Текст книги "Бывшие. Хочу тебя себе (СИ)"

Автор книги: Ева Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Не говоря ни слова, распахивает для меня дверь переднего пассажирского места. Сажусь в салон. Он захлопывает дверь и через несколько секунд садится на водительское место.

Я выдыхаю облегчённо, ведь только что избежала быть изнасилованной бандой пьяных уродов.

Но в безопасности ли я сейчас?

– Пристегнись.

Говорит он, заводя рычащий двигатель иномарки. И вот мы выезжаем на пустынную дорогу ночного города.

– Извини и… спасибо.

– За что ты извиняешься? – хмурится он, не отвлекаясь от дороги.

– Глупо было выходить из клуба до приезда такси, да ещё и в коротком платье. Тебе пришлось заступаться, а я ведь сама спровоцировала…

– Женщина никогда, слышишь, никогда не провоцирует мужчину на насилие. Выбрось эти мысли из головы. Они тебе сильно навредят.

Он чуть крепче сжимает руль, и в свете ночных фонарей я вижу сбитые до крови костяшки пальцев. Что не удивительно, ведь он отбил меня у четырёх взрослых мужиков.

– Тогда без «извини», просто прими моё спасибо.

– На моём месте так поступил бы любой, – без капли бравады в голосе отвечает он. – Адрес?

Прочистив горло и поборов порыв разреветься, называю улицу, дом и с перепугу даже этаж и номер квартиры.

Вопреки моим ожиданиям, он не включает навигатор, чтобы добраться до крайне непопулярного района «на отшибе», где я живу в старой однушке без ремонта, что досталась мне от покойной бабушки.

Поездка занимает совсем немного времени, или так, мне кажется, потому что рядом с ним мне… спокойно. Впервые от представителя противоположного пола я ощущаю нечто такое.

– Вон мой подъезд, – прерываю тишину я, когда мы приближаемся. – Можешь выпустить здесь, я сама дойду. А то там яма на яме, многие водители боятся заезжать.

Но он не останавливается, а заезжает прямо в испещрённый ямами двор. Глушит двигатель.

Я всё смотрю на его руки и костяшки пальцев, что сжимают руль. Побитые, в ссадинах.

Потому что он заступился за меня.

– Живёшь одна или с парнем?

– Зайдёшь на кофе?

Одновременно произносим мы. Взгляды встречаются, и это ощущается маленькой катастрофой со смертельным исходом, для меня так точно. Я пока ещё даже не знаю почему.

– На самом деле я хочу обработать твои руки, – пожимаю плечами и чувствую, как краснею. – Просто не знала, как сказать.

– Заживёт, – довольно улыбается он, выбирает из зажигания ключи. – А на кофе я согласен.

На негнущихся ногах выбираюсь из его машины и стараюсь не дай бог, ничего не задеть или поцарапать. Он придерживает дверь, джентльмен.

И идёт за мной к подъезду.

Набираю код от входной двери, пытаясь скрыть от него взявшуюся из ниоткуда дрожь.

На нужный этаж мы поднимаемся быстро. У двери я достаю ключи из сумочки, вставляю их в замок.

– В этой квартире ремонта не было лет сорок, – оправдываюсь я.

– И?

– Ну… – немного теряюсь, подбирая слова. Пожимаю плечами я.

– Не бойся, я не мажор, если ты об этом.

Конечно не мажор, с чего это я взяла?

Мы проходим в квартиру. Слово за слово начинается разговор.

Так странно. Эта кухня никогда не казалась мне настолько маленькой, как сейчас. Я думала, что хорошо рассмотрела его в клубе.

Ошибалась.

Демид – статный парень. Настолько, что моя кухня вдруг съёжилась и стала непозволительно маленькой.

Он очень хорош. Очень. Чем-то напоминает бога из древнегреческих мифов.

В нём просто всё так. Придраться даже при желании не к чему.

Достаю аптечку и располагаюсь сбоку от него. И снова до меня долетает его жар. Манящий и вкусно пахнущий.

Промываю его раны и удивляюсь тому, что он никак не реагирует. Хотя ему наверняка неприятно.

– Ты так их побил, – нервно выдыхаю, – я никогда в жизни не видела драки. Спасибо тебе, Демид.

Поворачиваюсь к нему лицом, а он уже смотрит мне в глаза. Почему меня не покидает ощущение, что он вот так сидит уже некоторое время?

