Текст книги "Бывшие. Хочу тебя себе (СИ)"
Автор книги: Ева Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Я его не вижу уже почти месяц, а присутствие ощущаю постоянно.
Дура.
На нашем последнем телефонном разговоре всё закончилось. Я в который раз заблокировала его номер, и не появлялась больше в ресторане. А он, наверное, и рад.
Зная Адарова, препятствий для него не существует, он готов на всё ради достижения цели. И особенно ради победы.
Что ж, я с грустью понимаю, что радоваться, хотя бы можно тому, что сейчас, получив своё, он навсегда оставит меня в покое.
– Здравствуй, моя хорошая! Проходи! – приветствует меня тётя Зина и приглашает пройти в квартиру.
– Простите, что так долго заставила ждать. Новая работа полностью меня поглотила, – улыбаюсь ей и осматриваю большую комнату.
Я не мастер поклейки обоев, но лучше бы мне управится как можно быстрее.
– Ой, как интересно! Может, за чаем мне расскажешь? – предлагает соседка.
– Тёть Зин, я лучше начну. Да и что там рассказывать? Повезло, что у нас открылась новая юридическая контора и им нужны были люди. Я как узнала, сразу же позвонила. У меня был нужный им опыт, вот меня и взяли.
И это было просто огромной удачей, потому что зарплата из ресторана кормила меня и сына. А других перспектив, да ещё и в нашем городе, просто не было.
Объявление об открытии этой фирмы появилось в интернете через считаные дни после того, как я уволилась.
Это ли не знак?
– Так это же хорошо! – одобрительно кивает она. – Лучше бумажки перебирать, чем туда-сюда с подносом бегать. Тяжкая-то работа! Я когда-то по молодости в столовой работала, так после смены помню, ноги гудели так, что мама не горюй! Кстати, ты часом, квартирку-то не сдала? Я что-то часто слышу там шаги.
– Я выставила её на продажу.
И надеюсь, что скоро продам, потому что есть уже несколько заинтересованных людей.
Изначально я не хотела избавляться от бабушкиной квартиры, но она несёт в себе слишком много воспоминаний. К тому же это единственный мой адрес, о котором знает Адаров.
Хочу сжечь все мосты, как это когда-то сделал он.
А на вырученные деньги присмотреть ипотеку, хотя бы первый взнос. Чтобы места хватало и нам с Кириллом и маме. Частный дом в деревне, это, как ни крути, много тяжёлой работы, даже если ты к ней приучен с детства.
Кстати, о работе, эпопея с поклейкой новых обоев продлилась почти до полуночи. Тётя Зина добрая душа несколько раз приносила мне поесть и подбодряла разговорами.
Распрощавшись с соседкой, я немного взгрустнула, ведь когда у квартиры появится новый хозяин, мы не будем так часто видеться.
Пообещав себе, что непременно буду её навещать, я бегом поднимаюсь к себе в квартиру. Две чашки чая не прошли даром, мне срочно нужно по нужде.
Распахиваю дверь и сразу же получаю на телефон сообщение.
Дзынь.
Меня аж в пот бросает. И почему я думаю, что это именно он? Оборачиваюсь по сторонам, прежде чем глянуть на телефон. Вокруг пусто.
Выдыхаю и достаю из кармана смартфон. Усмехаюсь, это не сообщение, а уведомление.
Календарь месячных.
Задержка месячных 12 дней. Отметить месячные.
Что???
Прислоняюсь лбом к холодному дверному косяку. Как задержка? У меня внутри всё опускается. Я готова рухнуть прямо на пол. Цикл у меня не идеальный, но три дня сдвига было максимумом.
Двенадцать дней?!
Ответ на вопрос, почему уведомления не приходили раньше, прост – я долго не обновляла телефон, руки дошли только вчера ночью. И в новую работу ушла с головой…
Запираю дверь, так и не войдя. В голове перебираю круглосуточные аптеки.
В голове ураган мыслей. А я старательно избегаю ту самую, что пульсирует сильнее других.
Забеременеть от Демида вторым ребёнком.
Я вся покрываюсь льдом. В голове представляю разговор с мамой.
Помнишь, я тебе солгала, что рассказа Демиду про сына и он отказался? А я ещё я сказала, что на этом наши с ним контакты оборвались? Всё из этого было ложью. Я так и не смогла сказать ему правду о Кирилле. И знаешь что? Я снова от него беременна.
