Текст книги "Слишком жаркий Кипр [СИ]"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 10

Ближе к вечеру Астафьеву позвонил Шнейдер.

– Юрий, ты, помнишь, рассказывал про квартиру, которую снимал тот владелец внедорожника? Какой-то ливанец.

– Да, как же, помню. Его зовут Симон Анабашлы.

– Какой там адрес?

Юрий нашел на столе бумажку с нужным адресом, и продиктовал его израильтянину. Этот разговор имел неприятные последствия для консьержки дома на улице имени Архиепископа Макариоса. Этот старомодный дом с громадными квартирами был построен еще в тридцатых годах для английской знати, любившей приезжать на остров на всю слякотную английскую зиму. Его так и называли – Английский дом. С тех пор тут ничего не изменилось. Пятиметровой высоты потолки, монументальные камины и столь же монументальные каминные трубы над старинной черепицей. Даже жильцы поменялись только в пяти квартирах из тридцати. Старомодный забор с коваными решетками возвышался на три с лишнем метра над каменной основой, которая возвышалась еще на метр от земли. Каждая такая стальная заготовка кончалась остро заточенной пикой, и проникнуть через него было весьма проблематично Так что, система наблюдения здесь отсутствовала, зато сама мадам Агата Солари, потомственная консьержка, стоила не менее двух хорошо обученных доберманов. В свои шестьдесят пять лет, при всей своей тучности, эта заслуженная вдова первого консьержа дома ревностно стояла на страже покоя и благосостояния своих жильцов. Проникнуть в дом постороннему было целой проблемой. Сначала нужно было нажать кнопку у кованной калитки, тогда в окне появлялась кудрявая голова мадам Солари. Если это был жилец, то она торопливо выплывала на улицу, и лично открывала калитку старомодным ключом. Потом точно так же открывала массивную дверь обширного парадного, где хозяев и гостей уже ждали распахнутые дверцы старомодного лифта. Он уходил вверх с солидным, довольным урчанием, как бы подчеркивая свою незыблемую важность. Если же посетитель был из новеньких, то следовал подробный допрос, затем Солари звонила в квартиру хозяев, и те уже говорили, разрешать пропустить гостя или нет.

Неприятности начались у мадам Солари с утра. Во-первых, перегорела лампочка над парадным, а кроме того, ветром отломило с дерева здоровенный сук, который ударил по окну угловой квартиры. Слава богу что жильцов не было дома, так что Агата быстро вызвала ремонтную службу, давней, хорошо проверенной фирмы. Машина вскоре приехала, прибыли сразу три мастера, все как на подбор молодые, улыбчивые парни с заметным акцентом в голосе. Один из них сразу занялся стеклом, второй лампочкой, а третий словно приклеился к мадам Солори и занимал ее разными смешными рассказами.

– Откуда вы все такие? – спросила она минут через десять. – Вы ведь не киприоты?

– Нет, мы все из Албании. Работаем тут.

– А, понятно.

После этого консьержка как-то обеспокоилась. Она лично знала владельца фирмы уже лет двадцать, и прекрасно помнила, что тот просто не переносил всех этих гостарбайтеров. Всех их он считал потенциальными ворами и грабителями, и у него в фирме работали одни киприоты. Тут еще Агата вспомнила, что обычно ремонтники этой фирмы приезжали на своем разрисованном рекламой фургоне, а эти приехали на обычном, легковом «Рено». В это время консьержку окликнул электрик: – Эй, мадам, у вас нет, случайно, запасного патрона. Этот совсем уже рассыпался от старости.

Та двинулась, было на этот зов, но потом остановилась, выперла своим объемным животом албанца, захлопнула дверь, и только тогда прошлепала на крыльцо. Она не видела, как за ее спиной гримаса досады исказила лицо ее собеседника.

