Текст книги "Тень ведьмы"
Автор книги: Евгений Нестеренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Глава 11
Время здесь тянулось медленно, словно нехотя, но все же не стояло на месте. Минуло лето и пришла сухая затяжная осень, желтая и грустная пора года. Для Марии именно осень была символом умирающей природы, несмотря на пышно разлитое по земле золото и теплый багрянец, покрывающий пятнами деревья. Правда здесь, в горах, осень была какой-то невыразительной, прозрачной. Все так же возвышались Тарпакские горы, все так же зеленели в парке ровно подстриженные вечнозеленые кусты, только с немногочисленных деревьев постепенно сходила листва.
Затем надвинулась зима. Она начала с холодных мелких дождей, сдобренных горохом града, затем к дождю добавились хлопья мокрого снега, а потом неожиданно ударил мороз. Земля остыла и окаменела, лужи остекленели. И снег, теперь уже пушистый и густой, принялся укрывать мертвую природу своим белым саваном.
Замок насупился. Ему не нравилась назойливая вьюга, пытающаяся то проникнуть сквозь щели окон, то ворваться в распахивающуюся дверь, то заглянуть в трубу камина. Ему не нравились жестокие морозы, от которых начинал звенеть и трескаться камень. Только к ветру он относился благосклонно – тот заботливо сдувал с башен белый снежный налет.
Озеро, которое так любила Марта, спряталось подо льдом. Исчезли и заросли, и кувшинки, затаившись глубоко на дне, там, где мороз был бессилен.
Появились длинные однообразные вечера. Их особенно хорошо было коротать за книгой. Марии нравилась зима. Чрезвычайно приятно сидеть вот так перед раскрытой книгой и слушать, как за окном злобно гудит вьюга. Покачивается маленький огонек свечи, шелестят пожелтевшие страницы, и только снег осторожно постукивает в стекло. В камине гудит огонь. Все как в старой доброй сказке.
И вот наступила весна. Сначала начал таять снег. С удивлением и негодованием талая вода спускалась с гор в долину, шумя и размывая землю на своем пути. В воздухе запахло сыростью. А когда немного подсохла грязь, природа стала оживать. Необыкновенная, ни с чем не сравнимая свежесть заполнила весенний воздух. Беспечно защебетали птицы.
Обучение подходило к концу. Почти год прошел с того момента, как в замок прибыли кареты с девушками. За это время они успели получить широкое и всестороннее образование, успели привыкнуть к новой жизни и новым манерам. Все находились в состоянии предвкушения чего-то важного и значительного, потому что приходил час вершения судеб – им предстояло выдержать последний экзамен и стать фрейлинами. Затем их ждала уже иная жизнь – в перенаселенных городах, в пышных замках, а может быть даже и при королевском дворе.
Графиня лично обещала всем, что те, кто успешно закончит обучение, получат от нее наилучшие рекомендации и всяческую поддержку.
Марта волновалась больше других. Ей уже давно не терпелось покинуть замок.
– Прежде всего приеду домой, в село, – говорила она Марии. – Пройдусь вот этак по улице, чтоб все видели… Нет, а еще лучше – попрошу кучера, чтоб подвез в карете под самое крыльцо. Представляешь – графская карета! Они все лопнут от зависти! – и Марта мечтательно закатывала глаза.
Мария тоже соскучилась по дому – за все это время она ни разу не виделась с родными. Из замка девушек не отпускали, а родственникам приехать сюда было бы просто немыслимо. Теперь, когда появилась возможность выбраться домой, желание осуществить эту возможность разгорелось с еще большей силой. Северное крыло замка неожиданно превратилось в гудящий улей. Девушки нервничали, шумели, готовясь к предстоящим экзаменам и возвращению в родные места.
Мария по поводу экзаменов не особенно беспокоилась. Она знала, что все должны сдать их успешно, потому как всех неуспевающих отчислили еще заранее, на первом этапе обучения. Она просто ждала, когда сможет попасть домой.
– Наконец-то ваши хлопоты закончились! – поздравил графиню герцог. Обучение фрейлин завершено, и вы можете отдохнуть.
– От чего мне отдыхать? – подивилась графиня. – Я вроде бы их воспитанием и обучением не занималась…
– Ну как же, – настаивал герцог, – все-таки такая ответственность! Куда вы их теперь направите?