Уже дома холодными руками держусь за раковину. Костяшки пальцев белеют. Тест лежит на краю ванны, а я терпеливо жду результата…
Так может показаться со стороны, на самом деле внутри я умираю. Как рассказать маме? Как объяснить Кириллу, откуда у него будет братик или сестричка?
И снова без отца.
С работы гарантированно попросят, как только начнёт расти живот. Нам на собеседовании чётко объяснили, что к чему.
Да ведь я только устроилась, и платят хорошо!..
От того, чтобы в голос заскулить останавливает то, что все спят.
На телефоне звенит будильник – пора проверять результат.
Мне так страшно, что я закрываю глаза, подношу тест к лицу и несколько мгновений стою не шевелясь.
А потом всё-таки распахиваю глаза и вижу чёткие две полоски.
Глава 21
Хватаю ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Холодеют пальцы, предательски дрожит подбородок.
Адаров прожигает взглядом полным злости, а может, уже и ненависти. Я сжимаюсь, ведь таким его ещё не знала. Не видела.
Да он же в бешенстве.
Отпираться? Просто уйти?.. Оглядываюсь по сторонам, будто могу как-то спастись от этого разговора.
Решаю остаться и поднимаю глаза. Он терпеливо молчит, ждёт, пока я что-то скажу.
– Откуда узнал? – собственный голос звучит глухо, почти неслышно.
– Нэлли, – он выдыхает моё имя. Напряжённо и отрывисто. Будто ему было важно услышать от меня, что его догадка является правдой. – Я ведь тебя совсем не знаю.
Жёстко бьёт претензией он, а кожей ощущаю, что это только начало. Демид смотрит на меня с толикой горечи во взгляде, будто разочаровался.
У меня ком в горле. Это словно кошмар. Дурной сон. Который никак не рассеивается!
– Не смей меня ни в чём упрекать!
– Ты скрыла от меня сына! – Адаров подходит ко мне, сметая с земли своей яростью.
Я мантрой напоминаю себе о том, что другого выбора, кроме как скрывать от него Кирилла, у меня не было.
Я схожу с ума, или действительно вижу в суровом взгляде Демида боль? Толику жгучей скорби, что заставляет меня испытывать вину.
Почему у него такая реакция, будто Кирилл ему нужен?..
Это не может быть правдой. И я не устану это повторять!
– Я тебя умоляю, Адаров, – отхожу, чтобы увеличить дистанцию, между нами. И напоминаю: – Ты же сам просил меня не искать с тобой встреч.
– Ты прикидываешься, или правда не понимаешь, насколько это серьёзно? Отношения -это одно. А когда в них появляется ребёнок – совершенно иное, – жёстко поучает меня он.
– И что я, по-твоему, должна была сделать?! – вспыхиваю.
– Сказать мне.
– Как именно? Заявиться на твою свадьбу, размахивая тестом на беременность?
– Нэлли! – он берёт меня за плечо и, кажется, вот-вот одёрнет, до того злится.
– Оставь меня и моего сына в покое! Не лезь в нашу жизнь. Он тебя не знает, и так будет лучше для всех.
Разворачиваюсь и ухожу, если бы не босоножки, я бы сорвалась на бег! Рваными движениями смахиваю с лица слёзы. И слышу, как Адаров идёт за мной. Сейчас обгонит и перехватит.
Именно это он и делает.
– Стой, – он сгребает меня в охапку и прижимает к себе. Я пытаюсь оттолкнуть его, но после недолгой борьбы обессиленно роняю руки. – Я не хочу скандала. Не хочу с тобой спорить или ругаться, – говорит он, зарываясь лицом в мои волосы.
– И в чём же подвох, Адаров? – звучу обречённо.
– Никакого подвоха, – он смотрит мне в глаза, отводит прядь волос за ухо, оглаживает щеку большим пальцем. Нежно так. – Я тоже хочу воспитывать нашего сына.
– Нет, – отшатываюсь насколько это позволяют его объятия. Мотаю головой, как душевнобольная. Согласится на это – выше моих сил. Тем более, сейчас, когда я снова беременна.
– Почему?
– Я не хочу. Я не могу…
– Это не ответ, – в его голосе снова лёд и холода. – К тому же мне не нужно твоё разрешение. Достаточно будет теста ДНК. Суд определит расписание встреч.
– Что ты несёшь? – практически сгибаюсь пополам я. – Какой суд? Ты с ума сошёл?!
– То есть я должен отказаться от сына? – чеканит он. – Ты уже лишила меня семи лет рядом с ним. Я не планирую терять ни секунды более, Нэлли. Поняла меня?
– Это ты себя тех самых секунд лишил, – обессиленно шепчу ему в губы, до того мы близко. – Но вижу, что очень хочешь найти виноватых.
– Я хочу видеть своего сына, – проговаривает по словам, чтобы до меня наверняка дошло.
– Думаешь, ты будешь хорошим отцом? – от бессилия бью словами и попадаю прямо в цель.
У Адарова аж лицо меняется. Я понимаю, что переборщила.
В этот момент в сумочке звонит телефон. Я разрываю сцепку наших взглядов, достаю мобильник и вижу, что звонят из школы.
Прочищаю горло, чтобы звучать спокойнее, и поднимаю трубку.
– Слушаю.
– Это Нэлли Золотарева, мама Кирилла? – судя по голосу это классная руководительница. И её поставленный, преподавательский голос звучит настолько громко, что Демид прекрасно всё слышит!
Чёрт!
– Да, это я, – отворачиваюсь от Адарова, чтобы не слушал. Убираю с себя его руки.
– У вашего мальчика болит зуб, и щека, кажется, опухла. Вы далеко? Медсестра говорит, что нужно его показать дежурному зубному.
– Зубному? Странно, он утром ни на что не жаловался. Я буду через минут десять, не больше.
Набираю скорость и иду в сторону школы. Интересно, что у Кирилла с зубом. Они у него здоровые, только недавно проверялись.
– Ой, да вы что! Это же дети, только успевай по врачам таскать, – смеётся Светлана Викторовна. – Тогда мы с Кириллом будем вас ждать в фойе.
– Хорошо.
Сую телефон в сумку. И тут же на запястье ложится ладонь Адарова. Он останавливает меня.
– Что случилось?
– У Кирилла зуб болит, – стряхиваю его руку. – Мне пора.
– Тебе? – перегораживает дорогу. – Нет уж. Нам пора. Садись в машину. Я отвезу вас в поликлинику.
– Ты в себе? Будешь знакомиться с ним по дороге к зубному?
– Я сам решу. И давай не будем терять времени.
– Демид, я тебя прошу, – чем ближе мы подъезжаем к школе, тем сильнее становится моё отчаяние. Ёрзаю на пассажирском сидении, будто у меня шило в одном месте. – Умоляю! Дай мне самой всё разрешить. Я познакомлю вас с Кириллом, только дай мне время его подготовить!
Адаров в ответ на мои мольбы молчит. Но не потому, что спокоен. Я прекрасно замечаю, насколько более агрессивной стала его езда. А он не из безответственных водителей. Злится, причём сильно. На меня.
Чёрт!
– Ну не молчи, пожалуйста.
– Что ты хочешь, что бы я тебе сказал, Нэлли? Спасибо за сына, которого ты прятала семь лет? Или, "да, конечно, я буду продолжать играть по твоим правилам, и буду ещё хрен знает сколько ждать." Нет, – жёстко подытоживает он, – даже не рассчитывай.
– Я не прошу многого. Дай мне хотя бы день. Я найду нужные слова, и…
– И?
– Скажу ему, что у него есть папа.
Господи, как тяжело мне даются эти слова! И назад дороги нет, потому что Адаров теперь держит меня в кулаке.
– А когда он спросит, где я был все эти годы, что ты ему скажешь? Что папа у него гандон? Или правду о том, что его мать, как капризная истеричка решила, что воспитает мужика сама, без отца? Оба варианта так себе.
– Я не истеричка.
Демид не отвечает, а до меня только доходит, что за время перепалки мы доехали до школы, и он прямо сейчас остановится у входа.
Именно это он и делает.
– Не думаю, что так парковаться разрешено.
Он окидывает меня холодным взглядом и глушит двигатель.
– Пойдём, – с этими словами он выходит из машины.
Очухаться не успеваю, как он открывает дверь с моей стороны, и вот мы уже поднимаемся по ступенькам в здание школы.
В фойе нас встречает классная руководительница в нарядном костюме и с причёской. За руку она держит Кирилла, который, в свою очередь, потирает щеку и смотрит на нас изподлобья.
– Ну здравствуйте! А кто это у нас тут, мама и папа? Да, Кирюш?
Женщина улыбается, а я готова провалится под землю! У Демида с Кириллом, конечно, есть сходство, но чтобы настолько очевидное. Какого чёрта она болтает ерунду? Я и так на взводе.
– Здравствуйте! Спасибо, что позвонили. Мы, пожалуй, поедем к зубному, – бросаю ей короткую улыбку и беру сына за руку.
– Конечно – конечно! До завтра, Кирюша!
Я не замечаю, что Адаров стоит чуть поодаль, и когда я, держа за руку Кирилла разворачиваюсь к выходу, он оказывается прямо перед нами.
Я замираю, сын дёргает меня за руку.
– Мам, а это кто?
Твой отец.
– Я друг твоей мамы, – дружелюбно произносит Адаров и присаживается перед Кириллом. Теперь их глаза на одном уровне. – Меня зовут Демид.
– Кирилл Золотарев.
На протянутую руку Адарова Кирилл отвечает рукопожатием. А я вою внутри, словно раненая волчица, потому что отчётливо понимаю, как была не права.
Сыну нужен отец. И моему мальчику он тоже был нужен, только я всё решила за троих.
Из-за страха, из-за боли, из-за гордости.
Смотрю на них и понимаю, что виновата перед обоими.
– Ещё успеете наговориться, – улыбаюсь вопреки желанию разреветься. – Демид после зубного заедет к нам в гости.
– На торт? – восклицает Кирилл.
– Какой ещё торт? – весело возмущаюсь. – Сначала посмотрим, что скажет врач! Пойдём.
Чувствую на себе взгляд Демида всё время, пока мы идём до машины, но сама посмотреть на него в ответ боюсь. Он всё слышал и знает, что ему нужно всего лишь дождаться вечера, и Кирилл узнает правду.
– Ого! Какая крутая тачка! – восхищённо и главное, совершенно позабыв про больной зуб, восхищается Кирилл. – Это, наверное, директора школы, – делает логичный для детского ума вывод он.
– Вообще-то это машина Демида, – объясняю я. – Он вызвался отвезти нас к зубному.
– Можно я поеду на переднем сидении? – синие глаза сына загораются.
И это же сияние я вижу во взгляде Адарова. Меня аж пошатывает от того, насколько нереальным кажется происходящее.
– Можно? – Кирилл обращается к своему отцу.
– Можно, – тепло отвечает тот. – Но последнее слово пусть будет за мамой.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – просит он аж припрыгивая.
– Ладно, – пожимаю плечами. – Но если нас остановит полиция…
– Не остановит, – уверяет меня Адаров и помогает Кириллу забраться на пассажирское сиденье.
Как только он захлопывает дверь, его лицо снова меняется. Нет на нём ни капли того счастья, которое вызывает в нём сын. На меня смотрит холодный, ледяной океан.
– Вечером, – тихо подтверждает он, – и без фокусов, Нэлли. Хорошо?
– Каких ещё фокусов? – вспыхиваю, но говорю шёпотом.
– Я уже не знаю, чего от тебя ожидать. Так что на случай, если у тебя есть ещё парочка секретов, связанных с моим сыном, предлагаю всё обсудить прямо сейчас.
– Нет секретов.
Рука инстинктивно тянется к животу, но я сдерживаю этот порыв. Надо будет сказать Адарову о беременности. Но не сейчас. Тем более, я не знаю, какая у него будет реакция.
Кирилл уже взрослый, тем более это первенец. Сын. Не факт, что за второго ребёнка Адаров решит бороться точно так же.
– Точно? – требует он.
– Точно, – отмахиваюсь.
– Нэлли? – всё допытывается он.
– Поговорим у меня дома. Вечером. Секреты кончились Адаров. Отвези нас к зубному, наконец.
Всю дорогу до поликлиники Демид с Кириллом не переставали говорить. Началось всё с разговора о его машине, и каким-то образом закончилось на теме космонавтов.
Как же им легко вместе. Слушаю их и испытываю горечь, перемешанную с облегчением. Мысли так и роятся около моего поступка, но я не даю чувству вины задавить себя.
Дантист осматривает больной зуб Кирилла и после оказанного лечения отправляет нас домой.
Сын снова забирается на переднее сидение и даже подсказывает Адарову дорогу до нашего дома. Мне изредка приходится вмешиваться, чтобы мы не отклонялись от маршрута.
И, быстрее, чем я успеваю переварить произошедшее, машина останавливается у ворот.
– Кирюш, ты иди домой. Тебя бабушка ждёт, – заполняю неудобную тишину.
– Хорошо! Пока, Демид, – он протягивает руку Адарову, и они по-мужски прощаются.
Он выходит из машины, смешно забрасывает ранец на плечо и идёт во двор.
– Живёшь с мамой?
– Да, – сухо отвечаю и собираюсь вылезти из машины. Только дверь заблокирована. Вздыхаю и сталкиваюсь с его взглядом в зеркале заднего вида. – Что?
– У тебя получилось мне отомстить.
– Даже не пыталась, – прячу глаза и не могу найти себе места. – Так вышло.
– Так вышло? – с нотой издёвки повторяет он.
– Дай мне выйти и приезжай вечером. Договорённость в силе.
– Ещё бы в силе, – давит жёстким тоном он.
Я выбираюсь из машины и на негнущихся ногах иду домой. Оборачиваться не хочу, потому что чувствую на себе взгляд Адарова. Захожу во двор, чуть щурюсь из-за яркого солнца, и не сразу замечаю маму.
Она стоит посреди двора и смотрит мне за плечо. Туда, где ещё стоит машина Демида.
– Я что-то не поняла! – громко возмущается она. – Кирилл мне рассказал про твоего друга Демида, который катал вас по городу на «крутой тачке».
– Мам, тише.
– Тише? – она всё-таки понижает голос. – Я сейчас возьму из сарая вилы и разукрашу ему всю машину!
– На тебе опять лица нет, – говорит мне мама, пока мы стоим на торжественной линейке. – Не узнаю тебя в последнее время. Вроде бы и работа новая, Кирюшка вон в школу пошёл. Всё наконец-то слава богу! Но как на тебя гляну, ты всегда в своих мыслях.
Слушаю её, а сама смотрю на сына. Он радостно улыбается во весь рот, я машу ему рукой и тоже отвечаю улыбкой. В своём классе он самый высокий, и всё равно букет в его руках выглядит просто огромным. Впрочем, как и ранец. Красивый мой, любимый мальчик. Гордость. Сердце наполняется теплом, а рука тянется к животу. Но я контролирую этот порыв. Всё-таки это счастье быть мамой. Даже, когда тяжело.
Делаю несколько фото на телефон и поворачиваюсь к маме.
– Не переживай, всё хорошо, – дежурно отвечаю. – Этим летом многое произошло.
– Угу, – недовольно поджимает губы она. – Потому ты и белая вся, словно призрака увидала. Можешь ни в чём не признаваться, но и матери врать бессмысленно, поверь.
Директор выходит на ступеньки перед украшенной школой и приветствует учеников. После торжественного вступления начинается небольшой концерт. Классная руководительница передаёт первоклассникам микрофон, и те зачитывают четверостишья.
У Кирилла заученные им строчки аж от зубов отскакивают. Умница. Мама записывает видео на телефон, позже мы с ней переглядываемся, испытывая за него гордость.
– Его папа должен был быть здесь, – хлопая выступлению детей, произносит она. Её голос утопает в шуме, но я прекрасно всё слышу.
Линейка заканчивается, я желаю Кириллу удачи в его первый учебный день и провожаю в класс. Сегодня у них будет знакомство и классный час. Так, что пообещав ему, что скоро вернусь, решаю провести несколько часов в городе. Пройдусь по магазинам, может, что-нибудь себе куплю.
Мне на плечи снова ложиться тяжёлый взгляд мамы. И за это я испытываю вину. Она не заслуживает такую никудышную дочь.
– Давай раз и навсегда закроем тему с отцом Кирилла, – прошу её. – Он в прошлом и навсегда там останется. У него давно своя жизнь.
– Звучит так, будто ты его защищаешь, – хмурится мама и краснеет от злости. – Он дважды от вас отказался. Дважды! – приглушённо ругается она, потому что мы выходим из школы в потоке других родителей.
– Бог ему судья, – единственное, что отвечаю я.
И мне тоже. Потому что я так и не нашла в себе сил рассказать ему про Кирилла, и никогда не найду. А со второй беременностью от Адарова всё вышло на новый уровень сложности.
У меня не было секса семь лет. И всего одна ночь с ним… Одна-единственная ошибка!
Нет, того малыша, что уже растёт и развивается у меня под сердцем, я ошибкой не считаю. Более того, я поклялась себе, что буду самой счастливой и любящей мамой на свете.
Но за то, что я поддалась мужским чарам Адарова и переспала с ним, буду корить себя до конца своих дней. Мы с ним слишком разные.
Прощаюсь с мамой и иду в сторону центра города. Сегодня тёплая погода, так что я, в кои-то веки надела лёгкое платье. Оно из белого льна, длинное, закрывает руки. А если погода чуть испортится – не страшно, я в нём не замёрзну. На ногах босоножки на небольшом каблуке.
Сегодня мне хотелось быть женственной, красивой. И не только потому, что Кирилл пошёл в первый класс. Кажется, во мне просыпается желание гнездования, присущее мамочкам. И начинаю я со своего внешнего вида.
Захотелось быть нежной, лёгкой, заново испытать радость материнства.
Неожиданно для самой себя останавливаюсь у витрины детского магазина. Здесь выставлены товары для новорождённых. Я особенно увлекаюсь разглядыванием нежно-розовой коляски.
Сама не замечаю, как рука ложится на ещё плоский живот.
Здесь распашонки, пелёнки, бутылочки… Всё такое красивое!
Я увлекаюсь и пропускаю момент, когда ко мне из-за спины кто-то подходит. А когда наши глаза встречаются в отражении стекла, онемевшими губами произношу:
– Адаров!
Разворачиваюсь к нему лицом, и вся пылаю оттого, что была поймана на поличном.
А он даже на меня не смотрит. Тёмно-синий взгляд гипнотизирует коляску, которой только что любовалась я.
– Любопытно, – прерывает молчание он и пронзает меня таким взглядом, которого раньше я на себе ещё не испытывала.
Пронизывающий до костей. Холодный и резкий.
– Что л-любопытно? – заикаюсь и поправляю сумочку на плече. – Я, вообще-то, спешу.
– Сколько ты собиралась скрывать от меня правду? – делает шаг ко мне и чеканит. Мрачно смотрит сверху вниз.
– Понятия не имею о чём ты, – мотаю головой.
О беременности он знать не может. Это исключено. К тому же, я предупреждала его, что буду приму экстренную контрацепцию, чего не сделала.
Успокоив себя, смотрю на него уже смелее.
– Очень красиво выглядишь, – его голос меняется, когда он это говорит. Глазами он проходится по мне с макушки до пят. От этого взгляда мне неловко, тем более что у Демида дёргается кадык и моментально темнеет взгляд. – Была на каком-то мероприятии?
Сердце подскакивает в груди. У меня стучит в висках. Запугивает или знает, где я была и что именно делала?..
– Гуляю по магазинам.
– Интересно, – не скрывая сарказма произносит он и подходит ещё ближе. – Почему ты разглядываешь вещи для новорождённых, когда мой сын только что пошёл в первый класс? Ну, Нэлли, почему же ты замолчала?
Глава 22
– Нет, ну ты посмотри на него! Бессовестный какой! Ещё и идёт сюда, рожа наглая. Так, всё, я иду за вилами!
– Мама! – беру её за руку, чтобы остановить, и слышу металлический лязг калитки. Оборачиваюсь.
Адаров не просто вышел из машины, он направляется прямо к нам. Не хватало всем поругаться в пух и прах.
Держу маму за руку и тяну на себя, чтобы она перестала прожигать взглядом Демида.
– Всё не так, как ты думала, – ищу в себе слова, которыми в максимально короткое время смогу объяснить, какую глупость натворила. – Я не говорила Демиду про сына. Струсила. Он сам узнал. Прости, – о прощении молю шёпотом, потому что мужские шаги раздаются слишком близко.
– Тамара Павловна, добрый день, – Адаров приветствует мою маму, и почему-то становится рядом со мной.
В тоне его сквозит жёсткость, настроен он серьёзно. И показывает это всем видом.
Мама стоит словно статуя. Её шокировали мои слова, я это вижу.
Она смотрит то на меня, то на него, не моргая. Будто никак не может сориентироваться в произошедшем.
Одними губами шепчу «прости». Я не хотела, чтобы всё обернулось так! Но как поступить иначе, я не знала. Да и боялась.
– Нэлли, – вздыхает мама и укоризненно смотрит на меня многозначительным взглядом. Потом переводит взгляд на него. – Давно тебя не видела, Демид. Изменился. Надеюсь, что и поумнел. Тебе сын-то нужен, или ты явился, чтобы поиграться да бросить? Как когда-то сделал с моей дочкой. За эти годы я многое хотела тебе высказать.
– Мам, – я сверлю взглядом дорожку, не в силах поднять головы.
– Что «мам»?!
– Я намерен воспитывать своего сына, Тамара Павловна. Мы с Нэлли это уже обсудили.
У меня от его требовательного тона холод по спине. Он во всеуслышание заявляет на Кирилла права. И делает это как настоящий таран. В нём будто за считаные часы родился и приумножился отцовский инстинкт.
– Обсудили они, – в голове мамы сквозит обида и ярость. – С рождения воспитывать надо было, Демид. С рождения! Вы оба бестолковые. Оба! Ты сделал ребёнка и уехал, а я от своей дочери правды не могу добиться. Стыд и позор! Я вообще поражаюсь, как у вас такой прекрасный парнишка получился, вот ей-богу!
Закончив, она уходит в дом и громко хлопает дверью, а я так и остаюсь на месте. Взгляда поднять не в силах. Скорее бы Адаров испарился! Но нет, стоит рядом.
– Посмотри на меня.
– Возвращайся вечером, как и договаривались.
– Нэлли.
– Тебе пора, – вскидываю лицо и даю ему понять, что ни о чём общаться с ним не собираюсь. – Хватит разговоров. Сына ты получишь. Я не буду препятствовать, тем более, очевидно, что вы легко найдёте общий язык. Уже нашли.
Демид смотрит на меня своими нереальными глазами, обволакивает властным, сильным и требовательным взглядом. Я чувствую, как чисто мужской взгляд осматривает мою фигуру. Адаров делает это не стесняясь, а у меня щёки зарделись.
В наступившей паузе никто ничего не говорит, но моё сердцебиение учащается.
Предположить боюсь, во что выльется совместное воспитание ребёнка.
А ведь, скорее всего, я беременна вторым. Поговорю с врачом и когда буду знать наверняка, сразу же дам ему знать. Вот сразу же.
– Как ты узнал? – пожевав нижнюю губу, спрашиваю Адарова.
– Скажем так, я был сильно замотивирован.
– И всё-таки? – отстукиваю каблуком нервный ритм.
– Если бы я так сильно не увлёкся тобой, то давно бы допёр, что к чему.
Увлёкся тобой.
Кажется, я обращаю внимание на совершенно не те слова Демида.
– Но есть у мужиков чёрта тупеть от женской красоты, – продолжает Адаров, чем вгоняет меня в краску. Ещё и смотрит так, что мне хочется спрятаться. – Вот и я в моменте отупел и не сообразил, что Кирилл от меня. Из тебя вышла скверная лгунья, Нэлли, – усмехается он. – Анализировать твоё поведение и слова я начал, только когда ты сожгла все мосты. И вдруг пазлы сошлись. Я понял, что он мой сын ещё до того, как поговорил с нужными людьми. Чутьё подсказывало. Но я хотел железобетонных доказательств.
– И что же стало тем самым железобетонным доказательством?
– Свидетельство о рождении с прочерком в графе отец, – эти слова звучат едко, обвиняют меня. – И с датой рождения через примерно семь месяцев после нашего с тобой последнего разговора.
– Ясно, – инстинктивно делаю шаг в сторону дома, потому что меня сжирает стыд. Хочется убежать и спрятаться.
– Ясно? – подначивает он совсем не по-доброму. – Скажи мне, если бы не наша случайная встреча в ресторане, ты бы никогда не сказала мне о сыне? Только честно.
– Не знаю, – мотаю головой под гнётом злого, требовательного взгляда.
– Знаешь.
– Ты меня кинул, – делаю акцент на этом слове. – Я не хотела унижаться и лезть в твой брак, в конце концов! Как я должна была тебе сказать? Как?!
– Словами, блядь. – Он в один шаг оказывается рядом и берёт меня за руки. Сжимает прохладные ладони своими горячими и произносит: – Я бы не оставил тебя без поддержки. Не оставил бы своего ребёнка.
– Но всё равно женился бы на другой, – заканчиваю его мысль и очень хочу, чтобы он поспорил со мной.
Адаров не спорит. Красивое мужское лицо обретает нечитаемую маску. Только на скулах зло играют желваки, а сильные руки перемещаются с ладоней мне на спину. Мягко так, ласково. Он этими прикосновениями извиняется.
И всё равно молчит.
Смысл его слов прост. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: сожалеет от только о том, что пропустил рождение сына.
А касаемо выбора нужной женщины – он бы ничего меня не стал.
Никто не может подготовить тебя к такому. Я будто проживаю свой личный кошмар. Успокаивает только мысль о том, что этот день не будет длиться вечно и когда-то да закончится.
Мама смотрит на меня волком, что не удивительно, ведь я лагала ей в лицо. От Кирилла и его впечатлений после первого дня в школе весь дом гудит. А я себе места найти не могу!
Вечер наступает быстро, я смотрю в окно на красивое, чистое небо и прислушиваюсь к тому, как бешено бьётся сердце в груди.
Отворачиваюсь от стекла на несколько мгновений, и замираю, когда раздаётся стук в дверь.
Кирилл срывается с места за столом, где ещё недавно что-то рисовал в альбоме, и бежит открывать дверь.
– Мама! Бабушка! Демид приехал!
И правда. Я иду к ним медленными шагами, в голове перебирая варианты, как рассказать сыну правду. Как подгадать момент? Может, Адаров всё скажет ему сам?
Мама появляется на кухне и, коротко поприветствовав нашего гостя, принимается ставить чайник. Попутно доставая из закромов печенье.
Адаров заходит на кухню из прихожей. Он одет элегантно, но в то же время по-домашнему. В руках у него два больших букета. И подарочный пакет с мультяшными персонажами – видимо, там подарки для Кирилла.
Я уже не слышу, о чём они говорят, до меня доносится только смех сына. Пульс стучит в висках ударами в гонг.
Заворачиваюсь поплотнее в длинный кардиган, будто он поможет мне спрятаться.
Демид объясняет Кириллу, что сначала хочет подарить цветы его бабушке. Мама немного смущается, но принимает от него шикарный букет белых роз и смущённо благодарит.
Красные розы предназначаются мне. Молча перенимаю их, не глядя на Демида, и иду к раковине, чтобы наполнить вазу.
Пришло время подарков для Кирилла, и он просто в восторге! Замечаю энциклопедию, книгу о космонавтах, игрушечную машинку, похожую на ту, что водит Адаров, и несколько коллекционных фигурок с супергероями.
Рассмотрев всё, что было в пакете, Кирилл подзывает к себе Демида поближе и открывает свой альбом с рисунками, показывая лучшие из своих работ.
Сажусь напротив и тереблю ручку пустой кружки, слушая их оживлённую беседу. Им хорошо вместе, а главное – интересно. А меня сжирает совесть.
– Кирюш, – зову сына и встречаюсь с глазами, полными неподдельной радости, – нам нужно тебе кое-что сказать. Это касается меня и Демида.
Звуки исчезают, мама замирает у столешницы и словно в замедленной съёмке поворачивается к нам. Адаров спокоен и собран. Я медленно умираю. Кирилл весело ёрзает на стуле, что-то дорисовывая в альбоме карандашом.
– Я уже всё понял, – деловито говорит он и смотрит на сидящего рядом Демида.
– Понял, что? – спрашиваю онемевшими губами.
– Что Демид – мой папа.
В эту же секунду мама роняет пустую тарелку на пол, та звонко ударяется. Она поднимает её и кладёт в раковину.
Взгляд Адарова темнеет, я вижу, что он вот-вот что-то скажет.
– А как ты это понял? – не знаю, откуда у меня берутся силы на то, чтобы говорить.
– Мама, я же не маленький, – разводит руками он.
– Не маленький, – повторяю с улыбкой. – И всё-таки?
– Ну, у тебя никогда не было друзей мужчин. И у нас, – он показывает на Демида, который взгляда не сводит с него взгляда, – одинаковый цвет глаз. А ещё родинка на правой щеке.
– Ты прав, Кирюш, – я киваю в ответ на его слова и на секунду закрываю лицо ладонями, испытывая облегчение. – И как ты себя чувствуешь теперь, когда у тебя есть не только мама с бабушкой, но и папа?
