Текст книги "Слишком жаркий Кипр [СИ]"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 19

Когда заработала рация, и Моше щелкнул тумблер переключения, Юрий был готов услышать все, что угодно, только не голос Ольги. Торчать три часа в порту им показалось глупым, и они со Шнейдером уехали на виллу к Батовым. Чтобы снять напряжение они выпили с ним водки, хорошо закусили, и смолили сигары Олега Батова. Именно тут, в «штабе», и прозвучал этот вызов.

– Эй, вы, там! Слушайте! – кричал голос Ольги. – Мансур захватил лайнер "Куин Мэри-2" вместе со всеми толстосумами. Сейчас они выведут его на линию, над которой заходят на посадку со стороны моря самолеты в аэропорту Никосии, а потом дадут залп по самолетам президентов.

Астафьев протянул руку, и буквально вырвал рацию из рук Шнейдера.

– Ольга! Ты жива?

– Юрка! – Малиновская, услышав знакомый голос мужа, просто взвизгнула от радости. – Ты то как там оказался?

– Ты же сама знаешь, что мы с тобой затычки в каждой криминальной бочке. Я не пойму, как он мог захватить лайнер, если на него еще идет погрузка? Наши еще не уехали на бал.

– И пусть не ездят. Насколько я поняла из его бумаг, сейчас на борту корабля всего несколько человек вместе с Мансуром. Они захватят самое главное, рубку управления кораблем. Потом к ним должны присоединяться еще тридцать человек, и они возьмут под контроль весь корабль. У них какие-то там страшные ракеты…

– Стингеры?

– Нет, что-то помощней. Но это не важно. Нужно их остановить.

– Как мне узнать этого Мансура? Ты его видела?

– Да. Узнать его просто. Как увидишь самого красивого мужчину на корабле, значит это он. Брюнет с влажными глазами, чувственным ртом и прямым носом, рост чуть выше среднего. Я думаю, ты найдешь его около, или в самой рубке.

– Хорошо. Вы когда будете тут?

– Не скоро. Мы ни как не успеем вам помочь.

– Ладно, я целую тебя.

– Я тоже. И не высовывайся там впереди всех.

– Как получится.

Закончив разговор, Юрий отключил рацию, и посмотрел на Шнейдера. На лице того словно кто-то прибил маску жестокости.

– Ты чего? – не понял Юрий.

– Я все-таки прозевал их, – ответил тот.

В это время коридор рядом с их комнатой заполнился шумом голосов, топотом и смехом. Юрий выскочил на этот шум, и закричал во все горло: – Отставить!

Шнейдер, выйдя вслед за ним, увидел толпу весьма своеобразных персонажей. Олег Батов был облачен в костюм старого пирата времен капитана Сильвера, даже с самодельным костылем под мышкой. Нелька щеголяла в роскошном, куполообразном платье тех же времен, с ромбонами, декольте и белом парике. Вся остальная свита была одета соответственно. Например, Ленка была выряжена в пирата, в рваной тельняшке, с парой пистолетов за поясом. Симпатичный получился пират.

– Юр, в чем дело? – удивленно спросил Батов.

– Всем отбой. Лайнер захвачен террористами. Раздевайтесь.

– Какими террористами? – удивился Олег. – Я ничего не слышал. Мне только что звонил Рабинович, интересовался, почему я до сих пор не на лайнере.

– Все представление начнется после того, как судно выйдет в море. Мы с Моше едем туда, постараемся ликвидировать этих отморозков. Давайте все ваши пропуска, и, пожалуй, ваши костюмы.

– Вы что, вдвоем собрались воевать со всем миром? – удивился Зверев.

– Все остальные в Никосии, и они уже ни как не успеют. У меня сейчас под крылом трое с навыками спецназа, – пояснил Моше. – Они будут в порту через пять минут.

– Ну, тогда считайте еще меня и Виктора, – решился Зверев. Он обернулся к Батову. – Как, шеф, отпустишь?

Тот его молча перекрестил.

Через пять минут от виллы отъехала машина со странными пассажирами. За ее рулем сидел наполовину одетый пират, а все ее пассажиры на ходу влазили в камзолы, чулки, старинные туфли с пряжками. Больше всего не повезло несчастному Виктору, мужских ролей ему не досталось, так что пришлось ему влезть в платье мадам Батовой. Мало того, что ему выпало изображать даму, так это был еще и не его размер.

