Текст книги "Драконье горе"

Автор книги: Евгений Малинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

– А как ты думаешь, граф, что скажут по поводу твоего предложения странствующие рыцари?…

Лорд Сорта тоже увидел меня и, улыбнувшись с оттенком превосходства, ответил принцу:

– Не думаю, что странствующим рыцарям есть дело до порядков, устанавливаемых императорской властью, они же не имеют земель, которыми нужно управлять…

– И тем не менее мы спросим у самого знаменитого странствующего рыцаря его мнение.

Большинство из окружавших принца благородных сэров видели меня впервые и потому в их взглядах мгновенно вспыхнуло любопытство. А принц повернулся ко мне и спросил:

– Сэр Черный Рыцарь, вот граф Альта считает, что пришла пора каждому сквоту в империи указать его место и дело, которым он должен заниматься… Ты согласен с этим?…

Вопрос был прямо-таки из курса марксистско-ленинской философии, который я, как бы там ни было, изучал в университете, но надо было, конечно же, учитывать и местные реалии. Так что я, насколько смог, изысканно поклонился принцу и ответил:

– Я, принц, не скажу ничего нового, тебе неизвестного – каждый сквот в империи, будь он свободным землепашцем, ремесленником, купцом или благородным сэром, должен знать свои права и обязанности, меру своей ответственности перед императором и родиной. Конечно, в любом государстве находятся… сквоты, которых приходится лишать прав, оставляя им только обязанности, но таких сквотов должно быть как можно меньше!…

– Почему?… – довольно запальчиво перебил меня Альта. – Разве простым сквотам не проще будет жить, выполнять свой долг перед… империей, если их освободить от излишней ответственности?

Я взглянул ему прямо в лицо и, не отвечая на его выпад, задал довольно неожиданный вопрос:

– Краем уха я слышал, граф, что ты только три вида деятельности определяешь как достойные для благородного сэра… Какие именно?…

Граф удивленно поднял бровь, но ответил:

– Война, управление хозяйством, искусство…

– Почему?

– Именно эти виды деятельности возвеличивают государство!…

– Если следовать твоим рассуждениям об основных критериях нового порядка, в семье сквота-землепашца никогда не может родиться замечательный воин, умный эконом или талантливый художник… А если вдруг родится… ему никогда не суждено проявить свой талант! Но не будет ли это существенной потерей для государства?… Не в интересах ли императора дать возможность проявить себя любому из своих подданных?…

Возможно, графу и было что мне возразить, но принц не дал ему этого сделать:

– Согласитесь, граф, в словах князя имеется большой резон!…

Как же графу было не согласиться со мной после этих слов принца. Альта только молча поклонился, но я еще не собирался его отпускать и потому, склонившись перед принцем в поклоне, попросил:

– Принц, позвольте задать графу еще один вопрос…

– Конечно, князь…

Я повернулся к лорду Сорта.

– Ты назвал три вида деятельности, достойные благородных сэров, но я слышал, что ты сам очень много времени уделяешь изучению и практике магии… Почему же ее нет в твоем списке?…

– Как, граф, ты интересуешься магией?! – удивился принц, и в его голосе явственно прозвучало некоторое напряжение – я готов был поручиться головой, что мое сообщение крайне ему не понравилось. Это мое мнение подтвердил и ответ графа, высказанный с преувеличенной беззаботностью:

– О, принц, ничего серьезного, просто я некоторое время назад подружился с прелестной девушкой… – На физиономию сэра Альта выползла самая мерзкая из ухмылок завзятого ловеласа. – Признаться, увлекся ею, а она вдруг оказалась… феей! Вот я и взял, так сказать, несколько уроков… – Его ухмылка стала настолько широкой и двусмысленной, что было непонятно, о каких уроках идет речь.

– И где же твоя учительница сейчас, почему ты не привез ее нам? – Принц улыбался, но очень холодно. – Ты же знаешь, как я люблю знакомиться с… симпатичными фейри…

– К сожалению, принц, около месяца назад ее отозвал Демиург… – с притворным разочарованием произнес Альта и бросил на меня испытующий взгляд, словно прикидывая, нет ли еще какого камешка у меня за пазухой. И я тут же самым простодушным тоном проговорил:

– Если бы не мои срочные дела, я мог бы предложить графу другого учителя…

Принц немедленно догадался, кого я имею в виду, и тонко улыбнулся, а лорд Сорта поторопился спросить, выдавая с головой свой интерес:

– У тебя есть знакомый фейри-маг?!

