Текст книги "Первая научная история войны 1812 года"

Автор книги: Евгений Понасенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Какой же была реакция научного сообщества на публикацию моей монографии? Как это ни удивительно (учитывая политический контекст), но абсолютное большинство ученых мою концепцию и выводы поддержали. К примеру, кандидат исторических наук, главный государственный инспектор Отдела лицензирования, аккредитации, контроля и надзора, подтверждения документов государственного образца об образовании Службы по контролю и надзору в сфере образования Калининградской области Правительства Калининградской области И.Г. Дырышева в своей кандидатской диссертации делает вывод: «Интересна и неожиданна по своему содержанию работа E.H. Понасенкова «Правда о войне 1812 года»».⁹⁸ Кандидат исторических наук, профессор Академии военных наук С.Д. Сахончик утверждает в своей диссертации «Полководческая деятельность генерал-фельдмаршала М.И. Кутузова в Отечественной войне 1812 года», что М.И. Кутузов изображен в трудах Е.Н. Понасенкова более реалистично.⁹⁹ Доктор исторических наук, профессор, заместитель заведующего кафедрой истории Военного университета Министерства обороны РФ, И.А. Шейн, в своей монографии, специально посвященной историографии войны 1812 года обращается к теме современных обобщающих работ – и утверждает: «Анализ содержимого комплексного научного исследования и публикаций В.М. Безотосного, Е.Н. Понасенкова, О.В. Соколова, Н.А. Троицкого, некоторых коллективных трудов, свидетельствует о различной степени научного осмысления исследуемой темы, а также о существенных отличиях в понимании авторами основных положений современной концепции этой войны».¹⁰⁰

Признанный специалист по военной истории эпохи Наполеона, А.А. Васильев, в откровенно хвалебной рецензии (Рейтар. Военно-исторический журнал. № 7, 4/2004, с. 251–253) на мою монографию 2004 года («Правда о войне 1812 года») среди прочего писал, что эта книга продолжает дело монографий доктора исторических наук Н.А. Троицкого и доктора исторических наук А.И. Попова, но все концептуальные тезисы выражены гораздо точнее и новее. А.А. Васильев также пишет, что я «совершенно прав, рассматривая события 1812 г. как войну между наполеоновской империей и 6-й антифранцузской коалицией, в которой Россия вовсе не была жертвой «неспровоцированной агрессии» (Там же, с. 252). Рецензент полностью поддерживает мои выводы о негативной роли императора Александр и о том, что «полуварварская Россия» в 1812 году лишь помогла Англии и укрепила цепи собственного народа.

Безусловно, весома оценка моей монографии, сделанная А.Н. Сахаровым (1930 г. р.). Несколько слов об этом ученом: доктор исторических наук, профессор, директор Института российской истории РАН (1993–2010), главный редактор издательства «Наука» (1971–1974); в 1999 году совместно с академиком Г.Н. Севостьяновым (1916–2013) написал письмо тогдашнему директору ФСБ Владимиру Путину о необходимости рассекречивания и публикации информационных обзоров органов госбезопасности об экономическом и политическом положении в СССР; входил в Комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. В последние годы А.Н. Сахаров часто приглашал меня выступать в академических кругах (одно из специальных заседаний состоялось в Общественной палате РФ). Так вот, Андрей Николаевич даже в публичном интервью не побоялся назвать мою монографию «прекрасной», сообщил, что будет на нее ссылаться в новом издании своей известной биографии Александра I, а также заявил, что пересмотр исторических мифов – это «абсолютно правильно».¹⁰¹

В последние годы своей жизни я получил множество лестных слов в собственноручных письмах и в телефонных беседах от крупнейшего специалиста по эпохе 1812 года – доктора исторических наук, профессора Н.А. Троицкого. Дело будущего: обработка подобного материала – и его публикация (одно из писем приведено в иллюстрациях к настоящей книге). Ряд известных современных исследователей уже ссылаются на мою монографию или помещают ее в список использованной литературы.¹⁰² Книга 2004 года сегодня находится в научных и учебных библиотеках многих университетов Европы и США.

