Текст книги "Шесть миров. Прелюдия (СИ)"

Автор книги: Евгений Демидюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

     Пока  специалистов  такого  профиля  у  нас  не  было,  но  думаю,  если  кому-то  из  них  показать  наши  возможности, – будет  и  не  один...

     Меня  сразу  нагрузили  поручением – развлекать  Галину.  Именно  так,  звали  эту  девушку.  А  я – и  не  отказывался!..

     Перво-наперво,  я  предложил  ей  экскурсию  по  Москве.  Город  я  знал  достаточно  хорошо,  да  еще  'искину'  дал  задание:  подобрать  не  тривиальный  маршрут  и  какие-нибудь  интересные  исторические  данные  о  том,  что  мы  увидим  на  этом  маршруте.  Сначала,  я  думал  о  такси,  но,  вспомнив  о  пробках,  остановился  на  варианте:  на  метро  и  пешком.  Я  постарался  рассказать  не  о  том,  что  всем  известно,  а  о  малознакомых,  но  вызывающих  интерес,  подробностях  из  истории  Москвы.  Особенно  заинтересовали  Галю  перипетии,  возникавшие  в  результате  неоднократного  переименования  улиц,  что,  как  ни  странно,  очень  влияло  на  жизнь  людей  на  этих  улицах.  Мы  почти  целый  день  бродили  по  Москве.  В  некоторых  местах,  мы  проводили  относительно  долгое  время,  другие  проходили,  почти  не  останавливаясь.  Кое-где  подъезжали  на  метро.  В  общем,  получившаяся  экскурсия  понравилось  даже  мне  самому.  В  конце  дня,  когда  мы  уже  ехали  домой,  Галина  меня  поблагодарила:

     – Я  даже  не  знала,  что  экскурсия  по  городу  может  быть  такой  интересной.  Было  очень  познавательно.  О  Москве  я  довольно  много  читала,  но  то,  о  чем  ты  мне  сегодня  рассказал,  даже  не  подозревала.  Большое  спасибо...

     – Мне  очень  приятно,  что  тебе  понравилось,  –  ответил  я.

     – Послушай,  Кирилл.  А  почему  ты  не  хочешь  перебраться  в  Москву?..  Вон,  какие  у  тебя  влиятельные  друзья  и  знакомые.  Я  не  думаю,  что  они  не  помогли  бы  тебе.  Ведь  в  твоем  городе  совсем  нет  никаких  перспектив...

     – Ну,  о  перспективах – это  ты  зря...  При  моей  профессии,  в  принципе,  не  важно – где,  именно,  я  работаю...  А  Москва,  хоть  и  интересный  город,  но  слишком  уж  суматошный.  В  нем  очень  высокая  для  меня  интенсивность  жизни.  Так  и  хочется  сказать:  'Чуть  помедленнее,  кони,  чуть  помедленнее!'  Да  и  мой  родной  город – не  такой  уж  плохой...

     – Я  не  говорю,  что  плохой.  По  сравнению  со  многими  другими  провинциальными  городками,  которые  я  видела,  можно  сказать, – очень  даже  приятный...  Вот  и  "Клиника  для  всех"  у  вас  обосновалась.  Теперь  о  вашем  городе  знает  весь  мир...

Но,  все  же – это  провинциальный  городок  и,  особо,  здесь  не  развернешься...

     – Ну,  как  говорят:  'На  вкус  и  цвет – товарищей  нет!'...  Мне  у  себя  нравится,  и  вливаться  в,  излишне  стремительную,  московскую  жизнь – как-то  не  хочется...  Съездить  же  в  театр,  кино  или  на  шопинг – можно  и  из  нашего  города.  Недалеко.  А,  с  друзьями – я  тебя  еще  не  со  всеми  познакомил,  но  это,  думаю,  мы  еще  наверстаем...

     Последующие  несколько  дней,  все  шло  прекрасно.  Мы  вместе  наведались  еще  к  нескольким  моим  друзьям  и  хорошим  знакомым.  Сводил  я  ее  и  в  'Клинику  для  всех'.  Познакомил  с  Иван  Ивановичем.  Но  через  некоторое  время,  я  почувствовал  изменение  ее  отношения  ко  мне...  Если  раньше – превалировало  любопытство  и  благожелательность,  то  сейчас – появилась  толика  пренебрежения,  с  оттенками  жалости.  При  включенной  'способности',  пахло  это,  почему-то, – редиской!..

     Стало  понятно,  что  Галина – девушка,  исключительно  практического  склада  ума,  и,  ни  каких  особых,  чувств  ко  мне  не  испытывает.  Было  очень  обидно,  но  приходилось  смириться.  Подправлять  что-то  в  ее  сознании – я  не  хотел,  прекрасно  понимая,  что  такие  коррекции,  во-первых,  могу  вылезти  боком,  и,  во-вторых,  произойти  это  может  в  самый  неподходящий  момент.  Тем  более,  специалистом  в  этом  я  был  очень  посредственным.  Хотя,  кое-что,  уже  мог...