– Ну при чем здесь фейри-маг, – усмехнулся я. – Я и сам мог бы тебя многому научить!…

– Ты!… – удивился граф. – Но ты же не… фейри!…

А сам пытливо с нехорошим прищуром впился в мое лицо.

– Да, – неожиданно вмешался принц. – Князь Владимир – не фейри, однако маг очень серьезный… Он это вчера мне очень наглядно продемонстрировал!

Граф снова очень внимательно меня оглядел.

В этот момент в комнату впорхнул барон Брошар и, увидев принца, поспешил к нему. Приблизившись, он отвесил церемонный поклон и торжественно произнес своим свистящим говорком:

– Принц, император, вашсь отецсь, просьить тебя к сьебе…

Принц сразу же сделался очень серьезен и, коротко кивнув окружавшим его благородным сэрам, быстрым шагом удалился. Управляющий замком поспешил за ним следом, а граф Альта, почувствовавший себя значительно увереннее, снова повернулся ко мне:

– Так значит, благородный сэр, в своих странствиях ты овладел высоким искусством магии?… И сколько же фокусов ты можешь показать?…

– Не знаю… Не считал… – беззаботно ответил я чистую правду.

– Значит, больше десяти… – довольно ухмыльнулся граф, и окружавшие нас благородные сэры как-то слишком уж подобострастно рассмеялись.

– Может быть… – неожиданно согласился я. – Зато какого качества!…

– И какого же?… – В тоне сэра Альты появились покровительственные нотки.

– Ну, зачем я буду сам себя нахваливать… Тем более что завтра утром ты сможешь сам оценить мое искусство…

И я чисто машинально погладил красовавшийся на моем пальце солитер. В ответ на мою ласку камень неожиданно бросил в разные стороны сноп разноцветных лучей, настолько ярких, что некоторым благородным сэрам даже пришлось прикрыть глаза ладонями.

Воспользовавшись возникшей растерянностью, я коротко поклонился и довольно насмешливо произнес:

– Всего доброго, благородные сэры, рад был свести с вами знакомство!… – и тут же покинул это питейное заведение.

Танцы продолжались с еще большим азартом, но мне вдруг показалось, что кавалеры ненормально веселы и энергичны, словно все они уже не раз прошли через зал с напитками, а вот дамы, одетые, на мой взгляд, как-то уж слишком однообразно, весьма поскучнели. Более того, многие из них выглядели просто напуганными!

Я поискал глазами и увидел, что сэр Вигурд уже не танцует. Он стоял, прислонившись к одной из полуколонн, и с брезгливым недоумением оглядывал зал. Протолкавшись вдоль стены к нему, я поинтересовался:

– Что, мой дорогой друг, вы уже вполне насладились императорским праздником?…

Он глянул на меня насмешливо-удивленным глазом и негромко ответил:

– Тебе, князь, не кажется, что этот бал принимает несколько… гротескные формы?… Посмотри…

И он кивнул в сторону центра зала, где барон Торонт, шестой лорд Гастор, обхватив совсем молоденькую невысокую даму и прижав ее к своей широченной груди, танцевал некий разухабистый танец. Он высоко подпрыгивал в такт музыке, несуразно вскидывал ноги и при этом орал оглушительным басом некую веселую песенку, не имевшую никакого отношения к мелодии, исполняемой оркестром. Ноги его партнерши порой не доставали до пола, а на ее лице отчетливо был написан ужас.

