Текст книги "Телепортация (СИ)"

Автор книги: Евгений Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Ну что скажешь? – спросил Евгений.

– Компактно, – ответил Захаров.

– Ага. Совсем не похоже на машинное отделение атомохода, да?

Парень молча согласился. В отличие от жилых уровней, здесь не царила почти сверхъестественная тишина, но и на уши не давило. Установки гудели не громче домашнего холодильника и создавали совсем не раздражающую вибрацию.

Он окинул помещение взглядом, видя на каждой "колонне" горящие зелёные индикаторы, и обратил внимание на две из них, показавшиеся толще остальных. Прищурившись, прочитал надписи: "Запас пресной воды" на одной и "Опреснитель" на другой.

– Не понял, – сказал Максим.

– Что именно? – спросил Евгений, судя по тону, желающий как можно скорее проводить гостя.

– Зачем нам такой запас пресной воды?

– Чтобы мы не передохли от жажды, – не удержался и съязвил техник.

Захаров не обратил внимания на колкость.

– Есть же установка опреснения.

– Ну правильно. А то, что она "наработала", перекачивается в соседний резервуар.

– Минутку, минутку, – Максим, несмотря на бурчание Евгения, прошёл к отсеку опреснителя и заглянул в смотровое окно: – Я так и думал.

– Давай, удиви меня, парень, – усмехнулся техник.

– Установка не такая уж крупная. И большую часть её отсека занимают резервуары. Я даже вижу надписи: один для питьевой воды, другой для технической.

– Резерв иметь никогда не помешает, – сказал Евгений. – Ладно, Максим, достаточно. Пошли обратно.

– Подождите. Но запасов даже в этих цистернах хватит на несколько дней! Предположим, опреснитель накроется, а обитатели комплекса по какой-то причине не смогут сразу его покинуть. Всё равно у них будет достаточно воды.

– Не забывай, что расчётная вместимость "Атиса" пятьсот человек.

– Само собой. А какова ёмкость этого резервуара? – Максим показал на окно. – Десять тысяч литров? Двадцать?

– Бери выше, – нехотя ответил Евгений. – И к чему ты клонишь?

– Ни к чему. Я просто пытаюсь понять, зачем нам столько запасов воды.

– Предусмотрительность. Вот и всё, – техник взял Максима за руку. – Хватит ломать голову без причин. Пойдём.

Захаров не стал больше испытывать терпение Евгения, напомнив себе, что он вообще не обязан был его сюда пускать (а если точнее – обязан был НЕ пускать). Они вернулись в контрольную комнату, и когда дверь отрезала их от машинного зала, лицо техника смягчилось.

– Вы уж извините за любопытство, – сказал Максим.

– Это нормально. Даже похвально. Просто не к месту.

– И всё же ещё вопрос?

Техник вздохнул, дескать, "куда от вас, молодёжи, денешься", и кивнул.

– Я так понимаю, что отсюда Вы управляете...

– Контролирую.

– Ну контролируете системы жизнеобеспечения. А как насчёт других систем?

– Это каких? – интерес Евгения был искренним, что удивило Максима.

– Например, видеонаблюдения, – уточнил он, вспомнив про ночной эпизод с камерой.

– Нет, здесь такого нет.

– Тогда где же? – техник не торопился отвечать, и Захаров продолжил: – Пользуясь Вашей аналогией, мы – в машинном зале. А где в таком случае капитанский мостик?

– Не знаю, – развёл руками Евгений.

– Странно. Вы ведь на этот раз согласны со мной?

– Пожалуй... Хотя я не вижу в том проблемы. Это не наши заботы.

– Разумеется. Но – странно.

– Может, в одной из запертых комнат? – предположил техник и сам себе ответил: – Тогда в какой? Их тут сотни.

– Есть, конечно, версия, что в этот – пробный – раз "Атис" контролируется извне. С борта "Вольнова". Хотя Вы говорили, что по кабелю производится только телепортация.

– Я предполагал, – поправил Евгений и, помотав головой, бросил: – Ладно, хватит мне мозги запудривать. Запиши все свои вопросы и, когда вернёмся, задай их "кому надо".

– Пожалуй, я так и сделаю.

