Текст книги "Звезда по имени Любовь (СИ)"
Автор книги: Эвелина Пиженко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)
«Люба, мы же не халтурщики, мы – артисты, – Наталья снова заговорила серьёзно, – при чём, настоящие артисты. Знаешь, как тщательно мы готовим каждую программу, сколько думаем над каждым словом текста, над каждой нотой… Над каждым костюмом, над каждым движением. Мы поём только вживую, даже я на своих сольниках никогда не позволяю себе петь под фанеру. В самых исключительных случаях я использую минусы с бэк-вокалом… Это, если нет нормального аппарата на площадке… Но, даже в этом случае, девчонки стоят на сцене и просто открывают рот, потому что каждый из нас – часть общего действа, понимаешь? И неважно, кто ты – солист, танцор, музыкант, вокалист второго плана… Мы – творческая команда».
«Понимаю…»
Люба слушала Наталью, раскрыв рот… Сама она много лет ходила в свою молодёжную студию, стояла на сцене и, как ей казалось, вращалась в самом настоящем творческим кругу. Но сейчас, попав в профессиональный коллектив, ощутила огромную разницу между ним и художественной самодеятельностью.
Она с огромным удовольствием ехала каждый день к обеду в студию, и с такой же, огромной, неохотой вечером возвращалась домой, к Егору. Сам Егор как-то снисходительно относился к её занятиям, без серьёзности, скорее всего, понимая, что запереть дома молодую девушку будет невозможно, и, уж если на то пошло, то пусть она занимается своим любимым делом. То, что она пока не получала зарплаты, его как будто совершенно не интересовало. Егора вполне устраивало то, что она замечательно готовила, была чистюлей, и никуда, кроме «творческой деревни», не ходила. Любашины репетиции заканчивались около восемнадцати часов, и, за исключением тех дней, когда он был в командировках, Егор неизменно заезжал за ней на своём внедорожнике.
Всем в студии, в том числе и Наташе, Люба сказала, что живёт у своего родственника. Ожидая её на автомобильной стоянке, Егор из машины обычно не выходил и ни с кем не общался, поэтому она надеялась, что никому не придёт в голову, что Егор ей вовсе не родственник, а сожитель. Она понимала, что, пока она живёт у него, то не может считать себя полностью свободной, хотя бы из уважения к этому мужчине, но, в то же самое время, ей хотелось оставаться свободной в глазах других…
Вопреки её страхам, большинство сотрудников студии Морозовых приняли её появление доброжелательно. Большинство, если не сказать – все. И лишь одна девушка, с тёмно-рыжей копной волос, по имени Алиса, смотрела на Любашу как-то насмешливо.
Позднее Люба узнала, что Алиса – троюродная сестра самого Морозова, а заодно гражданская жена режиссёра Паши Рулёва, которую Паша уже давно зовёт замуж, но Алиса лишь ограничивается обещаниями узаконить их отношения.
В студии Алиса выполняла роль модельера: разрабатывала костюмы, занималась подбором тканей и заведовала костюмерной. От неё, единственной, Люба услышала неожиданную критику в адрес своих нарядов.
– Зря ты такую короткую юбку носишь, – снимая с неё мерки для концертного платья, Алиса скривила губы, – это не твой фасон.
– Почему? – глядя на себя в зеркало, Люба пожала плечами.
– Потому, что у тебя ноги неправильной формы. Такие ноги лучше закрывать.
– Неправильной? – Любаша окинула взглядом свои ноги, – Впервые слышу.
– Видишь, какая ширина бедра? – Алиса ловко измерила Любашину ногу вверху, – По сравнению с икрой бедро слишком полное. Ты что, сама не видишь?
– Не знаю… – Люба снова растерянно посмотрела в зеркало, – Я всегда думала, что у меня нормальные ноги… Ровные…
– А я и не говорю, что не ровные. Я говорю, что бёдра слишком полные. Говоря по-русски – толстые ляжки. А голяшки, наоборот – худые. Если надеть короткую юбку, то смотрится вульгарно.
– И что теперь?..
– Не знаю… – Алиса озабоченно покачала головой, – как вариант – длина юбки до колена и шлица…
Люба чувствовала, что Алиса дразнит её нарочно, из каких-то своих, личных соображений, и, всё же, настроение после этого разговора испортилось на весь оставшийся день.