Понаблюдав с минуту за веселящимся благородным сэром, я повернулся к Вигурду:

– Маркиз, тебе не кажется, что здешние дамы ведут себя несколько странно?… Взять, например, партнершу сэра Торонта по танцу, любая из моих знакомых уже давно дала бы этому… благородному сэру по благородной морде и оставила его веселиться в одиночестве, а эта!…

– Да, да, – как-то рассеянно ответил маркиз. – И еще я заметил, что те дамы, которые в начале бала расположились на диванах, не принимают участия в танцах… Кроме дочери барона Тарты Высокого… Она, знаешь ли, танцует со своим… медведем…

И действительно, только теперь я заметил, что около отмеченных Вигурдом диванов в такт музыке топчется розовая девчушка, ухватив своего медведя хваткой барона Торонта.

– По-моему, она учится танцам… у сэра Торонта… – добавил сэр Вигурд таким тоном, словно не до конца верил самому себе.

– Если ты, сэр Вигурд, не против, – негромко проговорил я, – мне хотелось бы вернуться домой… У меня очень много работы, а этот бал… как-то перестал меня интересовать…

– Мне тоже надо отдохнуть, вдруг завтрашний поединок все-таки состоится, так что я с удовольствием поддерживаю твое предложение, – откликнулся сэр Вигурд.

Я снова окинул взглядом зал и совсем недалеко от себя разглядел некую фигуру, совершенно слившуюся со стеной. Сообразив, что это один из дворцовых слуг, я направился прямо к нему, а сэр Вигурд последовал за мной.

Не успели мы поравняться с застывшим в неподвижности слугой, как он быстро повернул голову в нашу сторону и отчетливо проговорил:

– Чем могу быть полезным благородным сэрам?…

– Друг мой, выведи нас отсюда… – ласково попросил я и был несказанно удивлен реакцией слуги на мои слова. Он вытаращил на меня глаза, а его губы настолько явственно задрожали, что я с трудом разобрал его ответ, произнесенный, похоже, чисто механически:

– Прошу благородных сэров следовать за мной…

Развернувшись, он двинулся вдоль стены, и мы с Вигурдом «последовали» за ним. Буквально за следующей полуколонной он нажал на неприметную панель и часть стены отъехала в сторону. Мы быстро юркнули в образовавшуюся щель, и вставшая на место панель отрезала нас от бального шума, музыки и яркого света. Мы находились в крошечной, абсолютно пустой комнатке, из боковой стены которой торчал небольшой раструб. Провожавший нас слуга что-то пробормотал в этот раструб, а затем повернулся к нам:

– Прошу благородных сэров занять место в центре комнаты… – произнес он все еще дрожащим голосом. Однако я, прежде чем занять указанное место, участливо спросил:

– Похоже, я тебя чем-то напугал?… Или что-то не так сделал?…

Слуга испугался еще больше, но, преодолев свой ужас, еле слышно ответил:

– Нет, нет, благородный сэр, просто я совсем не привык к… такому обращению…

Мы встали в центре комнаты, и в то же мгновение тусклый свет, озарявший комнату, погас, и мы очутились… перед открытыми дверями центрального входа во дворец. В двух шагах от входа, на каменных плитах площади стояли грумы с нашими лошадьми.

Через десять минут мы подъехали к нашему коттеджу и, передав лошадей дожидавшимся конюхам, поднялись на второй этаж в общую столовую. Здесь нас ожидали Кроха и Гротта, и едва только мы вошли в комнату, они поднялись со стульев и уставились на нас ожидающими глазами.

– Все в порядке, – тут же проговорил я, улыбнувшись. – Никто нас не обидел и… мы тоже были вполне комильфо…

Я давно убедился, что непонятные слова почему-то действуют на девушек успокаивающе, и в этот раз мое «комильфо» тоже сработало мгновенно. Лица у обеих сразу же стали спокойнее, так что я мог продолжить свою речь, перейдя к конкретике:

– Ужинать мы не будем… – Здесь я взглянул на маркиза и дождался его утвердительного кивка. – Сэр Вигурд немедленно отправляется отдыхать, поскольку завтра трудный день, ну а мне понадобятся… кое какие вещи…

Шестой лордес Кашта, как послушный мальчик, коротко кивнул дамам и скрылся за дверью, ведущей в его покои, а я повернулся к Гротте:

– Мне немедленно понадобится следующее. – И я прикрыл глаза…

Знаете, однажды, еще когда я учился на втором курсе университета, со мной произошел замечательный случай. Во время экзамена по истории СССР, буквально перед тем, как войти в аудиторию, я вдруг, сам не знаю почему, решил еще раз просмотреть имевшийся у меня перечень самых различных дат. Просмотр получился, как вы сами понимаете, весьма беглый, так что когда я оказался в аудитории, мне было ясно, что он мне совершенно ничего не дал. Тем не менее я довольно бойко ответил на вопросы билета. Тогда экзаменовавший меня профессор Спирин, Николай Николаевич, довольно улыбнувшись, задал мне последний, дополнительный и, на его взгляд, совершенно пустячный вопрос – в каком году Петр Первый короновался, императором России? Я мгновенно понял, что ответа на этот «пустячный вопрос» не знаю, хотя точно помнил, что за секунду до того как войти в аудиторию, читал его. Именно в тот момент я впервые прикрыл глаза, может быть, со стыда, и… перед моим внутренним взором четко предстала только что прочитанная страница.

– Двадцать второго октября тысяча семьсот двадцать первого года… – прочитал я как по написанному и… получил в зачетку «отлично»!

После этого случая я довольно часто пользовался этим, невзначай обнаруженным свойством моей памяти.

И вот теперь, когда я по чистой привычке прикрыл глаза, перед моим мысленным взором вдруг возник никогда не виденный мной лист плотной желтоватой бумаги, на котором странным, но явно рукописным шрифтом было выведено «Заклятие на оружного человека, дабы оружие держать не мог».

И я начал диктовать Гротте:

– Маленькую плитку, или горелку, или спиртовку… Две широкие, мелкие металлические чашки или миски с плоским дном, но не из черного железа… Большой металлический стакан или похожую посудину, но не из черного железа. Две маленькие серебряные ложки… Латунный наперсток… Далее. Бутылку растительного масла… Бутылку рому… По маленькому стакану сахара, молотого черного перца, семени тмина, сухой горчицы, корицы, гвоздики. Кувшин чистой воды. Десять пиявок…

Здесь я замолчал, обдумывая, чем можно заменить зубы болотной гадюки, которые, как я предполагал, вряд ли можно было достать вот так с ходу.

– Две толстые костяные иглы…

Я бросил внимательный взгляд на Гротту, но она не выказала удивления или растерянности, а продолжала спокойно записывать мой заказ тоненьким карандашиком в крошечный блокнот. Я снова прикрыл глаза и продолжил:

– Кусок олова размером с десертную ложку, и… э-э-э… мазь от ожогов… – Я открыл глаза и, чуть подумав, добавил: – Еще надо бы какую-нибудь старую скатерку, накрыть стол. Все это необходимо принести в мой кабинет… как можно скорее.

Гротта закончила писать, убрала в карман блокнот и карандаш и молча вышла из столовой. А через секунду я услышал голос Крохи:

– Что ты собираешься делать?

– Колдовать… – небрежно ответил я, и маленькая фея, ничуть не удивившись, попросила:

– А можно мне посмотреть?…

Эта просьба удивила меня. Кроха и сама, как мне казалось, отлично владела магией, а я только-только начинал осваивать это искусство, причем делал это, основываясь на… некоей странной интуиции, ставшей особенно явственной… «После напитка матушки Елаги!» – неожиданно подсказало мне мое подсознание. И тут же оно подбросило мне новую мысль: «И хорошо, если Кроха будет рядом во время моих магических экспериментов. Если я начну делать что-то уж слишком неправильное, возможно, она меня остановит…»

– Хорошо, – согласился я. – Смотри… Только сядешь подальше от стола, чтобы… чего с тобой не случилось.

Она молча кивнула, словно маленькая девочка, допущенная ко взрослой игре.

Я направился в свой кабинет, а фея, все так же молча, последовала за мной.

Глава 7

…Не занимайтесь колдовством на глазах у маленьких детей, не подавайте им дурного примера!…

«Советы старых магов» М. 20… г. 138 стр. с илл.