Оказалось, что лишнего патрона у консьержки не оказалось, и, пока албанцы препирались, кому ехать в магазин, Агата торопливо вернулась к себе в каморку, и начала набирать номер полиции. Она только одно не сделала неправильно, не захлопнула за собой дверь на щеколду. Так что последняя цифра в наборе не успела проскрежетать на старомодном диске телефона, когда тяжелый удар кастетом в основание черепа отключил ее сознание. Падения этого тела могло вызвать небольшое землетрясение, но из-за метровых стен его не услышали даже в соседней квартире. Аккуратно положив трубку, лже-алабанец прикрыл дверь, и вытащил мобильник.

– Моше, у нас проблемы. Эта старая крыса раскусила нас. Пришлось ее отключить.

– Тогда не жди ночи, действуй сейчас.

– Но, я мало что успею.

– Все равно, рискуй.

– Хорошо.

Абрам Хайнман, так звали этого подручного Моше Шнайдера, оттащил грузное тело консьержки поглубже в комнату, потом вытащил из небольшого шкафчика ключ с биркой номер семь. Собственно, все это разыгрывалась как раз для того, чтобы сделать слепок с этого ключа. Но, обстоятельства изменились, приходилось импровизировать. Перед тем, как покинуть комнаты консьержки, Иосиф достал из кармана баллончик с нервно-паралитичным газом, и, прикрыв рот и нос руками, щедро брызнул ядовитой жидкости в открытый рот мадам Солари. После этого он поспешно оставил комнату, и, коротко проинструктировав лже-электрика, бегом поднялся на третий этаж. Сигнализации в квартире номер семь не было, но это не значило, что квартира была беззащитна. Все окна ее были сделаны с монументальной незыблемостью, и само их устройство не позволяло проникнуть снаружи. Массивные, железные жалюзи были просто непреодолимой преградой. Да и дверь, высоченную, скромно обитую шпоном из ливанского кедра, с медными ручками в виде голов львов, взломать обычной фомкой вряд ли было возможно. Поэтому и намеревались Моше Шнейдер и его команда завладеть ключом, а потом проникнуть в дом уже ночью через балкон над подъездом второго этажа. План не удался, и теперь им приходилось импровизировать.

Изнутри квартира номер семь поразила израильтян своими размерами. Это был целый лабиринт из восьми комнат со сплошной анфиладой, и сначала Хайнман растерялся. Если бы они завладели ключом и пришли сюда ночью целой группой, то могли бы не торопясь потрошить ее сколько угодно. Но сейчас он был один. И, все-таки, он решил не спешить. Не торопясь Иосиф прошелся по всем комнатам, прикидывая, где могут быть расположены тайные сейфы или другие какие источники хранения. Более получаса он проверял картины, отворачивал холсты ковров. Затем пришел черед письменного стола, шкафов, комода. Увы, в этой квартире словно бы и не жили. Тут не было ни одного исписанного клочка бумаги, ни одной ауди или видеокассеты. Зато имелись большие запасы изысканных спиртных напитков, лучших сортов табака и кубинских сигар. Хранился тут же и большой запас противозачаточных средств. Имелась и кальянная комната, и Абрам невольно поцокал языком, рассматривая кальян удивительно тонкой и дорогой работы. И именно кальянная комната порадовала израильтянина своей единственной находкой. Абрам был опытным в своем деле человеком. Он перевернул все многочисленные подушки, а потом занялся странным, с точки зрения обычного человека делом: начал запускать пальцы в ту щель между диваном и боковыми спинками. И сразу почувствовал нечто инородное для этого укромного места. Чуть поднапрягшись, Абрам сунул руку глубже, потом ухватил это нечто буквально самыми кончиками пальцев, и осторожно вытащил свою находку на божий свет. Даже одного взгляда на свою добычу было ему достаточно, чтобы прекратить обыск и как можно быстрей покинуть квартиру номер семь.

Через три минуты вся команды покинула старый дом. Еще через десять минут спустившаяся вниз мисс Андерсен, вдова судовладельца из Швеции, обнаружила, что старая консьержка заперлась у себя в комнате и не подает признаков жизни. Скорая помощь приехала быстро, врачи констатировали обширный инсульт. Никто этому не удивился, консьержка была очень грузная по своей комплекции, к тому же уже очень стара. Лже-ремонтникам снова повезло, их почти никто не видел, а кто видел, не обратил на них внимания.