Графиня посмотрела на герцога.
– Разумеется, домой. Ведь они почти год не виделись с родными.
– А затем?
– Пока они будут отдыхать, я разошлю запросы по знакомым феодалам и ко двору. Как только наберется нужное число заявок, я пошлю за новоиспеченными фрейлинами.
– От меня можете принять заказ прямо сейчас, – улыбнулся герцог. – Недавно получил от родственницы письмо, в котором она просила меня похлопотать насчет двух девушек-фрейлин лично для нее.
Графиня поморщилась.
– Хорошо, я подумаю, – ответила она. – Неужели вы до сих пор сердитесь на меня за тот инцидент с маркизом? – спросил герцог.
После того случая, когда маркиз Инсуэльский попытался увезти девушку, графиня больше месяца не общалась с герцогом. «Для меня не так важна эта фрейлина, – говорила графиня, – для меня важен тот факт, что вы, во-первых, привезли сюда этого маркиза, а во-вторых, не вмешались, когда он начал вести себя как свинья. Это предательство, да-да именно предательство. Самая большая подлость, на которую способен человек. Я не люблю предателей. Человек, предавший меня даже в малом, точно так же поступит и в более тяжелом положении. Поэтому свое окружение я подбираю из людей исключительно мне преданных, вы обратили на это внимание?»
– Нет, Владимир, – ответила графиня, – я более не сержусь. Но и прежнего доверия у меня к вам нет. Впрочем, это не помешает нам сохранить дружеские отношения. В принципе.
Герцог с досадой топнул ногой.
– Ну скажите, что я должен сделать, чтобы искупить свою вину? Что мне такого сделать?!
Графиня пристально посмотрела герцогу в глаза.
– Вы должны пройти Испытание, – сказала она.
– Какое испытание? Говорите! – выдохнул герцог.
Графиня загадочно улыбнулась.
– Не так скоро. Я скажу вам, когда придет время. Так вы даете свое согласие?
– Даю! Только скажите хоть, в чем оно заключается, это ваше испытание.
– Видите ли, Владимир, – насмешливо сказала графиня, – как раз одним из этапов Испытания является условие, что вы не будете до последнего момента всего знать…
Экзамены, как и ожидала Мария, прошли успешно. Ни Ярослав, ни балетмейстер, ни госпожа Глория, ни даже пузатый Оак не задавали каверзных вопросов и были настроены благожелательно и снисходительно. Господин Оак даже шутил.
«Ну ясно, – говорила Марии Марта, – если они нас завалят, то это будет означать, что они же сами и виноваты – учили, выходит, плохо. Госпожа графиня их за это по головке не погладит…»
А потом был праздничный ужин. Столы накрыли необычайно пышно. Сыпались поздравления, звучали тосты. И даже графиня ненадолго посетила их, поздравив и пожелав успехов в дальнейшей жизни.
– Вам повезло, как никому другому, – сказала графиня, держа в руке изысканнейший фужер из чистого горного хрусталя, наполненный рубиновым вином. – Вы избранные. Вам суждено узреть улыбку Судьбы.
И графиня опустошила фужер.
Марии не сиделось за столом. Она тихонько выскользнула из-за стола и прошла по длинному коридору в библиотеку.
Старый библиотекарь сидел там, по-видимому, уже давно. Перед ним стояла пустая тарелка и небольшой графин с вином. Увидев Марию, он добродушно, но как-то печально улыбнулся.
Марию вдруг охватила такая жалость к этому одиноко сидящему старику, что она с трудом сдержала слезы.
– А что ж вы тут один сидите? – спросила она его дрогнувшим голосом. – Там все веселятся…
Ярослав махнул рукой.
– Веселиться – удел молодых, да, молодых. У меня же от такого шума только голова болеть начинает. Или ты думаешь, что я голодным останусь? Так я уже поел, мне вот приносили, – он указал на стол. – А я вдобавок, – он подмигнул, – достал из своих секретных запасов бутылочку старого вина. «Кровь Дракона», он отпил небольшой глоток и прищурился. – Это бесценная жидкость всего лишь вдвое моложе меня…
Ярослав посмотрел на Марию и спохватился.
