Текст книги "Архипелаг мореплавателей"

Автор книги: Ева Воляк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Made in Samoa [30]30
  Сделано в Самоа (англ.).


[Закрыть]

На каком же уровне пребывало самоанское земледелие на пороге независимости после четырнадцати лет немецкой колонизации и сорока трех лет новозеландского правления? На уровне раннего средневековья. За исключением небольшого числа плантаций, возделывание полей проводили по системе, близкой к нашей двупольной, то есть основывающейся на том, что земля попеременно то обрабатывается, то оставляется под пар. Поэтому всякий раз самоанцы корчевали новые участки леса, а деревья либо сжигали, либо оставляли гнигь. Земля не знала ни искусственных удобрений, ни сельскохозяйственных машин. Матаи, следившие за неделимостью семейных участков, были превосходными знатоками фаасамоа, но не имели ни малейшего понятия о современном земледелии. Молодые, более образованные самоанцы из-за традиционной иерархии в аинге не могут распоряжаться землей. Производительность сельского хозяйства очень низкая, и экономисты всякий раз направляют свой обвиняющий перст на систему матаи. Однако выход из тупика они ищут не внутри страны, а за ее пределами, уповая на привлечение иностранного капитала. А ведь только за несколько лет независимости Самоа удалось добиться определенных успехов, которые позволяют с оптимизмом смотреть в будущее. Я имею в виду прежде всего деятельность самоанской компании «Вестерн Самоа Траст Эстейтс Корпорейшн» (ВСТЭК), разновидности государственного земледельческого хозяйства, наследницы немецкой «фирмы с длинной рукой», которая возникла после первой мировой войны на базе новозеландского репарационного имущества.

ВСТЭК в настоящее время имеет около 25 тыс. акров земли. Компании принадлежит ведущая роль в самоанском земледелии, а в области животноводства ее можно считать пионером. Плантации обрабатываются самыми современными методами, основанными на последних достижениях науки. Так, например, кокосовые пальмы выращиваются вместе со специальной низкорослой растительностью, которая предохраняет землю от высыхания и насыщает ее ценными азотными соединениями. Здесь также проводится откорм крупного рогатого скота. Эти экспериментальные плантации походят на хорошо оформленный фотомонтаж: огромные пальмовые рощи у берега моря, а между их стройными стволами «пеструшки» и «красотки» пощипывают заросшую сорняками траву и тоскливо ревут, вспоминая родину праотцов… А в результате выгодная комбинация для коров, кокосовых пальм и фермеров.

Самоанская компания – монополист в области разведения скота. Кроме того, она занимается в значительных масштабах разведением какао и в меньших – кофе, перца, мускатного ореха и орехов макадамия. По это еще не все. Во второй половине 60-х годов она открыла первое на Самоа государственное предприятие – фабрику мыла. Организационной стороной и всем производством руководил кругленький и энергичный герр Гюнтер Вернер из Западной Германии. За короткое время чистенькие строения в пальмовой рощице наводнили внутренний рынок отличным мылом.

«Поддержи отечественную продукцию!» – кричали объявления в местном кинотеатре, во всех магазинах на Прибрежной улице и на полосах газеты «Самоана».

«Я моюсь только самоанским мылом!» – улыбались из белоснежной пены красотки на плакатах.

Но в рекламе не было необходимости. Оказалось, что самоанское мыло лучше и дешевле импортного, а неутомимый господин Вернер уже подумывал о расширении производства.

– Сейчас я вам что-то покажу, фрау Воляк, – сказал он с таинственным видом. – Это сюрприз!

Вернер исчез в доме и через некоторое время вернулся, держа руку за спиной.

– Прошу вас, – он галантно поклонился довольно многочисленному обществу, – первое самоанское туалетное мыло «Гибискус»!

Жестом фокусника Вернер вытащил из-за спины розовенький, гладенький, кругленький кусочек, который, как две капли воды, был похож на своего создателя и издавал приятный запах китайской розы.

Мыло пользовалось большой популярностью. В магазинах упал спрос на дорогое импортное мыло «Пальмолив» и «Олд Спайс». Герр Вернер весь светился. С удвоенной энергией бегал он по ступенькам «своего» предприятия, наблюдал за каждой мелочью, сопровождал экскурсии школьников и иностранных гостей.