Я стоял в кабинете у рабочего стола, заваленного заказанными мной баночками со специями, посудой, емкостями с водой и пиявками… ну и так далее. Чувствовал я себя при этом несколько растерянно, так как вся моя уверенность и неожиданно приобретенные через интуицию знания куда-то подевались, да вдобавок примостившаяся в уголке кабинета на краешке дивана очаровательная фея не сводила с меня внимательных глаз!

Надо было начинать что-то делать, но вот что именно?…

Для начала я решил хоть немного сосредоточиться и успокоиться. Я прикрыл глаза… И тут же расшалившееся подсознание подкинуло мне игривую мысль: «Что-то ты, мой друг, слишком часто прикрываешь глаза… Как бы кто тебя однажды в этот момент не шарахнул по башке!…»

Естественно, я тут же распахнул свои очи, оглядел погруженный в полумрак кабинет и немедленно наткнулся на внимательный, ожидающий и… чуть испуганный взгляд Крохи.

«А ведь она точно так же смотрела на меня перед тем, как мы с ней перенеслись в Солнечный Край», – вдруг подумалось мне, и в то же мгновение я почувствовал, как меня снова окутывает утерянная было магическая мощь, возвращая мне уверенность и силы.

Прямо передо мной, на столе, стояла странного вида горелка, выбрасывавшая между трех изящно изогнутых лепестков подставки синее, чуть шипящее пламя. Я вгляделся в этот огонь, и мне показалось, что я заметил в нем крошечных кумачных чертиков. Ни в чем больше не сомневаясь и ни о чем не задумываясь, я взял одну из мисок и поставил ее на огонь. Затем влил в нее ром, чуть разбавил его водой, всыпал сахар и размешал его. Дав вареву как следует нагреться, я добавил корицы и гвоздики, и через минуту пунш был готов.

Сняв миску с огня, я осторожно поставил ее на край стола и пробормотал над ней несколько понятных, пожалуй, только мне слов. Затем установил над пламенем другую миску и вылил в нее масло. Через несколько минут по комнате поплыл запах конопли… «То, что надо!» – с удовлетворением отметил я, наблюдая, как в глубине масла зависают крошечные пузырьки. Они не поднимались кверху, но их становилось все больше и больше по мере того, как масло закипало.

Тем временем я высыпал в высокий латунный стакан тмин, горчицу и черный перец и все тщательно перемешал, а затем, точно почувствовав время, всыпал эту смесь в кипящее масло и принялся энергично мешать варево. Прозрачное доселе масло сделалось мутным, темно-бурым и на его поверхности образовалась пленка, которую то и дело начали прорывать здоровенные лопающиеся пузыри.

Подождав еще пару минут, я серебряной ложкой выловил из банки пиявок, запустил их в масло и тут же швырнул туда две толстые костяные иглы.

В продолжение всех своих действий я что-то бормотал себе под нос, даже не прислушиваясь к этому своему бормотанию и не пытаясь понять слов, которые произносил скороговоркой – они спрыгивали с моих губ вполне самостоятельно, словно жили отдельной от меня жизнью!

Рациональная часть моего сознания обоснованно ожидала, что бедные пиявочки сварятся в масляном кипятке, однако уже через минуту я увидел, что те весело резвятся в столь противной их природе жидкости. Более того, у безобидных черных созданий прорезались весьма противные пасти, усаженные крохотными, плотно пригнанными и на вид весьма острыми зубками, похожими на иглы.

Впрочем, долго рассматривать полученных монстриков мне не пришлось. Мои руки вполне самостоятельно придвинули поближе миску с все еще кипящим пуншем. Затем моя правая рука сжалась в кулак и погрозила неведомому врагу. Когда в следующее мгновение кулак разжался, на ладони лежала крохотная искорка, которую левая рука тут же смахнула в кипящий напиток. Едва искорка коснулась поверхности пунша, его бурление успокоилось, а по поверхности побежала волна едва заметного голубоватого пламени.

Я взял чашку с горящим пуншем в обе ладони и, ясно представив себе барона Торонта, шестого лорда Гастора, начал громко читать некие варварские стихи, ритмом напоминающие висы скандинавских скальдов. Знаете, типа:

 
Страшен гром гор моря
В гуся стрелы Гуси,
Волк досок несется
Стежкой хладной Глами…
 

(Скальд Рэв. Висы о поездке по морю.)

