Текст книги "На районе"

Автор книги: Евгений Полищук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Сука! Блять! Блять! Сука! Вам пиздец! Вам пиздец!

Две толпы врезаются лоб в лоб и начинается махач… Все как будто разделились по парам и быстро танцуют… Я вальсирую с каким-то мелким и худым уебком в грязной рубашке. Я тоже мелкий и худой, но этот типчик точно меньше меня. Мы просто лупим друг друга по лицу и животу и ногам и печени и ребрам и ушам и носу и глазам и голове… Мы мелкие, поэтому удары несильные, и никто не падает… Я крепко держу камень, отчего мои удары справа становятся все тяжелее… Парнишка этого не замечает, прыгает на меня, и мы валимся на землю и катаемся по ней, как маленькие злобные шавки… Чтобы покрепче вцепиться в уебка я роняю камень и он теряется в толпе… Краем глаза замечаю, как Гвоздь месит другого солнечного… Он просто схватил его сзади за шею и без перерыва хуячит коленом в лицо… Раз, раз, раз… И поцик уже лежит на земле, все ебало в крови… Кто-то бьет Гвоздя сзади по затылку и он падает… Парнишка пытается сделать мне захват шеи, но промахивается и оказывается снизу, я сажусь ему на грудь и начинаю ебашить в лицо кулаками… Тут кто-то больно пинает меня в ребра, я скатываюсь на землю, пытаюсь увернуться от каких-то ног, мой соперник вскакивает и ожесточенно начинает меня пинать… Я закрываю голову, пытаюсь откатиться в сторону и подняться… Через щель между руками вижу, как Котя бьет красиво и резко с головы… Научиться бы так… Я все-таки подскакиваю на ноги и бью прямой ногой парнишке в грудь, он отлетает и получает еще от кого-то… Мне ощутимо прилетает в правое ухо, в голове моментально звенит тяжелый колокол … Я закрываю ухо и пытаюсь выбраться из толпы…

– ШУХЕР!!! МЕНТЫ!!! – орет чей-то сиплый голос – СЪЕБЫВАЕМ!!! ВСЕ БЫСТРО СЪЕБЫВАЕМ!!!

Все рассыпают по сторонам, как кинутая на дно ведра горсть гороха. Мы бежим к садику. Чьи-то кеды сверкают в сторону школы, краем глаза замечаю ментов. Их немного, человек пять. Все в серой форме и огромных ботинках. Как в американском футболе, они ловят пацанов и весело бьют по спине и почкам резиновыми дубинками. Говорят, от этих дубинок не остается синяков, да только пиздеж все это. От вида дубинок я ускоряюсь раза в два, видел бы меня сейчас мой тренер! Сразу бы на Олимпиаду отправил.

Рядом со мной скачет Заяц¸ он хохочет и матерится, вытирая на ходу разбитую губу.

– Вот суки серые! Все веселье сломали! – орет он, разбрызгивая кровавую слюну – Менты-суки! Менты-суки!

Вдруг он резко останавливается, поднимает какой-то камень и кидает в толпу ментов и пацанов.

– Сдохните, суки! – орет он.

Из толпы выделяется молоденький сержант и бежит за нами. Заяц чуть отстал, а я впереди бегу со всех ног. Голова все еще звенит, перехватывает дыхание. Начинаю замедляться. Мент нагоняет Зайца, валит его на землю и они начинают бороться. Жестко так бороться. Мент быстро выигрывает, садится Зайцу на грудь и начинает метелить его своими пудовыми кулаками. Прямо по лицу. Вокруг них поднимается пыль. Я секунду думаю, помочь или не помочь Зайцу. Быстро отметаю эту глупую мысль и бегу дальше к садику. Он мне точно бы не помог, почему тогда я ему буду помогать? Вано, Гвоздю или Мухе еще может, мы типа друзья, а этому упырку – нет. Ему уже ничего не поможет, а меня ждет университет. Не зря же я себе этой геометрией мозги ебу, правильно?

Добежав до садика, вижу Гвоздя и Чуру. Они сидят на той же веранде, с которой мы ушли минут пятнадцать назад. Сидят и лыбятся. С ними еще человек десять других пацанов, из старших – только Румын. Все отряхиваются и пытаются отдышаться.