* * *

Визит на технический уровень помог Максиму на время забыть о скверном состоянии, но стоило вернуться к себе в комнату, усталость навалилась с новой силой. Отказавшись от идеи переодеться и спуститься в спортзал, парень предпочёл попытаться в очередной раз заснуть.

На этот раз ему удалось.

Встав с постели ближе к вечеру, он подумал, что такой режим дня становится для него нормой.

"На "Атисе", – поправил он себя. – Только на "Атисе".

Цифры над дверью показывали, что шёл третий день пребывания на дне моря. Третий из тридцати. Вроде бы мало, а, с другой стороны, уже десять процентов благополучно прожито.

Дождавшись ужина, Максим присоединился к остальным членам группы в столовой, где его тотчас встретили не блистающими остроумием шуточками вроде: "Решил отрастить бородку, приятель?" или "А мы думали, ты уже вернулся домой". Ответив на это вялой улыбкой, парень перекусил без особого аппетита, хотя не ел весь день.

Он обратил внимание, что Дарья Васильевна за столом не присутствовала. Опять. Тем не менее, когда он вместе с остальными прошёл в зону отдыха, повариха сидела там и непринуждённо пила сок и копалась в планшете.

Захаров решил уединиться в саду и что-нибудь почитать. Библиотека не радовала широким выбором, и он остановился на мрачноватых произведениях Николая Гоголя. Настоящая книга, удобное кресло и приглушённое освещение настроили парня на нужный лад, и очень скоро он потерял счёт времени.

От увлекательного чтения его оторвал звук открывающейся двери. Подняв голову, Максим увидел Светлану. Уже на второй день после прибытия участников эксперимента она перестала носить форменную одежду, отдав предпочтение более привычным и удобным джинсам и рубашке. В таком виде женщина совсем не походила на доктора – возможно, именно этого она и добивалась. Она нравилась Захарову, но сейчас он был недоволен тем, что его отвлекли.

– Добрый вечер, Максим, – сказала она. – Позволите с Вами поговорить?

– Добрый, – он приглашающим жестом указал на соседнее кресло. – А мы разве не здоровались сегодня?

– Нет.

– Хм. Ну ладно, видимо, я ушёл в себя.

– Это меня и интересует, – ответила Светлана, садясь. – Твоё состояние.

– А что с ним? – Захаров ожидал подобного разговора, и всё равно растерялся. Может, потому, что она так резко перешла на "ты".

– Я понимаю, что тебе не хочется, и, может, даже неприятно говорить об этом. Но не забывай, что я несу ответственность за здоровье всех обитателей "Атиса", – с подчёркнутой вежливостью, отдающей холодком, сказала она, снова вызвав у Максима ассоциации со строгой учительницей: – И бравировать передо мной не стоит.

– Всё равно Вы не из тех женщин, на которых не хочется произвести впечатление, – не задумываясь, ответил он.

К его удовлетворению, Светлана не смогла долго сохранять невозмутимое лицо и улыбнулась.

"Как же красят её ямочки на щеках", – подумал он.

– Спасибо, и всё же я здесь для серьёзного разговора. Обещаю, что он останется между нами.

– Не то, чтобы я боялся, – сказал Максим, только сейчас удосужившись закрыть книгу и отложить её на столик. – Честно говоря, я сам не знаю.

Светлана терпеливо ждала, смотря на него. Как ни странно, парень не испытывал дискомфорта от этого взгляда. Возможно, разгадка крылась в интересе, который светился в её глазах. А то и в искреннем желании помочь.

– В общем, – заговорил он. – Это началось сразу после перемещения сюда.

Она не прерывала его сбивчивый рассказ, только несколько раз нахмурилась, что не понравилось Максиму.

– Ну, каков вердикт – или, если быть точнее, диагноз? – спросил он, закончив.

– Пока трудно делать выводы, но больше всего это похоже просто на лёгкое нервное расстройство. То, что тебе всё время кажется, будто твоё тело изменилось – классический пример навязчивой идеи. Если ей потакать, то ты будешь замечать больше и больше так называемых симптомов. А на самом деле выдавать желаемое... нет, подозреваемое за действительное.

– Вы ведь не психиатр, я угадал? – прищурился он.

