355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгений Сартинов » Заказ на мента » Текст книги (страница 16)
Заказ на мента
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 05:35

Текст книги "Заказ на мента"


Автор книги: Евгений Сартинов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 35

В тот день, когда из под стражи сбежал Женя Хало, Ольга Малиновская в самом деле только заскочила на полчасика в областную прокуратуру, а потом полдня провела у Юрия в госпитале. Она буквально ворвалась в палату Астафьева, и сходу обрушила на мужа кучу претензий.

– Так, Астафьев, почему ты так плохо себя ведешь?

– Почему это я плохо себя веду? – удивился Юрий.

– Потому, что тебя застукали в тот момент, когда ты выбрасывал в унитаз таблетки.

Юрий скривился.

– Нет, а сколько можно жрать эти таблетки? У меня уже желудок болит от них.

– От водки у тебя желудок не болит, а от полезных таблеток болит?

Выговаривая это все мужу, она выгружала на тумбочки многочисленные пакеты с продуктами. Сосед Астафьева, пожилой подполковник в отставке, с повязкой вокруг лба, деликатно вышел из палаты.

– Сосед тебе не мешает? – спросила Ольга. – Может попросить, чтобы его от тебя отселили?

– Нет, зачем? Интересный мужик, хоть поговорить есть с кем. Ветеран, диверсантов ловил еще в Великую Отечественную, с бендеровцами воевал. Такое иногда рассказывает, в голове не укладывается! Он, к тому же, абсолютно один, его никто не навещает. Какие-то козлы избили его в подъезде, вот он и загремел сюда. Мы с ним по одному диагнозу проходим, черепно-мозговому. Что это ты тут мне привезла? Ого! Что-то ты мне все с каждым разом все больше и больше натаскиваешь. Я же не съем это, опять половину выкинуть придеться.

Да, продуктами, что привезла в этот раз Ольга, могла позавтракать рота солдат. Малиновская спихала что про запас в тумбочку, остальным от души накормила мужа. Так что, когда в палату въехала каталка с обеденными блюдами, Астафьев отрицательно замотал головой.

– Нет, спасибо.

– Что, совсем ничего не будете есть? – спросил санитар.

– Компот оставьте, а остальное не надо.

Вернувшийся в палату подполковник весело сообщил: – Говорят, Юрий Андреевич, последний раз нас так вот кормят, с доставкой на дом. С завтрашнего дня переводят в общую столовую. Считаемся уже ходячими больными.

– Ну, Юрка, значит, ты почти здоровый, – обрадовалась Ольга.

– Иди, и скажи это врачам. А то мне надоело уже тут лежать.

– Что привезти завтра?

– Привези те бумаги, что прислал мне Мишка Юдин.

– Еще чего! Тебе думать вредно.

– А тебе вредно вредничать. Привези, а то я чувствую, выйду, и у меня опять до всех этих бумаг руки не доберутся. Михалыч, да не ешь ты эту баланду! Тут Ольга столько всего вкусненького привезла, – он показал рукой на тумбочку.

Ветеран засмеялся, и махнул рукой.

– Нет, для меня такой харч самый лучший. Я без жидкого не могу, это у меня еще с фронта осталось. Там каждый котелок с супом был праздником. А то, как, бывалычо, забросят в тыл к немцам, так полгода один сухой паек и лопали.

Ольга и Юрий уважительно переглянулись.

– Что там с Витькой Деминым? Не посадят его? – спросил Юрий.

– Не дождутся…

В это время их сосед, поглощавший казенную кашу, поперхнулся, закашлялся. Потом, вроде бы, кашель прошел. Он протянул руку, что бы взять стакан с компотом, но, вместо этого, невзначай его столкнул с тумбочки. Тогда Астафьев протянул ему свой стакан с компотом. Тот благодарно кивнул головой, но, сделав только один глоток, жутко захрипел, завалился на бок, и после короткой судороги, пронзившей все тело старика, сполз на пол, лицом вниз. Юрий повидал много подобных сцен, и он, даже не переворачивая тело, был уверен, что старик уже мертв.

Уже через полтора часа сам генерал Рождественский подтвердил: – Да, это был яд. Очень сильный яд, цианид. И, что интересно, только в вашем стакане.