     На  память  сразу  пришли  книги  и  фильмы,  в  основном  фантастические,  где, после  коррекции  сознания,  проводимой  с  самыми  лучшими  намерениями,  результат  получался  абсолютно  катастрофическим.  Сказка,  конечно, – ложь,  но  полностью  исключить  такое  течение  событий,  наверное,  нельзя...  Но,  не  смотря  ни  на  что,  Галина  мне  нравилась...  В  общем,  жаль,  очень  жаль...

     Многие  сказали  бы,  что  за  любовь  нужно  бороться.  Но  скажите,  пожалуйста,  с  кем  бороться?..  Донимать  любимого  человека  своим  нытьем?..  Или,  еще  хуже, – наглым  приставанием...  Скорее  всего,  это  делают  люди,  которые  любят  себя  больше,  чем  всех  остальных.  Тем  более,  я  сам  побывал  в такой  шкуре,  когда  человек,  к  которому  у  тебя  нет  никаких  чувств,  пытается  навязать  тебе  свое  общество...  Очень  неприятное  состояние.  А,  если  и  человек,  в  принципе,  не  плохой,  то,  вообще, – худо!..  И  послать – не  пошлешь,  и  терпеть – очень  трудно...

     Тогда,  в  конце  концов,  я  решился  на  откровенный  разговор...  Еще  долго , после  этого,  она,  при  встречах,  смотрела  на  меня  грустными  глазами...  Смесь:  преданности,  просьбы  и  покорности  в  ее  взгляде, – постоянно  вгоняли  меня  в  состоянии  вины!..  Хотя,  не  совсем  понятно  было,  в  чем  же  я  был  виноват...

     Сейчас  ситуация  повторилась,  но  с  точностью,  до – наоборот!..  Многие,  правда,  борются  и  завоёвывают.  Потом – очень  удивляются,  почему  это  семейная  жизнь  не  сложилась!  Или,  вообще,  жена,  или  муж, – на  лево  ходят...  А,  все  просто:  они – не  половинки целого!..  Конечно,  в  случае  раскрытия  всех  моих  возможностей,    наши  отношения,  скорее  всего,  изменилось  бы.  Но,  я  прекрасно  понимал,  что  это  была  бы – банальная  покупка!..

     На  фоне  таких  страстей,  мне  даже  приснился  соответствующий  сон.  Вроде,  это  был  я  и,  в  тоже  время, – и  не  я...  Как  будто  ветерок  принес  отголосок  какой-то  другой  жизни.  Мысли  и  чувства – очень  похожие  на  мои,  но  имеющие  странный  оттенок,  чего-то  иного...  К  тому  же,  в  самом  сне  мне  приснилось,  что  я  засыпаю  и  вижу  сон!...  Сон  о  чем-то  неразделенном.  Грустный. Нежный.  Сон  во  сне. Матрешка...

     В  'верхнем'  сне – я  прогуливался. Первая,  небольшая,  часть  прогулки  во  сне  прошла  под  мелким,  моросящим  дождиком.  Даже  не  дождиком. Так,  мелкая  водяная  пыль.  Вроде,  как  идешь  внутри  облака.  И  вдруг – быстрый  переход  к  солнечному,  теплому,  почти,  безветренному  дню. По летнему теплое солнышко, но почему-то, холодное, фиолетовое,  бездонное  небо.... Город  вокруг   вроде  и  знакомый,  но  и, одновременно,  совершенно  чужой...

     Не  знаю,  как  у  других  людей,  но  у  меня,  когда  я  иду,  мысли  выравниваются,  постепенно  сливаясь  в  неторопливую  реку,  и  медленно  текут  в  ритме  шагов.  Сначала  их  много:  разных  и  о  разном,  но  затем,  постепенно,  какая-то  одна  поглощает  все  остальные.  Мысли  о  делах  покрутились,  покрутились  и  ушли.  О  чем,  в  конце  концов,  там  думалось,  честно  говоря,  не  помню...

     Из  задумчивости  меня  вывел  звук,  похожий  на  собачий  лай.  Даже  не  лай,  а  так,  одиночный  'гав'.

     Пес  стоял  напротив  входа  в  аллею.  Встретив  мой  взгляд,  он  слегка  кивнул  головой  в  сторону  аллеи,  вроде,  как  приглашал  меня  туда  зайти.  Не  знаю  почему,  но  я  принял  это,  немного  странное,  приглашение  и  пошел  за  ним.