– Скорее терапевт, – ответила Светлана, не отводя взгляда. – Не согласен с моим выводом?

– Да нет. Вообще похоже на правду. И что ж, я и запахи могу чувствовать, которых нет?

– Конечно. Если ПОВЕРИТЬ, что они есть – они БУДУТ. У тебя в голове.

Максим усмехнулся.

– Никогда не любил эту особенность человеческого мозга – выдумывать себе проблемы.

– Она же способна помочь, если ею грамотно распоряжаться. Полагаю, ты слышал про эффект плацебо.

– Ага. Предлагаете переключить моё самовнушение с минуса на плюс? Я так понял, на самотёк лучше это не пускать.

– Ты правильно мыслишь. И вот тебе пилюля – я прошла через телепортатор пять раз. Я это уже говорила – и, кстати, ещё тогда заметила твоё беспокойство. Так вот, со мной ничего не произошло, я ни на йоту не изменилась. Никаких побочных эффектов или даже улучшений – просто НИЧЕГО.

– Да, это аргумент, – кивнул Максим.

– Также посмотри на тех, кто прибыл с тобой. Они ведь тоже в норме...

– Не считая Евгения Валентиновича, – заметил он. – И Дарья Васильевна какая-то мрачная.

– С ними я уже говорила. У Евгения проблемы со сном начались не сегодня и не вчера. Он утверждает, что это возрастное, а я думаю, проблема в неправильном образе жизни. И, только это строго между нами, не в последнюю очередь – в алкоголе.

– Здесь ему не светит.

– Вот-вот.

– Хорошо, а наш повар?

– С ней сложнее. Она очень неохотно идёт на контакт. У неё есть проблемы со здоровьем.

– Какие?

– Тебе не нужно знать. Но ничего настолько серьёзного, чтобы не пустить её на "Атис", – ответила Светлана и покачала головой: – Надо же!

– Что? – удивился Максим.

– Я пришла, чтобы, грубо говоря, допросить тебя, а теперь сама пою соловьём.

– Вряд ли выдана врачебная тайна. Обо всём сказанном Вами нетрудно догадаться.

– Жаль, у меня нет медицинских карт вашей группы.

– Нет? – вскинул брови Захаров.

– Не прислали. Меня лишь заверили, что проблем не будет. А я смотрю на Дарью, Евгения и...

– ...меня, – с улыбкой произнёс Максим.

– Спорно, ну пусть, – продолжила она. – И сомневаюсь.

– Подозрительно это, – он потёр подбородок. – Вот скажите мне, параноику, как человек нормальный – разве не подозрительно?

– Не люблю гадать над тем, что всё равно останется для меня тайной.

Захаров задумался, не пооткровенничать ли и ему, рассказав об излишних запасах пресной воды, но отбросил эту мысль, ограничившись упоминанием о спонтанном движении видеокамеры минувшей ночью и поинтересовавшись, замечала ли она что-нибудь подобное.

– Нет, – поразмыслив, ответила женщина. – Не думаю, что стоит беспокоиться.

– Ибо "Атис" ещё "сырой", – пробурчал Максим. – Помню-помню.

– Кстати, теории заговора – ещё один вариант навязчивой идеи.

Захаров растерянно посмотрел на Светлану. Она будто прочитала его мысли, просканировав мозг своим уверенным взглядом.

– До этого я ещё не докатился, – отшутился он, а по спине бежали мурашки. – У меня всего-навсего есть сомнения относительно... некоторых решений проектировщиков.

– Тут соглашусь, – сказала она. – С другой стороны, я не специалист в подобных делах.

– И Вы уверены в безопасности "Атиса", верно?

– Да... – ответила Светлана, но Максим продолжил, прервав её:

– И хотите работать здесь и впредь.

– Именно так.

Теперь пришёл черёд Захарова изучать её взглядом, и хотя она глаз не отвела, он заметил, как она напряглась.

– Торчать здесь месяцами – не самое лучшее занятие для вполне молодой женщины.

– У меня такое чувство, – улыбнулась (не так искренне, как прежде) Светлана, – что ты хочешь поговорить обо мне.

– Мне любопытно. Потому что я здесь три дня и уже начинаю...