– Почему ты такая грустная? – вечером, за ужином, Егор внимательно посмотрел на Любашу, – Тебя кто-то обидел?
– Нет, – подцепив вилкой кусочек свежего огурца из салата, она замотала головой.
– И, всё-таки…
– Просто… сегодня сказали, что у меня некрасивые ноги.
– Что за глупости? – распрямившись на стуле, он удивлённо уставился на девушку, – Кто тебе такое сказал?
– Ну… там… наша модельер. Она сегодня с меня мерки снимала, ну, и сказала, что у меня ноги неправильные.
– О, Господи… – Егор с облегчением выдохнул, – Да она это из зависти! Сколько ей лет? Сорок?.. Пятьдесят?..
– Двадцать два… кажется…
– Значит, у неё у самой ноги страшные, – Егор утвердительно кивнул сам себе, – кривые, наверное…
– Нет… – Люба с сожалением вздохнула, – Не кривые… Она вообще, знаешь, какая красивая… У неё волосы тёмные, с рыжим отливом… И глаза – зелёные-презелёные… Алиса красивая…
– Да ерунда, Люба… – он под столом нащупал её колено, – Красивые у тебя ножки… Это я тебе как мужчина говорю. Хотя… – ладонь скользнула вверх по бедру, – нужно будет получше рассмотреть… м-м-м?.. Что скажешь?..
– Потом… – Люба попыталась сдвинуть его руку со своей ноги.
– Что-то я это «потом» слышу всё чаще и чаще в последние дни, – он снова внимательно посмотрел на Любашу.
– Ну, потом… мы же ещё чай не пили… – смутившись, она встала из-за стола и подошла к плите, на которой закипал чайник.
– Хорошо… давай попьём чаю… – он с готовностью взял в руки чашку, – Кстати, там к тебе никто не пристаёт? Если что, говори, я разберусь.
– Ко мне?.. – Люба удивлённо улыбнулась, – Нет, конечно! Кто ко мне может приставать?
– Ну, мало ли… Этот ваш… Морозов. Он же там вроде хозяина? Хозяева любят к молоденьким артисткам приставать.
– Кто?! Дима?! Да он вообще ни к кому не пристаёт! – весело рассмеялась Любаша, – Он жену любит. Он даже в честь неё рок-оперу написал, ту, в которой я тоже буду петь.
– Пусть не Дима… Другие малолетки…
– Ничего себе – малолетки, – прыснула Люба, – если ты о «патрулях», то им всем лет по двадцать восемь, двадцать девять, а Журавлёву, кажется, тридцать один… Они при мне недавно на эту тему разговаривали. Не намного младше тебя. И ко мне они не пристают…
– Поверю тебе на слово… – усмехнувшись, Егор отпил из чашки налитый Любашей чай, – А, вообще, конечно, несерьёзно это всё.
– Что – несерьёзно? – Люба настороженно застыла, сжимая в руке крышечку от стеклянной сахарницы.
– Ну, вот это – всё… – Егор поморщился, – Оперы эти… патрули ночные…
– Почему?
– Ну, потому, что… потому, что моя женщина не должна петь по кабакам, жить в задрипанных гостиницах, кланяться пьяной публике…
– Потому, что ты – начальник?
– Нет. Потому, что я – мужчина.
– Но ты сам живёшь в задрипанных гостиницах… – Любаша обиженно подняла на него глаза, – И – ничего! А разве начальники должны раскатывать по командировкам?
– Есть офисное начальство, а есть – разъездное. Вот я – разъездное. Не хватало, чтобы и ты была в разъездах…
– Ну, Егор… Мне же это нравится! Это же так интересно, ты даже не представляешь!
– Что же там такого интересного? – он добродушно усмехнулся, – Надрывать связки?
– Почему – надрывать?! Петь!.. Мне петь интересно, понимаешь? Я ведь… – Люба хотела сказать, что она приехала сюда только ради этого, но вовремя остановилась, догадавшись, что обидит этими словами Егора,
– Что – «ты ведь»? – кажется, он догадался о том, что она хотела сказать, – Договаривай.
– Я… я ведь… – она лихорадочно придумывала, что бы сказать, – Помнишь, ты предлагал мне купить платье?.. Ну, то, красное, трикотажное… с ремешком… Помнишь?