Они находились в кабинете главврача, царил полумрак, потому что плотные шторы были задернуты, и двум лампочкам под потолком не удавалось достойно осветить все это обширное пространство. Начальник областного ФСБ был в госпитале не по тому, что в очередной раз пытались убить Юрия Астафьева, а просто он лег два дня назад в больницу по поводу обострения своего застарелого панкреатита. Так что, и Ольга, и Астафьев, а так же два подчиненных: Зубихин и «Бульдог» Миша, лицезрели своего генерала в тренировочном костюме и забавных белых тапочках.

– Тогда это точно тот санитар, – уверенно заявил Юрий. – Только он мог сыпануть яд в мой компот.

– Кто же так хочет вашей смерти, Астафьев? – спросил Рождественский.

– Да, кто бы сказал – сто рублей тому бы дал, – ответил Юрий.

– Неужели кто-то продолжает беспокоиться, что вы слишком много узнали в "Соколином гнезде"? – предположил генерал.

– Вряд ли. Я же ничего не знаю.

– Но факты говорят об обратном. Они же то же не знают, что вы ничего не знаете.

– А нечего было заявлять на всю страну, что важный свидетель остался в живых! – резанула по живому Ольга. Генерал поморщился. Он и сам был не рад, что таким методом тогда решил понервировать «соколят»

В это время открылась дверь, и вошел один из оперативников ФСБ, коих Зубихин привез с собой целый легион.

– Ну, что там? – спросил Зубихин.

– Мы проверили персонал, ни один из санитаров не подходит под описание того парня. Вообще, тут на раздаче работают пять человек, эти, пацифисты хреновы, альтернативники. Трое были как раз на смене. Обед должен был развозить один из них, но тут появился этот парень, и очень уверенно приказал ему идти в операционный блок. При этом он сослался на главную медсестру, назвал ее по имени отчеству.

– Какие его приметы?

– Высокий, широкоплечий, постоянно жевал жвачку. На губе такое кольцо для пирсинга, в ушах наушники для плеера. Полутемные очки, знаете, такие, в стиле матрицы. Из под шапочки выбивалась прядь черных волос, как у Джексона, длинная и кудрявая. Он ее постоянно поправлял.

– На запястье у него был еще такой браслет, с пластинкой, как бы с группой крови, – припомнил Астафьев. – Такие носят гонщики и байкеры. А вот на лицо я его не взглянул.

– Он был старше тридцати лет, – высказала свою точку зрения Ольга.

– Откуда вы знаете? – позволил не поверить ей Зубихин.

– Я видела его морщинки на лбу. Мне даже показалось, что он пудрился, или замазывал их кремом. Я подумала еще тогда, что он голубой. Они ведь там и из-за этого уходят в альтернативщики. Такое отвращение подкатило, я даже отвернулась.

– Жаль, что отвернулись, надо было бы смотреть во все глаза, – раздосадовал Рождественский. – А насчет возраста, это интересно. Выходит – профессионал.

– Не тот ли самый? – осторожно предположил Зубихин. – Что и в "Соколином гнезде"?

– Кто знает.

– Да не похож, – заметил Миша-Бульдог. – Там огнемет, тут яд. Ничего общего.

Рождественский чуть подумал, потом согласился.

– Да, манера разная: там стрелок, тут отравитель. Но главное что делает покушения похожими – редкая наглость. Давайте-ка, обыщите весь госпиталь, может, он здесь что-то оставил. Не мог же он выйти из здания в этой синей робе! И более тщательно займитесь камерами наблюдения. Неужели, он в самом деле прошел мимо них?

Ольга так же для себя все решила.

– Ну, вы занимайтесь этим, а я забираю мужа к себе, в Кривов.

– Это зачем? – удивился генерал.

– А затем, что я не хочу видеть своего мужа подсадной уткой. Это у него получается очень плохо.

Рождественский виду не показал, но в душе выругался. Именно эту роль он и отводил подполковнику из Кривова. Несмотря на все его возражения, Малиновская все же увезла Астафьева к себе домой. Вот только зря она думала, что это прошло незаметно. В многоэтажном доме напротив немного дрогнула шторка, и окуляр большой зрительной трубы внимательно рассмотрел и ее с Юрием и номер машины.