(он едва не сказал "сходить с ума")

...скучать. Только не убеждайте меня, что в лазарете веселее, чем в зоне отдыха.

– Я люблю свою работу.

– Вы уходите от темы, – добродушно улыбнулся Максим.

– Разве?

– Вас ничто не держит там, – он показал вверх, – в нормальном мире?

Светлана несколько раз провела пальцами по губам, как будто хотела стереть несуществующую помаду.

– У меня нет семьи, – ответила она, и её голос снова стал отрешённо-холодным, как в начале беседы.

– Но кто-то же должен о Вас переживать? Как бы одиноко Вы ни прожили...

– Ты тоже не психолог, – заметила она. – Я была замужем, а мой сын благополучно живёт и сейчас, чему я очень рада. Только мы с ним не общаемся, потому что он, как бы помягче... предпочёл сторону отца.

– Извините, – вздохнул Максим. – Я иногда очень бестактен.

– В таком случае, откровенность за откровенность. Ты говорил, что согласился принять участие в эксперименте, просто желая отдохнуть. Слишком "просто", уж извини.

– Моя история не оригинальнее Вашей.

Светлана молчала, и Максим продолжил:

– Отца я не знаю. Он бросил мать в рекордный срок – практически сразу после зачатия. Я частенько думаю, так ли уж это далеко от изнасилования.

Если Светлана и не согласилась, виду не подала. По крайней мере, она снова превратилась из строгой учительницы в добрую соседку.

– Так что мама растила меня в одиночку – как говорят в таких случаях, "с трудом сводя концы с концами". И пила. Много. Собственно, и сейчас пьёт. Я люблю её и даже могу понять... но не принять. Я стараюсь, чтобы наши встречи были как можно короче. Наверное, жестоко с моей стороны.

– По крайней мере, ты не загубил собственную жизнь, – сказала Светлана.

– О да, ещё не успел, – криво усмехнулся парень.

– От твоих проблем не спрятаться даже здесь, на дне моря, – она перевела взгляд на стену и тише прибавила: – Как и от моих.

Максим вздохнул. Хоть немолодая и не самая привлекательная женщина, она могла бы ещё устроить свою жизнь, но вместо этого предпочла отгородиться от остального мира, придав несколько иной смысл фразе "Не ошибается тот, кто ничего не делает". И, бог свидетель, он её не винил. Добровольное заключение – не самый плохой вариант для разочаровавшегося человека. Уж лучше морское дно, чем дно стакана.

Парень хотел обнять её – даже не как друг, а как единомышленник, но знал, что не сделает это. И загвоздка не в разнице в возрасте или тем более внешности. Вместо этого он улыбнулся и сказал:

– Вы не подумайте, я и правда устал от работы.

– А скоро устанешь от отдыха, – поддержала его Светлана, и очаровательные ямочки на щеках снова украсили её лицо. – Ладно, я и так тебя здорово отвлекла от чтения.

И встала с кресла.

– Подождите, – Максим тоже поднялся и шагнул к ней.

– Что?

– А у Вас есть какое-нибудь снотворное? Я, конечно, могу спать тогда, когда придётся, и всё же хочется поддерживать правильный режим дня.

Светлана медленно кивнула:

– Думаю, я смогу помочь.

* * *

Прося у Светланы снотворное, Максим вовсе не хотел применять его в первую же ночь, считая это последним средством. Увы, часы показывали уже 03:00, а сон упорно не шёл. В конце концов, Захаров снова устроил себе марафон по коридору пятого уровня, присматриваясь к каждой камере наблюдения и ожидая (а, может, желая?), когда одна из них выдаст себя.

После второго круга Максиму пришлось сбавить темп, а после третьего и вовсе остановиться. Парень упёр ладони в колени, пытаясь справиться с одышкой и понять, почему он так быстро выдохся. Неподходяще время? Накануне не мешало. Накопившая усталость? Да... наверное. Или что-то ещё?

Неприятный ответ крутился в мозгу, подобно назойливому комару. И отмахнуться от него не так-то просто.

"Отставить! – приказал себе Максим. – Это может быть что угодно. Вплоть до неисправности "Атиса". Кто знает, вдруг уровень кислорода не оптимален?"