– Прекращай благодарить, – еле заметно мотает головой он и гипнотизирует меня взглядом. Синим. Нереальным.

– Как не благодарить? Если бы не ты… даже думать боюсь, чем бы всё закончилось. Так что прими моё «спасибо», это меньшее, чем я могу тебя отблагодарить.

– А как же кофе? – шутит он, красивый мужской рот растягивается в сдержанной улыбке. Сексуальной.

– Я сейчас, – встаю со стула, чтобы поставить чайник. Демид берёт меня за руку, и я, от чего-то повинуясь, сажусь обратно. – В чём дело?

– Я хочу тебя поцеловать, – а вот теперь он не шутит. От его слов у меня моментально подскакивает пульс и пересыхает во рту. – Очень, – подчёркивает он. – Но боюсь вспугнуть. Как мне быть, Нэлли?

Глава 7

Как ему быть?

А мне как?!

– Не надо, – мотаю головой. – Лучше не надо.

Поднимаюсь с табуретки, иду к столешнице и радуюсь тому, что могу спрятать от него лицо. А оно горит! Руки дрожат до того сильно, что я не могу попасть ложкой в банку с кофе.

– Почему? – Демид задаёт этот вопрос спокойным тоном.

А у меня внутри схватка девичьего сердца и разума. И кричат они об обратном.

Мне очень нравится Демид. Я таких, как он, не видела никогда.

Если быть предельно откровенной, то с отношениями у меня проблема. Все ровесницы встречаются с парнями, кто-то даже планирует свадьбы и детей, а я…

Мне никто даже не нравится. Поправка. Не нравился. И меня пугает, что симпатия к нему растёт с каждой минутой.

– Нэлли, я тебя обидел?

О нет! Он, кажется, встаёт из-за стола и подходит ко мне. Я примерзаю к столешнице, сердце бьётся так сильно, что мне вот-вот станет плохо.

– Прости, – говорит, возвышаясь надо мной. Чувствую его тёплое дыхание на затылке.

– Всё хорошо, – наливаю в кружку кипяток, мешаю кофе. Оборачиваюсь и вручаю ему. – Дело не в тебе.

Ну зачем я это только что сказала?!

В синих глазах напротив вижу искорки интереса. Но почему эти искорки приближаются?..

Демид убирает кружку в сторону и ставит руки на столешницу по обе стороны от меня. Это ловушка?

Неужели поцелует?..

– Ты меня заинтриговала, – близко-близко произносит он. – Если дело не во мне, то в чём?

– Я… – отвернулась бы, да от его взгляда никак не скрыться. – Я… ещё… никогда…

Умирая от стыда, я опускаю голову и, от того насколько мы близко, почти утыкаюсь лбом ему в грудь.

– Знаю, что это странно… но я никогда не целовалась.

Бурчу, не веря, что сознаюсь такому, как он в сокровенном. Многие девчонки от одного его вида будут готовы на всё. А он тратит время на меня.

Сейчас Демид отойдёт, развернётся и уйдёт.

– Посмотри на меня, – зовёт он и вот я снова на дне синих глаз с нереальным манящим сиянием. – Почему ты говоришь, что это странно?

– Разве нет?

– Нет, – уверяет он. – Это привлекательно. Очень, – произносит, на его шее дёргается кадык, отвлекая меня от его взгляда.

– Но парням же надо всё и сразу.

– Дебилам надо, Нэлли, – он говорит это с жёсткой ноткой в голосе. – Мужчина будет ждать столько, сколько нужно.

Его слова меня странным образом подкупают. Интересно, он лжёт? Или, наоборот, является тем самым, кто будет ждать?

Нэлли, не будь дурой.

Посмотри на него, потом на себя.

И успокойся.

Ничего у вас не будет.

– Можно задать тебе ещё один вопрос? – он вырывает меня из пучины болезненных размышлений. – Обещаю, он будет последним. Я понимаю, что смущаю тебя.

– Можно.

Он немного выжидает, будто подбирает слова. Красивые мужские губы размыкаются.

– Ты когда-нибудь любила?

И почему он спрашивает это глаза в глаза? Такой невинный и до невозможного интимный вопрос. У меня стучит в висках. Я полностью во власти гипнотического взгляда.

– Нет, – отвечаю, не узнавая собственный голос.

Ещё нет. Но, кажется, всё меняется прямо в эту минуту.

– И я нет.

