Текст книги "Слишком жаркий Кипр [СИ]"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 13

Ольга бы очень удивилась, если бы узнала, что во время своего второго вторжения в каюту Мансура Ахмад Шакир просто умолял оставить ей жизнь. Это было удивительно как раз потому, что десять минут назад как раз в этом он с таким пылом обвинял своего молодого друга. По его мнению Ольгу давно надо было трахнуть всем экипажем, и утопить в мешке. Мансур в этих метаморфозах ничего не понял, а виноват в этом был как раз Юрий Астафьев. После стычки с главарем террористов Ахмад поднялся на верхнюю палубу, тяжело отдуваясь и вытирая пот с лица. На него вопросительно взглянул Санни Андерсен, тот самый рослый альбинос в белой фуражке. Санни уже восемь лет был капитаном этого судна, но он в первый раз видел своего хозяина в таком состоянии. На всякий случай он взял под козырек, но Шакир раздраженно отмахнулся от него. Отдышаться на свежем воздухе и успокоиться ему не удалось. В кармане запиликал его мобильник. Этот номер знали буквально несколько, самых важных для него человек, так что он без промедления вытащил свой знаменитый, платиновый мобильник, украшенный десятком крупных бриллиантов. Сгоряча он даже не взглянул на табло, а просто спросил: – Кто?

– Я это, Шакир, я.

"Почему он говорит по-русски?" – подумал Шакир.

– Кто это я?

– Это я, Юрий Астафьев. Вот что, старый козел! Если через десять часов ты не вернешь мне Ольгу, я отдам журналистам одну интересную фотографию. После этого тебя не примут ни в одном цивилизованном государстве, пойдет прахом весь твой сраный бизнес. Тебе придется прятаться по пещерам как Бен Ладену.

– Что за фотография? – насторожился турок.

– О, это очень интересная фотография. На ней ты сидишь в обнимку с ныне покойным Шахом. А у ног ваших лежит роскошная такая блондинка, в красном купальнике. Могу добавить, что дело происходит у тебя на яхте.

Шакир криво усмехнулся. Он прекрасно помнил эту фотографию. Тогда Шах не был таким еще знаменитым террористом, просто хорошим другом, помогающим ему в разных щекотливых ситуациях. Это после того ранения в Бейруте у него окончательно поехала крыша, он с головой ушел в религию, а потом связался с Пророком. После этого Шакир тщательно уничтожил все следы былой дружбы.

– Блефуешь, майор, – усмехнулся он. – Не может у тебя быть этого снимка. Этих фотографий давно не существует.

– Да нет, она есть у меня, здесь. Знаешь, где я ее нашел? В Английском доме на набережной. Он завалился за валик дивана в кальянной комнате.

– В каком еще доме? Я не знаю, про что ты говоришь.

– В том самом, в котором ты записан как Симон Анабашлы. Что тебе еще сказать, чтобы ты поверил в то, что у меня есть этот снимок? Например, то, что блондинка положила руку на твою коленку, а смотрит она на Шаха. И на этой руке красивый такой браслет, золото с бриллиантами.

"Черт, похоже, у него в самом деле есть этот снимок. Симона уже лет пять как покоится на кладбище в Марселе, в чужой могиле, но тот браслет, что я ей тогда подарил, я помню. Вещь была просто уникальная".

– Хорошо, что ты хочешь? – сдался турок.

– Я уже тебе сказал. И не говори только, что ее у тебя нет. Я могу по шагу рассказать, как ты ее вывез из Никосии, и где ее держал.

"Значит, тогда на вилле точно были они", – понял Шакир. – "Нужно тянуть время, как можно больше тянуть время".

– Хорошо, я верну ее. Но за десять часов мы не уложимся. Давай встретимся на Золотом балу, на борту лайнера. Ты покажешь мне ту фотографию.

– Ладно. Только я хочу, чтобы моя жена была где-то рядом.

– Хорошо, я позвоню чуть позже, обговорим детали.

Спрятав мобильник Ахмад Шакир рванул вниз по трапу.

"Если он ее уже убил, то мне хана. Мансур сам меня грохнет за то, что я прокололся в самой концовке операции".

