Текст книги "Археология и естественнонаучные методы. Сб. статей"
Автор книги: Евгений Черных
Соавторы: Валерий Завьялов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
На изменение характера растительности лесных формаций, лугов и пашен повлияло не только небольшое потепление климата, но и хозяйственная деятельность людей. Из-за чуть большей сухости климата уменьшилась роль еловых лесов. Большие площади стали занимать сосняки, скорее всего меньшей сомкнутости. Появились лесные поляны. Разнообразнее стал состав луговой растительности, а площади под пахотными угодьями возросли. Возможно, в это время большее развитие получило также и скотоводство. Активная жизнь на Городище способствовала изменению состава растительных группировок. Вокруг построек появилось много сорных растений из семейств маревых (Chenopodiaceae) и цикориевых (Cichoriaceae), а также растений произрастающих вдоль дорог – подорожник ( Plantago ), горец птичий (Polygonum aviculare). На месте вырубок появляются вторичные березняки. Освобожденные от леса территории снова были вовлечены в общий севооборот. В это время резко увеличились площади занятые посевами культурных злаков, хотя луговая растительность по-прежнему отличалась большим разнообразием мезофильного разнотравья.
В конце XI в., а, по-существу, на рубеже веков (дендрохронологические даты 1099 г. и 1105 г.) продолжается потепление климата, которое привело к дальнейшему сокращению количества ели в составе леса и увеличению роли сосны и березы, а также широколиственных пород. В структуре растительного покрова исследованной территории не следует забывать и о посевных площадях. Среди культурных злаков можно отметить присутствие проса, ячменя, пшеницы, ржи и, возможно, овса. Хозяйственная продуктовность посевов была на достаточно высоком уровне, т. к. пашенных сорняков мало и из них присутствует только горец почечуйный (Polygonum persicaria).
В начале XII в. характер растительного покрова вокруг Городища мало изменился по сравнению с концом XI в. На Городище отчетливо фиксируется слой пожарища, который по всей вероятности носил локальный характер. Отмечается некоторое уменьшение общей облесенности территории, а в самом лесу изменился характер подлеска, возросло участие папоротников, сфагновых мхов, меньше стало зеленых мхов. В первой половине XII в. на фоне дальнейшего похолодания климата возросло значение ели в качестве эдификатора леса. В нижнем ярусе леса стало меньше кустарников. На более влажных и освещенных участках елового леса по-прежнему произрастали кустарнички из семейства вересковых (Ericaceae), возможно, черника или голубика, а на опушках сосняков могла быть брусника. Состав лугов по сравнению с предыдущими этапами стал более однообразен. Возможно, часть лугов из-за низкой кормовой продуктивности была распахана, и роль посевных площадей увеличилась.
После перерыва не меньше чем в 15–20 лет произошли существенные изменения в составе леса. По-видимому, лес из ели и сосны вокруг Городища был вырублен, и коренные хвойные леса сменились вторичными березняками. Подобное изменение состава леса впервые на протяжении всех изученных веков проявилось особенно четко. Произошло серьезное преобразование естественной растительности на данной территории. Конец XII в. не получил отражение в изученных разрезах.
К началу XIII в. в окрестностях Городища восстановились коренные леса из сосны и ели при небольшом участии липы и дуба. Соотношение леса и открытых ландшафтов было почти одинаково. Заболоченность местности, особенно на низких уровнях, по-видимому, была значительна. На заболачивание низин указывает не только постоянное присутствие сфагновых мхов и хвощей, но и таволги (Filipendula) среди травянистых растений. Луга и сельскохозяйственные угодья по-прежнему играли заметную роль. На протяжении изученного нами отрезка XIII в. земледельческое освоение региона постепенно увеличивалось.
Климатические изменения в течение этого столетия выделяются многими исследователями. Они не приводили к резким сдвигам в составе растительных группировок, как это отмечалось в предыдущие века. Значительно большее влияние на ландшафты оказывала хозяйственная деятельность населения Городища. Здесь оно отчетливо проявлялось в вырубке лесов.
Основные лесные массивы образованы елью и сосной с участием широколиственных пород, чаще липы. Роль неморальных растений заметно возрастала в период потеплений климата. В первую очередь это была липа, реже дуб. Следуя дендрохронологическим наблюдениям, а также данным Е.П. Борисенкова и В.М. Пасецкого (1983) и другим историческим и геологическим источникам, в XIII в. отчетливо выделяется два потепления – в начале столетия и примерно с 1265 по 1280 гг. Позже вокруг Городища происходит постепенное уничтожение леса и ландшафт территории к концу столетия становится, по существу, открытым, где из древесных пород возрастает только роль ивы на низких уровнях поймы. Луга в большей степени распахиваются.
