Текст книги "Роман с иностранцем"

Автор книги: Ева Ратленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Рей подумала, откажется ли Кора от должности Рут. Быть может, нет: Коре нравилось быть секретарем – работа подходила ей идеально. И многие из ее жалоб на Рут были вызваны преданностью Рей.

– Они обязательно должны сделать тебя директором, – заявила ее помощница, – ты тянешь всю работу. Будь ты мужчиной, то получила бы эту должность давным-давно, – добавила Кора, разразившись тирадой против половой дискриминации.

Рей слушала ее вполуха, размышляя, почему растет дефицит коэффициента возврата кредитов в двух отделениях "Чико". Экономия или просчет? Руководитель этого обещающего отделения Сан-Франциско не справляется с требованиями новой политики? Его следует уволить? Рей вздохнула. Должно быть, устала. Она всегда считала свою работу захватывающе интересной. А сейчас вдруг почувствовала утомление оттого, что приходится постоянно решать какие-то проблемы и выискивать какие-то причины. Да, она устала – от деталей и подробностей сложного бизнеса, от усилий поддерживать в отделе доброжелательную атмосферу.

Рей подумала о Нике – он всегда присутствовал в ее мыслях – и вздохнула немного завистливо: счастливчик, может зарабатывать деньги игрой. Чистый воздух, движение – и никаких забот. Не то что у нее: вечные сложности и интриги застойной конторской службы...

Несмотря ни на что. Рей скучала по нему. Она не переставая твердила себе, что должна радоваться его отсутствию, должна внять предостережениям его бывшей жены и больше не впускать его в свою жизнь. Тем не менее... без него она ощущала пустоту, которую, казалось, ничем нельзя было заполнить. Ни работой, ни сыновьями. Ничем. Рей страстно желала увидеть его. Она никогда раньше не увлекалась спортом, и гольфом тоже не очень интересовалась, даже после короткого знакомства с Ником. Но теперь она вертелась у телевизора всякий раз, когда показывали соревнования, в которых он принимал участие. И хотя поначалу она хотела только посмотреть на Ника, вскоре игра захватывала ее, как и ребят, и она с волнением следила за его ударами.

Поэтому в воскресенье, когда Ник Маккензи играл на престижном поле в Пеббл-Бич, Рей была так же возбуждена, как и мальчишки, собравшиеся в гостиной у большого телевизора. К последнему раунду борьба разгорелась между двумя сильнейшими соперниками за титул чемпиона: Ником Маккензи и Дутом Пауэллом.

– Игрокам осталось одолеть последние три лунки, – объявил спортивный комментатор. – У Маккензи одна неудача, и перевес явно на стороне Пауэлла.

– Отец проигрывает, – сказал Кевин при виде Пауэлла, коренастого хмурого мужчины, подошедшего к метке.

– Похоже на? то, – проворчал Грег.

Соперники послали мячи в очередные две лунки.

Нику сегодня не везет, подавленно подумала Рей, а мальчики неестественно притихли, слушая прогноз комментатора. – Восемнадцатая лунка. Сложный левый доглег. Похоже, победа за Пауэллом.

Джо погрозил комментатору кулаком.

– Мне он не нравится. Он за того парня. Рей он тоже не нравился.

– Сложный, – уныло повторил комментатор. – Для победы Маккензи нужен "орел".

– Что значит "орел"? – спросила Рей. Ответ огорчил ее: ему разрешено пять ударов для посыла мяча в одном направлении и затем в другом... Ему требуется больше, чем "орел", подумала ома, ему нужно чудо, На экране воцарилось молчание, так же как и в гостиной, когда Ник с непринужденной улыбкой подошел к метке и приготовился. Как он может быть таким спокойным? – удивлялась Рей, наблюдая за его медденно-размеренным легким взмахом. Затем раздался тихий свист комментатора.

– Черт! Он срезает угол! Коронный удар!

– Только Ник Маккензи может так играть! – ликовал другой комментатор. – Я знаю. Я против него играл.

– Что... что это значит? – спросила Рей, и Грег торопливо объяснил, что у Ника будет удар с близкого расстояния. Вместо того чтобы послать мяч по прямой, он решил послать его вон над теми деревьями, точно рассчитав расстояние, где он приземлится для второго удара.