– Ну че, Снежок, съебался? – ржет Чура.

– Вы хули расселись! – ору я – Похуячили во двор, менты щас сюда прибегут!

– Не ссы, никуда они не прибегут – спокойно отвечает Чура – Ты видел их там сколько? Максимум человек десять. Это они шороху навели, ща возьмут, кого успеют, и в отделение, план раскрывать. Сюда соваться – им самим дороже выйдет. Пизды им если чо накатим на раз.

– Ты так в этом уверен?

– Абсолютно.

Я начинаю остывать, Чурино спокойствие плавно перетекает ко мне. Достаю сигарету и закуриваю дрожащими руками. Эта сигарета вкуснее обычной раз в сорок. Легкие медленно наполняются дымом, и начинает кружиться голова. Ощущение – как будто это моя первая сигарета. Кайф…

Отряхиваю штаны и кофту от пыли. Замечаю, что болит левое ребро и рассечена костяшка на правой руке. Все еще звенит в ухе. Интересно, что это за пидор так всадил мне в ухо? Гордо рассматриваю запекшиеся пятна крови на тыльной стороне кулака.

Все возбуждены и жаждут продолжения. Толстый предлагает вернуться и отпиздить ментов, пока не приехало подкрепление. Никто, конечно, не соглашается, да и сам Толстый просто выебывается, никуда он не хочет вернуться. Кто-то высказывает великолепную идею – сходить за самогоном. Принято единогласно и мы идем в малосемейки к тете Нине.

– А где Иван с Мухой? – спрашиваю я у Гвоздя.

– Да хуй знает – пожимает плечами он – Или ментам попались, или в сторону школы убежали. В любом случае, обратно к компам придут или в обезьяннике ночь просидят. Так что и волноваться нечего.

Я и не волнуюсь, просто интересно.

– Ты как вообще? – спрашиваю я.

– В смысле?

– Ну, там, все кости на месте? Ничего не сломал?

– Да вроде все – лыбится он – Зуб только передний шатается. Хуево будет, если выпадет. Не молочный уже.

– Я тоже ништяк – говорю – Ребро только болит, и ухо звенит до сих пор.

– Это не страшно. Главное – не сломать ничего. В больничке не хочется лежать.

– Ага – отвечаю я, и корчусь от резкой боли в ребре. Чертово ребро, неужели сломал?

Спокойно добираемся до малосемеек, берем три литра самогона и идем к компам. По дороге покупаем привычный набор из белого хрустящего хлеба, майонеза и дешевой газводы. Поляна готова. Начинаем всаживать прямо на крылечке. Между первой и второй – промежуток небольшой. Перестает болеть ребро, перестает зудеть кулак и звенеть ухо. Вообще все неприятное отходит на второй план. Становится очень хорошо. Самогон становится сладким и родным. Пацаны ржут, со всех сторон пересказывают как, кто и кого. Все чуть ли не обнимаются.

Приходят Иван с Мухой, с ними все в порядке – и это заебись. Очень радостно видеть их разбитые рожи. У Мухи опухла нижняя губа, и он полуразговаривает – полумычит, смешно жестикулируя своими короткими пальцами. Всеми цветами радуги переливается правый глаз Ивана. Пока он еще красный с оттенками синего, как будто сильно растер кулаком. Но уже завтра начнет пробиваться ростки желтого и фиолетового. К концу недели в глаз можно будет макать кисточку, чтобы подобрать цвет посочнее. По дороге назад парни уже успели где-то накинуть и плавают с нами на одной волне. Мы пьем еще по одной и еще по одной. Становится так хорошо, что аж хочется взлететь. Все курят и рассказывают, рассказывают и курят.

Да, мы все – одна большая семья и должны защищать друг друга – думаю я – Стоять друг за друга горой, спина к спине, быть сильными и бесстрашными, а потом приходить к нашим домам и радоваться новым победам. Мы – самые крутые! Мы – самые сильные! Мы – вместе! Мы – микрорайон Звездный! – так думаю я – И не всралась мне эта геометрия и не нужны все эти корни, площади трапеций и треугольников, и нахуй этот университет, главное – что у меня есть друзья, главное – что мы живем здесь и сейчас и все живы и здоровы. Главное – что мы отпиздили этих ублюдков из Солнечного! Главное – чтобы самогон не кончался, и не закрывался ларек с сигаретами! – так думаю я, и закидываю в глотку еще одну обжигающую стопку.