– Помню… – он кивнул, – И что?
– А можно… можно, я соглашусь?.. – умильно глядя ему в глаза, Любаша закусила губу, – Мне сегодня сказали, что я выгляжу очень провинциально…
– Опять Алиса? – снова улыбнулся Егор.
– Угу.
– Конечно, можно. Приеду из командировки, и купим.
– А можно, я куплю сама? А то ты приедешь только через три дня…
– Ты же не вытерпишь и наденешь его сразу… А я хочу быть первым, кто увидит тебя в новом платье… – он потянул её к себе за руку и Люба, нехотя поднявшись, присела к нему на колени, – И первым, кто с тебя его снимет…
– В смысле?.. – она непонимающе нахмурилась, – Кто ещё с меня его может снять?..
– Ты сама… – всё крепче прижимая её к себе одной рукой, другой он потянул вниз молнию футболки, которая была на Любе, – Ты сама его будешь снимать с себя… но я хочу быть самым первым…
– Хорошо, ты будешь первым… – слушая его прерывистое дыхание где-то у себя, в районе шеи, Люба невольно подчинялась его рукам, – Я только куплю… а надевать не буду, пока ты не приедешь… Ладно?..
– А мы уже чай попили? – резко поднявшись, Егор подхватил её, как ребёнка, на руки – Любаша невольно обхватила его руками за шею.
– Попили… – она обречённо кивнула.
– Значит – ладно… – выдохнул он, шагнув к выходу, – Но сначала…
***
Денег на карте оказалось даже больше, чем рассчитывала Любаша – Егор перевёл ей сумму не только на покупку платья, а, видимо, и на новые сапоги. Решив в этот раз купить и то, и другое, Люба перед тем, как отправиться в студию, посетила магазины. Времени на покупки ушло немного – она уже знала, на чём остановить своё внимание и, выйдя с пакетами на улицу, обнаружила, что сможет ещё заехать домой, чтобы оставить там обновки.
Дома, не удержавшись от того, чтобы примерить и платье, и сапожки, она так и не смогла снять их с себя и, поколебавшись несколько секунд, отправилась в них на репетицию, решив, что не скажет об этом Егору, когда он вернётся из командировки.
– Вау! Ты сегодня при параде… – увидев её в новом платье красного цвета, ловко облегающем фигурку, Татьяна восхищённо развела руками, – Класс!
– Ну, как?.. – Люба повернулась на одной ножке, – Мне идёт?
– Не то слово… – оглянувшись на дверь репетиционной, Таня чуть понизила голос, – Антон увидит – обалдеет…
– При чём тут Антон?.. – услышав имя молодого звукорежиссёра, Люба слегка смутилась.
– Как при чём? – Татьяна загадочно улыбнулась, – А то ты сама не замечаешь, как он на тебя глаза таращит.
– Не замечаю… – пожав плечами, Люба включила ноутбук, – И вообще… У него, наверное, девушка есть.
– В том-то и дело, что… нет у него девушки! – Таня многозначительно прицокнула языком, – Раньше была… А теперь – нет.
– Может, есть. Откуда ты знаешь, чем он после работы занимается.
– Тут все про всех всё знают. А особенно – про Антошку.
– Почему?
– Потому, что он сосед Наташи с Димой… Разве ты не знала?
– Знала, – кивнула Люба, – я у них жила три дня в декабре… Видела его. А ещё он мне плюс писал…
– Ну, вот, видишь! Значит, я не ошиблась.
– Да глупости… – Любаша деланно нахмурилась, – Ну, что, я минус даю?
– И не глупости… – всё так же улыбаясь, Татьяна не сводила с Любы пытливых глаз, – Уже вся деревня знает, что Антоха в тебя влюбился. Одна ты не в курсе!
– А мне об этом не докладывали, – попыталась отшутиться Люба, – И, вообще… мне репетировать пора.
– Можно подумать, он тебе самой не нравится…
– Мне вообще никто не нравится.
– Почему? Ты же у нас холостая-незамужняя… Или парень дома остался?
– Нет… – вспомнив о Данииле, Люба вдруг резко помрачнела, – У меня никого нет. И, вообще… давай уже начинать. А то я Наташу подведу… Это она меня из моей дыры вытащила…
– Наташа – добрая душа… – Таня усмехнулась как-то странно, – Всех готова вытащить… И кого надо… и кого не надо…
– Это ты про меня? – Люба удивлённо посмотрела на Татьяну.