– Почти невозможная задача, – заключил Грег. – Он не сможет, ма.

– Но только так он может выиграть, – сказал Кевин, с волнением гладя на экран.

– Да, – печально покачал головой Грег. – Но для того, чтобы послать мяч так далеко, нужна сверхчеловеческая сила.

Когда Ник ударил, послышался глухой звук. Мяч взлетел высоко над неровным полем, как будто управляемый на расстоянии, а затем исчез.

– Улетел почти на сотню ярдов, – послышался благоговейный голос комментатора. – Откуда у него такая сила?

– Маккензи утверждает, что приобрел ее, заготавливая сено на молочной ферме своего отца, – пояснил, усмехаясь, обозреватель.

– Он, должно быть, супермен, – прошептала Рей, а мальчишки расхохотались.

– Да, супермен! – закричал Кевин, шутливо ударив Грега.

Рей и ребята засмеялись и зааплодировали, так же как и болельщики на экране, ринувшиеся вперед, чтобы взглянуть на второй удар. Остальные теснились у лужайки, готовясь полюбоваться финалом.

Рей и мальчики ближе подсели к телевизору, чтобы не пропустить самый важный второй удар. Дуг Пауэлл играл первым, так как был дальше от лунки.

– Несложный, тщательно продуманный удар, на поле нет песчаных ловушек, шестьдесят ярдов от площадки, – произнес комментатор. – Клиновидный удар железной клюшкой означает "птичку".

Подошла очередь Ника. Он выбрал восьмую клюшку с железной головкой. Мяч и ком дерна оторвались от земли. Мяч высоко взлетел, затем начал приземляться, ударился о землю с глухим звуком и, раскрученный в обратную сторону, остановился в метре от лунки, как объявил комментатор.

– А теперь что? – спросила Рей.

– Когда мяч так близко от лунки, разрешается только один удар. А если думать о больших баксах за этот удар, то начнут дрожать колени и запросто можно промазать, – сказал Грег.

Как он выдерживает такое? – удивлялась Рей. У меня не только коленки дрожали бы, подумала она, наблюдая за вторым игроком, вставшим для удара где-то в двух метрах от лунки. Камера следила за легким ударом, который приземлил мяч прямо у края выступа, затем мяч закружился и замер на краю. Стон толпы, гримаса Пауэлла.

– Неудивительно, что Пауэлл нервничает, – сказал комментатор. – Если Маккензи удачно пошлет мяч, то Пауэлл потеряет восемьдесят тысяч долларов, разницу между первым и вторым местами, и все привилегии, положенные за победу в этом престижном чемпионате.

Так и случилось. Ник удачно сделал посыл, затем бросил свой мяч в восторженно аплодирующую, ликующую толпу. Камера не выпускала его из виду, пока он подписывал карточку участника. Затем он прошел к месту, где должно было состояться награждение и вручение чека. Началась церемония.

Рей призадумалась. Как же она была не права! Гольф не просто игра, которой можно наслаждаться на свежем воздухе. Здесь требовались умение, предвидение, риск. Конечно, напряжение в игре совсем другое, чем на банковской службе, но оно есть. Снова Рей восхитилась спокойствием Ника.

Она видела, с какой легкостью он принял награду и приз, после чего его одарила поцелуем невероятно привлекательная молодая особа, которой он вручил чек. Она была настолько броской, что телевизионщики спрашивали друг друга: "Кто это?"

Комментатор попытался шутить:

– Вопрос, заслуживающий внимания. Насколько мне известно, Ник Маккензи не женат.

Рей сидела очень тихо, еле дыша. Внутри у нее стало пусто, будто из нее что-то вырвали. Мальчики с победными кликами исчезли в кухне. Но Рей все еще сидела, уставившись на экран, надеясь, что после рекламы начнется беседа и личность заинтриговавшей всех особы будет раскрыта.

Но нет. Последовала лишь церемония закрытия. Рей почувствовала разочарование. Она с таким одушевлением наблюдала за его победой, а теперь опустилась на землю, став свидетелем этого поцелуя. Ее мучил прозвучавший на весь мир вопрос: "Кто это?"