– Да я сдохну в этом корсете! – басил он.

– Вить, корсет хорош тем, что его можно распустить, – увещевал Зверев. – Зато прикинь, сколько можно будет под твоей юбкой пронести оружия.

Через десять минут они подъехали к уже знакомому фургону Фольксваген. Последние штрихи в экипировке наводили уже там. Шнейдеру достался костюм вельможи, с расшитым золотом камзолом, с высоким париком, со свисающими на грудь кудрями. Дополняла наряд толстая палка с массивным шаром из слоновьей кости. К досаде Виктора все евреи были одеты в обычные смокинги, и ни за что не хотели меняться костюмами. Когда все было уже готово, в дверь фургона постучали. Израильтяне насторожились, двое даже схватились за оружие. Их успокоил Астафьев.

– Это должен быть Георгиос.

Он открыл дверь. За ней стоял самый настоящий Дед Мороз, с длинной бородой, красной же шапке, с длинным посохом, и елкой, сделанной из зеленой материи. Только по выразительным черным глазам Юрий понял, что это действительно Георгиос.

– Я же говорил это Георгиос. О, а вот и долгожданный пулемет! – обрадовался Юрий, глядя на елку.

– Как ты догадался? – спросил Георгиос.

– По длине подходит.

– Верно. Жена сшила эту елку два года назад, мы веселили наших детей. Вот, и сейчас пригодилась. Выкинул каркас, и получился настоящий чехол для хорошего оружия.

– Надеюсь, мы сумеем пройти с этой елочкой мимо охраны. Что у тебя в мешке, Георгиос? Гранаты?

– Нет, конфеты и фрукты.

Все посмеялись над его словами. Через несколько минут вся компания загрузилась в небольшой катер, нанятый Шнейдером с помощью Георгиоса.

– Жми! – велел Шнейдер киприоту, суя в карман старика деньги. Тот начал выжимать из своего старенького мотора все возможные лошадиные силы. Хотя над лодкой был натянут тент, брызги дождя доставали их и там. Минут через десять они увидели впереди ярко освещенную громаду лайнера. Кто-то за спиной Астафьева, кажется Виктор Сережкин, озадаченно присвистнул.

– Вот это махина!

Да, лишь теперь они поняли, с чем им придется иметь дело. Даже изображавшие до этого полную беспечность израильские спецназовцы, и то примолкли. Лайнер, трехсот шестидесяти метров в длину нависал над ними плавающей скалой. Астафьев прикинул, что в высоту тут было не меньше десяти стандартных, советских этажей. Только прогулочных, белоснежных, открытых палуб было как минимум штук шесть. Бесконечные ряды иллюминаторов в глухом, черном корпусе, подсказывали, что не меньше этих этажей было и ниже.

– Черт! Они уже убирают лебедку! Вон, выключили прожектор! – взорвался Моше.

– Надо им посигналить, – предложил Георгиос, и о чем-то спросил хозяина лодки. Тот тут же достал из-под банки жестяный ящичек, и, открыв его, протянул киприоту ракетницу. Красный огонек, взвившийся над поверхностью воды заставил матросов остановить свою работу. Прожектор выхватил из мрака лодку и группу людей в ней.

– У вас есть пригласительные? – проревел сверху голос в мегафоне.

– Да! – дружно долетело снизу, и в лучах прожектора тут же заблестели золотые пластинки пригласительных билетов.

– Опускай, – велел старший помощник капитана. Тот же час вниз пошла люлька на добрых двадцать человек. В такое волнение это был единственный способ попасть на борт корабля. Отойдя от борта старпом сказал пожилому уже, остроносому человеку. – Ну, эти, надеюсь, последние.

– Вряд ли они получат по золотому браслету, – ответил тот, и закашлялся.

– Идите к себе, Кляйн. У вас явно начинается пневмония.

– Пожалуй, я одену еще один свитер, а то дождь усиливается.

Михаэл Кляйн спустился к себе в каюту, но только он открыл дверь, как сзади на его голову обрушился удар. Человек, ударивший его кастетом, быстро накинул на голову старику удавку и в полминуты лишил его жизни. После этого он тщательно запер его каюту.