ГЛАВА 9

В больницу я потом сходил, ребро проверил. Оказалось – просто ушиб. Ну да ладно – подумал я – Ушиб, так ушиб. Живем дальше. Никаких сотрясений, никаких разрывов, и то хорошо. Пацаны тоже были в порядке. Мухина губа заросла через неделю, а Ванин синяк отцвел через три. Гвоздь тогда вообще не пострадал.

Жизнь продолжалась как раньше. Мы ходили в школу, галдели на уроках, вечерами встречались у компов, иногда пили за теплицей. Я прошел второе Диабло смертным варваром, а Муха – смертным некромантом. Стали популярными пошаговые стратегии, особенно Heroes 3. Иные записи и сражения длились больше суток подряд. Поднялись цены на L&M, исчез из обращения Bond Street Lights в фирменных пачках.

Приближались промежуточные экзамены, геометрия давалась все лучше. Я путал формулы все реже, мог найти площадь треугольника тремя способами и старался вовсе не пользоваться решебником. Однажды я даже получил пять за контрольную, а главная отличница – четыре. “Тупая” – незаметно шепнул я ей, а она расплакалась и выбежала. Вот дура.

Еще один парнишка в школе сильно толкнул другого и тот ударился головой о дверь, которую открывала русичка. Пострадавший потерял сознание, приехала скорая и увезла его. По итогу оказалось сильное сотрясение и какой-то там ушиб мозга. Такой жесткий ушиб, что парнишка стал овощем и не ходил больше в школу. Того, кто толкнул – засудили и перевели в другую школу, а нас заставили навестить овоща.

Мы пришли, попили чай с его безутешными родителями и попытались поговорить с ним. Он сидел в широком кожаном кресле, улыбался, отвечал невпопад и смотрел куда-то вдаль.

Интересно, о чем он там думал и улыбался и о чем вообще думают овощи?

Родители приняли этот случай близко к сердцу, и пару месяцев в школе было что-то типа комендантского режима. Учителя и завучи на переменах рыскали и искали любые нарушения. Малышам запретили бегать, а старшим – курить в туалете.

Потом случай как-то затерся и забылся, все стало как прежде.

В школу приходили новенькие, стабильно получали пизды, затем обживались через два-три месяца, становились крутыми и уже сами давали пизды. Ну, это если реально были крутыми. Лохи в одной школе оставались лохами и в другой школе.

Жизнь крутилась ровно, мерно и без особых напрягов. Время от времени родители спрашивали, как я готовлюсь к экзаменам. Я отвечал, что все нормально, постараюсь остаться в школе. Родители качали головой и шли делать свои дела дальше.

Как-то раз пришлось вступиться за малого, нормально получил по голове и содрал кожу на костяшке правого кулака.

Муха потерял свою бесценную мензурку для самогонки и начал лакать из пластикового стаканчика. Как все.

Суровая зима стелила прохладой и клочьями злого снега. Малые катались на санках, собаки поджимали хвосты. Я научился стрелять из М-16 с глушителем. На одном из турниров “Teamforce” заняли третье место, хорошо отметили семиградусным пивом Бизон.

Серые будни тянулись нескончаемой пеленой. До выпускных экзаменов из девятого оставалось чуть меньше трех месяцев. Зима постепенно сдавала свои позиции, во всяком случае, минус тридцать случалось все реже и реже.

И тут наступил он, чей-то там день рождения.

Вернее, не чей-то там, а крепкого чувачка из малосемейки – Филина. Вроде бы его звали Саня, а может и Толя, не помню. Все равно, все его называли Филин. В разношерстной дворовой компании он был как будто бы центром масс. То есть, ни с кем сильно не рамсовал, да и его никто не трогал. Все знали, что при случае, он может за себя постоять. Было пару ситуаций, когда он выходил из себя и соперники его теряли зубы и оказывались лицом на асфальте.

Филин был не умный и не глупый. Не резкий и не тормоз. Чаще улыбался, чем хмурился. По синьке вел себя спокойно и рассудительно, белочек не ловил. Учился в строительном фазане, исправно ходил за район, бегал на левом фланге за нашу футбольную команду, с утра до ночи зависал в компах. Ровный такой чел был, этот Саня Филин.