Говорит, а на красивом лице играют желваки. Синий взгляд опускается на мои губы. И вот снова глаза в глаза.

У меня подкашиваются ноги. Чувствую себя героиней из любовного романа. Никогда не думала, что описанные там чувства и эмоции возможно испытать в реальной жизни.

Возможно.

Теперь я точно знаю.

Демид больше ничего не говорит. Берёт со столешницы кофе и садится обратно за стол. Я бреду за ним и сразу же плюхаюсь на табуретку.

Кожа горит на всём теле. Мне жарко. А я та ещё мерзлячка.

– Ты не будешь кофе? – спрашивает и делает глоток.

И снова я смотрю на его горло.

– Нет, скоро вставать на работу.

Про которую я почти забыла.

– Тогда, может, я пойду, чтобы не лишать тебя отдыха? – искренне спрашивает он. – Пару часов сна лучше, чем ничего.

– Пей кофе, не спеши, – улыбаюсь, а сама зеваю.

Я правда устала.

Он остаётся у меня ещё на пятнадцать минут. Я засекала.

Мы говорим обо всём на свете, смеёмся. В нём действительно есть всё. Внутренне и внешне.

Про себя думаю о том, что какой-то девушке сильно с ним повезёт. А у самой на душе кошки скребут.

Когда приходит время прощаться, я стою в дверях и пытаюсь максимально его запомнить.

– Пока, – говорит и сдержанно улыбается.

– Пока, – тоже пытаюсь улыбаться. Ключевое слово «пытаюсь». Чую закончится всё слезами в подушку.

Демид уходит, но вдруг задерживается на лестничной площадке. Разворачивается.

– Если я попрошу у тебя номер, ты меня пошлёшь?

Вот этот момент. Ключевой и раздирающий душу в клочья.

– Лучше не надо, – говорю это, потому что так будет правильно.

– Понял, – он больше не улыбается. – Пока, Нэлли.

Демид задерживается на мне взглядом и всё-таки уходит. Я слышу, как закрывается дверь в подъезд. А потом через окно вижу, как из двора уезжает его машина.

ТАК. БУДЕТ. ЛУЧШЕ.

Напоминаю себе об этом, убирая кружку, из которой он пил кофе.

И в душе, под струёй прохладной воды.

И одеваясь на работу.

Сна ни в одном глазу. Чтобы убить время занимаюсь уборкой. А мысли всё о нём.

На работу мне к восьми. Выхожу я в шесть тридцать, чтобы успеть добраться без опозданий. Запираю дверь, спускаюсь по лестнице, толкаю железную дверь подъезда и выхожу.

Достаю из кармана наушники, вставляю их в уши и… не верю своим глазам.

– Доброе утро, – стоя рядом со своей машиной, говорит Демид.

Теряю дар речи, роняю на землю наушники и тут же поднимаю.

Он же уезжал. И вернулся. Вижу, что переоделся. Теперь он в тонком чёрном свитере, джинсах. Волосы чуть влажные после душа… почему именно этот момент меня так волнует?

– Доброе, – прихожу в себя. – Ты что-то забыл? – стараюсь звучать вежливо, а у самой зубы стучат от волнения.

– Да, – загадочно отвечает.

Затем, практически не сводя с меня взгляда, подходит к задней пассажирской двери, открывает и что-то достаёт.

А я тормоз. Слежу за его грацией. Мужской, правильной такой. Глаз оторвать не могу.

Я же сплю, правда?

Демид достаёт из машины шикарный букет красных роз. И идёт с ними ко мне.

Я приоткрываю рот, мне нужно срочно глотнуть воздуха.

Перед глазами только он, остальной мир померк.

– Я не умею проигрывать, – он смотрит мне в глаза. – А ты меня зацепила, Нэлли.

Стою проросшая к асфальту. Демид напротив. Высокий, подкачанный, атлетичный, пахнет так, что можно слюной захлебнуться.

– Так что расколдовывай, либо прими букет, – говорит это с улыбкой на красивых губах.

Мужской улыбкой. За которой кроется новая страница моей жизни. Потрясающе разрушительная. У меня нет иллюзий насчёт того, что меня ждёт.

– Вообще-то я уже давно не занимаюсь магией, – подыгрываю ему, принимаю цветы и удивляюсь весу букета.

– Спасибо, мне нужно поставить их…

– Хочу пригласить тебя на свидание.

– … в воду. Что?

– Свидание, Нэлли. Я тебя не съем.