Тем временем последняя компания высаживалась на лайнер. От нервного возбуждения всем очень хорошо удавалось имитировать легкую степень опьянения. Все восемь человек хохотали, толкались, подначивали друг друга. К кому вновь прибывшие относились трепетно, это к единственной в компании даме. Тем больше было хохота, когда оказалось, что дама с ее двухметровой шириной юбкой не проходит в рамку металлоискателя. Смеялись и охранники, они смилостивились, и провели великосветскую даму рядом с рамкой. Гораздо больше они придирались к Деду Морозу. Но у того в мешке действительно оказались конфеты и фрукты. Секьюрити устали, им не терпелось уйти наконец-то с холодной палубы в теплый салон, тем более что над душой больше не стоял придирчивый немец. Поэтому никто не заметил, как ловко искусственная елочка пройдя по цепочке рук вновь прибывших миновала металлоискатель.

Тем временем команда Мансура из трех человек благополучно разместилась в запасной рулевой рубке. Они тут же включили все приборы навигации, что не осталось незамеченным в главной рубке.

– Сэр, похоже, у нас заработала резервная рубка, – доложил дежурный штурман, все тот же слишком приметливый Гельмут Мильх.

– Не обращай внимания, я в курсе, – успокоил его капитан.

Вскоре пришел Мансур, он устроился в кресле, достал из кармана небольшую записную книжку, авторучку в корпусе из чистого золота, и открыв книжку, подчеркнул в длинном списке несколько первых пунктов. С особым вниманием он вытащил из внутреннего кармана небольшой пульт управления, более похожий на мобильный телефон. После этого Мансур закурил тонкую, дамскую сигарету. Вообще-то он в жизни не курил, но во время теракта араба нестерпимо раздирало желание успокоить нервную систему никотином. Вскоре зазуммерила его рация.

– Да.

– Мы разместились, – доложили ему. – Воздух под нашим контролем, радиообмен контролируется. Мобильная связь отсечена.

– А вода? Как обзор?

– Еще работаем.

– Давайте. Со стороны моря не должна приблизиться незамеченной ни одна лодка. Где «Хайфа»?

– Должна быть на подходе. Еще десять минут у них в запасе.

– Где Шакир?

– Не видел его. На связь он тоже не выходит.

Мансур выругался. Ахмад Шакир должен был сыграть в готовящейся драме свою особую роль. В первый раз за его долгую жизнь он должен был рисковать своей головой. И все для того, чтобы достать тот провокационный снимок, а заодно вывести Мансура на убийцу его брата. Мансур так и не поверил, что это Ольга убила Шаха. По его мнению, она просто взяла на себя эту роль для того что бы отвести угрозу смерти от любимого мужа. Именно это заставило его сохранить ей жизнь. Малиновская и не представляла, насколько она потрясла этим своего тюремщика. Быть по настоящему любимым для этой удивительной женщины стало для него уже чем-то вроде маниакальной цели.

Тут позвонил Анри.

– Шеф, Кляйн готов. Но что делать с остальными? Его зам заупрямился, и пришлось его отправить вслед за немцем.

– Я попробую сам сыграть вторую партию. Подготовь лекционный зал.

Отключившись, Мансур задумался. Никогда, ни один из его терактов не проходил полностью так, как задумывался. Всегда были какие-то накладки. В этот раз ему пришлось понервничать еще до начала операции. Гибель столь большого количества людей едва не вывела его из себя. Особенно болезненны были две потери. Хасан Максуд, столь неожиданно взорвавшийся в перевернувшемся фургоне, был самым отчаянным головорезом в его команде. Только он один прошел с Мансуром через все акты и остался живым. Еще более нелепой была смерть Заура. По плану он сейчас должен был быть рядом с ним. Заур безупречно говорил на трех европейских языках, свободно мог вращаться в высшем обществе. Никто не мог представить, что за этой лощенной внешностью скрывается редкий по жестокости и хладнокровию садист. Тем нелепей была его смерть от пули этого волосатого еврея из кабака.

Тут он вспомнил еще об одной проблеме. "Где этот толстый турок? Что за фокусы?"