– Да нет… так… Мысли вслух. Я очень наблюдательная. Кстати, а что за мужик встречает тебя каждый день после репетиции?
– Это мой родственник… – Люба снова смутилась от неожиданного вопроса, – А ты откуда знаешь?
– Так все знают, – Таня пожала плечами, – Стоянка освещена… Он там не один стоит, примелькался уже… Я, когда ухожу, как раз мимо него иду, и как ты к нему садишься, тоже видела. Кстати, тачка у него крутая.
– Ну, да, крутая, – Люба была совершенно не рада этому разговору, но Татьяна никак не хотела его прерывать.
– А он – кто?
– Он начальник, что-то там по строительству… – Любаша не стала вдаваться в подробности профессии Егора.
– Женат? – Таня мельком бросила на неё взгляд, – В смысле – живёт с кем-то?
– Да, живёт.
– Жаль… Симпотный мужичок. Я бы закадрила…
– Так закадри… – усмехнувшись, Люба снова потянулась к ноутбуку, чтобы включить фонограмму.
– Закадрила бы… да старый больно, – ещё один пытливый взгляд был брошен на Любашу, – ему же лет сорок?
– Тридцать пять. И ничего он не старый.
– Тебе виднее… Может, и не старый. Но, сама же говоришь, что с кем-то живёт. А брать чужое – не моё. И сама не беру и другим не советую.
Любаша искренне удивилась неожиданной перемене настроения, произошедшей у Татьяны в считанные минуты. Ей показалось, что та недвусмысленно на что-то ей намекает, но никак не могла взять в толк – на что… Они были дружны с самых первых дней, как только Люба пришла в студию Морозовых. Таня не раз говорила Наталье о том, что с Любашей очень легко работать – та, действительно, хватала всё на лету, и легко учила самые сложные партии.
Едва уловимую перемену в отношении Татьяны к себе Люба заметила, вернее, почувствовала, неделю назад. Егор был в очередной командировке, и она после окончания репетиции собиралась направиться к остановке троллейбуса. Из здания студии они вышли втроём – она, Татьяна и Антон… Зная, что Егора нет на стоянке, Любаша шла неторопливо, о чём-то болтая со своими спутниками.
«А, между прочим, я сегодня на машине… – чуть зайдя вперёд, Антон посмотрел почему-то на Любу, – Могу подвезти…»
«Нет, я на троллейбус… – покачав головой, Люба сделала рукой прощальный жест, – Бай-бай!»
«Бай-бай…» – грустно ответил ей вслед Антон.
«Подвези тогда меня…» – Любаша уже сделала несколько шагов в сторону, но от неё не укрылся чуть обиженный тон Татьяны.
Она уже забыла о том случае, но сейчас почему-то вспомнила…
Тане нравится Антон?! Судя по всему, это так, хотя она тщательно скрывает свои чувства…
Неужели, увидев её в новом платье, Таня решила, что оно – для Антошки?..
Глупо.
Ни Антошка, ни Егор абсолютно ничего для неё не значат. Место в её сердце до сих пор занято лишь одним… Она знает, что он не достоин ни её слёз, ни её чувств… Она знает, что между ними никогда и ничего уже не будет. Она всё это прекрасно знает…
И, всё же…
Даня… Это имя она была готова повторять без конца… Имя, от которого сердце начинало бешено колотиться в груди… Имя, от которого бросало то в жар, то в холод… Да, прошло ещё очень мало времени для того, чтобы навсегда вычеркнуть его из памяти. Но она знает, что пройди целая вечность, она и тогда не сможет разлюбить его…
Видимо, это её судьба. Её крест…
Да, ей его не вернуть никогда. Но она может… нет, она должна доказать ему, что она – самая большая потеря в его жизни!..
Однажды он должен будет почувствовать и понять, что нет большего горя на земле, чем её, Любашино, равнодушие…
Он почувствует…
Он – поймёт!..
Но будет поздно.