ГЛАВА 36

Хорошая идея как стащить Витьку Демина с крючка прокуратуры пришла в голову Паши Зудова.

– Да надо просто написать про все это в газете, – предложил он.

– Ага, и кто это напишет? – скептично усмехнулся Витька.

– Как кто? Антон Рябцев.

– Точно! – воскликнул Колодников. – Если не он, то уже никто не поможет.

Антон Рябцев был первым криминальным репортером Кривова. Было время, когда ни одна авария с человеческими жертвами или убийство не проходили мимо его пера и фотоаппарата. С тех пор прошло много лет, Антон пошел на повышение, стал главным редактором новой газеты "Кривоский вестник", и уже не бегал по ночам с вечно включенной милицейской рацией. Теперь это делали другие, а он только сортировал все это между набором и корзиной для бумаг.

Увидев входящих в кабинет ментов, Антон развел гостеприимно руки: – Ба, какие люди! Давненько вас всех не видел!

– А ты все поправляешься, – Паша Зудов ткнул пальцем в арбузообразный живот редактора.

Он был ни один с такой точкой зрения. Давно не видевшего его Колодникова так же заметил, что Антон стал совсем круглым, и со своей бородатой физиономией и затемненными очками походил на снеговика.

Рябцев тут же нашел, на кого списать все свои грехи.

– Да, моя подруга жизни готовит так хорошо, что я уже и по ресторанам не хожу. Принимаю килограммы на дому. Ну, что у вас новенького? Кого убили, кого зарезали? Опять кого-то в розыск печатать надо?

– Да нет, вот – Витьку в тюрьму собираем, – Колодников кивнул головой на Демина.

Рябцев аж поперхнулся.

– Это чего так? Убил кого, или ханкой начал приторговывать?

Короткий рассказ обо всем происшедшем вокруг машины участкового заставил Антона вскочить и в возбуждении забегать по кабинету.

– Ну, это просто великолепная тема! Они у меня еще попляшут!

– Да, ладно, кто читает твой "Вестник"? – попробовал охладить пыл журналюги Колодников.

– При чем тут «вестник»? Это тема как минимум для областной газеты, а может, и для столичной. И хорошая тема! Давненько я не печатался в областной прессе. Поди, забыли уже, что есть такой Антон Рябцев.

Он схватил свой мобильник, и, выбрав нужный номер, начал разговаривать с неизвестным операм абонентом.

– Сергей! Слушай, ты пятничный номер еще не верстал? Хорошо! Оставь место, строк триста, я тебе такую тему подкину – рыдать от счастья будешь. Все, хорошо!

Он положил трубку, сказал: – Я счас!

Антон исчез из кабинета, и вернулся обратно через пару минут, с бутылкой быстро потеющей водки, и набором рюмок.

– Ну, за встречу! – провозгласил Антон. Лишь после первого тоста Рябцев взяв ручку, спросил: – Ну, а теперь поподробней, и с самого начала. Как это было? Когда? Где?

Сапсан, как обычно, проверив ход своих дел на фондовом рынке, лег на диван, закурил, и начал думать о том, где он прокололся в этом чертовом госпитале. Все было рассчитано досконально. Он подключился к телефонной сети и быстро выяснил имена основных фигурантов: главврача и главной медсестры. Потом он, удачно сняв ту самую квартиру, быстро выяснил их внешность. Квартира была с одной стороны, удачная, окна госпиталя выходили на солнечную сторону, и он в любую погоду видел лица говоривших по телефонам людей. Но, с другой стороны, окна нужной ему палаты выходили во внутренний двор этого старомодного здания. Значит, стрельба извне исключалась. Оставалось одно – проникнуть в само здание. Здраво поразмыслив, Сапсан решил, что посетитель вызовет больше внимания, чем обслуживающий персонал. Таких в этом громадном здании было не менее полутысячи. Все одеты примерно в одинаковую, бесформенную униформу. По крайней мере, так его никто толком не запомнит. Еще ему не хотелось попадать под объективы телекамер у главного входа. Это препятствие он обошел просто и элегантно. Однажды он случайно пронаблюдал, как из одного из многочисленных запасных выходов выносили какие-то ящики. Подобрать ключи к замку было не так сложно.