Между тем Ахмад Шакир до сих пор сидел в своем роскошном лимузине рядом с портом Ларнака. Он приехал еще полтора часа назад, но так и не смог покинуть машину. Рассмотрев огни лайнера в морской бинокль, он так и не нашел в себе сил выйти наружу. Весь его нещадно истрепанный в борьбе за выживание организм протестовал против этой поездки на лайнер. Ахмад просто нещадно обливался потом, пятна его начали пробиваться даже сквозь плотную ткань белоснежного костюма. Ему надо было быть там. Он должен был найти и привести Мансуру Астафьева, но Шакир не мог сделать этого. Между тем даже привычный ко всему шофер начал беспокоиться за судьбу своего шефа. Полтора часа полного молчания были чем-то чрезвычайным, турок ни разу даже не закурил за это время. И водитель решился. Он включил переговорное устройство, и спросил: – Ахмад-Бей? Вам плохо? Что мне делать?

Ахмад достал бинокль, еще раз посмотрел в сторону моря. Горизонт был пуст, огни "Куин Мэри-2" растворились в просторе ночи и моря. Несколько минут он думал, куда ему ехать, на яхту, или в небольшой домик рядом с Фамагустой. Он был для него слишком мал и беден, но там было то, чего не было нигде: небольшая взлетная полоса.

– Домой, Махмуд. На аэродром. Позвони пилоту, пусть разогревают самолет.

Он опять угадал, старый ворон. Именно в это время его любимая яхта, "Счастливый Меркурий", накренилась носом вперед, и медленно начала погружаться в воду. Кроме открытых кингстонов израильтяне взорвали в носовой части еще два заряда тротила, из взрывчатки обнаруженной на самом судне. Ольга, закутанная в длинный плащ, мельком глянула на гибель судна, и снова склонилась над раненым диверсантом. Самый молодой из пловцов нарвался на нож в тот момент, когда они уже готовились покинуть судно. Один из головорезов Андерсена пришел в себе, и с тремя дырками в организме нашел силы что бы пройти последние два метров до двери каюты, и ударить ножом под сердце пробегавшего мимо по коридору пловца.

– Потерпи, – сказала Ольга, и погладила парня по щеке. Тот молча смотрел на нее, и, казалось, даже, чуть улыбался, хотя она представляла себе, что не может он улыбаться с таким ранением. – Еще немного, и мы будем дома.

ГЛАВА 20

Это было очень забавное зрелище, пикантное по сути и не смешное по содержанию. Семь мужчин, весьма благообразных по внешнему виду, отойдя подальше по длинному коридору, там где уже не попадались назойливые туристы, окружили даму в роскошном платье семнадцатого века, и, задрав ей юбку по очереди ныряли туда с головой. Не смешно было то, что каждый уже появлялся из-под юбки с каким-либо оружием и небольшой рацией. Все это было приклеено скотчем к самому большому пластмассовому обручу, составляющему скелет необычного платья. Израильтяне весьма ловко пристраивали наушники от раций в ушные раковины, тут же опробовали связь в эфире. Зверева и Астафьева, а так же Виктора и Георгиоса пришлось обучать как пользоваться этими рациями. Зверев при этом попробовал дозвониться по мобильному до Батова. Он хотел спросить, не просочилось ли что о захвате судна в прессу, но обнаружил, что связи нет.

– А мобильный почему-то не работает, – сообщил он.

Астафьев тут же набрал номер Ахмада Шакира, но табло показывало полное отсутствие несущей волны, а женский голос по-английски запричитал об отсутствии абонента.

– Да, странно. На лайнере должен же быть свой ретранслятор, и наверняка не один, – предположил Юрий.

– Так и должно быть, – отрезал Моше. – Они лишили корабль связи. Это еще раз говорит, что против нас работают профессионалы.

Астафьев между тем достал из кармана бумажку, которую ему в суматохе сунул Мишка.

– Что он тут мне накарябал. Так, слушаем все. "Лайнер Куин Мэри-2", водоизмещение триста пятьдесят тысяч тонн, может принимать 2600 пассажиров, экипаж полторы тысячи человек.

– Так, и как же тогда нам искать тут террористов? – спросил Зверев.

– Мы знаем, что они будут в рубке. По крайней мере, сам Мансур, – напомнил Юрий.

– А остальные? – настаивал Зверев.