***
Месяц подготовки пролетел быстро. Премьера рок-оперы «Ты услышишь мой голос», в которой Люба вместе с Татьяной пели две сольных композиции, а, так же, выступали в качестве бэк-вокалисток, была назначена на канун международного женского дня, но самое первое выступление в сольном концерте Натальи Морозовой предстояло шестого марта, на корпоративе какой-то фирмы, название которой Любу совершенно не интересовало. Она настолько волновалась перед первым своим выходом на сцену, будто это именно она, а не Морозова, выступала в качестве солистки…
Люба даже забыла, что на следующий день предстоит более серьёзное испытание – премьера рок-оперы во Дворце молодёжи, на которую были распроданы все билеты, поэтому ожидался полный аншлаг…
Она совершенно забыла об этом – пусть всего на несколько часов, но всё же её сознание переключилось на это – самое первое её серьёзное выступление…
– У нас намечается банкет по случаю праздника… – ещё четвёртого числа сообщил ей Егор, – И я хочу, чтобы ты поехала со мной. Нехорошо будет, если я буду поздравлять чужих женщин, а моя останется дома…
– Когда? – Любаша подняла на него глаза.
– Послезавтра, – сомкнув руки у неё на талии, он губами ткнулся в её шею, – сейчас поедем покупать тебе вечернее платье…
– Послезавтра… – она растерянно замолчала на несколько секунд, – А послезавтра я не смогу… У меня первый концерт. Я же говорила…
– У тебя седьмого – первый концерт.
– Седьмого – премьера оперы. А шестого, послезавтра, мы выступаем на корпоративе. Как раз в то же самое время.
– Нет… так я не согласен… – чуть отстранившись, он посмотрел на неё сверху вниз, – Какой ещё корпоратив, если это – твой праздник? Нет-нет… Вечернее платье, новые туфли… И, кое-что ещё…
– Егор… – она с мольбой смотрела на него, – Но это же – моя мечта… Понимаешь?! Я к этому стремилась, я так хотела именно этого… Я хочу выступать! Тем более, с такой певицей, как Наталья Морозова… Да если я скажу кому-нибудь у себя дома, мне не поверят!
– Господи, Любка… – он смотрел на неё, как на непослушного ребёнка, – Какая-то певица… какой-то корпоратив… Да будь она трижды заслуженная, всё равно это – балаган… понимаешь?! Это – как обслуга… Я дал тебе возможность чем-то занять себя, я не препятствовал тому, что ты ездишь на эти репетиции… Но теперь… Ты будешь где-то петь по ночам, для кого-то… на тебя будут смотреть пьяные рожи… Нет-нет, всё… Точка!
– Ты что, Егор… – до Любы только сейчас дошло, что он не шутит, а говорит вполне серьёзно, – Но ведь я готовилась… Я – член коллектива, я не могу никого подвести! Со мной целый месяц занимались… Ты что, думал, что всё это – просто так?! Как будто в детский сад меня отправлял?!
– Ну, я не знаю… – глядя, как она плачет, стоя у окна, он присел на диван и положил локти на колени, – Если честно, я вообще не придавал этому никакого значения… Ну, ходишь и ходишь… Ходи… Я не думал, что всё это вот так – серьёзно.
– Ты думал, что только твоя стройка – серьёзно, да?! – обернувшись к нему, Люба тыльной стороной ладони вытерла слёзы с лица, – Тебя послали в командировку – ты поехал… Это же твоё любимое дело, да?! А у меня… у меня что, не может быть своего любимого дела?! Я должна сидеть дома, да?!
– Подожди… – внезапно вскочив, он быстрым шагом приблизился к ней и, обняв за плечи, повернул к себе, – Любаша… Как ты сейчас сказала?..
– Что?.. – она вдруг испугалась, что он сейчас рассердится и выгонит её из дома.
– Ну, как ты сейчас… – Егор неожиданно улыбнулся, – Ну, ты сейчас говорила, а у меня мелькнула мысль, что мы с тобой ссоримся, как настоящие муж и жена…
– И… что?.. – проведя ладошкой по щеке, она подняла на него заплаканные глаза, – Ну, ссоримся…
– Ты не поняла?.. – в его голосе звучала настоящая радость, – Мы ссоримся, но… как муж и жена!
– Это плохо… или хорошо?.. – уже заранее зная, что он ответит, Любаша всё же задала этот вопрос.