– Вы только посмотрите, что это за масло! – он взял на кончик пальца капельку золотистой жидкости, которую пресс выдавил из мякоти кокоса, и с экстазом втянул носом тонкий ванильный аромат.

Школьники широко открывали глаза при виде больших котлов, вычищенных не хуже, чем кастрюли на кухне госпожи Вернер, дрожащих стрелок манометров и шипящих вентилей, всей этой впечатляющей алхимии пены, цвета и запаха.

Когда мы уезжали из Самоа, Вернеры принесли нам в порт небольшой подарок: сумку цилиндрической формы из традиционной полинезийской ткани из луба шелковичного дерева и инструкцию по ее изготовлению. Внутри лежало тапа моли – мыло тапа и рекламный листок на английском, немецком и французском языках.

– Будем экспортировать, фрау Воляк, будем экспортировать!

Немного позднее господин Вернер уехал из Самоа. На его место прибыл другой эксперт из Европы. Но скоро его заменит местный специалист, и фабрика перейдет исключительно в руки самоанцев.

– Всего одна фабричка, а столько шума! – скажет читатель. Конечно, ее не сравнишь с нашими предприятиями нефтехимической промышленности, но в масштабах крошечного государства, где на протяжении веков время стояло на месте, эта фабричка настоящий скачок в XX столетие. Она позволяет государству сэкономить несколько десятков тысяч фунтов в год, которые шли до сих пор на покупку мыла и других моющих средств. В то же время, это доказательство того, что государственная промышленность, опирающаяся на местное сырье, имеет на Самоа перспективы развития и будущее.

Таков первый шаг по пути хозяйственного прогресса.

Недалеко от Апиа, в глубине острова, стоят одноэтажные строения из цемента, стекла и стали. Через плантации какао к ним ведет отличное шоссе. От него каждые несколько десятков метров ответвляются боковые дороги, от которых в свою очередь отходят травянистые тропинки, напоминающие паучьи ножки. Если вы сойдете на такую боковую дорогу, а потом углубитесь в тенистый лесок, то окажетесь в мире тишины. Сюда не проникает ветер, здесь не ходят люди. Деревни лежат где-то далеко внизу, а рабочие, на попечении которых находятся плантации, приходят сюда в определенное время, быстро выполняют порученное им дело и снова уходят. Наступает тишина и покой. Солнце нагревает открытые участки между деревьями, от земли, травы и листьев поднимается запах испарений.

Можно часами бесцельно бродить по этому однообразному саду и смотреть, как зреют плоды какао – сначала совсем малюсенькие, похожие на стручки перца, повисшие на голых веточках под самой кроной деревьев. Потом они растут, меняют свой цвет: из темно-зеленых становятся темно-бордовыми, но по-прежнему сохраняют смешную форму перчика. Иногда встречаются выродившиеся плоды, похожие на засохшие черные стручки. Их больше на высоких местах, где выпадают обильные дожди. Поэтому на Уполу полоса плантаций какао начинается обычно на высоте 600 футов над уровнем моря.

Если вы сорвете зрелый пурпурный плод и разрежете его ножом, то в середине обнаружите овальные, немного сплюснутые зерна какао. Они окружены тонкой влажной оболочкой и пахнут шоколадом. Самоанцы любят жевать эту прозрачную сладкую оболочку.

Если вас утомит монотонная чересполосица какао, поезжайте дальше в сторону построек под горой. Плантации какао скоро кончатся и перейдут в плантации банановых пальм. Но, что интересно, через каждые несколько метров хилые пальмочки выглядят по-иному… То они растут одиноко и тянутся ввысь, давая небольшие ростки у основания ствола, то собираются по двое, тесно прижавшись друг к другу у основания стволов и расходясь кверху. Пальмы очень похожи на зеленоволосых танцовщиц. Однако это не фантазия безумного земледельца, а экспериментальная плантация, на которой изучают условия для лучшего плодоношения и вызревания бананов.

Здания с прилегающими к ним плантациями в Алафуа – самая лучшая, самая современная в южной части Тихого океана школа тропического земледелия и исследовательская станция по выращиванию растений.

Она была основана в 1966 г. благодаря инициативе самоанского правительства, а также помощи ФАО и новозеландского общества «Freedom from Hunger Campain» [31]31
  Кампания по борьбе с голодом (англ.).


