Текст книги "Бывшие. Хочу тебя себе (СИ)"
Автор книги: Ева Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Он кладёт в строну карандаш и играючи постукивает пальцем по подбородку, будто размышляет.
– Наверное, рад, – с улыбкой говорит он.
– Наверное? – спокойно интересуется Демид, и переводит внимание Кирилла на себя. – Я вот очень рад, что теперь у меня есть ты.
– А вы с мамой теперь помиритесь? – озадаченно спрашивает сын. – Она очень красивая.
– Аргумент, – согласно кивает Адаров и украдкой смотрит на меня потемневшим взглядом. – Действительно, очень красивая.
– И умная, – добавляет Кирилл, чем заставляет меня прыснуть.
– Ещё бы, – Демид соглашается, – ты, наверное, в неё.
А вот это он льстит. Я хоть и неглупая, но аналитический и чисто мужской ум Кириллу достался точно от отца.
– Давайте пить чай! – отошедшая от шока мама расставляет кружки, в центре стола помещает большую тарелку с печеньем и наливает всем чая.
Я-то понимаю, что и крошки в рот положить не смогу. Зато мужская половина нашей компании бордо уплетает угощения, снова говоря на свои темы.
Не перестаю удивляться тому, как быстро они нашли общий язык. В разговорах про книжки, игры и школу проходит где-то час. Маме приходится отлучиться, потому что к калитке подошла соседка.
Возвратившись, она зовёт Кирилла.
– Внучок, там у бабы Шуры котилась её Василиса, представляешь?
– Ого!
– Шесть котят. Это рыжий Васька наш бездомный постарался, два котёнка тоже рыжие-рыжие.
– Шесть? Мама, давай возьмём одного? Рыжего! Пожалуйста!
– Ой, ты меня прям застал врасплох, – честно признаюсь. – Питомец – это ответственность. Котёнок будет плакать по ночам, просится на горшок, который кому-то надо будет чистить.
– Значит, котёнка мне нельзя? – повесил нос Кирилл.
– Думаю, твоя мама имеет в виду то, что на принятие таких важных решений требуется время. – Поддерживает меня Демид. – И правильно делает.
– Ясно. Можно мне с бабушкой к бабе Шуре сходить на котят посмотреть?
– Конечно, можно, что ты спрашиваешь! – оживляется мама. – Обувайся давай и пойдём.
– Мам, пока меня не будет, покажи папе мою комнату и дипломы.
– Хорошо, – целую его в макушки и провожаю.
А когда запираю за ними дверь, кожей ощущаю на себе прожигающий взгляд. Разворачиваюсь и иду к лестнице, ведущей на второй этаж.
Адаров молча следует за мной. По просьбе Кирилла я показываю ему грамоты из садика и подготовки, а также лучшие, по мнению самого же Кирилла, рисунки и поделки.
Демиду интересно всё. Пока он изучает жизнь своего сына через его творчество, я стою в стороне полностью поглощённая мыслями.
И не сразу слышу, как он зовёт меня по имени.
– М? – переспрашиваю я. – Прости, задумалась.
– Я хочу на тебя злиться, Нэлли, – он подходит ко мне. Близко-близко. И не как отец моего сына, а как мужчина. Сшибая меня с ног своей внутренней силой и яростью. Давя животной сексуальностью.
И как мне растить с ним сына? Как переживать эту близость раз за разом? Хотя, может со временем эта острота уйдёт, притупится?
– Злись, – пожимаю плечами и не могу разорвать сцепки наших взглядов. – Имеешь право.
– Пытаюсь, – между нами просто мизерное расстояние, – но не могу. Смотрю на Кирилла и понимаю, что мне даже при огромном желании не к чему придраться. Ума не приложу, как ты смогла в одиночку воспитать такого умного и талантливого пацана.
– Он замечательный. И смышлёный с рождения. Никогда проблем с ним не было, – говорю как есть.
– Тогда он точно в тебя, – губы Адарова чуть дёргаются в улыбке, которую он сразу же подавляет. – Так странно видеть в тебе мать своего ребёнка, Нэлли.
Произносит это и нависает, а я пячусь какой-то жалкий шажок, пока не упираюсь в стену.
– Странно? Почему?
– Приходится конкретно фильтровать свои мысли.