На его счастье странная его гостья была жива, и ни что не говорило за то, что Мансур собирается ее убивать.

– Мансур, мне, к сожалению, не удалось достать много оружия. Взрывчатки много, но вот проблема с патронами к вашим Калашниковым. Почти все патроны погибли в том фургоне, вместе с Хасаном Максудом.

Мансур рассердился.

– И что теперь делать? Ты хочешь, чтобы мы пошли на этот акт с голыми руками?

– Нет, но я знаю, где на Кипре можно их достать. Но эти люди отказываются нам их продавать, они заявили, что на время уезжают с острова, и у них через три часа самолет. Нужно только пару твоих парней, и мастера по развязыванию языка.

– Ты имеешь в виду Заура?

– Ну, если у тебя нет никого другого, то тогда да.

– Хорошо. Я сам займусь этим. Жди меня в своей каюте, объяснишь мне все.

Все это время, пока Шакир ждал Мансура, он думал о том, рассказать ему про историю с фотографией, или нет. Наконец, хорошая идея мелькнула в его голове, и пришла она ему как раз в тот момент, когда на пороге появился террорист.

В это самое время Астафьеву позвонил Моше Шнейдер.

– Сработало, – сказал он.

– Где он?

– Первый сигнал шел от ретранслятора на берегу в пяти километрах от Фамагусты. Судя по всему, это все же яхта.

– И что теперь нам делать?

– Тебе ничего. А я попробую узнать все поподробней. Отдыхай.

"Ага, как же, отдохнешь тут"! – с досадой подумал Юрий. Он, как обычно, обитал в штабной комнате, и по извечной привычке, полулежал на диване. Рядом, в каком-то метре, сидели молодые голубки Мишка и Светка, как обычно, «шарились» по Интернету, что-то хихикали, перешептывались. "Порнуху, поди, смотрят, учатся, – подумал Юрий, откинул голову на валик, и тут же уснул, как в пропасть упал.

Пока Астафьев спал, Шнейдер работал. Ровно в десять вечера в его автомобиль на самой окраине Никосии подсел человек в длинном плаще, шляпе, и в больших черных очках. Посмотрев на него, Шнейдер поморщился, и тронув машину с места, спросил: – Вам не кажется, Корбет, что сейчас слишком мало солнца для таких очков. Вам никто за это время не подал милостыню, как слепому?

Пассажир огрызнулся.

– Идите к черту, Шнейдер. Я пытаюсь найти хвост за собой с восьми вечера, а тогда было еще светло.

– Ну, если его до этого и не было, то увидев вас в этом наряде, он точно появится.

Его пассажир нехотя, но стащил с носа свои черные очки. Под ним показалось вытянутое лицо типичного англосакса, с длинным, крючковатым носом, с узкой прорезью бесформенного рта, с чересчур узко посажеными глазами.

– К чему такой риск? – спросил он. – Мы же договаривались вести диалог только посредством закладок?

– Да, договаривались, но сейчас у меня нет времени, – отрезал Моше. – Через сутки ваша информация мне будет не нужна.

Он отдал своему спутнику небольшую бумажку.

– Мне нужно узнать, где находится это судно. Здесь его данные, позывные, имена владельца и капитана. Мне нужно знать конкретное место, то есть, долгота и широта, где яхту можно будет найти и перехватить.

Майор флота ее Величества Корбет Линч служил на радиолокационной станции слежения английского Королевского флота. Как раз через него проходили все сведения о судах, замеченных в пределах видимости его станции. Англичанин скептично хмыкнул.

– А если ее нет около острова?

– Нет, эта яхта тут, и не очень далеко.

– Ну, хорошо, я попробую ее найти. Как вам передать информацию?

– Как можно быстрей.

– Хорошо. Я тогда стрельну координаты на ту закладку на греческом кладбище.

Моше согласно кивнул головой. Это место на старом греческом кладбище было весьма удобным местом передачи информации. В стене одного из склепов, самого ближнего к дороге, он уже год назад пристроил хитроумный приемник, он же передатчик, служащий почтовым ящиком для своих агентов. Проезжая по улице, те на секунду высовывали устройство, внешне похожее на обычный мобильный телефон, и мгновенно отправляли в него всю свою сконцентрированную информацию. Точно так же эту информацию считывал и сам Моше. Самое смешное, что это устройство «Моссад» выкрало у английской же службы МИ-6, и прекрасно им пользовалось.

