Текст книги "Бывшие. Хочу тебя себе (СИ)"
Автор книги: Ева Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Всё потому, что у неё нет денег.
Рогов спился, тем самым повторяя судьбу моего отца. И остался без копейки. Я думаю об этом с абсолютным миром в душе, именно такого конца и заслужил ублюдок. Мне не жаль даже потраченных на его крах семи лет.
Привыкшая вести паразитическое существование доченька именно поэтому и сходит с ума.
Заезжаю на заброшенную территорию старого дома родителей и сразу же вижу припаркованную машину Алисы. Входная дверь на распашку.
На сто процентов убеждён, что у неё не всё в порядке с головой. Полиция сюда тоже уже едет. Я намеренно хотел небольшую фору, чтобы всё разрешить самому, и максимально снизить стресс для Кирилла.
Прохожу вовнутрь полупустого некогда семейного гнезда Адаровых, и сразу же слышу смех. Противный, больной смех Роговой.
Иду в гостиную, где сразу же вижу их. Целого и сохранного Кирилла. И её.
– Папа! – поднимается со стула он.
Алиса в указывающей манере кладёт руку ему на плечо, и он послушно садится обратно.
– Явился, не запылился. Откуда узнал, где мы? – сощурив веки смотрит на меня Рогова и демонстративно гладит свой круглый живот.
– Ты перешла грань. Дай Кириллу уйти.
– Уйти? – поднимает брови она. – Почему ты заботишься только об одном своём ребёнке? А как же наш с тобой, пока ещё нерожденный малыш?
– Не ломай комедию, – подхожу, ближе сохраняя безопасное расстояние.
Она непредсказуема, и я не могу допустить, чтобы она причинила Кириллу хоть какой-то вред. Это единственная причина, по которой я осторожен.
– Какая комедия, о чём ты? Я рассказала твоему сыну, что скоро у него будет братик, или сестричка. Правда, Кирюша?
Сын кивает, поджав губы. Чёрт возьми, эта полоумная уже наплела ему бреда, а может, и напугала.
Ярость раздирает изнутри.
– Давай отойдём на кухню и там всё обговорим с глазу на глаз?
– Хитрый ты, – адресовав это мне, она наклоняется к Кириллу. – У тебя умный и о-очень хитрый папа. Мой тоже таким был, а потом с ним крайне некрасиво поступили.
– Алиса, это разговор не для детских ушей.
Вот что она делает. Мстит мне за разгромленную империю отца. Ведь теперь и ей неоткуда брать деньги. Рогов, легально банкрот. И спивается с поразительной скоростью. Думаю, водка убьёт его даже быстрее, чем моего отца.
– Демид, разве тебе не тошно оттого, что этот дом теперь пуст? М? Здесь жили твои бабушка с дедушкой, – объясняет она Кириллу. – Они уже умерли, причём давно.
– Мне тошно оттого, что ты вмешала в наш с тобой конфликт моего ребёнка.
– Ребёнка, о существовании которого ты много лет даже не подозревал? Как ты успел так к нему привязаться? Я была рядом с тобой годами, верная как собака, и чем ты мне отплатил?
– Закрой свой рот.
– Нет, не закрою. Кирилл в курсе, что вместо его мамы ты женился на мне? – её истеричный тон становится всё громче. – Теперь в курсе. У него терпеливая мама. Терпила, – растягивает она, чем окончательно выводит меня из себя. Сокращаю расстояние и подхожу к ней. – Простая деревенская терпила.
Стоит ей договорить, как Кирилл ныряет под стол и тем самым выскальзывает из-под руки, что всё это время держала его за плечо.
Он быстро проползает под столом, и я сразу же беру его на руки.
Цел, невредим. Меня обнимает.
Глажу его по худой мальчишеской спине. Никогда не испытывал такого страха. Животного, на уровне инстинктов. Не за себя – нет. За него.
А ещё ярости. Рогова переплюнула своего идиота – папулю. Если бы не Кирилл, не знаю, что бы я с ней сделал.
Вдалеке раздаются сирены, наряд полиции будет здесь с минуты на минуту.
Нужно отвезти сына домой, к Нэлли. Позвонить ей, сказать, что всё хорошо…
Я делаю шаг в сторону выхода, как слышу характерный звук, когда возводят курок.
Блядь. Я должен был догадаться, что не всё так просто.