Самый продуманный план был у Шнайдера.

– Если у них есть ракеты, то они должны запускать их с верхней палубы. На носу это вряд ли получится, как я заметил, там предусмотрены какие-то аттракционы для публики. Кроме того, эти приготовления будут видны из рубки. Поисками ракет займется Галил, – его подчиненный по-армейски мотнул головой, – и Георгиос. Кроме того, за нами наблюдение за морем. Мы не должны допустить чтобы число террористов увеличилось. Ваша задача, – он развернулся к Звереву, – возьмете даму, и будете искать террористов среди гостей и обслуги, в главном зале. Шимон, за тобой трюм.

Шимон, самый возрастной среди его команды, с чуть тронутыми сединой волосами, отличался от всех вечной улыбкой на устах.

– Ты у нас единственный служил в Морфлоте, должен знать все морские порядки, – продолжил Моше. – Ну, а я буду искать самого Мансура.

– Нет, его искать буду я, – сказал Юрий.

Моше удивленно посмотрел на Астафьева.

– Почему?

– Дорогой мой, только посмотрев на тебя, он сразу поймет, что ты из Моссада. А вот ожидать подлости от старого пирата, – Юрий тряхнул своим самодельным костылем, – он вряд ли сможет.

Шнейдер размышлял над этим предложением буквально пару секунд.

– Хорошо, но страховать тебя буду я.

В это самое время неприятные новости получил и Мансур. Они донеслись по радиоволнам от его штаба в запасной рубке. Со второго судна Ахмада Шакира докладывал Курбан-баши.

– Эмир! «Хайфа» не может подойти во время. У нас уже дважды глох главный двигатель. Капитан опасается, что он сдохнет окончательно, и во время шторма судно перевернется.

– Хорошо, тогда садитесь на лодки и плывите сюда.

– Но шторм…

– Через час шторм будет еще больше, – отрезал Мансур. – Если вы промедлите, то утонете все. А ты же знаешь, Курбан-баши, что те кто утонули, никогда не попадут в рай, и вечно девственные гурии будут ублажать не их, а настоящих воинов.

Узбек зло скрипнул зубами.

– Хорошо, эмир. Через сорок минут мы будем у вас.

Мансур отключил рацию, и снова взялся за сигареты. Только это сейчас выдавало его волнение. К нему подошел капитан, спросил: – Что-то не так?

– Никогда не бывает так, чтобы все шло по плану. Но, пока все это касается деталей. Кстати, дайте-ка мне сигарету.

Более крепкие «Мальборо» заставили его чуть успокоиться.

– Сколько человек вы приняли на борт? – спросил Мансур.

– Тысяча двести пять.

– Это меньше, чем должно было быть.

– Да, многих отпугнула погода. Хотя, вы заметили, что качки практически не чувствуется.

Между тем все группы моссадовцев и примкнувших к ним штатских начали свое движение по намеченным маршрутам. Зверев, в черном костюме католического священника, с большим крестом и венецианской маской на лице, с фальшивой Библией вел под руки Виктора Сережкина. На того было жалко смотреть, на лице его застыла странная улыбка человека, оказавшегося на собственном дне рождения без штанов. С помощью корсета его оголенная грудь казалась больше, чем есть. Что еще оказалось кстати, волосы на ней росли крайне скудно, так что их даже не пришлось брить. Высокий, нещадно набеленный пудрой парик постоянно сползал ему на лоб, и ему приходилось ежеминутно поправлять его своим веером. Лицом он как раз на даму походил: курносый, с голубыми глазами. Вот только плечи его непомерно широкие смазывали все это его обаяние. Пока Виктор и Зверев шли по коридорам на звуки музыки, его невероятная юбка пару раз прижала к стенке встречных официантов и пассажиров корабля. Наконец они выбрались в нужное им место. В главном зале во всю шел бал. Сам зал был размером с футбольное поле, и два этажа, или, по-морскому, две палубы, нависали над залом затейливыми балконами. Все эти палубы сводились с двух сторон вниз, сливаясь в одну, роскошную лестницу.

– Прямо как на "Титанике", – пробормотал Виктор, – точно такая же планировка, только тут все гораздо больше.

– Как будто ты был на "Титанике", – отрезвил его Зверев.