Лишь отвезя англичанина до ближайшей стоянки такси, и высадив его, Шнейдер отправился домой. Всю дорогу он улыбался. Выпуская Линча из машины, он слегка ударил его по руке, не больно, и, вроде бы, случайно, но так, что черные очки англичанина упали, и треснули. Одеть такие очки майор уже не решился.

ГЛАВА 14

Проснулся Астафьев, когда день уже устойчиво вступил в свои права. К его удивлению, он лежал не в штабе, а в спальне, и вполне в цивильном виде, одном нижнем белье. Глянув на часы, которые незнакомые ему доброхоты оставили на руке, Астафьев ужаснулся.

"Ни хрена себе, вот это поспал!" – подумал он. Но при этом ему почему-то не хотелось вставать, и он оглядевшись по сторонам, увидел рядом на тумбочке, пакет с апельсиновым соком и пульт управления телевизором. Он воспользовался обеими вещами. И если сок доставил ему вполне ожидаемое удовольствие, то вот первые же кадры, которые он увидел на экране телевизора заставили его подскочить с кровати. Показывали очень знакомые ему места. Без сомнения, это был незабываемый, единственный в таком роде бар "Золотой якорь". Судя по многочисленным полицейским в кадре, по массе мелькавших видеокамер и журналистов, там происходило что-то из ряда вон выходящее, и, совсем невеселое для постоянных его обитателей. Как раз в тот момент, когда Юрий включил телевизор, из бара начали выносить носилки с черными мешками на них. Комментатор как из пулемета просто залился своей греческой трескотней. Мешки следовали один за другим, и в голосе репортера становилось все больше ужаса. Но тело на одних носилках почему-то не было упаковано в мешок, а было просто прикрыто простыней. Почему, Юрий понял буквально через несколько секунд. Астафьев прекрасно помнил те крутые ступеньки в бар, и поэтому он не удивился, когда один из тех, кто шли сзади, не удержал свою ручку носилок, те накренились, тело завалилась на бок и упало на землю. Простыня при этом сползла, и показалось лицо покойного. Оператор был мастак, он успел выхватить этот горбоносый профиль, и приблизить его. Это лицо Астафьев не спутал бы ни с кем, тем более, стало понятно, почему этот труп не запаковали в черный мешок. Промышленность не научилось еще делать мешки под такую тушу, какую наел себе владелец бара, и бывший веселый одессит Абрам Моисеевич.

– Да, не успел он стрельнуть на родину, подальше от хлопот, – пробормотал Юрий.

Тоскливо выругавшись, Астафьев начал торопливо одеваться, благо одежду свою он обнаружил на кресле в двух шагах от кровати. Через пару минут он вихрем ворвался в комнату штаба. Контингент там был все тот же: Мишка, и его подруга. Юрий, не поздоровавшись, выхватил из рук хакера громадный бутерброд, и откусив огромный кусок, спросил: – Новошти?

– Никаких.

– Где Жверев?

– На улице, что-то с машинами колдуют.

Астафьев отхлебнул из стакана Мишки соку, и тут же выразил свое неудовольствие: – Как ты можешь все время пить эту гадость? Хоть виноградный сок, или грушевый бы налил.

Мишка, как всегда, в последнее время, был до предела высокомерен.

– Юрий Андреевич, вы ничего не понимаете, я однолюб во всем, в том числе и еде, и даже в соке.

Астафьев хмыкнул.

– Вот это я действительно никогда не смогу понять.

Он допил сок, похлопал Мишку по его умной голове, и побежал дальше, напевая на ходу: – Как много девушек хороших, как много ласковых имен…

– Бабник! – беспощадно сразил его вслед Мишка. Но вот у его подруги глаза были совсем не такие осуждающие.

Зверев действительно находился около ворот виллы, рассматривая через плечо своих подчиненных что-то внутри капота.