[Закрыть]. С самого начала школа-станция снискала себе широкое признание, так как располагала превосходными кадрами лекторов из разных стран, хорошо оборудованными лабораториями и собственной библиотекой. Сюда съезжается молодежь не только со всех самоанских островов, но также с архипелагов в радиусе нескольких сотен миль. У школы далеко идущие планы, и в связи с созданием на Фиджи Южнотихоокеанского университета, она будет фактически его сельскохозяйственным факультетом.

В Алафуа ведутся исследования огромного практического значения по выращиванию растений и разведению скота. Особое внимание уделяется борьбе с вредителями, которые давно досаждают островным плантациям. В одной из лабораторий можно увидеть в стеклянных банках неуклюжих черных жуков. Плотные, покрытые крепким панцирем, с грозным рогом на голове, жуки-носороги – настоящее бедствие для плантаторов кокосовых пальм на всех архипелагах.

На Уполу они попали вместе с каучуком, привезенным с Шри Ланки. Еще в 1907 г. о Самоа писали как об одном из немногих производителей копры, не затронутом этим бедствием. А уже на следующий год в окрестностях Апиа нашли первого жука-носорога. В устрашающем темпе он распространился по всему самоанскому побережью. Вскоре с транспортом бананов жук высадился на Фиджи, а оттуда перебрался на соседний архипелаг Тонга, вероятно, с небольшого островка Ниуатобутабу, который представляет удобную стоянку для лодок, курсирующих между Самоа и столицей Тонга.

В 1922 г. мальчишки с Ниуатобутабу придумали такую игру: они ловили больших жуков и привязывали к их брюшку различные тяжести. Тот, чей жук поднимал самый большой груз, выигрывал кусок сахарного тростника. В то время на остров приплыл один тонганец. Его заинтересовали удивительные насекомые, похожие на покрытых панцирем носорогов. У тонганца были деди, и ему захотелось привезти им подарок. Поэтому он взял с собой несколько жуков и привез на свой остров это рогатое бедствие, от которого не могут избавиться до сих пор.

После того как появился жук-носорог, самоанские острова охватила паника. Кокос неспроста считают некоронованным королем островов. Это основной источник пищи и надежда на благополучие. Но подлые жуки не знали пощады и сжирали молоденькие листочки пальм, оставляя голые бесплодные ветки. Даже оптимисты оставляли мечту на лучшее будущее.

Тогда крупные плантаторы решили провозгласить кампанию по ликвидации вредителей. Перед этим они провели просветительские беседы, а также пообещали щедрое вознаграждение за каждого пойманного жука. Все от мала до велика отправились на охоту. Самоанцы собирали и собирали жуков, пока не убедились, что нужно здорово поработать, чтобы получить более или менее приличное вознаграждение. Тогда им пришла в голову удачная мысль.

И вот, к удивлению организаторов кампании, операция по сбору жуков-носорогов начала неожиданно давать удивительные результаты. В «скупочные пункты» стало поступать большое количество жуков. Самоанцы получали деньги, однако состояние плантаций не изменилось ни на йоту. Наоборот, они выглядели значительно хуже, чем в начале кампании. Долгое время специалисты не могли разгадать эту поразительную загадку. Но в один прекрасный день все стало ясно. Самоанцам помог простой экономический расчет: им было легче разводить жуков, чем кокосовые пальмы. Были организованы специальные фермы. Они приносили высокие доходы, а требовали ничтожной затраты труда, в то время как разведение кокосовых пальм и многолетнее ожидание плодов в сочетании с погоней по плантации за черными насекомыми было занятием утомительным и малоприбыльным. К неудовольствию фермеров, разводивших жуков, им было запрещено заниматься своим промыслом, и началась настоящая, организованная в крупном масштабе, кампания по ликвидации вредителей. Землю очищали от старой сгнившей скорлупы кокосовых орехов – потенциальных рассадников жуков, в подходящих местах устраивали западни для легковерных самок, которые откладывали туда яйца. Западни заражали грибком и время от времени поливали кипятком, уничтожая молодое поколение. Благодаря этим мерам удалось уменьшить количество вредителей. Тем не менее до 1914 г. полностью пропало около 20 тыс. пальм, а десятки тысяч оказались заражены.

