Текст книги "Неумолимая королева (ЛП)"

Автор книги: Ева Уиннерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

18

АМОН, 26 ЛЕТ

Т

Риесте, Италия.

Я наблюдал, как город кипит жизнью, пока море накатывается на береговую линию. Это было живописно и успокаивающе для всех, кроме меня. Это никогда не был мой дом, несмотря на то, что я здесь родился.

Мои мышцы горели, пот стекал по лбу, затуманивая зрение, пока я продолжал бить кулаком по лицу манекена. Я дал волю своему гневу, доведя свои тренировки до крайности. Это стало моим единственным убежищем. Запах пота наполнил воздух, а мои мысли метались в сотнях разных направлений.

Мне было интересно, где она находится в эту минуту, что делает, счастлива ли она, довольна ли она. Искушение поискать ее было так чертовски велико, что после часа избиения манекена я наконец сдался.

Я вытерла пот с лица и подошла к ноутбуку, открыв его. Бросив полотенце в корзину для белья, я схватил бутылку с водой и начал вводить данные в свою программу наблюдения.

Я нажал несколько кнопок, пока не нашел ее. Класс йоги. Она по-прежнему регулярно посещала занятия. У нее все еще были приступы паники? Она также начала брать уроки самообороны с Дариусом. Мне следовало потребовать от Киана присматривать за ней – он был в три раза старше ее. Не тот симпатичный блондин с длинными волосами, который приглянулся мне… Черт, она была для меня ничем.

Ублюдок.

Мне потребовалась пара минут, чтобы потушить огонь, разгорающийся в моей груди. Это было бессмысленно; Мне так и не удалось подавить это собственничество, когда дело касалось Рейны Ромеро. Я подумывал о том, чтобы выследить Дариуса и свернуть ему шею. Это был бы один из способов завершить их еженедельные встречи.

Я должен позвонить Киану и потребовать увольнения Дариуса. Это не сработает, но, черт возьми, это даст мне хороший повод преследовать их компанию. Дарий даже отказался взимать плату. Я продолжала отправлять его, но он каждый раз обязательно возвращал его. Мы играли в эту игру последние три года.

Иронично, правда. Когда моего брата похитил соперник отца, он отказался платить пошлину.

Мои мысли вернулись в то темное время. Я должен был быть с Данте в тот день, когда его похитили. Вместо этого я был занят предотвращением гребаной катастрофы моего кузена, связанной с грузом, в котором чуть не утонули пятьдесят женщин, которых он пытался переправить в Японию для своей сети проституции.

У меня скручивало каждый раз, когда я вспоминал кадры его похищения. Данте попал в засаду на выходе из этого самого ночного клуба в Триесте. Он сражался как черт, но в итоге оказался побеждён дюжиной мужчин, одетых в боевую одежду и чёрные балаклавы.

Я видел, как его ударили по голове. Он попытался сражаться, но сила подвела его, как и залитое кровью лицо. Они оттащили его и затолкали в черный фургон. Его не было две недели.

Я сам пошел заплатить выкуп – потому что наш отец отказался – в обмен на жизнь моего брата. Брат, которого я встретил позже, был уже не тот. Отец посмеялся над этим, назвав это лучшим, что могло случиться с Данте. Он утверждал, что это сделало его сильнее.

Это определенно свело его с ума.

Я пытался помочь ему, но потерпел неудачу. Наша мать осталась с ним в замке, гарантируя, что он не проведет несколько дней без еды. Или причинить себе боль. В те дни мой брат преуспел в боли – как своей, так и чужой. Он хотел быть в аду – нет, ему нужно было быть в аду. Мать была единственной, кто мог иногда удержать его от скатывания по спирали.

После этого он вообще предпочел спать в подвале. В темноте и холоде, вдали от мира.

Я посещал столько, сколько мог, но предпочел бы выколоть себе глаза, чем спать в этом проклятом доме. Последний раз я спал в этом чертовом месте, когда мне было шестнадцать.

Раздался звонок в дверь, выдернув меня из воспоминаний о тех темных временах.