Уже вскоре после публикации значительные отрывки из моих работ нашли место, например, в солидном издании МГИМО «Россия и Европа. Эпоха Наполеоновских войн» (М., 2012). Его авторы акцентировали именно мою точку зрения относительно влияния присоединения России к блокаде Англии (с. 134). Вообще же я должен заметить, что коллеги, поддержавшие мои выводы, со временем только утвердятся в этом своем суждении. Как легко проверить в открытых источниках, я еще ни разу не ошибался в прогнозах политического и социального свойства – и могу иметь смелость утверждать: именно за моим видением и общей концепцией событий эпохи 1812 года – будущее.

За эти годы СМИ России и Европы проявляли немалый интерес к моим публикациям. Среди прочего упомяну интервью прославленной французской газете «Фигаро»¹⁰³ и ряд материалов в авторитетнейшем политическом еженедельнике «Коммерсантъ-Власть» (см. в разделе библиографии). Кроме того, я с успехом выпустил на ТВ 7-серийный авторский документальный фильм «Правда о войне 1812 года» (ТВ-КП, 2012 г.) и прочитал ряд лекций на телеканале «Дождь» (об этом и других выступлениях подробнее – см. в разделе, посвященном библиографии).

Нашлись, конечно, и те, кого моя книга и статьи заставили понервничать и сделать много подлостей и глупостей. Как правило – это маргиналы, не являющиеся профессиональными историками, а также отдельные сотрудники музеев, которым мои публикации помешали продолжить безнаказанно и комфортно внедрять пошлейшую пропаганду среди наивных посетителей. Кроме того – функционеры от науки, которые боятся за свои кресла и гранты. Но чаще всего злобствование объясняется банальной завистью. Вообще, как вы скоро узнаете, зависть в качестве симптома и явления – одно из краеугольных для сюжета данной книги. Однако никто их них – ни единый человек – так и не опубликовал серьезного критического разбора моей книги: ибо для этого нужны огромные знания, а вот они, как раз, воспрепятствуют критике моих выводов.

Надо сказать, что мои выступления на конференциях в МГУ, в Центре экономической истории МГУ и тем более монография (впервые в истории МГУ студент выпустил собственную крупную монографию!) имели большой резонанс. Их выводы шли вразрез с уже вновь утверждающейся «линией» новой-старой «партии», направленной на пропаганду казенного «патриотизма», душившего все живое на поле изучения истории России. В СССР существовало выражение «пойдут письма» – так вот и письма пошли, и звонки. Отмечу, что уже студентом я стал выступать на радио и на ТВ, отчего число завистников, естественно, сильно увеличилось.

Поскольку я учился на кафедре Новой и новейшей истории стран Европы и Америки, местные сидельцы-старожилы забеспокоились. Моим научным руководителем была Е.И. Федосова (дочь уже упоминавшегося бывшего декана исторического факультета И.А. Федосова). Давным-давно (еще до моего рождения) она опубликовала небольшую книжку (по итогам диссертации) «Польский вопрос во внешней политике Первой империи во Франции» (М., 1980, 210 с.), которая в общем ничего нового науке не сообщала, а ко времени моего студенчества Елена Ивановна как-то уже совсем отошла от исследовательской деятельности (хотя по моей просьбе выступила на одной из организованных мной научных конференций с докладом по теме той же старой диссертации). К тому времени я уже имел опыт публикации научных работ, свой стиль: поэтому в нашем общении мы никогда не затрагивали тему собственно «научного руководства». Характер у Е.И. Федосовой был мягкий, и руководство кафедры не надеялось, что она сможет на меня как-то повлиять (мой характер был уже всем известен с первого курса…).

