Текст книги "Дети Солнца. Во мраке дня (СИ)"

Автор книги: Евгений Семыкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Однако люди, на которых ещё с детства говорили ровняться родители, защитники Родины, не внушали мне должного доверия, и вообще, их внешний вид меня, мягко говоря, смущал. Во-первых, это отсутствие запасных магазинов при наличии разгрузочного жилета, что немного странно, хотя это и можно списать на экономию патронов. Однако наличие огромных рюкзаков, за их спинами, к тому же набитыми под завязку, объяснить было сложно. Ибо патруль, должен быть на легче, мобильная единица, а у них огромные рюкзаки, для огромных переходов, если там конечно еда.. Ну а во-вторых, их было всего двое, и это тоже довольно-таки странно. Не бывает так.

В общем говоря, ко мне в голову начали закрадываться не хорошие мыслишки по поводу этих двух. Древаль же был на удивление спокойным. И я его понимал, человеку уже хотелось тишины и спокойствие, какой-то защищённости.

Однако близилась ночь, а до площади оставалось ещё достаточно далеко, к тому же путь преграждал мусор, брошенные машины и автобусы. Поэтому наши камуфляжные друзья решили зайти в одну из заброшенных квартир. О том, что здесь умерли прежние хозяева, а теперь мы вломились в их квартиру, я старался не думать. Конечно, во всяких духов и приведений я не верю, но всё равно какое-то чувство странное присутствовало.

Нам предложили спать на кроватях бывших хозяев, однако мы не решились. Они были какими-то холодными, пугающими, поэтому мы решили стянуть на пол нижние матрасы и лечь на них, укрывшись тёплыми одеялами, лежащими в комоде. В общем и целом мы не плохо устроились, вполне можно было прилечь и отдохнуть.

Военные сказали лечь и спать, желательно ни о чём не думать, покараулят они по очереди вдвоём, поэтому можно было спокойно спать, но не тут-то было. Мои мысли как обычно мне не давали уснуть. И как оказалось не зря.

Где-то в двенадцатом часу ночи, со стороны улицы начали раздаваться крики, а за ними лай множества псов. Я догадывался, что на улице кого-то настигла смерть. Прошло уже достаточно времени, чтобы оголодавшие и обозлившиеся собаки, позабывшие своих хозяев, начали нападать на людей. И по-видимому, комендантский час на улицах города это не просто прихоть, а необходимость, потому что на улице порой было очень опасно.

Я открыл глаза, только после того как глухой хрип раздался уже под окнами нашего дома. В свете не яркой луны, глаза не привыкшие к темноте не различали ничего, кроме неясных контуров, которые мало о чём могли поведать, из-за слабой ряби в глазах.

Военные среагировали куда раньше меня, и к моменту моего пробуждения, они уже по всей видимости, выбегали из подъезда. Оружия я вокруг себя не обнаружил, значит, они его с собой забрали.

Мне не давали покоя огромные сумки бравых вояк, что-то здесь было не так, возможно мне было просто любопытно, а может быть, я беспокоился о нашей безопасности. Так или иначе, я решил проверить содержимое самой большой.

Осторожно перебежал по комнате, встал на коленях перед лёжанкой военных, и подтянув к себе сумку стал её укрывать. На весь этот шум среагировал проснувшийся Древаль.

– Рамштайн, – позвал он меня. – Ты зачем у них по сумкам шаришь? Закрой быстро!

– Да блин, меня смущает их размер, не должны быть такими большими сумки у патрульных, не должны. Что-то здесь не так, – бормотал я.

– Завязывай а, даже если и так, это их дело. Пусть они доведут нас до места, и пускай они несут с собой что хотят, меня это не колышет. Ложись спать, и оставь всё, как было.

Но я не слышал своего друга, открыл сумку, и запустив руку в темноту достал оттуда свёрток. На нём было что-то написано, двухзначная цифра похоже, в темноте я не мог разобрать. Я развернул сверток, внутри лежал бумажник, за ним паспорт, часы и что-то ещё. Но это было не самое страшное, на многих вещах из свёртка имелись запёкшиеся пятна крови, а вот это уже меня настораживало.