Демид сдержал своё слово. Да и вообще, в моей жизни он очень быстро стал человеком, на которого всегда можно было положиться.

Доверять мужчинам было моей проблемой. Отец бросил маму, когда я была совсем маленькой. И я с молоком впитала то, что от мужчин можно ожидать только одного – предательства.

Поэтому и придиралась ко всему и вся. Избегала отношений.

Но Демиду удалось меня… покорить. Поступками и поддержкой, а не просто словами о том, что он мужчина, он сделал меня мягче, счастливее, женственнее.

А вот моя мама была в ярости. И я знала почему.

«– Этот мажор тебя кинет. Поиграет и выбросит. Ну что же ты такая наивная?»

Так заканчивался каждый мой разговор с ней. Знакомиться с Демидом она отказывалась напрочь. Никогда я не видела её такой.

А ведь она просто хотела уберечь меня от боли, которую сама однажды испытала…

*

Я ждала нашего первого поцелуя.

Мы у него в квартире, смотрим фильм, я даже уже не помню какой. Потому что все мысли крутятся вокруг того, хорошо ли я выгляжу, и понравится ли ему меня целовать.

Вдруг нет?

Он перебрасывает руку мне за спину, притягивает к себе, помогает удобнее устроиться у него на груди.

– Ты какая-то слишком серьёзная. Что-то случилось? – заглядывает мне в глаза, а я сгораю.

У меня же на лице всё написано!

– Я… помнишь наш разговор на кухне после клуба? – начинаю издалека, надеюсь, что он догадается и возьмёт инициативу в свои руки.

– Помню, – смотрит ровно и, как всегда, заинтересованно.

– Я тогда кое-что тебе сказала, и…

– И? – сощуривает веки он, и никак не догадывается о чём я.

– Забудь, – мотаю головой.

Может, в другой раз.

– Никаких забудь, – он вдруг поворачивается ко мне, и тут иллюзии о его наивности меня покидают. – Я понял, о чём ты. Просто люблю, когда ты смущаешься.

И вот наступает этот момент, которого я так долго ждала. О котором фантазировала ночами. Да и днями тоже!

Мне было страшно, что так хорошо, как у меня в фантазиях, в реальности не будет.

И чего я точно не ожидала, так это того, что мой первый поцелуй перерастёт в петтинг. Крышесносный. Мучительно приятный. Возбуждающий до предела.

В одну минуту Демид накрывает мой рот своим, бережно размыкает губы, целует глубоко, пронзительно. Моё сердцебиение зашкаливает.

Прихожу в себя чуть позже, распятая под его руками. Нежными и требовательными. Такой коктейль просто лишает меня разума.

Я надела платье, потому что мне казалось это женственным. Теперь эта тонкая ткань – единственный барьер между мной и ним.

Как он целует.

Как он ласкает.

Трогает.

Каким голосом и что говорит.

Он голоден, я очень быстро это понимаю.

Мы оба на грани, возбуждены. Меня пока останавливает страх, ведь я девственница. Что останавливает его, я не знаю.

Ни одно его прикосновение не пересекло черты с названием «а вот сейчас мы займёмся сексом».

В ту ночь не пересекло. За ней было много других.

Сначала мне было непривычно чувствовать, как меня касается его выпирающий через одежду член. Потом я привыкла и стала предвкушать.

Меня заводил факт того, что такой, как он, хочет меня. Ждёт и даёт мне время.

Всё в нём было сексуально. То, как он двигался, говорил, целовался.

Не знаю, можно ли назвать наш первый секс спонтанным, но случился он незапланированно.

Демид вернулся с тренировки и пошёл в душ, а я готовила ему обед у него в квартире. Мы даже не успели притронуться к еде, всё как-то само закрутилось…

– Боже, какая ты красивая, – он подходит из-за спины, пока я вожусь у плиты. – У меня ощущение, что я всегда по тебе скучаю.

Разворачивает меня к себе, целует. И это становится триггером. Его руки под моей юбкой, мои оглаживают его шею, спину и каменный пресс. Он отвечает на мои прикосновения гортанным звуком, похожим на рык.

Не произнеся ни слова, мы вдруг обо всём договорились.

Снимая с меня одежду, он целовал каждый новый приоткрывшийся участок кожи. Чем ужасно смущал, но возбуждение было сильнее стыда. Куда сильнее.

Меня уже не волновала собственная нагота.