Важное положение на кафедре тогда занимал профессор Владислав Павлович Смирнов (1929 г. р., Кинешма): тема его диссертации 1972 г. была весьма «своевременной» и выгодной для своего времени: «Движение Сопротивления во Франции. 1940–1944 гг.» (его научный руководитель – Н.Е. Застенкер). Так вот, специалист по партизанской войне В.П. Смирнов придумал «зайти с тыла» – и позвонил известному исследователю дипломатии эпохи Наполеона, профессору В.Г. Сироткину, который преподавал в Дипломатической академии МИД России и числился уже моим соавтором по паре статей. Не в пример Е.И. Федосовой Владлен Георгиевич Сироткин был человеком с энергичным характером, веселым и с нервическим гонором. Человек невысокого роста, с давней плешью и хитрым взглядом, товарищ В.П. Смирнов, позвонил вечером коллеге и попросил:

– Будьте добры, надо как-то повлиять на Евгения: его публикации сейчас очень несвоевременные и шумные, у нас ведь гранты и вообще… Только я вас умоляю: ни слова не говорите Понасенкову о моем звонке.

– О чем речь, естественно, – ответил Владлен Георгиевич – и тут же позвонил мне:

– Слушай, мне только что Смирнов звонил; он боится твоих статей, хочет досидеть «до гроба». Но он просил тебе ничего не говорить! Ты ведь можешь красиво взлететь, не порть себе все. Никому твое правдоискательство не нужно. Если не сидится – пиши в стол. А он боится. Пойми, они там все пуганные. Его в свое время как по делу Краснопевцева (эпизод борьбы с диссидентами далекого 1957 года – прим. мое, Е.П.) вызывали – так они до сих пор трясутся. Вот и Татьяна мне тут подсказывает (жена Владлена Георгиевича – прим. мое, Е.П.): успеешь еще наиграться. Ой… но, ты же… классик! Никого не слушаешь. Вообще, делай, что хочешь. Только я тебе не говорил, что он просил меня повлиять.

Все это было сказано эмоционально и, на самом деле, без всякой надежды, что я прислушаюсь. Сироткин уже знал мою натуру и понимал, что любые подобные просьбы не имеют ровным счетом никакого смысла – только хуже сделают. Замечу, к слову, что в молодости В.Г. Сироткин посещал лекции Е.В. Тарле: в Истории всё взаимосвязано.

Однако как относиться к подобной низости и непрофессионализму университетских работников, к равнодушию в отношении научной деятельности – и постоянным мыслям о том, «что станет говорить княгиня Марья Алексевна»?! Вспоминается замечательная фраза польского литератора и острослова Станислава Ежи Леца (1909–1966): «Не знаю, хорошо ли я воспитан, – я думаю вслух».¹⁰⁴

Чтобы вам больше была ясна ситуация на историческом факультете в мою бытность студентом, я вам сообщу, что заместителем декана по научной работе (в 1980–2014 гг.) была Лира Степановна Леонова (1930 г. р.): в 1982–1991 гг. она заведовала кафедрой истории КПСС…

Я полагаю, что факты и статистика расставят многие точки над «i»: один из основателей «Диссернета», в свое время – основатель и первый главный редактор журнала «Итоги», главный редактор журнала и издательства «Вокруг света» (2009–2011 гг.), С.Б. Пархоменко (1964 г. р.), 26 июля 2016 г. сообщил на своей персональной странице в Facebook об итогах проверки диссертаций ректоров российских вузов на предмет плагиата. Выяснилось, что 61 ректор получили свои научные степени на основе частично или полностью украденных диссертаций! В Москве таких ректоров – 26.¹⁰⁵

И здесь же стоит просто перечислить (этого достаточно и без комментариев…) «вехи большого пути» многолетнего ректора МГУ тов. В.А. Садовничего (1939 г. р., Краснопавловка): член КПСС, входил в парткомы мехмата и МГУ, с декабря 2002 г. – член политического совета московского регионального отделения партии «Единая Россия», также вдруг стал активным проводником клерикальных элементов.