– Сашка! – крикнул ему Юрий. – Машину нужно, срочно.

– Господи, ты что, с крыши сорвался?! – удивился главный телохранитель. – Я думал, ты спишь себе тихо-мирно.

– Какой там спать! Тут такие дела происходят!

– Какие дела?

– Давай, заводи тачку, я по ходу все расскажу.

Через минуту они уже мчались по направлению к Лимассолу.

– Помнишь, я тебе рассказывал про парочку евреев, торгующих оружием? – спросил Юрий. – Ты еще тогда по этому поводу долго возмущался.

– Ну, помню.

– Так вот, судя по ихнему телевиденью, хозяина этого арсенала сегодня ночью прикончили, да еще и не его одного.

Зверев присвистнул.

– Вот это да! И кто же его так прищучил.

– А хрен его знает. Я просто знаю, что тех евреев так просто, голыми руками взять было невозможно.

Потом Юрий позвонил Янгелосу Папандреу, и убедился, что тот и в само деле, находится на месте очередного «русского» преступления.

– Жди меня, я тебе кое-что расскажу про покойных владельцев этого кабака, – велел ему Астафьев. Потом он уже обратился к Звереву.

– Это твои парни меня утащили в спальню?

– А кто же больше справится с таким кабаном. Но ты спал, действительно, как убитый. Пьяные не бывают в такой отключке, как ты был вчера вечером. Просто мешок с дерьмом, и все.

Юрий хмыкнул. Вскоре они подъехали к бару. Янгелос ждал их наверху, прохаживался, покуривая, около входа. Ни одного журналиста уже не было, так что они разговаривали не таясь.

– Ты вовремя приехал, – сказал он Астафьеву, – все начальство уже отбыло, оставив меня отдуваться на весь этот ужас.

– Что там произошло, сколько трупов? – спросил Юрий с ходу.

– Семь человек. Сам хозяин бара, еще четверо из обслуги и два посетителя. Тех, кто был в зале, убили сразу, а хозяина, и еще одного долго пытали.

– Этот, второй, такой длинный, с висячими усами, – Юрий показал на себе, что это значит, – в кожаной безрукавке, с длинными волосами, весь в наколках?

Янгелос был удивлен.

– Ты его знал?

– Да, немного. Помнишь, ты все интересовался, где я на острове купил пистолет а потом и пулемет?

– Ну да.

– Так вот, это именно он, этот самый Иосиф, занимался этим рискованным делом под прикрытием своего толстого еврейского друга. Но, так просто их взять голыми руками не мог никто.

Астафьев подробно рассказал о том, как была отработана система защиты этого своеобразного симбиоза харчевни и арсенала. Это произвело на киприота сильное впечатление.

– У них наверняка должны быть какие-то катакомбы для хранения товара, – предположил Астафьев. – Когда я первый раз покупал пистолет, и они пытались всучить мне фуфло, то Иосиф ходил себе на склад. По времени он отсутствовал минут двадцать.

– Значит, надо поискать этот самый ход, – предложил Янгелос. Чувствовалось, что он увлекся этим делом. У него была смешная манера топорщить свои усы, когда дело заходило о чем-то интересном. Этот киприот тем и нравился Астафьеву, что был азартен, как и он раньше, в начале своей криминалистической карьеры. Янгелос кликнул двоих полицейских, и в сопровождении Астафьева и Зверева начал спускаться вниз. Там в зале и кухне еще во всю работали криминалисты, но все пятеро проследовали вслед за Астафьевым до третьего кабинета. Юрий только заглянул во внутрь кабинета, и даже его, много повидавшего в своей жизни, поразило такое обилие крови. Она была везде, и на полу, на стенах, даже на потолке.

– Здесь был этот, толстый, – пояснил Папандреу.

– Да, так и должно было быть. А где нашли усатого?

– Дальше, в подвале. Он был привязан к трубе.

Они прошли еще метров десять, Янгелос открыл большую так же железную дверь, и они снова начали спускаться вниз.

– Ого, вот это бомбоубежище?! – удивленно воскликнул идущий позади всех Зверев.