– Оно открыто, – крикнул я. У меня было подозрение, кто это был. Только Данте, Хироши и моя мать имели доступ в это здание.

– Привет, Мусуко . Тихий голос моей матери разнесся по моему пентхаусу.

Сделав глоток воды, я собрался с духом и обернулся, но меня встретили ее полные напряжения глаза. За последние три года мы отдалились друг от друга. Я не мог смотреть на нее, не видя разбитого лица Рейны. То, как опустились ее плечи и тихие рыдания наполнили мою парижскую квартиру. Образы ее окровавленной на тротуаре и в больнице преследовали меня каждую ночь. Они были и так ужасны, даже если бы не напоминание о том, кто устроил весь этот беспорядок.

"Мать."

Она не изменилась. Годы пошли ей на пользу, несмотря на тьму, которая, казалось, всегда окружала ее. Двое мужчин – Ромеро и Леоне – которые превратили ее жизнь в то, чего они хотели.

Я любил свою мать, но не мог простить ей того, что она скрывала от меня такую большую тайну. Не потому, что мне было плевать, кто мой отец – один был не лучше другого, – а потому, что это уничтожило маленькую девочку с сердечками в глазах.

«Вы здесь по делу Омерты?» Она кивнула. «Данте сказал, что вы двое добились прогресса в искоренении торговли людьми». У Данте был большой рот. Последние три года он задавался вопросом о разладе в наших отношениях, но моя мать сдержала свое обещание. Только мы знали правду о моем происхождении.

«Я поехала в Японию с Хироши и купила новые модели кимоно», – продолжила она, когда я промолчал. Она нерешительно шагнула вперед, ее лицо смягчилось.

– Я знаю, он расслабляется со своими обязанностями только тогда, когда он с тобой, – заметил я, хотя в моем тоне не было резкости.

«Я все время говорю ему, что, возможно, ему следует уйти в отставку».

Я кивнул, прекрасно зная, что Хироши сделает все, что захочет. – Вы двое планируете пожениться?

Она покачала головой. «Я все еще замужем за Ромеро». И вот оно. Темное облако, нависшее над нами, неразрешимое и зловещее.

«Его больше не будет», – невозмутимо сказал я. Неважно, убью ли я старика, он погибнет сам. Его съедал рак.

Горькое веселье пронзило меня, когда затянулась тишина, замаскированная под спокойное согласие, но оно не могло скрыть неустойчивую грань напряжения, которое кипело между нами.

«Если бы я могла вернуться и все изменить, я бы это сделала», – сказала она.

Моя мама ничуть не изменилась за последние годы. Или последние двадцать лет, если уж на то пошло. Ее темные волосы были собраны в два идеальных пучка на голове, наподобие стиля оданго , ставшего популярным в японской моде. Но я ненавидел цвет ее кимоно. За последние три года я приучил себя игнорировать розовый цвет. А запах корицы чуть не довел меня до приступа ярости.

Да, я пришел заслужить свое гребаное прозвище.

– Амон, когда ты меня простишь? Она сделала еще шаг вперед, ее поза напряглась. – Пожалуйста, Мусуко. Прошли годы ».

Прощение. Если бы все было так просто.

– Откуда ты узнал, что я вернулся? Я спросил. Я приехал только вчера поздно вечером.

– Хироши упомянул об этом. Именно по этой причине я начал отстранять Хироши от своих дел. Его преданность мне была заменена его преданностью моей матери. Я был рад за нее, но это не означало, что я должен был радоваться тому, что этот мужчина постоянно следит за моими приходами и уходами.

Все чертовы годы страданий и избиений. Она могла бы остановить это, уйдя. Анджело Леоне даже не был моим настоящим отцом, и она позволила ему обращаться с нами как с дерьмом.

– Есть ли причина вашего визита? – спросил я наконец.

Она вздохнула. – Мне это не нравится, – тихо пробормотала она. «Я хочу это исправить».

«Можешь ли ты повернуть время вспять?» – горько выплюнул я.

"Нет, но-"

– Тогда ты не сможешь это исправить.

Тишина растянулась, отбрасывая повсюду тени и призраки. От этого чертовски воняло горечью, и я не знал, как пройти мимо этого. Я трахал свою сводную сестру. И что еще хуже… я чертовски любил ее. Женщина, которая могла бы все это остановить, хранила свои секреты, пока не стало слишком поздно.

– Ты никогда не говорил, что она важна для тебя, – тихо сказала она. Я обернулся и посмотрел в окно, молча проклиная Маркетти и моего брата за то, что они попросили меня вернуться в Европу.

Ярость затуманила мое зрение и окрасила мир в багровый цвет, словно монстр, готовый напасть, жаждущий крови и убийств.

– И ты не упомянул – могу добавить, в течение двадцати трех лет, – что Томазо Ромеро – мой биологический отец, – сказал я, взглянув на нее через плечо. Мои слова были спокойными и ровными, скрывая острое напряжение, проходящее сквозь меня.

«Сколько раз я могу это повторять?» она умоляла. "Мне жаль."

Ярость сильнее пульсировала в моем нутре, расширяя и обостряя свои когти, пока не разрушила все мои моральные принципы, которые у меня могли быть.

Мне нужно было, чтобы она ушла, прежде чем я скажу или сделаю что-нибудь, от чего уже не будет возврата.

"Я тоже." За столько чертовых вещей. Но самое главное то, что мои отношения с мамой были испорчены и их уже не исправить.

Не в этой жизни.

19

РЕЙНА

О

По пути в студию, где я знал, что найду маэстро Андреа, я практиковал свою речь.

Маэстро Андреа, перестаньте быть мудаком. Я покачал головой. Нет, это не сработает. Маэстро Андреа, пожалуйста, пересмотрите свое глупое решение в отношении моей сестры.

Блин. Хорошо, что я не изучал коммуникации; Я был ужасен в этом. Я решил, что буду играть на слух.

Повернув за угол, передо мной появилось здание. Он был старым, но был полностью отремонтирован и оснащен первоклассной системой безопасности. Поднимаясь по ступенькам, я напрягал позвоночник.

Мне просто нужно было закончить с ним разговор, а потом я уйду на встречу с Дариусом.

Мои шаги эхом разносились по тихому коридору. В воздухе разнеслись тихие шорохи. Я услышал еще пару шагов – или два – где-то в здании, хотя не мог их видеть.

Маэстро Андреа, не будь придурком и дай моей сестре роль в оркестре. Или еще…

Я действительно хотел это сказать. Может быть, даже взять с собой бейсбольную биту, чтобы подчеркнуть мою серьезность. Французская тюрьма, вот и я , усмехнулся я про себя.

– Рейна? Знакомый голос вырвал меня из раздумий, и я подняла голову, оказавшись лицом к лицу с отцом. Я остановился. Смотрел. Мой папа стоял с другим мужчиной, который возвышался над ним.

– Папа, что ты здесь делаешь? Мой взгляд метнулся к его другу, который с любопытством наблюдал за нами, засунув руки в карманы. Его поза была расслабленной, но я не мог избавиться от ощущения, что все это было для виду. Он источал безжалостность и опасность. – Я не знал, что ты в Париже, – тихо заметил я.

Меня не удивило, что он не сообщил нам, что находится в том же городе. В конце концов, его деятельность в преступном мире всегда была скрытной. Не настолько осторожно, чтобы спасти какую-либо из наших судеб, но сейчас было не время раскапывать старые могилы.

Папа сделал шаг вниз, теперь стоя на одном уровне со мной, и поцеловал меня в щеку. «У меня были кое-какие дела в городе, но я не планировал оставаться здесь надолго. Что ты здесь делаешь?"

Я не мог сказать ему, что пришел высказать свое мнение Маэстро за то, что был придурком по отношению к моей сестре, поэтому решил прибегнуть к небольшой белой лжи. «Площадка, которую я планировал для показа мод, провалилась. Я здесь, чтобы проверить его потенциал».

Брови Папы нахмурились. "Это здание?"

Я неловко улыбнулась, встретив взгляд папиного друга. – Да, наверное, это не самое лучшее место. Я наклонил к нему голову. "Привет."

«Рейна, это… коллега. Энрико Маркетти.

"Мистер. Маркетти. Я протянул руку, и он принял ее. Только тогда его имя было зарегистрировано. "Подожди. Нравится самый престижный дом моды Италии? Этот Маркетти?

"Один и тот же." Энрико сверкнул улыбкой, и если бы мое сердце не было так разбито, я бы, вероятно, попал под чары этого великолепного человека.

– Вау, – пробормотал я. "Рад встрече. Я понятия не имел. Когда я искал работу, мне следовало воспользоваться связями папы, а не бабушки».

Мистер Маркетти глубоко усмехнулся. "Еще не поздно."

«Ну, если у вас нет свободного места в центре Парижа, которым я мог бы воспользоваться через четыре дня», – сказал я с сожалеющей улыбкой, – «боюсь, так оно и есть».

Я собирался обратиться к отцу, когда мистер Маркетти снова заговорил. «Вообще-то да. И если он соответствует вашим потребностям, вы можете его использовать».

Мои глаза расширились. "Действительно?" Я вздохнула, надежда расцвела в моей груди.

Улыбка, которую он мне подарил, была великолепна. К сожалению, мое сердце не дрогнуло – даже немного – к моему большому сожалению.

"Да, действительно. Мне бы очень хотелось увидеть ваши проекты».

«Я бы тоже хотел посмотреть», – вмешался мой папа, удивив меня. «Может быть, ради этого я останусь в Париже. В любом случае у меня есть кое-какие дела к братьям Леоне.

На этот раз мое сердце откликнулось. Бедный орган перестал качать кровь, а затем возобновил биение, дико трепеща. Я сразу его раздавил.

«Спасибо, мистер Маркетти». Было лучше, что я не принял во внимание комментарий Папы. Я просто надеялся, что он не пригласит братьев Леоне на это мероприятие. «Насчет оплаты…»

Он прервал меня. «Нет оплаты. Когда мне понадобится услуга, ты ответишь мне взаимностью.

Тревога пронзила меня. Какая услуга могла бы понадобиться такому могущественному человеку, как Энрико Маркетти, чтобы я мог ему помочь? Мой взгляд метался между обоими мужчинами, гадая, как ответить. Казалось бы, Папа не нашел ничего необычного в комментарии Маркетти. Как странно .

– Хм, если это законно, – пробормотала я, встретившись с темными глазами Маркетти.

Он усмехнулся. "Конечно." Он бросил взгляд на Папу, затем кивнул. – Я улажу все приготовления и передам твоему отцу информацию. Звучит хорошо?»

Я кивнул. «Да, спасибо вам большое».

Несколько минут спустя я помахал рукой на прощание и направился вверх по лестнице в студию маэстро Андреа. Может ли ситуация улучшиться?

После моего интенсивного обсуждения – возможно, воспринятого как угроза – с маэстро Андреа, я был в восторге от встречи с Дариусом.

Одетый в узкие черные леггинсы и розовую майку, я стоял посреди коврика тренировочного центра, принадлежавшего Дариусу. Додзё. Название учебного центра было не очень креативным, но оно сработало. Я узнал, что это японский термин, обозначающий центры иммерсивного обучения и подготовки. Даже места медитации.

Я растягивался последние тридцать минут. Меня кипела экстатическая энергия, зная, что состоится мой показ мод. Маркетти справился. Не прошло и двух часов после прощания, еще до того, как я добрался до тренировочного центра Дариуса, я получил текстовое сообщение от Папы с адресом, датой и временем. Оно было моим на весь день. Г-н Маркетти также использовал свои контакты, чтобы распространить информацию о моем предстоящем шоу. Тем не менее, я был искренне обеспокоен тем, какую услугу он хотел бы получить взамен.

«Готовы к рукопашному бою?» – спросил Дариус, потирая руки, и это сработало, чтобы отвлечь меня от моих постоянных мыслей. Я застонал. Он прекрасно знал, что у меня это не получается, и, вероятно, был готов вымыть со мной пол.

– А нельзя ли еще немного потянуться?

Дариус рассмеялся. Этот человек был бывшим спецназовцем и мог быть устрашающим, когда хотел. Он также был великолепен и часто привлекал благодарные взгляды как мужчин, так и женщин. Даже сейчас я чувствовал, как они – французские фанатики тренажерного зала – смотрят на него. Для меня он был частью дома, поскольку он был американским эмигрантом. Мы поделились своей любовью к сэндвичам с арахисовым маслом, жирной американской пицце и утренним хлопьям.

– И отпустить тебя спокойно? – криво парировал он. «Никаких шансов в аду».

Я закатил глаза. «Я действительно не знаю, почему ты нравишься женщинам», – пробормотал я себе под нос. «Ты на грани садизма».

Он ухмыльнулся. «Наверное, поэтому я им нравлюсь».

– Я даже не хочу знать, что это значит. Я покачала головой, подавляя усмешку. Дамы, пришедшие в этот центр, либо надеялись на капельку внимания Дария, либо серьезно занимались самообороной. Не было никакой золотой середины. Я попала во вторую группу женщин. Тот факт, что мы ладили, и у Дариуса под широким сундуком было золотое сердце, был бонусом.

Он занял позицию, и я подражал его движению. Дариус вбил мне, что, посмотрев в глаза противника, можно сказать, каким будет его следующий шаг. Я ждал, пристально наблюдая за ним.

Вот оно. Едва подергивалась мышца его предплечья, и он атаковал. Инстинктивно я обошел его стороной.

"Да!" – воскликнул я, но, черт возьми, слишком скоро, потому что он снова двинулся, и прежде чем я успел моргнуть, он перевернул меня. – Ой, – проворчала я, приземляясь на спину.

Он усмехнулся.

«Никогда не заявляйте о своей победе, пока она не гарантирована». Он протянул руку, и я взял ее, чтобы он мог поднять меня на ноги. «Но это было неплохо».

Я потер спину. "Может для тебя. Мне было больно».

«Тебе становится лучше».

Я сломал шею и повел плечами.

«Ну, это заняло всего три года». Я не сводил глаз с матов для спаррингов.

– Хорошо, еще раз, – скомандовал он. Я глубоко вздохнула, медленно выдохнула и снова сосредоточила свое внимание на нем. – А теперь напади на меня.

Недолго думая, я двинулся к нему. Когда Дариус потянулся, чтобы схватить меня, я пнул его между ног. К сожалению, он поймал меня за ногу, отбросив меня назад с тяжелым стуком, и мое дыхание вылетело из легких.

«Хорошая работа, целись по яйцам», – похвалил он. Мои глаза устремились к потолку, а мерцание и жужжание света сумели заземлить меня. Я чертовски ненавидел физическую активность, но еще больше ненавидел быть уязвимым и слабым.

«Мне нужен мужчина поменьше, с которым можно спарринговать», – наконец сказал я, обретя голос.

Его смех наполнил воздух. – Ты застрял со мной, нравится тебе это или нет.

Подавив вздрагивание, я встал. Эта тренировка могла быть жестокой, особенно когда Дариус был в серьезном настроении.

«Господи, я умираю здесь, а ты выглядишь так, будто в отпуске».

Его губы дернулись. «Вонючий спортзал? Не совсем место для отдыха.»

Я хмыкнул. – Ну, это твое место. Это было не так уж и плохо, и я был уверен, что с запахом пота ничего не поделаешь. Повсюду были мягкие спарринг-маты. У него также были боксерские груши в двух задних углах, фехтовальное снаряжение, а затем целая стена, усеянная ножами.

Время от времени в спортзал приходили и его друзья, Ривер и Астор. Они вместе с Дариусом служили в армии и были далеко не такими разговорчивыми, как их коллега. По крайней мере, не для меня.

Я потянулся за телефоном и проверил время. «Сейчас не время для селфи», – поддразнил он.

Я закатил глаза. «Я проверял время, но раз ты упомянул об этом…» Я схватила прядь его светлых волос и осторожно потянула их, а затем сфотографировала нас. Широко ухмыляясь, я загрузил это в свой Instagram с подписью: «Мой мужчина. Теперь посмотрим, сколько женщин меня ненавидят».

Он усмехнулся, его глаза сверкнули. «Или сколько мужчин меня ненавидят», – многозначительно сказал он. «Я уверен, что найдется один или два человека, которые захотят ударить меня и подрезать».

Я откинул голову назад и засмеялся. – Ты бы хорошо выглядел даже с разбитым лицом и короткой стрижкой, Дариус.

«Приятно знать, что вы одобряете».

Я все еще улыбалась, откладывая телефон в сторону.

«Спасибо за это, Дариус». Подняв голову, я встретила его взгляд. – Я просто хочу, чтобы ты знал, что я ценю это.

"Я знаю." Его глаза были острыми и изучали меня. Для чего, я не знал. «Хотя я не могу полностью доверять».

Я нахмурился. "Что ты имеешь в виду?"

Он слегка напрягся, прежде чем ответить. – Кто-то другой нанял меня присматривать за тобой.

Это застало меня врасплох. "ВОЗ?"

«Амон Леоне». Я замерла, мне пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем я смогла здраво мыслить. Сегодня я уже второй раз слышу эту фамилию после трех лет молчания. Тоска в моем сердце пульсировала. Синяки зажили, шрамы поблекли, но боль в сердце осталась.

Дариус наблюдал за мной, видя слишком много или недостаточно, я не был уверен. – Рейна, скажи что-нибудь.

– Значит, ты давал мне уроки, потому что он тебя попросил?

Он покачал головой. "Нет. Изначально он нанял наше агентство, чтобы обеспечить вашу безопасность».

"Когда?"

На его челюсти дернулся мускул. "Три года назад." Я обхватила себя руками, знакомая боль пульсировала в груди. «Он видел, как девочки издеваются над тобой в школе, и хотел убедиться, что ты в безопасности».

"Безопасный?" Я чувствовал себя роботом, совершающим движения, потому что не мог позволить себе чувствовать. Это только превратилось бы во что-то более темное, полное боли. «Эти девочки беспокоили меня меньше всего».

«Он также боялся, что бразильский картель доберется до вас».

Предупреждение бабушки прозвучало в моих ушах, когда я горько рассмеялся.

– Это вроде как провалилось, да? Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, я заставил себя улыбнуться и коротко кивнул ему. "Забудь это. Давайте снова. Потому что тебе платят и все такое.

Я должен был знать, что Дариус не позволит мне так легко сойти с крючка. «Платежи Amon отклонялись в течение последних тридцати месяцев. Он настойчивый ублюдок и настаивает, чтобы мы следовали его правилам. Он защищает тебя». Я посмеялся над этим заявлением. Амон был тем, от кого мне нужна была защита. "Я твой друг. Черт возьми, я считаю себя твоим старшим братом».

Несмотря на обиду, мои губы растянулись в улыбке. «Наверное, мы могли бы сойти за братьев и сестер», – заметил я. «Твои волосы такие же длинные, как мои».

Он испустил сардонический вздох. – И такая же блондинка, как твоя.

Мои кудри отросли после моего импровизированного набега на парикмахерское искусство несколько рождественских праздников назад. Однако я не позволял им расти так долго, как раньше. Почему? Потому что это напомнило мне человека с галактиками в глазах. Поэтому я оставил их на уровне плеч. Я не думал, что смогу сделать модную стрижку.

– Он… – Мой голос дрогнул, я не знала, о чем я хочу спросить – стоит ли спрашивать , – но любопытство взяло надо мной верх. – Он спрашивает обо мне?

Прошло три удара сердца, прежде чем он ответил. "Нет."

И мое все еще хрупкое сердце снова разбилось.