– Наверное, хорошо… – Егор обхватил её руками и крепко прижал к себе, – ну, ладно… что с тобой поделаешь… Поезжай на свой концерт… Хотя, нет… Я отвезу тебя сам.
– А обратно? – шмыгнув носом, пробормотала Люба, – Заберёшь?..
– Заберу… И поедем на мой банкет. Согласна?..
– Угу…
– И сразу надевай новое вечернее платье. Пусть к концу банкета, но ты будешь со мной.
– Я не знаю, когда закончится наше выступление. Наши говорят, что за отдельную плату они сверх программы могут работать.
– А я им сам заплачу…
– Зачем?..
– Чтобы тебя со мной отпустили.
Глава 18.
Ещё раз посмотрев на своё отражение в большом зеркале, Любаша нехотя поднялась из удобного вращающегося кресла салона красоты, куда она отправилась сегодня по совету Натальи.
«Люба, это, конечно, дорогое удовольствие, и я не настаиваю, но, во-первых, ты будешь перед глазами довольно крутой зрительской аудитории, во-вторых, ты сама сказала, что после концерта поедешь на банкет, и, в-третьих, у тебя будет возможность увидеть, как накладывается профессиональный макияж и делается укладка, чтобы потом, в целях экономии, попытаться сделать всё это самой».
Слушая Наталью, Люба охотно кивала головой – деньги на посещение салона давал Егор, и ей самой не терпелось хоть раз в жизни побывать у настоящего стилиста. Теперь же, с удовольствием оглядывая себя в зеркалах, она, ничуть не жалея, расплатилась несколькими довольно крупными купюрами и, одевшись, выпорхнула на улицу, к вызванному заранее такси. Егор был ещё в своём офисе, и ей пришлось воспользоваться услугами городского транспорта.
Вернувшись домой, она включила в комнате свет и, надев новое концертное платье, подошла к большому зеркалу. Такой она себя ещё никогда не видела… Ей показалось, что из зеркала на неё смотрит совершенно другая девушка, лишь смутно напоминающая прежнюю Любу Пучкову… Светло-каштановые волосы буквально струились по открытым плечам, ниспадая сзади до середины спины, а чёрное стильное платье необычайно ловко сидело на её фигурке. Вопреки намерению Алисы сшить ей концертное платье до колен, и благодаря вмешательству Натальи, теперь его длина едва доходила до середины бедра, и Люба вполне удовлетворённо окинула взглядом свои ровные ноги, обутые в модельные туфельки на высоком каблуке. И ничего они не неправильные! Вполне хорошенькие ножки… Ей и самой раньше казалось, что её бёдра слегка широки, но теперь… Нет, решительно, нет!.. У неё замечательная фигура, вот и Егор так говорит!
Вчера он купил ей новое вечернее платье, длинное, в пол, и, несмотря на то, что оно очень шло ей, Люба подумала, что с большей охотой появилась бы на банкете именно в этом – концертном, коротком…
А лицо… Наташа оказалась права – макияж, сделанный профессионалом, удивительно подчёркивал и высокие скулы, и большие голубые глаза… и красивые, полные губы…
И, вообще. Ей всё больше и больше нравится вот эта её сегодняшняя, совершенно новая, жизнь. Жизнь, в которой она чувствует себя перевоплощённой, где все окружающие её люди заинтересованы в её, Любашином, творческом росте, в её ухоженном внешнем виде, в её совершенстве… Потому, что она – часть творческого коллектива, и должна соответствовать высоким стандартам, утверждённым для всех, кто выбрал для себя сценическую судьбу.
Она будет соответствовать.
Она уже соответствует.
Думая так, она всё ещё любовалась собой, когда услышала неожиданный дверной звонок.
– Кто там?.. – взглянув в глазок, Любаша увидела молодого незнакомого парня лет двадцати.
– Здравствуйте, – раздалось из-за двери, – я к Егору…
– А его нет… – Любаша нерешительно взялась рукой за замок, но в самый последний момент резко отдёрнула ладошку.
– А вы не могли бы передать ему документы? Вы откройте, не бойтесь… Я его родственник, Максим.
– Я не знаю… – Люба подумала, что за всё время, пока она жила у Егора, он не говорил ей ни о каких родственниках, но не раз предупреждал, чтобы она не открывала дверь незнакомым людям.