     Солнце  почти  зашло,  и  в  аллее  уже  обосновались  сумерки.  Да и время года изменилось. Начало осени. Это  была  очень  красивая,  каштановая  аллея.  Очень  длинная.  Постепенно,  размазываясь,  ее  конец  терялся  в  темноте...  Под  ногами  тихо  шелестели  листья,  нашептывая  что-то  свое..

     Вдоль  аллеи,  через  каждые  метров  пятьдесят,  стояли  скамейки.  Около  скамеек,  с  обеих  сторон,  примостилось  по  фонарю.  Пес  проводил  меня  до  третьей  скамейки  и  уселся  рядом  с  ней.  Я  понял,  что  и  мне  тоже  следует  присесть...

     Я  сидел  и  смотрел  на  падающие  листья.  Вы,  наверно,  тоже  часто  это  наблюдали,  но,  скорее  всего,  мимоходом,  особо  не  вникая  в  сам  процесс.  Мне  же  стало  интересно – и  я  начал  следить  за  листьями...

     Наблюдая  за  падением  одного  из  них,  увидел  его  тень.  Она  была,  совершенно,  не  похожа  на  лист  и  постоянно  менялась.  Она  то  съеживалась,  то  растягивалась,  почти  до  бесконечности,  сливаясь  с  темнотой  в  конце  аллеи,  то  становилась,  по  очертаниям,  почти,  похожей  на  лист,  который  ее  отбрасывал...

     Почему-то,  это  навело  меня  на  размышления  о  связи  слова  и  мысли.  Очень,  очень  редко,  слово,  полностью  и  правильно,  отражает  ту  мысль,  которую  хочет  выразить  человек.  Часто,  очень  трудно  подобрать  слова,  чтобы  твой  собеседник  понял  тебя  так,  как  ты  этого  хочешь,  а  не  так,  как  он  это  понимает.  А  иногда  мы  и  сами  говорим  одно,  а  думаем  другое...  А  бывает  и,  вовсе,  прячем  за  словами  второй,  а  то  и  третий  смысл.  Слово  может  быть  одно,  а  мыслей  за  ним  несколько  – и  наоборот.  Как  и  тех  же  теней  от  падающего  листа,  за  которым  я  наблюдал.  Их  было  две,  так  как  фонари  стояли  с  каждой  стороны  скамейки,  а  лист  падал  почти  посередине.

     Часто,  мы  бы  и  хотели  все  сказать – как  есть,  но,  по  различным  причинам,  не  делаем  этого,  маскируя  свои  мысли  общими,  может  и  хорошими,  но,  в  общем-то,  ничего  не  значащими  словами...

     Так,  незаметно,  под  тихие  шорохи  уже  упавших  листьев  и  мерное  мельтешение  падающих,  я  заснул,  проваливаясь  в  еще  более  глубокий  слой  сна.  И  этот  мой  'сон  во  сне'  принадлежал  ей,  но  не  конкретно  кому-то,  а,  именно – ей.  Как  объяснить  это  чувство  и  состояние – я  даже  не  знаю...

     Я  чувствую  себя  супер  галантным  кавалером.  Я,  наконец-то,  смог  уговорить  ее  сходить  в  ресторан.  Этот  ресторан,  почему-то,  оказался  на  Елисейских  Полях  в  Париже.  Сон – есть  сон...  Небольшой  уютный  зал,  несколько  свободных  столиков.  За  один  из  них,  мы  и  присаживаемся.  Тихо  играет  скрипка.  Подходит  официант,  и  мы  заказываем  по  бокалу  шампанского  и  фирменный  салатик.  Шампанское – имени  той  самой  вдовы,  которая,  став  вдовой,  сумела  продолжить  семейное  дело,  да  так,  что  прославилась  на  весь  мир.  Как  не  странно,  заказ  я  делаю  по-французски.

     Она  сидит  и  думает  о  чем-то  своем.  На  ее  лице  играет  милая  улыбка.  Ей  хорошо,  а  это – самое  главное...  Мы  не  разговариваем,  сидим  молча  и  наслаждаемся  мгновением.  Иногда,  наши  глаза  встречаются,  и  она  улыбается  немножко  шире.  В  ее  глазах  пробегают  веселые  чертики.  Наконец,  шампанское  выпито,  салатик  съеден, – и  нам  приходиться  уходить...

     Но  сон  не  заканчивается.  Прогулка  по  Парижу  продолжается.  Мы  идем  к  Эйфелевой  башне.  Сворачиваем  к  набережной  Сены  на  каштановую  аллею.  Здесь  тише  и  более  умиротворенно.  Не  помню,  сколько  это  занимает  времени  в  реальности,  но  во  сне – мы,  почти  сразу,  выходим  на  мост  перед  Эйфелевой  башей.  На  нем  очень  много  туристов  и  продавцов  сувениров.  У  одного  из  них,  она  выбирает  себе  брелок  с  видом-миниатюрой  Нотр-Дам.  Купив  билетики  до  самого  верха,  садимся  в  лифт  и  едем  именно  туда,  минуя  первую  и  вторую  площадку.  Во  сне,  мы  доезжаем  сразу  до  верха,  хотя  в  реальности – нужно  делать  пересадку  на  втором  уровне,  с  одного  лифта  в  другой.

