Текст книги "Осень без любви"
Автор книги: Евгений Рожков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
– Много денег нужно?
Заведующая показала смету на ремонт. Широкин внимательно просмотрел бумаги. В колхозе, когда он еще работал завхозом, ему не раз приходилось составлять смету, поэтому в бумагах он быстро разобрался. Смета была составлена толково.
– Никто вам этих денег не даст, – нахмурившись сказал Демьян. – Какой резон тратиться, когда здание будет сноситься. Но вы начинайте ремонтировать, завтра деньги будут.
Демьян повернулся и пошел на улицу, а оторопевшая заведующая долго стояла посреди кабинета и не знала, что ей делать.
Широкин зашел в сберкассу, снял со своей книжки нужное количество денег и перевел их на счет детского садика. На следующий день там приступили к ремонту, а через полмесяца Гришутка стал ходить в чистенький, отремонтированный поселковый детский садик, который назывался именем чукотского веселого, счастливого, сказочного человечка-божка «Поликеном».
Вскоре Демьян Касьянович устроился на работу. Поступил он в центральную котельную кочегаром. Работа была не из легких, но зато и заработками не обижали. Назад, в колхоз, он не поехал: стыдно было перед людьми за свои проделки.
Жил Демьян все так же в маленьком зеленом домике на краю поселка. Начальство на новой работе обещало годика через два дать ему хорошую квартиру.
В воскресные дни, когда у Демьяна был выходной и Гришутка не шел в садик, они частенько уходили в тундру. В последнее время стояли погожие, солнечные дни. Тундру слегка припорошило снегом, выжженная жарким летним солнцем трава на белом фоне поблескивала золотисто и вроде даже счастливо. Воздух был чист и от легкого морозца приятен. В прозрачной, бесконечной синей дали белели островершинные сопки. В горах Анадырского хребта давно выпал снег. Там, в диких каменистых ущельях, на вершинах гор и сопок копился холод, который вот-вот должен был обрушиться в долину, на реки и озера, на залив и само море. Тогда море скует многометровым льдом и занесет снегом по самые крыши домов в поселке. Земля под ногами была еще мягковата и пружинила, как губка.
Демьян ходил с Гришуткой по тундре, срывал жесткую сухую траву, чистую, уж вымытую долгими дождями от въедливой копоти некогда горевшего торфяника, и говорил задумчиво, с чувством:
– Вот померла трава от жары летней да холодов осенних, а корни-то остались, весной корешки прорастут и опять травка зазеленеет. Все дело, Гришутка, в корешках, от них правильная жизнь идет.
– Дядя Демьян, дядя Демьян? – лупая большими голубыми глазами, спрашивал с верой и надеждой пятилетний Гришутка. – А весной папа мой из могилки вылезет?
Демьян крякал, мычал что-то невразумительное, смотрел на белеющие вдали сопки и сильно, в забывчивости, сдавливал ручонку мальчишке. Гришутке было больно, но он не отдергивал руку, будто все понимал.
1+1=2
После звонка второклассники стайкой бегут вниз по лестнице в раздевалку. Они машут руками, портфелями, шумят, толкают друг друга, смеются – рады окончанию уроков.
– Осторожно, не упадите на лестнице! – вслед предупреждает учительница Вера Антоновна, полная, довольно высокого роста женщина в больших роговых очках.
В раздевалке, толкаясь, смеясь, мешая друг другу, девочки и мальчики одеваются и идут к выходной двери, возле которой стоит Вера Антоновна с пуховым платком, накинутым на плечи.
Дверь поскрипывает, когда ее открывают и закрывают, холод врывается белыми клубами и оседает невидимыми капельками прозрачной воды на стенах.
– Хорошо завязали шарфы? – спрашивает учительница у своих учеников.
– Завязали! – вразнобой кричат они.
– Ребята, на улице сегодня холодно, сразу идите домой. Слышите, девочки, вас больше всего касается. Вы любите поговорить.
Восьмилетняя Лена Соловьева, худенькая, невысокого росточка, с грустинкой в глазах, шла вместе с Таней, своей подругой. Они жили в одном доме. Вместе с ними шли Оля и Кира из соседнего дома.
Подруги в цигейковых шубах, меховых шапках, закутанные платками и шарфами так, что видны только глаза в узкие щели. Ранцы с учебниками и тетрадями у них за спиной – удобно, а главное – теплее.
На улице девочки пытаются сказать что-то друг другу, но рты у них завязаны и ничего нельзя разобрать, и это смешит.
Дует холодный, северный ветер. В городе ветер почти всегда дует с севера – там море.
На востоке, в седой мгле стыни, видно огромное малиновое пятно – это солнце. Оно только взошло и скоро вновь скроется за горизонтом. Зимой на Чукотке дни бывают совсем короткими.
Девочки осторожно перебегают улицу, по которой снуют машины. Снег на дороге напоминает густо сваренную манную кашу. Рядом магазин, где продают хлеб, мясо, сгущенное молоко и другие продукты. Здесь девочки всегда останавливаются, собираются в кружок и шепчутся о чем-то. Мальчишки обычно начинают бросать в них снежки.
Сегодня так холодно, что девочки, помня наказ учительницы, не задерживаются. Оля и Кира идут в одну сторону, а Лена и Таня – в другую. Девочки на прощание машут друг другу руками.
От сильного мороза все вокруг белое. Толстый слой изморози на стенах домов, проводах электролиний, строительных кранах, столбах.
Больше всего у девочек мерзнут руки и колени.
Лена и Таня торопливо вбегают в подъезд своего дома. Таня живет на четвертом этаже, а Лена на втором. На лестничной площадке второго этажа девочки останавливаются, распутывают друг другу шарфы, чтобы можно было поговорить.
– Ты чем будешь заниматься, когда сделаешь уроки? – спрашивает Таня.
– С Павликом сидеть, – отвечает Лена.
– Разве с ним нужно каждый день сидеть?
– Конечно, он же мой братик.
– Приходи ко мне.
– Я же не могу…
– А… Я уж забыла. – Таня смеется.
– Лучше ты ко мне приходи. Поиграем в больницу и школу, – говорит Лена, потом добавляет: – Я побегу домой, а то меня мама ждет, ей скоро на работу идти.
Таня поднимается по ступенькам выше, а Лена заходит в квартиру. Ее братик Павлик, большеголовый, рыженький карапуз, выскакивает из детской комнаты и бежит навстречу.
– Лена пиша! Лена пиша! – кричит он.
– Павлуша, не подходи, я холодная с улицы, – предупреждает братика Лена, торопливо снимая шубу и валенки.
Павлик нагибается и начинает ковырять пальчиком снег на валенке.
– Ну, что это за ребенок! – Лена отнимает у братика валенки. – Противненький шалунишка ты.
Девочка берет мальчика за руку и ведет на кухню, где стряпает мама.
– Пришла? – радостно спрашивает мама и улыбается приветливо и нежно. – Леночка, я опаздываю на работу, покорми потом Павлика. Он совсем мало ел. Борщ и котлеты в духовке, молоко в холодильнике. Когда будешь давать Павлику молоко, не забудь подогреть.
Мама моет руки, снимает фартук, идет в прихожую. Здесь она надевает шубу и шапку. В белой песцовой шапке-боярке она выглядит очень молодой.
Павлик бежит к маме, цепляется за шубу и хнычет. Мама наклоняется, целует его в щечку, говорит:
– Я схожу на работку и приду, а ты слушайся Лену. – И уж к дочери: – Покормишь Павлика, уложи его спать, в это время сделай уроки. Что сегодня получила?
– Четверку по арифметике и пятерку по чтению, – отвечает Лена с кухни.
Мама уходит, Павлик начинает реветь. Из глаз его текут крупные светлые слезы. Лена берет братика за руку и усаживает за стол на маленькую скамеечку, специально пристроенную папой к стулу. На этой скамеечке Павлику сидеть очень удобно.
– Борщ будешь кушать? – спрашивает у братика Лена.
– Неть, – отрезает тот и трет заплаканные глаза кулачком.
– Если не будешь кушать – не вырастешь.
– Неть, – повторяет, как заведенный, Павлик.
Мальчик, уже не плачет, а листает книжку, которая лежит перед ним. Увидев на картинке Бабу Ягу с метлой, говорит:
– Зубки тосит, а сама-то хохосит…
– Капризных Баба-Ежка ставит в угол, – пугает Лена.
Она наливает в тарелку борщ и ставит его у окна, чтобы быстрее остыл.
– Мальчика съела гокая Баба Яга, – сердито рассказывает Павлик, тыкая в картинку пальчиком.
Лена начинает кормить братика. Теперь он ест охотно и, выпучив глазки, рассматривает картинки.
– Расскажи про гуси-эбеди, – просит Павлик Лену.
– Жил-был мальчик с сестренкой, – начинает Лена. – Однажды братик не послушался сестричку…
Павлик ест, сосредоточенно слушает, как взрослые слушают очень важный рассказ, и неожиданно просит рассказать сказку про Петушка–Золотого гребешка. Лена вздыхает, но начинает новый рассказ.
Так, под словесный аккомпанемент Павлик съедает борщ, котлету, выпивает стакан молока.
– Яблочка дать? – спрашивает Лена.
– Все, не косю…
– Это витамины – надо.
Павлик сердито машет головой, нахмурившись, слезает со стула.
Хлопает входная дверь, Павлик стремглав бежит в прихожую, крича:
– Папа присел!..
Папа снимает шубу, проходит в ванную и моет руки. Павлик тянется к нему – просится на руки.
– Он сегодня совсем молодец, – говорит Лена. – Борщ поел, котлету и молоко выпил.
– Коросе!.. – ударяя себе по животику ручонкой, говорит Павлик.
– Молодец! – радостно восклицает папа и целует малыша в щечку.
– Тебе тоже молодесь, – отвечает Павлик и в свою очередь целует папу.
– Папа, он сказки любит. Я рассказываю ему и кормлю, и кормлю… – говорит Лена.
Все трое проходят на кухню. Девочка достает чистую тарелку из посудного шкафа и наливает в нее борщ. Движения у Лены осторожные, но уверенные – подает она на стол не первый раз.
Папа, держа Павлика на руках, начинает есть.
В прихожей звонит телефон. Папа нехотя поднимается из-за стола, идет с Павликом.
– Я же сказал, что бетон пойдет только на ростверг, – кричит он сердито в трубку. – Ничего страшного, на это есть электроподогрев. Нет, нельзя! Пообедаю и сам пойду на бетонный завод.
Папа возвращается на кухню, садится за стол, недовольно бурчит:
– Пообедать спокойно не дадут.
– Гокий дядя, – сердится и Павлик на позвонившего.
Папа и Лена смеются, смеется и Павлик, не понимая, что смеются над ним.
Папа очень добрый и ласковый, он никогда не обижает ни Лену, ни Павлика. Правда, иногда ругает их, но только тогда, когда они провинятся.
Папа работает прорабом на стройке. Он очень беспокойный и занятой человек. Папа строит новый город, а когда строят города, то работы всегда очень много. На работу отец уходит рано и возвращается домой поздно, когда Лена и Павлик уже спят. Зато в выходные дни он не разлучается с ними, но выходных почему-то очень мало.
– Наш Павлик любит в прятки играть, – рассказывает Лена. – Я вчера спряталась в шифоньер, так он целый час меня искал и не плакал…
Лена доедает борщ и отодвигает тарелку в сторону.
– Папа, можно я не буду второе?
– Опять капризы? Нужно обязательно съесть хоть одну котлетку.
– Я не хочу, я сыта.
– Сколько раз говорить, что нужно как, следует кушать? Мы же на Севере живем – организму требуется много калорий.
– Ты хочешь, чтобы я разжирела и стала, как тумбочка?
– От одной котлеты не разжиреешь, а наоборот – вырастешь.
– Папа, не угай Ену, – просит жалобно Павлик.
– Я рад бы ее не ругать, на она совсем меня не слушается.
Вновь звонит телефон. В прихожую теперь бежит Лена. Она снимает трубку и, подражая голосу взрослых, отвечает:
– Квартира Соловьевых. Это ты, Кира?!
Лена некоторое время молчит, внимательно слушает, что ей говорят, потом спрашивает у отца:
– Папа, Кира говорит, что в магазине продают мороженое. Можно мы с ней сбегаем и купим?
– Леночка, я сейчас ухожу. Меня люди ждут… потом мороженое в такой холод?!
Лена тяжело вздыхает и поясняет в трубку:
– Мне с Павликом сидеть, и потом папа говорит, что очень холодно.
Лена кладет трубку, возвращается на кухню, начинает убирать со стола.
К котлете она так и не притрагивается, и папа забывает заставить дочь съесть ее. Лена вспоминает, как месяц назад папа пришел с работы с большущим кульком.
– Неси быстрее в холодильник, а то растает, – сказал он, передавая кулек маме.
В кульке было мороженое. На Чукотке его продают килограммами. Папа взял тогда целых пять килограмм. Они держали мороженое в кастрюле в холодильнике и ели его очень долго.
– Вот бы и теперь много взять, как тогда, – говорит Лена. – Помнишь, папа?
– Позвони маме, может, она найдет время и зайдет в магазин.
Лена вытирает влажной тряпочкой стол, потом сухой и тогда только идет к телефону. Снимает трубку, набирает номер.
– Соловьеву можно? – спрашивает она робко. – Это ты, мама? Я тебя не узнала. Папа укладывает Павлика спать и скоро пойдет на работу. Ему уже по телефону звонили. В магазине мороженое продают. Мне Кира звонила и говорила.
Мама что-то поясняет Лене. Девочка хмурится и начинает притворно хныкать, потом кладет трубку, лицо ее становится печальным.
Папа выходит на цыпочках из детской комнаты.
– Павлик уснул, – говорит он и замечает, что Лена расстроена. – Что мама сказала?
– Она не может пойти, у нее много клиентов.
Мама Лены работает на почте: принимает телеграммы, ценные письма, переводы.
– Не отчаивайся, – папа гладит Лену по голове. – Мы что-нибудь придумаем.
Он достает из шкафа, где висит рабочая одежда, свою шубу, шапку, шарф и начинает одеваться.
– Папа, можно, когда проснется Павлик, мы сделаем шалаш?
– Какой шалаш?
– Обыкновенный, из ватного одеяла: два стула и на них ватное одеяло. Будем с Павликом в нем играть.
– Лена, ты уж взрослая девочка, и Павлик взрослый, придумайте другую игру. Учи его писать буквы, цифры. Ему ведь скоро в школу.
– Ему только два с половиной годика. Он уже знает буквы А, Б, О…
– Хорошо! Научи считать, в шахматы играть. Ты же умеешь.
Папа целует Лену и уходит. Он спешит, он всегда занят.
Лена подходит к окну и смотрит, как папа, выскочив из подъезда, торопливо семенит по дороге. В черной шубе и лохматой собачьей шапке он кажется большим и толстым. На самом деле он худенький.
Солнце почти скрылось за горизонтом. Только маленький краешек выглядывает из-за сопки. Легкая синева лежит над снегами.
Дом, где живет Лена, стоит на возвышенности, в окно виден почти весь город. Дым вьется из труб многих домов. И дома, засыпанные снегом, напоминают пароходы, зарывшиеся в белую пену штормовых волн.
Из окна видны горы. Они далеко-далеко, там, где смыкается земля с небом. Горы белыми вершинами упираются в розовое от зари небо.
Лена долго смотрит в окно. С детства знакома ей эта картина: узкие улицы в сугробах, дома в снегу, дымящие трубы кочегарок, белые горы, синее небо. Ей даже кажется, что это все нарисовано.
Наконец Лена вспоминает, что нужно делать уроки. Она зябко ведет плечами, отходит от окна, берет портфель и садится за свой стол.
По арифметике заданы примеры, а по русскому языку нужно переписать упражнение. Лена решила вначале заняться примерами. Арифметику она больше любила, чем грамматику. По арифметике у нее были в основном пятерки, редко четверки, а по русскому языку – четверки и даже тройки.
Примеры Лена решила быстро, правда, написала цифры не очень красиво – спешила. По русскому Лена тоже выполнила задание быстро. Некоторые буквы получились слишком «пузатые» и наклонились они больше, чем нужно, но Лене понравилось, как она написала.
В комнате становится темно, Лена зажигает свет. Тихо. Павлик спит. Лене грустно. Она начинает тосковать о маме и папе. Слезы наворачиваются на глазах. Лена берет книжку, но не может ее читать – слезы мешают. Девочка опять подходит к окну, но в него, кроме ее собственного отражения, ничего не видно – мешает свет. Лена приставляет ладони к холодному, влажному стеклу, прижимает к ладоням лицо и смотрит.
На улице густо-синие сумерки истыканы многочисленными огнями. Горят окна, фонари на улице, красные лампочки на высокой телевизионной вышке и редкие звезды на небе. Луны еще нет, но она скоро появится.
Горы еле-еле угадываются вдалеке, они уж чужие, страшно смотреть в их сторону. Кто там живет, в этих далеких горах? И что думают звери, когда глядят на огни Лениного дома?
Девочка отшатывается от окна, бежит к телефону, чтобы позвонить маме, но телефон сам начинает звонить.
Лена снимает трубку.
– Это квартира Соловьевых? – спрашивает грубый, очень беспокойный мужской голос.
– Да, – робко отвечает Лена.
– Папа дома? Мы его никак не можем найти. Где он?
– Папа сказал, что пойдет на бетонный завод.
Мужчина бросает трубку.
Лене становится страшно: вдруг этот человек придет сюда. Она подходит к двери и запирает ее, а ключ оставляет в замке – так никто замок снаружи не откроет.
Вновь звонит телефон. Лена долго стоит возле него, не поднимая трубки, – боится. Наконец отвечает:
– Квартира Соловьевых.
В трубке слышится звонкий девичий смех.
– Таня, ты? – спрашивает Лена.
– Конечно, а кто ж еще? Ты так ответила, как будто разбойнику.
– Ты же не знаешь, а тут какой-то дядька звонил, и голос у него был противный-препротивный. Я так испугалась! А ты когда ко мне придешь?
– Чуть-чуть осталось дописать по русскому и приду. Ты скажи, как писать: прерода или природа?
– Посмотри в словарь.
– А ты что, не знаешь?
– Природа.
– Ладно, покедыва.
Таня бросает трубку.
Лена возвращается в комнату, убирает со стола учебники, достает из шифоньера старую дамскую сумку, которую носила мама, когда еще дружила с папой. В сумке хранятся лоскутки, открытки, фантики от конфет, сломанные ручные часы, разные пузырьки, флакончики из-под духов, баночки и многое другое.
Лена решила играть в «магазин». Она приносит игрушечные весы, устанавливает их на журнальном столике, потом раскладывает вокруг принадлежности дамской сумочки.
– Что вам угодно? – спрашивает Лена у мнимого покупателя. – Пожалуйста, духи, губную помаду – все французское. Деньги платите в кассу.
Играть Лена вскоре устает. В ее «магазине» одни дефицитные товары, и их быстро разбирают.
Лена начинает играть в «фигурное катание». Она сама себя представляет воображаемым судьям и зрителям, называя при этом чемпионкой мира и Олимпийских игр; сама себе голосом аккомпанирует и танцует. Потом, подражая голосу диктора, зачитывает оценки. Лена не скромничает, ставит себе высший балл 6,0.
Наконец приходит Таня.
– Ты во что играешь? – спрашивает она.
– Сначала играла в «магазин», а потом в «фигурное катание».
– Давай играть в «больницу», – предлагает та.
– Кто будет больной? Павлик же спит.
– Пусть больными будут твои куклы. Они же как люди, только неживые.
Девочки идут в детскую комнату, где на кроватке, посапывая, спит Павлик, осторожно среди машин, кубиков, солдатиков и других «мальчишеских игрушек», которые лежат в углу на расстеленном ватном одеяле, берут свои куклы.
– Давай придумаем каждой болезнь, – говорит Таня.
– Нет, – протестует Лена. – Пусть они все будут здоровые, только пришли чуть-чуть подлечиться.
– Бюллетень получить? – спрашивает Таня.
– Да нет, они ж еще не работают.
– Тогда зачем пришли в больницу? – удивляется подруга Лены. – Если пришли в больницу, значит, за тем, чтобы получить освобождение от работы.
– Ну почему же? – удивляется Лена. – Они просто пришли получить витамины. Живем на Севере, а здесь витамины нужны.
– В больнице витамины не получают, на это есть аптека, где их продают, – поясняет спокойно, уверенно Таня. – Я-то уж про это знаю, потому что моя мама работает в поликлинике. Пусть берут деньги и идут в аптеку.
– У них же нет денег. Они маленькие.
Лена краснеет от того, что ничего не может доказать своей подруге.
– Пусть найдут.
– Разве деньги можно найти?
– Конечно! В карманах матера или отца всегда есть мелочь, о которой они давно забыли. Пусть поищут, – предлагает Таня.
Лене не хочется, чтобы ее любимым, куклам придумывались болезни и чтобы, они лазили без разрешения по карманам, она неожиданно предлагает новую игру.
– Давай поиграем в «школу».
– Это скучно.
Таня сделала на лице гримасу. Она выше Лены и потому выглядит постарше. У Тани большие зеленоватые глаза, нос с маленькой горбинкой, тонкие губы, какие обычно бывают у вспыльчивых, капризных людей.
– Будем ставить друг другу оценки, – угодливо говорит Лена, ей очень хочется поиграть с Таней. – Сначала ты будешь, ставить оценки, а потом я.
– Не хочу, – отрезает Таня. – Опять двойки?
– Зачем же двойки? Давай ставить пятерки.
– Мы же получаем двойки?
– Ты моя подруга, и я не смогу поставить тебе двойку. Я никому из подруг не смогу поставить двойку. Разве их можно огорчать?
Таня не понимает Лену. В игре она старается точно подражать тому, что происходит в жизни. Мягкость и уступчивость подруги ей не нравятся, потому что это неинтересно. И вообще Таня недолюбливает Лену из-за того, что она очень покладистая и тихая. Сегодня почему-то Лена не соглашалась с ней, а раньше…
Из детской слышится хныканье Павлика. Лена бежит туда. Вот она появляется с братиком на руках. После сна у Павлика взъерошены волосы, на щеках розовые рубчики. Мальчик тяжелый, и Лена несет его с трудом, сильно подавшись назад.
– Кто у нас хочет пипи? – подражая старшим, спрашивает Лена.
– Павлик кочет.
– Тогда пойдем на горшочек.
– Кочу как настоящий мусина. – Голос у Павлика хрипловатый, какой всегда бывает у детей после сна.
Лена несет братика не в ванную, где горшок, а в туалет. Подняв крышку унитаза, она подводит к нему мальчика. Белая упругая струйка ударяется в край унитаза и соскальзывает на пол.
– Бессовестный мальчик! Сам будешь вытирать.
Лена надевает мальчику трусики и отводит от унитаза.
– Дай дернуть, – просит Павлик.
– Еще чего?
Павлик начинает хныкать. Лена вновь подводит его к унитазу. Павлик тянется до рычага слива воды и c трудом опускает его вниз. Слышится утробное нарастающее гудение сначала где-то вверху, затем под Павликом. Мальчику нравится это гудение, он улыбается.
Лена приносит братика в комнату, усаживает на диван среди кукол.
– Пусть и он с нами поиграет, – говорит она Тане.
Таня холодно глянула на куклы, Павлика и сказала:
– Я пойду к Кире.
– Ну поиграй со мной, Таня, – просит Лена. – Ты же обещала со мной поиграть.
– Ну и что? Ты теперь нянька, и я не хочу.
– А если у тебя был бы братик? Я бы играла с тобой.
– Мама говорит, что нам эта «роскошь» ни к чему. Мы же не дураки вешать на шею такую обузу, – в голосе Тани слышится рассудительность взрослой.
Девочка, потоптавшись немного, уходит, и Лена идет за ней следом с влажными от обиды глазами.
– У Киры теперь неинтересно, – говорит Лена. – У них совсем пустые комнаты.
Кирины родители собираются навсегда уехать на материк. Они давно распродали мебель, и теперь в квартире совсем пусто, даже нет кроватей.
– Ну и что? Мы тоже скоро уедем. Подкопим денег и уедем.
– Зато мы навсегда здесь останемся. Папа говорит, что Север – это наша родина. Мы настоящие северяне, – в голосе девочки звучит гордость.
– Ты ж взаправду здесь родилась, – тихо, презрительно говорит Таня, задержавшись у входной двери.
Лене обидно, что она так говорит, и слезы сами по себе текут по щеке.
– Ну останься, Таня, – просит Лена.
Таня молча хлопает дверью.
Проходит немного времени, Лена успокаивается и, вспомнив совет отца научить Павлика считать, решает с ним поиграть в «школу». Она пододвигает журнальный столик к дивану, на котором с куклами сидит Павлик, сам похожий на большущую куклу. К столику подтаскивает стул, садится на него. Перед ней тетрадь, еще раньше разлинованная под журнал.
– Ребята, слушайте меня внимательно, – голосом учительницы Веры Антоновны обращается она к куклам и Павлику. – Давайте решим с вами задачу. Слушайте условие. У меня было одно яблоко, мне дали еще одно. Подумайте и скажите, сколько яблок у меня стало?
Лена смотрит сосредоточенно в «журнал», выбирая ученика.
– Отвечать пойдет Павел Соловьев, – говорит она.
Мальчик, услышав свое имя, смотрит на Лену и улыбается, ничего не понимая.
– Павлик, сколько стало яблок? – Лена делает строгое лицо, как их учительница, когда кто-то из второклассников начинает баловаться на уроке.
– К одному прибавить один, сколько будет?
Павлик, ничего не понимая, все улыбается.
Лена не выдерживает и говорит:
– Получится два. Дундук ты!
Дундуком Павлика называет папа, когда пытается безуспешно чему-то научить его.
Павлик по-прежнему ничего не может понять, и Лена методично учит его сказать слово «два». Она показывает два карандаша, два яблока, принесенные с кухни, две папиных запонки, которые лежали на книжной полочке, две куклы, но Павлик упорно не хочет произносить это слово.
Лена так разошлась, что стала кричать на мальчика, даже шлепнула его легонько. Павлику было совсем не больно, он не заплакал. Но заплакала от жалости к мальчику Лена, и он тогда заревел. Так и сидели они, прижавшись друг к другу, и плакали. Потом успокоились.
Лена позвонила маме.
– Мамочка, я несправедливо обидела Павлика, – виноватым голосом призналась она.
– Как обидела? – спрашивает мама.
– Он не может решить задачку, и я его отругала.
– Лена, он еще маленький, чтобы решать задачки.
От доброго, спокойного голоса мамы на душе у Лены становилось светло и хорошо.
– Почитай ему лучше сказки, он их очень сильно любит, – советует мама.
– Мама, ты когда придешь? Я по тебе так соскучилась!
– Доченька, у меня много работы, и ты знаешь, когда кончается работа. Играй с Павликом и не обижай его.
Мама всегда просит Лену не обижать Павлика. Да она его и не обижает, потому что очень и очень любит. Мама говорит, что когда Павлик вырастет, то будет ее защищать, что они всю жизнь будут вместе и даже тогда, когда не будет папы с мамой.
Лена всегда тоскует по своей маме. Мама у нее очень красивая и добрая. Особенно красивые у мамы волосы: черные, блестящие, длинные, на концах завивающиеся в колечки. Когда мама расчесывается у зеркала, Лена не может оторвать от ее волос взгляда. Сама мама худенькая, стройная. В молодости (она и теперь совсем, совсем молодая) мама занималась гимнастикой. Выступала за спортивное общество «Спартак», ездила за границу, имеет много медалей и кубков. Потом у нее заболело сердце и пришлось оставить большой спорт. Мама теперь редко вспоминает о поездках, соревнованиях и не охотно рассказывает о них, когда ее просят.
Недавно Лена записалась в городскую спортивную школу, в группу гимнасток. Когда мама узнала об этом, то стала отговаривать Лену:
– Сорвешь здоровье, как и я. У нас иногда больше пекутся о рекордных показателях, чем о здоровье. Детям дают такие нагрузки, что взрослому не выдержать.
Лене пока нравится заниматься гимнастикой, и она не оставляет спортивной школы. Вообще-то у них там никаких нагрузок нет – просто три раза в неделю они разучивают различные упражнения на бревне, брусьях, ковре. Тренер Тамара Сидоровна больше всего занимается с двумя девочками, которых она называет будущими чемпионками.
– Мои будущие чемпионки, мои будущие чемпионки…
Остальные для нее просто девочки.
На улице давно стало темно. Город походит на таинственный корабль, который застрял в холодном море. На небе появились звезды, они очень большие и как-то странно мигают, как будто что-то сигналят друг другу.
Взошла луна, огромная и пока еще красная. Пройдет немного времени, и она побелеет, и свет от нее будет такой яркий, – что снег на улице засеребрится и будет видно так, что можно читать газету или книжку. Всякий раз, когда Лена смотрит на луну, она пытается увидеть луноход, который запускали туда, но никогда не находит.
В комнатах страшный беспорядок. Павлик разбросал по всем углам свои игрушки.
Лена решила сделать уборку, пока Павлик возится с проигрывателем «Концертный-3». Папа в прошлом году купил проигрыватель, и Павлик тут же сломал его: столкнул со стола и открутил головку – самую главную деталь.
Павлик пытается снять круглый диск, но у него ничего не получается.
– Лена, откути, – просит он.
– Я не могу, – убирая комнату, спокойно говорит та.
– Лена, откути, – канючит Павлик.
Лена не обращает внимания на его визг, собирает разбросанные игрушки в большую корзину, в которой два года назад мама и папа привезли вкусные груши «дюшес» и виноград «изабелла» из далекой солнечной Ялты, где они отдыхали.
– Лена, укучи музыку, – не добившись одного, другое начинает требовать Павлик.
– Как ты мне надоел, дундук маленький! – в сердцах говорит девочка. – Магнитофон теперь хочешь сломать?
Лена все-таки подходит к столу и включает кассетный магнитофон. Веселая, громкая музыка заполняет квартиру.
Павлик поднимается с пола и начинает плясать. Он закидывает ручонку в сторону, будто пытается до чего-то дотянуться, плавно кружится, потом машет рукой, будто платочком, хлопает в ладоши, приседает неумело и неловко, бьет ручонками по животу и коленям, вновь кружится, покачиваясь, неловко переступая ножками, потом машет руками, как машут крыльями птицы, и бегает по кругу. Лицо его веселое, счастливое, глаза горят, светлые и редкие волосы на голове топырятся.
Лена хлопает в такт музыки, кричит:
– Молодец, Павлуня! В присядку давай, ножками, ножками потопочи!..
Павлик топочет, приседает, совершенно не подчиняясь музыкальному ритму, подпрыгивает и хохочет.
Наконец он устает. Лена усаживает его на диван.
– Отдохни, – говорит она.
– Исе кочу, – тяжело дыша, говорит Павлик.
Лена уж не пускает его. Она берет братика на руки и несет на кухню, поит его компотом.
– Компотик вкусный, – говорит Павлик и целует Лену в щечку. – Ти люба моя.
Звонит телефон. Лена оставляет Павлика на кухне, а сама бежит в прихожую.
– Лена, скажи маме, что я не смогу сегодня сходить в прачечную: у нас собрание, – говорит в трубку папа. Голос у него усталый и кажется чужим. – Я маме не смог дозвониться. Ты ей передай, если она позвонит. Как там Павлик?
– Хорошо, – отвечает Лена. – Я собираюсь пожарить для него омлетик. Папа, как Павлик сейчас танцевал! Он прямо будет артистом.
На кухне раздается звон разбитого стекла, грохот падающих на пол кастрюль.
– Что это? – ужасается папа.
– Павлик на кухне посуду шурудит.
– Леночка, я же просил, чтобы ты не оставляла его одного на кухне. Он и так все тарелки и стаканы перебил. Иди, отними у него все.
Лена кладет трубку и бежит на кухню. Павлик умудрился открыть замысловатую защелку посудного шкафа, которую собственноручно изготовил папа, в надежде, что Павлик не сможет ее открыть, и которая является причиной многих ссор между папой и мамой, поскольку мама никогда не могла нормально, не прищемив пальца, открыть шкаф. Павлик с упоением вышвыривал из шкафа посуду, его просто очаровывал звук падающих кастрюль, сковородок, всяких баночек.
Лена пытается поднять Павлика с пола. Он упирается, цепляется за шкаф, кастрюли, плачет и ругается:
– Уди, Леня, уди!.. Ты гокая!..
– Сам ты горький! Сколько раз говорить, чтобы не лез в шкаф? Мучитель всего рода человеческого!
Она поднимает братика на руки и с трудом несет в комнату. Павлик брыкается, вырывается.
– Дам по сее, будешь знать! – сквозь слезы угрожает он.
– Вот я тебе дам по шее и ты будешь знать! – укладывая на постель Павлика, говорит Лена. – Хочешь я тебе сказку расскажу?