Конец XIII в. отмечается повышенной интенсивностью хозяйственного освоения территории, когда коренные фитоценозы вокруг Городища утрачивают не только господство, но и преобладание в ландшафте.
Таким образом палинологические исследования, проведенные на Рюриковом Городище позволили выявить изменения природной среды, связанные как с глобальными причинами, так и с локальными условиями, обусловленными хозяйственной деятельностью человека и установить степень воздействия человека на окружающую среду с VIII в. по XIII в.
Современный растительный покров и отчасти флоры являются результатом воздействия двух важнейших факторов. Первый из них – это естественная эволюция ландшафтов в ходе климатических изменений. Второй фактор – это хозяйственная деятельность человека, его материальная и духовная культура, хозяйственно-бытовые традиции, которые, начиная со средневековья, имели тренд интенсивного использования осваиваемой территории. Во многом от населения зависело, как сложились и дошли до нашего времени коренные формации природного комплекса региона.
Хозяйственной деятельности человека началась на Рюриковом Городище в конце VIII в. Прослеживая динамику господствующих растительных сообществ более раннего этапа и данного периода, сравнивая его с последующими изменениями растительного покрова и данными по динамике климата в Северной Европе ( Stuiver, Grootes, Braziunas, 1995), наиболее вероятно, что начало строительства Рюрикова Гоородища на более высоких уровнях поселения можно определить самым концом VIII в.
Несмотря на то, что открытые пространства занимали в Приильменье большие площади, активный рост Городища требовал большого количества строительного материала и лес вырубался на больших участках, что повлекло за собой существенные перестройки ландшафта – коренные хвойные леса замещались вторичными березняками. Наиболее отчетливо эти процессы прослеживаются в середине XI и в конце XII в. В то же время происходит и общее уменьшение площадей занятых лесом и увеличение лугов и пашен, и к концу XIII в. вокруг Городища ландшафт становится, по существу, открытым.
Литература
Барышева А.А., 1966. О влиянии озера Ильмень на тепловой режим прилегающих территорий // Уч. записки НГПИ. T. IV. Новгород.
Бобров Е.Г., 1978. Лесообразующие хвойные СССР. Л.
Борисенков Е.П., Пасецкий В.М., 1983. Экстремальные природные явления в русских летописях XI–XVII вв. Л.
Гембель а.в., 1963. Природа новгородской области. Л.
Давыдова Н.Н., Субетто Д. А., Хомутова В.И, 1992. Озеро Ильмень // История озер Восточно-Европейской равнины. Л.
Климате В.А., Хотинский Н.А., Благовещенская Н.В., 1995. Колебания климата за исторический период в центре Русской равнины // Изв. РАН. Сер. географ. № 1.
Миняев Н.А., 1965. Арктические и аркто-альпийские элементы во флоре Северо-Запада Европейской части СССР // Ареалы растений флоры СССР. Л.
Носов Е.Н., 1990. Новгородское (Рюриково) Городище. Л.
Спиридонова Е.А., 1983. Палинологическая характеристика средневалдайского мегаин-терстадиала и ее значение для восстановления истории развития флоры и растительности Русской равнины // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода АН СССР. № 52.
Цинзерлинг Ю.Д., 1932. География растительного покрова Северо-Запада Европейской части СССР. Л.
Stuiver М., Grootes P.M., Braziunas T.F., 1995. The GISP2 δ 180 climate records of the past 16,500 years and the role of the Sun, ocean, and volcanoes // Quaternary research. 44.
Specifics of natural environment in the vicinity of Ryurikovo Gorodishche: man-caused impact in the Middle Ages
E.A. Spiridonova, A.S. Aleshinskaya, M.D. Kochanova
Resume
The work is based on complex investigation of natural stratigraphic columns and archaeological sites with application of the methods of natural sciences. The authors present basic regularities of formation of natural environment of the medieval epoch within the vast territory of North-West of the Russian plain. The method includes investigation of successive and short-termed events. At present no general work concerning the ecological situation of ancient man, and especially limited is our knowledge of landscape changes taking place in geomorphologically complicated system of Novgorod and its vicinities.