Достав ещё несколько свёртков и изучив их содержимое, я понял, что абсолютно все вещи в этой сумке были испачканы кровью. А таких свёртков было предостаточно, что наводило на не хорошие мысли.

– Ну что Древаль, – обратился я к другу рассматривая в руках большой нож с красивой гравировкой из очередного свёртка. – Ты дальше с ними пойдёшь?

– Базару ноль, Рамчик, надо сваливать отсюда, пока они не пришли.

Но сказанные слова, прозвучали слишком поздно. Только я кинул взгляд в сторону выхода, как там уже стояли наши попутчики. У обоих в руках автоматы, пока что стволы были направлены вниз, но как мне казалось, вскоре на мушки должны будут попасть наши головы.

– Не хорошо лазить по чужим сумкам, – сказал один из них. – Мама в детстве не учила?

Оценив ситуация, я понял, что расклад явно не в нашу пользу. Правда у меня руке был довольно не плохой нож, однако против пули он мне мало чем поможет.

Но нужно было действовать иначе, жизни наши, могли оборваться здесь. Когда один из военных начал открывать рот, собираясь сказать очередную фразу, я метнул нож в сторону проёма. В принципе шансы равнялись 5050, хотя бы на то, что нож достигнет цели остриём вперёд. Ну а то, что лезвие вонзилось вояке в живот, я кроме как чудом, ничем больше назвать это не мог.

Автомат выпал из в мгновение ослабших рук солдата и брякнулся на пол. В тот же момент Древаль бросился вперёд, схватившись руками за цевьё и приклад автомата второго солдата, между ними завязалась ожесточённая борьба, сменяющаяся порой чередой мощных ударов, причём как с одной, так и с другой стороны (Древаль занимался самбо).

Между тем я на четвереньках пополз к упавшему на пол автомату. Моя ладонь уже обхватило цевьё и я был готов подтянуть к себе автомат и решить исход этого боя, но не тут то было. Мгновение спустя я получил сильный удар ногой в лицо, из-за чего меня повело назад, и я упал на спину. Как оказалось, военный с ножом в животе, опёрся на дверной проём, и был вполне опасен.

Тем временем, правой руке Древаля удалось добраться до спускового крючка, и он не долга думая вдавил на спуск. Длинная очередь прошлась по полу, задела потолок и частично задела и без того раненого солдата, лишив его головы.

Мощнейший звон поразил мозг, мне хотелось вжаться в пол, от ужасающего грома, будто сам Зевс-громовержец ударил своим молотом рядом с моим ухом. Я обхватил голову руками, инстинктивно защищаясь от опасности.

Между тем, второй солдат прижал Древаля к стенке, приставив автомат к его горлу, и начал его задушить. Древаль вмиг покраснел, и жадно старался вдохнуть воздух. Я попытался встать, голова сильно кружилась и болела, кровь из носа попадал в рот и на одежду, дезориентируя и сильно мешая. Однако я упрямо шёл к стене. Уже в двух шагах от боровшихся людей, я взял с маленького журнального столика вазу, и наотмашь ударил её солдата, после чего тот сразу же рухнул на пол.

Древаль, освободившись от удушающего захвата и кашляя, упал на пол. Я присел рядом у стены, вытирая рукавом кровь с лица. После того как действия адреналина кончилось, гематома на лице начала отдавать тупой болью, а звон в ушах перекрывал все остальные звуки.

Мы просидели, молча несколько минут, переваривая внутри себя всё то, что сейчас произошло.

Древаль сидел на коленях, он выставил руки перед собой, они сильно тряслись, да и сам он выглядел жутко испуганным. Я наверное выглядел так же. На лбу обильно выступил пот, меня всего трясло. Перед моими глазами был лишь мой друг, и два тела лежащих в крови. Двое человек, которых убили мы. Убили… Вот они были, двое человек… жили, хоть и плохо жили, но я убил, прервал жизнь. Убил… Я дрожащими руками схватился за ворот своей рубашки, но пальцы предательски дрожали, и я не мог просто расстегнуть верхнюю пуговицу. Нервным движением я разорвал её, достал из под одежды нательный крестик, прислонил к губам и начал шептать. Я не помню что и как я говорил, это было нечто, бессвязные слова, почти никак логически не связанные, лишь Господи, прости, прости…

Мне было жутко страшно. Голова тут же воспроизвела страшные картинки ада, в который я теперь должен был попасть. Смертоубийство, великий грех, грех… Боже, как же страшно. Теперь умирать страшнее, зная что в конце тебя ждёт огненная бездна и страданий.

В груди жгло, от страха. Страха расплаты, отмщения… Сердце всё ещё бешено колотилось, казалось, что оно прожжёт в моей груди дыру. Я прислонился к стене, и будто медленно таял, сползая по ней. Не знаю, сколько времени мы просидели так. Шок, это штука такая. Может час, а может и десять минут.

Первым нарушил молчание Древаль.

– Ну и что теперь будем делать? – спросил он меня. – Я думаю, нужно сообщить их начальству…

– Да? – возразил я. – И что ты им скажешь? Мы убили двух ваших людей во время комендантского часа, когда мы ночевали в одном доме, потому что они вызвали у нас подозрения?

– В смысле? Они же мародёры? Они нас пытались убить нас!

– Да? А ты это докажи! Они сейчас сила, армию наверное и держат, только тем, что им разрешают бесчинства и беспредел творить! Не понимаешь что ли? Армии перед штурмами всегда стимулировали тем, что они смогут грабить и убивать. Здесь такая же система. Лучше армия иногда мародёров, чем армия разбойников и грабителей.

– Дела, – протянул Древаль. – И что же нам делать теперь? Вернёмся в общагу?

– Наверное, придётся возвращаться, сейчас осмотрим их сумки и пойдём обратно.

В сумках были только ценности, кружки, шкатулки, портсигары, в основном именные и дорогие даже в пост апокалипсическом мире. И лишь где-то внизу мы нашли блок сигарет, «Winston» кажется. Ещё там обнаружилась бутылка хорошего виски, ну и по мелочи, консервы, сухарики.

Тем временем на улице происходило что-то непонятное. Хоть на дворе и была ночь, через окна со стороны улицы пробивался тёплый жёлтый свет. Я подбежал к окну чтобы посмотреть, что же там происходит.

Всё улицу заполнили люди, огромная толпа, которой не было видно конца и края, словно полноводная река одни двигались в сторону ближайшей военной части, находящейся в черте города. В руках у людей были какие-то самодельные факела, грабли, лопаты, топоры. Огнестрельного оружия не заметил, хотя может оно и есть.

– Что это? – спросил Древаль, с ошарашенными глазами смотрящими в окон.

– Это друг мой, голодные бунты, – сказал я, ужасаясь собственных слов. Конечно, в России не всё было хорошо и благополучно, но голодные бунты, термин времён средневековья. О таком, даже этим утром я не мог и подумать.

«Мы живые, мы очень хотим есть. Мы живые, мы очень хотим есть!» – раздавалось на улице, толпа скандировала и топала, двигаясь по улице.

– Так, давай-ка уйдём отсюда да поскорее, – сказал я, вставая. – Автоматы не бери, это улика, действующая против нас. Возьмём только продовольствие. Пошли.

Мы собрались и покинули злосчастную квартиру, быстро спустились по лестнице, но перед подъездной дверью остановились. Древаль прильнул к ней ухом и стал вслушиваться в происходящее снаружи. Я сразу же хотел спросить, что он услышит сквозь толстую металлическую дверь, но потом передумал, это ведь Древаль.

– Ну что там? – не выдержал я через третью минуту.

– Там люди, много, – сказал он через плечо с серьёзным видом, и вернулся к своему важному занятию.

– Да ладно, Влад, это из окна было видно, – осадил я друга. – Давай уже, выходим.

Мой товарищ приоткрыл дверь, и выглянул на улицу. Вдруг за край двери кто-то схватился, и резко дёрнул её. Древаль, державшийся за ручку полетел следом, а я остался стоять, посреди подъезда у всех на виду. А передо мной, сразу у подъезда стояла люди. Много людей, в руках подручные предметы, превращённые в оружие. Палки, кухонные ножи и остальное.

– Кто такие? – спросил грозный лысый мужик с бородой. – Солдаты что ли? Дезертиры?

– А с чего вы это взяли? – сказал Древаль, лежащий на земле.

– Кто же ещё будет прятаться в пустом брошенном доме, кроме как не дезертиры? – снова спросил он.

– Нет, мы из Школы Космонавтики, мы прятались, – сказал я.

– Ах да, тогда свободны, – ответил он, и указав рукой по направлению к главной улице произнёс. – Вперёд!

Мимо нас проносилась толпа, несколько сотен людей, кто-то смотрел на нас, а кто-то просто проходил мимо, а ты так и остались стоять, в тех же позах не знаю, двигаться или стоять. Когда наконец все люди из окрестных домов оказались на главной улицу, под окнами противоположной стороны дома, мы решили уйти.

– Давай, Древаль, вставай скорее, идём, пока ещё кого-нибудь не встретим, – сказал я, помогая другу встать.

Мы не стали следить за тем, что произойдёт дальше, а взяв руки в ноги, помчались в сторону нашей школы. Однако, нам всё же пришлось покинуть безлюдные дворы, и выйти на главную улицу, по которой всё ещё двигалась толпа людей. Вы влились в неё, пытаясь пересечь поперёк.

Вдруг где-то сзади раздалась автоматная очередь. На мгновение толпа остановилась, и мы вместе с ней. Затем раздалась ещё одна, уже громче, по-видимому, пулемётная. В одночасье, толпа начала двигаться, в разные стороны, расталкивая и отпихивая всех на своём пути. Мы уже не могли двигаться в прежнем направление. То и дело я ощущал толчки в плечё, и в спину. Несколько раз сбивался, терял из виду Древаля, который тоже находился в такой же ситуации.

Вдруг выстрелы раздались совсем близко. Я крутил головой, не мог понять, где свои, где чужие и вообще кто есть кто. Вспышки то появлялись, то исчезали в окнах близлежащих домов, на чердаках, в кустах у обочины. После одной из очередей из шеи человека, шедшего рядом со мной, прямо на меня брызнула кровь.

Вдруг меня схватили за рукав, и точно выдернули из толпы. Этом был Древаль, он выбрался сам, и теперь помог мне. Я вытер кровь у раковом и мы побежали в сторону озера.

Миром правит безумие. Будем бороться с ним?

Или присоединимся к нему?

Эшли Брильянт

День 7

«В трёх соснах»

Обратно мы шли намного быстрее, чем шли сюда вчера, хотя теперь у нас за спинами были рюкзаки. Нас подгонял страх, страх неотвратимого наказания. Мы не чувствовали вины, потому что защищали свои жизни. Однако нам было страшно.

И лишь нож, которым я убил первого в своей жизни человека, холодил мою поясницу и предавал немного уверенности.

По пути не было ничего интересно, с Древалём мы не о чём не разговаривали. Нет, не игнорировали друг друга, и не обиделись, просто не хотелось. Сейчас каждому нужно было побыть наедине со своими мыслями.

Кое-что странное, произошло только на повороте, рядом с фруктовым павильоном. Чуть впереди, я заметил фигуры. Я мог определённо сказать, что это не военные, они шли цепочкой, охватывая полностью дорогу и ещё метра три четыре в сторону обочины. Они что-то искали. Их было человек десять, может больше, многие то и дело скрывались за деревьями, из-за чего точно сосчитать всех было нельзя.

Это не могли быть люди из ШК. Почему? А зачем им идти сюда? Ваню мы с лекарствами отправили, бежать здесь не далеко, диких зверей раньше не наблюдалось, сейчас конечно может что-то и изменилось но вряд ли. Кто же это тогда?

Мы с Древалём решили идти прямо к ним. С одной стороны бежать не куда, и глупо. А с другой стороны, если это не военные, тогда кто? Это меня весьма интересовало, поэтому мы и решили идти вперёд.

До чего же я удивился, когда увидел в десятке метров от себя Горева, чуть левее Джорджа, правее Абрама, здесь были все наши друзья. Вот что меня поистине удивило сегодня. Цель их присутствия здесь было только одна и она очевидна. Они искали нас. Но зачем?

– А вот и они! – не вытерпел Шиша, когда мы были только в метрах пяти друг от друга. – А мы вас тут ищем ходим! Вы где были? Договорились же, чтобы вы принесли лекарства как можно раньше!

– Чего ты орёшь то на нас? – возмутился Древаль, он был зол, видимо ещё не отошёл от ночной заварушки. – Мы Ваню отправили обратно с лекарствами, ещё вчера днём!

– В смысле? – не понял Кирюша. – Какой Ваня? Никто не приходил!

– Хотите сказать что он не смог пробежать десять километров по прямо до ШК? Он здесь что, в трёх соснах заблудился? – не понимал, почему они на нас наезжают я.

Получался отличный расклад. Ваня с лекарствами где-то потерялся, мы идя со своей стороны никаких его следов не нашли, они тоже. Где он тогда? Не было всё так просто, не мог он заблудится, двигаясь по прямой.

– Ну и где он тогда? – спросил Саня Терешков.

– А что вы нас-то допрашиваете? Нам самим не сладко пришлось, мы его отправили, а дальше уже не знаем, что с ним случилось, – сказал Древаль.

– А лекарства? Вы нашли лекарства? – спросил я.

– Да, уже нашли и отправили, ещё вчера вечером, нужно было несколькими группами идти. Почему то Ден доверился вам, и чуть не поплатился, – сказал Абрам.

– Ты напрашиваешься? – не унимался Древаль. – Хочешь сказать, это мы в чём-то виноваты? Мы что, огрели его по голове и бросили в канаву или что? Чего вы добиваетесь.

– Не могу не нарадоваться, что именно в час общего горя и смятения, мы на столько дружны, – прозвучал голос откуда-то из сгоревшего павильона.

Мы все разом повернулись на звук голоса. Из покрытых гарью, откуда ещё совсем недавно вырывалось пламя, окон на нас смотрели стволы охотничьих ружей. Пять единиц стрелкового оружия, две или три «Сайги», остальные идентифицировать было сложно. А с другой стороны, какая разница из какого оружия вылетит пуля?

– Эй, эй, – сказал Горев выставляя ладони вперёд. – Спокойно! Это что ещё за факи-хуяки?

– Молчать! – вновь приказал грозный голос. – И без резкий движений.

Из выбитых дверей стали выходить люди, старики, не дряхлые ещё, им всем было лет по пятьдесят шестьдесят. В общем, держать в руках оружие ещё могли, и делали это с завидным успехом. Люди в павильоне всё ещё держали нас на мушке, значит их уже как минимум больше десятка. Пятеро там остались, пятеро вышли и продолжали прибывать.

Тот что был постарше и держал в руках двустволку, перекинутую через плечо, взял слово, видимо главный.

– Вытаскивайте из своих сумок всё съестное, воду и медикаменты, и сложите кучкой вот здесь, – сказал он указывая стволом ружья перед собой.

– Вы чего беспредел то творите? Кто вам дал право? – спросил возмущённо Джордж, мой еврейский друг не очень охотно расставался со своим имуществом.

– Вот это, – ответил старик, подняв вверх своё ружьё. – И желание жить! Вы то молодые, найдёте способ жизни…

– Вы старички тоже не промах, – перебил его Горев. – И что? Вы выстрелите в меня из-за банки тушенки?

Ствол ружья повернулся в сторону Горева, после чего он, обомлев и не ожидая такого, нервно сглотнул. Я был поражён, что за какие-то семь дней, люди настолько изменились и оскотинились. Я просто не мог поверить в происходящее, совсем недавно, я разочаровался в тех, кто по долгу своему должен был нас защищать. Вчера я убил, сделал то, чего думал никогда не сделаю. А сейчас вот такое.

– Давайте лучше отдадим им? Всё равно жизнь дороже.

Признаюсь честно, я не очень охотно расстался с целым блоком сигарет, бутылкой дорого пойла и несколькими банками тушёнки. Не подумайте, я не пью и не курю, просто за всё это, как мне подсказывало чутьё, можно было выменять много чего. Ведь зачастую привычки важнее здравого смысла, и заядлый курильщик сейчас всё отдаст за мачку сигарет. Даже сейчас, все мои курящие и пьющие друзья, чуть не упали от ёкнувшего сердца.

– Вот и отлично, – сказал второй старикан присевший на одно колено чтобы собрать наши уже бывшие вещи.

– Вы не знаете где наш друг? – спросил я, когда они уже решили уходить. – Он вчера вечером направлялся в сторону Школы Космонавтики и пропал? Вы случаем не знаете где он?

Все старики уже ушли в лес, видимо через чёрный ход в павильоне. Перед нами остались лишь двое стариков, при чём один из них, был безоружен, а другого двустволка. Они переглянулись, так многозначно, что мне показалось, будто они знают о ком идёт речь.

– Не знаю о ком вы, – сказал тот, что был с ружьём.

– Ну, может, вы посмотрите фотографию? – спросил Терешков, в его бумажнике хранилась небольшая фотография, на которой были всего его школьные друзья, среди них был и я, и Ваня и многие другие.

– Дай сюда сумку Ильич, иди, глянь, кого они там ищут, – сказал старик, перенимая сумку с нашими вещами. – А вы без глупостей, заряд дроби в грудь, наверное, из вас получить никто не хочет.

Ильич, если верить тому, что сказал их предводитель, осторожно подошёл к Сани, и как только он наклонился чтобы получше разглядеть лица на фото, Терешков обхватил его горло рукой и надавив на него сказал:

– На землю! Ружьё на землю!

– Отпустите его, у него сердце больное, он два инфаркта перенёс, сжальтесь! – сказал старик. – Вот ваша сумка, забирайте. А в ружье даже патронов нет!

– Пни ружьё ко мне!

Старик пнул своё ружьё, которое перекатилось почти к Саниным ногам. Толкнув Ильича в спину, он быстро поднял оружие, и «сломав» пополам удостоверившись, что оно не заряжено бросил обратно к ногам пожилых людей.

– Простите нас пожалуйста, мы не собирались сделать вам что-то плохое, нам только были нужны припасы, – буквально залепетал в своё оправдание старикан.

– Где наш друг? Где тот, кого я показал на фото! – не унимался Терешков. – Вы ведь знаете, что с ним случилось?

– Где он сейчас мы не знаем, только примерно. Единственно, что мы видели, это как его собаки загнали в промышленную зону, где-то там, на цементном заводе. Нет, нет, он жив его отбили от своры, но не мы. Группа людей, как сказать группа, даже целый караван наверное, женщины и дети в основном, мужчин поменьше. Собаки убежали, а они его взяли с собой, если мы правильно поняли, он был без сознания. Но где он сейчас мы не знаем.

– Куда они направлялись? Эти люди, куда они шли?

– Этот караван один из многих, направляющийся в Красноярск.

– В Красноярск? – переспросил я. – Зачем?

– Говорят, что там удалось наладить систему снабжения продовольствием из деревень, а здесь то даже на резервных складах вся тушёнка кончился, скоро голодомор начнётся, а уходить уже поздно будет. Сейчас все у кого есть силы идут в Красноярск.

Мы распрощались с пенсионерами, отдалим им их ружьё, забрали свою драгоценную сумку и направились обратно в школу. На обратном пути, я чётко определил для себя, что тоже пойду в Красноярск. Я не шёл туда за Ваней, хотя и планировал попутно поискать его там. Я шёл туда в больше мере за надеждой на жизнь. Еды здесь не было и не будет, и шансов выжить тоже. А миллионный город, мог помочь мне продержаться на плаву, пока этому бреду не придёт конец.

– О чём думаешь? – спросил меня Денис, когда мы поравнялись с ним.

– Я думаю о том, во сколько мне выйти, сегодня вечером или завтра утром, – просто ответил я, не собираясь ни от кого скрывать, что я ухожу в Красноярск, а если кто-то увяжется со мной, он к лучшему, больше шансов выжить по дороге.

– Да? – без эмоций спросил Денчик. – Я тоже собирался уходить, но не знаю, у меня здесь девушка, да и вообще, как – то боязно… Может ещё всё утрясётся? Наладится?

– Хочется в это верить, но вряд ли уже мир будет прежним, прошла уже целая неделя, а становится только хуже.

Ты никогда не пересечёшь океан,

если не наберешься смелости, потерять из виду берег.

Христофор Колумб

День 8

«Рубикон»

Идти я решил всё же с утра. Поразмыслив, я понял, что было бы желательно дойти до Красноярска в течении светового дня, ночевать по дороге будет особе не где. Да даже и найдётся свободный дом, он совершенно очевидно будет занят, ведь кроме нас, в Красноярск пойдут ещё тысячи человек.

Мало того, ночью не хотелось бы нарваться на диких зверей, они и раньше здесь бродили, всё-таки город стоит среди сибирской тайги.

Согласились пойти в Красноярск не многие. В основном говорили, что подождут ещё немного, кто-то просто говорил нет, в общем, они боялись. Боялись решать, принимать решения. Попав в сложную ситуацию, в которой всё зависит только от них, в ситуации, в которой никто не поможет, они предпочитают ждать помощи. Но вскоре наступившие тяжёлые времени будут убирать, и карать лишних, естественный отбор.

В моей команде было не много человек. Помимо меня там были Джордж (настоящие его имя Георгий, но для удобства он звался Джорджем), Абрам или как его сокращённо называли некоторые Абра, третьим был Артём Горев, как то получилось так, что ему прозвища не было дано, и для всех он был и есть просто Артём. Ещё с нами пошёл уже известный вам Древаль, ну и последним был Дравдин.

Что же касается остальных? Терешков тоже собирался идти с нами, но он в итоге решил собрать группу побольше, накопить припасов, дождаться выздоровления некоторых больных и тоже отправиться в путь, мы сговорились, потом встретиться в Красноярске. Конечно, это было мало выполнимое обещание, но попробовать я всё же собирался.

Накануне вечером я специально лёг пораньше, взятая у Кирюши и заранее собранная походная сумка уже стояла у входа. В ней были вещи, сменное белью, вторые джинсы всё по минимуму, только самое необходимо. Лапша, консервы, трехлитровых бутылки с водой.

Этим же вчерашним вечером я предупредил всех кто идёт о том, что утром никто никого ждать не будет. Выход ровно в семь часов утра, можно проснуться раньше, приготовиться, а вот позже никак нельзя. Нужно было в любом случае приучаться к дисциплине.

И не поверите, все кто хотел идти, встали рано утром, и были как огурчики. Человеческий организм вообще странная штука, да, без спорно, когда нет ни необходимости, ни надобности человек погрязает, и буквально утопает в собственной лени и становиться беспомощным. К русским это относится в большей степени, даже из под плётки, он ничего не будет делать а будет пить, развращаться, и никакие сухие, антитабачные законы не помогут. Такова натура русского народа, его сущность, мы любим отдыхать, и считаем это своим правом когда нет опасности или надобности. Но когда наступают тяжёлые времена, он сам начинает всё понимать и делать, активно действовать.

Я раньше в это не особо верил, эта теория не была по сути ничем доказан, однако, когда люди которых я знаю как облупленных, которые никогда за два года не изменил своим привычкам, всегда встающие ближе к десяти одиннадцати часам, вдруг сами, без будильников (ибо их просто не было) встали и вместе со мной уже были готовы выдвинуться в путь. Да, катаклизмы, опасности сильно меняют людей, однако русские, великий народ, и дар у нас великий.

Мои товарищи, полностью экипированные и готовые выйти в любую секунду, зашли ко мне, когда я ещё только натягивал куртку. Мне пришлось поторопиться, но и я через минуту уже был полностью готов.

К моему удивлению не поленились встать, чтобы проводить нас в путь многие из курсантов школы, оно и понятно, делать то не чего. Поглазеют немного на «этих идиотов» (я имею в виду нас) и вернутся по своим комнатам, снова улягутся спать. Ну а мне были неприятны лишни глаза, не любил я всеобщего внимания, не знаю почему. Я умел говорить со сцены, я мог быть неплохим оратором, но когда кто-то наблюдал за моими действами, мне становилось не по себе.

Как только мы вышли за пределы здания, краем глаза я увидел, как все сразу же стали расходится, и в одно мгновение холл школы стал пуст. Однако через минуту я стал замечать курсантов у окон, они смотрели на нас не сводя глаз. Почему? Одному Богу известно, может потому что мы их надежда на спасение? Если мы не вернёмся с помощью, то они погибнут.

Уже через две минуты мы вышли за территорию школы, начали набирать темп ходьбы, как вдруг у нас за спинами раздался крик, и принадлежал он очень знакомому нам человеку.

– Пацаны! Пацаны! Стойте! Подождите меня! – кричали нам в спину. – Да постой те же!

Обернувшись я увидел бегущего к нам Денчика Шагеева. Он добежал до нас запыхавшийся, не мудрено устать, когда кричишь при беге. Он полностью сбил дыхание.

– Ты чего? – спросил его я.

– Да я это, подумал, ну и решил, в общем, я с вами, – говорил он хватая ртом воздух и делая большие паузы между фразами. – Сейчас, только отдышусь, и пойдём.

– А раньше почему не подумал? Мы сейчас теряем время, нужно до темноты хотя бы до Сосновоборска дойти, – сказал я.

– Да я, что-то сначала не подумал, а потом лежу, думаю, наверное, всё-таки с вам пойду, ну и вот, собрался я, и за вами побежал, – говорил он пытаясь отдышаться.

Теперь же наша команда стала состоять из семи человек. Мы дали Денчику минуты, чтобы он восстановил дыхание и после этого пошли дальше.

Картина на дороге значительно поменялась за последний день, и если я правильно понимал, это всё из-за массового исхода жителей Железногорска. По пути мы не встретили ни одной целой машины. Практически у каждой разбиты стёкла или открыты двери, багажник. Некоторые были обгоревшими, причём цели поджигателей мне были не ясны.

По дороге мы находили кучи мусора, банки от консервов, пакеты от китайской лапши и другая тара от продуктов долгого хранения. Однако чем дальше мы шли, тем меньше становилось мусора, и постепенно мы стали замечать то с того края от дороги, то с другого небольшие холмики. Не на всех были кресты, поэтому мы не сразу поняли, что это могилы. Да, это были могилы. Их становилось всё больше с каждым пройденным километров. И уже ближе к КПП, умерших по дороге, перестали хоронить, просто относили под деревья или в кусты, сбрасывали в обочины, где было поглубже, да там и оставляли.

И с каждым часов по дороге становилось всё тяжелее идти, и даже не из-за осознания того, что ты идёшь буквально по алее из трупов, а из-за ужасного запаха, который начинал появляться. Да и страху прибавляло осознания того, что куда гниющего мяса привлечёт медведей, бродячих собак и хрен знает кого ещё.

Одно радовало, до КПП оставались считанные километры. Когда солнце пересекло полуденную черту, наши усталые ноги брели уже в районе «Светофора», а по правую руку тянулась широкая лента реки, отгороженная от нас колючей проволокой.

Кстати сказать, снаружи «Светофор» не выглядел каким-то разграбленным, подвергшимся мародёрства. Однако это только снаружи, уже внутри виднелись люди, лежавшие на полу и не двигающиеся, видимо серьезно пострадавшие в давке и забытые здесь своими товарищами.

Обессиленные люди не способны были, противостоят силе толпы, их просто сбивало с ног, а потом затаптывало сотнями пар ног. Ужасная смерть, причём обвинить самих людей в давке нельзя. Каждый думает, что от того, что он будет немного напирать на соседа, а в итоге получалось как всегда.

Наконец, к двум часам дня мы наконец-то дошли до нашей желанной цели. Но мы не ожидали там увидеть того, чего увидели. Оно было пустое, здесь не было никого. Лишь несколько одиноко лежащих трупов у входа в здание КПП и недалеко от остановки.

Это естественно немного настораживало, похоже, что мы опоздали и теперь отставали от основного потока людей как минимум на день. А это значит, что нам придётся нагонять, уставать, и голодать. Потому что, идя следом за многотысячной толпой, мы вряд ли сможем найти себе еды.