Позднее война с жуками шла с переменным успехом. Брал верх то человек, то жук. Мрачные страницы вписали в историю плантации крупные эпидемии гриппа 1918–1920 гг. и период волнения «мау», когда политические страсти оттеснили кампанию по борьбе с вредителями на задний план.

Последнее слово в войне человека с жуком еще не сказано. Крылатые насекомые немилосердно, презирая все экономические планы, уничтожают разные культуры и ежегодно снижают производство копры почти на 20 %. Может быть, выпускники земледельческой школы в Алафуа добьются, наконец, того, к чему безуспешно стремились их предшественники, и жук-носорог навсегда исчезнет с островов архипелага.

Это, однако, не единственное бедствие самоанских плантаций. Термиты, грибки, пальмовый краб и крысы – только небольшая часть того разнообразного ассортимента вредителей, с которыми приходится бороться министерству земледелия. Против них ведутся коварные и беспощадные войны, используются смертоносные вирусы, яды, механические западни.

Слышал ли кто-нибудь из вас о кольцевании… пальм? Там, где на крыс не действуют яды и биологические средства, на стволы кокосовых пальм надевают широкие металлические обручи. Грызуны или крупные крабы, взбирающиеся на вершину пальмы полакомиться молодыми кокосовыми орехами, встречают на своем пути как бы стеклянную гору, которую они не в состоянии одолеть. Вредители скользят, теряют равновесие и падают на землю.

Некоторых вредителей, издавна наносивших большой урон различным культурам, на Самоа завезли европейцы. Например, летучие мыши птеропус, которые в нормальных условиях живут в лесу и никому не приносят вреда. В неурожайные же годы, когда трудно найти пищу, они тучами появляются на плодоносных плантациях и пожирают все, что попадется на глаза.

Нет конца проблемам. Каждый год возникают новые, усугубляются старые… Не с сегодняшнего дня самоанцы ломают голову над тем, как ограничить импорт пищевых продуктов, даже таких популярных на Самоа, как консервы. На этот вопрос ищет ответ лаборатория переработки пищевых продуктов, основанная при земледельческой школе в Алафуа. В этой лаборатории… Но не будем забегать вперед.

Стояли мы как-то вечером у освещенной витрины современнейшего магазина в Апиа, «Моррис Хедстром, лтд». Рассматривали выставленные для всеобщего обозрения подарки для герцога и герцогини Кента, которые на следующий день на обратном пути с торжественной коронации короля Тонга должны были заехать на Самоа. На улице было пусто и тихо. Луна спряталась за тучи. Виднелись только освещенная витрина да подарки. Сколько мы на них ни смотрели, что там скрывать, они нам не нравились. Тут мы заметили, что рядом стоит какой-то молодой человек. На его лице блуждала улыбка, словно он понимал все, о чем мы говорили. Европеец, да к тому же незнакомый. Мы посмотрели на него с беспокойством, а он кивнул нам головой и ушел.

– Послушай, он, наверное, все понял.

– Не может быть. Откуда здесь… Может быть, он пытался выяснить, на каком языке мы говорим?

Прошло несколько дней. Закончился визит герцогской четы. К нам пришла знакомая англичанка и сказала:

– В «Касино» живет какой-то чех. Он будет работать несколько месяцев в лаборатории переработки пищевых продуктов в Алафуа.

Большая радость охватила нашу семью. Всех нас закрутил вихрь приготовлений к встрече брата-славянина. Збышек побежал в гараж за машиной, я лихорадочно бросилась на кухню искать рецепт кнедличек моей бабки-чешки, Магда с безумной решимостью начала одевать кота Лацио в… костюм краковянина.

Через минуту Збышек привел… незнакомца, того самого, который стоял с нами у витрины. Владимир Стеклы оказался австралийцем чешского происхождения и, к нашей великой радости, неплохо говорил по-польски. По сей день я помню тот первый вечер с кнедличками и свининой в тридцатиградусную жару, а также разговоры и воспоминания о Кракове, где Владимир провел раннее детство…

Стеклы был отличным специалистом в области переработки пищевых продуктов. Никто и оглянуться не успел, как он установил в Алафуа диковинные кухонные аппараты и начал выпускать экспериментальную продукцию. Манго в маринаде и сиропе, ломтики ананаса, компоты из папайи – все эти консервы, как оказалось, ничем не уступали разрекламированным продуктам Гавайских островов.