Версия не была лишена оснований, но парень не мог успокоиться. Он чувствовал себя, как водитель, мощный автомобиль которого неожиданно отказался разгоняться свыше шестидесяти километров в час. Нет, не то. Скорее, как пилот, двигатели самолёта которого перестали давать обычную тягу. Недоумение, переходящее в страх. Удастся ли удержаться в небе при потере мощности?

Максим разогнулся и потянулся всем телом.

И замер.

Что-то находилось на обшивке "Атиса". Снаружи.

Это казалось настолько невероятным, что поначалу парень не мог поверить собственным ушам. Меж тем звук не утихал. Надвигался – снизу вверх, всеобъемлющий, как если бы кто-то натягивал на подводный комплекс огромный чехол. Шорох достиг уровня, на котором находился Максим, и двинулся дальше. Парень застыл, почти не дыша, и напряжённо смотрел на блестящую полированную стену перед собой. Что бы это ни было, оно пока только скользило по корпусу, не пытаясь на него воздействовать.

Наконец, спустя долгие минуты в восприятии Захарова, нечто замедлилось и скоро полностью остановилось, перестав скрести по обшивке. Максим ещё какое-то не шевелился, не в силах избавиться от опасения, что стоит ему выдать своё местонахождение, и тогда...

Первое движение далось нелегко. Сделав шаг, он снова замер. Нет, ничего.

Не приободрённый этим, парень осторожно, стараясь не шуметь, прокрался к своей комнате. Благо, она находилась с противоположной стороны купола "Атиса", но где гарантии, что нечто не скользило по корпусу и здесь?

Зайдя в помещение и рефлекторно заперев замок изнутри, Максим только сейчас позволил себе нормально дышать. Он не понимал, свидетелем чего стал, и, как ни странно, вместо размышлений над этим и попыток найти рациональное объяснение его охватила непреодолимая сонливость. Как будто прорвало плотину, за которой все эти дни копилась усталость. Он даже не раздевался – повалился на кровать и мгновенно отключился.

* * *

Проснулся Максим до оповещения будильника. Несмотря на то, что он проспал менее шести часов, парень чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Если бы не воспоминания о событиях минувшей ночи, он и вовсе наслаждался бы жизнью. С другой стороны, сейчас он не хотел думать о том, что могло издавать подобные звуки. Подкралась и предательски успокаивающая мысль, что никаких звуков не было вовсе, либо он неправильно их растолковал.

Сменив одежду, которую не удосужился снять перед сном, Захаров принял освежающий душ и отправился завтракать.

"Счастливая семёрка" снова в сборе", – подумал он, зайдя в столовую и увидев остальных обитателей "Атиса".

Обширное помещение было способно вместить одновременно половину из расчётной полутысячи населения подводного комплекса, поэтому небольшая группка людей терялась среди пустых столов с придвинутыми стульями. Зато голоса разносились по всему уровню – добровольцы обсуждали достоинства и недостатки их временного дома. Максим присоединился к беседе, и большую часть времени слушал, надеясь, что кто-нибудь хоть словом обмолвится о странных шумах. Увы, похоже, никто их не заметил. Учитывая, что произошло это ночью, а комнаты жильцов отделялись от внешней оболочки широким коридором, парень не сильно удивился.

Единственной, кто не принимал участия в оживлённой дискуссии, была Дарья. Она сидела вместе со всеми за длинным столом – с краю, словно в случае чего намеревалась незаметно ускользнуть – и молчала. Перед ней была лишь кружка, к общей трапезе женщина по-прежнему не присоединялась, объясняя это тем, что предпочитает есть в одиночестве.

– Дарья Васильевна, не стоит совсем уж отделяться от коллектива, – сказал Александр.

– Я не отделяюсь, – ответила она. – Я же здесь.

– Такое чувство, что только физически, – заметил Иван.

– Не стоит донимать человека, – вмешался Евгений. – То, что мы все в одной лодке, ещё не означает, что должны друг друга обожать.

– У меня ни к кому нет претензий, – сказала Дарья. – Такой у меня характер, вот и всё.

– И в этом нет ничего предосудительного, – заметила Светлана. – Надеюсь, присутствующие не станут спорить.