– Нет, не был, но кино смотрел раз пять.

– Что, нравился фильм?

– А то! Не Ленин же в октябре.

Первый, кто встретил новую пару сразу у лестницы, был Антоний Головачев. Щелкнув своим мощным фотоаппаратом, он выразил свой восторг цветисто и пышно.

– Пожалуй, вы самая гармоничная пара на этом вертепе пошлости и злословия. Строгий пастор, и пышная куртизанка в стиле Тициана. Я обязательно отдам свой голос в жюри за ваши наряды.

– А что, за это еще и будут призы давать? – спросил Виктор, поправляя свои зажатые корсетом формы.

– А как же! Насколько я понял, награда за самый смелый костюм – «Порше».

Услышав это Виктор на несколько секунд забыл о цели своего посещения этого судна.

– "Порше"!? Правда, что ли?

– Не возжелай невозможного, дочь моя, – отрезвил его новоиспеченный пастор, и дернув за руку, повел дальше. Антоний не упустил случая, и провел рукой по оголенной спине «дамы».

– Славный мальчик, – пробормотал он при этом, подмигивая оглянувшемуся в ужасе Виктору.

– Так, е… твою мать, и лишат девственности, – пробормотал телохранитель, торопливо ввинчиваясь в толпу танцующих уже перед пастором. Они прошли в дальний от лестницы угол, к фуршетным столам. По сравнению с "Русским балом", стол тут был весьма скуден. Малюсенькие бутерброды с несколькими икринками черного цвета, многочисленные канапе, в основном из фруктов, и вино, вино, вино. Вино, правда, было изысканных сортов, в основном Бордо, очень хорошее французское шампанское, и не более того. Для начала они съели по паре бутербродов, потом налили себе вина. При этом оба с интересом оглядывались по сторонам.

– Что-то я не пойму, – сказал, наконец-то, Виктор, – где охрана? Ни одного синего мундира.

– Да, это интересно. Зато этого видишь, слева, на третьем ярусе? И с другой стороны тоже.

– Ага! Плохо маскируются.

Два человека, про которых они говорили, были, судя по одежде, официантами, но почему-то не шныряли среди толпы, а стояли на месте, и с напряженными лицами рассматривали веселящуюся снизу толпу. Кроме явной восточной внешности на них довольно неуклюже сидели белые, мешковатые костюмы официантов. Кроме того, были видны провода, ведущие к ушным раковинам «лже-официантов».

– Что-то их мало очень, – заметил Зверев. – Двое на такой большой зал?

– А, может, их и так не очень много?

– Кто знает. Как думаешь, какое у них оружие?

Виктор еще раз мельком глянул вверх, и отвернувшись, уверенно заявил: – «Узи». Только он поместиться под этим балахоном.

– Молодец, я тоже так думаю. Скоро мы это проверим. Но где же охрана?

Охрана же в это время дружно бежала вниз. За пару минут до прихода Зверева и Виктора в наушниках всех секъюрити прозвучал приказ: – Кельн, первый. Всем охранникам, кроме наружной охраны, срочно прибыть в лекционный зал для нового инструктажа. Быстро!

Голос, приказавший это, был с явным немецким акцентом, при этом человек, говоривший эти слова, хрипел и задыхался, как при астме. Никто из охранников ни на секунду не усомнился, что это говорит сам начальник охраны судна Михаэл Кляйн.

– Совсем старик доходит, скоро сдохнет от своей чахотки, – на ходу бросил один их бегущих вниз охранников второму.

– Сначала он нас загонит своими тренировками, – ответил бегущий за их спинами третий секьюрити.

– Это точно, – согласился второй.

На самом деле, от имени Кляйна говорил Мансур. Его талант к языкам пригодился и тут.

Лекционный зал представлял из себя кинотеатр на пятьсот мест, отделанный в красных тонах. Три десятка секьюрити по привычке расселись в первых рядах, и оживленно обменивались своими предположениями о возможных целях этого собрания. Неожиданно включился проектор, и зазвучала увертюра к фильму "Звездные войны". Охранники не успели удивиться, как на сцену перед экраном выскочили три человека с оружием в руках. Автоматные очереди начали стегать по людям в синих, очень красивых костюмах. Большинство из них погибли, не успев ничего понять в происходящем. Но, несколько парней с армейской выучкой успели выхватить пистолеты и начали отстреливаться. При этом один из них упал на пол, и, выхватив рацию, начал кричать в микрофон: – Тревога! Тревога! На нас напали, на борту террористы! Срочно пришлите помощь! Мы в лекционном зале!