     Вот  мы  и  наверху.  Далеко  внизу,  под  нами  лежит  Париж.  Она  берет  меня  под  руку,  и  мы  медленно  обходим  площадку.  Вечный  город  любви – как  на  ладони.  В  голове  кружится  много  красивых  слов,  но  сказать  я  их  не  решаюсь,  чтобы,  не  дай  Бог,  не  испортить  ее  хорошее  настроение.  Ветер  треплет её  волосы.  Она  смотрит  на  город,  и  на  ее  губах  витает  улыбка  Джоконды.  Она  красива,  как  никогда...

     Уже  стало  темнеть.  Мы  снова,  оказались  рядом  с  набережной  Сены,  на  каштановой  аллее.  Где-то  в  глубине,  слышалась  чарующая  музыка.  Не  сговариваясь,  мы  двинулись  к  ней.  На  траве,  под  огромным  каштаном,  сидел  молодой  француз  и  слушал  свой  магнитофон.  Музыка  лилась,  захватывала  и  уносила  куда-то  в  мир  мечты.  Она  отошла  от  меня,  вышла  на  полянку  между  каштанами  и  стала  танцевать.  Ее  тело  кружилось,  как  листок  на  ветру.  Ритмичная,  нежная  музыка  порождала  красивые  движения,  которые  завораживали  и  манили...

     Молодой  француз,  сначала  удивленно,  а  потом  с  восхищением,  смотрел  на  нее.  Затем  он  перевел  взгляд  на  меня  и  поднял  большой  палец  вверх.  Он  был  ею  покорен.  А  она  танцевала  все  красивее  и  красивее,  сливаясь  воедино  с  музыкой,  вечерней  темнотой,  Парижем  и  шаловливым  ветерком,  набившимся  ей  в  партнеры...

     Музыка  закончилась,  ветерок  умчался  искать  следующую  партнершу.

     Она  остановилась,  открыла  глаза  и  пошла  по  алее.  Я  догнал  ее,  взял  под  руку,  и  мы  пошли  в  вечернюю  мглу  набережной  Сены.  Позади  яркими  огнями  сияла  Эйфелева  башня.

     По  реке  проплывал  прогулочный  катер,  с  кучей  горластых  туристов.  Видимо,  очнувшись  от  её  чар,  что-то  закричал  нам  вслед  молодой  француз.  Мы  обернулись,  помахали  ему  на  прощание  и  пошли  дальше.  Как  ни  странно,  я  снова  понял,  что  он  сказал.  Это  были  какие-то  стихи.  На  русском,  они  звучат  примерно  так:

'Женщина  –  дар  природы,  музыки  и  огня.

Лечит  она  иль  мучит  –  нам  все  одно – любить,

и разве  есть  выше  участь,  нежели  рядом  быть?!.'

     Я  проговорил  их  вслух.  Она  посмотрела  мне  в  глаза,  и  мы  поняли,  что  прогулка  заканчивается.  В  ее  глаза  заглянула  грусть,  а  еще  там  было...  разрешение...

     Я  почувствовал  упругость  ее  губ – и  проснулся...  А  потом,  еще  долго  сидел,  не  открывая  глаз,  вновь  и  вновь  переживая  нашу  прогулку.

     В  голове  крутились  разные  слова  и  фразы.  Они  летали,  как  осенние  листья,  падали  дол  и  пропадали...

     На  аллее  было  уже  темно.  Яркие  пятна  фонарей  делали  окружающий  сумрак  еще  более  темным.  Пса  рядом  уже  не  было.  Это,  видимо,  означало,  что  пора  уходить.  Я  встал – и  проснулся  по-настоящему.

     Вот  такой,  вот  странный  сон.  Было  впечатление,  что  я  видел  не  сон,  а  прожил  частичку  жизни.  Своей  или  чужой – понять  было  невозможно...

     Я,  потом,  неоднократно  пытался  найти  эту  аллею.  И  нашел-таки.  Но  было  одно  'но'.  Аллея  оказалась – нарисованной!..  Встречали,  наверное,  такие  рисунки.  Сейчас  их  стало  довольно  много.    Аллея  была  нарисована  на  глухой  стене  какого-то  склад,  выходящего  этой  стеной  на  улицу.  Это  был  очень  красивый  и  реалистичный  рисунок...

     Но  вернёмся  к  Галине...