Александр добродушно улыбнулся, а Иван кивнул с выражением на лице вроде: "Да не сильно и хотелось".

– И уж особенно с тем, – продолжила Светлана, – что Вы отлично готовите.

Эта фраза была встречена с куда большим энтузиазмом. В том числе и Максимом – за одним маленьким исключением.

На самом деле он так не считал.

Не сегодня.

Еда и вправду выглядела и пахла замечательно. Сладкая овсяная каша с фруктами, гренки из ржаного хлеба, хрустящие свежеиспечённые булочки и ароматный кофе – данное меню не претендовало на изысканность, зато вполне удовлетворяло запросам урчащих желудков.

Но стоило Захарову попробовать, как на залитую ярким солнцем лужайку его настроения набежала тень.

Привкус.

Лёгкая кислинка, как если бы Дарья шутки ради добавила в кашу лимонного сока. И не только в кашу – и гренки, и булочки, и кофе имели тот же едва уловимый привкус.

Как и в случае с дискомфортом после телепортации Максим не торопился показать свои истинные чувства, предпочитая сначала оценить реакцию окружающих.

Все шестеро спокойно ели и пили, продолжая беседу.

Не зная, как к этому относиться, парень решил придерживаться выбранной тактики и, чтобы не вызывать подозрений, заставил себя немного поесть. Всё осилить он не смог, поэтому сослался на отсутствие голода и ещё раз персонально поблагодарил Дарью за великолепный завтрак.

Через полчаса у него скрутило живот, и появился неотложный повод оценить эффективность освежителя в туалете.

* * *

В обед Максим так и не появился в столовой. Он знал, что это вызовет вопросы – так же, как и знал, что Евгений прав, и большинству членов группы будет наплевать на его отсутствие. Кроме, пожалуй, Светланы. Парень не сомневался, что она обеспокоится его состоянием, как и в прошлый раз, и, опережая события, сам отправился к ней.

Он не был уверен, что она в лазарете. Зачем там сидеть, умирая со скуки, если можно отправиться в развлекательный центр, где непременно собираются все немногочисленные обитатели "Атиса"? Тем не менее, когда он постучал в дверь с нарисованным на ней красным крестом, Светлана открыла ему.

– О, Максим, – в её голосе послышались одновременно облегчение и озабоченность. – Я как раз собиралась идти к тебе.

– Я так и подумал, – ответил он и, приняв её приглашение, зашёл в лазарет.

Он уже заглядывал сюда во время экскурсии, которую проводила Светлана, поэтому ограничился лишь беглым взглядом по убранству и сел на стул, предназначенный для пациентов или как минимум кандидатов в оные. Женщина не прошла на своё рабочее место, а взяла другой стул и поставила его рядом с Максимом.

– Не хочу, чтобы мы общались через стол, – объяснила она, хотя парень не собирался спрашивать. – А теперь рассказывай, что случилось.

Он поведал ей всё, не утаивая. И о странном привкусе еды, и о ещё более странных звуках, доносившихся снаружи. Светлана спокойно выслушала его, но когда Захаров закончил, нахмурилась и произнесла:

– Я так и знала, что простыми разговорами здесь не обойтись.

– То есть?

– Навязчивые идеи охватывают тебя всё сильнее. Это плохо. Очень, – она взяла ручку и принялась перекатывать её между пальцами.

– Я не выдумываю. И мне это не привиделось, – Максим не ожидал, что его голос прозвучит столь уверенно.

– Вчера ты чувствовал привкус в еде? – спросила Светлана.

Ему не нравился её тон – точно так же спрашивают у ребёнка, брал ли он деньги из кошелька, заранее зная, что именно это он и сделал. Но лгать парень не хотел:

– Нет.

– И сегодня она точно такая же, – резюмировала женщина, смотря на ручку, а не на Максима. – Уж я-то знаю, ведь ела со всеми. И, кстати, никто, кроме тебя, ничего не заметил.

– И к какому выводу Вы меня подводите? – в отличие от неё, Захаров смотрел на Светлану неотрывно.

– Тебе известно значение слова психосоматика?

Он не знал. И подумал, что она и сама подглядела его в словаре медицинских терминов после вчерашней беседы. Максим начал подниматься.

– Ну нет, не выйдет. Я не сумасшедший.