– Что-то я заболтался, вместо того, чтобы тебя поздравить, – сказал он ласково. – У тебя ведь сегодня праздник!
– Праздник, а отчего-то невесело, – пожаловалась Мария.
– Это ничего, это правильно. Ведь праздники были придуманы людьми для того, чтобы скрасить печаль, позолотить эту пилюлю. Каждый праздник – словно веха на жизненном пути, он говорит и о том, что немало уже пройдено, и в то же время о том, что путь близится к завершению…
Ярослав отпил вина.
– Да, Мария, сегодня тобой пройдена очередная веха. Теперь ты стоишь на распутье. Перед тобой множество дорог, и от того, какую ты выберешь, будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Судьба.
– Разве судьба может зависеть от человека? – спросила Мария. По-моему, она предначертана каждому заранее.
Ярослав покачал головой.
– Нет, Мария, нет. У человека много судеб. Каждая из дорог, лежащих на твоем пути, это отдельная судьба. И по какой дороге ты пойдешь, такую судьбу себе и выберешь. Они не все прямые и могут часто пересекаться, и все же это разные дороги. Другое дело, что разные судьбы могут вести к одной цели…
– Так ведь у меня сейчас только один путь – использовать предоставленную возможность и стать фрейлиной, попасть в недоступный ранее мир. Нет, я, конечно, могу вернуться в родные края, но тогда все усилия пропадут даром. Да и что меня ждет дома?
– На самом деле у тебя все-таки много путей, – сказал Ярослав. – Просто один из них наиболее светел и широк, наиболее заманчив. А глухие непротоптанные тропы остаются в тени. Но они есть. И не стоит ими слишком пренебрегать. Запомни, Мария: не всегда, далеко не всегда светлый путь является лучшим. Но какой бы ты путь не избрала, вряд ли я больше тебя увижу. Мне будет недоставать тебя.
Старик с горечью замолчал и снял очки.
– Не огорчайтесь, – сказала Мария ласково, – после нас будут и другие ученицы.
– Так ведь и до тебя были другие ученицы, только никому старый библиотекарь не был нужен… Ну да ладно, – вздохнул Ярослав, – все правильно. Я слишком многого хочу от этой жизни. Таковы все старики: им кажется, что они прожили долгую, исполненную значения и пользы жизнь и теперь заслужили почет, уважение и безмерное внимание со стороны молодых. Только они забывают, что прожили-то они свою, а не чью-то жизнь, а значит никому, кроме них самих, она и не нужна…
Иосиф сидел перед открытой бутылкой вина. Рядом стоял пустой стакан. Иосиф задумчиво смотрел в распахнутое окно. Оттуда доносился женский смех и пахло цветами.
Какие здесь могут быть цветы, подумал Иосиф. Сроду их тут не было… Душно мне. Душно. Он с испугом дернул ворот рубахи и покачиваясь подошел к окну. Окно выходило во двор замка. Было уже довольно темно, но во дворе горели факелы и можно было еще что-то разглядеть.
Прошел торопливой походкой дружинник, неся что-то под мышкой. Наверное, тоже празднуют, подумал Иосиф. Затем он увидел человека в темном камзоле, нахмурился и отошел от окна.
Только сел за стол, как раздался стук в дверь. – Ты здесь, Иосиф? – голос графини.
– Да, входи.
Графиня вошла, прошуршав по полу платьем.
– Почему ты не пришел на банкет? – спросила графиня, усаживаясь напротив.
Иосиф отвернулся.
– Душно мне. Тяжело.
– Ты заболел?
Иосиф поднял на нее мутный взгляд.
– Ты же знаешь, о чем я… – медленно, чуть запинаясь, выговорил он.
Графиня улыбнулась.
– Ну что ты в самом деле… Ты же знаешь, как я тебя люблю.
Она охватила руками его голову и поцеловала в губы. Затем еще раз. Посмотрела внимательно в глаза. Глаза были холодные и пустые.
Иосиф молчал.
– Я вижу, ты мне не рад, – протянула графиня с усмешкой.
– Нет, я рад, – бесцветным голосом отозвался Иосиф.
Он посмотрел на нее долгим взглядом.