– А это и было раньше бомбоубежищем, – пояснил грек, – его построили еще англичане во время холодной войны. У нас тут раньше стоял их флот, так что это все должно было их уберечь во время вашего атомного удара.

Бывшее бомбоубежище было обильно забито многочисленными коробками, стеллажами, значительную часть в самой середине занимал могучий морозильник, остро пахнуло какими-то подгнившими овощами.

– Вот тут он висел, – Папандреу завернул за морозильник, и показал рукой на клубок ржавых труб под потолком, – Мало того, что его пытали, но напоследок ему перерезали горло.

В этом месте лужа крови была ни чуть не меньше, чем в кабинете номер три. Юрий поморщился, и отвел в сторону глаза. Тут он увидел нечто, заинтересовавшее его гораздо больше лужи крови на английском бетоне. Это была дверь, в самом конце этого отсека, но не обычная дверь. Ее словно сняли с подводной лодки, с рулевым вентилем и рычажным запорным устройством. После разъяснений киприота Юрий не удивился такой странной конструкции в обычном подвале обычного кабака.

– А там что, за той дверью? – спросил он, показывая вперед рукой.

Папандреу развел руками.

– Дальше мы не пошли. Один из тех, кто работал тут, он как раз приехал первым, и нашел их всех, сказал, что дальше все заброшено. Они туда никто не ходили.

– Это был, случайно, не бармен ли Яша? – спросил Юрий.

– Да, он.

Астафьев иронично хмыкнул.

– И вы верите словам русских евреев?

Юрий уже без колебаний двинулся вперед.

– Ого, вот это да! – уважительно заметил Зверев, из-за спин всех остальных рассматривающий могучий механизм открывания дверей. Между тем первый из полицейских крутанул рычаг тормозного устройства, затем попытался раскрутил вентиль. Это у него получалось плохо.

– Каши мало ел, – пробормотал Зверев. Он хотел было уже предложить свои услуги в этом тяжком деле, но тут с другой стороны двери словно кто кувалдой ударил по двери, раздался скрежет, и покореженная дверь распахнулась, да так, что полицейского откинуло назад. Грохнуло так, что у всех заложило в ушах, а из открывшийся двери повалила пыль и дым.

– Назад! – крикнул Папандреу, и сам отшатнулся назад. Когда пыль немного рассеялась, он спросил: – Никто не пострадал?

– Я, – ответил тот самый полицейский, что открывал дверь. Он, болезненно морщась, держал левой рукой кисть правой. Янгелос коротко сказал что-то его напарнику, и тот повел коллегу назад, на выход из бара. Сам же он первым, осторожно шагнул через порог. За ним пошли и Зверев с Астафьевым. Александр на ходу поделился своими мыслями.

– Чеченская школа. Установили гранату на стопор, без чеки. Стопор упал, если бы этот кадр поторопился, и открыл дверь чуть пораньше, нас бы тут всех разнесло в клочья.

– Да, тут прошел кто-то больно хитроумный, – согласился Юрий.

К их удивлению, в подвале продолжал гореть свет, только две первые лампочки не выдержали взрыва. Это отделение бывшего бомбоубежища было заполнено весьма скудно. Была пирамида мешков, не то с сахаром, не то с мукой, какие-то картонные ящики, с пестрыми наклейками, да пятидесятилитровые алюминиевые бидоны, штук пять, в самом углу подвала.

Зато сразу бросились в глаза ящиков десять русской водки.

– "Столичная", – прочитал с заинтересованным видом Зверев. Папандреу же расстроился.

– Это контрабанда. Юрий, я очень уважаю вас как человека и профессионала, но я вынужден констатировать, что ваши бывшие сограждане совершили на нашем острове все возможные в мировой практике виды преступлений.

Юрий с такой постановкой вопроса не согласился.

– Скажите спасибо, что они еще не изобрели ничего нового.

– Сами виноваты. Подняли Железный занавес, вот на вас все это говно и хлынуло, – ответил и Зверев. – И вообще, не путайте нас, дорогой Янгелос, с какими-то одесскими евреями.