– А я этого и не утверждаю. Но ты на верном пути. И если даже твой разум выстоит, то тело – вряд ли. Ты уже чувствуешь вкус, которого нет, – перед следующим предложением Светлана всё же замялась. – ...Не исключено, что у тебя и слуховые галлюцинации.

– Причина? – Захаров так резко склонился над ней, что женщина поёжилась. Не обратив на это внимания, он продолжил: – У меня никогда не было таких проблем. А дыма без огня не бывает. Так в чём причина, ДОКТОР?

– Стресс. Непрогнозируемая психологическая реакция на прохождение телепортатора.

– Красиво говорите, Светлана, – одними губами улыбнулся он.

– Я на твоей стороне, Максим, – наконец-то её голос смягчился. Но парень уже принял решение.

– Я тоже так думал, – сказал он и направился к выходу.

– Учти, – снова металлические нотки, – если так будет продолжаться и дальше, у меня не останется выбора. Я буду вынуждена доложить на "Вольнов" и снять тебя с эксперимента. А ты ведь читал договор: досрочное возвращение аннулирует всю оплату.

– Не угрожайте мне.

Захаров вышел из лазарета, не обернувшись.

* * *

Разговор со Светланой, пошедший не так, как ожидалось, совсем выбил Максима из колеи. Он вернулся к себе в комнату и, сев за стол, смотрел сменяющиеся фотографии в интерактивной рамке. Виды природы радовали взор – и только его; сознание было занято совсем другим и не реагировало на внешние раздражители.

Пока не раздался мелодичный звонок.

Захаров встрепенулся и несколько секунд озабоченно озирался, гадая, что могло издавать такой звук. Когда же звонок повторился, парень догадался – дверь.

К нему кто-то пришёл.

Первой мыслью было – Светлана. Она всё обдумала и пришла извиниться, ну или хотя бы вернуть расположение Максима.

Конечно же, это чушь. Беседа, состоявшаяся между ними вчера, не означала, что они становятся друзьями. С равным успехом это мог быть диалог между пассажирами поезда, которым сходить на разных станциях. Вдобавок, с точки зрения Светланы ситуация предельно ясна и ей нет никакого резона менять своё мнение.

И всё-таки, пока Максим не увидел, кто к нему пришёл, его не оставляла слабая надежда, что это она.

На пороге стояла Юля. Одетая в джинсы и футболку с изображением какой-то смазливой знаменитости (Захаров даже не мог сказать, певец это или актёр), она выглядела не на двадцать лет, а совсем как подросток. Усиливал впечатление растерянный взгляд зелёных глаз.

Максим настолько не ожидал увидеть именно её в качестве гостя, что стоял и смотрел на девушку, не произнося ни слова.

– В этих дверях не хватает глазков, правда? – спросила она.

– Что?..

– Нельзя узнать, кто пришёл, – разъяснила Юля. – Пока не откроешь.

– Можно спросить.

– Неудобно.

Понимая, что и дальше стоять, как истукан, не лучшая идея ("Ещё подумает, что я поражён её внешним видом. Ага, как же"), Захаров задал первый пришедший в голову вопрос:

– Ты что-то хотела?

Если бы девушка ответила "А, по-твоему, зачем я к тебе пришла?", он бы нисколько не удивился. Однако она лишь неуверенно улыбнулась и потупила взор, словно и вправду не ожидала, что ей откроют.

– Поговорить. Наедине, – не поднимая глаз, сказала она.

– Заходи, – Максим отступил на шаг, пропуская Юлю в комнату и уже подбирая приличный предлог, чтобы поскорее от неё избавиться.

– Ого, да ты обустроился, как дома! – присвистнула девушка, рассматривая картины на стенах. – Уютненько.

– Так в чём дело? – спросил парень, всем своим видом давая понять, что его оторвали от очень важного занятия.

Юля села в одно из кресел и, зажав ладони между коленями, благодаря чему ещё больше стала походить на школьницу, произнесла:

– Мне здесь не по себе.

Эта фраза мгновенно переменила настрой Максима. Он придвинул к девушке стул и, устроившись на нём, сказал:

– Продолжай.