Мои словеса, конечно, были иными, но стиль и… смысл были весьма похожи.

Только вот к концу заклинания мои губы вдруг странно и страшно онемели, так что я едва смог договорить. А затем я чуть наклонил чашку и полыхающая жидкость тонкой, едва заметной струйкой упала в кипящее, пенящееся масло, в котором сновали жуткие зубастые пиявки. То, что во мне осталось от человека, едва не завопило – по всем естественнонаучным законам кипящее масло должно было вспыхнуть, но вместо этого, едва пылающий пунш коснулся его поверхности, кипение прекратилось, а покрывавшая масло пенка превратилась в твердый панцирь!

Тонкая, покрытая похожей на газ оболочкой огня струйка пунша, не расплескиваясь и не теряя своей формы, словно раскаленная игла проткнула этот панцирь, и он пошел мелкими причудливыми трещинами-штрихами, словно по его поверхности забегало перо искусного рисовальщика. Через секунду я увидел штриховой рисунок… физиономии барона Торонта, а игла горящего пунша падала из моей чашки прямо в его широко открытый глаз!

И снова моя изумленная человеческая суть была задавлена холодной уверенностью проснувшегося во мне Мага в полной своей правоте, своем умении, своем… искусстве! Человек молчал… Человек, не вмешиваясь, наблюдал со стороны за действиями Мага и даже… одобрял их!

Наконец пунш в чашке иссяк… И тут же кончилось мое странное наваждение. Чашка выпала из моих рук, мои глаза, на этот раз вполне самостоятельно, закрылись, и я начал медленно валиться на бок.

Я еще успел почувствовать, как меня подхватывают и стараются удержать тонкие девичьи руки, как Кроха пытается что-то мне сказать… А потом наступила темнота… и тишина… и бесчувствие полного истощения. Наступило… небытие…

Утром меня разбудили громкие голоса за дверями моей спальни, и быстрый едва слышный шепоток Фоки:

– Эй, сэр Владимир, просыпайся давай!… К тебе рвется граф Альта, негоже, чтобы он застал тебя в постели!…

– Почему?… – сквозь отступающую дрему пробормотал я.

– Потому что у спящего человека, умеючи, можно много чего вызнать!… – зашипел явно встревоженный каргуш, так что мне поневоле пришлось проснуться и быстренько накинуть оказавшийся под рукой халат.

Выйдя из спальни в общую столовую, я увидел сэра Вигурда в полном боевом облачении, но с поднятым забралом. Он стоял у двери, положив обе ладони на рукоять меча, а по комнате нервно, нетерпеливо прохаживался бледный, странно небрежно одетый сэр Альта. Не менее бледная Гротта стояла у двери, ведущей ко мне, загораживая своим хрупким телом вход в мои покои. Альта, пробегая мимо девушки, таращил на нее полубезумные глаза, хрипел:

– Еще секунда и я тебя зарежу!… – и шарил по пустому поясу трясущейся рукой. Гротта молчала, вцепившись в косяки дверей руками, но не уходила со своего поста.

Стоило мне положить на ее ладонь свою руку, как она тут же обернулась и, увидев меня, так же молча отошла в сторону, а я оказался лицом к лицу с разъяренным графом.

Однако я не дал ему начать разговор первому. Не успел он осознать, что видит меня, и открыть рот, как я очень холодным тоном поинтересовался:

– Чем обязан, граф, столь раннему и неожиданному визиту?…

– Что ты сделал с Торонтом?! – заревел он, не отвечая на мой вопрос.

Я удивленно приподнял бровь и, игнорируя столь бесцеремонное обращение, перевел взгляд на маркиза. Тот совершенно спокойным тоном пояснил:

– Я, как мы договорились с бароном Торонтом, явился на замковое ристалище в начале часа Дохлой Крысы и ждал довольно долго, но лорд Гастор так и не появился. А затем вдруг примчался граф и… потребовал, чтобы я немедленно отвел его к тебе… – Сэр Вигурд пожал плечами, словно извиняясь за поведение графа.

– Ага… – пробормотал я себе под нос и снова повернулся к графу: – Ну, так в чем дело?