Так, как к Егору вообще никто не приходил за всё это время, то и знакомых людей из его окружения у Любаши тоже не было. Она хотела было позвонить Егору, чтобы узнать, кто такой Максим, но парень её опередил сам.
– Люба, открой этому человеку, возьми у него то, что он привёз… – звонок от Егора поступил через минуту на Любашин мобильник, – И, пожалуйста, будь готова, я заеду за тобой через полчаса.
– Входи, – открыв дверь, Люба пропустила в прихожую неожиданного гостя.
– Привет… – тот как-то странно усмехнулся, окинув её поистине оценивающим взглядом, – А дяденька Егор зря времени не теряет.
– Давай, что там у тебя… – протянув руку, Люба терпеливо ожидала, пока парень, представившийся Максимом, открывает небольшой кейс.
– Вот, – наконец, справившись с замком, он подал ей какие-то бумаги, вложенные в прозрачную пластиковую папку, – только не потеряй.
– Уж как-нибудь не потеряю, – нахмурившись, Люба снова приоткрыла дверь, чтобы выпустить неожиданного визитёра, – до свидания.
– Пока! – он многозначительно улыбнулся на прощание и, снова окинув её взглядом с ног до головы, шагнул через порог на лестничную площадку.
Визит парня оставил в душе Любы неприятный осадок, хотя ничего плохого, в общем-то, не произошло. Дождавшись Егора, она оделась и вместе с ним вышла на улицу, где уселась в его автомобиль, чтобы ехать на свой первый «серьёзный» концерт.
– Да… – Егор уже собирался тронуться с места, когда в его телефоне зазвучала музыка, – Привет… Да, привёз… Нет, я ещё не смотрел. А что, это было так срочно? И почему ты не предупредила?.. А вот это уже не твоё дело… Всё, мне некогда, я сегодня занят. Пока.
Люба не считала себя вправе переспрашивать, но ей показалось, что звонок имел отношение к сегодняшнему визиту этого парня – Максима, и что звонившая Егору женщина интересовалась именно ею, Любашей. Она с непонятным удовольствием отметила про себя, что разговор был ему неприятен.
– Ты знаешь, как проехать к этому ресторану? – имея в виду место сегодняшнего выступления, спросила она у своего спутника, чтобы как-то разрядить обстановку, – Он называется «Лазурит», я тебе говорила…
– Конечно, знаю, – улыбнувшись, Егор посмотрел на неё, – ты же мне все уши про него прожужжала… Тем более…
– Что – тем более?..
– Да так… – пряча загадочную улыбку, он снова устремил взгляд на дорогу.
– Кстати… А твой банкет где будет? Он уже начался?
– Он вот-вот начнётся… – заворачивая на стоянку возле светящегося разноцветными огнями ресторана, Егор кивнул охраннику, поднявшему шлагбаум при их появлении, – Вот и приехали. Беги, а то опоздаешь.
– А ты?.. – она удивлённо повернула к нему голову, – Зачем ты машину заглушил? И на стоянку заехал… Ты что… Подожди… – её как будто осенила неожиданная догадка, – Ты тоже – здесь?!
– Беги, говорю, – ничего не объясняя, он снова прятал улыбку, – а то тебя уже ждут, наверное.
Выходя из салона автомобиля, Люба хотела ещё о чём-то спросить, но, услышав знакомые голоса, оглянулась – Татьяна и Антон, видимо, только что подъехавшие на такси, громко разговаривали неподалёку от стоянки. Увидев их вдвоём, Любаша про себя усмехнулась – Татьяна нешуточно подбивала клинья к молодому звукорежу… вот и на выступление они приехали вместе…
Любаша стояла в тени автомобиля, и молодые люди её не заметили. Дождавшись, когда они отойдут на приличное расстояние, девушка торопливо кивнула на прощание Егору и побежала догонять своих товарищей.
***
Стоя в глубине небольшой сцены, Люба почему-то боялась смотреть в зал, где за накрытыми столами сидели сотрудники фирмы, заказавшей часовой концерт Натальи Морозовой. Любаша старалась не фокусировать зрение на публике, сосредоточив всё внимание на бегающих по противоположной стене огоньках цветомузыкальной гирлянды. Она почему-то так и чувствовала, как её щёки наливаются пунцовым румянцем – то ли от волнения, то ли от того, что в помещении было довольно жарко. Она всего лишь несколько раз перевела взгляд на Морозову, упорно избегая лиц зрителей.