ГЛАВА 11

Фотография, добытая Абрамом Хайнманом на квартире старого английского дома вызвала у Моше Шнейдера бурный восторг. Снимок явно был сделан несколько лет назад, может пять или семь. На нем был изображен сам Ахмад Шакир, более молодой, с почти полностью черными волосами, не такой грузный как сейчас. Турецкий миллиардер сидел в шезлонге на борту какого-то судна, в руках его был бокал с коктейлем, на голове капитанская фуражка. Ахмад беззаботно улыбался, а рядом, точно в таком же шезлонге сидел ни кто иной как ныне покойный Шах. На нем были большие, солнцезащитные очки, и улыбался он во все существующие на тот момент зубы, но это был он. У ног знаменитого террориста покоилась девушка, блондинка в очень откровенном купальнике. Самая обычная фотография, такие снимки десятками хранятся в каждом семейном альбоме. Но Шнейдер не зря радовался. Это была первая, значимая улика против хитрого турка. Не прошло и нескольких минут после этого триумфа, когда его мобильник запиликал мелодию Штрауса. Взглянув на номер определителя, Шнейдер уже знал с кем он будет говорить.

– Да, Юрий.

– Слушай, мне кажется, что мы кое-что упустили с тобой, – сказал Юрий.

– Что именно?

– Флот. У меня тут написано, что у нашего общего «друга» целый флот. У него есть суда и яхты практически в каждом море. Тут перечислены целых восемь штук.

– Давай не будем про это вслух. Есть и у меня новости, так что я скоро подъеду.

Через десять минут знакомый черный «Мерседес» посигналил около ворот виллы "Кипарисовый рай". Охрана была предупреждена, так что Моше Шнейдер беспрепятственно прошел сразу в штабную комнату. Юрий быстро представил израильтянину Зверева. Тот, чувствовалось, был несколько удивлен внешней моложавостью резидента «Моссад», но, глянув в глаза «студента», быстро изменил свое о нем мнение. Зато последовал не менее удивленный взгляд Моше в сторону Юдина. Юрий просветил гостя, коротко кивнул головой в его сторону: – Мой личный хакер.

После этого он показал рукой на кресло: – Прошу. Так какие у вас новости?

– Мы проверили тот английский дом. Он был пуст, только вот это…

Моше неторопливо полез в карман, бережно достал из записной книжки с твердыми обложками найденную фотографию, протянул ее Астафьеву. При этом он пристально наблюдал за лицом русского. Уж Юрий то не мог ошибиться. Мало кто на этом свете мог похвастаться, что столь близко общался с этим террористом номер два в мире, и остался в живых. Тому же было достаточно одного взгляда, чтобы понять важность всей этой находки.

– Шах?! – воскликнул он. – В обнимку с Шакиром! Вот это да! Вот это находка! Поздравляю вас, Моше.

– Да, теперь у нас есть что показать так называемой мировой общественности. Есть только одна проблема: где найти саму фотомодель. Он не вылетел с Кипра, он не прилетел к себе в Турцию, и вообще, ни в одну страну мира. Мы нашли все его местные машины, но они стоят на стоянке около порта в Фамагусте.

Он бережно отправил снимок обратно в карман.

– Вот поэтому я и вспомнил о его флоте, – напомнил Юрий.

Астафьев подтолкнул Моше распечатку биографической справки турецкого миллиардера. Шнейдер быстро пробежал по ней глазами, и заметил: – Скудная информация. У нас на него гораздо больше информации имеется. Но вот насчет яхт, это ты вовремя вспомнил. По нашей информации, у него в Средиземном море две яхты. Одна базируется в Марселе: «Хайфа». Вторая в Анталье – "Счастливый Меркурий".

– Странное название для турецкой яхты, – удивился Зверев.