Похоже, сэр Альта смог использовать предоставленную ему паузу, чтобы более или менее успокоиться. Во всяком случае, на этот раз он отвечал более содержательно:

– Барон Торонт не может надеть доспехов и взять в руки оружие!…

– Что, руки трясутся? – участливо спросил я и тут же добавил: – Я его предупреждал, не надо было столько пить и так… интенсивно танцевать!…

Граф вспыхнул, но, наткнувшись на мою холодную усмешку, сдержался:

– Нет, причиной его… несчастья являются не танцы и выпивка!…

– А что же?… – участливо поинтересовался я.

– Это сделал ты! – снова завопил граф.

– Да? И что же я сделал?! – Мое изумление было самым искренним.

Граф Альта шумно выдохнул и глубоко вдохнул. Задержав на минуту дыхание, он снова выдохнул и после этого начал говорить довольно спокойно:

– Барон Торонт не может надеть доспехи и взять в руки оружие… Они его… обжигают! Слуги, помогавшие барону готовиться к поединку, прикасаются к вооружению барона без всякого ущерба, а сам барон уже получил несколько серьезных ожогов и странного вида язв, похожих на… укусы! И это сделал ты!

Здесь граф сделал паузу и снова выполнил несколько своих дыхательных упражнений, чем воспользовался я, чтобы вставить в пламенную речь графа свою прохладную реплику:

– Я искусал барона?… Или барон считает, что ночь я провел… нагревая его вооружение?… Он что, с ума после вчерашних танцев сошел?!

– Барон рассказал мне о твоих угрозах! Ты ведь обещал ему, что можешь сделать так, что он не выйдет на поединок!…

– Однако он мне не поверил… вчера… – с усмешкой возразил я. – Значит, что-то изменилось, раз теперь он изменил свое вчерашнее мнение… Как это он сказал?… Ах да – никто не помешает мне выйти на ристалище!… Какая самоуверенность!

– Значит, ты не отрицаешь, что это твоих рук дело?! – опять заорал граф.

Я поморщился и ответил:

– Не рук, Альта, не рук, а ума…

– Ты будешь вызван в императорский суд для ответа за нанесение ущерба барону Торонту, шестому лорду Гастора! – торжественным тоном проговорил граф.

– Нет, – покачал я в ответ головой. – Если барон обратится в императорский суд, я потребую, чтобы дело рассмотрел… Демиург.

На губах графа появилась довольная улыбка:

– Ну что ж, я согласен, чтобы отец Симот рассматривал это дело.

– Ты, граф, видимо, не совсем меня понял… Я сказал «Демиург», а не «отец Симот»…

– Но отец Симот является…

– Молельником принца, граф, молельником принца, а не… Демиургом!

Тут граф несколько растерялся и даже забыл о том, что ему полагается кричать от возмущения:

– Но… Демиурга давно никто не видел… Вряд ли…

– Я его найду… – успокоил я верного друга сэра Торонта. – В крайнем случае нас рассудит Тень…

– Тень?! – потрясённо прошептал граф.

– Да, Тень, – подтвердил я. – А что тебя так удивляет? Тень, например Маулик, гораздо ближе к Демиургу, чем… отец Симот, которого предлагаешь ты.

– Но, как ты… как ты вызовешь Тень?

– Мне есть кого за ним послать, – еще раз успокоил я графа. – Думаю, он мне не откажет…

– Ты знаком с… Тенью?! – Сэр Альта отступил от меня на пару шагов и не глядя опустился в подставленное Гроттой кресло.

– Я, конечно, не могу назвать его своим другом, но, надеюсь, он не откажет мне в такой малости, как проведение судебного разбирательства… – спокойно ответил я.

Пару минут сэр Альта продолжал сидеть в кресле, бездумно, как мне показалось, рассматривая мою персону. Потом он вскочил и с озабоченным видом заявил:

– Я передам твой ответ барону… Думаю, ему придется смириться со… своим новым положением…

Граф, ни на кого не глядя, направился к выходу, а я проговорил ему вслед:

– И еще передай своему другу, что если он не перестанет насильничать, то и этим своим… «оружием» он пользоваться не сможет!