А вот то, как без одежды выглядел он, смело остатки моего разума напрочь. Высокий, атлетичный, чертовски красивый, возбуждённый…

Демид Адаров смотрел на меня. Клянусь, в его взгляде теплился вопрос. Он ещё давал мне возможность всё остановить. Но было поздно. Я не могла и не хотела ничего менять или откладывать.

Настроить себя на то, что будет больно, я почти успела…

И снова всё оказалось совсем не так, как я представляла. Для меня оставалось загадкой, как можно было быть таким любовником, как он? Нежным, терпеливым, внимательным. И всё же вбиваться в меня с таким напором, что волны подступающего оргазма неумолимо захлёстывали.

Может, это он так старается в наш первый секс?..

Нет.

Оказалось, что мой первый раз был разминкой. А Демид в постели был очень требователен в первую очередь к себе. Он так хорошо чувствовал моё тело, и так искусно занимался любовью, что я привязалась к нему ещё сильнее.

В тот момент я уже знала, что люблю его всем сердцем. А он говорил, что любит меня.

Прошёл почти год с начала наших отношений, когда я купила в аптеке тест на беременность. Я была уверена, что задержка ничего не значит, и Демиду не сказала.

Я не могу быть беременна. Точка. Мы слишком молоды, чтобы быть родителями.

А тест так, ради спокойствия.

Гипнотизирую полоску взглядом, пока чёрточка только одна. Вот и хорошо. Беру телефон, отвечаю на сообщение Демида.

Он приедет вечером о чём-то поговорить. Срочно.

Странно. О чём это он?

Краем глаза замечаю странное – на тесте слабо проявляется вторая полоска.

ВТОРАЯ.

Значит, тест положительный. Я беременна…

Глава 8

Демид приехал только поздно ночью. У меня от нервов весь день крошки во рту не было!

Я металась по своей квартире словно загнанный зверь.

То, что аборт – не вариант, я понимала прекрасно. Осталось ещё только, чтобы Демид был того же мнения. Вдруг я вот-вот узнаю сторону своего мужчины, о которой до этого не догадывалась?

Сижу на кухне, сжимая тест в ладони под столом. Как начать разговор? Как держаться, когда я толком не понимаю, что именно чувствую?

Он заходит в прихожую, направляется ко мне. Я так сильно жду его объятий, сильных рук, поддержки, что меня аж потряхивает.

Как сказать ему о таком?

– Демид, – смотря в одну точку, зову его.

Он молчит. Что так на него непохоже. Обычно он сразу же подходит и целует, говорит, как скучал.

Словно в замедленной съёмке я поворачиваюсь и вижу, что он не разувался. Стоит в куртке. Из кармана которой вдруг достаёт что-то и швыряет на стол. Небрежно так.

– Что это? – я всё ещё не понимаю, что происходит.

– Моральный ущерб, – чеканит безразлично. – Мы расстаёмся. Не ищи со мной встреч.

– Это шутка? – смотрю то на него, то на толстый конверт с деньгами. – Демид?!

А он молчит. Надменно глядя на меня свысока.

– Ты меня поняла? – он абсолютно серьёзен.

– Вон пошёл, – говорю смертельно спокойно.

Вот и сбылся мой худший кошмар. Тот, кому я доверяла больше всего на свете, только что всадил нож в спину. И прокрутил пару раз.

Я пока ещё не осознаю всего масштаба катастрофы. Но чётко понимаю, что о ребёнке он узнать не должен. Потому что я рожу, точка.

– Оглох? – смотрю на застывшего в кухонных дверях Демида. – Убирайся к чёртовой матери.

– Проводи меня.

– Проводить? – не верю его наглости.

Роняю тест на пол и встаю из-за стола с намереньем вышвырнуть предателя отсюда.

Даже не знаю, как у меня получается не реветь. Обхожу его, как ядовитую змею, которой он и является, иду в коридор, жму на дверную ручку.

Но тут Демид резко разворачивает меня к себе.

Прожигает болезненным взглядом и держит запястья так, чтобы я не могла его оттолкнуть.

– Пусти!

Молчит.

И начинает губами настойчиво искать мои.

– Я сказала…

Договорить не даёт. Впивается в мой рот остервенелым поцелуем. Болезненным и обжигающим. Прижимает к стене своим телом, обнимает и притягивает к себе.