Продолжим. Закулисная «война 1812 года» не утихала – фронт ее был широк, часто бои происходили «на флангах». В еще относительно «вегетарианском» 2002 году я был приглашен правительственным журналом «Родина», чтобы курировать и редактировать специальный выпуск, посвященный очередному юбилею 1812 года. Отмечу, что журнал в деньгах, так сказать, не купался: редакции нужно было и искать средства помимо бюджетных – а значит, приходилось публиковать статьи, интересные для читателя (именно поэтому капитализм – это свобода и научные успехи!). Сразу подчеркну, что в 1992 году подобный же номер «Родины» означил собой веху в свободном научном поиске и в публикации массы ранее неизвестных документов, а в 2012 году это уже был совершенно «советский» юбилейный выпуск: к сожалению, государственная политика и идеология в России самым пагубным образом влияет на исторические исследования.

Но в 2002 г. я активно принялся за работу – придумал темы, которые необходимо осветить, нашел соответствующих специалистов-авторов и иллюстрации. Среди них (материал об ампире) был, кстати, и тогда еще кандидат искусствоведения, а ныне доктор и декан исторического факультета МГУ И.И. Тучков (1956 г. р.). Сам я написал статью «Никто не трудится с усердием. Местная администрация на территории, занятой Великой армией» (Родина, 2002, № 8, c. 94–96), посвященную такой «скользкой» проблеме, как коллаборационизм. В ее оформлении были использованы иллюстрации из моей личной коллекции. Но, как я упоминал, в России войны просто так не заканчиваются в своей далекой истории. И вот члены редакции мне сообщают, что по этажу начал бегать известный участник военных реконструкций (мероприятий с переодеванием) тов. А.М. Валькович. Он бегал и требовал не публиковать мою статью и вообще снять информацию о кураторстве. Статью у него снять не вышло, а вот строчку про «кураторство» заменили «благодарностью». «Уж очень он нам надоел – пусть успокоится», – опустив взгляд на дохлую муху под столом, прокомментировал мне сотрудник редакции. Надо сказать, что через некоторое время Вальковича сразил инсульт, в связи с чем я советую своим коллегам задуматься: возможно, спорт, бег – это не всегда здоровье… Возможно, прав был великий британский поклонник Наполеона сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль (1874–1965), когда говорил, что: «Своим долголетием я обязан спорту. Я им никогда не занимался». Кстати, скульптурное изображение гениального императора французов постоянно украшало рабочий стол двукратного премьер-министра Англии: это была несколько уменьшенная копия с оригинала знаменитого бюста работы Антуана Дени Шоде (1763–1810).¹⁰⁶

К слову сказать, вот что я обнаружил в книге уже упомянутого В.Г. Сироткина о деятельности «бегуна»-Вальковича:

«А сей «настоящий профессионал» еще в молодости прославился неблаговидными делами в московских архивах и библиотеках, и до сих пор этому «профессионалу» закрыт, например, доступ в хранилище и библиотеку музея-панорамы «Бородинская битва» в Москве.

И не только в «Панораму». 14 января 2003 г. «Московский комсомолец» сообщил, что сей «настоящий профессионал» уволен и со своего последнего постоянного места работы – из Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) за сутяжничество: пытался за плановую работу по архиву сорвать с дирекции РГВИА через Басманный муниципальный суд Москвы еще и гонорар в 22 тыс. руб., но потерпел фиаско и с позором был изгнан из РГВИА, где до этого подвизался много лет в качестве главного архивного специалиста».¹⁰⁷

Но спорт – явление заразительное. В 2014 году Научным советом Российской академии наук я был приглашен выступить на очередном его заседании с докладом «Две модели реформирования Европы: Наполеон и Александр I».¹⁰⁸ Заранее прослышав про это, на «беговую дорожку» вышла относительно молодой научный сотрудник РАН тов. Л.В. Мельникова. Среди прочих целей ее стартов был и кабинет доктора исторических наук А.Н. Сахарова:

– Нельзя! Просто нельзя допускать, чтобы Понасенков выступал аж на Научном совете! Как к этому отнесутся наверху?!