В субботу днем неделей позже Рей стояла у раковины в кухне, очищая тарелки от остатков позднего обеда. Она только что отвезла ребят в ближайший кинотеатр, и в доме было тихо, раздавался лишь стук дождя, размеренно бьющего в окно.

– Весело гулять под дождем!

Она усердно скребла раковину, пытаясь заглушить знакомый голос, забыть ощущение дождя на лице. Ощущение радости. На протяжении всей недели Рей пыталась забыть Ника. Она с головой погрузилась в работу, в надежде вытеснить все мысли о нем.

Но Ник постоянно возвращался в ее воспоминания. К тому же вместе с особой, промелькнувшей на мгновение на телевизионном экране. Поцелуй, вид собственника, с которым она взяла чек. Мучившее Рей чувство утраты сменилось ревнивой злобой. Если у него есть женщина, почему он добивался ее? И она, Рей, почему так легко поддалась его ухаживаниям?

С ним весело, призналась она, обрывая сухие листья с растений на подоконнике. Вот почему. Ей это нравилось. Нравилось быть с ним, смешить его, целовать. Кровь прилила к щекам, и она почувствовала, как сжалось сердце при воспоминании о его взгляде, его объятиях. Она думала, что их отношения были... серьезными.

– Дорогуша, как вы можете быть такой наивной? – словно в оцепенении услышала Рей эхо невозмутимого голоса леди Фрейзер. – Ник не из тех, кто упускает возможности...

Расти устроился у ее ног, и Рей наклонилась погладить его. Как она могла подумать о себе, что особенная? Только потому, что он провел немного времени с ней, польстил и увлек ее?.. Какой же она была дурой! Слава Богу, что вовремя спохватилась и сбежала из Монтерея.

Толпы кандидаток, сказала Джан. Конечно, Ник обаятелен и знаменит. Конечно, он привлекает женщин красивых, соблазнительных, сексуальных.

Рей стояла неподвижно, ухватившись за край раковины. В который раз всплыла перед ее глазами картина: сногсшибательная блондинка, откинув назад волосы, приподнимает голову для поцелуя. Она явно не из толпы кандидаток, видно сразу. Ник обнял ее и...

Нет, она не будет думать о Нике Маккензи. Он лживый... Звонок в дверь прервал ее мысли.

Рей открыла, на пороге стоял предмет ее грез с кривой благодушной улыбкой на губах.

– Привет, Рей.

– Привет.

– Расти, хороший, – рассеянно сказал он, вытирая ноги о коврик у двери и смахивая капли дождя с волос. – Как дела? – спросил он, вешая куртку в шкаф, будто и не уезжал, чтобы публично целоваться с блондинками.

– Все по-прежнему, – ответила она, довольная тем, как равнодушно прозвучал ее голос. – Мы считали дни, пока ты зарабатывал деньги и лавры.

Ни слова больше.

– Мне немного повезло! – пропел он, умело копируя мистера Дулитла из "Моей прекрасной леди". – Где ребята?

– В кино. Не все гладко прошло в Пеббл-Бич. Я видела, как полетел тот мяч над деревьями.

Его глаза довольно блеснули.

– Ты смотрела? Она кивнула.

– Но ты вышел из положения молодцом, за что я награжу тебя чашкой кофе. Не поцелуем, подумала она с горькой иронией.

– Повезло, – настаивал он. – Но кофе я принимаю. – И прошел за ней на кухню.

– Может, пообедаешь? – спросила Рей, решив быть гостеприимной, но бесстрастной. – Есть картофельный салат и немного ветчины.

– Отлично, а то в самолете покормили кое-как, – сказал он, садясь за стол.

Казалось, они исчерпали запас слов. Она чувствовала неловкость от его взгляда, неотрывно следившего, как она двигалась, ставя булочки в духовку и вынимая салат, который только что убрала. Нужно было что-то сказать.

– Хорошо бы порезать, – произнесла она, разворачивая ветчину.

Не говоря ни слова, он встал и выполнил Поручение.

Рей положила в тарелку салат и ветчину, вытащила булочки из духовки, налила кофе для них обоих.

– Твоя... э... леди Фрейзер нанесла нам визит, – сказала она, садясь и глотнув кофе. – Я слышал.

– От Кевина?