Я не отвечаю, высвобождаю руки и пытаюсь его оттолкнуть. Меня пугает то, насколько он сильнее.

Замахиваюсь и бью его ладонями. Куда только попадаю. По спине и рукам.

Он, наконец, отстраняется.

– Не удержался. Прощай, Нэлли.

И уходит. А я смотрю, как за ним навсегда закрывается дверь.

Меня, наконец, прорывает. Не могу больше держать это в себе! Дрожащими руками набираю маму. Гудки идут, она всё не поднимает.

– Алло, мам?.. – слышу на другом конце провода шелест.

– Ну? Что такое? – сонным голосом спрашивает она, ведь сейчас час ночи.

– Я… я беременна, – реву прямо в трубку. – Срок совсем маленький. Я только сегодня узнала…

Мама молчит. Потом спрашивает.

– А что он?

Я давлюсь слезами, пытаясь не произнести ни звука. Моё молчание она понимает правильно.

– Всё понятно. Мы и без него решим, как лучше поступить, – слышу в её голосе боль, ведь она предупреждала меня. Старалась уберечь.

– Вариант только один, мам. Я не буду делать аборт.

– Ладно, вырастим сами. Не плачь, дочка. Теперь ты отвечаешь за здоровье двоих, – ласково говорит она. – Приезжай прямо сейчас, я тебе сделаю что-нибудь вкусненькое.

– Спасибо, – сиплю, не узнавая собственный голос. – Через полчаса буду.

– Мы обязательно справимся.

*

Внутри бурлит такая ярость, что я мог бы легко кого-нибудь убить. И это осознание пугает.

Голос регистратора облетает весь зал, вызывая восторг и радость у всех.

Кроме меня.

– Объявляю вас мужем и женой! – торжественно произносит секретарь ЗАГСа. – Теперь вы можете поздравить друг друга!

Алиса Рогова поворачивается ко мне, держа в руках нелепый букет. Намазанное тонной косметики лицо прикрывает фата. Символ невинности.

Блядский цирк.

На её месте должна была быть другая. Но о ней лучше вообще не думать, иначе я разнесу всё в клочья.

А делать этого сейчас нельзя.

Алиса ждёт, что я подниму фату и поцелую её в губы.

Все ждут.

– Мы закончили? – мой вопрос застаёт регистратора врасплох. Бедная женщина в нарядном костюме только пожимает плечами в ответ. – Закончили, – констатирую я, разворачиваюсь и выхожу нахрен из здания ЗАГСа.

Каким конченным чмом надо быть, чтобы бросить Нэлли, и в день собственной свадьбы стоять под её окнами, чтобы тупо увидеть в них свет?

Но света нет. Может, спит уже?

Захожу в подъезд и вру себе, что всего лишь верну ключи от квартиры.

Что будет, когда я её увижу? Как, сука, сдержаться?

Сдерживаться ли?

Стучу.

Хоть бы открыла. Но что тогда?

Зайти самому?

Нельзя. Точно нельзя.

Верчу в руках ключи и сую обратно в карман. Внутри теплится дебильная надежда на то, что они мне когда-нибудь ещё пригодятся.

Но зная Нэлли, нет, не пригодятся.

Она никогда не простит. Никогда.

Глава 9

Наше время.

– Моральный ущерб, – бросаю ему сразу две пачки наличных. – Проваливай из моей квартиры и не ищи со мной встреч.

Видеть, как лицо Адарова медленно меняется – бесценно. Я даже испытываю секундное удовлетворение.

– Я никогда не хотела, чтобы ты возвращался, – говорю чистую правду. – Но этот момент я репетировала в голове бессчётное количество раз. Как бросаю в тебя же твои деньги.

– Нэлли, – он идёт прямо ко мне и выглядит так, будто сейчас скажет что-то важное.

– Не смей. Просто не смей, – звучу резко.

И он останавливается. В миллиметрах, но останавливается. Кажется, до него начинает доходить.

– Хочешь знать правду? – нависает надо мной. Синие глаза злятся, сам он тоже на пределе.

Задираю подбородок, бросая взглядом вызов. Он считывает это движение и чуть наклоняется. Я чувствую тепло его лица и губ. Это такая мука, что мне нужно несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

– Вон пошёл, – шепчу ему в губы, и он прекрасно слышит. – И правду свою оставь себе.

А я оставлю себе свою.

– Я тебя услышал, – отвечает Демид после недолгой тишины. – Чтобы ты понимала, это только начало, Нэлли.