Будучи атеистом, я могу только удивляться: как автор книжки о Православной церкви в наполеоновских войнах (рецензент – профессор С.В. Тютюкин) может проявлять себя так нервно?! Ведь в ней же должна жить сама благодать и успокоение, а под разного рода Понасенковых такие должны подставлять «вторую щеку»! Представляете, сколько страниц ею написано про «духовность»: автор просто должна светиться нездешним светом – но нет. И ведь на разного рода презентациях выставок она так дружелюбно улыбалась… Воистину, неисповедимы нервы исследователей синодских постановлений. Так или иначе, по воле Дарвина мое выступление состоялось: его видеозапись доступна в YouTube, а печатный материал был позже опубликован Российской академией наук.

Я предлагаю, дорогие читатели, вспомнить поведение вышеописанного клубка единомышленников, когда вы будете читать описание русского штаба и генералитета накануне войны 1812 г. (тот же Валькович, видимо, слишком уж вошел в образ переодетого русского генерала-интригана). Вообще же мне вспоминается фраза известного певца декаданса и лауреата Сталинской премии (1951 г.), «ариетки» из репертуара которого я часто исполняю, А.Н. Вертинского (1889–1957), сказанная по возвращении из эмиграции на родину: «узнаю матушку-Россию».

Кстати, о беге и спорте: по заявлению министра образования и науки РФ, религиоведа, а в прошлом школьного преподавателя пения, О.Ю. Васильевой (1960, Бугульма, СССР), только в 2016 году на уроках физкультуры погибли 211 детей.¹⁰⁹ Стоит подчеркнуть, что от Наполеона или, предположим, солдат НАТО ни один русский ребенок не пострадал. Кроме того, как вы видели, я не начинал того закулисного «спортивного» процесса, который был описан выше, но я не положу перо, пока хоть один подобный «бегун» и его действия не будут преданы гласности.

Однако вернемся к теме моего доклада в Академии наук. Эта программная работа была посвящена принципиально важной теме: а что же, собственно, могли предложить Европе и миру обе противоборствующие стороны – Наполеон и Александр I, прогрессивная Франция и крепостническая России, которая в ту эпоху не имела четких границ, единого свода законов, чей литературный язык еще не был сформирован? На основе широчайшей фактологической и документальной базы я проанализировал реформы Наполеона в Европе (а также его дальнейшие планы и то, как уже осуществленные им нововведения великолепно выдержали испытание Временем), а затем изучил действия Александра, которые сводились к рассылке карательных отрядов для удушения общественных движений в Европе и к аракчеевщине в России.

Продолжим. В монографии, которую вы держите в руках, я продолжил исследование истинного влияния присоединения России к континентальной блокаде Англии (это стало продолжением моей статьи 2002 года «Экономические предпосылки кризиса тильзитской системы в России (1807–1812 гг.) и причины войны 1812 г.», изданной Центром экономической истории МГУ им. Ломоносова). Поскольку данный сюжет лежит в поле смежном с предметом изучения профессиональных экономистов, то мне было интересно мнение о моей работе (т. е. о главе нынешней книги) коллеги-ученого именно из этой области. Послушаем его:

«Работа Е.Н. Понасенкова «Континентальная блокада Англии и экономика России» касается важного аспекта истории нашей страны и ее международных отношений. Тема находится на стыке двух дисциплин – истории и экономики. Используя широкую базу источников и метод историзма, автору удалось проанализировать влияние Континентальной системы Наполеона на бюджет Российской империи (1807–1812 гг.), а также выявить истинное ее значение в свете развития мануфактурного производства и торговли на внутреннем рынке России. Подробные и репрезентативные статистические сведения дают читателю возможность получить необходимое представление об изменении ситуации в каждом квартале исследуемого периода.