     Постоянные  переезды  и  бытовая  неустроенность  (ее  отец  был  офицером)  породила  в  характере  Галины  четкий  образ  ее  будущего  супруга.  Хорошо,  чтобы  и  любовь  присутствовала,  но  просто  любовь,  без  обеспеченного  быта, – Галину  не  устраивала.  Убиваться  лет  до  сорока,  добиваясь,  хотя  бы  мало-мальских,  нормальных  условий  для  жизни, – она  не  хотела.  По  ее  понятию,  будущий  муж,  с  самого  начала,  должен  был  обеспечить  нормальный  уровень  их  совместного  проживания.

     А  Кирилл,  хотя  и  симпатичный,  но  совершенно  не  предприимчивый.  Ну  что  он    может  предложить?..  У  него    много  интересных  знакомых  в  Москве  и  не    самых  простых,  но  он  их – совершенно,  не  использует.  Даже  машина  у  него – не  первой  свежести,  хотя,  по  всему  видно,  что  мог  бы  прикупить  и  поновее,  и  получше...  В  Москву  перебираться  не  собирается,  хотя,  вполне,  смог  бы,  а  прозябать  в  этом  городке – в  ее  планы,  не  входило.  Тем  более,  у  нее  уже  появились  обнадеживающие  знакомства  в  Москве.  С  его  подачи,  между  прочим.  Даже,  вот  сумел  пристроить  ее  на  операцию  в  'Клинику  для  всех',  хотя,  говорят,  это  жутко  трудно.  Получается,  что  в  его  жизни  превалирует  понятие  'хотя  мог  бы',  но,  почему-то,  наличествующее  'мог'  не  реализуется...

     Примерно,  так  решила  Галина,  примерев  Кирилла  на,  пока  еще  вакантное,  место  своего  мужа.  Тем  более,  что  те  чувства,  которые  она  к  нему  испытывала,  даже  при  большой  натяжке,  никак  нельзя  было  назвать  'любовью'.  Так –  симпатия,  не  более...

     Где-то,  через  две  недели,  мне  позвонил  Иван  Иванович  и  сказал,  что  сумел  заинтересовать  хорошего  кардиохирурга,  Железнова  Петра  Викторовича.

     – У  него  своя  клиника,  но  после  демонстрации  наших  возможностей,  захотел  перебраться  к  нам.  Пока  будет  на  подработке.  Одну  операцию  он  уже  провел.  В  полном  восторге.  Так  что,  можно  пристроить  и  твою  знакомую.

     – Хорошо,  зарезервируй,  я  им  предложу.  Консультацию  они  уже  получили. Сейчас  пытаются  вклиниться  в  очередь  к  нашему  светиле,  но,  я  думаю,  согласятся  и  к  тебе.

     – К  нам...

     – Ну,  ты  же  знаешь...  Не  начинай  по  новой...

     – Хорошо.  Но,  между  собой,  можно  же  говорить,  как  есть.

     – Не,  не  стоит...  Привыкну – да  ляпну,  где  ни  поподя.

     – Ну,  ты  и  конспиратор...  Все  равно,  не  понимаю,  чего  ты  так  тихоришься?..

     – На  воскресенье  ничего  не  планируй.  Поедем  на  шашлычок  ко  мне  на  дачу.  Я  тебе  там  кое-что  расскажу,  там  все  и  проясню.  Пришло  время  делать  второй  шаг.

     – Заметано...

.......

     Вино  было  выпито.  Шашлычок  съеден.  Пора  было  приступать  к  основной  теме.

     – Ну,  ни  тяни  кота  за  хвост...  По  твоему,  явно  таинственному  виду,  вижу,  что  меня  ждет  очень  интересная  информация,  –  проговорил  Иван  Иванович,  садясь  в  кресло.

     – Ты  не  усаживайся.  Пойдем  в  комнату.  Там  переоденешься,  а  потом  кое-куда  сходим.

     – А  зачем  переодеваться?..  Я,  вроде,  и  так – не  плохо  одет...

     – Когда  придем – поймешь...  И  главное,  ничему  не  удивляйся.  И  еще  –  молчи.  Там,  куда  мы  пойдем,  русского  не  понимают.

     – Не  понял!..  Мы,  вроде,  под  Москвой...  У  тебя  что,  соседи  по  даче  не  русские?..

     – Не  суетись...  Пошли  переодеваться, – с  этими  словами  я  сошел  с  веранды  и  потянул  за  собой  Иван  Ивановича.

     – У  вас  тут,  что – провинциальный  театр?..  Что  за  странная  одежда?  –  бурчал  Иван  Иванович,  переодеваясь  в  костюм,  который  я  ему  приготовил.

     Наконец,  переодевание  закончилось.

     – Все...  Готовься  удивиться,  но  без  бурных  и  громких  комментариев,  пожалуйста, –  сказал  я  и  открыл  портал  в  столицу  Империи.

     – Пошли... –  я  взял  опешившего  Иван  Ивановича  за  руку  и  потянул  за  собой.