Сама Наташа привычно и уверенно двигалась по сцене, исполняя несложные танцевальные движения синхронно со своим шоу-балетом, состоящим из двух мускулистых парней и одной девушки. В отличие от вокалисток, танцоры находились внизу, на освобождённой от столиков площадке, и старательно заводили публику под ритмичную музыку.
Они исполнили уже около половины всех композиций, когда Любаша, наконец, решилась разглядеть сидящих за столами людей. Обводя глазами зал, она вдруг почувствовала, как колени подкашиваются… Из-за одного из столиков на неё, улыбаясь, смотрел… Егор!
Он знал… Она, действительно, в последние дни прожужжала ему все уши об этом своём выступлении, без конца повторяя название ресторана… Значит, это его компания заказала праздничный концерт Морозовой! Он знал, и не сказал… Но почему?! Неужели не хотел её смущать?!
Но вот так – он смутил её ещё больше. Увидев его, она чуть было не сбилась, напрочь забыв слова припева, и, только услышав Татьяну, тут же подхватила свою партию. Столик Егора находился в глубине зала, и теперь она то и дело бросала туда свой взгляд. Переговариваясь время от времени с сидевшими рядом с ним мужчиной и молодой женщиной, Егор, тем не менее, почти не отводил глаз от Любаши, и, судя по выражению его лица, был весьма доволен. Стул слева от него оставался пустым, и Люба догадалась, что это место предназначалось именно ей.
…Женщина, с которой сейчас танцевал Егор, пригласила его сама – это была его соседка по столику… Люба успела заметить, как, услышав о том, что объявляется белый танец, она, улыбаясь, что-то сказала Егору, и он, встав со стула, галантно протянул ей руку… До сегодняшнего дня Люба считала, что не испытывает к нему никаких чувств… в том числе и ревности, но теперь она то и дело бросала взгляды на танцующую пару. Почему-то этот танец задел её за живое. Настроение немедленно испортилось… Теперь она уже с нетерпением ждала окончания выступления.
– Ребята, всем спасибо, я побежала! – Заглянув в раздевалку, разделённую ширмой на две половины – «мужскую» и «женскую», куда сразу после концерта удалились артисты, Наташа сделала прощальный жест рукой, – За мной Дима приехал, у нас вечером ещё один концерт, в «Лагуне».
– Привет «патрулям»! – Антон поднял вверх ладонь, – Завтра увидимся.
– Если ты, как вчера, в час ночи будешь выбрасывать мусор и греметь на весь подъезд, то увидимся намного раньше, – Наталья в шутку показала кулак и скрылась в коридоре.
– И чего это тебе не спалось в час ночи… – неторопливо поправляя макияж, Таня через зеркало многозначительно посмотрела на парня, – Придётся заняться твоим воспитанием… Кстати, – теперь, обернувшись к Любе, она чуть прищурила глаза, – Ты говорила, что сегодня ещё куда-то должна успеть. Не опоздаешь?
– Нет, – глядя на входную дверь, Люба сосредоточенно думала, почему Егор не подошёл к ней ещё там, в зале, и почему до сих пор не явился сюда, ведь после окончания концерта прошло уже около десяти минут… Она не знала, что ей делать. Её явное замешательство здесь, а раздевалке, казалось ей сейчас уж очень заметным для посторонних любопытных глаз.
Если Егор не подойдёт или не позвонит в ближайшие несколько минут, то все поймут, что про неё забыли… Зря она вчера демонстративно громко объявила, что после концерта идёт на один «очень крутой банкет»… Одеться и выйти на улицу – тоже не вариант, будет выглядеть неловко, если Егор позвонит, и ей придётся возвращаться… все подумают, что она просто хвастушка, и, на самом деле, даже не знала, где будет проходить этот самый «крутой банкет».
Самой позвонить Егору?.. Любе почему-то подумалось, что это будет совсем смешно… Он же сам прекрасно знает, что она сейчас в раздевалке, только и ждёт, что он придёт за ней. Она же не пойдёт к нему в зал сама…
Чтобы как-то протянуть время, Люба нарочно включилась в разговор, спрашивая у своей напарницы что-то совершенно незначительное, на что та отвечала с явной неохотой.