– Он позвонил мне в Майами. Парень ужасно огорчен – мать заставляет его бросить работу. Глупости. Я сказал, что, если он хочет, может продолжать. Чудесный салат.

– Спасибо. – Рей все еще думала о леди Фрейзер. – Она показалась весьма... весьма решительно настроенной.

Ник пожал плечами.

– Кевин хорошо учится, ему нравится работа, а главное, он достаточно взрослый, чтобы самому решать такие вопросы. И хватит об этом, – неожиданно заявил он, кладя салфетку. – Ошибка в расчетах устранена?

– Ошибка в расчетах?

– Та, из-за которой тебе пришлось вернуться в банк? Неужели ты забыла?

– О да. То есть нет, – ответила Рей в полном смущении, рассердившись, что ее застали врасплох. Она надеялась, что Ник не станет поднимать этот вопрос.

– Или, может, причина столь внезапного отъезда совсем в другом?

Она чуть не поперхнулась. Вдруг он догадался?

– Что... что ты имеешь в виду?

– Что известный мистер Бауэрз, должно быть, по достоинству оценил твое усердие.

– Бауэрз? Какое он имеет к этому отношение?

– Он твой босс и твой романтический вздыхатель, значит, имеет отношение ко всему. Он, кажется, считает, что имеет право располагать временем по своему усмотрению. – Ник старался говорить невозмутимо, но голос его звучал осуждающе, даже зло, и Рей в изумлении уставилась на него. – О черт, я не собирался нападать на тебя, – расстроенно произнес он. – Но, когда ты бросила меня, ничего не объяснив, я был так... – Он сглотнул. – Ну, я расстроился. И возмутился. Не считаешь ли ты, что нам пора поговорить начистоту, Рей? Его тон разозлил ее.

– Начистоту?

– Да. Я никогда не думал, что ты способна на уловки. Не надо водить меня за нос.

Водить его за нос?! Как он смеет! Образ, который преследовал ее всю неделю, молнией просверкал перед ней, и она с негодованием ответила:

– Интересно, кто кого водит за нос?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты говорил, что хочешь стать частью моей жизни, чтобы быть рядом с Кевином.

– Да. Это правда, – сказал он, и его невинный взгляд рассердил ее.

– Но у тебя было еще кое-что на уме. Ты хотел переспать... – Она замолчала, поразившись себе. – Ты сам знаешь, что у тебя было на уме!

Ник спокойно посмотрел на нее.

– Мало ли что было у меня на уме!

– Так вот, забудь об этом навсегда, Ник Маккензи! Я не собираюсь присоединяться к толпе... кандидаток на одну ночь, ради которых ты оставил свою жену!

– Ого! Значит, моя бывшая супруга успела поработать не только над Кевином, но и над тобой!

– Мы... мы пообедали и провели очень познавательную беседу.

– Познавательную? Ты хочешь сказать, что поверила ее вранью?

– Ты отрицаешь, что оставил ее?

– Черт! Оставил – не то слово, я убежал от нее, как от гремучей змеи. Они посмотрели друг на друга, как два сражающихся воина, и он повысил голос:

– Своего сына я не бросал, а с ней повел дело в открытую. Мы расторгли эту пародию на брак. И это никак не повлияло на мои чувства к Кевину.

– Ты отрицаешь девушек на одну ночь?.

– Да. И я возмущен, что ты говоришь об этом.

Выражение его лица было таким негодующим, что на мгновение она даже испугалась. Ник резко отодвинул тарелку и, казалось, пытался взять себя в руки.

– Я, разумеется, не святой, и у меня случались романы. Но я вот что тебе скажу – всегда по обоюдному согласию, всегда любая из сторон имела право уйти в любой момент. – Он встал и посмотрел на нее, добавив с ударением:

– Никому не надо было убегать тайком.

Ник поставил чашку, направился к выходу и вышел, даже не попрощавшись.

Глава 12

Ник по дороге домой успокоился. Джан напичкала Рей отвратительным вздором. Мстительная ведьма! Избавится ли он когда-либо от ее лжи!

Что касается Рей... Никуда не денешься, этой женщиной он пленен. Добра, остроумна, трудолюбива и чертовски хороша собой. А главное, прекрасная мать. Обстановка в ее доме так полезна его сыну.