В тот день ему стукнуло шестнадцать. Отходили первые снега, весело гулял сквозняк наступающей весны, сырая земля была усеяна окурками, пустыми бутылками и цветными обертками из-под крабовых чипсов.

Все собрались в пятом подъезде по адресу Звездный, 18, корпус 1. Именно там, где все обычно собираются, когда у кого-то день рождения. Хороший подъезд, с открытыми балконами, широкими и теплыми лестничными пролетами и понимающими жильцами. Двадцать человек курили на грязной площадке, обсуждали последние новости и ждали прихода Филина. Тот задерживался в фазане, сдавал какой-то зачет.

Подарок приготовили заранее – блок L&M красного и восемь литров отменного самогона. Еще захватили пять килограмм Докторской колбасы и ящик “Байкала”. Должно было хватить на всех. Предполагалось, что подарок и будет основным развлечением дня рождения, так оно собственно и получилось.

Уже в течение месяца мне нравилась одна телочка из компании – Лена. Сначала я даже не был уверен, что она мне нравится. Всю зиму она носила такую остроугольную шапку Nike с отгибом назад, по типу модно. Чертов головной убор почему-то сильно запал мне в голову, и в моих эротических мечтах Лена присутствовала строго в этой убогой синей шапке. Ближе к весне она стала снимать шапку и под ней обнаружились длинные русые волосы, круглое лицо с очень широкой улыбкой и чуть раскосыми глазами. Еще Лена носила штаны клеш, черные замшевые кроссовки, непрерывно сидела на корточках и манерно курила. Вроде как она была неглупая и собиралась поступать то ли на юридический, то ли на экономический. Ну, уж точно не в строительный колледж. Во всяком случае, так она говорила, хотя говорила она обычно немного. Все больше сидела на корточках и курила.

Пришел Филин, пацаны торжественно вручили самогон и сигареты, все выпили по первой и разбрелись по подъезду. Площадка наполнилась густым дымом, мы с Гвоздем вывалились на балкон, подышать свежим вечерним воздухом.

– Бля, охуенно, когда у кого-то день рождения! – затянулся Гвоздь – Обожаю дни рождения.

– Ага – поддержал я – Помнишь, как мой в прошлом году встретили?

– Ну. Так встретили, что еле ноги унесли – заржал он – Весело, конечно, было. Хотя по мне так вот лучше, как сейчас. Ровно, спокойно, со своими пацанами.

– Ага – ответил я – Это тоже неплохо, со своими пацанами встречать.

– А знаешь, Жека, нравятся мне эти пацаны – сказал Гвоздь.

– В смысле, нравятся? А телки тебе тоже нравятся или уже нет?

– Ну, в смысле, хорошо, что мы с ними такой вот толпой здоровой тусим, а то заебало уже в четыре рыла по району кружить. А тут весело и телок больше.

– Это да, с этим не поспоришь. А че, тебе кто-нибудь из них нравится?

– Да они все ниче, в принципе. Даже и не знаю. Трудно так сходу сказать. А тебе как?

– Тоже как-то так. Ну, Ленка ниче, прикольная. Марину бы тоже оттянул при случае.

Я заметил, что Гвоздь слегка изменился в лице, как будто нахмурился. Понятно, про Маринку надо аккуратнее.

– А так вообще не знаю – продолжил я – Да все нормальные, маленькие, правда, еще.

– Да ладно там, маленькие – возразил Гвоздь – Видел я тут недавно, как эту Вичку с общаги типы на красной девятке подвозили. Лет по двадцать. Вряд ли они там в игрушки играли или домашние задания обсуждали.

– Ну да. Наверное. Но это типы на красной девятке. А у нас только велики, да и то ушатанные.

– Ну, может быть и так, хотя хуй знает. Унывать в любом случае не стоит. Знаешь же, нет такой телки, которая не дает, есть пацаны, которые не умеют спрашивать.

– Ага – хмыкнул я и отправил привычным щелчком сигарету в небеса. Она очертила светящийся полукруг и спикировала недалеко от помойки – Пойдем спрашивать.

– Пойдем – заискрился Гвоздь.