– Эту яхту, постройки шестьдесят второго года, он купил лет десять назад у вдовы французского миллиардера Жана Дассо. Тот сделал свое состояние в середине века, после войны. Шакир очень преклоняется перед этим человеком. Когда-то в молодости он прочел его автобиографию и решил пойти по его стопам. Он там даже ничего не переделал, просто сменил двигатель на более мощный, навигационное оборудование, и все.

– А интересно, на какой яхте сделан этот ваш снимок? – спросил Юрий.

Моше отрицательно покачал головой.

– Это уже не узнать. Там нет никаких надписей или эмблем.

– И, все-таки, дайте посмотреть эту фотографию получше.

Моше снова осторожно достал свой драгоценный снимок. Они минуты три сообща рассматривали фотографию, потом Юрий обернулся в сторону стоящего за его спиной Юдина.

– Мишка, знаешь что сделай: вгоника его в твой компьютер.

Шнейдер забеспокоился.

– Это зачем?

– Есть одна хорошая мысль. Сейчас, я все покажу.

Мишка быстро перекачал через сканер изображение на свой компьютер, и начал увеличивать изображение.

– Что ты там хочешь найти? – не понимал Зверев.

– Да, что-нибудь, да найдем. Вот это что? – Юрий ткнул пальцем в кокарду на замысловатой фуражке Шакира. На круглой кокарде явно было какое-то изображение. Юдин взорвался.

– Юрий Андреевич! Сколько раз я вас просил, не трогайте пальцем экран. А это какая-то эмблема.

– Что за эмблема? – настаивал Юрий.

– Сейчас увеличим, только не тычьте больше пальцем в монитор, – умолял Мишка. – Вы мне его как-нибудь проткнете. Это же жидкокристаллический монитор! Просто чукчи какие-то, что вы, что Ольга Леонидовна.

Юрий поморщился. Эта ссылка для него была болезненна.

– Ну, давай-давай, увеличивай.

Мишка поколдовал с клавиатурой, и вскоре небольшая деталь на маленьком снимке заполнила весь экран. При этом она, конечно, расплылась в очертаниях, но, даже после этого сохранила свою характерную форму бегущего крылатого бога воровства и торговли.

– Меркурий! – В один голос воскликнули все. Скептиком остался один Зверев.

– Ну, и что нам это дает? Мы узнали, что лет десять назад Шакир встречался на своей яхте с покойным террористом. Может, этот корабль уже затонул давно, или стоит где-нибудь на ремонте.

– А это тоже можно узнать, – важным тоном ответил ему Юдин. Во всем, что касалось Большой Паутины, он становился ужасно заносчивым.

– Это как? Сбегать поспрашивать портовых рабочих? – Зверев был настроен иронично.

– Зачем куда-то бегать? Я вчера рылся по разным базам данных этого острова, нашел там список судов, заходивших в порты Кипра за прошедший год.

Зверев сразу сменил тон на уважительный.

– Ах, вот даже как! Ну, давай, тогда, крути, Михаил, как тебя там по отчеству?

– Михалыч.

Михаил Михалыч несколько минут торопливо стучал по клавиатуре, потом на экране появился длинный список названий, как понял Юрий, судов.

– Есть! Две недели назад "Счастливый Меркурий" вошел в порт Лимассол. Вышел из него пять дней назад.

– Молодчина, Мишка! – восхитился Зверев. – Айда ко мне в Москву, будешь работать на меня.

– Ну нет, это скучно.

Между тем Юрий обратил внимание, что и их еврейский друг рассматривал юного хакера очень даже заинтересованно. Но именно он прервал этот взрыв восторга.

– Тогда набери еще и название "Хайфа", – попросил Шнейдер. Мишка сыграл на своем немузыкальном «инструменте», и тут его веснусщатое лицо изобразило недоумение.

– А вы знаете, «Хайфа» так же заходила в порт Лимассол. Две недели назад. Только она простояла в порту всего два часа, и ушла.

Все переглянулись.

– Странно. Что ему нужно было тут делать два часа?

Мишка же продолжал работать, он все стучал по клавиатуре, и на экране монитора появлялись все новые и новые надписи.