В этот момент на телефон приходит сообщение от мамы:
« Мы у бабы Шуры посидим с час, тут дети со всей улицы собрались на котят смотреть. Поговорите там с Демидом с глазу на глаз. Не спешите».
– Отличная идея, – опасно – ласково звучит у моего уха.
– Ты о чём? – прячу телефон в карман и понимаю, что он прочёл сообщение.
– Поговорить с глазу на глаз, – наши тела слишком близко. – Не спеша.
– Адаров, – закатываю глаза, когда до меня доходит смысл его слов.
– Золотарева, – обхватывает моё лицо ладонями и горячо шепчет прямо в губы. – Хватит притворяться, что в этих отношениях секс нужен только мне.
Глава 23
– Отношениях? – меня в сторону ведёт от его наглых слов. – Какой секс? Ты что? Сейчас не время и не место, да и вообще…
Он своей прямотой вгоняет меня в такое смущение, что я безбожно краснею.
– Назови время и место.
Отказа Адаров не примет, да и разве когда-либо принимал? Его руки выплетают вокруг меня ласковый кокон, а может, паутину – ведь с каждой секундой сопротивляться становится всё сложнее. Он гладит мои бёдра, сжимает и притягивает к себе.
Я упираюсь в крепкую грудь ладонями. Это ведь жест сопротивления, да?
– Перестань… – говорю, но обрываюсь на полуслове, потому что Демид переходит в наступление.
И ещё какое.
Я больше не могу говорить. И дышать тоже. Его губы на моих губах, руки жадно сминают талию и рывком выдёргивают заправленную в джинсы блузку. Он сшибает меня с ног поцелуем. В прямом и переносном смысле.
Подхватывает меня за бёдра. Поднимает над землёй так, словно я ничего не вешу. На задворках ещё работающего сознания вяло пульсирует мысль о том, насколько он неумолимый и сильный.
И что именно эта сила – мужская и сексуальная – обещает мне.
– Где твоя спальня? – он обрывает поцелуй, а я, опьяневшая не сразу разбираю смысл его вопроса. – Ну же, Нэлли.
Я даже говорить не могу. Жестом указываю на закрытую дверь, что видна из комнаты Кирилла, и цепляюсь за Адарова так, будто он мой последний оплот.
Держа меня на руках, он быстро преодолевает расстояние и вот мы уже у меня. Понимаю это, не распахивая глаз. По тому, как громко захлопывается за нами дверь. По запаху. И по тому, как спина касается прохладного покрывала моей постели.
Демид не даёт мне говорить. Будто специально закрывает рот при любой возможности.
Стянул с меня кардиган. Поцеловал. Сорвал блузку. И снова ворвался в мой рот языком. Так он целовал меня в своей машине, когда поцелуй каким-то образом трансформировался в подобие секса.
Что тогда, что сейчас, это лишает воли напрочь.
Я вдруг тоже загораюсь. Не хочу больше безвольно принимать. Наверное, так происходит, когда организму нужна разрядка после стресса.
Смело отталкиваю Адарова и поднимаюсь. Лёгкое непонимание исчезает из синих глаз, как только мои руки тянутся к его одежде.
Хочу снять с него всё.
И мне нравится это делать… чертовски нравится! То, как он позволяет мне вещь за вещью раздевать его, и то же самое делает со мной. В паузах мы не перестаём схлёстываться в жадных объятиях, ласках и поцелуях.
В том, какой рваной и страстной получается наша прелюдия, есть что-то животное.
Никакой неловкости. Наоборот. Полное ощущение, что всё правильно. Так быть и должно.
Я каким-то образом оказываюсь сверху и, не узнавая себя, осатанело целую Адарова, трусь об него всем телом, так чтобы каждой клеточкой впитать его. Кажется, в какой-то момент даже пробую на вкус его кожу на шее. В ответ раздаётся низкий, гортанный рык.
А я смеюсь, совсем тихо, победно.
Мне же нравится, как он реагирует. Как тоже хочет меня.
В ответ на неуместный смешок оказываюсь в секунду распятая под ним. Мне жарко, кожа горит, сердце бьётся так, будто я падаю с высоты, и взгляд Демида, чёрный от возбуждения, и всё-таки отдающий знакомой любимой синевой, добавляет градуса.
Он заводит мои руки за голову, прижимает к подушкам. И в несколько рывков оставляет меня без нижнего белья. Это движение сопровождается взглядом, полным страсти.
А также откровенного обожания и чистейшего порока.
У меня аж в горле пересыхает, но не оттого, что я под ним, голая и беззащитная. А от того, насколько он мне нужен, и по странной иронии судьбы я тоже ему нужна.
В эту секунду я знаю точно – между нами полная взаимность. Абсолютная честность.
И как так вышло, что только молча, у нас получается договариваться лучше всего?..
Пытаюсь смотреть Демиду в лицо, но взгляд, как под тяжестью, падает вниз. Я и так чувствую как его тяжёлый, горячий член касается внутренней стороны моих бёдер.
Но видеть – это совсем другое.
Я, кажется, закипаю. Взгляда оторвать не могу и ощущаю только пульсирующую пустоту внизу живота.
Не успеваю задаться вопросом, почему он медлит, как его губы накрывают мою грудь. Ощущения настолько сильные, что я стискиваю веки и вижу звёзды.
Адаров терзает мои соски губами, перекатывает твёрдые вершинки кончиком языка, а я хватаю ртом воздух, потому что мне становиться нечем дышать.
Возбуждение достигает такого пика, что хватаюсь за его крутые плечи, впиваясь ногтями в мышцы, и притягиваю к себе. Хватит с меня этой пытки.
Пусть уже сделает это. Пусть заполнит меня собой.
– Так значит, здесь и сейчас? – говорит жарко, выдыхая в мои приоткрытые губы. Дразнит меня, а сам аж вибрирует он напряжения.
– У тебя просто ужасная привычка говорить в самые неподходящие моменты. Так ты ещё и выворачиваешь всё в свою пользу!
– Тише, тише, – запечатывает мою возмущённую речь поцелуем. – Я понял. Просто, когда я с тобой, мне очень хочется растягивать время.
– Адаров, я тебя сейчас…
В эту секунду я, наконец, ощущаю, как медленно и сладко в меня входит его член.
Прикусываю губу и замираю, он такой большой, что я не понимаю, как мне ещё не больно.
Войдя на всю длину, Демид чуть отводит бёдра назад, и снова заполняет меня собой. В этот раз чуть сильнее. И это именно то, чего я жду.
Чтобы вбивался. Трахал, драл… Не знаю, пусть делает что угодно, я просто хочу утолить голод!
Голод по нему. По нам. Вот таким. Обезумевшим, ослеплённым сжигающей всё на своём пути страстью.
Адаров быстро заводится и превращается в просто дикого любовника. Думать боюсь, откуда у него такая фантазия, да и выдержка тоже.
Он не даёт мне себя ласкать, сам массирует клитор, пока жёстко выбивает из меня стоны своим каменным членом. Демид откуда-то знает, когда именно я приближаюсь к оргазму, и замедляется, чтобы растянуть моё удовольствие.
Я замираю и купаюсь в сладкой неге. Между двух миров. Я вот-вот получу разрядку, которая мне так нужна, но задерживаюсь в той самой секунде пикового удовольствия. Специально. Чтобы получить максимум. По телу мурашки. Я готова зареветь от кайфа, до того потерялась в просто неземных ощущениях.
Но я забываю, что это он здесь всё решает…
Стоит Адарову вернуться к прежнему беспощадному, осатанелому ритму, и я больше не могу сдерживаться. Меня разрывает на тысячу осколков от самого мощного и долгого оргазма в жизни.
Я ничего не слышу, не вижу, не чувствую… Потому что вся превратилась в пульсирующий комок нервов, ощущений, эмоций.
Адаров держит меня за лицо, так чтобы непременно глаза в глаза.
И стоит моему оргазму начать утихать, я замечаю, как иссиня-чёрный взгляд заволакивает уже знакомый туман удовольствия.
До меня долетает, как гулко и мощно бьётся его сильное сердце.
Адаров совсем немного замедляется, дарит ещё несколько жгучих и порочных поцелуев, а потом обрушивается на меня словно цунами.
Осатанело вбивается в меня с сексуальным, гортанным рыком. Наполняет меня собой. Чувствую, как пульсирует его член внутри, и испытываю новый вид удовольствия. Смакую иллюзию будто он – мой.
Он сгребает меня в свои объятия и, кажется, всё никак не может остановиться и перестать целовать.
Мы некоторое время молчим, я стараюсь отдышаться.
– Ты такая красивая, – хрипло шепчет Адаров. – Просто идеальная. Во всём.
– К чему ты это говоришь? – спрашиваю, чтобы избавиться от нарастающего смущения.
– К тому, что мне крупно повезло встретить тебя, – он заботливо убирает прядь волос от моего лица и заводит за ухо. – Так ты мне ещё и сына родила.
– Что ты чувствуешь к Кириллу? – скрывая нервы в голосе, спрашиваю я.
– Гордость, что он мой. И любовь.
– Любовь? – смотрю в глаза Демиду, чтобы рассмотреть там истину. – Разве так бывает? Полюбить за один день?
– Бывает, – странным тоном произносит он, будто говорит не о сыне вовсе. – Конечно, я его люблю, – он подносит к губам мою ладонь и целует. – Тем более, каждый раз, когда я на него смотрю, то вижу в нём тебя.
– Интересно, – усмехаюсь собственным мыслям, прежде чем озвучить их. – Я тоже, когда смотрю на него, вижу в нём тебя.
– Когда произошло зачатие, помнишь? – акушер-гинеколог, приятная женщина лет пятидесяти изучающе смотрит на меня. – И дата начала последней менструации?
Пока разговор у нас вяло текущий. Она первый человек, который узнал о беременности, и обсуждать это оказалось настоящим психологическим барьером.
Показываю ей календарик с экрана телефона.
– Недель шесть назад, – отвожу взгляд в сторону и покрепче сжимаю сумочку, что лежит на коленях.
– Понятно, – растягивает она и что-то записывает. – Сохранять будем?
Так и не отрываясь от бумаг, спрашивает она, чем ставит меня в ступор.
– Конечно, – немного возмущаюсь. – Я здесь не для аборта. Почему вы спрашиваете?
– Дорогая, я много лет на этом месте. И на таких нервных, как ты насмотрелась. Ты бы хоть ребёночка поберегла, нельзя так. На плод сейчас всё влияет, а настроение мамочки – в первую очередь.
– С чего вы взяли, что я нервная?
– Да вот смотрю я и вижу, что при осмотре три месяца назад у тебя вес был больше. На целых пять килограммов, – она водит ручкой по моей медицинской карточке. – На токсикоз жалоб нет, болезней тоже нет. Отчего ещё так быстро скидывают? От нервов!
Мне остаётся только вздохнуть. Смысла спорить нет, я действительно на взводе.
У Кирилла теперь есть отец, и это в корне всё изменило. Демид бывает у нас чуть ли не каждый день, отвозит его в школу и привозит домой. Покупает ему вещи, продукты, игрушки. А у меня голова кругом. Сын денно и нощно говорит про папу. Какой он, и как с ним весело.
Он так искренне счастлив, а меня разрывает от удвоенного чувства вины. У него могли быть годы вот такого же счастья. ГОДЫ.
И пусть прошлого не вернуть, да и сам Демид, по его же словам на меня не злится, я никак не могу смириться с тем, что совершила такую огромную ошибку.
Вишенкой на торте, конечно же, является моя вторая беременность.
Адаров ещё не в курсе. Но скоро прижмёт меня к стенке с расспросами, я прям чую. И деваться мне некуда, придётся говорить правду.
Даже доктор подметила, что я много нервничаю. Демид это тоже видит. И за последние две недели, что прошли с момента знакомства с Кириллом, он постоянно спрашивает, как я.
Приходится отмахиваться. Но с Адаровым это не прокатит. Последние дни он стал ещё более требовательным с расспросами о том, что со мной.
Говорил, что нам нужно обсудить нечто важное.
А я понимаю, что закрылась от всех, кроме сына. И ничего не могу с этим поделать.
– Вы правы, – коротко улыбаюсь врачу. – На меня многое навалилось за последние несколько недель. Я обязательно приму ваши рекомендации к сведенью и постараюсь снизить стресс.
Вот сразу отсюда поеду к Адарову и расскажу ему о беременности. Требовать мне от него нечего. Оставить ребёнка – мой выбор, и я готова нести за него ответственность. В том числе финансовую.
– Хорошо, – доктор одобрительно кивает. – Смотрю, что это у тебя вторая беременность. Как первая проходила, помнишь?
– Немного, – лгу. Конечно, я помню, отходила в слезах. Поэтому и Кирилл, когда родился, первый год постоянно плакал. Считывал моё настроение, как это делают все малыши.
– У тебя там в первом триместре тоже потеря веса была, – она поджимает губы. – Реши свои проблемы поскорее, дорогая. Счастливая мама, счастливый ребёнок, правда же?
Я киваю.
– Правда.
Врач закрывает мою медицинскую книжку, встаёт из-за стола. И я тоже поднимаюсь, чтобы попрощаться.
– Давай-ка проведём ультразвуковое исследование. Посмотрим на твоего малыша, послушаем сердцебиение.
– Сердцебиение? Уже? – шепчу я, хотя прекрасно знаю, как протекает развитие беременности.
– Конечно! Ложись на кушетку, будем смотреть.
На ватных ногах я иду в другой конец кабинета и делаю, как просит доктор. Ложусь. Поднимаю кофту. На ещё пока плоский живот наносится холодный гель. Доктор прикасается к животу датчиком. Начинает чуть надавливать, водить из стороны в сторону, при этом нажимая какие-то кнопки на компьютере.
Проходит где-то с минуту, а может и больше. Я начинаю волноваться, потому что она слишком долго молчит. При этом сконцентрировано смотрит на монитор и водит по моему животу датчиком. Сама я там, на экране, ничего разглядеть не могу.
– Всё в порядке? – наконец не выдерживаю я. Влажными ладонями сминаю одноразовую простыню кушетки.
– Не могу увидеть плод.
Вот так, коротко и ясно отвечает доктор. Меня от её слова обливает жаром с головы до пят. Неужели беременности нет?
– Ты только не расстраивайся. Может, он прячется, – ласково добавляет врач, а у самой на лице нечитаемая маска.
Вроде бы, по логике, я должна испытать облегчение. Должна же?..
Если беременности нет, то я зря столько переживала. Зря боялась этого визита к врачу. Зря репетировала в голове, как скажу Демиду о том, что он в очередной раз будет папой, и я снова не спросила его согласия.
Лёжа на кушетке и глядя в белый потолок, я понимаю, что хочу этой беременности, и этого ребёнка. Материнский инстинкт – не шутка. Да и чувствую я себя иначе с той секунды, как сделала тест.
Изменилось обоняние, аппетит, предпочтения в еде. Грудь налилась.
Я ношу под сердцем ребёнка, и никто не сможет меня переубедить!
– Может срок слишком ранний? Я могу вернуться через месяц, полтора, – судорожно перебираю варианты, потому что больше не могу выносить тишину.
– Вернуться тебе надо будет, дорогая, – вдруг кивает врач и смотрит на меня сияющими глазами. – Поздравляю!
– Вы нашли эмбрион? – уточняю
– Двойня? – всматриваюсь в экран до рези в глазах и чувствую, как по щекам текут слезу облегчения. – Что, правда, двойня?!
– Правда-правда. Придёшь ко мне через пару неделек, будем смотреть кто там у тебя. Мальчики или девочки. А может королевская двойня, кто знает?
– Девочки, – мечтательно произношу я, пусть это мне совсем несвойственно. – Это будут девочки.
Глава 24
Демид настолько привык к моим отказам, что сегодня, когда в очередной раз встала тема необходимости разговора с глазу на глаз, он удивился моему положительному ответу.
– Тогда я заеду за тобой вечером, – уличив момент, когда Кирилла не будет рядом, он сгрёб меня в объятия и завёл в укромный уголок кухни. Пути к отступлению у меня не оставалось. – Надеюсь, у тебя была уважительная причина держать меня на расстоянии.
Шепчет горячо, обжигает губы требовательным поцелуем. Я буквально таю в его руках, от его напора. Ему даже не надо пытаться меня соблазнять.
– И на сухом пайке, – он застаёт меня врасплох тем, как быстро и ловко у него получается пройтись руками по всем моим изгибам. И даже не один раз. – Если это твоя стратегия, то она работает. Каждый раз, когда я думаю о тебе у меня…
– Поняла я, – закрываю ему рот быстрым поцелуем. – Поняла. Сегодняшний вечер проведём вместе, – уверяю его и провожаю до дверей.
Остаток дня провожу как на иголках, мне не терпится рассказать ему о беременности. Я взяла у врача фотоснимок с теми самыми «точками», которые совсем скоро приобретут очертания малышей. Положу к себе в сумочку, чтобы показать Демиду.
Мама замечает, что я витаю в облаках, вижу это по её взгляду. Обязательно расскажу ей в чём дело, как только узнает Адаров. Мне важно знать его реакцию. Архиважно.
От неё многое будет зависеть.
Решаю надеть то самое платье, которое мне подарил Демид. Как он и обещал, в коробочке, которую я тогда не открыла, великолепное колье. Тонкое, изящное. Думать боюсь, что здесь за камни. Зная того, кто это купил, наверняка драгоценные.
Шелковая ткань приятно холодит кожу, это, кстати, потому, что я буквально сгораю от нетерпения. Смотрюсь в зеркало, примеряя на себя живот с двойняшками, и вздыхаю. Ну ничего, женский организм и не на такое способен.
Хотя, я, конечно, волнуюсь.
Когда наступает назначенное время, Адаров встречает меня молча. Всё написано у него во взгляде, слов не нужно. Настоящий омут, а не взгляд.
Он приобнимет меня, скользит губами по виску, целует.
– Ты ослепительно красива. Не уверен, что мы доедем до ресторана, – будничным тоном намекает он, пока мы идём к машине.
– Доедем, – ускользаю из его объятий, – я проголодалась.
На самом деле я и крошки проглотить не смогу, пока не расскажу ему о главном!
И мне хочется это сделать непременно в красивой обстановке. Может, повлияло то, что один раз у меня уже не получилось рассказать ему о беременности, и произошло это в банальных условиях – на кухне старой однушки.
Хотя, всё это, конечно, суеверия. Место совершенно ничего не значит.
Всё время за рулём, рука Демида то и дело возвращается на мою ногу, что видна в разрезе платья. От его прикосновений по телу пробегают заряды электричества.
Сам он выглядит элегантно. А для меня ещё и крайне волнующе. Тёмно-серый костюм сидит на нём идеально, подчёркивая все достоинства фигуры. И пахнет он так, что у меня голова кругом.
Смотрю на него и сердце бьётся чаще. Не верится, что это мой мужчина, и у нас всё может быть хорошо.
Даже думать боюсь про расклад, где мы воспитываем Кирилла и будущих детей вместе. В мире и согласии. А главное, в любви.
Я бы хотела этого больше всего на свете, но для меня важно, чтобы эта инициатива пришла от него. В себе-то я уверена. Осталось услышать, чего хочет он.
Надеюсь, ужин в великолепном загородном ресторане предвещает разговор о нас.
Демид мягко сжимает мою ладонь и ведёт за собой. Вверх, но широким ступенькам, где нас сразу же пропускают вовнутрь, будто ожидали.
Мы снова поднимаемся по лестнице. Оказывается, что для нас подготовлена целая терраса, с высоты которой видно красивое летнее небо с его медленным, никуда не спешащим закатом.
Здесь нет никого.
Один столик только для нас.
Вокруг живые цветы и приятная музыка.
Демид отодвигает для меня стул, помогает расположиться и сам садится напротив.
Официант приносит нам меню и учтиво удаляется, потупив взгляд.
Вот и настал момент, когда мы наедине. Говорить ему сейчас? Во время еды? Или после ужина?
Адаров ухудшает ситуацию тем, что смотрит вовсе не в меню, а на меня.
– В тот самый вечер, – он делает акцент, – я планировал отужинать здесь. Представляешь, какой бы это было ошибкой?
– Лучше не напоминай мне про тот день. Вернее, ночь, – делаю глоток воды, чтобы спрятать улыбку.
– Почему? – красиво, а главное, нагло улыбается он и откидывается на спинку стула.
– Даже не знаю, с чего начать. Приставания, подкуп начальства, ещё и истеричкой меня обозвал… Неужели тебя не мучает чувство вины? – подшучиваю я, но лицо сохраняю серьёзное.
– Ни капли, – говорит это и мотает головой. – И сплю я как младенец.
Кстати, о младенцах… Я отставляю бокал с водой в сторону и немного ёрзаю на стуле. Пора подбирать слова.
– В чём дело? Ты изменилась в лице.
Спросил и смотрит на меня синим, изучающим взглядом. А меня во рту пересохло, в очередной раз.
– Меня мучает чувство вины за то, что я не сказала тебе тогда про Кирилла. Вернее, про беременность. У меня тест был в руке, я держала его под столом, когда ты…
– Нам с тобой нужно поговорить о том дне, Нэлли, – он берёт меня за руку, нежно сжимает, поглаживает. – Прямо сейчас, хорошо? Это важно.
Молча киваю, хотя на самом деле совершенно не хочу этого разговора. Что он скажет? Как по ошибке одновременно был со мной и ней? А двоежёнство в нашей стране запрещено?
– Я любил тебя, – первой же фразой он вынуждает меня замереть и забыть, как дышать. – И не хотел с тобой расставаться. Тем более, делать больно. Клянусь, если бы я знал, что у нас будет ребёнок я бы был рядом все эти годы.
– Демид, – качаю головой, – мы ведь оба знаем, что в этой истории не хватает ещё одного участника. Вернее участницы.
Поднимаю на него взгляд. Адаров абсолютно спокоен и собран.
– Алиса Рогова – дочь бизнес-партнёра моего отца. И моя бывшая жена, – он делает небольшую паузу. – То, что я расскажу тебе дальше, покажется бредом. Но, прошу, выслушай до конца.
– Ладно.
Пожимаю плечами, скрывая раздражение. От меня всё больше ускользает причина, по которой он привёл меня сюда. Поговорить о бывшей жене?
Демид, держа злость и эмоции под контролем начинает коротко и тезисно рассказывать мне о том, что произошло в канун нашего расставания. Вначале я слушаю его, лениво покачивая бокал из стороны в сторону, но к концу, когда все кусочки пазла начинают соединяться, у меня внутри всё леденеет.
Ведь ему тогда было чуть за двадцать. И пришлось столкнуться с непростыми даже для зрелого мужчины, проблемами.
– Стой, – у меня самой внутри всё кипит от ярости. – То есть, ваш брак…
– Фикция от и до, – отрезает он. – Мы были женаты на бумаге. Какое-то время жили на одной территории, правда, недолго. По мере того как дела Рогова стали перетекать в мои руки, я дистанцировался от Алисы всё больше.
– Почему ты не рассказал мне? – в непонимании смотрю на Демида.
– Абсурд, Нэлли. Мне нужно было решать то дерьмо, в которое влез отец. Вытащить маму из депрессии. И защитить тебя, – говорит и осекается.
– Защитить меня? Отчего?
– От дерьма, которому не было видно конца, – жёстче обычного произносит он.
– Спасибо, что поделился.
– Я хочу начать всё с чистого лица, и с абсолютной честности между мной и тобой, – в его тон снова возвращается тепло и ласка, адресованная мне.
– Я тоже этого хочу, – признаюсь и робею. – Правда.
– Хорошо, – он подносит мою ладонь к губам и оставляет на ней галантный поцелуй. – Надеюсь, мне не нужно уточнять, что теперь мы вместе и растим Кирилла в полной семье?
Боже, сколько в этом вопросе счастья…
– Сначала я должна тоже рассказать тебе правду. Я…
В сумочке настойчиво звонит телефон. Это мама. Никакие другие звонки я бы не услышала, телефон в беззвучном режиме.
Поднимаю трубку и подношу к уху.
– Всё хорошо, мам? – такой, казалось бы, простой вопрос, ответ на который меня убивает.
– Кирилл пропал! – кричит в трубку мама.
– Как пропал? – я подскакиваю на месте, едва не сшибая с пути стол. – Как пропал, мама?!
Демид всё слышит, и по тому, как быстро меняется выражение его лица, я знаю – он всё понял правильно.
Ставлю мама на громкую связь.
– Он пошёл с мальчишками играть в футбол за забор. Клянусь, я за ним смотрела. На секунду отвернулась зайти в дом за телефоном, чтобы наделать фотографий вам с Демидом. Вернулась, а его нет!
– Как давно вы его видели в последний раз? – Демид берёт у меня из дрожащих рук трубку.
– Минут пять назад, не больше! Господи, дура старая! Что ж теперь делать?! Его нигде нет!
– Продолжайте искать. Мы скоро будем.
Он возвращает трубку мне, а я не знаю, что сказать. Я в ужасе, так страшно мне ещё никогда не было!
– Ты слышала Демида, мам. Мы скоро…
Кладу трубку и вижу, как загорается экран его смартфона, что лежит на столике.
Он бросает на него короткий взгляд, затем переводи глаза на меня и поднимает телефон, так чтобы я прочла имя абонента.
Алиса Рогова.
– Слушаю, – Демид берёт трубку, а я уже всё поняла.
– Пап? – раздаётся голос Кирилла. – Пап, ты меня слышишь?
– Слышу, сынок. Ты в порядке?
– Я – да, а как вы с мамой? Мне твоя подруга – тётя Алиса сказала, что вы попали в аварию. Мы уже едем к вам в больницу.
Закрываю глаза ладонью, всё ещё не веря в то, что происходит. Сердце болезненно мечется в груди. Что с моим сыном? Судя по рассказу Демида об этой Алисе, она одержима им. И с ней сейчас мой Кирилл!
Господи, зачем ей он? Мысли в голову лезут самые страшные. Вдруг она что-то с ним сделает? Я же не переживу.
– Мы с твоей мамой в порядке. Дай телефон Алисе.
Надо отдать Демиду должное, он разговаривает с сыном спокойно. Я бы так не смогла, меня всю трясёт. Едва сдерживаю порыв вырвать у него телефон и наорать на больную. Если с головы Кирилла упадёт хоть один волосок, я убью её голыми руками.
– Демид! – радостно растягивает знакомый женский голос. – Сколько лет сколько зим. До тебя никогда не дозвониться, а тут аж с первого раза трубку взял.
– Где ты?
– Разве ты не слышал? Мы едем в больницу, проведать тебя и, как её там, Нэлли, кажется?
– Алиса, – Демид звереет, его тон пугает даже меня. – Где вы? Я заберу Кирилла.
– Что-то со связью, прости, я не могу толком расслышать, что ты там говоришь. Кирюша просит передать, что он очень-очень тебя любит. Пока!
Я упираюсь руками в спинку стула и раскачиваюсь вперёд-назад. Больше всего на свете я хочу, чтобы это был плохой сон.
Пожалуйста, боже. Пусть это будет сон…
– Нам пора, – Демид берёт меня за руку и тянет за собой прочь из ресторана.
Я реву, давлюсь слезами. Еле поспеваю за ним. Такой адской беспомощности я не чувствовала ещё никогда.
Адаров делает сразу несколько звонков, попутно уверяя меня, что всё будет хорошо. Кажется, он звонил прокурору, и ещё какой-то местной шишке. Уже в машине на громкой связи он продолжает с ними говорить. Я настолько близка к истерике, что до меня долетают осколки фраз.
Я понимаю, что её машину ищут. Кто-то выехал на её адрес, и в номер гостиницы, где она остановилась. По вышкам отслеживают, сигнал с телефона.
Меня трясёт. Время тянется до того медленно, что, кажется, каждая минута длится вечность!
Демид гонит, сильно превышая скорость. Когда мы подъезжаем к дому, там уже несколько машин полиции, все соседи повыходили из домов.
У калитки стоит мама. Зарёванная, разбитая, вся дрожит.
Я хочу выйти из машины, чтобы подойти к ней и всё разузнать. Демид всё ещё с кем-то на телефоне. Тянусь к дверце, чтобы выйти из машины, но он не позволяет.
Берёт меня за руку и заканчивает разговор.
– Я знаю, где он. Иди домой, к маме. Всё будет хорошо, я скоро его привезу.
– Один ты никуда не поедешь! Я с тобой. Где он? И откуда ты знаешь?
Задавая все эти вопросы, я буквально трясу его за рукав, вцепившись в него ногтями.
– Нэлли, иди домой. Я поеду один. Ты должна меня послушать.
Каждая его фраза звучит всё строже, всё злее.
– Демид, пожалуйста…
– Я сказал, иди домой, – он стряхивает с себя мою руку.
*
Нэлли нехотя уходит, белая как приведение. Я был с ней груб.
Сука.
Но лучше так. Потому что я не знаю, чем всё обернётся, если Рогова увидит её.
Разворачиваюсь и еду по адресу, на котором выследили Алису вместе с Кириллом.
В войне против Рогова я обзавёлся нужными связями, а главное, глазами – везде, где нужно. Несколько правильных звонков все решили.
Почти всё.
Блять, я её задушу. Голыми руками.
Еду к нужному месту самыми короткими путями. Жму педаль газа в пол. Надо будет ещё сдержаться и не оторвать ей башку при сыне. Хорошо, что она там одна, без головорезов, которых любил рекрутировать её папуля.
