропот. – Да, теперь членов совета будет не пятеро но шестеро, более того, по решению суда о нарушении женских прав, место шестого члена совета займёт женщина.

Мужчины явно не скрывали своего разочарования, как и Магистр, хотя ему на самом деле это было уже не важно. Он уже занял своё место, его конечно когда-то сместят, но это может произойти не скоро. А вот членам совета получить ещё одного конкурента – это весьма морально болезненно. Конечно, все ощущали, что следующая должность Магистра достанется Генриху, но как любили говорить в академии: «Жизнь – непредсказуемая штука». В любом случае, чем больше конкурентов, тем меньше шансов. Магистр продолжил:

– Мисс Салливан, представьтесь пожалуйста.

Русоволосая девушка, весьма хороша собою, встала. Было заметно, что она чувствует себя очень неловко и волнуется.

– Меня зовут Аманда Салливан. Я адвокат первой категории, на моём счету двенадцать выигранных дел. Мне очень приятно, что выпала такая честь вступить в совет и доказать силу нашей академии.

– Простите мисс Салливан. – сказал Бен вставши и обращаясь ко всем присутствующим. – Не примите пожалуйста слишком лично или близко к сердцу, но как мне кажется раз уж нужен шестой член совета, почему бы нам не принять кого-то более опытного в нашем деле.

– Постановление суда ясно. – сказал Магистр. – Я же говорю, эта сука пытается насолить нам. Я не имею в виду вас дорогуша. Мисс Салливан самый лучший адвокат женского пола в нашей академии. Быть может она не так опытна, но мы примем её в члены совета, и она с честью понесёт это знамя.

– Прошу прощения Магистр. – продолжал Бен. – Но почему мы должны выполнять распоряжения, касающиеся нашей внутренней системы от хрен знает кого…

– Я понимаю вас, но дело обжалованию не подлежит.

Но Бен никак не мог успокоиться и сказал, обращаясь к Генриху, своей последней надежде:

– Генрих, что скажешь по этому поводу? – и все взоры обратились на Генриха. Он в это время вызывающе сидел на кресле, закинув ногу на ногу, и летал в своих мечтах, ничего не слыша. Он не отрывал своего взгляда от попки мисс Салливан, отчётливо представляя как ласкает её языком, а потом грубо проникает туда… Но когда Бен ещё раз обратился к нему по имени, то ловелас вернулся в этот мир.