     Вышли  мы  в  небольшом  тупичке,  около  облюбованной  мной  таверны.  В  ней  всегда  можно  было  вкусно  и  не  очень  дорого  поесть.  Хотя  мы  были  уже,  относительно,  сыты,  но  кое  от  чего – я  не  откажусь!..  Больно  вкусно  там  это  'кое-что'  готовили.  Да  и  не  очень  много  мы  съели.

     – Охренеть, – тихо  прокомментировал  Иван  Иванович,  оказавшись  в  тупичке. – Мы  где?..

     – В  параллельном  мире.  Веди  себя  тихо!..  Это  и  есть  моя  основная  тайна.  Я  умею  ходить  между  мирами.  Сейчас  зайдем  в  таверну.  Покушаем.  Потом,  прошвырнемся  по  здешней  столице.  Я  буду  комментировать,  а  ты  помалкивай  и  слушай.  Когда  вернемся  к  нам,  все  расскажу  более  детально.  Ну,  пошли...

     – Ну,  ты  даешь...  Ну,  ты  и  конспиратор...  Столько  времени  вместе,  а  ни  сном  ни  духом...

     – Почему  так – не  мне  тебе  объяснять,  сам  догадываешься.  Все,  шагай  молча.  Меня  тут  знают,  как  заезжего  чудака  из  дальней  провинции,  приехавшего  посмотреть  столицу.  Не  нарушай  имидж.

     Выйдя  из  тупичка,  мы  оказались  на  одной  из  центральных  улиц.  Дальше   шли  молча.  Иван  Иванович  энергично  крутил  головой  и  только  удивленно  хмыкал.

     Пройдя  метров  пятьдесят,  остановились  у  входа  в  таверну.  Я  открыл  дверь  и  рукой  пригласил  Иван  Ивановича  заходить.

     Эта  таверна  привлекала  меня  не  только  хорошей  кухней,  но  и  приятной,  спокойной  обстановкой.  Слева  стоял  один  длинный  стол  для  посетителей  'попроще',  справа – шесть  столиков  на  троих.  Одной  стороной,  они  были  приставлены  вплотную  к  стене.  Здесь  всегда  все  было  чистенько  и  опрятно.  У  противоположенной  от  двери  стены,  расположилась  барная  стойка.  Когда  я  в  первый  раз  здесь  появился,  это  был  обыкновенный  прилавок.  Впоследствии,  я  присоветовал  сделать  барную  стойку,  сказав,  что,  у  нас  в  провинции,  это  очень  привлекает  клиентов.  И,  соответственно,  описал  все  сопутствующее.  Если  раньше  за  прилавком  отирался  сам  хозяин,  то  теперь,  естественно, – бармен...

     Зайдя  в  таверну,  прошел  к  столику,  который  мне  больше  всего  нравился.  Он  располагался  у  окна.  Иван  Иванович  молча  двигался  следом.

     Сейчас  посетителей  почти  не  было.  За  дальним  столиком  в  углу  ворковала  парочка,  а  за  большим  столом  степенно  трапезничал  один  из  завсегдатаев.  Увидев  нас,  бармен  улыбнулся  мне  и  дернул  за  шнурок  звонка.  Относился  он  ко  мне  с  большой  симпатией.  Все-таки,  эта  работа  у  него  появилась  благодаря  мне.  А,  так  как  это  было  новинкой,  то,  в  первое  время,  он  тоже  стал  своеобразной  знаменитостью.  Если  не  всей  столицы,  то  этого  района –  точно.

     На  звонок  выскочила  девушка-официантка.  Призывно  покачивая  бедрами  и  улыбаясь,  она  подошла  к  столику.  Я  был  завсегдатаем  и,  к  тому  же,  не  скупым.  'На  чай'  я  давал  по  земным  меркам,  что  было  несколько  больше,  чем  принято  здесь.

     – Что  пожелает,  господин?..

     – Принеси  мне  и  моему  другу  ваш  фирменный  салат,  запеченного  грига  (небольшой  такой  зверек,  типа  нашего  зайца,  только  меньше,  раза  в  два)  и  кувшинчик  старого  южного.

     – Хорошо,  господин.  Салат  и  вино  принесу  прямо  сейчас,  а  грига – через  двадцать  минут, – проворковала  официантка  и  унеслась  за  заказом.

     Салат  и  вино  действительно  появились  через  минуту.

     – Не  бойся,  ешь...  Вполне  съедобно  и  вкусно, –  негромко  сказал  я,  обращаясь  к  Иван  Ивановичу.

     – А  микробы  и  вирусы  всякие  здешние?.. –  так  же  негромко  спросил  Иван  Иванович.

     – Все  под  контролем.  Этот  вопрос  я  решил  в  самом  начале.  Теперь,  при  Переходе,  автоматом  проводиться  требуемая  процедура.  Ни  наши – им,  ни  ихние – нам, –  не  страшны.  Если  интересно,  после  возвращения  расскажу и об этом.  А  пока...  наслаждайся  неземными  яствами.