Как некстати здесь появилась Джан со своим пронырством, требуя, чтобы Кевин бросил работу, которая ему нравится: она, видите ли, считает это ниже его достоинства. Спесивая дамочка. Она всегда стеснялась, что его родители простые фермеры. Ник громко рассмеялся, вспомнив, как она умоляла его вытащить на свет Божий титул, забытый им давным-давно. Она полагала, что можно его отряхнуть от пыли и употребить как пропуск в высшие сферы. Ну и натерпелся же он из-за этой глупой идеи! Джан ни перед чем не останавливается ради своих прихотей.

Ник нахмурился. Она пойдет на все, даже заберет Кевина обратно в Англию, чтобы настоять на своем. Может, и правда ему бросить эту работу? Он еще не успел втянуться, занят лишь несколько часов в неделю.

Нет! Уступать нельзя. Кевину пора поставить ее на место, пора научиться принимать свои собственные решения. Он, Ник Маккензи, позаботится, о том, чтобы его сын умел это делать! Никто не будет давить на него.

Ник решил проследить за этим, хотя собирался уехать на несколько недель: его пригласили играть в Калифорнии, Неваде и Флориде. Но у него будет немного свободного времени перед игрой в Огасте, и он постарается что-нибудь устроить для Кевина и мальчишек Паскел, если их мать позволит. Разумеется, она позволит! Он поручит Элейн все устроить.

Что касается Рей... На нее тоже нельзя давить, подумал Ник, въехав под навес и заглушив мотор. Он сидел целую минуту, уставясь в никуда, чувствуя себя таким же потерянным, как в тот день в Монтерее, когда, вернувшись в отель, обнаружил, что она уехала.

Ей хотелось побежать за ним и вернуть. Она не собиралась говорить ему тех ужасных слов. Несправедливых. Рей знала, что Ник переехал сюда не из-за нее, а из-за Кевина. Сын действительно значит для него очень много, недаром же он столько времени посвящает ему, а заодно и ее мальчикам.

И если даже предположить, что она... ну... нравилась ему. Она ему нравилась, ведь так? Он не подгонял ее, всегда считался с ее желаниями, Не его вина, что она не была... не .могла-была не такой, как надо.

Рей взглянула на его недоеденный обед и призналась, что все произнесенное ею было сказано в самозащиту. Она не хотела говорить об истинных причинах своего бегства и попыталась переложить вину на него. Да, она себя повела не очень умно. Джан сказала... Но ведь она только наполовину поверила тому, что сказала леди Фрейзер. Даже когда вспомнила свои собственные невзгоды с Томом. Боже милостивый, Том умер девять лет назад, и пора оставить его в покое! В глубине души Рей понимала, что Ник не похож на ее мужа. Он открытый и честный.

А вот она поступила с ним не совсем честно. Солгала о причине побега из Монтерея. А сегодня... спрятавшись за этой ложью, повторяла как попугай выпады леди Фрейзер, чтобы не задавать вопроса, который терзал ее всю неделю. Кто та женщина, которая поцеловала его? Кем она была для него?

Он, вероятно, сказал бы ей.

Она не спросила. Потому что боялась ответа.

Рей сожалела о том, что так говорила с ним. Если бы у нее появилась возможность, она бы извинилась.

В течение нескольких следующих дней такого шанса не представилось. Ник редко бывал в городе, а когда бывал... умудрялся избегать ее.

С ребятами он продолжал поддерживать отношения, особенно с Кевином, для которого наступили нелегкие времена. Его мать звонила уже три раза и сильно гневалась, что он все еще не бросил работу. Третий звонок был адресован Рей.

– Моя дорогая, Кевин почему-то все еще не порвал со своим ветеринарным заведением. Мне бы хотелось, чтобы вы срочно занялись этим.

– Леди Фрейзер, он работает всего лишь несколько часов в неделю. Столько шума из ничего. А для Кевина это очень важно. Он же собирается...

– Он не собирается выполнять моих указаний, – оборвала ее леди Фрейзер.

– ...стать ветеринаром. В колледже им заинтересовались, позволяют присутствовать на операциях и тому подобное. Его отец считает...