Мы вышли на площадку, накапали еще по одной и выпили за здоровье Филина. Покурили, послушали рассказы пацанов. Интересные, заслушанные до дыр истории. Выпили еще по одной за Звездный. Мало-помалу яблочный самогон начинал действовать. Я старался не выпускать из глаз Лену и держаться к ней поближе. Ждал нужного момента. Был начеку.

После четвертой или пятой я попытался приобнять ее. Аккуратно так, за плечо черной куртки, просто типа в толпе. Случайно. Получилось неловко, и я убрал руку. Она улыбнулась своей широкой улыбкой, как будто ничего не произошло. Хороший сигнал. Никто ничего не заметил, я надеюсь. И, кстати, зачем она сегодня накрасила губы?

Количество дыма на площадке уже удвоилось, и дышать стало совсем нечем. В углу я заметил Ивана и Муху. Они сидели на корточках и разливали самогон по стаканчикам.

– Ну че, пацаны, за Филина? – подошел я.

– Да похуй уже за кого. За Филина – так за Филина. Толян – отличный пацан. Давай, давай дрябнем еще по одной – налили они мне.

Мы вздрогнули и занюхали самогон рукавом. Хорошо пошла, родная. Колбаса, хлеб и майонез уже закончились. Еще бы, на двадцать-то человек. Рукав синтепоновой куртки пах грязью.

– Слышь, а пойдемте по району покуролесим? – предложил кто-то из толпы. – Воздухом подышим!

– Пойдем, реально! Заебало уже тут сидеть! – раздались возгласы.

Я нажал на расплавленную кнопку лифта и приехал легковой.

– Кто последний, тот лох! – громко заорал Заяц, и все ринулись внутрь, отчаянно работая локтями, и давя друг друга. Я стоял близко и успел запрыгнуть одним из первых. Мощная волна из пьяных парней прижала меня к дальней стене. Легковой был рассчитан на пять человек от силы, а нас было двадцать. И никто не хотел быть лохом, даже телки. Им и так не повезло при рождении.

В результате кабина поднатужилась и вместила человек тринадцать. Муха не успел запрыгнуть, саданул ногой по двери и побежал вниз по лестнице. Лена толкаться не стала, просто сидела, курила сигарету своими напомаженными губами, качала головой и смеялась. Мне определенно нравился ее хриплый смех. Двери лифта медленно начали закрываться, а я старался через плечи этого сброда разглядеть ее шапку. Значок Nike как будто мне подмигивал.

Лифт скрипнул, собрался с силами и натужно потянул тринадцать тощих тел вниз, на первый этаж. Все толкались локтями и коленями, стараясь не прислоняться к захарканным стенам. “Прыгаем!” завопил Заяц. “Давайте все прыгать!”. Девчонки запищали “Не надо, не надо”, а мы начали беспорядочно прыгать, матерясь и брызгая слюной от восторга.

Легковой продержался ровно один этаж, потом громко хлопнули засечки и мы встали где-то посередине шестого и седьмого. “Мы же тут задохнемся!” заголосили телки. “Что вы наделали? А у кого-нибудь есть выпить? А как вызывать диспетчера?” Я заметил улыбку Гвоздя, стоящего ровно сзади Марины, и сильно пожалел, что Лена осталась сидеть наверху.

Марина занервничала, вынырнула из массы тел и нажала на красную кнопку. Все притихли на пять секунд. Металлический голос тетки-диспетчера заполнил все живое пространство лифта.

– Что случилось?

– Мы застряли! – пропищала Марина – Выпустите нас, пожалуйста!

– Как вы застряли?

– Не знаю. Мы ехали, ехали, а лифт вдруг сам взял и остановился.

– Лифты сами не останавливаются, молодые люди. Значит, вы сделали что-то неправильно. Сколько человек находится в кабине?

– Тринадцать… – тихо произнесла Марина и все начали громко гоготать.

– Понятно… – недовольно протянул голос – Балуетесь, значит, молодые люди. Мы тут работаем, а вы ездите просто так балуетесь, ломаете оборудование…

– Тетенька, мы не баловались, честное слово – еще жалобнее начала скулить Маринка – Мы просто не знали, что нельзя так много. Честное слово…

– Не знали? Вы что меня за дуру держите? Да я каждый божий день таких засранцев хожу вытаскивать! Сейчас вот возьму и не приду, а вы там через час задохнетесь!