     Выйдя  из  таверны,  я  спросил:

     – Ну  что:  экскурсия?..  или  домой?..

     – Конечно,  экскурсия!..  А  то  неизвестно,  когда  еще  сподобишься  меня  сюда  пригласить.

     – Не  волнуйся.  Привьем  тебе  язык – и  мотайся,  сколько  хочешь...  только  легенду,  надо  будет  подобрать.

     – А  много  здесь  наших?..

     – Нет,  на  сегодня,  пока – три  человека копиями,  да – я,  иногда.  Но  скоро  будет  пополнение.  Человек  до  десяти...  Еще двое копиями и семеро в живую.  Пока  разговаривали,  вышли  к  центру  столицы.  Здесь  было  на  что  посмотреть.

     Конкретно,  в  центре,  располагался  императорский  квартал.  Сам,  дворцовый  комплекс,  разместился  на  центральном  холме  и  представлял  из  себя  очень  впечатлительное  зрелище.  Огромный  имперский  дворец  из  светлого,  почти  белого,  камня.  Строился  он  в  запредельно  далекие  времена,  но  до  сих  пор  впечатлял  монументальностью  и  очень  продуманной  и  красивой  архитектурой.  Рядом  располагались:  дворец  приемов,  дворец  торжеств,  дворец  творцов  и  несколько  строений  попроще.  Имперская  канцелярия,  дом  для  слуг,  совмещенный  с  кухней,  казарма  имперской  дворцовой  гвардии,  здание  имперской  службы  безопасности  и  дом  службы  выезда  (по-нашему:  конюшня).  Все  это  обрамлялось  парком  с  двумя  оранжереями  и  помпезной  центральной  аллеей.  Вокруг,  по  всему  периметру,  имперского  квартала  протянулась  кованая  ограда.  Не  очень  высокая,  метра  два  с  половиной,  красивая  и,  вроде  как,  не  очень  серьезная.  Но  присмотревшись,  было  видно,  что  по  остриям  ограды  изредка  пробегают  огоньки,  похожие  на  искрение    коронных  разрядов  высокого  напряжения.  Это  выдавало  одну  из  самых  высокоэффективных  систем  защиты.  Вдоль  ограды,  по  всей  окружности  квартала,    проходила  широченная  главная  улица  столицы.  По другую  сторону от дворца,  на  этой  улице  располагались  дома  знати  и  богатейших  людей  империи,  самые  дорогие  и  фешенебельные  магазины,  имперская  гостиница,  многочисленные  таверны.  На  этой  же  улице  располагались  имперский  театр,  административный  корпус  академии  'магии'  и  здание  Совета  адептов.  Напротив  главной  аллеи  имперского  парка,  заканчивающейся  монументальными  воротами,  раскинулась  обширная,  даже  по  земным  понятиям,  площадь.  У  ворот,  в  парадных  мундирах,  дежурили  гвардейцы.  Вот  на  нее-то  мы  и  вышли.

     – Да...  Впечатляет, –  только  и  смог  выговорить  Иван  Иванович,  обозревая  открывшуюся  панораму.

     – А  что  это...  у  них  на  забор  высокое  напряжение  подано?.. – спросил  он,  разглядев  тусклые  фиолетовые  разряды,  возникающие  то  тут,  то  там  на  остриях  ограды.

     – Нет.  Тут  это  они  считают  защитной  'магией'.  А  в  натуре – из  той  же  оперы,  что  и  твои  лечебные  методики.  Будет  интересно,  дам почитать теорию, если захочешь, освоишь и это.

     – Магия,  говоришь...  Интересно,  что  еще  есть  у  тебя  в  загашнике?..

     – Ну,  по  их  понятиям –  'магия',  а  по  нашим – чистая  квантовая  физика.  А  насчет,  все – не  все,  лично  я  разбирался  с  этим  три  года,  до  того  момента,  когда  пригласил  тебя.  За  один  присест – это  не  усвоишь,  а  кусочек  за  кусочком – все  постепенно  узнаешь.  Тебе  будет  уже  значительно  легче.  Одно  из  направлений  ты  освоил,  даже  лучше  меня.

     – Ладно,  не  заморачивайся,  я  не  обижаюсь.  Просто  интересно.

     – Эта  экскурсия  в  параллельный  мир – вроде  шоковой  терапии.  Сразу  снимает  множество  вопросов. Будет легче все воспринимать.

     – Что  шоковая – это  точно!..

     Так,  негромко  переговариваясь,  мы  прошлись  по  площади  и  двинулись  обратно  к  тупичку.