– Его отец не имеет к этому никакого отношения! Я надеюсь, вы проследите, чтобы Кевин сделал, как я хочу!

Как она хочет!

– Леди Фрейзер, едва ли я вправе...

– Разумеется, вы вправе, и я полагаюсь на вас, моя дорогая. Вы мать и понимаете, что я чувствую. Мне пора заканчивать, но вы непременно позвоните мне, как только управитесь с этим делом. Я так ценю вашу помощь, моя дорогая. – Она повесила трубку до того, как Рей успела выразить несогласие.

Рей была очень расстроена этим разговором. Ей не нравилось, когда ей ставили ультиматумы. И, разумеется, она была не вправе делать счастливого мальчика несчастным. Может, ей следует обсудить это с Ником... если он когда-либо снова заговорит с ней? Но Кевин сам обратился к ней за советом.

– Мать настаивает, чтобы я бросил работу, – пожаловался он. – А я не хочу. Мне она нравится, и... – помедлил он, – кажется, я с ней справляюсь неплохо. А поскольку я собираюсь поступать в колледж здесь...

– О, Кевин! Я так рада! – Она не знала, что он собирался учиться здесь. Значит, ты останешься с нами. А насчет работы я с тобой согласна. То есть я не думаю, что это мешает твоей учебе. Вероятно, тебе следует все обсудить с отцом. – В отличие от матери он, похоже, одобряет твои планы на будущее.

Тем временем Леон Уотерз назначил заседание в Лос-Анджелесе, пригласив Харрисона Бауэрза и ее. Что-то должно было произойти, и она чувствовала себя нервозно, хотя раньше переносила служебные волнения стойко.

– Мам, – сказал Джо, появившись у ее локтя, – Тодд говорит, в продаже есть скейтборды...

– Меня не интересует, что есть в продаже, – раздраженно ответила она. – Я сказала тебе, что сейчас не стану покупать. Ты еще не наигрался с вещами, подаренными на Рождество.

– Ты купила Грегу новые бутсы для баскетбола.

– Не я. Он сам купил на деньги, которые заработал.

– Меня на работу не возьмут: мне же всего десять лет.

– Бедный малыш! – рассмеялась она и, взъерошив ему волосы, пропела:

– Баю-баюшки-баю! Придется подождать, пока вырастешь!

Оскорбленный Джо бросился прочь, и Рей тотчас пожалела о своем поведении. Ей не следовало дразнить его. Может, купить ему скейтборд? Нет, нужно быть твердой, чтобы не испортить мальчишку, а если он шуток не понимает... О, ради Бога, что с ней происходит? Срывается по любому пустяку. Совещание в Лос-Анджелесе, Кевин, Джо...

Рей знала, что с ней происходит. Она боялась потерять Ника. Ей не хватало его посвистывания, его веселой улыбки. Будь он рядом, все снова стало бы уютным и беззаботным. Она сожалела, что Ник далеко. Он все еще был в отъезде. Рей не переставала думать о том, с ним ли та эффектная блондинка.

Она глубоко вздохнула и пожала плечами. Как бы то ни было, жизнь продолжается, и ей пора упаковывать вещи. Им, по всей видимости, придется ночевать в Лос-Анджелесе.

Он ждал до восьми, чтобы позвонить, когда Рей будет дома. Элейн предложила ему пригласить ребят на чемпионат в Огасту, к тому времени они будут уже на пасхальных каникулах. Ник намеренно избегал всяческих контактов с Рей и собирался продолжать в том же духе. Единственное, чего он хотел сейчас, – это получить ее разрешение и наметить сроки. Тем не менее он нервничал, как мальчишка, собирающийся назначить свое первое свидание. Гудки на другом конце провода заставили его сердце бешено .колотиться, и он не мог побороть разочарования, услышав в трубке мальчишеский голос.

– Привет, Джо. Как дела?

– Нормально. Ты дома. Ник? Приехал?

– Нет, я в Рино. Я хотел спросить...

– А я думал, ты вернулся. Мы болели за тебя в субботу. Грег сказал, если бы другой игрок промахнулся...

– Да, не повезло. Послушай, Джо, где твоя... где все?

– Грег и Кевин пошли на концерт в школу, а миссис Стил в ванной. Она велела мне снять трубку.