– Не надо, тетенька, ну пожалуйста…

– Вы там хоть в грузовом? Тринадцать-то человек!

– Нет, мы в легковом… Приходите скорее, пожалуйста, а то нам правда воздуха не хватит!

– Ох и засранцы, ох засранцы… На каком этаже стоите? – смягчилась тетка.

– Не знаем… Шестой или седьмой.

– Ладно, сидите там тихо, не шумите. Скоро приду.

Голос выключился, все вздохнули с облегчением и пустили по кругу непонятно откуда взявшуюся бутылку самогона. Дышать стало действительно не очень, и я старался встать на цыпочки, чтобы хапнуть свежего воздуха из верхних слоев атмосферы. Бурные толкания прекратились, все тринадцать тел почти замерли в приемлемых позициях, с потолка тускло желтела лампа, огороженная металлической решеткой, и первый раз захотелось на улицу. Что там, интересно, делает Лена?

– Слышь, ребзя, что-то так неприкольно стоять! – заявил Котя – Может, в игру сыграем?

– В какую? – спросил Иван – Шахматы, шашки, футбол? Выбирай.

– Ты мне тут еще попизди, Вонючка. Я твоей головой в футбол сыграю, когда выйдем. – оскалился Котя – А игра-то простая, парни. Говорю, весело будет. Вот смотрите! – сказал он, утробно захрипел, собирая слюну, и отправил смачный харчок из зеленых слюней прямо по центру потолка лифтовой кабины.

На секунду все замолчали, завороженно подняв головы. Как хилый пятиклассник на перекладине, харчок ненадолго растекся по металлической поверхности, повисел, дрыгая рахитными ногами, и нехотя уступил силам земного притяжения, начав собираться в одну тяжелую, липкую и зеленую каплю. Каплю смерти и позора.

Кабина мгновенно пришла в хаотическое движение. Стоявшие посередине щемились по краям. Стоявшие по краям отвержено отстаивали свои гарнизоны. Я сцепил руки замком и упорно отпихивал кого-то к центру, опираясь на правую ногу. Марина с Викой начали визжать как резаные овцы. Котя безумно гоготал и атаковал без разбора чужие почки. Капля угрожающе нависала.

Толкотня продолжалась минуты три, затем все устали и просто начали смотреть вверх. Густые Котины сопли пришли в равновесие и не спешили падать. Тринадцать бухих тел плотно расфасовались вдоль четырех стен, оставив небольшое пространство посередине. Гвоздь времени не терял и Марина чуть слышно хихикала. Все по очереди пытались ущипнуть за жопу Вику. Та громко возмущалась и делала вид, что ей не нравится. Я пытался не задохнуться, вытягивая свои пятьдесят килограмм в струну. Самогон начал отпускать, давая противоречивые эффекты на голову и желудок. Завоняло Докторской колбасой.

Наконец снаружи послышалось шевеление, уже не такой грозный голос из динамика и гулкие удары какого-то лома.

– Мы здесь! – завопила Маринка – Вы нас открываете?

– Открываю, открываю… – заворчала тетка-диспетчер и действительно приоткрыла небольшую щель в двери нашего легкового. – Вы тут как, не задохнулись?

– Не, мы нормально – выдохнул Гвоздь перегаром – Самое то. А как нам отсюда вылезти?

– По одному и тихонько – строго изрекла тетка – Не торопитесь. Я сейчас вам открою до конца, а вы подсаживайте друг друга и лезьте наверх. Только аккуратно, в шахту не упадите, а то костей потом не соберешь.

Все начали лезть в образовавшуюся щель. Марина и Вика безуспешно пытались прикрыть свои ягодицы. Все норовили подсадить и пощупать девчонок. Марина яростно отбрыкивалась, а Викуся жеманно улыбалась и хохотала. Я тоже потрогал ее упругую задницу в обтягивающих кожаных штанах. Класс. Сочная девка все-таки эта Вика. Не зря за ней парни на девятках ездят, не зря.

Сопля-палач обиженно провожала нас с потолка. С гоготом и обильным матом все покатились вниз по лестнице на улицу. Приключения нас ждут, и праздник к нам приходит, только бы вот еще выпить не помешало. И никак не кока-колы.