Он слышал, как над ним еще несколько секунд стучали одиночные выстрелы его коллег, потом они стихли. Он продолжал кричать свой призыв о помощи, и только потом понял, что рация молчит как-то слишком странно. Не было слышно даже свиста и хрипа несущей волны. На его лицо упала тень, и он обернулся в эту сторону. Лицо его убийцы заслоняло дуло поднятого на уровень глаз охранника пистолета. Нажав на спуск, Анри огляделся по сторонам, и, убедившись, что все охранники мертвы, доложил: – Эмир, с охраной все. У нас одна потеря.

– Хорошо, теперь займись наружной охраной.

– Но нас осталось всего двое.

– Ничего, я вас не тороплю. У вас в запасе целых полчаса.

Анри отключил рацию, и чертыхнулся.

– В чем дело? – спросил его напарник, только что обследовавший тело своего убитого товарища, и закинувший на плечо второй автомат Калашникова.

– Оставь пока их оба. Возьми пистолет с глушителем, и обойди лайнер с левого борта. Убери всех наружных охранников. Они стоят на шестой, и на восьмой палубе. Один ближе к носу, второй на баке, и третий ближе к корме. Я пойду с правого борта.

Именно по левому борту шла странная парочка, чернявый парень в смокинге, и высокий Дед Мороз, с искусственной елкой в руках. По виду можно было понять, что оба пассажира изрядно приняли на грудь, и парнишка в смокинге временами придерживал Деда Мороза, что бы тот не упал. Георгиос временами затягивал какую-то тягучую греческую песню, и Галил, не зная ни слова, блеющим голосом поддерживал его, вставляя какие-то свои слова на иврите. За время этой прогулки они обнаружили несколько человек, суетящихся с проводами вокруг цилиндрических сооружений.

– Хелло! – закричал Георгиос, потрясая своим елочным посохом. К его удивлении, к ним обернулись несколько типично китайских лиц. – С Новым Годом! – закричал он по-английски.

– О! Новый Год, это карасо! – ответил один из китайцев.

– Это что такое? – спросил Галил у него, показывая на цилиндры.

– Это? Это фейерверк. Буф, – китаец изобразил руками, как будет взрываться его изделие. – Карасо будет.

– Ну-ну! Молодцы! – сказал Георгиос, и они пошли дальше.

– Как думаешь, это они? – спросил грек, когда они отошли от китайцев метров на десять.

– Нет, это точно пиротехнические снаряды, – Галил даже отмахнулся от этой идеи. – Я в этом хорошо разбираюсь, у меня брат работает в такой же фирме в Америке.

– Надо было сразу идти на корму, и по верхней палубе, – предложил он, когда они отошли от китайцев на несколько метров.

– Это сразу привлечет к нам внимание, – отрезал Галил. Они остановились, чтобы закурить, и тут мимо них с верхней палубы пролетело в сторону морской глади что-то большое, темное. Георгиос хотел высунуться, и посмотреть, в чем дело, но Галил его остановил, даже наоборот, дернул за рукав от борта к стенке. Потом приложил палец ко рту, и пальцами показал направление движения. Они добрались до очередной лестницы, ведущей на верхнюю палубу, и дождались, когда темная тень сверху проскользнула дальше, к корме. Они на цырлах взбежали наверх, Галил еще задержался на лестнице, остановив напарника, чтобы рассмотреть своего противника. Тот двигался так же, как они, на цыпочках, бесшумно, и стараясь не попадаться никому на глаза. Вот он замер в тени очередной спасательной шлюпки, что-то высматривая впереди. А впереди него мерно вышагивал очередной секьюрети, одетый по случаю ночной вахты в чем-то, похожее на шинель с меховым воротником, в фуражке, похожей на польскую конфедератку. Вот он приблизился к шлюпке, развернулся. Террорист уже поднял руку с пистолетом, но тут тяжелый удар по шее прикладом пулемета отключил его сознание.