Есть все основания считать данную главу интересной и научно целесообразной – прежде всего, с точки зрения истории экономики и торговли.

М.И. Кротов – доктор экономических наук, профессор СПбГУ

14.07.2017.»

Заверенный собственноручной подписью оригинал на личном бланке автора хранится в моем архиве.

Среди моих концептуально новаторских работ последних лет стоит упомянуть и большой материал, который я подготовил к 200-летнему юбилею Русской кампании Наполеона: «Почему войну 1812 года никак нельзя назвать Отечественной» (первоначально статья была опубликована на сайте исторического журнала «Дилетант» в сентябре 2012 г.). В ней я совершил экскурс в свои прошлые публикации – и впервые подробно сформулировал термин «гражданская война 1812 года».

Далее. Важно сказать о том, что сегодня существует как бы несколько своеобразных ниш, где объединяются исследователи разного стиля, направления и, так сказать, калибра. Работники Академии наук, крупных университетов, сотрудники музеев, любители военно-исторической реконструкции (направление своеобразное и по психологии, и по методологии, но тем не менее в нем есть люди, хорошо разбирающиеся в вопросах военного быта и униформы), независимые авторы и т. д.: большинство из перечисленных достаточно разобщены – и часто не ведают о результатах деятельности друг друга. Именно для того, чтобы объединить все эти разрозненные течения, изучающие войну 1812 года, я созвал еще в октябре 2002 года Первую всероссийскую межвузовскую конференцию, в которой приняли участие не только члены, так сказать, традиционной обоймы специалистов по кампании 1812 года (к примеру, А.А. Васильев), но и преподаватели крупных ВУЗов (к.и.н. Елена Федосова, к.и.н. А.Ю. Смирнов, проректор МосГУ проф. В.А. Луков, проф. А.А. Королев), научные сотрудники Российской академии наук (к.и.н. Л.П. Марней), работники профильных музеев, ведущие научную работу (в том числе Т.А. Привезенцева – из музея-панорамы «Бородинская битва») и т. д.

Далее. Стоит отметить, что нападки маргиналов на ученых ведутся и в интернете – и там же часто приходится на них реагировать (правда, я уже давно пренебрегаю подобным). Процитирую отрывок из ответа на один из выпадов непрофессионалов, написанный в декабре 2012 года известным исследователем, кандидатом физико-математических наук и доктором исторических наук, С.А. Нефедовым (1951 г. р.):

«21 сентября на портале «Свободная пресса» была опубликована статья Сергея Белякова «Историки-вредители». Автор обрушивается на российских историков, которые, по его мнению, недостаточно патриотично описывают войну 1812 года. Он приводит в пример Чечню, которая «идет от победы к победе». В Чечне, предупреждает Беляков, таких историков «могут на вполне законных основаниях отправить в зиндан, как это недавно чуть было и ни случилось с двумя русскими историками».

Реакция патриотов не заставила себя ждать – она проявилась тут же, в комментариях на портале. Там закричали «о необходимости неотвратимого наказания Лжецов, высосавших все из грязных ж… – фарисейских пальцев в угоду своей людоедской Торе!!!» Поеживаясь в ожидании зиндана, я попытался что-то написать в ответ – но не тут-то было: мои комментарии упорно не воспринимались патриотически настроенным сервером «Свободной прессы».

Ну ладно, подумал я, все-таки у нас не Чечня, а я не Салман Рушди. Я всего лишь бедный историк, ЦРУ мне не платит, и денег, чтобы менять свою внешность и прятаться в экзотических странах у меня нет.