– Миссис Стил?

– Да, она поживет с нами, пока мамы не будет. Мистер Бауэрз заехал за ней сегодня рано утром, она в Лос-Анджелесе. Ник! Что это? Что это за шум, Ник?

– Ничего, Джо. Просто... э... уронил стакан. Такой растяпа. – Бауэрз. Лос-Анджелес. А, черт! Если она не собирается жить дома, ей следует хотя бы о детях позаботиться. Нанять постоянную домработницу вместо того, чтобы беспокоить друзей. Ужасно несерьезно. Ему, конечно, наплевать, сколько ночей ее не бывает дома и с кем она ночует! – Ник, ты слушаешь?

– Да, Джо. Да. Послушай. Рад был поговорить с тобой. Я еще позвоню, хорошо? – Он повесил трубку. Черт, зря он позвонил Рей. ПУСТЬ бы Элейн все устроила.

***

Рей чувствовала на себе взгляд Харрисона Бауэрза. Стюардесса проводила их на места в первом классе, взяла куртки и спросила, не хотят ли они чего-нибудь выпить, пока другие пассажиры занимают свои места. Оба отказались, и, когда девушка ушла, Харрисон высказал мысль, видимо волновавшую его весь день:

– По тебе не скажешь, что ты получила почетное предложение.

– Да, – вздохнула Рей, вспоминая изумленное лицо Уотерза, когда попросила время подумать.

– Я знаю, что от таких предложений не отказываются, но, Харрисон, я не хочу место номинального вице-президента Корпорации.

– Должность вице-президента по вопросам иностранных кредитов и вложений вряд ли можно назвать номинальной.

– Ты полагаешь?

– Подумай о привилегиях. Хотя бы раз в год кругосветное путешествие с председателем правления, не говоря уж о банкетах и связях. Потрясающая возможность для любого, кто хочет сделать карьеру.

– Согласна. Насчет карьеры верно. Но путешествия не совсем то, чего я бы хотела. И я не хочу жить в Лос-Анджелесе. Мне не до переездов. – Она подумала о том, что Грег заканчивает школу и наконец-то энергично взялся за учебу. Джо не захочет расставаться со своими друзьями. Сейчас нельзя их срывать с места. – Разве ты не понимаешь? У меня два сына.

– Я знаю. Но, Рей, в нашем деле ты или ведешь, или уходишь с дороги. Ты так много сделала для "Коустл". Это предложение доказывает, что твою работу оценили. И, будучи твоим непосредственным начальником, я бы посоветовал тебе хорошенько подумать, прежде чем отказываться. Хорошо?

На этом переговоры были прерваны: гул реактивного двигателя, набирающего обороты, заглушил их голоса.

Когда самолет набрал высоту и наконец лег на курс, Рей, обдумав слова Бауэрза, решила, что он прав во всех отношениях. Она как раз собиралась сказать об этом, но он заговорил первым.

– Возможно, – тихо произнес Харрисон, – ты больше мать, чем банкир. И что тебе действительно нужно, так это муж, а не повышение. – Он сказал это тоном влюбленного. Рей хотела возразить, но Бауэрз остановил ее:

– Я говорю это без всякой задней мысли. Делюсь наблюдениями парня, который считает тебя потрясающей. Но, Рей, ты за двумя зайцами не угонишься.

Обычно находчивая. Рей не знала, что сказать. Она свернулась в своем кресле, вздохнула и наконец пробормотала:

– Ты прав, Харрисон, но до сих пор мне удавалось совмещать работу с детьми. И, честно говоря, я все еще думаю, что смогу делать это, если мне позволят остаться в Данзби.

Харрисон кивнул и пожал плечами, затем отвернулся к окну, поправив подушку, чтобы вздремнуть.

– То-то и оно, если тебе позволят. Рей мгновение сидела, сдерживая слезы. Давно она не плакала. Но сейчас... ладно, к черту, если она хочет плакать, кто ей запретит. Она расстегнула ремень, вошла в комнату отдыха и закрыла дверь. Сидя там, Рей позволила слезам течь, беспрепятственно, чувствуя себя очень глупо и даже не понимая, почему плачет. Просто неожиданно все показалось таким неопределенным. Нерешенным. Ей нравилась работа в банке и нравились повышения. Но сейчас... Бауэрз был прав. Достижение определенного уровня опасно. Дальше или вверх, или сорвешься, дальше – как выгодно банку, не тебе. А как с мальчишками? Она слишком опекает их? Но они живут в подвижном обществе, и им надо научиться приспосабливаться.