– У меня есть кое-какие подозрения, – медленно изрекла она, а потом чуть ли не скороговоркой продолжила: – Я заметила, что ты не в себе. В отличие от остальных. На второй день. И я украдкой наблюдала за тобой. Тебе ведь тоже что-то не даёт покоя, да? Тоже что-то смущает?

– Не так быстро, – поднял руку Максим. – Что ТЕБЯ тревожит?

– Да всё! – выпалила Юля и тут же поёжилась, словно ожидая от парня оплеухи за столь резкий возглас. Он молча ждал объяснений, и она заговорила, одновременно с этим щёлкая суставами пальцев: – Это место... Оно какое-то неправильное. Как бы поточнее – искусственное, вот. Напоминает декорацию для кино – вроде с виду обычное здание, а, по сути, фальшивка.

– С чего ты взяла?

– Значит, ты не согласен? – пробормотала девушка.

– Я тоже думаю, что на "Атисе" не всё ладно, – он специально избегал конкретики, желая, чтобы Юля первая поведала о беспокоящих её явлениях.

Она бросала на него недоверчивые взгляды, тем не менее, продолжая рассказывать:

– Я заподозрила сразу после телепортации. Слишком она... незаметная. Не знаю, какое слово ещё подобрать.

– Я понял.

– А потом смотрю вокруг: запертые двери, пустые коридоры, а ещё дед этот не позволяет посмотреть, что ниже первого уровня.

– Дед? – переспросила Максим и, не удержавшись, хохотнул: – Ты про Евгения, что ли? Брось, он не настолько стар.

– Да плевать. Главное, он мне не нравится!

– Должен тебя разочаровать, Юля, – притворно вздохнув, произнёс Захаров. – Мне он показал технические помещения.

– Правда? – глаза девушки засияли.

"Ребёнок. Как пить дать ребёнок. Хм, а я что? Тоже мне, взрослый нашёлся. Наверное, Евгению я тоже казался любопытным пацаном, не более".

– Угу, – кивнул Максим. – И там нет ничего ужасного. Никаких секретных лабораторий, в которых выращиваются генные мутанты.

– По-твоему, я обычная дурочка, да? – надулась Юля.

– Не сердись. На самом деле и там кое-что вызвало у меня сомнения. Например, тоже много свободного пространства... – парень остановил себя, прежде чем озвучил мысли касательно излишних запасов воды. Он хотел слушать, а не говорить.

– Короче, знаешь, что я думаю? – спросила девушка. – Я думаю, это фейк.

– Фейк?

– Фальшивка, розыгрыш, обман, разводка, – объяснила она, на мгновение став копией Светланы, только вдвое моложе.

– Я не о том, – вздохнул Максим. – Что конкретно ты имеешь в виду?

– Не было никакой телепортации! – заговорщицки прошептала Юля. – И мы не под водой.

– О, это хороший ход, – в тон ей ответил он.

– А ты подумай. Это многое объясняет.

– Ага. Особенно корабль и море вокруг, – хмыкнул Захаров.

– Ну... – замялась девушка. – Только это и выбивается. – И снова оживилась: – Зато остальное! Нас везли, не пойми куда, мы впервые увидели, где оказались, только выйдя наверх, на эту, как её...

– На палубу.

– Да! А потом бац – и уже здесь.

Максим откинулся на спинку стула и, удостоив Юлю оценивающим взглядом, сказал:

– Извини, неубедительно.

– Пораскинь мозгами! – с неожиданным напором произнесла она. – Такую штуковину здоровенную, как "Атис" разве можно было тайком построить, а потом ещё и отвезти в море?

– Если задаться целью...

– И погрузить на дно! – Юля не заметила его возражения. – Было ли тут всё готово – или доделывали уже под водой? Как доставляли мебель, другие большие вещи? Нам никто не объяснил, даже вскользь, как это удалось провернуть.

– На первом уровне есть ещё один телепортатор, – сказал Максим. – Гораздо крупнее, чем тот, которым воспользовались мы. Своего рода аналог грузового лифта. Но, – он жестом остановил очередное возражение девушки, – я согласен, что скрыть подобную операцию, чтобы ни капли не просочилось если не в СМИ, то уж в слухи и перешёптывания, должно было быть чертовски трудно.