Снова этот голос хозяина жизни. Ничего его не берёт.

– Дверь знаешь где. Ключи можешь оставить себе, я сменю замки завтра же.

Разворачиваюсь и иду к шкафу. Достаю халат, набрасываю на плечи, потуже завязываю пояс, чтобы спрятаться от его взгляда.

Знаю, что смотрит.

– Ты ещё здесь? – поворачиваюсь, скрестив руки на груди.

– Уже ухожу, – его лицо вдруг становится нечитаемым. Адаров подходит к дивану и забирает секс-игрушку. – Либо со мной, либо никак, Нэлли. Запомни. До встречи.

Как только он убирается из квартиры, я бегу к двери со своими ключами и вставляю их в замок. А потом бреду на кухню за водой на ватных ногах.

Руки дрожат. Стучат как на морозе зубы.

Делаю несколько глотков. Возвращаюсь в большую комнату и плюхаюсь на диван.

Ложусь, притягиваю к груди коленки. И начинаю рыдать белугой.

Адаров уже один раз уничтожил меня, использовал и выбросил. Я еле оклемалась.

Мне не столько за себя обидно, сколько за Кирилла. Он заслуживает всю любовь на свете, а вырос без отца.

Иногда я спрашивала себя, как бы отреагировал Демид, узнай он, что у него есть сын.

Но после его внезапного возвращения я лишний раз убедилась в том, что правильно сделала, скрыв свою беременность. Нашей семье будет лучше без него!

Конечно же, ни о каком сне не могло быть и речи. Я немного подремала, а с утра собралась и поехала в деревню к маме и Кириллу.

Вот мой родной дом. Не в городе, среди шума машин, а в тихом месте, окружённом природой, где все друг друга знают.

У меня впереди два выходных, я и рада, что проведу их здесь.

Вдалеке от Адарова.

Ещё довольно рано, на траве у забора видны капельки росы. Пытаюсь отворить калитку тихо, но дверца предательски скрипит. И сразу же все собаки на улице начинают лаять.

Прохожу двор, окидываю взглядом грядки, которые нужно бы прополоть, и захожу в дом.

– Какие люди! – приветствует меня мама, стоя у плиты.

По запаху определяю, что на завтрак будут блины. Объедение.

– Привет! – ставлю пакет с гостинцами на пол. – Кирилл спит?

– Спит. А ты чего такая? – мама прожигает меня пытливым взглядом, на который воистину способна только мать. Убирает с огня сковороду и подходит ко мне.

– Работа, – пожимаю плечами.

– Значит, надо менять, а то на тебе лица нет. Я тебя такой помню, когда ты Кирюшку вынашивала.

Блин!

– Мам… – отнекиваюсь я.

– Что «мам»? Ты белая как призрак, – снова осматривает меня своим карим взглядом. – Иди буди моего внука, а я схожу, наберу клубники к блинам.

– Хорошо.

Поднимаюсь на второй этаж, который во времена моего детства был чердаком, и на носочках иду в комнату Кирилла.

Прокрадываюсь к нему и останавливаюсь на пороге.

К горлу поднимается ком.

За последние два дня в моей жизни было слишком много Демида. Его образ отпечатался в сознании настолько, что теперь я не могу смотреть на своего сына без того, чтобы испытывать ещё невиданную до этого дня боль.

– Мама? – любимый голос зовёт.

– Привет, родной! – в пару шагов прохожу расстояние и прижимаю его к себе.

Мой мальчик, как же я тебя люблю.

– Ты купила мне киндер? – его первый вопрос.

Сонные синие глаза моргают, он потягивает сидя на постели.

– Купила, – улыбаюсь и не могу перестать им любоваться. – Бабушка напекла блинов, а сейчас делает клубнику с сахаром. Иди умывайся и будем завтракать. Хорошо?

Он сонно кивает, а я снова не могу удержаться и обнимаю его. Крепко-крепко.

Всё-таки мне есть за что сказать Адарову спасибо. У меня замечательный сын.

У нас замечательный сын.

Выходные пролетают, не успев начаться. Я специально загружаю себя работой в саду и огороде настолько, что, читая Кириллу на ночь книги о приключениях, сама засыпаю следом за ним.

Утро понедельника начинается для меня с неожиданности.

Мама с Кириллом ждут меня на кухне в семь утра.