To meet this target a series of pollen investigations have been carried out at the medieval site Ryurikovo Grodishche situated in the Ilmen Lake basin 2 km southward from Novgorod. The fortified site was for a period of several centuries closely connected with Novgorod the Great. The accomplished pollen analyses have produced the picture of changes in natural environment caused both by global factors and the local conditions related with economic activity of local population. It was established the extent of man-caused impact over the natural environment since the 8 thtill the 13 thcc. Inclusively.
П. Г. Гайдуков
Наследие Б.А. Колчина
«Произведения прикладного искусства в археологии Новгорода»
(Ненаписанная книга Б.А. Колчина)
Прошло уже более 20 лег, как не стало Бориса Александровича Колчина. Но ни он, ни его труды не забыты. Начатые им полвека назад новые научные направления получили широкое развитие. Его ученики плодотворно работают в археологии и уже воспитали поколение своих учеников. Капитальные труды Колчина по дендрохронологии Новгорода и Восточной Европы, а также по классификации и датировке средневековых массовых бытовых изделий из черного металла и дерева остаются настольными для всех археологов-медиевистов и поныне ( Черных, Янин, 1984. С. 313; Список печатных работ…, 1989. С. 6–13).
Мой диапазон общения с Колчиным невелик, знакомство наше ограничивается всего восемью годами. Я познакомился с ним, будучи еще студентом, в 1975 г., во время летней практики в объединенной Новгородской археологической экспедиции МГУ, ИА АН СССР и Новгородского музея. В то время Колчин был заместителем начальника Новгородской экспедиции по линии Академии наук. Он обеспечивал экспедицию грузовым автомобилем Экспедиционной автобазы АН СССР, а также привозил из Института археологии небольшие деньги на проведение летних работ. Вместе с ним на работу в экспедицию приезжали некоторые сотрудники Института археологии. Он запомнился мне таким, как на фотографии 1982 г., когда мы, сотрудники Изборской экспедиции Института археологии во главе с ее начальником В.В. Седовым, приезжали в гости в Новгородскую экспедицию (рис. 1). Мои встречи с Колчиным в Москве не были очень частыми. В Новгороде удавалось общаться больше. Многое из разговоров врезалось в память, запомнилось, благодаря содержательности разговоров и удивительному чувству юмора Колчина.
Трагический уход из жизни Бориса Александровича в январе 1984 г. был неожиданным и непонятным для всех знавших его людей. Вскоре после похорон начальник Новгородской экспедиции В.Л. Янин договорился с директором Института археологии Б.А. Рыбаковым, чтобы экспедицию по линии Института представлял я. Для меня, тогда старшего лаборанта Сектора сводов, это было проявлением большого доверия со стороны руководства Новгородской экспедиции. Не мне судить, стал ли я за прошедшие годы в экспедиции достойным преемником Колчина, но хранителем его большого архива в Институте все эти годы был и остаюсь. Знакомство с этим архивом и личные воспоминания о Борисе Александровиче дают мне право выступить с этим сообщением.
* * *
Борис Александрович Колчин начал свое обучение на историческом факультете МГУ в 1935 г. (биографические сведения за 1935–1950 гг. приводятся по работе: Гайдуков, 2003. С. 147–155). Ему был 21 год и за плечами уже имелся учебный и рабочий стаж: в 1930–1935 гг. он работал на авиационном заводе и в Центральном аэрогидродинамическом институте (ЦАГИ). Одновременно с этим обучался на вечернем отделении, сначала машиностроительного техникума, а позже авиационного института. В это время он вел научную работу в области взаимозаменяемости в самолетостроении. Эта работа завершилась публикациями в соавторстве с другими инженерами двух книг: «Иллюстрированный альбом допусков» и «Допуски и посадки в цельностальном самолетостроении».
Летом 1935 г. Колчин круто изменил свою жизнь. Он поступил на истфак МГУ, как он позже напишет в автобиографии 1946 г., «имея определенное желание заниматься вопросами истории материальной культуры и истории техники». С 1938 г. он начал специализироваться в области славяно-русской археологии под руководством профессора А.В. Арциховского. В июле 1940 г. вместе со своим учителем принимал участие в раскопках древнерусских курганов под Звенигородом.
К весне 1941 г. Б.А. Колчин написал дипломную работу на тему «Обработка железа на Руси в XVI в.». Артемий Владимирович высоко оценил ее. В июне 1941 г. историк закончил обучение в Московском университете. Последний экзамен Борис Александрович сдал 27 июня и уже 30 июня – всего через неделю после начала Отечественной войны – был призван в армию.