Теперь оставалось выбрать роль. И тут ему уже помогли альтернативщики. Как-то он увидел, как их в своем кабинете распекает старшая медсестра. Внешний вид этих бедолаг был невзрачен, а сфера деятельности – санитар, как раз подходила для нанесения одного удара. Все прошло удачно, он, благодаря своей наглости и уверенности завладел нужной ему каталкой с едой. Но неприятности поджидали Сапсана уже в палате. Там было слишком много людей. Эта, неизвестно откуда взявшаяся баба, потом старик. Стрелять он не стал, зато миниатюрная капельница с цианидом исправно отправила свое содержимое в стакан заказанной жертвы. И тем досадней было ему узнать, что вместо нужного ему человека на тот свет отправился совершенно другой. Об этом он узнал все из тех же телефонных переговоров запаниковавших врачей с соответствующими инстанциями. А потом он и сам увидел того, заказанного ему парня, преспокойно усаживающегося в приметную, черного цвета, «двенадцатую» модель. Сапсан не кинулся в погоню, он знал, что далеко тот не уйдет, все равно он его найдет и достанет.


ГЛАВА 37

Пока нагнетались страсти вокруг Астафьева, следствие по делу о расстреле гаишников окончательно пришло в тупик. Паша Зудов нашел тот «Ланд Крузер» с саратовскими номерами, сам, с все тем же Лужковым съездил в областной центр на «Волге» и убедился, что у владельца внедорожника полное алиби. Он отдыхал на Воздвиженских озерах с многочисленными родственниками в виде жен от первого и второго брака и трех детей с такой же сложной родословной. Оставался второй внедорожник, но его оказалось найти гораздо трудней. «Джип-Чероки» была одной из самых популярных и распространенных моделей в стране. Расследование ушло в областной центр и растеклось по области, уходя из-под надзора следственной группы. Через день к ним приезжал все тот же полковник Мишин, ругался матом, но это мало помогало ходу следствия. От постоянного нажима со всех сторон оперативники вымотались до предела. В тот вечер они решили немного гульнуть по поводу получения зарплаты, и желания расслабиться.

– Нет, мы все у нас отработали, что им еще надо? – спрашивал Паша Зудов, после второй налитой рюмки.

– Надо, чтобы мы убийц как старик Хоттабыч, из воздуха соорудили и предоставили, – предположил Колодников.

– Да нет, это глухарь, хрен мы его найдем, – высказал свою точку зрения Демин. – Не для того тот парень там оказался с автоматом, чтобы так просто нам в руки попасться. Как он ушел классно! Ведь никто даже не чухнулся, ни на одном КПП не засветился.

У Олега Гусева был свой взгляд на происшедшее.

– А что вы ходите, все же импортная тачка. Проползла там, где наши не смогли, проселками, да и все.

– Проселками! – Шаврин был настроен скептично. – Куда там уйдешь? Одни озера да овраги. Ездил я там и до этого – бесполезно! Только на шоссе туда и доберешься.

– Да и эти, железногорские опера там весь день носились, искали, куда он мог деться, – припомнил Зудов.

– А на чем они были, ты помнишь? – Гусев продолжал настаивать на своем. – На «десятке»!

– Слушай, а ведь это идея! – Колодников просто просиял. – Надо взять такой же внедорожник, такой же проходимости, и попробовать пройти маршрутом этого "Гранд Чероки".

– Откуда мы знаем, где у него маршрут? – усомнился Зудов.

– Вот и надо найти его!

– Ну, найдешь счас его. Раньше надо было…

Тут на столе Колодникова зазвонил телефон.

– Да, слушаю.

При первых же услышанных в трубке словах Колодников вскочил на ноги.

– Да, хорошо, сейчас будем.

После этих слов уже никто не сомневался, что их опять ждут неприятности.

– Подъем! Хало объявился, – сказал Колодников, кладя трубку.

– Где?

– В больнице, к дружку своему, Семину пришел.

В ту ночь в хирургии дежурила Анна Леонтьевна Сафирова, медсестра с тридцатилетним стажем. Она многое повидала в своей жизни и когда в первом часу ночи в пустынном коридоре неожиданно появилась щуплая фигура, одетая совсем не по больничному, ни сколько не испугалась, и даже не удивилась.