Услышав мои слова, граф на секунду остановился и даже начал поворачиваться в мою сторону, но затем передумал и вышел вон, не сказав ни слова.

Я повернулся к бледной, молчаливой Гротте и с улыбкой спросил:

– А что, завтрак готов?…

Она кивнула мне в ответ и попыталась улыбнуться, но улыбка у нее вышла не слишком уверенной.

– Тогда я умоюсь, приведу себя в порядок и выйду к столу… Маркиз, – обратился я к сэру Вигурду, – ты не составишь мне компанию?…

– Нет. – Вигурд отрицательно помахал перед грудью рукой. – Я уже завтракал, и мне еще надо… переодеться.

И он направился на свою половину. Гротта двинулась за ним, а я проговорил, глядя ей в спину:

– И спасибо тебе, хозяйка, что так отважно защищала мой сон.

Она повернулась уже в самых дверях и наконец улыбнулась:

– Как я могла ослушаться госпожу Кроху?… Она сказала, что тебя, благородный сэр, ни в коем случае нельзя будить, пока ты не проснешься сам.

Гротта скрылась на половине Вигурда, а я направился к себе приводить в порядок свою персону.

В моей спальне, переминаясь с ноги на ногу, стояли оба каргуша, явно дожидаясь меня. Однако, когда я вошел, они переглянулись с некоей боязливостью, по всей видимости, опасаясь начинать разговор.

Я скинул свой халат и принялся быстро одеваться, а каргуши продолжали стоять рядом и попихивать друг друга локотками в бока. Наконец я не выдержал:

– Фока, ты что это помалкиваешь? Не заболел, часом?…

– Нет, сэр… Колдун, я здоров…

Ответ вспыльчивого и словоохотливого каргуша прозвучал настолько неуверенно, можно даже сказать, боязливо, что я на миг застыл и с удивлением посмотрел на оранжевоголового малыша:

– Да что с тобой?!

– Он боится, что ты его сейчас в коряжку начнешь превращать… – проговорил Топс и ощерился в совершенно неподобающей каргушу подобострастной улыбке.

Я сел прямо на незастланную кровать:

– Почему?!

– Потому, что он тебя разбудил… – пояснил Топс… и еще раз улыбнулся своей нехорошей улыбочкой.

– А ты-то что так странно улыбаешься? – обратился я ко второму каргушу. – Куда подевалось твое… э-э-э… философическое настроение?…

– Ага… – как-то даже слегка обиженно ответил Топс. – Рядом с твоей милостью любое настроение потеряешь… Нам Кроха все про тебя рассказала…

– Да что она рассказала? – уже не на шутку встревожился я.

– А все… – чуть спокойнее ответил Топс. – Как ты из благородного сэра негодящего мужичонку сотворил…

– Ах, это!… – с облегчением воскликнул я. – Так вы-то тут при чем, вас-то мне зачем в… негодящих мужичонков превращать?…

– Так кто знает, что твоей милости в голову взбредет?! – ответил Топс, снова подобострастно улыбнулся и… поклонился. – Кроха же приказала, чтоб тебя не будили, а Фока разбудил! Я его предупреждал – береженого Демиург бережет, а он решил сделать по-своему… Вот и разбудил… на свою голову!…

– И правильно сделал!… – неожиданно резко заявил я этому, слишком уж осторожному, каргушу. – Я нахожу причины, побудившие Фоку поступить таким образом, весьма серьезными!… Он поступил, как настоящий друг, а друзьям я прощаю очень многое, тем более когда они действуют мне на благо…

– А если – во вред?… – неожиданно поинтересовался приободрившийся Фока.

– Что значит – во вред? – не совсем понял я.

– Ну, если друг хотел во благо, а получилось у него во вред… – пояснил каргуш. Топс внимательно наблюдал за нашим разговором, молча переводя темно посверкивающие глазенки с одного на другого.

– Все равно прощаю! – твердо ответил я. – Друг имеет право на ошибку. Он же хотел добра, что делать, если он ошибся…

– А можно нам вместе с тобой пообедать? – совершенно неожиданно поинтересовался Фока.