Может, она заботится только о себе? Цепляется за дом, где была счастлива. В детстве и совсем недавно: в последние четыре месяца Рей казалось, что к ней вернулось счастье...

Вот в чем дело. Вот почему она плакала. Потому что страшилась взглянуть правде в глаза, признаться в том, что потеряла Ника. Рей не могла понять, почему потеряла его – из-за своих собственных ошибок или из-за того, что у прекрасной блондинки есть право обнимать Ника и... Она села, вытерла слезы. Любой эмоциональный человек, оказавшийся рядом, мог кинуться к нему и поцеловать. Это не означает... Ник вручил ей чек.

На Рей накатил приступ смеха. Идиотка, она чуть не забыла о чеке. Это важнее поцелуя. Должно быть, женщина очень близка ему. Чертовски близка, если заботится о его выигрышах!

Смех очень быстро сменился гневом. Рей не могла понять, на кого сердится на Ника или на себя. Верх глупости – сидеть здесь, оплакивая мужчину, вручением чека продемонстрировавшего по телевидению свою близость с другой.

Гнев помог ей взять себя в руки. Она снова стала независимой, хладнокровной Рей Паскел. У нее есть работа и сыновья. Остальное не важно. Она не станет торопиться, все обдумает, примет верное решение.

Рей поправила макияж и вернулась на место 3В.

Когда она приехала домой, вся троица обступила ее, возбужденно о чем-то толкуя.

– Подождите. По очереди, пожалуйста, – попросила она.

– Звонил отец, – сказал Кевин. – Он хочет, чтобы я, Грег и Джо – если ты разрешишь нам – присоединились к нему в Огасте, там будет проходить чемпионат.

На нее обрушился шквал вопросов: "Ты не возражаешь, нет?", "Мы поедем, да?". Грег напомнил, что это будет во время пасхальных каникул, поэтому они не пропустят уроков. Вскоре Рей все поняла и, разумеется, согласилась. Среди ликующих возгласов Кевину удалось сообщить, что миссис Каммингз позвонит ей, чтобы договориться.

Спустя несколько дней миссис Каммингз, дама с приятным голосом, видимо туристический агент, позвонила Рей. Оставалось пять недель до начала чемпионата, но билеты и места в гостинице уже были заказаны, и мистер Маккензи попросил ее осведомиться у миссис Паскел, все ли ту устраивает. Рей ответила, что все в порядке, и поблагодарила за хлопоты.

Очень внимательно со стороны Ника. Всегда трудно что-нибудь организовать на время каникул или праздников. А для мальчишек лучшего не придумаешь. Присутствовать на таком чемпионате! Им понравится.

Не было оснований включать и ее в приглашение, однако от этого легче не становилось. Рей работала усерднее обычного, постоянно взвешивая "за" и "против" перехода в Управление. Но даже работа не могла заглушить странного чувства затяжной тоски.

Настроение поднималось, как только Ник появлялся в городе. Надежда? Ожидание? Глупо, потому что Рей видела его лишь мельком, когда он заходил за мальчиками. В доме он старался не задерживаться. Она знала, что это время года у него самое напряженное, он заскакивал в Данзби на день-два между турнирами. Надо отдать Нику должное: где бы он ни был, с ребятами он связи не прерывал.

– Отец велел мне сконцентрироваться на том, что я хочу, и добиваться этого, – доложил Кевин, которого все еще донимали требовательные звонки матери. – Он говорит, что, если определить цель и упорно стремиться к ней, все получится.

А может, и с взаимоотношениями так же? – подумала Рей. Ее цель – вернуть расположение Ника... Но как это сделать, если они не видятся?

– Ник сказал, что ты права, мам, – однажды робко произнес Джо. – Нельзя ждать от людей, что они дадут все, что ты хочешь. Для этого нужно работать. И я собираюсь заработать денег и купить скейтборд.