– Вот, есть! – Обрадовано возвестил он минут через пять. – Они заправлялись. Приняли на борт пятьдесят тонн топлива.

– Сколько! – удивился Зверев. – Это что за яхта такая, если может принять на борт пятьдесят тонн солярки?

Шнейдер разворошил свои записи, и кивнул головой.

– Да, «Хайфа», это не яхта, это целый теплоход. У него водоизмещение в пять раз больше, чем у "Счастливого Меркурия". Два часа, это они еще очень быстро заправились. Обычно только регистрация и таможня длятся столько.

Мишка отрицательно замотал головой.

– Они не проходили таможню. С борта корабля никто не сходил, они только приняли шланг, заправились, и ушли обратно в море.

Трое остальных мужчин со все большим уважением рассматривали худощавого самородка.

– Молодец, – еще раз сказал Юрий. – Кстати, а где твоя подруга?

– Да, ваши эти тетки решили взять ее на этот ваш «золотой» бал, теперь носятся по всему городу, подбирают платье, туфли.

Это было сказано с явным возмущением и осуждением.

– А ты что, против, что ли? – удивился Зверев. – Не хочешь, чтобы Светка твоя побывала на настоящем балу?

– Конечно не хочу! – Мишка был возмущен до глубины души. – Ее там сразу украдут. Ольга Леонидовна вон какая старая и страшненькая была, и то ее украли. А Светка моя в два раза моложе, ее мигом украдут.

Как обычно это было с Мишкой, он сначала сказал, а потом подумал, что сказал. По выражению ужаса на лице, он ожидал от Астафьева если не мгновенной смертной казни, то серии пыток, это точно. Но Юрий только усмехнулся.

– Ну-ну! Скажи спасибо, что Ольги сейчас тут нет, хотя я переедем ей твои слова.

– И как ты это собираешься сделать? – спросил Зверев.

Юрий посмотрел на него, и вдруг его осенило.

– Мишка, я тебя пока убивать не буду.

Он доброжелательно похлопал его по шее.

– Но, с одним условием.

– С каким?

– Отпечатай эту фотографию, так, что бы она была бы один к одному с оригиналом.

– Да, раз плюнуть. Счас, только фотобумагу принесу.

Через пять минут перед ними лежали два снимка, и ей богу, никто уже не понимал, где тут оригинал, а где копия.

– И зачем это тебе нужно? – спросил Шнейдер весьма настороженным тоном. Юрий его понял.

– Тебе нужен Шакир? – вопросом на вопрос ответил Юрий.

– Да.

– И мне тоже.

Астафьев ткнул пальцем в фотографию.

– Только через нее мы сможем выманить его из его потайной норы.

Шнейдер несколько минут обдумывал его предложение, потом согласился.

– Хорошо, только звонить ему будешь по моему приказу.

ГЛАВА 12

В это самое время жизнь Ольги Малиновской висела на волоске. Ее странное положение кормилицы при красивом младенце с террористическим прошлым закончилось с приездом на яхту Ахмеда Шакира. Она, собственно услышала сначала его голос за дверью каюты. Шакир орал что-то на своем родном языке, и с удивлением Ольга услышала в этом голосе визгливые, бабьи нотки. Через несколько минут он без стука открыл дверь в каюту Мансура. Зрелище, представшее перед его глазами заставило его просто задохнуться от возмущения. Женщина, которая унизила его как никто в этой жизни, лежала в вальяжной позе на его кровати, а на его коленках пристроилась голова Мансура, который равномерно и методично посасывал мундштук кальяна.