– Я всегда тебе рад, – повторил он. – Просто мне нехорошо сейчас, право, нехорошо…
– И ты решил напиться? – с упреком сказала графиня.
Посмотрела на бутылку – она была полной.
– Ведь сегодня праздник, – с нажимом на последнем слове сказал Иосиф. Все веселятся.
– Что ж ты не веселишься?
– Я? Мое веселье гложет меня изнутри.
Он широко раскрыл глаза и на миг в них отразилось бледное лицо графини. А почему ты сидишь в темноте? Где свеча? – спросила графиня.
– Я всю жизнь в темноте, – сказал Иосиф. – Не надо свечи. И пламя мое внутри меня. Оно не светит, но греет.
– Что ж это за пламя?
– Ты знаешь это пламя. Ты его зажгла и оно никогда не погаснет. Уже и я не в силах загасить его.
– Говоришь загадками с примесью лирической ерунды, – поморщилась графиня. – Значит, ты действительно не в настроении.
Она встала.
– Ладно, оставлю тебя одного, – сказала она, направляясь к двери. – Я буду у себя.
– Угу, – Иосиф кивнул.
Когда графиня ушла, он взял бутылку и решительно наполнил стакан до самых краев. Посмотрел еще раз в окно. Затем вылил вино из стакана обратно в бутылку и плотно закрыл ее пробкой.
Утром все девушки собрались в центральной зале. Там их уже ждали госпожа Глория и графский управляющий.
– Что ж, воспитанницы, ваше обучение закончено. Вам предоставляется отпуск – три месяца. За это время госпожа графиня подыщет вам хорошую работу. Отдыхайте, готовьтесь, а как только настанет время, за вами приедет господин Иосиф и привезет вас в замок.
Графский управляющий утвердительно кивнул.
– А теперь идите, собирайте вещи – настало время ехать домой. Кареты ждут вас во дворе. Я же прощаюсь с вами, у меня тоже отпуск. Всего вам хорошего!
Госпожа Глория улыбнулась. – Счастливой дороги! – добавил Иосиф.
Девушки заторопились, собираясь в дорогу.
– Вы разве с ними не поедете? – спросила управляющего госпожа Глория.
– Нет. Их проводит воевода с дружинниками.
Иосиф направился было к дверям, но что-то вспомнил и остановился.
– Да, Глория, госпожа графиня просила вам передать, что вы свободны уже с сегодняшнего дня. Приезжайте в начале сентября, когда будет проведен очередной набор.
– Хорошо, спасибо.
Иосиф отвесил легкий поклон и вышел.
Дорога домой всегда короче, чем из дому. На самом-то деле путь одинаковый, да только кажется человеку, что домой все ж ближе. Душа его стремится попасть поскорее в родимые края и, обгоняя тело, забегает вперед.
Вот промелькнул знакомый трактир, вот селение, где живут дальние родственники. Гуще стал лес, зеленее пейзажи.
Начали чаще попадаться груженые лесом телеги дровосеков, запряженные не лошадьми, а волами. Неторопливо перебирают копытами волы, посапывают. Клубится под телегой пыль. Богат здешний край лесами, развозят отсюда древесину по всему Королевству.
Пора нынче не очень жаркая – еще не вступило в полную силу лето, еще не высох весенний воздух, не утратил своих запахов. Да и дожди нередки. Лед давно сошел с рек и озер, но вода еще холодная, что, правда, не мешает мальчишкам и заядлым рыбакам. Первых влечет к воде любопытство и озорство, вторых неуемный рыбачий азарт. Кареты постепенно разъезжались. К Дубраве доехала только одна – с Марией и Мартой, все остальные девушки были уроженками других сел. Вез их тот самый кучер, что и в прошлый раз – Стефан. Из охраны осталось только два дружинника, но этого было вполне достаточно – не всякий отважится напасть на графскую карету, зная, что за этим последует немедленная и беспощадная расправа. Да и разбойников здесь практически не было – так, пошаливали иногда, и то осторожно.
Карета свернула с тракта на узкую сельскую дорогу. Вдоль дороги тянулась березовая роща.
Увидев ее, Мария разволновалась.
– Дядь Стефан, останови здесь, пожалуйста.
Кучер кивнул и остановил лошадей.
– Ты чего, Маруська? – спросила Марта.