Далее была еще одна дверь, но открывать ее они уже не рискнули. Зверев начал потрошить мешки, Янгелос – картонные ящики, оказавшиеся с бананами. А Юрий рассматривал бидоны. Что-то в них его удивляло. Прежде всего по форме они напоминали те бидоны, что лет пятьдесят ворочали на своем хребте советские доярки. Он осмотрел их со всех сторон, и вдруг увидел на боку одного из них до боли знакомый советский знак качества.

– Сань, иди сюда! – позвал Юрий Зверева. – Я тут нашел такую забавную штуку. Прямо ностальгия берет. Домой хочется, на родную молочную ферму.

– Что тут у тебя?

– Смотри привет с родины, – кивнул на бидоны Юрий. Тот присев, внимательно их рассмотрел, а потом запустил руку за один из бидонов и вытащил на свет божий патрон.

– Вот еще один привет с родины, – заметил Зверев, рассматривая свою находку, – калибр семь, шестьдесят два, к первой модели Калашникова, АК-47.

К ним тут же подскочил Янгелос. Тем временем в подвал повалил народ. Кроме полицейских был еще человек в массивном костюме взрывотехника, и кинолог с собакой. Выслушав распоряжения Папандреу, они начали возиться с закрытой дверью. Между тем Зверев открыл один из бидонов. Первым заглянув в него, он присвистнул. Бидон до половины был забит гранатами. Это были классические лимонки, естественно, без запалов. Запалы они нашли в другом бидоне. Третий бидон хранил в себе тщательно завернутые в промасленные тряпки пистолеты. Большинство были родными «Макаровыми», хотя присутствовала тут и пара «Беретт». А вот последний был под самую горловину набит автоматными патронами. Но Зверев, рассмотрев их, отрицательно замотал головой.

– Нет, это не то. Это уже патроны к АКМ, пять сорок шесть.

Он снова рассмотрел свою первую находку, и спросил, скорее самого себя, чем других: – А где же еще такие патроны? Ведь были.

Он ткнул пальцем вниз.

– Видишь, след остался.

В самом деле, поверх бетона, на остатках пыли, не совсем еще сметенной взрывной волной, остался круглый отпечаток чистой поверхности как раз по диаметру точно такого же, бывшего молочного бидона.

В это время Янгелоса позвали со стороны последнего выхода. Расспросив взрывотехника, он кивнул ему головой, и обернулся к своим русским друзьям.

– Все, можно идти. За этой дверью была растяжка, еще одна – у самого выхода.

– Так там есть выход к морю? – спросил Астафьев.

– Да, там вертикальная лестница, она выходит в заброшенный ДОТ. Так они и ушли. Кинолог говорит, что один был тяжело ранен, везде окровавленные тряпки и бинты. А на берегу, рядом с выходом, следы от лодки.

– А оружия больше нет?

– Не нашли ничего.

– Ну, нам все ясно, – решил Астафьев.

– Да, поехали, – согласился Зверев.

Уже из машины Астафьев позвонил Шнейдеру. Его короткий рассказ вызвал у того приступ острого страха. Это был типичный страх очень ответственного человека за провал своего дела. При этом он фактически уже не отвечал за безопасность своего премьера. Как всегда это бывает за сутки перед важным визитом на остров, высадился могучий десант из спецслужб всех трех государств. Американские морские пехотинцы заняли все окрестности вокруг аэродрома, на вершинах всех окружающих гор были размещены усиленные наряды морпехов. Проверялся миноискателем каждый метр дороги, по которой проедет Джорд Буш, отмечались все чердаки и другие точки, с которых могли обстрелять его кортеж. Не менее активно работали представители и других спецслужб. Полковник Эхуд Абрамсон, возглавляющий эту службу у израильского премьера, был сейчас на острове самым главным человеком, и Шнейдер не решал уже ничего. Абарамсон не только занял его кабинет, но и прямо заявил своему коллеге: – Капитан, вы неплохо поработали, но с сегодняшнего дня вы просто один из моих подчиненных.

Моше воспринял это спокойно, он сделал все, что мог. Но, после звонка Астафьева былой страх за провал в своей работе обострился в нем еще сильней. Полковник это заметил.

– В чем дело, капитан?

Моше рассказал о звонке своего необычного русского агента, и сделал самый главный вывод: – Те кто напали на бар, забрали патроны к АК-47, а к АКМ оставили.

Полковнику не надо было ничего объяснять. Он и сам знал, что все террористы мира предпочитают именно АК-47, более мощное оружие, чем все остальные его модификации.

– Знаете, что, Моше, – решил полковник, – вы мне тут все равно, только мешаете. Лучше займитесь поисками этих чертовых, неуловимых террористов.

Шнейдер откозырял, и через полчаса его «Мерседес» посигналил около ворот виллы "Кипарисовый рай". Узнав от очевидцев о подробностях происшествия в баре "Золотой якорь", Моше еще больше расстроился.

– Шакалы! Типичный след террористов. Они знали, что киприоты тут ни при чем, и все равно навтыкали свои ловушки и наставили растяжки.

Он устало откинулся головой на высокий подголовник кресла.

– Что, устал? – спросил Астафьев.

– Да. Напряжение очень велико.

– Про яхту ничего не слышно?

Шнейдер взглянул на часы.

– Хорошо, что напомнил. Мне надо съездить, проверить кое-что. Кстати, Юрий, у тебя есть фотография твой жены?

Юрий отрицательно покачал головой. Тут вмешался Мишка Юдин.

– Почему нет? У меня в «ящике» есть. Я снимал ее веб-камерой, когда она сидела за клавиатурой, – он ткнул пальцем в сторону встроенной в ноутбук камеры.

– Давай, покажи.

Ольга на снимке была как живой. Мишка щелкнул ее когда она сидела за ноутбуком, так что снимок получился очень хорошим, четким. У Астафьева даже как-то сжалось сердце.

– Распечатай мне его, – попросил Моше.

Мишка беспрекословно выполнил его просьбу. Моше, посмотрев на снимок, несколько удивился.

– Да, красивая она у тебя. Ты знаешь, она чем-то напоминает мою невесту. Есть что-то такое. Глаза.

– Как ее зовут? – спросил добродушно Мишка.

– Кого?

– Ну, вашу невесту.

– Мария.

– И когда вы поженитесь? – этот вопрос задала уже Светка.

– Никогда. Она погибла во время теракта, десять лет назад. Араб-смертник взорвал рейсовый автобус, и ей оторвало ноги. Она была в форме, как раз было время ее службы. При ней был пистолет, и когда она очнулась, то выстрелила себе в голову.

Он спрятал фотографию в карман, и вышел из комнаты.

Через полчаса Шнейдер проезжал на своей машине около заветного склепа. Сканер, направленный в сторону закладки, остро пискнул, и израильтянин обрадовался. По кратчайшей дороге он направился к посольству. Вскоре он держал в руках распечатку с нужными данными. Самой важной была фраза в самом конце текста: "Судно лежит в дрейфе". С этими данными он буквально побежал к Абрамсону.

– И что вы предлагаете? – спросил тот.

– Надо высадить десант.

– Зачем? Эти координаты говорят о том, что они находятся слишком далеко от трассы посадок самолетов. Мы просто дадим эти данные американцам, и самолеты их шестого флота присмотрят, что бы эта яхта не дергалась.

– Предположительно здесь может находиться та самая, неуловимая группа террористов во главе с Мансуром. Это единственное место, где он может скрываться. На суше мы протралили уже все.

Имя Мансура решало многое. Уничтожить этого зверя было заветной мечтой многих разведок мира.

– Вы даете стопроцентную гарантию, что мы найдем и ликвидируем там Мансура? – спросил полковник.

– Нет. Но лучше перестраховаться, чем опоздать. Кроме того, мы проверим яхту этого Шакира. Этот снимок был сделан именно там.

Он наконец вытащил и показал свой козырь, фотографию Шакира в обнимку с Шахом. Это сразу изменило отношение полковника к предложенной им операцией.

– У меня с собой только четыре боевых пловца.

– Я думаю, хватит. Главное тут – внезапность.

– Что будет с командой и судном?

– Погода портится, оно может и внезапно затонуть.

– Хорошо, только нужно, чтобы никто не ушел. Кроме того, у нас тут нет лишних катеров, все задействованы в патрулировании.