– Ты откуда это, хлопчик, взялся? Что тебе тут надо? – ласковым тоном спросила она неожиданного гостя, откладывая свое вязание. Хало растерялся. Когда он убедился, что больница закрыта, а в приемном покое дежурит аж трое человек, то решил забраться на четвертый этаж, в хирургию, по водосточной трубе. Это ему удалось, он проник в туалет, и вышел в коридор взбудораженным, в полной уверенности, что сейчас на него кинутся, и начнут кричать, попытаются скрутить и сдать в милицию. На этот случай у него был старый столовый нож, найденный в заброшенной хибаре, где он и обитал все эти два дня.

– Да, мне тут к другу надо, – детским своим голосом ответил он этой пожилой, круглой, как подовый хлеб медсестре. Голос у той был по прежнему ласковый и теплый.

– Не поздновато ли? Все спят уже.

– Да, я только поговорю с ним, и уйду.

– Лучше завтра приходи. Выспится он, да и тебе отдохнуть надо. Вон, глаза то, как ввалились, не спал, что ли?

Хало действительно не спал все это время после побега, даже ночами он нервно вздрагивал от всех посторонних шумов, и никак не мог отдохнуть.

– Да, какой тут сон. Друга мне надо увидеть, очень. А днем я не могу, занят очень.

– И кто ж у тебя друг?

– Вовка Семин. Его подстрелили две недели назад.

– А, это из третьей палаты. Лучше ему стало, уже ходить начал.

Жук обрадовался.

– Классно! Ну, можно я пройду к нему?

– Да иди, господи, только на цыпочках, и все шепотом. Не буди там больше никого. Одень вон халат и тапочки.

Когда щуплая фигурка в накинутом на плечи халате скрылась в третье палате, Анна Леонтьевна набрала на телефоне номер больничного коммутатора.

– Оля, вызови милицию. Тут к этому душегубу Семину пришли.

Старая медсестра прекрасно знала, какие «подвиги» числятся за пациентом из третьей палаты.

У входа в больницу машина с операми едва не столкнулась с машиной патрульно-постовой службы, и буквально через несколько секунд подкатила и машина вневедомственной охраны.

– Ого, сколько вас! – возбужденно вскрикнул Колодников.

– Да, на двух сопляков очень даже много, – сказа усатый прапорщик из патрульной службы.

– На этих сопляках больше крови, чем на десятке уголовников, – огрызнулся Зудов.

– Так, куда вы все! Четверо блокируют больницу со всех сторон, остальные наверх! – скомандовал Колодников.

– Климов, Шишкин и ты, Николишин, под окна, – сдублировал его команду прапорщик.

Остальные толпой все рванулись наверх. Когда опера ввалились в хирургию, Сема и Жук уже готовились покинуть ее. Коридор был пуст, медсестра благоразумно удались в ординаторскую, и, на пару с дежурным хирургом наблюдали за всем происходящим в узкую щелку чуть приоткрытой двери. Сначала они увидели, как показались две фигурки одного роста, Семин был одет не по размеру, в одежду своего ходячего соседа. Его желание покинуть больницу было маниакальным, он просто уцепился за руку друга, и, превозмогая боль, шел рядом с ним.

– Домой-домой, – бормотал он.

Хало мало понимал, про какой дом говорит друг, но желание уйти как можно дальше от тюрьмы и больницы и у него было превыше всего. И, когда они увидели в противоположном конце коридора все густеющую толпу людей в до дрожи знакомой форме, то понял, что все кончено. Но, уже мало понимая, что делает, Хало рванул Сему влево, открыл первую попавшуюся дверь и ввалился в палату. Это была женская палата, травматология. Сейчас здесь было только три пациентки, и они, проснувшись от яркого света, жмурили заспанные глаза.

– Что такое?

– Что случилось? – начали спрашивать они.

Но Хало не дал им сообразить в чем дело. Рывком, подняв с кровати одну из больных, он приставил к горлу девушки свой нож и начал ждать. Так что, когда первая фигура в форме сизого цвета показалась в дверях, он закричал этим своим невероятно высоким голосом: – Стоять! Стоять! Я ее зарежу! Стоять! Уйти всем!