– Пешком пройтись хочу. Через рощу, огородами.
– Ну ты даешь! – возмутилась Марта. – Я-то как дура размечталась в графской карете проехаться, чтобы все село таращилось, а ей, вишь ты, пешком захотелось!
– Да поезжай в своей карете, что я, не даю тебе, что ли? – ответила Мария.
– Я бы с тобой пошла, конечно, – извиняющим тоном сказала Марта, – да очень уж охота по селу прокатиться…
– Поезжай, конечно, – улыбнулась Мария, выходя из кареты. – Такой случай не каждый день выпадает.
– Может, проводить? – предложил дружинник. – Мало ли что…
– Да не надо, спасибо, – отмахнулась Мария. – Что я, до дому сама не дойду? Ладно, до свидания вам, дядя Стефан, до свидания и вам, служивые!
Мария направилась в сторону рощи, а карета двинулась по дороге дальше. Здесь, среди деревьев, царила прохлада и тень. Шумели мелкие листья, покачивались ветви. Роща была небольшой. Преодолев ее, Мария вышла на заросший ромашками луг. Над цветами деловито гудели пчелы. Здесь пахло домом.
Мария сорвала цветок, задумчиво его теребя, ступила на луг. Отсюда уже были видны крестьянские огороды.
Вот он, свой участок. Неподвижно зеленеет картофельная ботва, гнездятся морковь и свекла, желтеют подсолнухи.
Мария прошла узкой тропкой и распахнула плетеную ивовую калитку.
Яростно залаял пес.
– Что ж ты, друг, не узнал, что ли? – насмешливо сказала Мария.
Лай внезапно оборвался и сменился пронзительным радостным визгом.
Мария подошла к собаке, погладила.
– Ага, вспомнил?
Пес подпрыгивал, старался лизнуть в лицо и отчаянно размахивал хвостом.
Мария оглядела двор.
К сараю добавилась еще одна пристройка, из которой с любопытством выглядывала лошадиная морда. Крепко и уверенно стоял новый забор, возле дома высилась аккуратная поленница. Кур вроде было меньше, подумала Мария.
Калитка скрипнула и во двор вошла мать.
– Здравствуй, мама, – сказала Мария.
– Ой! Мария… Приехала! – вскричала мать и кинулась ей навстречу.
Обнялись.
– А я уж и не знала: что с тобой, где ты… Просто измучилась вся.
Мария улыбалась.
– Да все хорошо, – сказала она. Все хорошо. Я дома. Приехала. Дома…
Глава 12
Опасения Петра так и не подтвердились. Почти год минул с того времени, как им пришлось столкнуться со следами вампиров в Междулесье, но больше ничего подобного в Королевстве зафиксировано не было – только пару единичных случаев, и все.
Петр вторично побывал в Овраге – безрезультатно. Постепенно про вампиров стали забывать. То ли монстры стали осторожнее, то ли вовсе пропали, но дороги их со Святым Орденом более не пересекались. Других дел, впрочем, хватало.
После громкого Процесса лекаря Альцеста Орден добился от короля отмены принудительного присутствия лекарей в каждом отделении Капитула. Врачебная Коллегия выразила большое недовольство и после того начала открытую войну со Святым Орденом. В дело пошли подкупы, шпионаж, убийства.
Клерикам было не привыкать.
Петру снова показалось, что сзади мелькнула тень. Он незаметно спустил кинжал из рукава в руку и продолжал идти, немного замедлив шаги.
Тень больше не показывалась.
И только когда Петр уже подходил к воротам аббатства, он снова ощутил рядом чье-то присутствие. Он остановился и развернулся.
В нескольких шагах от него стоял человек.
Было уже темно, и Петр разглядел только то, что человек был закутан в широкий плащ и за спиной у него лук.
Незнакомец не стал медлить. – У меня к вам дело, отец Петр, – сказал он. Спрячьте, пожалуйста, кинжал.
Голос его показался Петру знакомым. Петр демонстративным, нарочито медленным движением засунул кинжал за пояс.
Незнакомец подошел и тут Петр вдруг узнал его.
– Здравствуйте. Это я, Охотник. Помните?
Петр кивнул. Он был удивлен неожиданным появлением человека, которого уже и разыскивать бросили. В голове у него закрутились мысли: то ли крикнуть страже у ворот, то ли попытаться захватить охотника самому. Охотник, очевидно, понял его мысли.
– Я не собираюсь от вас убегать, – сказал он, усмехнувшись. – Где мы можем с вами спокойно поговорить?
– Да хоть здесь, в аббатстве, – указал рукой Петр. – Я здесь живу, у меня келья.
– Отлично. Идемте.
Петр, не переставая удивляться, провел охотника в аббатство, бросив на ходу страже «это со мной». Они прошли в келью клериков. Иоанна и Луки не было.
Охотник спокойно вошел и сразу же уселся за стол.
Петр присел рядом.
– Я извиняюсь, – сказал Охотник бесцеремонно, – только что прибыл в город и не успел даже поужинать… Как насчет поесть, а, отец Петр?
Петр поднялся, выглянул в коридор.
– Эй, брат, поди-ка сюда!
Молодой монах, стоявший у окна, подошел.
– Вы меня, брат Петр? – монах узнал Петра.
– Брат…
– Марк, – подсказал монах.
– Брат Марк, я хотел бы вас попросить сходить на кухню и принести поесть моему товарищу, только что прибывшему с важным делом после тяжелого путешествия.
– Хорошо, брат Петр.
Монах ушел, а Петр возвратился в келью. Охотник ждал, поставив локти на стол. Петр не стал его торопить. Он сел и стал выжидательно смотреть на гостя.
– Удивлены моим визитом? – спросил Охотник.
– Да, удивлен. Куда вы тогда исчезли?
Охотник вздохнул.
– Были важные дела, – сказал он. – А что, я вам был нужен?
Охотник хитро улыбнулся.
– Да, – сказал Петр. – Мы хотели более подробно расспросить вас…
– Тут?
– Что – «тут»? – не понял Петр.
– Ну, тут расспросить, в этих ваших подвалах? – небрежно спросил Охотник.
Петр растерялся.
– Нет, зачем же в подвалах? – сказал он.
В это время раздался стук в дверь. Петр отворил – это оказался брат Марк с куском сыра в одной руке и караваем в другой.
– Больше ничего не было… – извиняющим голосом сказал он.
– Давай, давай, спасибо.
Петр взял у него продукты и выложил на стол.
– Нормально?
– Сойдет! – сказал Охотник. – Будет чем закусить.
Он ловко достал из-за пазухи бутыль.
– Ну что, святой отец, выпьем за ближайшее знакомство? Или вам нельзя?
– А что у тебя там? – спросил Петр. – Настойка шиповника. Отличная штука!
– Ну, давай, – Петр достал две глиняных чашки.
– А я ведь тогда раскусил вас… – сказал лукаво Охотник, когда они выпили и принялись за сыр. – Сразу понял, что вы за монахи такие…
– И что ж мы за монахи? – невозмутимо спросил Петр.
Охотник махнул рукой.
– Ладно-ладно! Можете мне ничего не говорить, только я ведь знаю. Но это уже не важно. Важно другое.
Охотник посерьезнел.
– Я к вам, отче, с важным делом. Но только перед тем, как к нему приступить, я вынужден кое-что вам рассказать. Рассказать честно и так, как оно обстоит на самом деле. И надеюсь, что после моего рассказа вы тоже мне доверитесь.
– Посмотрим… – сказал Петр.
Охотник еще раз наполнил чашки, выпил и стал рассказывать.
Рассказ охотника
Начну с того, что зовут меня Михаил. Родом я из Гнары, небольшое такое селение под Ауром, во владениях князей Заславских. Отец мой был по профессии охотник, ну и я по этой же линии пошел. Занимались мы шкурным промыслом, в основном волки, медведи. Дело шло неплохо, цены на мех были высоки и мы подумывали уже об откупной. Но планам нашим не суждено было сбыться.
Нарвались мы как-то на медведицу с медвежатами. В общем-то, убивать нам ее резону не было, хотели мы уже уйти, но она, видно, об этом не догадывалась накинулась на старика моего, да так шустро, что не успел он и кинжала выхватить.
Когда я подскочил, поздно уже было. Ну, что делать? Схоронил я родителя своего и решил напарника искать – жить-то надо, а самому на зверя ходить, так это не дело. Прошелся я по звероловам знакомым, да что-то никто не захотел со мной работать – у каждого было свое дело налажено.
И вот поехал я как-то в город, в Аур, значит, на рынок, и увидел на столбе бумагу княжью. Сыскал писаря, попросил прочесть. Говорилось в той бумаге, что требуются князю нашему, Даримиру Заславскому, люди на егерскую должность. Терять мне было нечего и решил я к князю на службу поступить.
Опыт у меня уже был, так что взяли меня без разговору. Выдали гербовый кафтан, сапоги и оружие. Ну, само собой, деньжат тоже дали. Стал я тогда у князя служить. Работа хорошая и не сложная – дичь ко столу княжескому добывать. Я ведь до этого привык как охотиться? Почти что один на один со зверем. А тут совсем другое дело: тут тебе и загонщики, и свора собачья, и оружие что надо – сроду я такого лука в руках не держал. Да и добыча попроще косули, зайцы, птица. Ну, иногда лось или кабан. А на волков да медведей князь сам предпочитал охотится. Мое дело было только зверя выследить да обложить, а дальше уж вельможи сами развлекались. Много их наезжало, все больше бароны да графья. Вырядятся так, что смешно глядеть – арбалеты, копья… Иные даже с секирами на охоту приезжали! Ну и, конечно, волкодавы или доги при них. Затравят собаками зверя, а потом подходят и рогатиной его пихают. Опосля еще хвастают… Им, видно, невдомек, что настоящий охотник на медведя с одним кинжалом ходит. И никаких там собак.
Ну да ладно, это их дело. Служил я, значит, так, и горя не знал. Харчи казенные, одежа и оружие тоже. Работать не каждый день приходилось, – не успевали в замке за день всю дичь съедать. В замке меня уважали, потому что с делом я справлялся хорошо и князь ко мне благоволил. Обещался даже в скором времени повысить в должности.
Но стал я что-то скучать. Привык я к настоящему делу, к походной жизни, к схватке, когда один на один со зверем и видишь, как горят его глаза. Когда чувствуешь на своем кинжале его плоть… Кто не бывал никогда на охоте, тот этого не поймет. Это чувство… это почище вина опьяняет. А у меня оно в крови, я – потомственный охотник. Как породистый гончий пес – хоть ты его всю жизнь на цепи продержи, а дай только увидеть зверя, как он и взовьется! Кровь возьмет свое.
В общем, стал я потихоньку в свободное время на медведя ходить. Один, как в былые времена. Князю скажу, что пошел силки да капканы проверять, а сам медвежьи берлоги ищу. Бывало, что и волков стрелял, но другую дичь не трогал мне ведь только на хищника интересно охотиться. Только на достойного противника.
Столкнешься вот так вот с ним вплотную, с медведем. Здоровенный, черный. Стоит, рычит, только глаза светятся и клыки белеют в пасти. А я стою, жду. В одной руке кинжал, в другой шапка. Первым не нападаю, жду. Бывает, что не выдерживает зверь, уходит. Я его не преследую – он уже проиграл битву. Но настоящий противник не уходит. Он делает шаг навстречу и поднимается на дыбы. Кровь в этот миг так и закипает в жилах. Я подбрасываю шапку вверх и всаживаю кинжал врагу в сердце. И – всем телом, за рукоять вниз, до самого брюха.
Не всегда выходит гладко. Бывает, что медведь не встает дыбом, а кидается на всех четырех лапах. Вот тут уже только искусный охотник может нанести смертельный удар. Иначе можно самому получить такой удар… Так вот, все шло нормально, я тайком охотился, а шкуры сбывал одному знакомому торговцу. У себя в каморке, где я жил, развешивать я их, понятное дело, не мог, а выбрасывать было жалко. Ну, еще дарил друзьям, когда в селе родном бывал.
И доигрался. Сижу как-то на конюшне, чиню сбрую, как забегает, значит, княжий конюх, Григорий.
А надо сказать, что в отношениях я был с ним в хороших. Любил Григорий приложиться к чарке, а денег, известно, никогда не хватает. Зайдет ко мне занять, а я ему всегда одолжу, либо дам шкурку какую – в любом кабаке на бутылку обменять можно. За это он мне лучшую лошадь в конюшне подобрал и всегда чистил ее, выгуливал – мне то некогда было, то неохота.
Ага. Забегает, значит, Григорий и говорит:
– Тебя, Михаил, князь кличет. Сердится дюже. Сказывают, будто ты тайком в княжьих угодьях дичь бил, да продавал. Правда это?
– Тебе Гришка, врать не стану. Правда, – отвечаю.
Глянул только он на меня и открывает денник.
– А коли так, – говорит, – то бери тогда Ветра и скачи, пока духу хватит. Потому что ждет тебя здесь казнь, уж я знаю – князь наш на расправу скор. Отсель до границы недалеко, а в чужих землях князь тебя не отыщет.
И выводит мне моего коня.
– Ну что ж, – отвечаю я, – спасибо тебе. Не поминай лихом!
Так я оказался в здешних землях. А князь Даримир, думаю, и по сей день меня ищет. Приехал я в Междулесье, в деревеньку Гореловка. Продал своего коня, добавил деньжат, да и купил там себе домик в лесу, что от лесничего остался. Женился. Какое-то время промышлял охотой, да только места там для охоты неважные, кроме того, и продавать-то добычу некому – крестьяне свое хозяйство держат, зачем им мясо покупать? Да и денег у них нет. А про шкуры и разговору нет.
И решил я Скитальцем стать. Так кличут бродячих охотников, которые по разным землям кочуют. В одном месте дичь добудут, в другом продадут, а домой лишь иногда приходят, отдохнуть от странствий. А затем снова в путь.
Оставил я жене денег, взял свой кинжал, лук и провизии торбу. И ушел.
Побывал я во многих землях, во многих княжествах охотился. Охотился на медведей и волков, на черно-серебристых лис и на песцов. Доводилось мне и с рысью встречаться, и с росомахой. И… с человеком. Я ведь где предпочитал охотиться? В глухих лесах, чащобах. А разбойники, как известно, тоже такие места любят… Смотрят – идет человек, в руках несколько соболиных шкурок. Как не напасть? Но я-то ведь тоже не лыком шитый. Оказывается, человека не так уж и сложно убить, особенно если знаешь, что не убьешь его – он убьет тебя.
И вот вскоре, уж не знаю как, а просочился обо мне слух, что разбойников, мол уничтожаю. И пошло-поехало…
Стали мне иные заказы давать – не на медвежьи шкуры, а на людские. То разбойников истребить, то разыскать кого, то провести. В общем, превратился я в Следопыта – есть такая профессия, может, слыхали?
Все шло своим чередом, работы хватало, заказчики не переводились. Думал я, что так Следопытом и останусь до конца жизни, да судьба распорядилась иначе…
Попалось мне как-то одно дело. Ничего вроде особенного – пропала у некоего купца дочь и попросил он меня ее разыскать и домой вернуть. Были у него подозрения, что сбежала она с каким-то хахалем из дому – видели ее с одним мужиком накануне пропажи-то. Дело выглядело верным, награду купец пообещал вполне сносную, и я согласился.
Принялся я за работу и вскоре вышел на их след. Все совпадало – приметы купеческой дочки, время побега, и так далее. И хахаль с ней был. Нагнал я их уже в конце пути. Их пути, разумеется. Приехали они в Иверс, захудалый такой городок. Там у хахаля был свой дом, в том доме они и остановились. Дом хороший, каменный, только старый, словно заброшенный.
В общем, покрутился я вокруг того дома, подумал, да и решил – нечего время терять, надо девку забирать. Хахаль был на вид хилый, проблем с ним не предвиделось. Он даже оружия не носил. А во избежание лишних вопросов был у меня документ – доверенность от купца, что меня нанял. Там все было указано: что мне, мол, поручено девицу, то есть дочь его, найти и домой возвернуть. Даже против желания, поскольку девка-то была несовершеннолетняя.
Выбрал я время ближе к ночи и залез через окно в дом. Темно там было, только в одной комнате камин горел. И раздавались оттуда голоса да стоны. Заглянул я осторожно в комнату, гляжу – а они того… развлекаются, в общем. Ну, думаю, черт с ними, не буду мешать, пускай уже они в последний раз согрешат, тем более, что не было у меня насчет этого никаких указаний…