После мобилизации в звании младшего лейтенанта он служил на Украинском фронте: в июле-августе 1941 г. командиром взвода в 92 Особом стрелковом полку, в августе был переведен в 73 Отдельный Стрелковый пулеметный батальон на должность начальника штаба. Два раза в районе Оржицких болот участвовал в боях. В начале ноября попал в Киевское окружение Украинского фронта, больше месяца был на оккупированной территории, скрывался от немцев, в середине декабря с группой бойцов вышел из окружения. После переформирования в Москве с февраля 1942 г. определен в 105 Запасной стрелковый полк адъютантом батальона. Полк базировался в городе Муроме. В октябре 1942 г. был арестован и обвинен в уклонении от воинской повинности. Судя по архивным документам, Колчин был осужден на пять лет, возможно, за пребывание на оккупированной территории. Наказание отбывал на северо-востоке Коми АССР, в Интинском Исправительно-Трудовом лагере, на руднике «Большая Инта».
В заключении Борис Александрович смог каким-то образом профессионально хорошо проявить себя, поскольку уже в 1944 году был назначен инженером в проектный отдел.
В Москву Б.А. Колчин вернулся в октябре 1945 г. Позже он защитит кандидатскую и докторскую диссертации, создаст и возглавит лабораторию естественнонаучных методов Института археологии, станет известным и авторитетным советским археологом, лауреатом Государственной премии СССР. Но последствия своего участия в Великой Отечественной войне и пребывания в лагерях ГУЛАГа будет ощущать до конца своих дней. Его не всегда будут выпускать в заграничные поездки для участия в международных конференциях или с целью научного туризма. В 1978 г. я был свидетелем одного любопытного эпизода. Около знаменитого книжного киоска на первом этаже четырехэтажного здания на ул. Дмитрия Ульянова, 19, один из технических сотрудников академического института, расположенного над Институтом археологии, стоял и держал в руках сборник со статьей Колчина «Оружейное дело древней Руси». Посмеиваясь, он громко говорил о том, что в книге опубликована работа сомнительного и недостойного человека, который побывал в немецком плену и за это сидел «где следует». В 1981 г. Колчин был участником Всесоюзной научной конференции, посвященной 100-летию V археологического съезда в Тбилиси. Как водится в таких случаях, организаторами форума была запланирована культурная программа. Большую группу археологов, в составе которой был и Борис Александрович, должны были повезти в горный район на границу с Турцией и показать средневековые храмы. Вместо этого всех археологов после долгих проволочек увезли совсем в другую сторону. Как мне рассказывал один из участников этой поездки, это было сделано из-за присутствия в группе Колчина. Все это не могло не задевать и травмировать Бориса Александровича.
Но вернемся в 1945 год В октябре Б.А Колчин устроился в научно-библиографический отдел Ленинской библиотеки, где проработал до конца мая 1946 г. Летом копал в археологических экспедициях ИИМКа: Старо-Рязанской и Полоцкой. Работал он и в селе Беседы под Москвой, где А.В. Арциховский второй год подряд раскапывал курганы вятичей.
Осенью 1946 г. Колчин был зачислен в дневную аспирантуру ИИМКа с темой диссертации «Древнерусское ремесло по обработке железа». Научным руководителем его был назначен Арциховский, который по совместительству работал в ИИМКе и перед экзаменами написал своему ученику прекрасную характеристику.
Наступила весна 1947 г. После долгого перерыва А.В. Арциховский решил вернуться к работам в Новгороде. Поскольку Колчин при раскопках курганов в селе Беседы показал себя хорошим организатором, главную роль в организации новгородских раскопок А.В.Арциховский поручил ему. Результаты раскопок Новгородской экспедиции 1947–1948 гг. на Ярославовом дворище широко известны. Это была, если можно так выразиться, генеральная репетиция перед «Неревской эпопеей». Именно здесь начал складываться научный коллектив экспедиции. Начиная с этого времени, Борис Александрович становится одним из организаторов и непременным участником проведения раскопок в Новгороде. До самой смерти жизнь Новгородской экспедиции оставалась частью его жизни.
Вот как характеризует роль Колчина участник новгородских работ 1947 г. Д.А. Авдусин: «…Колчин поломал кустарный характер раскопок и придал экспедиции необычный размах. Она была обеспечена машинами, в первую очередь транспортерами, восхищавшими А.В. Арциховского, который, однако, не вполне и понимал, как их можно применить на раскопках. Было заказано большое количество пиломатериалов, чтобы не экономить на технике безопасности и не попрошайничать у местных организаций. Были сделаны надежные трапы, укрепления, ограждения и пр. Зная об обилии грунтовых вод, получили насос-„лягушку“, в чем ошиблись: нужен был насос с электрическим приводом. Событием было появление нивелиров, облегчивших и ускоривших всевозможные замеры…Но все это было только началом колчинских новаций. Их расцвет еще предстоял. Артемий Владимирович полностью положился на своих учеников. Он почти не вмешивался в их участки работы» (Авдусин, 1994. С. 31, 32).