– Я найду, – заверил Моше, слабо представляя, как он это сделает.

– Хорошо, тогда берите все руководство этой операции на себя. Американцев, я думаю, не стоит волновать по этому поводу.

Шнейдер согласно кивнул головой. Про то, чтобы сообщить палестинцам и мыслей не было.

– Если удастся по тихому ликвидировать Мансура и его группу, то это будет большой плюс тебе, Шнейдер.

Эхуд Абрамсон не пообещал ему ничего, но и этого было достаточно. В Израиле всегда высоко ценили тех, кто умел устранять своих тайных врагов.

Выйдя из посольства, Моше первым делом позвонил Астафьеву.

– Юрий, срочно приезжай в порт. Можешь взять с собой этого здорового телохранителя.

– Хорошо, скоро буду.

Зверев поехать не смог, он готовил свою гвардию к последнему мероприятию конгресса. Они встретились уже в десять вечера. Шнейдер начал разговор без предисловья.

– У тебя были связи с человеком, который имеет скоростной катер?

Юрий с некоторым трудом понял, что израильтянин имеет в виду Зятя.

– А, да. Что тебе нужно? Катер?

– Да.

Юрий позвонил Зятю.

– Николай Иванович? Это Юрий. Николай Иванович, вы еще не сдали обратно в прокат тот ваш катер?

Ответ его порадовал.

– Нет, хотел сдать этим утром. Завтра я улетаю, вечером. Хватит отдыхать, пора домой.

– Это хорошо. Дадите нам его на эту ночку?

– Да, пожалуйста. Девочек покатать хотите?

– Именно. В дождь и шторм.

– Самая погода. Крепче будут прижиматься. Куда вам прислать ключи?

– В порт. Я буду ждать их в синем «Вольво».

– Хорошо, жди, опер.

Машина с подручным Занченко прибыла минут через пять.

– Вам, что ли, ключи нужны? – пробасил мощного сложения парень, заглядывая в окошко машины.

– Да, давай сюда.

Он передал ключи, потом сообщил некоторые подробности.

– Оба бака полные, хватит на пятьсот миль. Там чуть задний ход заедает, нужно посильней рукоятку дергать.

– Спасибо брат, – поблагодарил Астафьев.

Через две минуты прибыл фургон с израильскими пловцами. Они были уже в гидрокостюмах, оружие было упаковано в прорезиненные мешки, вместо аквалангов использовались аппараты замкнутого цикла. Шнейдер на минутку заскочил в фургон, при свете ламп указал на карте точку, где должно находиться судно. Тут же он поставил задачу.

– Вы можете встретить хорошо вооруженную и подготовленную группу диверсантов. Это ваша основная цель. Кроме того, полная ликвидация всех находящихся на борту людей.

– Численность террористов? – спросил старший из пловцов.

– Как минимум десять человек. Кроме того экипаж, тоже десять человек, и тоже все не ангелы. Когда закончите с людьми, пошарьте там насчет документов. У нас есть подозрение, что хозяин яхты давно финансирует террористов. И еще, личная просьба.

Он достал фотографию Ольги.

– На борту может быть заложник, вот эта женщина. Сохранить ей жизнь любой ценой.

Шнейдер осмотрел лица пловцов, и ему показалось, что они недостаточно прониклись его словами.

– Это не просто женщина. Она, практически, наша коллега. Этим летом она убила самого Шаха.

Вот теперь в глазах пловцов он увидел ответный интерес. Они еще раз пропустили по рукам фотографию.

– А она красивая, – заметил самый молодой из диверсантов. – Она замужем, или нет?

Его тут же начали подначивать.

– Только увидел?

– Если бы не сказали про Шаха, он бы этого не рассмотрел.

– Вот спасешь ее, женишься.

Старший поднял руку.

– Хорош болтать. Это все?

– Да. Вернетесь не сюда, а к старому порту, там есть старый дот. Вот там я буду вас ждать.

Через пару минут катер, взревев моторами, направился в открытое море. Когда Шнейдер вернулся в машину Астафьева, тот его спросил: – Всего пятеро? Не мало?

– Нет. Каждый стоит десятка. Теперь осталось только ждать.