Остается оправдываться, объяснять, что Беляков кое-чего не понимает или попросту лжет, наговаривает на бедных историков. Зачем? Хорошо известно, что некоторые журналисты и политики объявляли «охоту на ведьм» ради собственного пиара…

Итак, Беляков очень конкретно указал на трех кандидатов на «отправку в зиндан». Первым был всеми уважаемый специалист, доктор исторических наук Владимир Земцов, автор нескольких монографий о нашествии Наполеона. Вторым был молодой талантливый историк Евгений Понасенков, написавший книгу «Правда о войне 1812 года». Третьим был я, доктор исторических наук Сергей Нефедов. Я написал для журнала «Новый мир» статью, которая была посвящена объяснению причин побед и поражений Наполеона. Обвинение, предъявленное нам, отличалось несравненным изяществом: нас обвиняли не в том, что мы написали, а в том, что мы о чем-то не написали. Мне, например, инкриминировалось то, что в статье «нет ни слова о народной войне, о партизанском движении, о предусмотрительности Кутузова, о мужестве Дохтурова и Раевского».

Что поделаешь, остается признать, что обвинитель полностью прав. Да, конечно, моя статья была совсем о другом. Речь там шла о том, что Наполеон первым из полководцев научился использовать мобильность новых артиллерийских систем, созданных генералом Грибовалем…»¹¹⁰

VI

Продолжим. Большой вклад в изучение эпохи наполеоновских войн в последние годы внес доцент СПбГУ О.В. Соколов (1956 г. р., Ленинград). Его красочно изданная «Армия Наполеона» (СПб.: Империя, 1999, 592 с.) стала практически первой работой на русском языке, в деталях рассказывающей о комплектовании, униформе и строевой жизни французских легионов. Конечно, для знающих французский язык публикация О.В. Соколова не сообщит много нового: можно вспомнить и более подробные монографии – к примеру, фолиант профессора Алена Пижара (1948 г. р.) «Наполеоновская армия» (Pigeard A. L’armée Napoléonniene, 1804–1815. P., 1993, 991 p.). И все же для популяризации данного сюжета в России О.В. Соколов сделал немало.

Но, к большому сожалению, О.В. Соколов сильно подпортил свою репутацию и нелицеприятными делами. Как вы знаете, во главе угла моей концепции конфликта России с Францией в эпоху 1801–1815 гг. лежит понимание того, что именно русский император Александр I из-за зависти, усугубившейся уже в ходе развязанной им против Наполеона войны, был главным инициатором конфликта. Этому посвящены мои нашумевшие выступления и публикации 2000–2004 гг. и далее. Моя позиция стала не просто известной, но широко обсуждалась в научных кругах и даже в СМИ. Через некоторое время мне сообщили, что О.В. Соколов в своей книге, посвященной Аустерлицкому сражению (Соколов О.В. Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа, 1799–1805 гг. Т. 1–2, М., 2006), использует мою концепцию в качестве основной, однако на мои работы не ссылается. Более того: имеет место практически дословное цитирование итоговой формулировки без ссылки на автора. К примеру: «…в этом (в конфликте – прим. мое, Е.П.) виноваты не столько объективные обстоятельства, сколько личная деятельность одного человека – русского императора Александра I. …Итак, Россия, а вместе с ней и вся Европа были втянуты в глупую, ненужную, кровопролитную войну, за которую большую, если не всю часть ответственности несет император Александр I» («Аустерлиц…», т. 2, с. 102–103). А теперь читаем мой оригинальный текст: «…ответственность за франко-русский конфликт в большой мере лежит на Александре I…» (Понасенков Е.Н. Правда о войне 1812 года. М., 2004, с. 123).