При новгородских раскопках 1947 г. и в более позднее время Колчин воспользовался своим опытом, приобретенным в Инте на лагерных стройках НКВД и руднике «Большая Инта». Именно там, а не в ЦАГИ, он впервые увидел практическое применение транспортеров и подъемников. Таким путем некоторые приемы организации промышленных работ в ГУЛАГе пришли в практику раскопок сначала Новгородской экспедиции, а позже и многих других, изучавших средневековые русские города.
В марте 1951 г. кандидат исторических наук Колчин был зачислен в штат Института истории материальной культуры. В его жизни начался новый период. Ко времени начала работ на Неревском раскопе он получил возможность заниматься не только летней организацией археологических раскопок, но и постоянным изучением археологии Новгорода.
«Неревская эпопея», т. е. организация и проведение широкомасштабных археологических работ в Неревском конце средневекового Новгорода длилась 12 лет: с 1951 по 1962 г. За эти годы благодаря широкой механизации земляных работ был вскрыт невиданный ранее по величине участок древнерусского города: раскопана площадь в 9 тысяч квадратных метров при толщине культурного слоя от 6 до 7,5 м. Все эти годы Колчин был «правой рукой» Арциховского. Именно на его плечах лежала основная тяжесть организации научного и хозяйственного обеспечения, а также контроль за финансовым выполнением проведения работ этой, если так можно выразиться, гигантской «фабрики по добыче древностей».
На территории Неревского раскопа обнаружены три древние улицы – Великая, Холопья и Кузьмодемьянская – с прилегающими к ним обширными жилыми усадьбами. Всего было вскрыто 18 усадеб, из них 10 – почти полностью. На усадьбах изучено около 1500 различных построек, в том числе более 500 жилищ. Находки Неревского раскопа исчисляются десятками тысяч. Именно здесь в 1951 г. была обнаружена первая берестяная грамота, а всего на этом объекте найдено 395 документов на бересте. В своей книге о деревянных изделиях Новгорода, изданной в 1968 г., Б.А. Колчин пишет: «На Неревском раскопе мы впервые получили представление об облике русского средневекового города в целом, о планировке Новгорода, о его покрытых деревянными мостовыми улицах и площадях, об инженерных сооружениях, садах и огородах, жилых избах и теремах, мастерских и лавках» (Колчин, 1968. С. 5).
Именно на Неревском раскопе были отработаны методические приемы и принципы организации работ в средневековом русском городе, которые с небольшими изменениями до настоящего времени остаются в практике современных раскопок в Новгороде и во многих других городах. Именно в период проведения работ на Неревском раскопе в экспедиции сложился замечательный научный коллектив, позволивший не только осуществить эти грандиозные полевые работы, но в значительной степени издать их (Археология Новгорода…, 1983) (рис. 2).
В 1962 г. А.В. Арциховский передал руководство Новгородской экспедицией В.Л. Янину (Янин…, 2004. С. 3). Колчин остался заместителем начальника Новгородской экспедиции по линии Академии наук и до конца своих дней он принимал самое деятельное участие в ее работах.
Список печатных трудов Б.А. Колчина насчитывает 170 наименований, в том числе 12 книг (Список печатных работ…, 1989). Из 10 археологических книг средневековому Новгороду посвящены семь. Была у Колчина задумка подготовить и издать еще одну книгу по археологии Новгорода.