     После  того,  как  мама  Галины  сумела  втиснуться  на  повторное  обследование,  светило  российской  кардиохирургии  примчался  к  нам,  бросив  все – и  клинику,  и  клиентов.  Он  даже  на  обед  не  поехал,  время  которого  подошло  и  который  был  уже  заказан  и  оплачен,  причем,  не  в  самом  плохом  ресторане.  С  шумом,  гамом  он  прорвался  в  кабинет  Иван  Ивановича  и,  если  бы  у  него  был  нож,  то,  наверное,  приставил  бы  его  к  горлу  Иван  Ивановича.  На  все  увещевания,  он  отвечал,  с  виду,  вроде  и  спокойно,  но  явно,  уже  начиная  злиться.

     – Молодой  человек!..  Не  надо  меня  грузить  всякими  отговорками  и  недомолвками.  Познакомьте  меня  с  врачом,  который  лечил  Галину  Теплову,  а  уж  дальше –  я  сам  разберусь!..

     – Я  не  пытаюсь  вас  заговорить.  Я  просто  пытаюсь  дать  вам  понять,  что  у  нас  совсем  другой  метод  лечения.  В  корне  отличный  от  традиционных,  но,  как  видите,  дающий  отличные  результаты,  а  с  врачом  вы,  скорее  всего,  знакомы.  Не  так  много  у  нас  хороших  кардиохирургов.

     – И  кто  же  это?..

.    – Железнов  Петр  Викторович.

.    – Он  у  вас  работает?..  У  него  же  своя  клиника.

     – Пока,  не  работает.  Подрабатывает,  но,  вроде,  собирается  перебраться  к  нам,  как  только  отстроимся  по  полной.  На  свою  клинику  уже  нашел  преемника.

     – Даже  так...  Можно  с  ним  переговорить?..

     – Конечно...  Правда,  сейчас  он  не  здесь,  а  у  себя  в  клинике.  И  у  меня  к  вам  просьба  –  про  все,  что  от  него  услышите,  особо  не  распространять.  Мы  еще  не  готовы  к  конвейеру.

     – Хорошо-хорощшо...  Спасибо  за  содействие.  До  свидания.

     – Не  за  что.  До  свидания.

      Глава  8.

      После  второй  встречи  с  Кириллом,  Иван  Петрович  развил  бурную  деятельность.  Для  начала,  составил  список  всех  своих  знакомых,  которые  могли  бы  заинтересоваться  проектом  и,  одновременно, представляли  интерес  для  самого  проекта.  Отсеял  состоящих  на  действительной  службе.  С  ними  разберемся  позже.  Из  оставшихся  выбрал  тех,  кто  мог  в  любой  момент,  грубо  говоря,  откинуть  коньки.

      Начать  решил  с  самого  старшего.  Вернее,  самой  старшей.  Верочка.  Так  называли  ее  все  сотрудники,  с  какими  она  когда-либо  работала.  Ровесница  революции.  В  этом  году  Верочке  пошел  девяносто  третий  год.  Но  старушка  была  еще  очень  активная  и  шебуршная,  хотя  уже  начала  жаловаться  на  все  более  и  более  прогрессирующие  недуги.

      В  конце  тридцатых  годов,  она  попала  в  орбиту  спецслужб  и  работала  там до  тех  пор,  пока  не  вышла  на  пенсию.  Могла  это сделать  еще  в  1972  году,  но  дотянула  до  1982.  В  консультации  не  отказывала  и  после.  Обращались к ней  довольно  часто,  и  лишь  в  1992,  когда  развалился  СССР,  она  отошла  от  дел.  Очень  обиделась  на  всех  за  то,  что  смогли  допустить  такое  развитие  событий.

      Начинала  она,  как  ни  странно,  в  силовых  структурах  НКВД.  Во  время  войны,  большую  часть  времени  провела  за  линей  фронта,  добывая  разведданные.  До  Берлина  добралась  на  полтора  года  раньше  наших  войск  и  поработала  там  очень  основательно  и  продуктивно.  Два  раза  была  на  грани  провала,  но  выкрутилась.  Не  хуже,  если  не  лучше,  чем  Штирлиц,  в  случае  с  чемоданом  радистки  Кэт.  После  войны,  активно  работала  на  ниве  отлова  'своих'  потусторонних  коллег.  То  бишь – в  контрразведке.  Потом –  в  аналитических  отделах  КГБ,  различного  уровня.  Вырастила  целую  когорту  отличных  спецов.  Дотошных,  внимательных  и  очень  профессиональных.  Подчиненные  ее  одновременно  и  боялись,  и  любили.  Но даже  те, кто  не  любил,  уважали.  Она, и  после  выхода  на  пенсию,  довольно  часто,  постреливала  в  тире  Конторы.  А  кроссы,  вроде,  бегает  и до  сих  пор.  Вот,  к  такой  старушке,  и  отправился  Иван  Петрович,  в  первую  очередь.