Однако, как только первые банки покинули лабораторию, предприимчивый самоучка Джим Карри с Прибрежной улицы открыл конкурирующее производство. Джима нельзя обойти молчанием. Он – живая история хозяйственного развития Самоа. Как бы ни оценивали его деятельность, нужно признать, что это человек незаурядный. Его характерная черта – импонирующая оборотистость. В зависимости от перспектив сбыта он легко переключался с одного производства на другое, с лесопилки на фруктовые соки, с жареного хрустящего картофеля на консервированные фрукты. Наполовину кустарное производство Карри может производить около двух тысяч банок в день, идущих на внутренний рынок и на экспорт. В беспокойных снах Джим уже видел, вероятно, трюмы кораблей, забитые его товарами, полки больших магазинов в Новой Зеландии и Австралии, прогибающиеся под тяжестью банок с манго и ломтиками ананаса в сиропе, изготовленные на маленькой фабрике на Прибрежной улице, видел консервированных червей палоло о Западного Самоа на столах фешенебельных ресторанов обеих Америк… И кто знает?

Кроме размаха и энергии Джим Карри отличался еще находчивостью и расторопностью. Он не только хозяин, но и создатель большинства приспособлений на своей фабрике. Все машины для очистки и нарезки таро и плодов хлебного дерева, все котлы и устройства для наполнения банок консервами могут смело получить наклейку «made by Curry».

– Я привез из Австралии только котел высокого давления. Остальное увидел в Алафуа и подумал, что могу это сделать сам, – сказал он в интервью для печати, – Сделал, запустил, произвожу и экспортирую.

Однако самоанцам нужны не джемы, компоты и маринады, а продукты с высоким содержанием белка. Исследования в Алафуа показали, что на Самоа есть все условия для развития скотоводства и рыболовства, позволяющие производить продукты как для внутреннего, так и для внешнего рынка. Или, другими словами, есть местный научный центр, способный дать правильное направление развитию животноводства и технологическим процессам, а также территории, пригодные для пастбищ. В океане много рыбы. И, наконец, в Самоа есть гордые и талантливые люди, которым некуда приложить свои способности. С помощью специализированных агентств ООН и других международных организаций можно пригласить любых специалистов, пока будут создаваться собственные кадры, которые смогут полностью взять на себя производство и административное управление.

Но жизнь полна неожиданностей. В один прекрасный день выяснилось, что «спасение» страны совсем не в этом. Нужно, как говорят эксперты из Соединенных Штатов, приглашенные самоанским правительством и пользующиеся его доверием, широко открыть двери иностранному (в первую очередь – американскому) капиталу, чтобы Самоа оставалось только производителем сырья, а использование и экспорт его поручить иностранным фирмам. Таков «истинный путь». Самоанские матаи могут спать спокойно и получать проценты от сданной в аренду земли, а население… Ну что ж, у населения нет права голоса. До сих пор за него думали вожди, а сейчас в этой тяжелой работе их охотно заменят «добрые дяди».

Как это ни удивительно, но ключиком к самоанскому замку оказалась кока-кола. Пенистый напиток должен был приобщить отсталые острова к беззаботной жизни цивилизованных стран. Поэтому в Апиа заложили разливочный завод.

«Западное Самоа присоединилось к дружной семье народов из 130 стран, которые пьют кока-колу!» – бросался в глаза лозунг «Апиа Боттлинг Компани». Специалисты по рекламе вмиг объяснили самоанцам, что новый напиток – синоним прогресса, а пить кока-колу просто их патриотический долг! Так что это не только дешевое удовольствие, но и помощь развитию национальной промышленности (которую представлял местный разливочный заводик), призванная обеспечить работой быстро растущее население… Никто при этом, разумеется, не занимался «мелочным» подсчетом. А ведь если средний самоанец заплатит за бутылку кока-колы пять сене, что соответствует примерно пяти американским центам, то ему не хватит денег на еду (средний ежедневный доход на душу населения составляет девять сене).

Следующий шаг в направлении экономического развития страны сделала на Савайи «филантропическая» фирма «Потлач Компани». Но об этом речь пойдет дальше.