В 1980 г. я обратился к Борису Александровичу с просьбой провести анализ и дать консультацию по составу металла одной очень интересной железной находки из Пскова. Эта работа потребовала времени и нескольких моих визитов к Ко л чину в подвал дома по ул. Кржижановского, где тогда располагалась лаборатория естественнонаучных методов Института археологии. В один из моих приходов я спросил Бориса Александровича, над какой темой он работает в настоящее время. Он ответил, что сейчас завершает подготовку к изданию совместной с В.Л. Яниным и А.С. Хорошевым книги «Усадьба новгородского художника» и надеется, что в будущем году она будет издана. Так и случилось. Книга была издана в 1981 г. (Колчин, Хорошев, Янин, 1981). Продолжая наш разговор, Колчин посмотрел на меня и, улыбаясь, с характерным для него юмором спросил: «Собственно говоря, Петя. Вы знаете, что сказал в 1823 г. великий Гете своему секретарю Эккерману?». «Нет, Борис Александрович, не знаю», – ответил я. Тогда Колчин продолжил: «Гете сказал Эккерману, что он должен успеть закончить вторую часть трагедии „Фауст“, а после этого готов спокойно умереть». «А что за Фауст у Вас, Борис Александрович?», – спросил я. «Это не совсем Фауст, – ответил Колчин, – но очень итересная проблема». Он рассказал мне тогда, что его давно занимает тема «Произведения прикладного искусства в археологии Новгорода», что он хотел бы подготовить такое исследование по образцу своей книги о резном дереве средневекового Новгорода (Колчин, 1971).
Эта книга так и не была написана. Был подготовлен к изданию лишь великолепный художественный альбом «Древний Новгород. Прикладное искусство и археология», в котором в 11 разделах опубликовано 312 разнообразных археологических находок. Борис Александрович успел составить списки необходимых предметов и аннотации к отдельным разделам. Альбом был издан уже после его смерти. B.Л. Янин написал вступительную статью и следил за его составлением. Большую роль в переговорах с издательством «Искусство», а также на завершающей стадии подготовки альбома принадлежит С.В. Ямщикову ( Колчин, Янин, Ямщиков, 1985).
Что касается книги «Произведения прикладного искусства в археологии Новгорода», то ни общего плана книги, ни отдельных ее частей в архиве Колчина мне обнаружить не удалось. Нашел я лишь подготовительные материалы к альбому: список разделов книги, списки находок и аннотации к разделам, а также отдельные папки с фотографиями и прорисовками различных предметов прикладного искусства (рис. 3).
Что помешало Борису Александровичу сосредоточиться над подготовкой этой книги в последние годы жизни, я не знаю. Вполне вероятно – работа над двухтомником «Древняя Русь», который является составной частью 20-томника «Археология СССР». В те годы это издание было в Институте археологии самым приоритетным. Главный редактор многотомника – Б.А. Рыбаков – назначил ответственным редактором этих томов Колчина. Борис Александрович много работал над общей концепцией издания, а также с авторами. Для первого тома «Город, замок, село», который вышел в свет уже после его смерти, он написал разделы «Жилище», «Инженерные сооружения» и «Ремесло» (Археология СССР…, 1985). Второй том «Быт и культура» был издан через 12 лет благодаря усилиям Т.И. Макаровой (Археология…, 1997).
Можно только сожалеть, что Колчину не суждено было создать книгу «Произведения прикладного искусства в археологии Новгорода». Но прошедшие после его смерти годы показали, что изданные им труды выдержали испытание временем и Б.А. Колчина можно по праву считать одним из самых крупных археологов России советской эпохи.
Литература
Авдусин Д.А., 1994. Артемий Владимирович Арциховский и Новгород // Новгородские археологические чтения. Новгород.
Археология Новгорода: указатель литературы, изданной с 1917 по 1980 гг. (Составитель Л. Г. Гайдуков ). М. 1983.
Археология СССР: Древняя Русь. Город, замок, село. Отв. ред. Б.А. Колчин. М., 1985.
Археология: Древняя Русь. Быт и культура. Отв. ред. Б.А. Колчин, Т.И. Макарова. М., 1997.
Гайдуков П.Г., 2003. Артемий Владимирович Арциховский и Борис Александрович Колчин (1935–1950 гг.) // РА. № 4.
Колчин Б.А., 1968. Новгородские древности. Деревянные изделия // САИ. Вып. El-55. М. Колчин Б.А., 1971. Новгородские древности. Резное дерево // САИ. Вып. El-55. М.
КолчинБ.А., Хорошев А.С., Янин В.Л. , 1981. Усадьба новгородского художника XII в. М. Колчин Б.А., Янин В.Л., Ямщиков С.В., 1985. Древний Новгород: прикладное искусство и археология. М.
Список печатных работ Б.А. Колчина (Составитель П.Г. Гайдуков ), 1989. Естественнонаучные методы в археологии. М.
Черных Е.Н., Янин В.Л., 1984. Памяти Бориса Александровича Колчина // СА. № 4.
Янин Валентин Лаврентьевич (Составитель П.Г. Гайдуков; вступительная статья П.Г. Гайдукова, НА. Макарова), 2004. Материалы к биобиблиографии учёных. Исторические науки. Вып. 25. М.