Стоит подчеркнуть: чтобы сделать подобный вывод, я опубликовал множество научных статей и целую монографию, а О.В. Соколов позднее лишь использовал уже готовую концепцию. Конечно, я не хочу называть это плагиатом – и вообще, что называется, выносить сор из «избы», где «обитают» исследователи, верно понимающие суть происходившего в ту эпоху (нас мало…). Но и умалчивать об этой проблеме было бы неверно: все же был использован мой замысел, обдуманный глубоко. Здесь, очевидно, следует упомянуть о характере О.В. Соколова. Дело в том, что он является не только историком, но еще и реконструктором: любит участвовать в представлениях с розыгрышем баталий наполеоновской эры, носит униформу дивизионного генерала Первой империи. В его комнате даже висит портрет, изображающий хозяина квартиры в упомянутом заграничном наряде, а среди прочих реконструкторов О.В. Соколова нередко кличут «сиром» (от фр. sire – форма обращения к монарху). Что ж, как говорил легендарный художник Пабло Руис-и-Пикассо (1881–1973): «Un artista copia, un gran artista roba» (Хорошие художники копируют, великие художники воруют). Видимо, ленинградский доцент и «сир» все же не лишен подлинного величия…

Идем далее. К юбилею, в 2012 году О.В. Соколов издает новую книгу: «Битва двух империй. 1805–1812» (М. – СПб., 2012). Я должен сказать, что это весьма интересная и дельная работа, посвященная движению обеих стран к большой войне. Автор верно выявил важные пружины конфликта, развив мою концепцию вины царя Александра. В то же время это исследование не преодолело описательной стилистики, многие места достаточно «сырые», часто отсутствуют ссылки на источники цитируемых документов и неточности в сносках. Вероятно, особая темпераментность «сира» и спешка стали главными виновниками подобной небрежности. Среди прочего в глаза бросается фраза Наполеона, которую О.В. Соколов, не ссылаясь на первоисточник, полагает сообщенной К. Меттерниху: «В своей беседе с Меттернихом он сказал: «Если бы кто-нибудь мог избавить меня от этой войны, я был бы ему очень благодарен»».¹¹¹ На самом деле, Наполеон ее высказал министру полиции Анну Жану Мари Рене Савари, герцогу Ровиго (1774–1833) – и в оригинале мысль звучит так: «Celui qui m'aurait évité cette guerre m'aurait rendu un grand service…»¹¹²

Но и в этой, по моему мнению, представляющей интерес книге, «сир» не обошелся без «приемов Пикассо» в отношении моих работ и открытий. Дело в том, что одним из важнейших пунктов в концепции вины царя и вообще русской стороны в конфликте является мое известное открытие того, что влияние присоединения России к блокаде Англии не имело тех страшных последствий для ее экономики, как считалось в историографии прежде. Этому был посвящен и мой доклад на заседании Центра экономической истории МГУ (2002 г.), и отдельная глава в моей монографии 2004 года. В данном случае у О.В. Соколова нет никаких альтернатив: подобную версию никто до меня не высказывал и не доказывал (причем подводя широчайшую документальную базу). Тем не менее он резво аж на 20 страницах повторяет мои тезисы (с. 344–365): хотя и приводит новые аргументы в пользу моей теории (это похвально).

В 2016 г. вышла небольшая по объему книжка Н.В. Промыслова, в которой анализируется общественное мнение французской стороны о России.¹¹³ Автор затронул и прессу, и частную переписку солдат Великой армии. Сама фактура исследования представляет определенный интерес, однако вызывает неприятное удивление то, как сам Н.В. Промыслов относится к цитируемым им документам эпохи. К примеру, если десятки живых свидетелей, участников событий упоминают определенное число потерь французов и русских в Бородинском сражении, то автор почему-то называет их заниженными, не приводя при этом никаких аргументов и не ссылаясь на какие-либо иные источники. Ровно так же, перечислив массу подлинных писем с фронта, в которых активная деятельность русской армии практически не упоминается (французов в основном беспокоил климат), Н.В. Промыслов осмелился все это отнести фактически к пропаганде. Подобное непонимание жанра документа и неуважительные по отношению к первоисточнику выводы свидетельствуют о желании сделать политически удобный вывод. Неужели армейцы с разными социальными, национальными и возрастными характеристиками, находясь в нервной обстановке, только и думали, как бы устроить «пропаганду» среди невест и родственников?..