Не поместившиеся в лифт спокойно стояли около лавок и докуривали свои тридцатые за вечер сигареты. Мы ворвались в уличное пространство, словно полк степных воинов. Крича, улюлюкая и размахивая шашками. Сразу же снарядилось несколько отрядов за самогоном.

Я был очень рад видеть Лену и как бы по-дружески приобнял ее за плечи. Она не сбрасывала руку, и это внушало надежду.

Отдельные личности медленно, но верно начали ловить белочек и сражаться с призраками своей неустроенной личной и общественной жизни, создавая угрозу всему живому в радиусе тридцати метров.

Мне было очень спокойно и драйвово одновременно. Правая рука интимно сжимала изгиб Лениного хрупкого плеча, и я очень четко понимал, что никуда она сегодня не денется. Когда угодно, но только не сегодня. Видимо, в день рождения Филина Бог решил сдать мне сильные карты.

– Пойдемте к гаражам! – завопил чей-то надсаженный голос! – Пойдемте гулять! Хули сидеть тут! Пойдемте гулять!

И все действительно сорвались с уже обжитых лавочек, побросали пластмассовые стаканчики и недоеденные булки белого хлеба, и пошли к гаражам нестройной толпой в двадцать пьяных в хлам рыл. Возникло ощущение спонтанного первомайского митинга или как будто в город приехала какая-то очень известная рок-рэп-поп группа, и мы так себе всей дворовой командой гуляем на центральной площади прямо во время концерта. Ну, знаете, крепко сжимаем плечо друга, пьем реки светлого пенистого пива, братаемся с другими поклонниками нашей рок-рэп-поп группы…

 
Мама-анархия, папа – стакан портвейна!
Мама-анархия, папа – стакан портвейна!
 

Хорошее, в общем, было настроение, можно сказать прекрасное. Малые восхищенно показывали на нас своими чумазыми ручонками, а старшие одобрительно щурили глаза. Вот, растет, мол, себе поколение буйных и резких парней! Будет, будет, кому прийти нам на смену! Не развалится в пучине перемен микрорайон Звездный, есть еще воины, есть кому передать свои знания и опыт! Вперед, пехота, вперед! – так думали старшие, куря на крыльце компьютерного клуба, улыбаясь редкими гнилыми зубами и щелкая семечки стертыми и набухшими пальцами своих кувалдо-кулаков.

Как это обычно бывает, из ниоткуда возникла еще пара бутылок самогона и быстро разошлась по концентрированным кругам нашего безумного и шального веселья. Я перебросил свою захватническую правую руку поближе к талии. Пару раз я отпускал Ленино плечо и трогал ее оледеневшие пальцы. Она в ответ сжимала мои, и наши ладони вырабатывали взаимное тепло согласия со всем, что происходит, и будет происходить с нами сегодня.

Мы кружили по району уже полчаса, шугая птиц, собак и старого колдыря Клима. Понемногу начинало темнеть и со стороны стадиона запахло костром, жжеными листьями и шашлыками. Ленина ладошка вспотела.

– Эй! Смотрите! – заорал вдруг Славян-горилла – Это же этот сраный диджей! А давайте его отпиздим, пацаны?! А?

Около качели действительно стоял тот самый диджей. Стильный высокий красавчик. Парень с тяжелой сумкой пластинок в багажнике красного бумера. Диджей неторопливо потягивал пиво и трепался о чем-то с симпатичной загорелой девчонкой в обтягивающих джинсах и белой куртке. Нас разделяло расстояние в пятьдесят метров.

Как гончие псы при виде молодого олененка мы ринулись в неравный бой. Славян бежал впереди всех, выставив свой кулак из железа для хорошего удара справа. За ним молча мчались Котя, Чура и Гвоздь. Остальные прибавили ходу, но не побежали. Лена разжала мою руку.

Диджей удивленно повернулся, успел спросить “В чем дело, пацаны?” и сразу же получил смачный шлепок в челюсть. Девчонка в белой куртке с ужасом отскочила в сторону и заорала “Убивают!” Диджей выронил бутылку пива и согнулся от боли, не давая Горилле возможности провести коронный удар с головы. Гвоздь добавил прямого с ноги в живот. Диджей упал. Девчонка завопила как сумасшедшая, и Котя отвесил ей приличную оплеуху с криком “Да заткнись ты, сука!”. Добежали остальные и стали пинать диджея ногами. Я тоже пнул разок, стараясь попасть по спине. Он скрутился в позу эмбриона, закрывая голову руками, и молча всхлипывал. Вся экзекуция длилась секунд двадцать, затем Славян рявкнул “Хватит!”. Все отошли, а он разбежался как Марадона и провел контрольный удар в ребра.