– С днём рождения, мама! – бежит ко мне сын с открыткой, сделанной собственными руками и букетом с бабушкиной клумбы.

– Спасибо, родной! – присаживаюсь так, чтобы наши лица были на одном уровне, и принимаю от него подарки.

– Желаю, чтобы ты всегда была радостная и счастливая!

– Спасибо, – целую его в лоб.

Мама тоже меня поздравляет. Мы договариваемся, что отметим вечером, когда я вернусь с работы, с тортом. Кирилл выразил надежду, что торт будет шоколадным. Что же, так тому и быть.

Я предусмотрительно выключила свой смартфон и вставила сим-карту в старый кнопочный. Пусть мой заказ из интернет-магазина будет единственной информацией, которую Адаров обо мне получит.

Одно только количество фотографий Кирилла у меня на телефоне непременно натолкнёт его на размышления о том, чей это ребёнок. А там дело за малым – сопоставить даты.

Без интернета поездка в маршрутке тянется непозволительно долго. Надо было хоть книгу с собой взять, что ли.

Выхожу на остановке недалеко от работы и надеюсь, что сегодняшний день пройдёт без происшествий. Но чем ближе я к зданию ресторана, тем тревожнее себя ощущаю.

И не зря! На парковке машина Адарова.

Я лелею в себе надежду, что это просто совпадение. Но зная лимиты своей удачи, понимаю, что нет, не совпадение.

Иду в помещение для персонала окольными путями, чтобы не засветится в зале для посетителей. Потому что Адаров точно где-то там.

Стоит мне зайти в гардероб, как я отмечаю подозрительную активность других официанток.

Помимо меня их здесь ещё четыре. В начале недели всегда ожидается большое количество посетителей. Девушки все стоят у зеркала и чуть ли не толкаясь красятся.

Меня никто даже не замечает. Так даже лучше.

Переодеваюсь в заботливо постиранную и выглаженную мамой одежду, завязываю фартук и прикрепляю бейджик с именем.

– Все ко мне в кабинет, сейчас же! – с порога командует Вера Павловна и испаряется.

Несмотря на то, что я стояла к двери ближе всех, меня нагло опередили и чуть ли не оттолкнули с дороги.

– Смотри куда прёшь, – ядовито шикнула Анжела.

Но больше, чем её поведение, меня обеспокоил самый настоящий вечерний макияж на её лице. У нас что в гостях президент?

Захожу в кабинет Веры Павловны последней. Закрываю за собой дверь.

И ещё ни о чём не подозреваю.

– Вы знаете, я человек прямолинейный, – деловито начинает хозяйка. – Не буду ходить вокруг да около. Я продала ресторан. Знакомьтесь, ваш новый начальник Адаров Демид Алексеевич.

Адаров здесь.

В помещении полном женщин, его присутствие ощущается по-особенному. На него смотрят все, а он, ожидаемо, держится так, будто ему вообще плевать, где он находится.

Светло голубая рубашка подчеркивает сильный, атлетичный торс. Рукава закатаны. Не успеваю остановить себя, как сканирую его дальше. Брюки, мокасины. Стиль смарт кэжуал.

Ему чертовски идет.

Взгляд словно магнитом притягивается к его рукам. Это наверняка последствия той ночи в моей квартире.

Ведь эти самые руки лелеяли меня. Ласкали. Терзали. Доводили до исступления. Каждое его прикосновение до сих пор горит на моей коже.

Пульс подскакивает, я стараюсь себя успокоить. Тщетно.

Как назло в голову беспрестанно лезут картинки.

С его участием. И моим.

«Либо со мной, либо никак. Запомни».

Что ж, я запомнила. И никакая работа в огороде до сонной усталости, когда я без чувств падала в кровать, не помогла мне избавиться от наваждения по имени Демид Адаров.

Стоит мне только увидеть его, как низ живота обдает теплом.

Так начинается возбуждение.

Почти закатываю глаза, злясь на себя. Я так стараюсь быть сильной, а он…

Одним только появлением разбивает все мои старания в дребезги!

Он умеет производить впечатление. Скорее всего даже неосознанно.

С такой энергией надо родится. Ее невозможно сыграть.

Мужественность, сексуальность и полное ощущение защищенности, рядом с таким как он.

Все это быстро замечают мои коллеги. А меня изнутри аж царапает.

Я вдруг отчетливо понимаю, что не хочу, чтобы другие женщины испытывали рядом с ним те же эмоции, что и я.