Милиционеры отшатнулись назад, потом сквозь них протиснулась невысокая фигура Колодникова.

– Хало, не дури, – спокойным тоном попросил он. – Отпусти ее.

– Я сказал, всем уйти! Быстро!

– Уйдут они, уйдут, – пообещал Андрей. – Я только останусь.

Он прошел в палату, свернул в сторону, и уселся на свободную кровать. Потом он обратился к двум другим женщинам, сидевшим на своих кроватях.

– Ну, а вы что ждете? Хотите, чтобы и вас взяли в заложники? Бегите, пока можно.

Хоть на ногах у обеих женщин был гипс, но через несколько секунд ни одной ни второй уже не было в палате. Между тем Колодников обратил внимание на Семина. Тот, с побелевшим лицом, сидел на кровати за спиной Жука.

– Хало, а брательнику твоему, Семе, хреново что-то. Ему бы к врачу надо.

Хало дернулся назад, посмотрел на Семина.

– Сем, что с тобой? – спросил он.

– Хреново, – пробормотал тот, – сдохну я скоро.

– Ну, что, вызвать врача? – предложил Колодников. Хало уже дернулся, чтобы крикнуть про врача, но Сема его опередил.

– Не надо, Жук, – тихо отозвался сам Сема. – Это он все понтует. Вдвоем они тебя мигом скрутят.

Тогда Жук решил, что у него есть другой выход из этой ситуации.

– Машину мне! Машину и миллион долларов!

Между тем Колодников, словно не слыша этого, спокойно закурил сигарету, сунул пачку в карман. Голос его был спокойным, ровным.

– Чудак ты, Женя. Кто же сейчас тебе у нас в городе найдет миллион долларов? У нас тут не Америка.

– Все равно, я выйду отсюда! Я не пойду в тюрьму. Я не хочу туда.

– Придется, Женя, придется.

– Нет!

За спиной Колодникова полыхнула яркая вспышка. Андрей понял, что кто-то фотографирует палату и все, что тут происходит, но не понял почему. Между тем Семе стало совсем плохо, и он со стоном свалился на пол. Хало тут же забыл про свою заложницу.

– Сема! – закричал он, и, бросив женщину, кинулся к нему. Колодников, в свою очередь кинулся к пребывавшей в ступоре девушке, и, схватив за руку, потянул ее к выходу. Это было не так просто, на ноге девушки оказался аппарат Илизарова. Фотовспышки продолжали следовать одна за другой, и кадры фиксировали как в палату вбегали милиционеры, а потом как взвившийся вверх Жук в два прыжка достиг окна, и, пробив своей сорокилограммовой массой огромное оконное стекло исчез в темноте ночи. Ошалевшие милиционеры рассматривали разбитое окно, потом тот самый усатый прапорщик с натугой взобрался на подоконник, перегнулся вниз, и крикнул: – Климов, что он там?

– Всмятку, что еще тут может быть! – донеслось снизу. – Хрен отскоблишь теперь!

– Да, однако, – пробормотал Колодников. Он оглянулся, и, наконец, увидел того, кто так надоедал ему своими вспышками. Это был Антон Рябцев.

– Антоша, а ты то как тут очутился?

– Да, ехал мимо со дня рождения, а тут три ваших машины несутся с сиренами в одну сторону. У меня рефлекс и сработал. Зато какие классные получились кадры!

– У тебя что, цифровик? – спросил Андрей.

– Да. Так что, завтра уже эти кадры будут на первых страницах областных газет. "Захват заложника малолетним преступником"! Круто?! Я редакторам еще аукцион устрою! Кто больше даст, тот и получит эти кадры.

Между тем дежурный хирург и медсестра подняли с пола стонущего Сему.

– Куды ж ты пошел, а? – участливо спрашивала Анна Леонтьевна. – Тебе еще лежать и лежать. Вон, крови то сколько.

– В операционную его, похоже, швы разошлись, – велел хирург.

Через десять минут Семин уже лежал на операционном столе, но трудиться в тот вечер хирургам не пришлось. Когда все они вышли готовиться к операции, Сема дотянулся до стола с инструментами, нащупал там скальпель, и перерезал себе горло. Ему было легше убить себя, чем терпеть боль.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю