Текст книги "Звезда по имени Любовь (СИ)"

Автор книги: Эвелина Пиженко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

Пропустив мимо себя всех присутствующих девушек, Морозова следом за ними быстро вышла в коридор. Буквально через несколько секунд дверь снова отворилась – возникшая на пороге Полина торопливо прошла через небольшую комнату и, достав из угла сумку, вынула из неё лёгкие кроссовки.

– Забыла, что кроссы с прошлой репетиции тут остались, – усмехнувшись, девушка присела на стул и сняла с себя туфельки, – всю раздевалку обыскала, ведь мы первый танец в кроссовках танцуем… хорошо, что начало на десять минут отодвинули.

– Репетицию из-за меня задерживают… – Любаша расстроенно посмотрела на неё через зеркало. Она была настолько огорчена, что так и осталась сидеть на стуле в ожидании возвращения Наташи, вместо того, чтобы, не теряя времени, переодеться и наложить макияж.

– Почему?.. – Полина удивлённо распрямилась, так и не завязав шнурок.

– Вот… видишь?.. – Люба двумя пальчиками, брезгливо, приподняла неровную прядь на лбу.

– Боже… Кто это тебя так обкромсал?!

– Таня… А Наташа увидела, говорит, что я образ испортила, потому, что у них все образы продуманные…

– Ничего себе… А зачем Танька тебя стригла?!

– Из-за синяка. Видишь? – Люба уже в который раз убрала волосы со лба, – Я хотела загримировать, но она посоветовала сделать чёлку…

– Вот змея… – Полина усмехнулась как-то загадочно, – Это она нарочно!

– Как – нарочно?..

Люба хотела спросить ещё что-то. Но дверь неожиданно открылась.

– Вот, смотри… – вернувшаяся Наташа пропустила вперёд себя красивую женщину лет тридцати, чуть выше среднего роста, с огромными карими глазами и светло-русыми волосами, уложенными в причёску, – Можно что-то сделать?.. И так, чтобы до вечера хватило, чтобы ей самой не укладываться.

– Да… – подойдя почти вплотную, женщина пригладила мягкой ладонью Любашину чёлку, – Перестарались девчонки. Но я попробую.

...Люба и раньше видела здесь эту женщину. У неё было очень красивое и запоминающееся имя – Милена. Её муж, Евгений Журавлёв, был клавишником у «патрулей», а их восьмилетняя дочь Маша играла в рок-опере главную героиню в детстве. Руки у Милены были удивительно мягкие и ласковые – Люба чувствовала их тепло даже на расстоянии, когда та, не касаясь её лба, выправляла неровные пряди волос расчёской и ножницами, принесёнными Наташей.

Закрыв глаза, Любаша обречённо сидела на стуле, даже не надеясь на благополучный исход – уж слишком мало волос оставила Татьяна у неё на лбу, чтобы из них можно было соорудить что-то приличное.

– Вот… всё, что смогла… – Милена лёгким, практически воздушным движением пальцев провела по поверхности чёлки, потом подбила её края, – Где у вас лак?

– Ой… – открыв глаза, Люба недоверчиво смотрела на своё отражение. Женщина и вправду была волшебницей: куцые пряди, ниспадающие на лоб, ей удалось выровнять совершенно незаметно, так, что длина чёлки практически не уменьшилась, но зато теперь была подстрижена аккуратно и даже стильно – прихватив целые пряди, которых не коснулись Танины руки, она чуть подрезала их, так, что теперь короткая чёлка по бокам плавно переходила в виски… Как ей удалось достичь такого результата, Любаша не смогла сразу взять в толк, и, более того, теперь чёлка не торчала концами вперёд, а ровно лежала на поверхности лба.

Ей всё же пришлось воспользоваться гримом, чтобы замазать чуть выглядывающий синяк, но теперь он не выделялся так, оттеняемый волосами.

– Я всегда знала, что ты – волшебница, – Наташа восхищённо смотрела на работу Милены, – у тебя самые настоящие золотые руки!

– Спасибо вам… – вскочив со стула, Люба тут же кинулась переодеваться, – Я уже не знала, что мне делать…

– Если не знаешь, что делать, иди сразу к Наташе, – рассмеялась в ответ Милена, – она всегда и во всём поможет.

…Когда Люба, наконец-то, вышла на сцену, вся «труппа» демонстративно громко и с облегчением вздохнула. Девушка вдруг неожиданно смутилась от того внимания, которое вызвала своим опозданием. Она подумала, что, когда опаздывает кто-то из солистов, это воспринимается как что-то, само собой разумеющееся… Но для бэк-вокалистки такая дерзость была совершенно недопустима… Во всяком случае, ей так показалось.

– Дайте кто-нибудь воды… изверги!.. – Александр Говоров, сидевший за ударником, уронил лицо в ладони и, потерев ими щёки, поднял на Любу измученный видимым похмельем взгляд, – За опоздание – трудовая повинность!.. Быстренько минералки дяде Саше…

– Ага… – Люба виновато кивнула и уже было собралась развернуться, но тут же снова бросила на парня вопросительный взгляд, – А где её взять?..

– Люба, не слушай его, – Наташа нетерпеливо махнула рукой, – это он так шутит. Становись на своё место.

– Ничего я не шучу, – Говоров снова посмотрела на Любашу, – Тащи минералку.

– Держи свою минералку… – Наталья ловко достала из «бочки» начатую бутылку минеральной воды, – И не морочь людям голову. Начинаем…

– А чё… там только это?.. – Александру не была видна обратная, открытая сторона большого барабана, и он палочкой показал куда-то вперёд и вниз.

– А что ты хотел бы там ещё увидеть? – во время их разговора Наташа торопливо ходила по сцене, от одного музыканта к другому, на ходу поправляя на них одежду.

– Ну, например, пиво… – Говоров резко нажал ногой на педаль – громкий, глухой звук разнёсся по небольшому зрительному залу.

– Саня, приклей к колотушке губку!.. – Виктор Мазур, стоя наготове с бас-гитарой, поморщившись, недовольно покосился на друга, – Не у тебя одного сегодня башка больная…

– Парни, мы начинаем или нет?! – Дима, который до этого момента тихо стоял за кулисами, подал голос в микрофон, – Время идёт, всем ещё нужно перед концертом отдохнуть… Паша, ты чего молчишь?..

– Я не молчу, я уходил… – голос режиссёра Паши раздался от входных дверей.

– Ты не уходи, ты командуй… Антон, всё готово?.. – Морозов выглянул из-за боковой кулисы.

– Да! – прозвучало из зрительного зала.

– Паша, ты где опять?!

– Здесь… Тоха, добавь ревер на Димин микрофон…

– Дима, говори…

– Раз-два-раз…

– Нормально. Костя, свет!.. Балет, готовы?.. Маша, на старт!.. Саня, счёт… Поехали!

***

Сцена «Творческой деревни» была небольшой, намного меньше той, на которой им предстояло выступать сегодняшним вечером, но провести генеральную репетицию во Дворце молодёжи сегодня так и не удалось – весь день на его сцене шли праздничные концерты.

Из-за дефицита свободного пространства Татьяне с Любашей пришлось устроиться буквально плечом к плечу с клавишником Евгением Журавлёвым, стоявшим со своей многоярусной установкой в самом углу. Женя, длинноволосый, красивый, высокий мужчина с обаятельной, сводящей с ума весь женский пол, улыбкой, не сводил глаз с движущегося луча прожектора, в котором, как в светящемся пенале, при первых аккордах на сцене появилась девочка лет восьми, в белом нарядном платье, с белыми, заплетёнными в длинные косы, волосами.

Это была Маша, дочь Журавлёва и Милены… Она играла главную героиню в детстве, и должна была исполнить лишь одну, самую первую, композицию. Девочка была от природы темноволосой, с огромными карими глазами, и поэтому ей пришлось надеть белокурый парик, чтобы она была совсем похожа на маленькую Наташу.

В свете софитов Любаше не было видно матери девочки, которая сидела в зале, но, слегка скосив глаза, она могла наблюдать за Журавлёвым, который, судя по всему, волновался не меньше дочери – Люба заметила, как он едва шевелит губами, видимо, повторяя за Машей все слова её песни. От других девушек Люба знала, что Маша не родная дочь Журавлёвым, но, судя по тому, как переживали за неё Женька с Миленой, любили они её, как родную. К тому же, Маша была удивительно похожа лицом на свою приёмную мать…

Стоя рядом с Журавлёвым, Люба вдруг представила себя со стороны… Она – в окружении таких уже довольно известных музыкантов!.. Вадим Зимин – по словам ребят, он настоящий виртуоз соло-гитары… Его уже не раз переманивали в другие коллективы, но он оставался верен своей группе и ребятам… Он не такой высокий, как остальные парни, но всё равно, такой хорошенький… а его руки… Люба уже не раз обращала внимание на его руки… Его пальцы двигались по струнам и грифу так плавно, так мягко… и, в то же самое время, так стремительно, что казалось, что это вовсе не человек сейчас играет, а кто-то включил запись в убыстрённом темпе…

Мазур – несмотря на его слегка потешный, благодаря белобрысым, в мелкую кудряшку, длинным волосам и девичьему румянцу на удлинённом лице облик и ироничные манеры, Виктор – очень серьёзный музыкант, талантливый бас-гитарист и аранжировщик… А Говоров!.. Любитель девчонок, не отказывающийся, по слухам, от любви фанаток и пьяных застолий, он – по-настоящему легендарный ударник «Ночного патруля»… То, что Сашка в любом состоянии вытворяет на барабанах, не поддаётся её, Любашиному разуму… Она не раз за этот месяц становилась свидетельницей его сольных выпадов, когда после репетиции он не уходил вместе со всеми со сцены, а оставался сидеть за установкой, выдавая уму непостижимые барабанные партии…

А Морозов?! Его красивый тенор, которым он свободно и легко берёт две октавы, не срываясь на фальцет, будоражит умы и сердца женской аудитории… А его внешность?.. Аристократизм, о котором говорят все, проявляется буквально во всём – и в манерах, и в его синем взгляде… Девушки не даром сходят по нему с ума: длинные, до плеч, густые тёмно-русые волосы обрамляют чуть удлинённое лицо, с аккуратным, с едва заметной горбинкой, носом и чуть сжатыми, красивыми губами… даже не будь у Димы такого таланта, поклонниц у него было бы не меньше… Не зря его так любит Наташа.

И у Журавлёва, и у Говорова с Мазуром, и у Зимина тоже есть свои поклонницы…

За этот месяц Любаша не раз видела, как девчонки терпеливо поджидали своих кумиров после репетиций… Она мёрзли на улице, приплясывая и затягиваясь сигаретами, чтобы хоть как-нибудь согреться, и всё лишь ради того, чтобы просто увидеть, как герои их мечтаний садятся в машины и разъезжаются по домам…

Люба как будто впервые поняла, среди каких людей оказалась она сейчас. Жаль, что всё это скоро закончится. Через полгода выйдет девушка, которую она, Любаша заменила на подпевке…

Через полгода… Нет, уже через пять месяцев.

Что такое – пять месяцев?

Увидел бы её сейчас Даня… Впрочем, нет. Если и увидит, то не на последних ролях…

Но у неё нет шансов на ведущие роли…

Впрочем, она знала это и раньше.

– Мало места… – с сожалением произнесла Полина, когда они вместе с Любой покидали студию после репетиции, – Я чуть не упала… пару раз – в софиты, пару раз – в барабаны…

– Слушай… – как будто вспомнив о чём-то, Люба с интересом взглянула на девушку, – А как ты со своим партнёром?.. Нормально?

– С Мигелем? – усмехнулась та, – Да нормально… А что?

– Ну… – Люба замялась, – Всё же негр…

– Ты только при нём не скажи, что он – негр, – прыснула Полина, – сейчас так не принято говорить.

– А как принято? – искренне удивилась Люба.

– Афроамериканец. Нет, это, конечно, идиотизм, с этой толерантностью… Но он натурально обижается, прикинь?!

– Ну, ладно, не скажу… Хотя, какая разница?

– Да никакой. Нет, он парень нормальный, я не комплексую. Видела, какая у него пластика?

– Угу… А он что, сюда танцевать приехал?

– Нет, – Полина махнула рукой, – Он студент. Учиться приехал, а танцами ещё у себя там, в Тунисе, занимался. К нам, в «Ремикс», попал из-за цвета кожи. Это же брендово, когда чернокожий танцор в коллективе. Так, вместо учёбы, танцевальную карьеру делает. А Морозовы посмотрели, говорят, это находка. Нормальный парень, с нами третий год танцует. Я к нему уже привыкла.

– А девушка у него есть?

– Вроде нет, у них же там, на родине, свои невесты… их ещё в младенчестве обручают. Если прижмёт, находит себе, наверное, сексуальную партнёршу. Как-то ко мне даже подкатывал, но я его сразу отшила… – Полина многозначительно посмотрела на Любу, – А, вообще, он в Наташу влюблён.

– Какую Наташу?! – остановившись от неожиданности, Люба уставилась на свою собеседницу. Егор задерживался, и она не торопясь провожала Полину к автобусной остановке

– Нашу… – снова усмехнулась Полина, – Морозову. Может, она ему и раньше нравилась, не знаю… Но, когда он её вблизи увидел, то всё, крышу снесло начисто. Сюда на репетиции всегда первым приезжает, всё ждёт, когда на гастроли поедем.

– Зачем?..

– Ну, как… Чтобы видеть постоянно. На гастролях – романтика…

– Ну… он же понимает, что она замужем… да и вообще… она – русская, он – негр…

– Понимает, наверное. Но… Горячий африканский парень… – Полина заговорщически толкнула Любашу в бок, – Знаешь, он так на неё смотрит, особенно, когда вблизи… Мне иногда кажется, что спичку поднеси к глазам – загорится!

– Бррр… – Любаша поёжилась, представив себе «пламенный» взгляд чернокожего танцора, – Я, конечно, не расистка… Но даже представить не могу… Наташа и…

– Да ладно тебе… Зачем представлять то, чего никогда не будет? Лучше скажи, как у тебя с Антошкой? А?..

– У меня?! – глаза Любаши снова округлились, – Никак…

– Ты же ему нравишься… Неужели не замечала?!

– Н-нет… – тон получился не совсем уверенным, и Люба поспешила отвести глаза, – Зачем он мне… У них с Танькой что-то намечается.

– Не знаю, что там у них намечается… – Полина зачем-то оглянулась и приглушила голос, – Но это сама Танька проявляет к нему интерес. А не он…

– Не знаю, – Люба пожала плечами, – если честно, я за ними не слежу…

– А я слежу… Думаешь, почему она тебе так чёлку постригла? Да нарочно, из ревности!.. – девушки уже подошли к остановке, и Полина, остановившись, повернулась к Любаше.

– Нет… – Люба попыталась оправдать Татьяну, – Это ножницы такие тупые были.

– Она что, не видела, какие ножницы?.. Нарочно всё это, можешь не сомневаться!

– Ой, не знаю… – Люба озабоченно вздохнула, – Но я, конечно, чуть всех не подвела… У Наташи все образы продуманы были, и даже причёски…

– Это ерунда… – поправив шарфик, Полина натянула на озябшие руки перчатки, – Я могла бы понять, если бы ты главную роль исполняла, или хотя бы второстепенную… А ты – на заднем плане, чисто бэк-вокалистка. Какой тут образ?!

– Ну, и хорошо, что на заднем… – решив не развивать эту тему, Люба вздохнула, – Не так страшно.

– Зато бесперспективно.

– А я всё равно только на полгода по контракту, мне перспектива не светит.

– Всё зависит от тебя самой, – похожее на лисичку личико вдруг стало совершенно серьёзным.

– Что тут может от меня зависеть? – настроение неожиданно упало, Любе стало грустно, – Мне и так повезло, что меня Наташа пригласила. И, вообще… Не хочу пока ни о чём думать. Меня устраивает задний план.

– Если честно, то зря, – Полина пожала плечами, – не будешь стремиться на главные роли, так и останешься на заднем плане! Сюда многие хотели бы попасть, а тебе само в руки приплыло… Разве можно упускать такой шанс?!

– Можно подумать, мне его кто-то даёт… – Люба недоверчиво усмехнулась, – Я и этому рада.

– А никто и не даст. Ты сама должна подумать, как и чего добиться. Думаешь, так и будут сами предлагать? Ничего подобного! Один раз повезло, дальше двигайся сама. Ты ведь очень талантливая, это я тебе как профессионал говорю. Мы с какими только вокалистками не выступали, я многих слышала живьём… тебе и в подмётки не годятся. Так что, думай, пробивайся… Тем более, ты не замужем… Веди не замужем?..

– Нет, не замужем, – Люба нехотя ответила на пытливый вопрос собеседницы.

– И детей нет… – закончила та свою мысль, – Тебе – все карты в руки!

– Мне и пробиваться-то некуда, – Любаша ещё раз пожала плечами, – это же коллектив, Наташа там бессменная солистка. Её место не займёт никто.

– Зачем – её место?! – Полина понизила тон, как будто боясь, что их могут услышать, – Вот сейчас в опере, кроме неё, ещё две вокалистки поют, роли почти главные…

– Ты про Риту и Алёну?

– Про них.

– Так они поют… А я тут при чём?.. Всё распределено.

– Любашка, ты очень наивная… – рассмеялась Полина, – ты на бэк как попала?

– Наташа позвала…

– А почему она тебя позвала?

– Певица в декрет ушла…

– Ну, вот! Разные обстоятельства бывают… В декрет ушла, ногу сломала, в космос улетела…

– Так это случайно…

– А вся наша жизнь состоит из случайностей. Согласна?..

Слушая Полину, Люба ловила себя на мысли, что она во многом с ней согласна. Вот уже и месяц пролетел, так незаметно… Остальные пять пролетят так же быстро, что и оглянуться не успеешь. Контракт с ней закончится, и что тогда?.. Надеяться на то, что Морозова не оставит её без своей протекции?.. Это возможно. Зная Наташу, можно не сомневаться, что она не даст Любе просто так уйти в никуда…

И, всё же… Надеяться только на это – глупо. Она, Люба, согласна быть и на подпевках, ведь материальная сторона её пока не интересует – живя с Егором, она не испытывает ни в чём нужды. Но ведь она не собирается жить с ним вечно… Да, ей у него неплохо, если не сказать больше. При желании она могла бы иметь многое… он не жадный.

Просто она сама не хочет быть у него в неоплатном долгу. Ведь она его не любит…

Да, вчера ей показалось, что какое-то подобие чувства затеплилось в душе, но, проснувшись сегодня утром, Любаша обнаружила, что вместе с остатками хмеля выветрилось и это неожиданное влечение к мужчине, с которым её свела судьба.

Нет, конечно, нет. Это просто партнёрство – вчера она нашла правильное обозначение их отношений. Он проявляет к ней внимание, покупает подарки, даёт кров и совсем не бедный стол… Но и она старается не оставаться в долгу. Помимо домашних обязанностей, которые она выполняет с предельной аккуратностью, она делит с ним постель, заботится о его внешнем виде… К тому же, она не гулёна – после репетиций послушно едет вместе с ним домой, несмотря на то, что ей иногда до ужаса хочется остаться там, в студии, среди других молодых людей, посмеяться вместе со всеми, пошутить, даже слегка пофлиртовать с Антошкой, которому она, действительно, нравится – она просто не призналась сейчас Полине, но он и вправду оказывает ей внимание, причину которого даже не пытается скрыть… Татьяна не зря ревнует его к ней… Она даже с удовольствием поболтала бы с Говоровым, который готов не пропустить мимо ни одну симпатичную девушку в «творческой деревне»…

Ведь здесь так интересно… Здесь своя жизнь, и не только творческая… Студия всегда полна молодых людей, её ровесников, которые не только поют и танцуют, а ещё и общаются, влюбляются, встречаются… здесь вспыхивают романы и, судя по рассказам Полины, даже происходят личные трагедии…

Ей ужасно хочется быть частью всего этого «закулисного» действа, но вместо этого она каждый вечер неизменно уезжает с Егором. И даже когда он находится в командировке, Любаша не задерживается здесь надолго…

Но она не собирается только из чувства благодарности посвящать ему всю свою жизнь. Она всё больше и больше ощущает напряжение оттого, что живёт вопреки своим желаниям…

Да, Егор – хороший…

Но он – не её мужчина.

У неё другая цель и другая судьба.

Всё лишь дело времени…

– Люба!.. – услышав знакомый голос, она встрепенулась и, повернув голову, увидела подъехавшую к остановке машину Егора, который, опустив стекло, весело смотрел на неё из салона, – Почему ты не позвонила, что стоишь на остановке? Я чуть мимо не проехал!

– Сейчас!.. – кивнув ему, Люба повернулась к Полине, – Ну, всё, я поехала. До вечера!

– До вечера! – та с любопытством разглядывала и автомобиль, и самого Егора, – Береги лоб!..

***

…Такие аплодисменты Любаша слышала лишь по телевизору, когда смотрела концерты знаменитых артистов. Она даже представить себе не могла, как звучат вживую настоящие овации! Она и верила, и не верила, что эти овации предназначены в том числе и ей, скромной девушке с заднего плана…

Краем уха она слышала, какую мощную пиар-компанию развернул Дима с помощью местных СМИ своему творческому детищу, но, увидев множество телекамер в зрительном зале, она поняла, что всё, что происходит здесь и сейчас – не заурядный рок-концерт… Это – настоящее событие в истории отечественной рок-музыки, и событие это – с большой, очень большой буквы!

Выйдя же вместе со всеми участниками после окончания премьеры на улицу из служебного входа, Любаша, как и остальные, оказалась в окружении благодарных зрителей и меломанов, фанатов и фанаток «Ночного патруля», так, что поджидавший её неподалёку Егор не смог разглядеть её в общей толпе…

– Ну, что?.. – усевшись в салон его автомобиля, она смотрела на него блестящими от восторга глазами, – Что скажешь?!

– Ты же знаешь, я не любитель рока… – обняв её одной рукой, другой он взял с панели букет цветов и протянул ей, – Но ты мне понравилась ужасно…

– Ну, Егор… – она по-детски, капризно надула полные губки, – Я же серьёзно спрашиваю…

– А я серьёзно отвечаю, – он притянул её к себе и поцеловал в щёку, – я смотрел только на тебя… Любка… ты – шикарная женщина!

– Ну, Егор!.. На меня не нужно было смотреть!.. Меня нужно было слушать!..

– А я смотрел… И мне всем хотелось рассказывать, что ты – моя… ты же – моя?.. Люба… – скользя рукой по шелковистой поверхности тонких колготок, обтягивающих её ноги, он целовал её губы, шею, грудь, – Ну, скажи… Моя?..

– Ну… твоя, твоя… – нехотя принимая его поцелуи, Любаша с тоской подумала о том, что сейчас вся их команда едет на специально арендованном автобусе в «Творческую деревню», чтобы там всем вместе отметить удачную премьеру…

Едут все – и «патрули» со своими жёнами, и влюблённый в неё Антон, и влюблённая в Антона Татьяна, и концертный директор Морозовых Элеонора, и вокалистки Алёна и Рита… и танцоры, среди которых любопытная Полина и пожирающий глазами Наташу Мигель… Можно только представить, как сейчас там будет весело!..

И только она, Люба, сейчас поедет домой… к нелюбимому мужчине, который совсем не разбирается в музыке… Она войдёт с ним в квартиру, чтобы вместе съесть скучный ужин, а потом лечь в одну совсем не желанную для неё сегодня постель…

Потому, что у неё нет другого выхода.

И времени для того, чтобы найти этот выход, становится всё меньше…

Глава 20.

Разговоров и воспоминаний о состоявшейся премьере хватило не на одну неделю. Несмотря на то, что рок-представление прошло на ура, было решено репетиции не прекращать, и проводить их раз в неделю, в том числе и с целью подготовки дублёров на основные роли. Кроме того, одновременно продолжалась работа над студийной записью полной версии оперы – часть композиций была уже записана, и молодые артисты регулярно приезжали в студию, чтобы работать над остальными песнями. После окончания работы над музыкальной частью планировалось снять полнометражное видео.

Каждый день Любаша приезжала в «творческую деревню». Она с огромным интересом слушала воспоминания ребят о том, как они весело отмечали премьеру, снова и снова сожалея о том, что ей так и не удалось поприсутствовать на этом застолье. Единственным утешением о пропущенном веселье для неё были серьги из белого золота с вкраплениями мелких камешков, подаренные Егором на восьмое марта. От Любаши не укрылись завистливые взгляды некоторых её новых творческих коллег, брошенные на этот дорогой подарок.

Сам же Егор без особой радости воспринял новость о том, что теперь Люба каждую неделю будет работать вместе с коллективом Натальи на корпоративных вечерах и юбилеях, а так же в ночных клубах, а через две недели уедет вместе со всеми на свои первые гастроли. Он ещё раньше говорил Любаше, что намерен в начале мая взять её с собой в отпуск, а теперь напоминал об этом всё чаще и чаще. Он как будто не хотел знать о том, что для неё теперь это невозможно, и говорил об этой поездке как о чём-то решённом. Решив, что до назначенного срока ещё есть время, Люба старалась эту тему не развивать и переводила в шутку все разговоры.

Вместе с тем, на репетициях она всё чаще и чаще ловила на себе влюблённые взгляды Антона, и в глубине души осознавала, что, даже оставаясь без её ответа, его внимание начинает ей нравиться. Попытки Татьяны сблизиться с симпатичным звукорежем успехом так и не увенчались – парень охотно с ней общался, но до любовных свиданий дело у них так и не дошло, что тоже отзывалось в Любашином сердце каким-то непонятным для неё удовлетворением.

За то недолгое время, что она жила в этом городе, Люба заметно преобразилась – из обыкновенной провинциальной девчонки она превратилась в стильную девушку, вызывающую откровенные мужские взгляды. Егор всё более неохотно оставлял её одну, уезжая в командировки – это было написано у него на лице, когда, собираясь в очередную поездку, он вдруг бросал сборы и тащил её в постель, несмотря ни на спешку, ни на её свеженанесённый макияж. Люба ловила себя на мысли, что постепенно привыкает к нему, привыкает настолько, что даже начинает ощущать нехватку внимания в его отсутствие. Правда, к настоящим чувствам это не имело никакого отношения…

…Ночь прошла в одиночестве – Егор уехал накануне вечером, и вернуться должен был только послезавтра. Проболтав с Верой по телефону чуть ли не до полуночи, Любаша долго ворочалась в постели. Кажется, в семье сестры наступил долгожданный покой – за весь разговор та ни разу не пожаловалась на Сергея, а лишь выспрашивала у Любаши все подробности её жизни.

«Ты смотри, не очень-то привыкай к своему Егору… – в конце беседы Вера не удержалась от напутствия, – Кто его знает, что у него в голове на самом деле. Все они одинаковые…»

Люба и сама не собиралась прикипать к нему напрочь. Да, с ним ей спокойно. Он даже не успевает надоедать ей, то и дело уезжая в свои командировки… Но, в то же самое время, ей, наверное, ещё рано оседать вот так – дома. А с ним она обязательно осядет – он то и дело напоминает ей о своих планах, в которые совершенно не умещается её теперешняя артистическая жизнь. А эта жизнь ей нравится… Ой, как нравится!.. Ну, и что, что она – «задний план». Зато она постоянно на виду, в окружении таких же, как она, молодых, творческих людей, уже известных артистов. И эти аплодисменты, которые она слышит теперь – они и её тоже.

Нет, Егор – это временно. Она, конечно, расстанется с ним, рано или поздно. Вот только будет куда уйти, и – уйдёт. Для этого нужны гонорары… Ничего, всё впереди…

Несмотря на то, что уснуть удалось не сразу, встала Люба довольно рано. Решив до репетиции сделать уборку в квартире, достала пылесос и уже собралась почистить ковёр на полу, как услышала звонок в дверь. Удивившись тому, что гость как-то попал в подъезд, не воспользовавшись домофоном, Люба прошла в прихожую и заглянула в глазок.

Женщина, стоявшая по ту сторону двери, показалась ей знакомой – Люба уже видела её, когда однажды вместе с Егором подъезжала к его офису. Высокая, с шикарными тёмно-каштановыми волосами, лёгкими локонами лежащими на плечах дорогой шубки, женщина была очень красивой – даже сидя в салоне автомобиля, Люба заметила и синие глаза, и чувственные губы, и высокие скулы незнакомки. Она не придала тогда значения встрече Егора с этой женщиной, приняв её за сотрудницу его фирмы. Выйдя из машины, он о чём-то недолго говорил с ней, а потом поднялся в здание. Люба почти сразу забыла об этой встрече, но сейчас, увидев её на площадке, сразу же повернула замок.

– Доброе утро, – окинув Любашу с ног до головы синим взглядом, поздоровалась гостья. Люба уловила в её тоне некую нервозность.

– Здрасьте… – приоткрыв дверь, она выглядывала на лестничную клетку, – Вы к Егору? А его нет…

– Я в курсе, – женщина насмешливо улыбнулась уголком губ, – я войду, хорошо?

– Хорошо… – посторонившись, Люба пропустила гостью.

Войдя в квартиру, та сделала несколько шагов, потом, резко развернувшись, ещё раз смерила Любашу долгим насмешливым взглядом.

– Так вот ты какая… Люба… – она сделала ударение на имени девушки.

– Вы что, меня знаете?! – Любаша изумлённо смотрела на незнакомку, – А… а вы кто?

– Странно слышать от тебя этот вопрос. Вообще-то, это я должна спрашивать – кто ты такая. Но, как видишь, в отличие от тебя я даже знаю твоё имя…

– А вы… вы кто – вообще?.. – Люба растерянно хлопала глазами. Тон и поведение женщины не оставляли сомнений – ничего хорошего этот визит не сулил.

– Вообще я – жена Егора, Романова Дина Сергеевна.

– Жена?.. – Люба почувствовала непреодолимое желание куда-нибудь присесть – руки опустились сами собой и повисли как плети вдоль отяжелевшего в считанные секунды тела, – Н-но… он не женат…

– Кто?! – гостья весело изобразила изумление, – Егор?!

– Да… он сам говорил…

– Боже… Какая наивность, – Дина неторопливо прошла в комнату и села в кресло – у Любы сложилось впечатление, что сделала она это привычно, – нет, дорогая, Егор женат, и я – его жена.

– Он сам говорил… – Люба повторила эти слова машинально, но потом, вдруг встрепенувшись, посмотрела на женщину с вызовом, – Ну, и что теперь?

– В общем-то, ничего, – та закинула ногу на ногу – Любаша невольно, чисто по-женски, оценила модельные сапоги по колено, надетые на ноги Дины, – я пришла посмотреть, что делается в моей квартире. Уборку затеяла – это хорошо. Я всегда ему советовала нанять горничную. Наконец-то додумался.

– Я не горничная… – уверенный, даже нагловатый тон снова сбил Любашу с толку, – А квартира… она что, ваша?

– Ну, если я здесь прописана, значит, моя. Вот ты, – женщина, прищурившись, посмотрела на Любу, – ты где прописана?

– Не ваше дело. И я не горничная.

– Ну, в этом ты права, твоя прописка – не моё дело. Но лишь до того момента, пока ты не живёшь в моей квартире. Раз ты находишься здесь, без моего на то согласия, то это уже – моё дело.

– А я вообще не собираюсь с вами обсуждать моё проживание, – нахмурившись, Любаша наклонилась и взяла в руки шланг пылесоса, – мы живём здесь с Егором, а вас я знать не знаю.

– Прости за наглый вопрос… в качестве кого ты живёшь с Егором? – Дина улыбнулась – улыбка вышла ехидной.

– Не ваше дело.

– Что, даже статуса подходящего нет?

– Есть, – Люба нажала на кнопку и начала демонстративно чистить ковёр. Ей ужасно захотелось, чтобы пылесос взревел, но он, как назло, работал почти бесшумно, – есть у меня статус, не переживайте.

– И какой же? – Дина не переставала едко улыбаться своим красивыми, накачанными губами. Люба поймала себя на мысли, что с огромным удовольствием огрела бы незваную гостью щёткой…

– Жена.

– Странно… В паспорте у него стоит штамп о браке со мной. Ты же видела его паспорт?

– Нет, не видела! – развернувшись лицом к гостье, Люба уперлась руками в бока, – И что?!

– Жена, которая не видела паспорта мужа… Боже, Боже… – Дина покачала головой, – До чего опустился Романов… Живёт с горничной…

– Я не горничная, – Люба со злостью ударила носком ноги по кнопке пылесоса – выключившись, он откатился на полметра и чуть врезался в стену.