Держу Кирилла за голову так, чтобы он смотрел в противоположную сторону и ни в коем случае не увидел оружия.
Алиса смеётся и двумя руками держит перед собой пистолет, направленный на меня.
– Всё началось в этом доме, Демид, – она смотрит на меня безумными глазами, из которых текут слёзы, – в нём и закончится.
Глава 25
– Алиса, – говорю спокойно, потому что вижу, она на грани. – Это будет ошибкой. Полиция уже здесь. Опусти.
Намеренно не произношу названия оружия, чтобы Кирилл не знал, что именно происходит.
– Пистолет? – ядовито уточняет Рогова и надавливается пальцем на спусковой крючок. – Заряженный? Тот, что в моих руках? Ты про это, Демид?
Сын молчит, только крепче ко мне прижался и обвил тонкими руками шею. Он всё понимает, и за это я никогда себя не прощу.
Рогову придушу голыми руками. Уже вижу эту картинку у себя в голове. Эта мысль -единственное, что помогает мне сдерживаться.
– Всё хорошо, слышишь? – говорю тихо и целую Кирилла в макушку.
– Какой же ты лживый, – театрально и осуждающе мотает головой Алиса. – Врёшь всем и всегда. Во всём и всегда!
– Чего ты хочешь? – спрашиваю её прямо. – Ты ведь не просто так привезла сюда моего сына. Назови свои условия.
Её глаза сужаются, а на лице появляется гримаса отвращения. Я замечаю, как сильно изменился её внешний вид. Одежда помятая, мешковатая. Волосы спутанные, макияж растёкся по лицу.
Только мне её не жаль. Ни капли. Бесит одно – вместо того, чтобы сходить с ума наедине с собой, она решила впутать в это дерьмо моего ребёнка.
– Сына, – пробует на вкус это слово и кривит лицо. – Бастарда, а не сына! Выродка от любовницы. Он тебе – никто. Законного наследника должна была родить я.
– Не слушай её, – глажу Кирилла по голове, чтобы скрыть от неё слова, которые нашёптываю ему. – Насчёт три я поставлю тебя на пол, закрой уши и беги к выходу.
– О чём вы шепчетесь?! – она выравнивает пистолет, направляя на уровень наших лиц. – Я буду стрелять, даже не сомневайся!
– Если понял – кивни, – говорю Кириллу, и он робко кивает. – Раз. Два.
– Адаров, я клянусь, мне нечего терять!
– Три.
Опускаю сына на пол и совершаю бросок в сторону Роговой. Слышу, как сын убегает, и испытываю мгновенное облегчение.
Хватаю её руку через секунду после того, как она жмёт на спусковой крючок и совершает выстрел, о котором предупреждала. Раздаётся оглушающий хлопок, у меня звенит в ушах. Алиса сама не ожидала, какой мощью обладает пистолет, и теперь от силы отдачи, пошатывается.
Пользуюсь тем, что теряет ориентацию в пространстве. Сжимаю и выкручиваю женское запястье, чтобы она выронила пистолет.
Как только он падает на стол, отметаю его в сторону. Рогова понимает, что проиграла и начинает сопротивляться. В ответ наваливаюсь не беснующуюся всем весом. Придавливаю её к столу. Она орёт, дёргается и плачет, стуча кулаками по всему, до чего достаёт.
Стол и стулья ходят ходуном и царапают паркет, пока я завожу её руки ей же за спину.
– Ненавижу тебя! Ты меня всего лишил! Всего, слышишь! Я заслуживаю лучшего, а оказалась выброшена на обочину этой жизни. И всё из-за тебя, – шипит она, словно пойманный в капкан, бешеный зверь.
– Не двигайся, – рукой ощупываю её живот. – Я так и думал, – с отвращением выплёвываю эти слова.
– Не смей, Демид! Убери руки, не трогай моего…
– Накладного живота?! – психую и срываю с её талии искусственный живот для беременных. – Я так понимаю, дна нет? Да, Алиса?!
Бросаю кусок поролона на пол и брезгливо отбрасываю его носком обуви. Мерзавку Рогову я больше не держу. Нет смысла.
Полиция уже здесь. Несколько офицеров заходят в помещение и сразу же понимают, что к чему. На неё оперативно надевают наручники и приступают к допросу прямо на месте происшествия.
Я тоже должен остаться, но сначала необходимо убедиться в том, что Кирилл в порядке. Выхожу из дома и тороплюсь к полицейской машине, на заднем сидении которой сидит сын. Рядом с ним женщина, скорее всего психолог или офицер с таким образованием. Они разговаривают.
Распахиваю дверь. Как только Кирилл меня замечает, сразу же бросается на руки. В ответ я прижимаю его к себе и говорю, как сильно его люблю.
Нэлли звоню сразу же. Коротко рассказываю, что произошло, опуская детали про пистолет. Дам ей знать, когда буду рядом.
Она плачет, но старается держаться.
Нам приходится остаться на некоторое время, чтобы ответить на вопросы полиции.
Тезисно и подробно пересказываю им факты, договариваюсь о том, чтобы оставшиеся вопросы ко мне или сыну нам задали в другой день. Сейчас нам пора домой.
Дети – удивительные создания. Смотрю на Кирилла и отмечаю, как он весело запрыгивает в машину, словно никакой беды не случилось.
Я не дам этому происшествию оставить на нём шрам. У него будет вся необходимая поддержка, психологическая в первую очередь.
Он ни в чём не виноват.
Уже в машине, на полпути домой он тянется к коврику переднего пассажирского сидения и что-то поднимает. Не отвлекаясь от дороги, спрашиваю:
– Что там?
– Коробочка. Чёрная.
М-да. Нахватало ещё закончить этот день тем, чтобы потерять ту самую «причину», из-за которой я пригласил Нэлли в ресторан.
– Это я обронил. Положи в бардачок, пожалуйста.
– Что в коробочке? – хитро уточняет Кирилл после того, как исполняет мою просьбу.
– Подарок для твоей мамы, – подмигиваю ему. – Сюрприз.
– Понял, – по-взрослому кивает он. – Ты его сегодня купил? Я у тебя в машине был вчера и ничего на полу не заметил.
Усмехаюсь судьбе этого «подарка».
Я купил его для Нэлли семь лет назад.
– Мама!
Зовёт меня Кирилл, когда я стою к воротам спиной и говорю с мамой, пытаясь утешить.
Разворачиваюсь и не думая больше ни о чём, бегу к нему, а обняв ощупываю, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке.
– Родной мой, – целую его, прижимаю к себе и изо всех сил стараюсь не плакать. – Любимый мой!
– Мам, всё хорошо, – уверяет меня и улыбается. – Папа всё решил, – обыденно пожимает плечами он и показывает на стоящего за ним Демида.
И тут я выпрямляюсь.
Смотрю на Адарова, пока бережно сжимаю в ладони руку Кирилла. Больше никогда его не отпущу.
– Внучок! – мама перенимает у меня Кирилла и начинает перед ним извиняться за то, что не усмотрела.
Я долго с ней говорила, да всё без толку. Она так себя винит, что лицо осунулось буквально за один вечер.
Только я уверена в том, что Алиса Рогова всё равно бы совершила содеянное. Ведь она именно для этого разузнала, где мы живём. А потом приехала с готовой историей, которой и заманила Кирилла к себе в машину.
Одна только мысль заставляет внутренности покрыться льдом.
С улыбкой смотрю, как сын утешает бабушку, берёт её за руку. Будущий мужчина. Она ведёт его домой и предлагает приготовить, всё, что он пожелает. Для неё это один из способов проявить заботу, показать любовь.
Я укутываюсь в кардиган и поёживаюсь от очередного порыва ветра, пока провожаю их взглядом. Я так и не переоделась, только накинула на плечи, что потеплее и всё время отстояла у ворот.
– Говорят, ты всё решил, – поворачиваюсь к Демиду и не понимаю, откуда у меня есть силы шутить. Может, дело в том, что слёзы закончились?
От слабости меня потряхивает.
Он смотрит на меня пристально и молчит. Это новый взгляд, такого я никогда не видела.
И тут я понимаю, он ведь, как и я, пережил страх потерять родного сына. В жутком смысле этого слова.
Кто знает, может, и мои глаза больше никогда не будут прежними? Ведь горе навсегда оставляет отпечаток на внешности…
Моргнуть не успеваю, как расстояние между мной и Адаровым исчезает. Холодный ветер вдруг сменяется горячими объятиями, и я тону в них. Цепляюсь за широкие плечи обеими руками и прижимаюсь к его груди лицом. Вдыхаю запах, родной и успокаивающий.
Демид обнимает меня по-новому. Я его тоже.
Отчаянно, жадно, по-настоящему.
Кирилл нас объединил, как может объединить мужчину и женщину общий ребёнок.
Я несколько раз открываю рот, чтобы что-то сказать, но никак не нахожу слов. Просто держусь за него изо всей силы, и, кажется, шепчу «спасибо» бесконечное количество раз.
– Останься сегодня, – говорю охрипшим от слёз голосом и отрываюсь от его груди. – Слышишь? Останься.
И он остаётся.
У нас даже получается провести вместе тёплый семейный вечер. Вопреки всему.
За чаем с печеньем и шутками, насколько у нас получается шутить. Взрослые стараются ради Кирилла.
Когда он, наконец, начинает зевать, Демид отводит его на второй этаж, чтобы прочесть ему на ночь ещё одну главу из новой любимой книги про пиратов.
В это время мне удаётся вывести на разговор маму, что после случившегося ходит белее приведения. Делаю ей чай с ромашкой и провожаю в спальню.
– Ты не виновата, – накрываю её одеялом и подаю кружку тёплого напитка. – Прошу, не вини себя.
– Дура старая, – всё сокрушается она, – я бы костьми легла, но не дала бы той неуравновешенной и пальцем тронуть нашего Кирюшку.
– И тогда она бы нашла другой способ, – горько подытоживаю я. – Главное, что она за решёткой и больше никому не угрожает. Постарайся отдохнуть, пожалуйста. Кириллу нужна бодрая и весёлая бабушка.
– Ой, дочка, что ты! – отмахивается она. – Какая ему бабушка с такими родителями? Ты видела, как они с Демидом друг к другу привязались? Не разлей вода. Будто всю жизнь вместе, – поражается мама вслух. – Такая радость, тьфу-тьфу, хоть бы не сглазить.
– Не сглазишь, – уверенно произношу я.
– А у вас с Демидом что? – шёпотом интересуется она. – Я ж вижу, как он тебя обхаживает. Глаза горят, как у мальчишки, ей-богу.
– Ну да, – сил нет даже, чтобы улыбаться. – Думаю, у нас всё будет хорошо. Надо только обсудить пару моментов.
И желательно как можно скорее.
– Так иди и обсуди, что со мной сидишь, – подначивает меня мама. – Давай, давай! Я чай выпью и спать.
Ухожу из её комнаты, только когда она засыпает. Не хочу, чтобы она истязала себя чувством вины.
На носочках иду по коридору мимо комнаты Кирилла, заглядываю в проём и вижу, как на краю кровати спит сын, а рядом с ним, сидя на полу, спит Демид.
Рядом на полу сложенный пиджак, поверх него детская книга.
Смотрю на них и оторваться не могу. Сердце утопает в нежности. Закусываю губу, чтобы не расплакаться, и ухожу вниз, на кухню, чтобы тоже заварить себе ромашки.
Маме помогла, может, и мне поможет. А то в этом доме уже все кроме меня уснули.
Наливаю в чайник воду, ставлю на огонь.
– Мне кофе.
Демид тихо спустился со второго этажа и стоит, прислонившись к дверному косяку.
Высокий, крепкий, рукава белой рубашки закатаны. Я любуюсь его запястьями. Да и всем остальным – тоже. С ума сойти, и это отец моего сына!
Краси-ивый… У меня из груди помимо воли вырывается рваный выдох. Отворачиваю своё явно покрасневшее лицо к плите.
– Для кофе поздновато. Ты же спал.
– Самое время, – он подходит ко мне со спины и обнимает, пока я как дурочка, сторожу чайник, что вот-вот закипит.
– Кофе так кофе, – сдаюсь я и тянусь к шкафчику, где хранятся кофе и сахар.
– Меня волнует вопрос, – его голос приобретает хриплую ноту. – Отправишь меня спать на диван? Или…
– Или, – перебиваю его, разворачиваюсь и вручаю ему чашку с горячим кофе. – Но для начала нам нужно кое о чём поговорить.
Не знаю, был ли тому виной мой голос, или выражение лица, но Адаров сразу же отставляет чашку в сторону, и ладонью поднимает моё лицо. Так, чтобы я непременно смотрела ему в глаза.
Во взгляде напротив целая вселенная. Галактика, звёзды, кометы... Я совсем сошла по нему с ума. Когда мы так близко, в моей груди будто распускаются цветы.
Не знаю, как по-другому объяснить это тёплое чувство безопасности и защиты, которое внушает мне Демид одним своим присутствием.
Мне страшно оттого, что возможно, как только прозвучит правда, зародившееся между нами тепло испарится.
Быть в его объятиях в эту секунду – настоящая пытка. Он меня обнимает, гладит. Так нежно, что я захлёбываюсь от чувств.
Прикусываю нижнюю губу, понимая, что назад пути нет.
– Прости меня, – говорит это и нежно проводит большим пальцем по щеке.
– За что? – спрашиваю немного удивлённо, потому что тоже хотела начать своё признание именно с этих слова.
– За то, что произошло с нашим сыном, – он прислоняется лбом к моему и наступает пауза. Безмолвная, и в то же время заполненная тысячей несказанных слов. Я знаю, что он волновался за Кирилла не меньше, чем я. – За нечестные пути, которыми я пытался добиться твоего расположения, – тут он лукавит, но я слушаю не перебивая. – И за то, как поступил семь лет назад.
Опускаю голову, прислушиваясь к ощущениям.
Адаров говорит правду. И что ему не свойственно – через извинения. Звучащее искренне.
– Завтра, наверное, снег выпадет, – исподлобья смотрю на него.
– Это потому что я извинился? – звучащая в его голосе улыбка попадает мне прямо в сердце.
– Угу, – киваю и не могу сдержать лёгкого смеха. Но стоит вспомнить, что мне предстоит рассказать ему о беременности, как улыбку тут же сметает с лица. – Мне тоже есть за что извиниться.
Выбираюсь из его объятий и отхожу на шаг. Поворачиваюсь к нему лицом.
– Я не сказала тебе о беременности тогда, потому что боялась. Была молодой, глупой и слишком гордой.
– Тебе ничего не нужно объяснять, – он берёт меня за руку и гладит ладонь. – Правда, не нужно.
– Демид, я… – закрываю глаза и произношу. – Я беременна.
Так страшно распахнуть веки и увидеть его лицо. Реакцию. Это будет шок, непонимание, или всё-таки радость?..
Адаров, который и так меня обнимает, вдруг сгребает меня в объятия, куда более крепкие чем обычно, и поднимает над землёй.
Прийти в себя не успеваю, как он сминает мои губы в поцелуе. И каком…
Я забываю, как дышать. Как стоять на ногах. Всё забываю.
Он друг отстраняется и заглядывает мне в глаза ошалевшим взглядом.
– Нэлли, – он по-новому произносит моё имя. – Я не знаю, как это у тебя получается, но я только рядом с тобой живу в полном смысле этого слова. Спасибо за детей, – его голос снова меняется, я слышу в нём благодарность, заботу, любовь. – За Кирилла и за нового малыша.
– Малышей, – поправляю его.
– Малышей? – он берёт меня за плечи и заглядывает в лицо. – Я не ослышался?
– Не ослышался. У нас будет двойня, – робко признаюсь я.
– Господи, Нэлли, – он бережно кладёт ладонь мне на живот. – Я для тебя всё сделаю, слышишь? Для тебя и для детей. Клянусь.
Его слова звучат словно клятва, или же самое сокровенное признание. И ведь я точно знаю – не лжёт.
Мы проводим несколько минут в тишине, думая каждый о своём и одновременно об одном и том же. Моя голова на его груди, я слушаю, как бьётся его сердце.
Поверить не могу, что рассказала ему правду.
А то, как он отреагировал – не забуду никогда. Не позволю себе забыть. Это счастье, знать, что твой мужчина так же, как и ты, любит ваших детей.
– Всё хорошо? – чередуя вопрос с невесомыми поцелуями, спрашивает он.
– Немного странно себя чувствую.
– Из-за беременности?
– Нет. Скорее дело в том, что в этот момент я просто непозволительно счастлива.
Демид улыбается и выглядит так, будто хочет что-то сказать, но останавливает себя.
– Не хочу портить всё банальностью, но она здесь просто необходима.
– Банальность? – не понимаю я.
– Пошлятина и клише, – заговорщически произносит он и замолкает, наблюдая за моей реакцией.
В потом отходит от меня и больше не улыбается. Суёт руку в карман брюк и совершенно серьёзно говорит:
– Я люблю тебя, – достаёт из кармана маленькую квадратную коробочку, открывает её и опускается на одно колено. – Всегда любил. И хочу, чтобы ты была моей женой. Очень давно хочу.
– Правда?.. – глупый уточняющий вопрос – единственное на что меня хватает.
– Этому кольцу семь лет, – будто между делом подмечает он, а у меня земля уходит из-под ног от его откровений, – так что да, давно.
Он достаёт из коробочки потрясающей красоты кольцо с мерцающим драгоценным камнем, и берёт меня за руку, чтобы надеть его на палец.
– Так ты согласна? – спрашивает он.
– Да, – киваю, не веря в картину происходящего.
Он надевает кольцо мне на палец, и оно просто идеально подходит. Словно было создано для меня.
Демид снова привлекает меня к себе и подносит руку к губам. Целует, глядя в глаза.
– Я тоже тебя люблю, – признаюсь я. – Всегда любила.
– Мне было важно это услышать, – синие глаза вспыхивают космическим светом. –
И поверь, ты никогда об этом не пожалеешь.
Глава 26
– Мама! Можно Рыжик полетит с нами? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Кирилл стоит посреди кухни в одной пижаме рано утром, с рыжим котёнком бабы Шуры на руках.
Я кошусь на Адарова, что сидит рядом со мной и спокойно пьёт утренний кофе. Это он разрешил Кириллу взять котёнка. Возражать я не стала, ведь мы теперь живём в его квартире, но границы обозначила чётко – за котом в этом доме убирают мужчины.
Хотя, конечно, сама украдкой тискаю Рыжика, собираю разбросанные по полу игрушки и меняю наполнитель.
– Папу спрашивай, – отсылаю сына к Демиду.
Тот невозмутимо отвечает:
– Рыжику не понравится в самолёте, думаю, он должен остаться дома. Мы найдём кого-нибудь, чтобы за ним присмотрели.
Кирилл супится и недовольно шлёпает назад к себе в комнату.
Делаю глоток сока, с грустью глядя на чашку ароматного кофе. Из-за беременности я избегаю кофеина, поэтому остаётся давиться слюной от запаха.
– Как чувствуешь себя перед полётом? – Демид целует меня в щеку.
– Я не хочу лететь, ты же знаешь, – бурчу.
– Ты удивительная женщина, – шепчет он, обжигая сексуальным голосом мочку уха. – Отказываешься от свадьбы, когда у нас уже есть один ребёнок и ещё двое на подходе.
– Я не отказываюсь, просто…
– Просто что? – подначивает он и переключается на шею, оставляя на ней дорожку поцелуев.
– Когда я говорила, что хочу свадьбу летом, я именно это и имела в виду. Плюс, я хотела сделать это после родов, когда приду в форму.
– Ты в прекрасной форме. Выглядишь божественно, – его взгляд опускается на мою заметно потяжелевшую грудь, что полностью скрыта тканью пушистого домашнего халата.
– Живот уже округлился!
– Не настолько, чтобы этого не скрыло платье.
– Демид, – вздыхаю я. – Спорить с тобой бесполезно, да? Хотя зачем я спрашиваю.
– Прости, – становится серьёзным он. – Я не хотел ждать почти год, вот и купил нам билеты туда, где вечное лето.
И ведь, правда, я не могу винить его за сюрприз. Особенно учитывая то, что он около недели прощупывал почву и задавал наводящие вопросы. Это я своим беременным мозгом не смекнула, что к чему.
– И теперь из-за твоего решения Рыжик всё пропустит, – прячу улыбку за стаканом сока.
– Мы покажем ему фотографии, – Демид снова принимается соблазнять меня с утра пораньше.
Хорошо, что у него просторная квартира. У нас получается уединиться в любой момент, и к слову, такие моменты нужны Адарову часто. Сначала я поражалась его темпераменту, а потом сама уподобилась ему.
Кстати, о квартире. Кирилл по секрету сказал мне, что папа купил нам большой дом за городом, и там сейчас вовсю идёт ремонт. Он даже спрашивал мнение Кирилла по поводу детской комнаты для малышей.
Я торжественно поклялась держать эту информацию в секрете, и в нужный момент искренне удивиться сюрпризу. Знаю точно, мне не нужно будет притворяться. Я ценю всё, что для нас делает Демид, и вижу, насколько для него важна наша семья.
С работы я ушла, правда, не без боя. Адаров упёрся и настаивал на этом, аргументируя тем, что мне нужен отдых. Правда, пообещал, что как только дети пойдут в садик, я вольна делать, что хочу.
Зато моя мама специальность сменила и теперь управляет тем самым рестораном, который я когда-то приняла за подкуп. У неё есть и всегда были хорошие управленческие навыки. Думаю, что персонал выдохнул, увидев на месте Веры Павловны нового человека.
Теперь, когда мы с Кириллом съехали, что, между прочим, далось мне нелегко, у мамы появилось свободное время и энергия. Демид как-то упомянул, что видит её в качестве хорошего руководителя. С того разговора всё и закрутилось.
Ресторан теперь принадлежит ей, и благодаря новой работе она цветёт. Я рада видеть маму такой, ведь она, как никто другой, заслужила счастья.
*
Наша свадьба проходит на песчаном берегу, в лучах заката и под ласковый шум волн спокойного моря. В узком кругу друзей и близкой семьи.
Всё украшено цветами, продумана каждая деталь.
Я иду к стоящему впереди Демиду, и про себя благодарю его за то, что он продумал каждую деталь. Красивая семейная свадьба на краю света.
На мне лёгкое, изящное подвенечное платье. И он был прав, живота в нём не видно, да и мне уже всё равно. Я так счастлива. Держу перед собой букет и подхожу к своему будущему мужу, потупив взгляд. В этот момент меня переполняет нежность и уважение к нему.
Регистратор начинает торжественную речь.
Мы произносим клятвы, смотря друг другу в глаза, и обмениваемся кольцами. Не знаю, как это работает, но теперь, с кольцом на пальце, Демид выглядит ещё более манящим и сексуальным.
А главное – моим. И от этого осознания внутри разливается тепло.
– Объявляю вас мужем и женой!
Я наслаждаюсь этой фразой, и поцелуем своего мужа, что следует после.
Нас поздравляют, Кирилл прыгает на месте и хлопает в ладоши. Мама, кажется, плачет.
А я, наконец-то чувствую, что по-настоящему любима.
И что тоже важно, по-настоящему люблю.
Эпилог. 18+
Некоторое время спустя.
Зря я боялась, что беременность испортит фигуру. С рождением дочерей режим стал настолько бешеным, что не успела я опомниться, как до беременные вещи стали на мне болтаться.
Страх был не в лишнем весе, а в том, останусь ли я привлекательной для мужа?..
Сегодня его очередь укладывать детей. Надо отдать ему должное, в этом он мастер. Каждый раз с особенной заботой он готовит ко сну Арину с Василисой. Малышки унаследовали от него почти все черты. Включая синие глаза. Я так понимаю, это какой-то особенный ген у Адарова, который передаётся без исключения всем детям.
После того как девчонки уснули, он чмокает меня в щеку и идёт в душ.
Я вроде бы провожаю его с улыбкой на лице, а у самой кошки на душе скребут.
Прикусываю губу и беру в руки его телефон. В голове проскальзывает глупейшая мысль. Вдруг у него кто-то есть?
Иначе, как объяснить факт того, что секс у нас теперь раз в неделю? Раньше он не мог пройти мимо меня без того, чтобы однозначно намекнуть на жаркую ночь.
Глаза щиплет от подступающих слёз. Набираю пароль от смартфона и прочёсываю всё. Приложения, переписки, галерею.
Безрезультатно. Кладу его телефон обратно и корю себя за недоверие.
Может, всё-таки, дело во мне?
Ложусь в кровать и натягиваю на себя одеяло, взглядом гипнотизируя дверь, из-за которой доносятся звуки воды.
Жду, пока Демид выйдет. И дожидаюсь.
Господи…
Он выходит из ванной в одном полотенце на бёдрах. Волосы мокрые, на красивом тренированном торсе мерцают капли воды.
И это отец моих детей…
Меня сразу же окатывает сильнейшей волной возбуждения, я непроизвольно посильнее свожу бёдра. Во рту моментально пересыхает, и я тянусь к стакану воды, что стоит на прикроватной тумбочке.
– Ты ещё не спишь? – он садится на край постели с моей стороны и запускает руку под одеяло.
Находит мою лодыжку, оглаживает.
– Н-нет, – прочищаю горло. – И мне тоже надо в душ. Я пойду.
Избегаю его пронзительного взгляда и встаю с кровати.
– Что происходит? – он ставит меня своим вопросом в тупик, и я останавливаюсь как вкопанная.
– Ты о чём?
– Ты почти со мной не говоришь. И у меня создаётся впечатление, что даже избегаешь.
– Я…
– Что «я»?
– Это допрос? – скрещиваю руки на груди. – Всё нормально. Иди спать, Демид.
Ох, как же ему не нравится мой ответ. Он сразу же встаёт с кровати и идёт на меня, а я пячусь, пока не упираюсь попой в комод.
– Какая муха тебя укусила? – раздражённо спрашивает он и возвышается надо мной, причём он так близко, что я чувствую жар его всё ещё мокрой после душа кожи.
– Ты не так меня понял. Я зря тебе нагрубила, прости, – трусливо улыбаюсь. – Можно я пойду? – спрашиваю, так как протиснуться мимо него у меня не выйдет.
– Нельзя.
Отрезает и молчит, испепеляя меня требовательным взглядом.
– Ладно, – вздыхаю. – Мы почти не спим, и я думала, что у тебя кто-то есть. Пока ты был в душе я залезла в твой телефон , но ничего там не нашла.
– Вообще ничего? – вздымает бровь он. – Странно.
Его вызывающая реплика заставляет моё сердце забиться чаще, и в ритме самого настоящего испуга.
– Что? – шепчу, скованная льдом.
– Ты должна была найти там все доказательства, Нэлли, – давит он. – Они повсюду.
– Заткнись, Демид! – толкаю его, на что он не реагирует.
– Нет, слушай. Там переписки, преимущественно с детскими врачами. Миллион фотографий, начиная от детской одежды, заканчивая первой фотосессией наших дочерей. Видео с тренировок Кирилла по футболу. Списки продуктов, номера преподавателей и репетиторов. Нэлли, у нас семья, как тебе в голову могло прийти такое дерьмо?!
Я отворачиваюсь, потому что мне стыдно за свои подозрения. От облегчения становится проще дышать.
– И я всегда тебя хочу, – говорит он, а я прикрываю глаза. Тело моментально отзывается на его слова пульсацией внизу живота. – Всегда, – ещё раз жарко уточняет он. – Но понимаю, что у нас трое детей и это большая нагрузка. Для меня важно, чтобы ты отдыхала и была счастлива. Даже если это значит, что мне нужно умерить свой темперамент.
А ведь он прав. Секс у нас происходит только по моей инициативе. И как я раньше не поняла?
– Извини меня, пожалуйста. Я уже накрутила себя, думала у нас в браке проблемы…
Демид поднимает моё лицо за подбородок и начинает говорить вещи, от которых у меня подскакивает пульс.
– Когда ты рядом я засыпаю и просыпаюсь таким, – он берёт мою ладонь и прикладывает к затвердевшему члену, что прикрыт одним только полотенцем.
Сдёргиваю его с бёдер Демида и прохожусь кончиками пальцев по гладкой коже с отчётливым рисунком выступающих вен.
Он со свистом втягивает воздух и опускает взгляд вниз, чтобы видеть, как я обхватываю его член ладонью и начинаю водить вверх-вниз.
Его дыхание учащается, становится рваным, а я жадно ловлю каждый вдох.
– Душ отменяется.
Он подталкивает меня к кровати, и стоит мне лечь, располагается сверху. Я уже горю от нетерпения почувствовать его в себе, хочу этого так сильно, вот-вот начну молить его об этом.
Демид истязает мой рот глубоким поцелуем и обеими ладонями проникает под майку. Я выгибаюсь ему навстречу, он накрывает мою грудь, дразняще массируя затвердевшие соски. И сцеловывает вырывающиеся из груди стоны.
Он стягивает с меня майку через голову и бросает в сторону. То же самое проделывает с трусиками.
Несколько секунд он смотрит на моё полностью обнажённое тело и тяжело дышит. Я вижу, как возбуждён его член и как он сам напряжён до предела.
Что-то вдруг промелькнуло в его взгляде.
Он разводит мои бёдра в стороны и всего одним касанием языка вдоль моего клитора едва не заставляет меня кончить. Хватаюсь за попавшуюся под руки простынь и сжимаю в кулаке. Замечая мою реакцию, он решает повторить это ещё несколько раз, и я уже ощущаю, как близок наступающий оргазм.