– Вот так-то сука! Будешь знать, как выебываться на районе – сурово резюмировал Славян и плюнул диджею куда-то в плечо. Модный парень с пластинками лежал в грязной сырой земле, издавая невнятные и жалобные хлюпы. Подруга в белой куртке стояла в стороне, обхватив голову руками, и громко рыдала. “Изверги!” – прокричала старушка из окна второго этажа. “Изверги! Сажать вас надо!” – надрывалась старушка. “Да заткнись ты, старая!” – крикнул ей в ответ Гвоздь.

– Пойдемте – сказал Славян – и мы двинули в сторону школы.

Настроение у всех улучшилось, по венам заструилась теплая кровь и самогон. Прохладный ветер приятно задувал за шиворот. На мокром снегу виднелись темные проплешины земли. Хотелось продолжения. Я вновь попытался приобнять Лену, но она скинула мою руку.

– Нормально этого пидора прессанули! – радовался Котя – Молодец, Славян! Молодец! И телку его надо было с собой забрать, посмотрела бы, как нормальные пацаны отдыхают. А то привыкла, сука, по клубам этим гнилым шляться.

– Ага – довольно лыбился Славян – Давно хотел эту гниду наебнуть! Ну, не телку, а диджея. Телку-то зря ты ебнул, конечно, ну да похуй уже. Гуляем дальше! Похуярили к теплице, парни?

Парни не возражали. Часть группы откололась за самогоном и закусью, а остальные пошли к теплице. Мне уже нормально дало. Я сильно стиснул Лену и зашептал ей на ухо “Пойдем, может, погуляем?”. Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами и ничего не ответила. Просто улыбнулась. Обычное место дислокации за теплицей – грязный бетонный загончик, усыпанный окурками, пустыми пачками и жухлой листвой. Все приземлились, достали сигареты и начали обсуждать, что делать дальше. Я уже знал, что делать дальше, но никому не говорил.

Под покровом хмельного тумана я схватил Лену за руку, и мы пошли “прогуляться”.

– Куда пойдем? – спросила она.

– Не знаю – честно ответил я – Пойдем во внутренний дворик.

– А кто там сейчас?

– Да никого вроде не должно быть. Давай просто прогуляемся, посмотрим что там да как.

– Ну, давай – улыбнулась она, поправив свою сексуальную шапочку.

Мы закурили и направились к внутреннему дворику неторопливым шагом. Главное сейчас – никого не встретить. Я специально проложил маршрут подальше от компов. Спокойно доходим до этого чертового дворика, а там соображу, что делать.

– Замерзла? – сжал я ее холодные пальцы.

– Да нет, с чего ты решил?

– Пальцы-то, смотри, какие холодные.

– Обычные вроде – сказала она – Я хладнокровное животное, у меня всегда такие пальцы.

– Понятно – сказал я.

Мы замолчали и просто пошли, выпуская дым из легких. Еще две минуты и станет видно вход в школьный закуток.

– Зря вы его так – сказала она.

– Чего? – не понял я.

– Диджея зря отпинали – повторила она – Он же вам ничего не сделал.

– Может и зря – сказал я – А, может, и нет. Мы же его несильно. Так, для профилактики. Чтобы сильно много на себя не брал.

– Ну, не знаю – повертела она носом – А ты представь, вот мы бы так с тобой стояли где-нибудь в чужом районе, и такое случилось. Ты бы как себя чувствовал?

– Не знаю, хуево наверное. Ну, да я бы так и не выебывался, как этот диджей. Он же остальных ни во что не ставит.

– А надо? – удивленно спросила она.

– Не знаю. Надо, наверное. А как жить тогда?

Она вздохнула, и мы перешагнули железную балку на входе во дворик. Внутри было почти пусто. Несколько малых играли в квадраты, какие-то первоклашки рисовали на мокром асфальте классики. Взрослых не было. Отлично.

– Пойдем вон туда сядем – предложил я.