Пауза была короткой, затем Шакир просто обрушился на своего гостя с хорошо отрепетированной истерикой. Он что-то орал на Мансура, тыкая пальцем то на него, то на Ольгу, то на потолок, то себя в грудь. Через каждое предложение он театрально вздымал вверх руки, при этом поминая Аллаха. У него даже слюна летела во все стороны, и, по тому как морщился затылок Мансура под ее рукой, она поняла, что эти неприятные брызги долетали даже до него. Наконец Мансур не выдержал. Он взвился с кровати с грацией вырвавшейся из засады кошки. Много говорить он не стал, просто схватил турка рукой за горло, и выдал короткую, емкую фразу. Затем он толкнул его назад, и Ахмад, схватившись руками за горло, пятясь, вышел из каюты. Когда дверь закрылась, Мансур медленно повернулся к ней лицом. Теперь перед Малиновской стоял совсем другой человек. Это был тот же самый, красивый, умный, чувственный юноша. Но в глазах его было что-то, что заставило Ольгу невольно вспомнить о Боге, а по ногам, от пяток вверх, покатились целые стада мурашек.

– Он сказал, что у твоего мужа на груди крест, вырезанный моим братом. Это правда? – ровным голосом спросил он.

– Да.

Ольга не добавила ничего, она старалась просто глядеть в его глаза не опуская свои вниз и не отводя в сторону. Весь ее женский опыт, вековое подсознание чисто женской мудрости, вся практика допросов ее прокурорской карьеры работало сейчас на нее, боролась за ее жизнь. А Мансур продолжал.

– Еще он сказал, что он убил Хаджи и за это получил орден.

– Да, это так. Он офицер милиции, это его работа.

Мансур напрягся, и Ольга поняла, что сейчас она задаст самый страшный вопрос.

– Еще он сказал, что именно он, твой муж, убил моего брата, Шаха.

– Нет. Это я убила его, твоего брата.

Вот теперь она уловила что-то новое в его глазах. Это было и удивление, и что-то, удивительно похожее на зависть. Долго, невероятно долго он смотрел на Ольгу, и лишь потом задал свой вопрос.

– Зачем ты это сделала?

– Он хотел вырезать сердце моему любимому человеку. Я успела в последнюю секунду, он уже поднял свой кривой нож.

– С рукоятью из рога носорога? – хриплым голосом спросил он.

– Да, именно. Кстати, я попала ему точно в висок, так что он и не мучился. Он умер сразу, я стреляла буквально с пяти шагов.

Эта подробность словно подкосила Мансура, он сделал два неуверенных шага назад, и опустился на пуфик. Несколько минут он молчал, словно что-то рассматривал перед собой, на полу. Потом он задал вопрос очень тихим голосом.

– Значит… и меня бы ты убила?

Ольга быстро сорвалась с постели, подбежав к Мансуру, обняла его одной рукой, а потом лишь сказала главное: – Если бы ты хотел убить моего любимого, то да. Я убила бы любого, кто это хотел сделать. Любого из шести миллиардов людей, живущих на этой планете.

В этот момент в дверь каюты осторожно постучали. Мансур что-то спросил, и в приоткрытой двери показалось лицо Ахмеда Шакира. Он начал что-то докладывать своему гостю, и тот сразу сурово нахмурил брови, потом резко, коротко что-то ответил. Хозяин яхты не стал на это отвечать, а начал говорить что-то другое. Потом Ольга уловила свое имя. На это Мансур ответил так же коротко и властно. Как показалось Малиновской, Ахмед воспринял это с явным облегчением. Он осторожно прикрыл дверь, после чего Мансур отошел в сторону, и, сбросив халат, начал одеваться. Через пару минут он был одет в камуфляжную форму. Она ему очень шла, сразу делала из утомленного роскошью сибарита подтянутого воина.

– Я вернусь через два дня. Тогда мы и договорим, – сказал Мансур, и развернувшись, вышел из каюты.

Ольга, как сидела, так и рухнула назад, на спину. Ее снова начала бить нервная дрожь, как тогда, когда ее выловили голой из воды. Она протянула руку вбок, дотянулась до кальяна, и сунув мундштук в рот, торопливо затянулась терпкой, удивительным по запаху дымом. С каждым глотком на нее наплывало утраченное спокойствие. Минут через десять она уснула почти безмятежно. Вряд ли она уснула так спокойно, если бы слышала слова, что сказал Мансур одному из матросов, рослому, одноглазому турку с шрамом через все лицо.

– Ибрагим, если через двое суток я не вернусь, убей ее.